ГЛАВА 2. КРИТЕРИИ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ

Придя к выводу о том, что дифференциация уголовной ответственности является разделением мер уголовно-правового характера, применяемых за совершение деяния, содержащего все признаки состава преступления, на основании характера и степени общественной опасности преступления и личности виновного, представляется необходимым выделить критерии, в соответствии с которыми происходит это разделение.

Следует отметить, что в научной литературе не сложилось единого мнения относительно критериев дифференциации уголовной ответственности. Позиции ученых по данному вопросу можно условно разделить на три точки зрения.

Первая из них состоит в том, что критерием дифференциации уголовной ответственности является общественная опасность деяния^[43]. Конкретизируя данную точку зрения, некоторые ученые указывают на то, что критерием дифференциации уголовной ответственности является степень общественной опасности, связанная с ее существенным изменением^[44].

Авторы второй точки зрения считают, что в качестве критериев дифференциации уголовной ответственности выступают характер и типовая степень общественной опасности преступления и преступника^[45].

Третья точка зрения принадлежит Т.А. Лесниевски-Костаревой, полагающей, что типичные свойства личности действительно влияют на процесс и результат дифференциации уголовной ответственности. Однако, с другой стороны, автор не соглашается с тем, что к критериям дифференциации уголовной ответственности относят характер общественной опасности преступления. Характер общественной опасности, по мнению Т.А. Лесниевски-Костаревой, является основанием установления уголовной ответственности, а не ее дифференциации^[46]. Вместе с тем процессы установления и дифференциации уголовной ответственности протекают не изолировано друг от друга, уголовная ответственность дифференцируется в рамках ее установления, на что указывают и А.В.

Совершенно справедливо высказывание Л.Л. Кругликова относительно указанной точки зрения. Он говорит о том, что «достаточно вспомнить о таком виде дифференциации ответственности по вертикали, как межотраслевая, чтобы усомниться в правильности удаления из круга оснований характера общественной опасности^[48]. Кроме того, отметим, что в ряде норм УК РФ упоминается как о характере, так и о степени общественной опасности. Так, классификация преступлений проводится законодателем в зависимости от характера и степени общественной опасности (ч. 1 ст. 15 УК РФ), при назначении наказания учитываются характер и степень общественной опасности (ч. 3 ст. 60 УК РФ). Происходит как бы удвоение роли характера общественной опасности – он отличает и преступление от непреступного, и один вид преступления от другого.

Стоит обратить внимание и поддержать позицию Л.Л. Кругликова и о том, что, группируя деяния в рамках Особенной части УК РФ и располагая их в определенной последовательности, законодатель преследует цель не только упорядочить нормативный материал, но и в пределах возможного осуществить дифференциацию уголовной ответственности.

Таким образом, одним из критериев дифференциации уголовной ответственности является степень и характер общественной опасности преступления.

Общественная опасность – категория, обладающая качественными и количественными характеристиками, поэтому законодатель оперирует понятиями «характер» и «степень» общественной опасности, устанавливает качественное различие на основе количественных изменений. Характер общественной опасности определяется сочетанием признаков объекта посягательства (категории нарушенных преступлением общественных отношений), преступных посягательств (физических, экономических, организационных и др.), формой вины (умышленной или неосторожной) и способа совершения преступления (насильственного или ненасильственного, особо жестокого и т. п.).

Степень общественной опасности зависит от размера причиненного или потенциального ущерба объекту, степени выраженности вины лица, моральной оценки его мотивов и целей, более высокой или низкой опасности конкретного способа посягательства.

Кроме того, ни направленность человеческих поступков, ни характер отношений, на которые они покушаются, еще не исчерпывает всего того, что учитывает социологический критерий степени общественной опасности. Весьма важным является и мера интенсивности действия, совершая которое, преступник покушается на то или иное общественное отношение. От степени интенсивности этого действия зависит размер ущерба – социального вреда, причиняемого преступлением, и определение тех условий, которые позволяют отличать преступления от проступков, а проступки – от общественно безвредных действий, на что обращал внимание 35 лет назад Л.И. Спиридонов^[50].

К числу показателей общественной опасности, выраженных в диспозициях норм, содержащих признаки основных составов преступления, в частности, относятся: обстоятельства убийства матерью новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ); аффект и вызвавшие его обстоятельства (ст. 107 УК РФ); характер тяжкого вреда (ст. 111 УК РФ); далее – насилие или угроза его применения (наряду с иными показателями) по преступлениям против половой неприкосновенности и свободы личности и пр.

Показатели меньшей или большей общественной опасности являются привилегирующими и квалифицирующими признаками состава преступления. Поэтому такие показатели общественной опасности могут выступать как законодательная конструкция. Но не существует закрытого перечня таких показателей. Их нужно дополнительно выявлять и анализировать применительно к нарушениям охраняемого блага в связи с изменениями, происходящими в общественной жизни, и динамичностью общественной опасности.

Общими вопросами, относящимися к показателям общественной опасности, являются критерии признания их таковыми и отбора; способы описания и место описания (закон, практика, доктрина); распределение по основным, привилегированным и квалифицированным составам; отражение в описании показателя степени интенсивности; интегральная значимость показателя в структуре общественной опасности, его пригодность к реализации функций общественной опасности.

Ю.Б. Мельникова, помимо характера и степени общественной опасности, среди критериев, на основании которых осуществляется дифференциация уголовной ответственности, называет личность виновного и обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность^[52]. По нашему мнению, обстоятельства, смягчающие и отягчающие ответственность, относятся к сфере индивидуализации ответственности, так как влияют на вид и размер наказания, назначаемого судом.

На личность виновного как на критерий дифференциации уголовной ответственности, а также ее индивидуализации указывает в своем исследовании и М.А. Мокосеева^[53].

К критериям дифференциации уголовной ответственности, таким образом, можно отнести свойства личности преступника. При этом следует отметить, что среди свойств личности выделяются:

– проявившиеся в преступлении;

– непроявившиеся в преступлении.

Свойства личности виновного, проявившиеся в преступлении, сказываются на степени общественной опасности как самого деяния, так и виновного в его совершении лица. Характеризуя уровень опасности и деяния, и личности, они являются критерием дифференциации уголовной ответственности. Так, совершение преступления группой лиц (в любых формах – простая группа, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа) применяется законодателем в качестве дифференцирующего признака в статьях Особенной части УК РФ.

Человеческая личность включает в себя такие свойства, которые, имея биологическую (возраст), нравственно-психологическую (направленность на совершение общественно опасных деяний и др.), социальную (ответственное положение должностного лица и др.) природу, вообще или с достаточной полнотой в действиях человека не выражаются. Но они могут влиять на дифференциацию уголовной ответственности.

Среди этих свойств личности выделяются такие, которые влияют на степень общественной опасности преступления и личности (явка с повинной, рецидив преступлений и т. п.) и которые не влияют на степень общественной опасности преступления и личности (убийство матерью новорожденного ребенка).

Свойства, характеризующие личность преступника, могут быть включены как в основной состав, так и в привилегированный и квалицированный составы. Тем самым законодатель находит возможность выразить свойства личности преступника через признаки, способные служить критерием как самого существования этих свойств, так и степени их проявления. В данном случае задача науки уголовного права состоит в том, чтобы выяснить, во-первых, какие признаки, характеризующие личность преступника, и при каких условиях могут быть включены в состав преступления и, во-вторых, какими могут быть критерии выражения этих признаков в законе.

Анализ действующего уголовного законодательства позволяет прийти к выводу, что в настоящее время в квалифицированных составах находят выражение такие признаки личности, как ее социальный статус (лицо, занимающее государственную должность Российской Федерации или государственную должность субъекта Российской Федерации и т. п.). Примером привилегированного состава, отражающего свойства личности, является убийство матерью новорожденного ребенка.

Кроме того, отметим, что в научной литературе среди критериев дифференциации уголовной ответственности называют и форму вины^[54]. Следует согласиться с А.И. Коробеевым, который указывает на форму вины как на критерий, на основании которого осуществляется дифференциация ответственности^[55].

В зависимости от форм вины дифференциация уголовной ответственности проявляется, во-первых, в установлении различных видов наказаний за совершение умышленных и неосторожных преступлений. Так, максимальное наказание, предусмотренное в санкции ч. 1 ст. 111 УК РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, составляет восемь лет лишения свободы, а за совершение преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 118 УК РФ, устанавливающей ответственность за причинение тяжкого вреда здоровью по неосторожности, наказание в виде лишения свободы не предусмотрено. Максимальным наказанием за совершение данного преступления является арест сроком до шести месяцев.

Во-вторых, форма вины влияет на категоризацию преступлений (ст. 15 УК РФ). При наличии в уголовном законе четырех категорий преступлений неосторожные преступления относятся только к преступлениям небольшой и средней тяжести.

Дифференциация уголовной ответственности за умышленные и неосторожные преступления выражается в определении рецидива, установлении различной уголовной ответственности в зависимости от стадий совершения преступления. Соучастие в совершении преступления возможно исключительно при совершении умышленного деяния.

В-третьих, влияние формы вины на дифференциацию уголовной ответственности проявляется в установлении уголовной ответственности в Особенной части УК РФ за преступления, которые могут быть совершены только умышленно, которые могут быть совершены только по неосторожности, которые могут быть совершены как умышленно, так и по неосторожности, а также в установлении уголовной ответственности за преступления с двойной формой вины.

Таким образом, еще одним критерием дифференциации уголовной ответственности выступает форма вины.

Подведем итог: критериями дифференциации уголовной ответственности являются характер и степень общественной опасности преступления, личность виновного, форма вины. Очевидно, что центральное место в данном случае занимает категория общественной опасности.

Серьезность и важность определения общественной опасности обусловливается тем, что, как отмечают ученые, «в основе практически любого решения в сфере уголовного правотворчества лежит оценка общественной опасности запрещаемого поведения, как деяния в целом, так и способов и обстоятельств его совершения»^[56]. Уголовный закон не раскрывает этого понятия. До сих пор в современной уголовно-правовой теории не сложилось четкого представления о понятии, содержании и критериях оценки общественной опасности. Трудности решения указанной проблемы связаны с объективной сложностью определения признака общественной опасности, релятивным характером его содержания, отражающим зависимость от социальной среды, а также сложностью перевода оценки общественной опасности в форму, присущую уголовному закону.

По вопросам понятия, сущности и структуры общественной опасности в юридической литературе нет единства мнений. Хотелось бы обратить внимание на то, что споры ведутся не только относительно понятия, содержания, критериев оценки общественной опасности, но и относительно самой необходимости применения понятия «общественная опасность» в уголовном законе. Изменяющаяся социальная обстановка осложняет разрешение данных споров, так как сама характеристика общественной опасности трансформируется в условиях развития экономической системы, политических процессов, происходящих в обществе. Общественная опасность как отдельных преступлений, так и преступности в целом является динамичной и вариативной. Это обусловлено криминологическими (причины и условия преступности, эффективность предупреждения) и уголовно-политическими (приоритетные направления борьбы с преступностью в данный момент, особенности и традиции уголовного законодательства, карательная практика) факторами.

В.Н. Кудрявцев рассматривал общественную опасность как основной признак преступления, именно в силу этого признака преступление запрещается уголовным законом, а лицо, его совершившее, подлежит уголовной ответственности. Из всей массы проступков, считал он, преступлениями являются те, которые обладают общественной опасностью, которые могут причинить существенный вред интересам общества. По его мнению, общественная опасность преступления, сам перечень преступных деяний носит классовый, исторический характер, т. е. выражает интересы господствующего класса^[57].

В свою очередь Т.Г. Понятовская также отмечает, что материальный признак преступления, его общественная опасность определяются по критериям политической, экономической, хозяйственной, идеологической конъюнктуры^[58]. В ответ на это Н.Ф. Кузнецова отмечала, что принятие уголовных законов по идейно-политическим мотивам антиконституционно. «Советизация», «десоветизация», «идеологизация», «политизация» – это те «идеологические штампы», к которым категорически не должны прибегать законодатель и суд в России с трагической историей массовых незаконных репрессий^[59].

Однако отказ от формального определения преступления и замена его материальным в постреволюционный период были обусловлены, как отмечают исследователи, юридическим оформлением расширения сферы репрессивной деятельности государства, диктатуры пролетариата. Изначально советская уголовно-правовая доктрина прибегла к этому понятию для того, чтобы надлежащим образом оформить подвижность, изменчивость границ приме­нения репрессивной власти государством^[60].

В доктрине уголовного права в тот период настойчиво проводилась мысль, что среди критериев социальной опасности значительную роль играет та группа факторов, которая лежит в условиях среды – конъюнктура преступления^[61]. Определение понятия преступления, не связанное формальными рамками, при помощи конъюнктурного критерия общественной опасности позволяло расширить сферу уголовно-правового принуждения, использовать репрессию в качестве инструмента социального регулирования.

В советской уголовно-политической концепции, пишет в своей работе профессор Т.Г. Понятовская, материальный признак преступления – его общественная опасность – имеет двоякое значение. Первое (уголовно-политическое) связано с тем, что закрепление в законе общественной опасности как признака преступления и как одного из общих начал назначения наказания, а в ряде случаев – как основания формулирования и применения отдельных институтов уголовного права, придает фактору общественной опасности значение, предопределяющее результат уголовно-правовой оценки содеянного. Второе значение признака общественной опасности преступления можно назвать прикладным, поскольку этот признак в соответствии с законом является критерием разграничения преступления и деяния, которое в силу своей малозначительности не обладает общественной опасностью. Но именно конъюнктурный характер общественной опасности, по ее мнению, препятствует такому разграничению, ибо это понятие советской уголовно-правовой теорией было сформулировано, закреплено законодательством в иных целях (снятие формальных ограничений при оценке содеянного в качестве преступления, расширение сферы уголовно-правового принуждения) и вполне им соответствует^[62].

Исследование концептуальной обусловленности понятий и институтов уголовного права привело Т.Г. Понятовскую к выводу, что общественная опасность преступления – понятие, необходимое в рамках советской уголовно-политической концепции и неприемлемое для классической концепции. Поэтому использование категории общественной опасности преступления в качестве его признака и критерия отграничения преступления от деяния, в силу малозначительности не являющегося преступлением, а также в качестве одного из критериев дифференциации уголовной ответственности и одного из общих начал назначения наказания может быть препятствием для восстановления классических уголовно-правовых понятий и институтов в УК РФ 1996 г. В Общей части УК РФ, по мнению автора, должны быть исключены положения об отсутствии признаков преступления в противоправном деянии, не представляющем общественной опасности в силу малозначительности и пр.^[63]

Отчасти соглашаясь с мнением Т.Г. Понятовской, отметим, что понятие «общественная опасность как необходимый признак (свойство) преступления» следует раскрывать в уголовном законе через указание на объекты посягательства. Указание на объекты посягательства является одним из юридико-технических приемов нормативного закрепления общественной опасности, известный отечественному дореволюционному законодательству.

Анализ дореволюционного уголовного законодательства России свидетельствует о том, что в нем применялось конструирование материального признака преступления – общественной опасности – через перечень объектов посягательства. Норма о малозначительности не была известна дореволюционному законодательству. Так, в Уголовном уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. под преступлением понималось посягательство на неприкосновенность верховной власти и установленных ею властей или на права и безопасность общества или частных лиц (ст. 1). Нарушение правил, предписанных для охранения определенных законом прав и общественной или же личной безопасности или пользы, именовалось проступком (ст. 2)^[64].

В некоторых советских уголовно-правовых актах применялся юридико-технический прием закрепления общественной опасности преступления через указание на объекты посягательства. Так, в УК РСФСР 1960 г. в понятии преступления был закреплен широкий перечень объектов преступного посягательства. К ним были отнесены общественный строй СССР, его политическая и экономическая системы, социалистическая собственность, личность, трудовые, имущественные и другие права и свободы граждан, социалистический правопорядок (ч. 1 ст. 7 УК РСФСР 1960 г.). Не являлось преступлением, согласно ч. 2 ст. 7 УК РСФСР 1960 г., действие или бездействие, хотя формально и содержащее признаки какого-либо деяния, предусмотренного Особенной частью настоящего Кодекса, но в силу малозначительности не представляющее общественной опасности^[65]. Таким образом, в данном случае законодатель указывает на малозначительность, но не раскрывает ее содержания.

В настоящее время некоторыми авторами проведены исследования Особенной части УК РФ, в результате которых они пришли к выводу о том, что каждой категории преступления по характеру и степени общественной опасности корреспондирует определенной ценности объект. Исходя из типичности и общности изменений в общественных отношениях, по характеру и степени интенсивности посягательств объекты по своей социальной ценности могут быть разделены на особо ценные, ценные, средней и небольшой ценности.

1. К особо ценным объектам авторы исследования относят жизнь человека, основы конституционного строя и безопасность государства, мир и безопасность человечества.

2. К ценным объектам относятся половая свобода, общественная безопасность.

3. К объектам средней ценности относятся свобода, половая неприкосновенность, интересы семьи и несовершеннолетних, собственность, экономическая деятельность, интересы службы в коммерческих организациях, здоровье населения, интересы государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления, правосудие, порядок управления.

4. К объектам небольшой ценности относятся честь и достоинство личности, политические, социальные и личные права и свободы человека и гражданина, общественная нравственность, общественный порядок, экология, безопасность движения и эксплуатации транспорта, компьютерная информация, интересы военной службы.

Определение ценности объектов проводилось авторами с учетом оценки ее законодателем на основе качественно-количественных характеристик категорий преступлений, преимущественно расположенных в той или иной главе Особенной части УК РФ^[66].

Указанная точка зрения представляет научный и практический интерес в части указания на ценность объектов противоправных посягательств при закреплении их в уголовном законе с целью раскрытия содержания признака общественной опасности. Отметим, что авторами упущен важный, по нашему мнению, объект – здоровье человека. Представляется, что согласно данной классификации его место среди особо ценных объектов.

Таким образом, исследовав критерии дифференциации уголовной ответственности, можно сделать следующие выводы:

1. Критериями дифференциации уголовной ответственности являются характер и степень общественной опасности деяния, личность виновного и формы вины.

2. При этом показатели меньшей или большей степени общественной опасности находят свое выражение в привилегирующих или квалифицирующих признаках состава преступления. Степень общественной опасности преступления также отражается в санкции уголовно-правовой нормы.

3. Свойства, характеризующие личность преступника, могут быть включены как в основной состав, так и в привилегированный и квалифицированный составы преступления.

4. Форма вины как критерий дифференциации уголовной ответственности проявляется в установлении различных видов, сроков и размеров наказаний; влияет на категоризацию преступлений; в Особенной части УК РФ проявляется в закреплении уголовной ответственности за преступления с различными формами вины (только умышленные преступления, только неосторожные преступления, преступления, совершенные как умышленно, так и по неосторожности; преступления с двойной формой вины).

5. При сохранении категории общественной опасности преступления в российском уголовном праве следует отказаться от формального разграничения преступлений и деяний, которые в силу малозначительности не обладают общественной опасностью.

Общественную опасность следует раскрыть в уголовном законе через указание на объекты преступных посягательств. Общественная опасность должна прежде всего отражать важность и ценность объекта посягательства. Это возможно при условии выделения тех общественных отношений, которые обладают неизменной социальной значимостью, определяют необходимые и достаточные условия существования человека, гражданина, общества и государства. Посягательства на эти отношения должны всегда признаваться опасными и определять структуру и содержание Особенной части УК РФ, тем самым дифференцируя уголовную ответственность.