Мошенничество в сфере кредитования

Стремительный рост банковской сферы, появление различных организаций, предлагающих услуги по кредитованию как юридических, так и физических лиц, дали серьезный толчок к развитию экономики России.

банки вынуждены поднимать процент по кредитному договору, что в конечном итоге, наряду с другими проблемами тормозит экономическое развитие государства, усиливает инфляцию, и обостряет все существующие экономические проблемы.

Для защиты имущественных интересов банков и иных кредиторов от недобросовестных заемщиков, обеспечения нормального порядка функционирования сферы кредитования УК РФ был дополнен ст. 159.1^[239], предусматривающей ответственность за мошенничество в сфере кредитования, под которым понимается хищение денежных средств заемщиком путем представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений.

Проведенное выборочное исследование практики работы судов, а также анализ многочисленных публикаций, дает основание утверждать, что мошенничество в сфере кредитования имеет широкое распространение. В то же время следует признать, что данные преступления высоко латентны. И причины здесь достаточно банальны: и нежелание банков обращаться в правоохранительные органы по поводу возбуждения уголовного дела, и завышенные проценты по кредитам, позволяющим банкам списывать долги неплательщиков, и более «эффективная» работа коллекторских агентств и т.д. С другой стороны, последние изменения уголовного законодательства привели еще к большей неразберихе в вопросе квалификации хищений в сфере кредитования.

Попытаемся не только определить уязвимые места законодательства и правоприменительной практики, но и предложить пути разрешения проблем.

Для выделения признаков рассматриваемого состава, необходимо определить, что представляет собой сфера кредитования и каковы ее пределы. От определения ее границ зависит в конечном итоге правильность выводов, касающихся рамок применения данной нормы и отграничения ее от смежных

составов. Поддерживая позицию Л. Гаухмана, что по существу ст. 159.1 УК РФ является бланкетной^[240], анализ диспозиции данной нормы не возможен без регулятивного законодательства.

В юридической науке единого мнения относительно понятия кредитной сферы нет. Так, С.Л. Нудель данную сферу определяет как финансово­кредитные отношения, т.е. относительно обособленные, регламентированные правом, экономические денежные отношения по формированию, распределению и использованию денежных фондов посредством кредитной системы^[241]. Е. А. Дроздова кредитные отношения понимает как совокупность охраняемых уголовным законом общественных отношений, обеспечивающих движение кредитных средств в различных сферах экономики, возникающих между кредитором и заемщиком на условиях, установленных кредитором, в целях извлечения выгоды и оказания финансовых услуг юридическим и физическим лицам^[242].

В экономической доктрине кредитную системой принято рассматривать в трех аспектах: как совокупность форм и видов кредитования (функциональный аспект), совокупность кредитно-финансовых учреждений (институциональный аспект), и как совокупность кредитно-финансовых отношений (сущностный аспект). Таким образом, С.Л. Нудель, Е.А. Дроздова определяют рассматриваемую сферу через сущностный аспект. В целом, соглашаясь с позицией авторов, полагаем, что не принимать во внимание два других аспекта будет не совсем верно.

Итак, в институциональном аспекте кредитная система России состоит из Центрального банка, коммерческих банков и специализированных

кредитно-финансовых учреждений.

Коммерческие банки отличаются от специализированных кредитно­финансовых учреждений тем, что занимаются любыми видами кредитования, т.е. это кредитные учреждения универсального характера.

В свою очередь, специализированные кредитно-финансовые учреждения кредитуют определенные сферы и отрасли хозяйственной деятельности, которые в законе именуются как небанковские. Последние имеют право осуществлять банковские операции только в части банковских счетов юридических лиц в связи с осуществлением переводов денежных средств без открытия банковских счетов, осуществлять переводы денежных средств без открытия банковских счетов и осуществлять переводы денежных средств без открытия банковских счетов и связанных с ними иных банковских операций^[243] . Часть 2 ст.1 ФЗ «О банках и банковской деятельности» указывает, что небанковская кредитная организация имеет право осуществлять отдельные банковские операции, предусмотренные указанным законом. Допустимые сочетания банковских операций для такой небанковской кредитной

организации устанавливаются Банком России^[244]. Определения, данные в ФЗ «О банках и банковской деятельности» в п.1 и 2 ст.1 соотносятся между собой как целое и частное.

Ученые обращают внимание, что термин «небанковская кредитная организация» был выбран законодателем крайне неудачно, т.к. «небанковские» организации осуществляют «банковские операции». В научной литературе, одни авторы предлагают отказаться от термина «банк»^[246], другие, напротив, предлагают именовать данные организации как «расчетный банк» или «банковская организация»^[247].

В контексте нашего исследования следует акцентировать внимание на то, что не все НКО могут осуществлять кредитование, поэтому и указание на такие организации в их наименовании «кредитная» также не совсем точно. Данную функцию могут выполнять только те НКО, которые имеют кредитную лицензию. Специалисты в области банковского права считают, что использование термина «кредитные» можно допустить по двум причинам: во- первых, законодательство не определяет кредитную организацию как организацию, имеющую исключительное право предоставлять банковские кредиты, а во-вторых, расчетные небанковские кредитные организации вправе представлять определенного вида кредиты клиентам - участникам расчетов на

завершение расчетов по совершенным сделкам в порядке, определенном Банком России^[248].

НКО, имеющие право осуществлять кредитование, т.е. размещение привлеченных во вклады денежных средств от своего имени и за свой счет, именуются в банковском законодательстве как небанковские кредитные организации, осуществляющие депозитно-кредитные операции (далее НДКО). Правовой статус этих организаций определен Положением ЦБ РФ от 21 сентября 2001 г. «Об особенностях пруденциального регулирования деятельности небанковских кредитных организаций, осуществляющих депозитные и кредитные операции»^[249].

По состоянию на 2014 год небанковские депозитно-кредитные организации (НДКО) представляли собой самую малочисленную группу небанковских кредитных организаций, их было всего 4 в банковской системе России^[250]. Данные организации могут не только выдавать кредиты, но и привлекать денежные средства на депозиты исключительно от юридических лиц, осуществлять куплю-продажу иностранной валюты в безналичной форме и выдавать банковские гарантии. НДКО не могут производить расчеты по поручению физических и юридических лиц, заниматься инкассацией, осуществлять переводы без открытия банковских счетов.

Такой вид небанковских кредитных организаций не интересен как бизнес, т.к. нормативы, предъявляемые к рассматриваемым организациям практически совпадают с нормативами, предъявляемым к банкам^[251], тогда как перечень возможных операций значительно уже, что очевидно и послужило

причиной прекращения деятельности и данных учреждений. На сегодняшний день в России нет ни одной НКДО, имеющей лицензию Центробанка России, хотя теоретически такие организации могут появиться, поскольку нормативные акты предполагают такую возможность^[252].

Кроме кредитных организаций в банковскую систему в соответствии ст. 76.1 Федерального закона от 10 июля 2002 г. № 86-ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» входят некредитные финансовые организации. К данным экономическим субъектам относится достаточно большой круг организаций, однако не все они вправе осуществлять профессиональную деятельность по предоставлению потребительских займов. К некредитным финансовым организациям, осуществляющим предоставление потребительских займов, относятся:

1) микрофинансовые организации;

2) кредитные потребительские кооперативы;

4) сельскохозяйственные кредитные потребительские кооперативы;

5) ломбарды^[253].

Данные организации выдают займы^[254], которые отличаются от кредита следующими признаками: договор займа - реальный договор, договор кредита - консенсуальный, т.е.

выступает только специальный субъект. Как мы указали выше, это может быть банк или НДКО. По форме банковский кредит заключается исключительно в простой письменной форме, тогда как договор займа может быть заключен как в простой письменной, так и в устной форме.

Таким образом, анализ институционального аспекта кредитной системы, позволяет сделать вывод, что не все ее составляющие учреждения могут осуществлять кредитование, потому следует выделить ограничения по данному аспекту для определения границ применения ст. 159.1 УК РФ.

Учитывая, что законодатель в ст. 159.1 УК РФ указывает на сферу кредитования, а не на сферу заемно-кредитных отношений, очевидно, что потерпевшей стороной по данному составу преступления не могут быть физические лица, а также ряд юридических лиц, например, таких как микрофинансовые организации, ломбарды и т.п^[255].

Диспозиция ст. 159.1 УК РФ прямо указывает, что предметом данного состава преступления могут быть только денежные средства. Возникает вопрос, а не является ли такое законодательное определение основанием для исключения из сферы действия ст. 159.1 УК РФ товарных и товарно-денежных кредитов? Товарная форма кредита предусмотрена ст. 822 ГК РФ, в соответствии с которой предметом такого кредита являются вещи, определенные родовыми признаками. Товарно-денежная форма кредитования заключается в предоставлении кредита в форме товара, а возвращается деньгами или наоборот. В соответствии со ст. 823 ГК РФ договорами, исполнение которых связано с передачей в собственность другой стороне денежных сумм или других вещей, определяемых родовыми признаками, может предусматриваться предоставление кредита, в том числе в виде аванса, предварительной оплаты, отсрочки и рассрочки оплаты товаров, работ или услуг (коммерческий кредит), если иное не установлено законом.

Таким образом, по форме кредита ст.159.1 УК РФ выделяет только одну - денежную. Остальные формы кредита не приемлемы. Однако здесь не следует отграничивать ситуации, когда выдается потребительский кредит, например, в магазине, уже не в виде денежных средств, а путем выдачи товара. Предметом договора являются денежные средства, а не конкретная вещь. Данный тезис подтверждается и регулятивным законодательством. Например, в случае возврата товара ненадлежащего качества, приобретенного потребителем за счет потребительского кредита (займа), продавец обязан возвратить потребителю уплаченную за товар денежную сумму (выделено автором), а также возместить уплаченные потребителем проценты и иные платежи по договору потребительского кредита (займа)^[256], которые гражданским законодательством именуются как «убытки».

Здесь необходимо сделать оговорку, что если речь идет о потребительском кредите (займе), выдача которого регулируется федеральным законом «О потребительском кредите (займе)», то это отношения, возникающие в связи с предоставлением потребительского кредита (займа) физическому лицу в целях, не связанных с осуществлением предпринимательской деятельности, на основании кредитного договора, договора займа и исполнением соответствующего договора^[257]. Иными словами, не все потребительские кредиты (займы) могут подпадать под сферу действия ст. 159.1 УК РФ.

Таким образом, рассматриваемая норма предусматривает обязательность заключения кредитного договора в качестве криминообразующего признака исходя из анализа регулятивного законодательства^[258]. Принципиальность вопроса заключается в том, что предметом преступления могут быть только денежные средства, полученные мошенническим путем в сфере кредитования,

а кредитный договор может быть заключен только в письменной форме в соответствии со ст. 820 ГК РФ.

При банковской форме кредита используются исключительно денежные средства и предоставляется только финансово-кредитными учреждениями, имеющими лицензию ЦБ РФ на ведение такого вида операций.

Итак, уточняя предложенное выше С.Л. Нуделем определение кредитной сферы применительно к ст. 159.1 УК РФ, можно сформулировать ее следующим образом. Кредитная сфера - это совокупность относительно обособленных денежных правоотношений по формированию, распределению и использованию денежных фондов посредством кредитной системы, возникающих между банком или иной кредитной организацией, имеющей лицензию ЦБ России на кредитование физическим или юридическим лицом.

Предложенное определение кредитной сферы позволяет выявить «зауженный» подход законодателя к определению деяний, подпадающих под признаки ст. 159.1 УК РФ. Исключение из диспозиции статьи указания на денежные средства как предмет преступления, могло бы позволить в дальнейшем рассматривать все преступные посягательства, связанные с получением имущества путем обмана или злоупотребления доверием в сфере кредитования, в рамках ст. 159.1 УК РФ. Дополнительным доводом для исключения указания на «денежные средства» из диспозиции ст. 159.1 УК РФ выступает отсутствие разницы по признакам предмета с основным составе мошенничества.

О том, что «новые» виды мошенничества отличаются от основного состава лишь сферой, неоднократно указывал Конституционный Суд РФ, Верховный Суд РФ, Правительство РФ.

Так, А.Ю. Полянский считает, что в целях конкретизации кредитных правоотношений как особой сферы для совершения мошенничества в качестве предмета преступления нужно определить не только денежные средства, но и

иное имущество, которое может быть получено по договору кредитования^[259]. С другой стороны, столь узкая трактовка ст. 159.1 УК РФ, позволяет утверждать, что отсутствуют расхождения уголовного и гражданского законодательства. Согласно регулятивному законодательству кредитная сфера имеет выражение в форме кредитного договора, предметом которого являются только денежные средства. Несмотря на то, что в регулятивном законодательстве выделены такие формы кредита как товарный и коммерческий, по своей правовой природе они представляют собой заем.

Анализ правопрменительной практики свидетельствует о том, что мошенничество, осуществляемое под «прикрытием» договоров займа, квалифицируется как «простое» мошенничество. Так, К. был признан виновным по ч.4 ст. 159 УК РФ. Он создал КПКГ «Кредитный союз». Будучи директором организации, под высокий процент брал у населения денежные средства. Чтобы создать видимость добропорядочности организации первоначально выплачивал проценты своим кредиторам. Впоследствии, создав другую фирму, все активы КПКГ «Кредитный союз» перевел в эту фирму, составив подложные квитанции, а в отношении КПКГ «Кредитный союз» инициировал процедуру банкротства^[260].

Сказанное позволяет перейти к анализу признаков состава преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ.

В рамках анализа субъективных признаков мошенничества нами были высказаны критические замечания на предмет неточности формулировки признака специального субъекта рассматриваемого состава. Конструкция субъективной стороны ст. 159.1 УК РФ не обнаруживает каких-либо особенностей. Поэтому считаем необходимым сделать акцент на исследование криминообразующих объективных признаков мошенничества в сфере кредитования.

Конструкция объективной стороны рассматриваемой нормы заставляет на теоретическом уровне разрешить ряд вопросов. Объективная сторона этого преступления выражается в том, что субъект обращается в банк или иному кредитору с просьбой о выдаче кредита. Поскольку имущественное положение или иные характеристики субъекта не позволяют претендовать ему на положительное решение кредитора, он сообщает ложные сведения, предоставляет кредитору подложные документы и т.д. Здесь стоит обратить внимание на ситуации пассивного обмана, т.е умолчание о фактах и обстоятельствах, могущих иметь значение для при принятия решения банком (кредитной организацией). В целом следует согласиться с позицией А. В. Шеслера, что такое хищение должно подпадать под признаки состава преступления, предусмотренного ст. 159.1 УК РФ, так как является мошенничеством в сфере кредитования. Однако квалифицировать его следует по ст. 159 УК РФ, поскольку в ст. 159.1 УК РФ такой способ совершения преступления не предусмотрен^[261]. На наш взгляд, следует уточнить редакцию рассматриваемой нормы с целью устранения допущенной технико­юридической погрешности, приведшей к исключению одного из способов обмана (пассивный) из диспозиции ст. 159.1 УК РФ.

Учитывая, что законодатель прямо называет в качестве субъекта преступления заемщика, отдельные авторы пришли к выводу, что между заемщиком и кредитором должен быть заключен кредитный договор^[262]. Следовательно, может ли быть основанием для исключения квалификации по ст. 159.1 УК РФ отсутствие такого рода договора? Определяя выше пределы действия сферы кредитования, мы пришли к выводу, что кредитный договор между заемщиком и кредитором должен быть заключен в простой письменной форме.

Рассматриваемое преступление считается оконченным с момента заключения кредитного договора и передачи (перечисления) денежных средств заемщику. Анализируя нормы, регулирующие кредитные правоотношения, мы пришли к выводу, что кредитный договор является консенсуальным^[263], а, следовательно, заключенным с момента согласования всех его существенных условий, но обязательство возвратить денежную сумму, предоставленную по договору кредита, возникает с момента предоставления денежных средств заемщику^[264].

Кроме того, в соответствии с п. 1 ст. 821 ГК РФ кредитор вправе отказаться от предоставления заемщику предусмотренного кредитным договором кредита полностью или частично при наличии обстоятельств, очевидно свидетельствующих о том, что предоставленная заемщику сумма не будет возвращена в срок. Под такими обстоятельствами, как правило, понимаются либо обстоятельства, изложенные в самом договоре^[265], и, соответственно, не исполненные заемщиком, либо ухудшение финансового состояния заемщика, в частности, возбуждение в отношении него дела о банкротстве^[266].

На практике имеют место ситуации, когда кредит, являясь целевым, не выдается в качестве наличных денег или кредитной картой с отрытым на определенную сумму счетом, а путем выдачи товара, на который кредит и запрашивался. Так, С. подыскал в торговой сети «Евросеть» удовлетворяющий необходимым параметрам ноутбук и лицо, которому они с Ш. продадут похищенное после совершения мошенничества. В свою очередь, Ш. обратился к продавцу указанного магазина с заявлением о приобретении ноутбука в кредит, предоставляемый ЗАО «Банк Русский Стандарт», и предоставил

паспорт на имя Ш.А.М., украденный им ранее. В тот же день кредитный договор был оформлен, Ш. был передан ноутбук, которым он с С. в дальнейшем распорядился по собственному усмотрению. В результате преступных действий осуждённых ЗАО «Банк Русский Стандарт» был причинён ущерб на сумму 22 954 рубля^[267]. Отдельные авторы полагают, что подобные деяния должны рассматриваться по признакам ст. 159 УК РФ, т.к. как такового хищения денежных средств банка не происходит - изначально умыслом осуждённых охватывалось незаконное приобретение товара в собственность для последующей реализации^[268].

Действительно, в диспозиции ст. 159.1 УК РФ прямо указано на хищение денежных средств, и буквальное понимание нормы может привести к такому выводу. Однако полагаем, что для уяснения данного вопроса следует обратиться к регулятивному законодательству и договору, который заключает виновный с банком. По регулятивному законодательству данные отношения подпадают под понятие кредитного договора (ст. 819 ГК РФ), т.е. ситуации, когда банк или иная кредитная организация предоставляет денежные средства заемщику на условиях их возврата и уплаты процентов, т.е. так называемый банковский кредит. Предметом договора по банковскому кредиту являются денежные средства, а не товар. Поэтому, при получении материальных ценностей мошенническим путем на основании заключенного банковского кредита, действия виновного подпадают под признаки ст.

159.1 УК РФ, т.к. предметом договора являются денежные средства, а в силу того, что кредит целевой, получателю кредита в отдельных случаях может выдаваться сразу имущество, приобретаемое за счет этих заемных средств.

Учитывая то обстоятельство, что любая норма материального права должна быть процессуально исполнима, следует обратить внимание на то, что

фактически к уголовной ответственности по ст. 159.1 УК РФ можно привлечь при наличии двух обстоятельств: предоставленных ложных сведениях о своих финансовых возможностях и неисполнении возложенных кредитных обязательств в течение определенного срока (как минимум до первого платежа).

М. по подложным документам получил целевой кредит на покупку автомобиля. Первоначальный взнос он сделал в день покупки, в дальнейшем условия кредитного договора не исполнял. Действия М. суд квалифицировал по ч. 2 ст. 159.1 УК РФ, так как он совершил мошенничество в сфере кредитования, то есть хищение денежных средств заемщиком путем представления банку заведомо ложных сведений, группой лиц по предварительному сговору^[269].

Однако, в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»^[270] говорится, что если мошенничество совершено в форме приобретения права на чужое имущество, преступление считается оконченным с момента возникновения у виновного юридически закрепленной возможности вступить во владение или распорядиться чужим имуществом как своим собственным (в частности, ... со времени заключения договора.). Но законодатель предусмотрел мошенничество в сфере кредитования несколько уже, чем мошенничество, предусмотренное ст. 159 УК РФ. Последнее понимается не только как хищение чужого имущества, но и как приобретение права на чужое имущество путем обмана или злоупотребления доверием.

Следовательно, в случае, если заемщик представил ложные сведения (документы), а в процессе проверки банком, данная информация была выявлена, содеянное следует квалифицировать как покушение. Если же банком был выдан кредит или кредитная карта, то содеянное надлежит

квалифицировать как оконченное преступление, даже если преступник не успел использовать заемные средства по своему усмотрению. Однако Верховный Суд РФ занял иную позицию: «...если предметом преступления являются безналичные денежные средства.. ..преступление считается оконченным с момента изъятия денежных средств с банковского счета.»^[271].

Здесь следует обратить внимание на тот факт, что для получения кредита могут быть использованы поддельные или подложные документы, что само по себе является преступлением, предусмотренным ст. 327 УК РФ. Так, Орджоникидзевский районный суд г. Магнитогорска Челябинской области признал виновной гражданку К. по ч.5 ст. 33 и ч.1 ст. 327 УК РФ, ч.1 ст. 159.1 УК РФ, которая вначале передав паспорт неустановленному следствием лицу для внесения изменений в фамилию в своем паспорте, впоследствии воспользовалась им при получении кредита на сумму 30000 рублей^[272].

Однако практика не единообразна в этом вопросе. В одном случае, суды квалифицируют подобного рода деяния как покушение на мошенничество, а подделку документов признают способом совершения мошенничества. В других случаях суды усматривают оконченный состав ст. 327 УК РФ, но покушение на мошенничество не признают.

Так, Судебная коллегия по уголовным делам Приморского краевого суда рассмотрела в судебном заседании кассационное представление на приговор Фрунзенского районного суда г. Владивостока от 01 октября 2012 года, которым Г. осужден по ст. 159 ч.2 УК РФ (в редакции Федерального закона от 07.03.2011 года № 26-ФЗ) к 3 годам лишения свободы без ограничения свободы. По ч. 2 ст. 327 УК РФ судом обвинение признано излишним, «.поскольку приобретение самонаборной печати., изготовление поддельной печати, которая была использована при заключении договора купли-продажи . и при изготовлении справки-счета . фактически явились

способом совершения мошеннических действий (выделено автором)»^[273]. Однако, в Постановлении прямо указано, что «...хищение чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием подделанного этим лицом официального документа, предоставляющего права или освобождающего от обязанностей, требует дополнительной квалификации по ч. 1 ст. 327 УК РФ»^[274].

В другом уголовном деле, суд усмотрел признаки преступления, предусмотренного ч.1 ст. 327 УК РФ, однако, юридической оценки покушения на мошенничество в области предпринимательской деятельности не дал. Суть преступного замысла Г. заключалась в том, что с помощью цветного принтера, преступник изготовил ряд документов, дающих право на покупку земельного участка. Поддельные документы он передал юристу для оформления права собственности на интересующий земельный участок, но реализовать задуманное он не смог по независящим от Г. обстоятельствам^[275].

В приговоре Красночикойского районного суда (Забайкальский край) не была дана юридическая оценка действий С., покушавшегося на получение кредита путем использования поддельных документов. С., склонив своего знакомого директора ООО, выдать ему справку 2-НДФЛ и трудовую книжку, предоставил указанные документы в банк в целях получения кредита. Однако реализовать преступный замысел у С. на получение кредита по поддельным документам не получилось. Суд признал С. виновным только по ч.4 ст.33 ч.1 ст.327 УК РФ^[276]. Аналогичное решение принял Орджоникидзевский районный суд г. Магнитогорска Челябинской области, признав виновной К. в подделке справки 2-НДФЛ по ч.1 ст.327 УК РФ, которая в целях получения кредита

представила указанную справку в банк, где работниками банка подделка была изоблечена^[277].

В каком же случае возможно применение ст.159.1 УК РФ без совокупности со ст. 327 УК РФ? Очевидно, когда заемщик предоставляет ложную информацию устно, т.е. без документального подтверждения. Также не требуется дополнительной квалификации по ст. 327 УК РФ в случае, когда мошеннические действия совершает одно лицо, а подделку документов - другое. Как указала высшая судебная инстанция данные правила применимы для всех специальных видов мошенничества, где может использоваться поддельный официальный документ (ст. 159.1, 159.2, 159.5 УК РФ)^[278].

Заемщик, т.е. лицо, «.обратившееся к кредитору с намерением получить, получающее или получившее кредит.»^[279] предоставляет «.банку или иному кредитору заведомо ложные и (или) недостоверные сведения» (ч.1 ст.159.1 УК РФ). Чем же отличается термин «ложный» от термина «недостоверный»?

Полагаем, что в контексте ст. 159.1. УК РФ указанные термины различаются следующим: ложная информация - это информация изначально содержащая не соответствующие действительности сведения. Недостоверные сведения могут изначально не быть ложными, но при определенных условиях (о которых несомненно знает заемщик) приводить кредитора к ошибочным представлениям о фактическом финансовом положении акцептанта. Например, потенциальный заемщик представляет банку реальную справку 2- НДФЛ и другие документы, которые требует банк, однако умалчивает о своих существенных финансовых обязательствах по договору найма, завышение оценки имущества, передаваемого в залог банку, с целью создания мнения об

обеспеченности кредита^[280], сокрытие от банка информации о непогашенном кредите, представление в банк поддельных документов, подтверждающих наличие дебиторской задолженности и устойчивое финансовое положение^[281], наличие достаточных знаний и навыков предпринимателя, высшего образования и достаточного опыта работы, позволяющих подсудимому заведомо знать о ложности представляемых им в банк сведений, искажавших реальное финансовое состояние индивидуального предпринимателя^[282], использование мошенником фигуры номинального директора-заемщика,

4

которому мошенник давал указания^[283], уклонение от регистрации договора ипотеки^[284], продажа заемщиком имущества, находящегося в залоге у банка, без согласия банка и использование вырученных средств не для погашения кредита^[285] и т.п. Прав А.Ю. Полянский, что исходя из содержания диспозиции ч. 1 ст. 159.1 УК РФ сведения кредитору могут быть представлены либо альтернативным образом, либо в совокупности^[286].

В конструкции ст. 159.1 УК РФ законодатель понимает кредитора как «банк или иной кредитор». Как мы определили выше, посредством анализа регулятивного законодательства, это может быть банк либо НКО, имеющая кредитную лицензию от ЦБ России. Однако практика в данном вопросе крайне противоречива. Так, в апелляционном определении судебной коллегии по уголовным делам Курганского областного суда от 4 апреля 2013 г. в отношении Е. в связи с существенным нарушением уголовного закона,

указано, что определение понятия «заемщик» установлено гражданским законодательством как для договоров займа, так и для кредитных договоров^[287].

Приговором Тверского районного суда г. Москвы В. признан виновным в совершении мошенничества в сфере кредитования, т.е. хищении денежных средств заемщиком путем предоставления кредитору заведомо ложных сведений, а именно в том, что, имея умысел на хищение чужого имущества путем предоставления заведомо ложных сведений, 25 мая 2010 г. заключил договор займа с Кредитным потребительским кооперативом «Национальный кредит» в размере 400 тыс. руб. и являющийся его неотъемлемой частью договор залога, указав в последнем заведомо ложные сведения об отсутствии обременений предмета залога^[288].

Противоположные решения также имеют место. Так, по приговору Ленинского районного суда г. Саранска, М. признан виновным по всем эпизодам по соответствующим частям ст. 159 УК РФ. Преступный замысел М. заключался в том, что он действовал по чужому паспорту, представляясь другим именем, входил в доверие к гражданам и брал деньги в долг по договору займа с выплатой 10%^[289]. В данном случае граждане выступали кредиторами, а заемщиком выступал М. Намерения не возвращать денежные средства подтверждены тем фактом, что он действовал на основании подложного паспорта, не осуществлял предпринимательскую или иную приносящую доход деятельность, а, следовательно, не имел возможности вернуть заемные денежные средства в установленные договорами сроки.

Расширительное понимание сферы кредитования имеет место и в доктрине уголовного права^[290]. Ученые, занимающие противоположную

позицию, апеллируют к гражданскому законодательству^[291]. Полагаем, что при существующей конструкции диспозиции ст. 159.1 УК РФ они более близки к истине. Однако заслуживает поддержки точка зрения, согласно которой имеется определенное сходство заемных и кредитных правоотношений, что обусловлено расположеним гражданско-правовых норм, их регулирующих, в одной главе ГК РФ (гл. 42 ГК РФ), а также наличие правила, предусмотренного п. 2 ст. 819 ГК РФ, согласно которому к отношениям по кредитному договору применяются правила, предусмотренные для договора займа, если иное не предусмотрено ГК РФ и не вытекает из существа кредитного договора^[292].

В заключение необходимо остановиться еще на одной проблеме. Учеными неоднократно обращалось внимание на несоразмерность санкций ст.

159.1 УК РФ, особенно в сравнении с санкциями ст. 159 УК РФ. Если прежде мошенничество в сфере кредитования в крупном размере было отнесено к тяжким преступлениям (ч.3 ст.159 УК РФ, где срок наказания до шести лет лишения свободы), то ныне это деяние признано преступлением средней тяжести (ч.3 ст.159.1 УК РФ с санкцией до пяти лет лишения свободы). Федеральным законом от 03.07.2016 №325-ФЗ данная коллизия была отчасти разрешена. Указанным законом не подверглась изменениям санкция ч.1 ст.

159.1 УК РФ. Однако прежде крупным размером считалась стоимость имущества, превышающая 250 тыс. руб., то теперь порог поднят в 1,5 млн рублей. Например, до внесения изменения в УК РФ Федеральным законом от 29.11.2012 № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации»^[293]мошенник, похитивший денежные средства на сумму превышающую 1,5 млн.

рублей подлежал уголовной ответственности по ч. 4 ст. 159 УК РФ, где санкция предусматривает лишение свободы на срок до десяти лет в совокупности с дополнительным наказанием. Теперь же такому мошеннику «выгодно», чтобы его действия квалифицировали по любой из статей УК РФ, предусматривающей специальные виды мошенничества, т.е. ст.ст. 159.1-159.6 УК РФ.

Несмотря на то, что законодатель отчасти разрешил проблемы, связанные с явно заниженными санкциями по специальным составам мошенничества, отсутствие изменений, касающихся размеров причиненного ущерба, очевидно, стоит понимать как решение, носящее сугубо политическую окраску.

Полагаем, завышенные критерии крупного и особого крупного размера в специальных видах мошенничества противоречат принципу справедливости.

Несмотря на закрепление в российском уголовном законодательстве мошенничества в сфере кредитования, это не решило всех проблем отграничения данного деяния от смежных составов преступления. Помимо вменения основного состава мошенничества на практике очень часто возникают ошибки квалификации хищения денежных средств путём представления банку или иному кредитору заведомо ложных и (или) недостоверных сведений как преступления, предусмотренного ст. 176 УК РФ, а также гражданско-правовых деликтов^[294].

Исходя из буквального толкования диспозиции ст. 176 УК РФ, незаконное получение кредита отличается от мошенничества в сфере кредитования по субъекту, субъективной стороне, объекту и отдельным признакам объективной стороны.

К сожалению, конкретных разъяснений по данному вопросу Постановление пленума Верховного Суда РФ 2017 года не содержит.

Учитывая, что формально ст. 159.1 УК РФ и ст.176 УК РФ имеют разные субъективные и объективные признаки, при детальном анализе получается, что они фактически совпадают^[295]. Более того, есть основания полагать, что на практике «неработающая» ст. 176 УК РФ в ближайшее время превратится в рудимент уголовного закона.

Итак, детальный анализ регулятивного и уголовного законодательства, а также правоприменительной практики позволил прийти к выводу, что законодатель применил «зауженный» подход к определению границ действия нормы о мошенничестве в сфере кредитования. В силу того, что гражданское законодательство разграничивает понятие кредит и заем, уголовное законодательство также пошло по пути размежевания кредитной и заемно-кредитной сферы. В результате потерпевшими по ст. 159.1 УК РФ могут быть только банки и НКО, имеющие кредитную лицензию ЦБ России. За пределами действия данной нормы остались правоотношения, возникающие между физическими лицами, физическими лицами и частными предпринимателями, микрофинансовыми организациями, ломбардами и т.п. Данные заемно-кредитные правоотношения остались в рамках уголовно­правовой охраны ст. 159 УК РФ.

Учитывая, что норма о мошенничестве в сфере кредитования (как, собственно, и другие специальные составы) изначально вводилась в уголовное законодательство в целях конкретизации квалификации преступных посягательств и четкого отграничения уголовно наказуемых деяний от гражданско-правовых отношений, что должно было привести к снижению числа ошибок и злоупотреблений во время возбуждения уголовных дел о мошенничестве, можно предположить, что точнее будет если в рамках данного состава будут рассматриваться все преступные посягательства, где потерпевшей стороной выступает учреждение, входящее в банковскую систему России.

В то же время, в силу того, что заемные правоотношения между физическими лицами, как правило, носят личный доверительный характер, они не могут влиять на дестабилизацию финансового рынка. Считаем, что целесообразно оставить охрану заемных правоотношений между физическими лицами в рамках ст. 159 УК РФ.

Сказанное позволяет предложить следующую редакцию ст. 159.1 УК РФ:

«Мошенничество в сфере заемно-кредитных отношений, то есть хищение имущества путем предоставления банку или небанковской кредитной организации заведомо ложных и (или) недостоверных сведений, а равно умолчание о фактах, имеющих значение для определения финансовых возможностей лица, - наказывается...»

2.3.