4 СУДЕБНЫЙ ИММУНИТЕТ РАЗВИТОГО ТИПА

Несудимая грамота развитого типа делится логически на четыре статьи, довольно отчетливо определяющие судебно-адми­нистративный иммунитет частновладельческих земель. Первая статья запрещает наместникам и волостелям «въезжать» и «всту­паться» во владение грамотчика, всылать к нему своих тиунов и людей, приставов, доводчиков и т.

Bce развитие иммунитета заключается в первой статье. Мы видели, что в древнейшее время князь отказывался от своего права суда и запрещал своим приказным и слугам въезжать во владение иммуниста. B грамотах московских и других князей, с начала XV в.,мы находим ограничения несудимости — снача­ла делами о душегубстве, т. e. убийстве, а затем — «опричь душегубства и разбоя и татьбы с поличным». Проследить, когда и как были проведены в жизнь эти ограничения, совершенно невозможно. Можно считать несомненным, что в грамотах вели­ки X князей ограничения появляются раньше и последователь­нее, чем в грамотах мелких удельных князей. B грамотах мо­сковских князей >DKe в первой четверти XV в. полная несуди­мость была редким исключением, тогда как в грамотах тверских, ярославских и других князей ограничения появляются много позже, под несомненным влиянием московских образцов.

Под душегубством понимали не только умышленное убий­ство, но также всякую неестественную смерть: смерть от соб­ственной и чужой неосторожности, самоубийство и смерть OT разных случайностей, не зависящих от человеческой воли.

суда.

B этом направлении московские грамоты делают следующий, весьма важный шаг: в иммунитетных грамотах, а позже в устав­ных грамотах проводят грань между умышленным душегуб-

123

ством и такими случаями неестественной смерти, которые про­изошли «без хитрости», т. e. без участия злой воли человека.

B связи с запрещением наместникам и волостелям въезжать во владение иммуниста самим и всылать своих людей возникал вопрос о кормах и .различных доходах этих лиц. Грамоты раз­личных князей XV в. обикновенно освобождают шимуниста от этой повинности. Например, грамота 1450 г. вел. кн. Василия Темного Ивану Петелину на вотчину в Переяславле так формули­рует первую статью: «И кто у него в том селе (Скнятинове) и в деревнях имут жити людей... волостели мои Кинельские и их тйуны доводчиков своих не всылают к Ивану и ко всем его людям ни по что, ни кормов не емлют, ни судят их ни в чем, опричь душегубства й разбоя и татьбы с поличным, а праведчики по­боров не берут у них, ни въезжают ни по что».[61]

B последней четверти века московское правительство изме- ’ няет в этом вопросе свою политику: раздавая земли в поместья, оно не освобождает помещиков от наместничьих кормов и до­ходов, но переводит их на денежный платеж, что было большой льготой и устраняло наместников и их людей от непосредствен­ного соприкосновения с владением иммуниста.

Большинство несудимых грамот по рутине пользуется стары­ми формулами, но в некоторых грамотах первых лет княжения Василия 111 мы находим отражения новой политики. Выше мной было указано, что в XVl в. вотчинные и поместные зем­ли были освобождены от «черных кормов» и должны были пла­тить «корм посошный», который позже стал называться «день­гами за наместнич белый корм».

Вторая статья формулируется всегда одинаково, но прак­тическое значение ее несколько изменялось в зависимости от тех ограничений несудимости, которые были указаны в пер^ вой статье. Следует обратить внимание на то, что грамотчик не только «судит» своих людей, но «ведает их во всем». Дело B том, что вторая статья была естественным выводом из первой, в том смысле, что иммунист получал всю административную и судебную власть, которой лишались наместники и воло­стели по первой статье. Например, в обязанности наместников и волостелей входил надзор за пришлым населением. B связи с этим они взимали в свою пользу «явку» со всех посторонних людей, приходивших в волость на время. C незапамятных вре­мен наместники имели право на «выводную куницу» и «ново- женный убрус» — пошлины с браков. Поскольку въезд в око­лицу иммунитетного владения наместникам и волостелям был закрыт, все их права и связанные с ними доходы переходили в распоряжение землевладельца.

Важно отметить, что ни в одной несудимой грамоте нет не только указаний, нодаже намеков на то, чтобы люди и крестья­не землевладельца имели какие-либо легальные пути обжало­вания решений вотчинного суда и вообще распоряжений зем­левладельца.

Третья статья давала землевладельцу право сместного су­да. B XVI в. сместный суд — отмирающий пережиток старины, очень интересный институт глубокой древности. Сместнымии совместными или «вобчими» делами назывались такие, в ко­торых тяжущимися сторонами были люди разных присудов, т. e. подсудные разным судьям. Древний процесс носил ярко выраженный характер состязания, борьбы, «тяжбы» сторон. Слово «ответчик» в XV в.

Судьи держат себя пассивно и не предпринимают никаких Действий без особых просьб сторон. Стороны приводят или вы­зывают своих послухов-свидетелей и знахарей-старожильцев, которые выступают на суде как сторонники своего истца. Co стороны истцов и их послухов и старожильцев крайним аргу­ментом была готовность поцеловать крест (взять дело себе на ДУшу) и лезть на поле биться, т. e. разрешить спор поединком, с оружием в руках. Отказ аослуха или старожильца лезть

125

на поле биться был равносилен отказу от своих показаний, а отказ в том же со стороны истца считался равносильным при­знанию своей вины. Судья сам не предпринимал никаких рас­следований. Судье принадлежала ответственная роль беспри­страстного наблюдателя состязания сторон — чтобы они на суде и на поединке не употребляли недозволенных и не освященных обычаями средств борьбы, а затем, когда тяжущиеся исчерпы­вали все средства, он произносил приговор и приводил его B исполнение.

B договорных грамотах князей и в иммунитетных грамотах есть указания, что сместные суды в древнейшее время проис­ходили на границах княжеств или на границах частных вла­дений, если дело происходило в пределах княжества.

Очевидно, это делалось для того, чтобы поставить тяжу­щиеся стороны в равные условия состязания, которое иногда переходило, быть может, в свалку. B Московской Руси XV в. сместный суд на рубеже был уже редким исключением. Такой пережиток глубокой старины мы видим в митрополичьей во­лости Караше (см. ниже, стр. 379). Обыкновенно сместный суд происходил в городе, в приказной избе наместника, и судил наместник, а иммунист, по выражению некоторых грамот, «сидел в суде» и «берег своего человека», т. e. охранял его ин­тересы. Эта сторона иммунитета мне представляется очень важ­ной.

Следует еще отметить, что сместный суд был правом, а не обязанностью землевладельца, за исключением, конечно, дел о душегубстве, разбое и татьбе, изъятых из ведения вот­чинного суда. Землевладельцам-соседям предоставляласьпол- ная возможность разбирать сместные тяжбы их людей полю­бовно, без участия наместников и волостелей, судом третьих лиц, излюбленных сторонами или назначенных путем жребия.

Сместные судьи должны были судить «заодин» — по выра­жению некоторых иммунитетных грамот, наместник или воло­стель и иммунист «один без одного» не имели права совершать никаких судебных действий: допросов, обысков, осмотров 126 н т. п. Когда приговор бывал вынесен, то каждый судья должен был «знать» своего человека и не должен был «вступаться» в чужого человека, ни в правого, т. e. оправданного, ни в вино­ватого. Это значило, что судья виноватого должен был сам взыскать со своего человека судебные пошлины и «истцеву ви­ну», т. e. исковую претензию. Последнюю он должен был пе­редать судье оправданного человека, а относительно судебных пошлин существовало два порядка, различие которых имело исключительно фискальное значение и не касалось существа сместного суда. Большинство монастырских несудимых грамот требует, чтобы каждый судья не вступался в чужого человека, т. e. мог взыскивать пошлины только со своего человека. Ко­ротко и ясно это выражено в грамоте третьей четверти века ярославского князя Александра Федоровича А. Рудинѵ: «При­быток по человеке: чей человек, того и прибыток».[62]

Другой порядок раздела между судьями пошлин состоял в разделе их «наполы», «без обиды», т. e. пополам. Этот способ — такое же общее правило для несудимых грамот частным ли­цам, как первый —для монастырей. Трудно сказать, чем объ­ясняется это различие, но несомненно, что оно не касалось существа сместного суда.

B таких общих чертах представляется сместный суд по не- судимым грамотам. Ha деле, однако, должны были возникать вопросы, о которых грамоты молчат. Какие последствия наступали, если судьи разногласили и не могли вынести едино­гласного решения? Такие случаи предусматриваются грамо­тами очень редко. Так, в грамоте 1465 г. митрополичьему Сно- вицкому монастырю сказано: «А о чем ся судьи сопрут межи собою, ини доложат меня, великого князя, а истцов обоих по­ставят передо мною, великим князем». B двух грамотах кн. Анд- рея Дмитриевича и его сына Михаила Андреевича и в грамоте кн. Андрея Васильевича Кириллову монастырю (по Бело- озсру), грамотчику дано право по желанию отказаться отсмест- ного с наместником суда и перенести дело иа суд князя-

Подавляющее большинство жалованных грамот не содержит этих оговорок, так как повидимому в них не было надобности. Дело в том, что по четвертой статье несудимых грамот иммунист был подсуден только самому князю. B случае пререкания с намест­ником он становился как бы истцом дела своих людей и всегда мог перенести тяжбу на суд самого князя.

Другой неясный вопрос сместного суда заключается в сле­дующем. Статья о сместном суде сложилась в те времена, когда владение иммуниста было окруженопреимущественнокня- жескими землями. Поэтому она предусматривала сместный суд иммуниста с наместником и волостелями князя. Подобно другим статьям грамот, эта статья стала шаблоном и повторя­лась по рутинеитогда,когдаусловияжизни значительно изме­нились. Быстрое распространение частного землевладения с по­следней четверти XV в. (на поместном праве) приводило ктому, что людям грамотчиков все чаще приходилось «сплетаться» не с княжескими людьми, а с людьми других таких же землевла­дельцев. Оба иммуниста имели право быть судьями своих лю­дей и вовсе не были обязаны обращаться к наместнику, — в жалованных грамотах нигде нет на это указаний. Поэтому пу­тем практики выработался тот порядок разбораподобных тяжб, который хорошо охарактеризован Ченслором: «Если случает­ся, что поссорятся слуги и крестьяне двух господ, то оба гос­подина, исследовав дело, призывают к себе стороны и проиэ- носят приговор. Если же, из-за противоречий, господа не могут порешить дело, то должны привести своих слуг или крестьян перед высокого судью или судилище области».[63]

От Ченслора, как иностранца, не знакомого с русским язы­ком, нельзя требовать точного описания сложных юридиче­ских отношений Московского государства, но его свидетельство ценно как общая характеристика тех порядков сместного суда, которые сложились к середине XVI в.: землевладельцы сами судили сместные дела своих людей и крестьян. Если они не могли решить спор полюбовно, то им приходилось итти на суд наместника. Важно отметить, что в таком случае они ли-

шались выгод сместного суда, так как на суде наместника выступали как равные стороны, втягивались, так сказать, в спор своих людей, и на их распре возвышалась власгь намест­ника, который при других условиях сидел с грамотчиком нл

суде как равный.

Последняя статья несудимых грамот не нуждается в боль­ших пояснениях, так каквней незаметноникаких изменений с течением времени. Можно только заметить, что в грамотах XV в. изредка в первой статье в числе лиц, не судимых намест­никами и волостелями «опричь душегубства» и т. д., упоми­нается сам иммунист, т. e., если рассуждать логически, в делах о душегубстве и разбое и татьбе с поличным он был подсуден наместнику. Было ли так в действительности, сказать трудно. Bo всяком случае в огромном большинстве грамот XV в. и во всех грамотах XVl в. иммунист и его приказчик несомненно

были подсудны только самому князю.

Следует отметить, что исключительной подсудностью киязю пользовался всегда не только сам иммунист, но и его при­казчик. Очевидно, это объясняется тем, что во время частных служебных отлучек служилого землевладельца его владение было бы беззащитным, если бы его полномочный заместитель- приказчик был подсуден и подведомствен наместнику и воло­стелям.

Указанные четыре статьи несудимых грамот во второй чет­верги XVI в. приобретают настолько однообразную формули­ровку, что их можно было бы отпечатать и употреблять как бланки, выписывая по мере надобности в них имена иммуни- стов и названия их владений. Очень характерно для практики выдачи жалованных грамот вообще то, что этот шаблон несу- Димых грамот употребляется и после введения губных учреж­дений и указа 1549 г., которые внесли в судебный иммунитет

существенные изменения.

5.