1. Особенности норм права Европейского Союза и их влияние на процесс имплементации норм вторичного права Европейского Союза
Как свидетельствует история развития европейской интеграции, в течение длительного времени происходило и продолжает происходить угубление сотрудничества между Европейским Союзом и государствами-членами.
Взаимоотношения между Европейским Союзом и государствами-членами осложняются проблемами имплементации и применения права Европейского Союза в национальных правовых системах государств-членов. Имплементация означает применение норм права Европейского Союза во внутригосударственном праве при посредничестве имплементирующего акта и, таким образом, норма права Европейского Союза становится частью национальной правовой системы. В этих отношениях возникает проблема эффективности действия права Европейского Союза в государствах-членах.Имплементации норм права Европейского Союза в правовые системы государств-членов подлежат нормы актов, принимаемые институтами Европейского Союза, которые не подлежат прямому применению во всех государствах-членах. К этой категории актов Европейского Союза относятся директивы, которые, в соответствии со статьёй 288 ДФЕС имеют обязательную силу для каждого государства-члена, которому они адресованы, только в отношении результата, которого требуется достичь, но оставляет в компетенции национальных компетентных органов выбор формы и способов достижения. Согласно этой же статье, европейский законодатель оставляет возможность в процессе имплементации достичь требуемого результата с учетом всех особенностей национальной правовой системы.
На счет вышесказанного важно отметить, что Г енеральный адвокат Ив Бот (Yves Bot) в своем заключении касательно дела Словацкой Республики и Венгрии против Совета Европейского союза допустил, что различия между легислативными и нелегислативными актами, основанные на таком «правовом номинализме», проблематичны с точки зрения согласованности, и что авторы учредительных договоров не довели до конца попытку классифицировать легислативные акты.
Нецелостность и даже некоторую очевидную несогласованность классификации, сделанной авторами учредительных договоров, следует понимать, как следствие их желания признать за одними действиями статус законодательного акта, а за другими - нет[59].В статье 288 ДФЕС говорится, что для осуществления полномочий Союза его органы принимают регламенты, директивы, решения, рекомендации и заключения, в то время как в следующей статье говорится, что они принимаются „специальной законодательной процедурой^, и это несмотря на то, что эта процедура может различаться по своему характеру и степени участия Совета и Парламента. Полезность такого уточнения заключается в том, что, независимо от формы процедуры, речь идет о законодательной процедуре, и ее результатом будет принятие легислативного акта.
Необходимость такого уточнения следует из самой формулировки абзаца 2 статьи 289 ДФЕС, согласно которой специальная законодательная процедура применяется только „в конкретных случаях, предусмотренных
ccSR
учредительными договорами .
Согласно статье 289, абзац 2 ДФЕС, специальная законодательная процедура является процедурой, которая „в конкретных случаях, предусмотренных в учредительных договорах“, заключается в „принятии регламентов, деректив или решений Европейским парламентом при участии Совета или Советом - при участии Европейского парламента^[60] [61]. В данном случае Словацкая Республика и Венгерская Республика обратились с просьбой об аннулировании решения Совета, которое в корне меняет положения регламента «Дублин III». Если можно принять решение, на основании которого могут быть изменены ключевые положения регламента, тогда в конкретных случаях можно допустить принятие решения, на основании которого в конкретных случаях можно изменить ключевые положения директивы.
Исходя из вышесказанного, далее в тексте настоящей диссертации будет говориться об имплиментации норм права Европейского Союза в национальную правовую систему государств-членов, поскольку можно предположить, что последующее развитие Европейского Союза потребует принятия решений, которые изменят ключевые положения директив с целью быстрого реагирования на возникающие проблемы.
С другой стороны, это важно и с точки зрения национального законодателя и национальной судебной системы, т. к. после иплементации директивы, нормы этого вторичного акта приобретают форму национального законодательного акта. В целях автономного толкования этих норм, не следует забывать об их происхождении, как норм права Европейского Союза.В первом параграфе первой главы настоящей работы внимание будет посвящено раскрытию особенностей норм права Европейского Союза и связанных с ними проблем, с которыми сталкивается национальный законодатель государства-члена. Указанные проблемы будут рассматриваться в совокупности с точки зрения их возникновения и в следующих разделах диссертации будет установлено их влияние на эффективность и действие норм права Европейского Союза в национальных правовых системах.
Национальные правовые порядки государств, как правило, являются единообразными. Эти правовые системы сохраняют свое единообразие за счет того, что они содержат систему правил, законов и правовых актов как таковых, которые были разработаны национальным законодательством, они применяются национальной исполнительной властью и толкуются в судебных разбирательствах национальными судами. Кроме того, как правило, в этих условиях научные сотрудники, занимающиеся
юриспруденцией, находятся в пределах одного государства. Все эти факторы играют значительную роль в согласованности правовой системы.
Однако государства не существуют в изоляции и берут на себя международные обязательства, которые в результате имплементации изложены во внутригосударственных правовых актах. Таким образом, дополнительно возникает ситуация, когда правовая норма, разработанная вне государства, приобретает форму внутригосударственного правового акта, применяется внутригосударственной исполнительной властью и во внутригосударственных судаx. Правовая практика по отношению к праву Европейского Союза развивается и за границей, и неоднократно национальный законодатель, судья или научный сотрудник изыскивают готовые решения в других правовых системах.
Таким образом, согласованность национальной правовой системы может быть частично нарушена. Единообразие внутригосударственной правовой системы значительно нарушается правом Европейского Союза. На этом этапе следует отметить, что национальное законодательство, исполнительная и судебная власть воспринимают нормы права Европейского Союза в качестве правового заимствования, последствия этого в национальном законодательстве будут рассматриваться во второй главе настоящей диссертации. В следующих абзацах мы рассмотрим, что приводит к такому нарушению.В первую очередь надо напомнить, что правовые акты Европейского Союза являются функционально направленными, что приводит к процессу разрушения национального законодательства. В этих условиях частное право в национальных правовых системах существует в разных слоях (европейского и национального происхождения), которые взаимно пересекаются. Это очевидно, прежде всего, в случае ненадлежащей имплементации и при несоблюдении сроков, выделенных для имплементации директивы, когда активизируется прямое действие этого правового акта, несмотря на то, какое он имеет или не имеет выражение в национальной правовой системе. Кроме того, функциональная направленность норм европейского права проявляется и следующим образом: национальная правовая система содержит общие правила, то есть нормы вторичного права, которые обеспечивают правила по конкретным темам, например, обязанностей раскрытия информации, прав на возражение и некоторых видов противоправного поведения. Это означает, что дела, которые систематически урегулированы общими правилами гражданского права, имеют также свои собственные европейские правила. Тем не менее, директива только устанавливает правила для контрактной защиты, но не устанавливает никаких правил для заключения договоров. Это положение дел может рассматриваться как нарушение целостной правовой системы. Учитывая еще тот факт, что национальный законодатель не хочет отдавать свои полномочия, можно сказать, что два законодателя регулируют дело по одной и той же теме[62].
Однако директивы действуют в ограниченных областях частного права, что в результате способствует тому, что они являются фрагментарными. При этом нельзя не повторить фразу, которую высказал в своей работе Оливер Ремиен (Oliver Remien): «Брюссель укладывает кирпич здесь и там в рамках национального здания частного права»[63]. Гармонизация в рамках национальных правовых систем в государствах-членах проходит таким образом, что вопрос, каким образом будут внедряться в жизнь предусмотренные результаты директивы, которые должны быть укреплены в национальных порядках[64], находится на усмотрении государств-членов. Европейский Союз от своих государств-членов не требует того, как должна осуществляться гармонизация, но требует точных результатов, которые должны быть достигнуты действием национальной правовой системы. Проблема заключается и в том, что пока европейское и национальное право сливаются не полностью, т.е. законодатель, судья, научный сотрудник и прочие участники, вовлеченные в юриспруденцию, должны выучить, как справиться с нормами различного рода на различных уровнях. Эти нормы полностью инкорпорируются в национальном законодательстве, и часто бывает, что они уже не воспринимаются как нормы европейского права. Это проблематично, потому что национальные суды по-прежнему обязаны толковать эти фрагменты иначе, чем акты национального происхождения, а именно в свете формулировок и целей правового акта Европейского Союза и в свете правопорядка Европейского Союза как такового.
Также совершенно непонятно, почему некоторые темы являются частью правовых норм, а другие нет. Таким образом, директивы затрагивают только конкретные виды контрактов и только регулируют некоторые правила или некоторые аспекты этих контрактов, т. е. европейское право затрагивает только фрагментарные вопросы. В качестве примера можно привести Директиву 2005/56/ЕС Европейского парламента и Совета от 26 октября 2005 г. о трансграничных слияниях обществ с ограниченной ответственностью.
Почему некоторые темы являются настолько важными, что их придется регулировать на уровне права Европейского Союза, и почему другие остаются незатронутыми на уровне права Европейского Союза - все это зависит от целей внутреннего рынка. Если цель Европейского Союза заключается в том, чтобы решить проблемы, которые способны помешать функционированию внутреннего рынка, европейский законодатель должен регулировать намного больше вопросов, которые остаются пока неурегулироваными правом Европейского Союза[65]. Например, Словацкая Республика с 1 июля 2016 г. по 31 декабря 2016 являлась государством- председателем Совета Европейского Союза. В своей программе Словацкая Республика утверждала, что единый рынок считается самым большим достижением Европейского Союза. Поэтому одной из задач словацкого председательства является дальнейшее развитие объединяющих проектов,таких, как энергетический союз или цифровой единый рынок[66]. Причины регулирования только определенных областей можно найти в более понятных и убедительных доводах. С одной стороны, самый важный заключается в том, что в рамках европейских легислативных процедур вовлечено огромное количество лоббистов от представителей
телекоммуникационной корпорации до лоббистов национальных интересов. Эти теневые агитаторы по некоторым оценкам влияют на 75% европейского законодательства[67]. С другой стороны, существует и другое объяснение. Легислативные действия Европейской комиссии реализуются Г енеральными управлениями Европейской комиссии, и те уделяют некоторым вопросам больше внимания, а другим - меньше[68].
На сегодняшний день европейские нормы вторичного права являются по сути несогласованными[69]. Один из проблематических аспектов, который волнует практикующих юристов, национальных законодателей в национальном праве и других, заключается в том, что не существуют общие определения и правовые понятия. Это положение дел может привести к неоднообразному применению директив в национальных правовых системах и к введению в национальные правовые системы таких конструкций, которые являются чужими для национальных правовых систем (в национальной правовой системе воспринимаются в качестве правовых заимствований).
Примеры этого можно найти в определениях стороны, с которой потребитель заключает сделки. В этом случае не существует определенности в том, как директива определяет указанную сторону сделки. Этот подход европейского потребителя может быть частично оправдан тем, что в рамках этого понятия следует совместить различного рода экономических агентов: от производителей и кредиторов до поставщиков. Иногда можно, хотя и сложно, оправдать употребление различных понятий в ранних директивах.
Например, в Директиве 85/577/EEC от 20 декабря 1985 г. о защите потребителей в связи с контрактами, в отношении которых переговоры проводятся вне коммерческих учреждений, употребляется понятие «продавец», обозначающее физическое лицо или юридическое лицо, которое при совершении сделки, о которой идет речь, выступает в качестве профессионального или коммерческого лица. Директива 97/7/EC Европейского Парламента и Совета от 20 мая 1997 г. о защите потребителей в связи с контрактами, заключаемыми на расстоянии, употребляет понятие «поставщик» со следующим определением: любое физическое лицо или юридическое лицо, которое (...) при совершении сделки, о которой идет речь, выступает в качестве профессионального или коммерческого лица. Директива Европейского Совета № 93/13/ЕЕС от 5 апреля 1993 г. о несправедливых условиях в потребительских договорах подразумевает под понятием «продавец» любое физическое или юридическое лицо, которое в договорах, охватываемых этой директивой, действует в целях, которые относятся к его профессиональной деятельности, бизнесу или профессии, находящихся в государственной или частной собственности[70].
Однако следует напомнить, что не надо забывать очень важный факт, который связан с причинами несогласованности. В национальных правовых системах государств-членов существует много понятий, которые отличаются друг от друга содержанием. Каждое понятие надо толковать в соответствии с национальным контекстом и судебной практикой. С другой стороны, понятия в директивах и в европейском правовом порядке как таковом должны быть истолкованы автономным образом, и в результате такого толкования мы должны получить единообразное европейское значение[71].
Автономное европейское толкование является очень важным[72], потому что на практике в директивах часто употребляется юридическая терминология и концепты, которые они даже не объясняют. Автономное европейское толкование также является проявлением автономности правопорядка Европейского Союза по отношению к государствам-членам и единообразного толкования права Европейского Союза. Если толкование вопроса ставится перед Судом Европейского Союза, что может занять много времени, то вполне вероятно, что Суд Европейского Союза будет толковать термин, в первую очередь, в свете самой директивы. Кроме того, указанная неопределенность утверждается и судебной практикой. Суд Европейского Союза отрицал, что определение термина в одной этой директиве означает то же самое в другой директиве[73]. Таким образом, указанная неоднородность играет важную роль в сохранении единообразного применения правовых норм Европейского Союза в государствах-членах и является проявлением автономности правопорядка Европейского Союза в государствах-членах.
Требование автономного европейского толкования отражается на уровне национального законодательства государства-члена, как требование толкования в соответствии с правом Европейского Союза. На практике это означает, что во многих случаях в ходе толкования правовой нормы национального происхождения учтено содержание нормы права Европейского Союза, т.е. норме национального происхождения припишется значение, которое соответствует значению нормы права Европейского Союза. Можно сказать, что автономное толкование права Европейского Союза, закрепленное в судебной практике Суда Европейского Союза и требование толкования в соответствии с правом Европейского Союза - это две стороны одной монеты, которые должны сохранить целостность правопорядка Европейского Союза и в то же время разрушают согласованность национального законодательства. Указанные аспекты автономности права Европейского Союза относятся к принципу лояльного сотрудниичества, который будет рассматриваться в других главах настоящего диссертационного исследования.
Остановимся на проблеме многоязычности в судебной практике, которая, как уже было отмечено выше, играет важную роль в автономном толковании правовых норм Европейского Союза и сохранении автономности правопорядка как такового. Учитывая тот факт, что европейский законодатель принимает правовые акты, которые прямо или косвенно применяются в государствах-членах, и то, что в государствах-членах употребляются разные языки в качестве официальных, важно, чтобы все языковые версии того или иного правового документа представляли собой аутентичный текст (который в случае сомнений подлежит толкованию Судом Европейского Союза). В этих условиях существуют расхождения между терминологией, используемой в правовой системе Европейского Союза, и терминологией в национальных законодательствах, как отмечается выше. Эта проблема может быть решена также с помощью автономного толкования права Европейского Союза и необходимости единообразия в его применении. Такой подход исключает, что в случае сомнения будет рассматриваться текст положения только в одной из версии изолированно, поэтому необходимо, чтобы он толковался и применялся в свете версий в других официальных языках.
Эта проблема тесно связана с эффективностью правового применения в судебной практике национальных судов государст-членов. В случае двусмысленности национальный судья должен сравнивать юридические тексты разных языковых версий с целью выполнения требования толкования норм права национального законодательства в соответствии с правом Европейского Союза, и, таким образом, норме национального происхождения припишется значение, которое соответствует значению нормы права Европейского Союза. Этот процесс сложный, поскольку национальный судья должен преодолеть языковой барьер или неспособность правильно определить фактический и правовой контекст дела. В случае неопределенностей национальный суд на основании статьи 267 ДФЕС может/должен обратиться в Суд Европейского Союза для толкования спорной правовой нормы Европейского Союза. Тем не менее, только национальный суд может определять содержание преюдициального запроса. Кроме того, в случае ненадлежащей имплементации можно обращаться к самому тексту правового акта, однако сомнительно, насколько эффективно в таком случае получится защищать свои интересы в суде, если суд борется с проблемами правовой и фактической квалификации дела в судебном разбирательстве.
В третьей главе настоящего диссертационного исследования будет уделено внимание способности национальных судов Словацкой Республики эффективно взаимодействовать с Судом Европейского Союза, что можно охарактеризовать как последствия имплементации, которые влияют на эффективность применения норм права Европейского Союза в Словацкой Республике.
Несмотря на юридические последствия этой проблемы, Европейский Союз часто подчеркивает настоятельную необходимость повышения общей квалификации национальных судей в сфере иностранных языков, потому что эта квалификация может сильно варьироваться, что отражается в уровне знаний национальных судей в вопросах права Европейского Союза, причем знания о праве Европейского Союза у судей национальных судов иногда
72
очень ограничены .
В качестве примера, когда отличаются языковые версии в судебной практике, приведем дело Costa v. E.N.E.L., где в английской версии употребляется словосочетание independent source of law, в французской версии - d ' une source autonome le droit, в немецкой - autonomen rechtsquelle, в голландской версии - autonome bron voortvloeit, то же самое находим и в итальянской версии - una fonte autonoma il diritto. Понятия «независимый» и «автономный» не совпадают по содержанию и могут вводить читателя в заблуждение. Конфликт языковых версий можно разрешить, рассмотрев, в каком контексте употребляются указанные понятия. С помощью примененения автономного европейского толкования и контекстуального толкования можно прийти к заключению, что правильным понятием в этом контексте является «автономный».
Похожие разногласия можно найти и в правовых актах Европейского Союза. Несогласованость правопорядка Европейского Союза заключается не только в том, что в разных директивах и правовых актах как таковых можно найти разные понятия, но и в том, как они переводятся на все официальные [74] языки Европейского Союза. В качестве примера приведем статью 1 Директивы Европейского Совета № 93/13/ЕЕС от 5 апреля 1993 г. о несправедливых условиях в потребительских договорах. В этой статье указаны две стороны, заключающие между собой сделки. Второе понятие - это «потребитель». Первое же понятие должно означать сторону, которая заключает сделки с потребителем. Для обозначения этой стороны в немецкой версии употребляется понятие Gewerbetreibende73, французской версии - un professionnel, английской версии - seller или supplier , в словацкой версии - predajca или dodavatel (буквальный перевод с английского) и в чешской версии - prodavajicm zbozi или poskytovatelem sluzeb (продавец товара или поставщик услуг). Однако в рамки директивы попадают не только правовые отношения, касающиеся продажи товаров и предоставления услуг. В соответствии с пунктом (с) статьи 2 Директивы под продавцом или поставщиком подразумевается любое физическое или юридическое лицо, которое в сделках, охватываемых этой директивой, действует в целях, связанных с его предпринимательской деятельностью или профессией, которая находится в государственной или в частной собственности74. Этот пример демонстрирует тот факт, что без автономного европейского толкования не представляется возможным достичь в разных государствах- членах одинаковых результатов.
На сегодняшний день каждый из государств-членов пользуется собственным аппаратом понятий, институтов, касающихся субъектов экономической деятельности, и в этих условиях работать с ясными и четкими понятиями было бы очень тяжело. Указаное свойство права Европейского Союза при работе с нормами права Европейского Союза должно быть [75] [76] фактически учтено. Правовые институты имеют идентичные названия в качестве национальных правовых институтов, но из-за различного контекста европейских и национальных правовых институтов иногда применение и толкование таких норм может привести к различным результатам. Поэтому был разработан Common Frame of Reference (по сути, он задуман в качестве не обязывающего документа[77] ), который должен частично обеспечить определение юридических терминов в области частного права. Проекты этого характера создают почву для создания общего европейского гражданского кодекса. Если бы европейский гражданский кодекс был принят, он смог бы решить некоторые проблемы, связанные с различными видами понятий, которые на сегодняшний день существуют в национальных правовых системах. Однако общий европейский кодекс может принести с собой проблемы, касающиеся юридического контекста и судебной практики в определенных государствах-членах. В этом отношении вопрос заключается только в том, есть ли желание сохранить автономность национальных правовых систем по отношению к правопорядку Европейского Союза. Если в Европейском Союзе не представляется возможным достичь договоренности среди всех государств-членов, то нужно будет найти возможность, как эффективно работать в указанной разнообразной среде правовых понятий. Следующим проблемным аспектом права Европейского Союза является процедура принятия форм выражения права Европейского Союза. Эта проблема обсуждалась в начале настоящего параграфа в связи с возможностью стирания границ между директивами и решениями в определенных ситуациях. Указанная проблема также имеет другую плоскость. Речь идет главным образом о том, что нормы права Европейского Союза (а фактически их формы выражения), принятые в нелегислативной процедуре, будут не правильно квалифицированы в национальном законодательстве Словацкой Республики, что может сыграть ключевую роль в имплиментации норм права Европейского Союза, то есть в достижении цели, предусмотренной данным правовым актом. Правовые акты Европейского Союза нельзя воспринимать только с материальной и формальной точек зрения, как это обычно делается в национальных правовых системах, как минимум, в центрально-европейском пространстве. Об этом говорят и учредительные договоры. В пунктах 2 и 3 статьи 289 ДФЕС говорится, что в особых случаях, предусмотренных учредительными договорами, принятие регламента, директивы или решения Европейским парламентом при участии Совета Европейского Союза или принятие этих актов Советом Европейского Союза при участии Европейского парламента является специальной законодательной процедурой. Правовые акты, принятые в рамках законодательной процедуры, являются законодательными актами. Это подтверждает и генеральный адвокат Кокотт в одном из своих заключении: регламенты и решения, наряду с директивами, входят в то число видов актов, которые могут быть приняты в законодательном порядке. Далеко не все технические регламенты, директивы и решения принимаются в таком законодательном порядке. Незаконодательные акты могут также принимать форму регламента, директивы или решения[78]. На основании предыдущего текста можно прийти к заключению, что некоторые государства-члены еще не отступили от восприятия правовых актов Европейского Союза через законодательный процесс, и смотрят на них через выполнение каких-то аналогичных материальных и формальных требований, которые наблюдаются в национальных правовых системах. Еще одна причина неэффективности европейских норм вторичного права заключается в том, что почти все законодательные инициативы Европейского Союза стремятся к минимальной гармонизации. Г армонизация законов - это устранение проблематичных несоответствий между национальными законами. В сфере внутреннего рынка используется несколько типов гармонизации. Однако в целях обсуждения данной проблемы важной является только минимальная гармонизация, которая создает в государствах-членах дополнительные трудности. Она имеет место, когда правила Европейского Союза устанавливают минимальные стандарты для всего Европейского Союза, но государства-члены сохраняют свободу устанавливать более жесткие правила[79]. В такой ситуации правопорядок Европейского Союза регулирует одну группу вопросов, а национальная правовая система - другую группу, что нарушает согласованость национальной правовой системы. В качестве примера можно привести закон о европейской компании[80], который регулирует в соответствии с пунктом 1 статьи 1 некоторые вопросы, касающиеся статуса европейской компании с юридическим адресом на территории Словацкой Республики, и некоторые правовые отношения, связанные с установлением, изменением, роспуском и управлением европейских компаний, которые не регулируются в Регламенте Совета Европейского Союза 2157/2001 о Статуте Европейской компании от 8 октября 2001 г. Минимальная гармонизация может способствовать разрушению единства национальной правовой системы. Само разрушение национальной правовой системы не вытекает из минимальной гармонизации как таковой, но вытекает из ее многократного осуществления на практике. Словацкий законодатель нередко при осуществлении минимальной гармонизации вдохновляется иностранными правовыми системами. По существу самой гармонизации исключено, чтобы практика применения права одного государства использовалась в качестве модели толкования в национальном суде другого государства. Это исключено, потому что, вполне возможно, что конкретная практика применения права иностранного государства выходит за рамки гармонизации, так как если вернуться к определению минимальной гармонизации, которое было дано выше, становится ясно, что государства- члены сохраняют за собой свободу устанавливать более жесткие правила. Единственное вспомогательное средство, которое должно допускаться при осуществлении правильной минимальной гармонизации, это судебная практика Суда Европейского Союза[81]. На первый взгляд может показаться, что проблема связана с вышеупомянутой несогласованностью норм вторичного права Европейского Союза и их функциональной направленностью. Однако в этом месте внимание уделяется другим аспектам этой проблемы. В главе 2 настоящего диссертационного исследования перейдем к вопросам и проблемам, вытекающим из минимальной гармонизации и применения чужих для нашей правовой системы правовых заимствований. Это касается, прежде всего, попыток национального законодателя применять правовые заимствования из национальных правовых систем других государств-членов с целью достижения действия норм вторичного права в своей национальной правовой системе. Во-вторых, этот аспект касается проблемы применения законодательной и судебной властями методов для избежания эффективности имплементаци. Данный проблемный аспект сотрудничества национальных властей с Европейским Союзом заключается в том, что на практике в случаях, когда они принимают решения по делу, относящемуся к праву Европейского Союза, часто наблюдается конфликт между нормами права Европейского Союза и национальных правовых систем, и они применяют средства толкования действующего права в целях достижения результатов, не предусмотренных в праве Европейского Союза. Поэтому, можно сказать, что законодательная, исполнительная и судебная власть оказывают сопротивление нормам права Европейского Союза, поскольку они считают их чужими или сложными для применения в национальной правовой системе. Кажется, что ответ на вопрос, как бороться с этими проблемами, прост, и решением является всего лишь путь отказа от минимальной гармонизации и осуществление гармонизации путем т.н. полной гармонизации. Это ситуация, когда правила, регламентирующие ту или иную сферу, в национальной правовой системе полностью заменяют нормы национального происхождения, а государство-член (по своей воли) лишается права создавать новое законодательство в соответствующей сфере[82]. Однако следует иметь в виду, что добровольный переход в национальной правовой системе от минимальной к полной гармонизации несет с собой риски, которые, прежде всего, касаются автономного толкования норм права Европейского Союза и требовпания толкования норм национального происхождения в соответствии с правом Европейского Союза, что в основном отражается на конституционном уровне. Это явление можно воспринимать в качестве ненадлежащей имплементации с точки зрения ее последствий в национальной правовой системе. В западной правовой науке ее иногда называют spill over. Этой проблеме будет посвящена 2 глава настоящей диссертации. На основании анализа, проведенного в данном разделе, можно прийти к выводу о том, что свойства правовых норм Европейского Союза усложняют работу с ними в среде национальной правовой системы. Самой важной из сложностей, с которой на сегодняшний день сталкивается словацкая законодательная, исполнительная и судебная власть, является существование различных языковых версий официальных документов, актов и судебной практики (в этой среде наблюдается неудовлетворительный уровень владения иностранными языками - официальными языками государств- членов). В этом отношении должно быть отмечено, что данная проблема является неправовым аспектом, но решительным образом влияет на эффективность применения норм права Европейского Союза. Эту проблему можно устранить повышением языкового образования в судебной системе, в законодательном процессе и в сфере применения права. Следующей важной проблемой является минимальная гармонизация, которая подрывает согласованность национальной правовой системы. Это еще подчеркивается тем, что нормы права Европейского Союза являются функционально ориентированными, ориентированными заданными темами, и иногда законодательная, исполнительная и судебная власть имеет определенные проблемы с автономным толкованием «европейских» понятий и требованием толкования норм национального происхождения в соответствии с правом Европейского Союза. С этим обстоятельством по своей сути связаны все другие вышеупомянутые проблемы и тот факт, что нормы права Европейского Союза разрабатываются вне национальной правовой системы, что приводит некоторых национальных законодателей к тому, чтобы они применяли правовые заимствования из других правовых порядков государств-членов ради осуществления минимальной гармонизации или, наоборот, оказывали сопротивление некоторым нормам права Европейского Союза.
Еще по теме 1. Особенности норм права Европейского Союза и их влияние на процесс имплементации норм вторичного права Европейского Союза:
- §2. Источнике вые базы правовых систем стран Европы
- §4. Источники вторичного права Европейского Союза
- 1.5. Механизм имплементации правовых актов институтов ЕС
- 2 J. Особенности толкования европейского права
- § 2. Историческая эволюция компетенции Европейского Союза в области защиты прав потребителей.
- Вторичное право
- § 4.2. Судебная практика МОРЭИ, затрагивающая сферу защиты прав человека
- Введение
- Введение
- § 1. Основные направления взаимодействия «права ВТО» и национального права государств-членов ВТО
- Оглавление
- Введение
- 1. Особенности норм права Европейского Союза и их влияние на процесс имплементации норм вторичного права Европейского Союза
- 2. Автономность права Европейского Союза и принцип лояльного сотрудничества в праве Европейского Союза
- 1. 2. 2. Материально-правовые аспекты влияния автономности права Европейского Союза на имплементацию норм права Европейского Союза
- 1. Автономность права Европейского Союза и принцип лояльного сотрудничества в праве Европейского Союза и их влияние на национальную правовую систему Словацкой Республики
- 2. Применение правовых заимствований в процессе имплементации норм права Европейского Союза в национальную правовую систему Словацкой Республики
- Судебная гарантия применения международного права международными региональными судебными органами
- Правовые основы взаимодействия судебных органов государств - членов Европейского Союза