Условия правомерности необходимой обороны

Правомерность необходимой обороны обуславливается рядом условий, обозначенных в законе (ст. 37 УК РФ в редакции от 14 марта 2002 г.). При несоблюдении этих условий защищающийся от общественно опасного посягательства может сам стать преступником.

Все эти условия делят на 2 группы. Одна группа включает условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к посягательству: общественно-опасное посягательство и характер насилия, их наличность и действительность. Другая группа – это условия правомерности необходимой обороны, относящиеся к защите: круг объектов защиты, причинение вреда только посягающему, соответствие защиты характеру и опасности посягательства или отсутствие превышения пределов необходимой обороны.

Для признания наличия необходимой обороны в действиях лица требуется установление всех условий в их совокупности. Рассмотрим подробно каждое из условий, относящихся к указанной группе.

Условия правомерности необходимой обороны,

относящиеся к посягательству

Первое условие состоит в том, что защита путем причинения вреда будет правомерной лишь тогда, когда она направлена против общественно опасного посягательства. По своему характеру это посягательство может быть сопряжено с насилием, опасным или не опасным для жизни обороняющегося или другого лица, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Посягательство, сопряженное с насилием опасным для жизни, - это опасное, противоправное, открытое или тайное воздействие в процессе посягательства на организм другого человека, осуществляющееся против его воли и связанное с покушением на жизнь или причинением тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни, либо хотя и не причинило указанного вреда, однако в момент применения создало реальную опасность для жизни (сдавливание руками или шнуром шеи, душение человека, длительное удержание под водой и т.д.). Отсутствие признаков, характеризующих насилие, опасное для жизни, свидетельствует о насилии, не сопряженном с опасностью для жизни.

Понятие посягательства нельзя полностью отождествлять с понятием нападения. Первое может выражаться не только в нападении, но и в других действиях, не связанных с нападением (побег из-под стражи, уничтожение или повреждение имущества и т.д.). Вполне обоснованно Н.Н. Паше-Озерский отмечал, что только весьма условно можно назвать нападением нарушение лицом государственной границы, кражу и многие другие преступления, тогда как необходимая оборона против таких деяний вполне возможна и допустима.18 В теории уголовного права неоднократно высказывалось мнение, что необходимая оборона возможна и от преступлений, не носящих характер нападения, что силовой защите подлежат блага вне зависимости от посягательства на личность человека. Смоделируем ситуацию открытого посягательства, не затрагивающего личность человека: преступники грабят склад, не трогая сторожа. Эти события могут развиваться в следующих направлениях: а) сторож вмешивается, пытается воспрепятствовать преступлению, преступники прекращают посягательство и предают себя в руки правосудия – отсутствует необходимость в применении насилия; б) грабители прекращают посягательство и пытаются скрыться – возникает право на причинение вреда при задержании лица, совершившего преступление; в) злодеи пытаются устранить возникшее препятствие и оказывают силовое воздействие на сторожа – возникает право на необходимую оборону от нападения, затрагивающего личность человека; г) преступники игнорируют усилия сторожа воспрепятствовать их деятельности, при этом не применяя насилие, чем глубоко оскорбляют его честь и достоинство, ввергая его в отчаяние безысходности и беспомощности - личность человека также страдает, что позволяет отнести ситуацию к сфере действия института необходимой обороны.

В зависимости от способа осуществления посягательства и при наличии ряда других условий необходимой обороны, причинение вреда посягающему может быть правомерным, либо противоправным. Закон (ст. 37 УК РФ) говорит о защите от общественно опасного, а не от преступного посягательства, поэтому не требуется, чтобы это посягательство всегда содержало все признаки состава преступления. Следовательно, правомерной будет защита от общественно опасного посягательства, совершенного невменяемым, малолетним, лицом, действующим в силу извинительной ошибки. Защищаться от посягательств этой категории лиц надо «с особой осторожностью», «с особой осмотрительностью», либо лишь в случаях, когда невозможно защитить охраняемые законом интересы другим путем, без причинения вреда.19 Как отмечает С.Ф. Милюков, в настоящее время особенно возросла общественно опасная активность и агрессивность действий душевнобольных и малолетних.20 Вместе с тем следует иметь в виду, что ч. 2 ст. 14 УК РФ устанавливает норму, согласно которой существуют деяния, которые формально содержат признаки состава преступления, предусмотренного Особенной частью УК РФ, но в силу малозначительности такие деяния не представляют общественной опасности. Поэтому совершение таких деяний не может служить основанием для применения необходимой обороны, т.к. нет признака общественной опасности посягательства. Характерен такой случай: Михайлов выращивал на своем дачном участке яблоки, груши и розы. Розам цветовод уделял особое внимание, т.к. дочь торговала ими, и это было прибыльно. Однажды 11-летний мальчик Валерка, сбежав из дома, когда отчим порвал ему ухо и разбил переносицу, отправился на поиски двоюродного дяди. Его путь пролегал через дачный поселок. Время шло к обеду, а у парня со вчерашнего дня во рту маковой росинки не было. Его привлекли заманчиво нависшие над забором груши.

Важным является вопрос о допустимости необходимой обороны против административных правонарушений, поскольку они, как и преступления, представляют собой общественную опасность, но отличаются от последних меньшей степенью опасности. Ряд авторов отрицают возможность необходимой обороны от административных проступков, так как иначе исчезает грань между необходимой обороной в уголовно-правовом смысле и необходимой обороной в смысле административного законодательства и что такой подход неверен по существу. Но аргументы не состоятельны, во-первых, грань между уголовным и административным правом весьма условна, о чем свидетельствуют постоянные процессы декриминализации и криминализации тех или иных общественно опасных деяний, ранее регулируемых уголовным либо административным законодательством.

Важным представляется вопрос о допустимости необходимой обороны от общественно опасного бездействия, но необходимая оборона от таких деяний невозможна. Закон указывает, что необходимая оборона имеет место лишь в тех случаях, когда посягательство сопряжено с насилием, опасным или не опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия. Трудно себе представить, чтобы лицо, обязанное и могущее действовать, бездействовало с насилием, опасным для жизни, либо с непосредственной угрозой применения такого насилия.

Известную сложность представляют случаи драки. Драка - физическое столкновение людей, совершаемое по обоюдному молчаливому или выраженному словесно её участниками согласию для решения возникшего спора, конфликта или когда физическое столкновение начато по инициативе одной стороны при условии, что другая приняла вызов и вступила в драку для сведения личных счетов. Для драки характерно такое физическое столкновение, при котором дерущиеся стремятся нанести друг другу побои. В этой ситуации необходимая оборона невозможна. Но при драке мотивы и цели действий участвующих лиц могут изменяться и эти психические факторы могут в правовом отношении существенно трансформировать поведение дерущихся. Здесь возможны 2 варианта: 1.

Когда кто-то из дерущихся под влиянием осознания достижения поставленной цели, либо из опасения нанести тяжкий вред, либо в связи с изменением в отношении сил решает прекратить драку, но второй участник драки не принимает предложение о прекращении драки и продолжает её несмотря на то, что первый даже уклоняется от неё. С момента отказа одной из сторон взаимное столкновение объективно перестает существовать, общественно опасно действует только вторая сторона и это становится правовым основанием для необходимой обороны. Если после этого первая сторона начинает действовать, защищая свои права и интересы от причинения вреда, его поведение должно расцениваться как необходимая оборона. Например, К. пошел провожать девушку через парк. На мосту его догнали несколько подростков и Г. ударил К. несколько раз кулаком в лицо, после чего последний ответил ему тем же, вырвался от подростков и побежал догонять девушку. Его догнали, сбили с ног и стали избивать лежащего ногами. Чтобы пресечь избиение К. вытащил из кармана перочинный нож и ударил им Г. в грудь, причинив тяжкий вред здоровью. Гатчинский городской суд Ленинградской области признал, что К. действовал в состоянии необходимой обороны, так как, прекратив драку, в создавшейся обстановке он приобрел право на защиту против общественно опасного посягательства со стороны Г. и его компании. 2.

Когда один из дерущихся в ходе драки меняет свои намерения и пытается причинить другому тяжкий вред. Например, во время обоюдной драки между Л. и К. Л., находясь в состоянии алкогольного опьянения, получив сильный удар в лицо, сбил К. с ног и начал душить двумя руками, сдавливая шею. Несовершеннолетний сын К., увидев, что отца душит Л., побежал на кухню, схватил кухонный нож и сунул его задыхающемуся отцу в руку. Последний нанес Л. колото-резаные раны грудной клетки, передней поверхности левого плеча, причинив тяжкий вред здоровью. Обстоятельства дела свидетельствовали, что драка между сторонами возникла с их обоюдного согласия на почве ссоры. Однако в процессе драки Л. предпринял действия, направленные на лишение жизни своего противника, что и создало для К. право на необходимую оборону.

Не может быть ссылок на необходимую оборону и со стороны лица, вмешавшегося в драку на стороне её зачинщика и объясняющего убийство или причинение тяжкого вреда здоровью другому участнику драки тем, что последний стал преодолевать посягательство и опасность угрожала уже защитнику. Но такие случаи не следует путать с ситуацией, когда лицо правомерно вступило в драку с целью пресечь нарушение общественного порядка, не поддерживая ни одного из участников драки, либо стремясь отразить насилие со стороны инициатора. В этом отношении характерен следующий пример из судебной практики. Между Г. и М. возникла ссора, которая переросла в драку. Б. пытался убедить их прекратить драку, но Г. потребовал, чтобы Б. отошел и замахнулся на него ножом. Б. выбил из рук Г. нож и поднял его. Г. в этот момент набросился на Б. и последний нанес ему удар ножом, повредив ключичную артерию, в результате чего Г. тут же скончался. Пленум Верховного Суда СССР признал, что Б. в данном конкретном случае действовал в состоянии необходимой обороны.

При анализе условий правомерности необходимой обороны следует остановиться на вопросе о возможности её применения при нападении опасных животных и, в частности, собак. С.А. Домахин указал 3 возможных варианта развития событий в таких случаях: 1.

животное используется собственником в качестве орудия посягательства; 2.

животное используется в качестве такого же орудия другим лицом; 3.

животное, принадлежащее кому-либо, нападает без влияния человека.

По мнению С.А. Домахина в 1-ом случае защита от нападающего животного связана с причинением имущественного вреда собственнику и должна рассматриваться как защита от посягательства самого собственника и оцениваться по правилам необходимой обороны. Во 2-ом и 3-ем случаях защита от нападения животного должна рассматриваться по правилам о крайней необходимости, так как собственник в посягательстве не участвует, и вред ему не причиняется.22 Иную точку зрения высказывает А.Н. Попов - «независимо от того, собака напала по собственной инициативе или по науськиванию другого человека, тот, кто убивает собаку, не находится в состоянии необходимой обороны».23 Он выдвигает аргумент, что собака – это всего лишь орудие преступления и её уничтожение не является необходимой обороной, поскольку это состояние образуют только деяния людей. Но деяние человека – это не только его телодвижения, физическая деятельность, но и его использование различных орудий, животных и даже сил природы. Отсюда убийство или калечение животного, используемого в качестве орудия общественно опасного посягательства его владельцем или иными лицами, могущими контролировать поведение животного, должно рассматриваться по правилам необходимой обороны. Причинение же вреда неуправляемым или неконтролируемым людьми животным в случае их нападения на людей должно рассматриваться как крайняя необходимость.

Вторым условием является наличность посягательства. Этот признак устанавливает пределы во времени – начальный и конечный момент самого общественно опасного посягательства, в рамках которого возможна правомерная необходимая оборона.

Дискуссионным в литературе является вопрос о начальном моменте, с которого лицо может быть признано находящимся в состоянии необходимой обороны. Так, В.Ф. Кириченко считает, что начальный момент это только момент покушения на преступление, а приготовительные действия не могут считаться нападением, т.к. они не создают непосредственной опасности нарушения правоохранительных интересов.24 Иное мнение высказывает Н.Н. Паше-Озерский, считая, что необходимая оборона возможна против покушения на преступное деяние, а равно и против приготовления, поскольку из него вытекает покушение и далее оконченное преступление.25

Реальность угрозы должна отвечать ряду требований, а именно: 1) по своему характеру – быть равнозначной физическому насилию; 2) по содержанию – быть серьезной; 3) по внешнему выражению – быть непосредственной и не должна оставлять сомнения в осуществлении. Например, когда М. отказался платить вымогателю, последний заявил, что убьет его. М. обращался в правоохранительные органы, но никаких мер принято не было. Зная, что вымогатель является авторитетом преступного мира города, и опасаясь за свою жизнь, М. для самообороны приобрел пистолет. К М. домой приехали трое неизвестных и потребовали встретиться. Когда М. вышел во двор, где был вымогатель, последний направился навстречу М. со словами «ты покойник» и стал вынимать руку из кармана. Воспринимая его действия как реальную угрозу нападения и опасаясь за свою жизнь, М. произвел выстрел, которым тяжело ранил вымогателя. Президиум Верховного Суда РФ, рассмотрев материалы дела, указал, что средства и методы защиты, предпринятые М., соответствовали характеру угрожающей ему опасности, и в связи с этим признал, что М. находился в состоянии необходимой обороны.

Касаясь оценки приготовления к совершению преступления как начального момента наличности общественно опасного посягательства, следует отметить, что далеко не все его формы и виды могут создавать реальную угрозу посягательства для обороняющегося. Так, например, сговор на совершение преступления, подделка документов с целью хищения и т.д. не создают непосредственной и реальной угрозы посягательства, поэтому не возникает и право на необходимую оборону. Но в ряде случаев приготовление к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления может создавать реальную угрозу посягательства на охраняемые законом интересы (проникновение преступника в жилище с целью убийства и др.) и возникает право на необходимую оборону.

Право на необходимую оборону утрачивается после того, как посягательство было предотвращено или фактически окончено, и в применении средств защиты явно отпала необходимость. В этих случаях ответственность наступает на общих основаниях. Так, по делу Артемьева Верховный Суд РСФСР нашел в его деянии состав умышленного убийства, а не убийство в состоянии необходимой обороны. Потерпевший Краснов приблизился к спящему Артемьеву, будучи физически сильнее Краснова, отнял топор, повалил последнего на пол и несколькими ударами лезвия топора по голове убил его. Из материалов дела было видно, что обезоруженный и лежавший на полу Краснов явно перестал представлять опасность для Артемьева и тот убил его, мстя за покушение на свою жизнь.

Судебная практика допускает возможность необходимой обороны в случае фактического окончания посягательства, когда обороняющемуся не был ясен момент его окончания. Такая ситуация может сложиться из-за того, что психика обороняющегося еще находится под непосредственным влиянием совершенного посягательства и поэтому лицо неправильно оценивает обстановку, не замечает, что посягательство прекратилось. Так, Лебедев и Мартынов с женами распивали спиртные напитки в квартире Лебедева. Мартынов оскорбил жену Лебедева, а затем предложил последнему выйти на кухню. Во время разговора Мартынов неожиданно ударил Лебедева кухонным ножом в шею, причинив колото-резаное ранение шеи. Выдернув застрявший в шее нож, Лебедев нанес Мартынову 2 ответных удара ножом в грудь, причинив ему колото-резаное ранение с повреждениями легких, от которого тот скончался на месте происшествия. На предварительном следствии и в суде Лебедев показал, что он видел, как Мартынов вновь тянется рукой к ножу «в его подсознании было то, что кто первый вытащит нож, тот останется жить». Президиум областного суда указал, что Лебедеву не был ясен момент окончания посягательства со стороны Мартынова и Лебедев, испытавший душевное волнение, не имел возможности точно оценить характер опасности. Делопроизводство было прекращено, так как Лебедев действовал в состоянии необходимой обороны.

Но возможны случаи, когда посягательство будет окончено с точки зрения описания его в уголовном законе и для лица ясен момент окончания, но право на необходимую оборону не утрачивается. Прав И.С.Тишкевич указывая, что при похищении имущества состояние необходимой обороны продолжается до тех пор, пока есть возможность отнять похищенное имущество у удаляющегося с места совершения преступления вора, грабителя или разбойника.26

Интересным и важным является правовая оценка случаев, связанных с переходом оружия или других предметов, используемых при посягательстве от посягающего к обороняющемуся с дальнейшим использованием последним. При всей сложности подобных случаев вопрос о правовых последствиях обороны должен решаться с учетом того, осуществлялись оборонительные действия против лица, прекратившего и ясен ли был для обороняющегося момент окончания посягательства. Например, Сивохин пришел с бутылкой водки к братьям Василию и Владимиру Каширским, чтобы договориться вспахать огород. Владимир, будучи в состоянии алкогольного опьянения, из хулиганских побуждений стал придираться к Сивохину, оскорблять нецензурно, а затем избил руками и ногами. Далее Владимир, приставив нож к спине Сивохина, повел его к выходу. Последний, опасаясь за свою жизнь, выбил из его рук нож и нанес им Владимиру два ранения, после чего убежал и о случившемся заявил в милицию. Судебная Коллегия Верховного Суда РФ признала, что переход оружия из рук Каширского в руки Сивохина не привел к прекращению посягательства со стороны Каширского, а поэтому Сивохин защищал свою жизнь.

Третье условие – действительность, т.е. опасность посягательства для правоохраняемых интересов должна быть объективно существующей, а не воображаемой. Встречаются случаи, когда лицо прибегает к защите и наносит вред другому лицу при отсутствии реальной, объективно существующей опасности, т.к. ошибочно полагает наличие такого опасного посягательства. Такую защиту в юридической литературе и в судебной практике принято называть мнимой обороной, которая обычно является результатом фактической ошибки относительно оценки характера поведения потерпевшего, его личности, конкретной обстановки и ряда других конкретных обстоятельств сложившейся ситуации.

Судебная практика выработала три варианта уголовно-правовой оценки причинения вреда в состоянии мнимой обороны: 1.

когда обстановка происшествия давала лицу основания полагать, что совершается реальное посягательство, и лицо не сознавало и не могло сознавать ошибочность своего предположения, оно должно быть освобождено от ответственности за причиненный вред, т.к. действовало в состоянии необходимой обороны. Характерный пример дело Т. Р. подвергся нападению со стороны С. и его друзей, которые избили его и нанесли ножевые ранения. В ответ Р., догнав одного из участников нападения Б., нанес ему 4 ранения. На следующий день Р. и его приятель Т. находились на квартире М. Вечером к квартире подошли дружинники и работники милиции в штатской одежде. Один из дружинников держал в руках палку. Это вызвало у Р. подозрение, что друзья С. пришли отомстить ему. Р., опасаясь нападения, позвал на помощь Т. Последний с целью обороны схватил детскую табуретку и ударил ей по ноге Ч., пытавшегося ногой придержать дверь в квартиру. Потерпевшему были нанесены легкие телесные повреждения. Верховный Суд РСФСР отменил приговор, которым Т. был осужден за умышленное нанесение телесных повреждений, и прекратил дело в отношении его, поскольку Т. находился в состоянии мнимой обороны и в сложившейся обстановке не сознавал, что в действительности не происходит посягательства, его ошибка здесь исключала возможность правильной оценки происходящего. 2.

если лицо превысило пределы защиты, допустимой в условиях реального посягательства, оно подлежит ответственности за превышение пределов необходимой обороны. Типичный пример дело Сергеева. Будучи в нетрезвом состоянии, Добровольский около 12 часов ночи по ошибке влез через окно в дом Сергеева, полагая, что это дом его знакомой. Сергеев, в нетрезвом состоянии, принял Добровольского за вора и в темноте ударил его рукой по лицу. Свалив Добровольского на пол, Сергеев стал его избивать, нанося удары по голове деревянной подставкой для цветов, от чего тот скончался. Верховный Суд указал, что, исходя из конкретной обстановки, Сергеев имел все основания полагать, что к нему в дом забрался преступник. Однако из материалов дела видно, что Сергеев стал бить Добровольского по голове, когда последний лежал на полу и уже не мог сопротивляться. Сергеев был осужден за умышленное убийство при превышении пределов необходимой обороны. 3.

если лицо причиняет вред, не сознавая мнимости посягательства, но по обстоятельствам дела должно было и могло это сознавать, действия такого лица нужно квалифицировать по ст. 26 УК РФ (по неосторожности). Например, вечером около магазина, охраняемого Кучеренко и его женой, остановилась машина и из нее вышел человек. На неоднократные окрики и предупреждения Кучеренко, последний не отвечал. Кучеренко еще более встревожился и сделал предупредительный выстрел. Находившись в сильной степени опьянения Ляховенко, не реагируя на крики и предупредительный выстрел, держа правую руку в кармане, молча приближался к магазину. 62-летний Кучеренко ошибочно воспринял это как реальную угрозу нападения и произвел выстрел, убив Ляховенко. Кереченко действовал в состоянии мнимой обороны, но, находясь вдвоем с женой и будучи вооруженным, имел возможность и время убедиться в ошибочности своего предположения.

В.Ф. Кириченко считал признак действительности посягательства бесполезным, ибо он сводится к утверждению, что «нападение должно быть нападением».27 Ю.М. Ткачевский, солидаризуясь с этой позицией, отмечал, что действительность посягательства является составной частью его наличности, а поэтому он не считает необходимым выделение данного признака.28 В то же время А.А. Пионтковский выделяет признак действительности, считая, что совершенные в состоянии необходимой обороны действия лишь тогда устраняют общественную опасность совершенного, когда посягательство было реальным, существующим в действительности, а не только в воображении субъекта.29 Представляется, что выделение данного признака вполне уместно и оправданно. Он дает возможность отграничить необходимую оборону от мнимой и правильно квалифицировать содеянное. Однако приравнивание мнимой к необходимой обороне вызывают обоснованные сомнения. Еще В.Ф. Кириченко отмечал, что «только действительно существующее нападение создает право необходимой обороны. Если его нет, нет и этого права. И если лицо, полагая, что оно подверглось нападению, чего в действительности не было, причинит «нападающему» какой-либо вред, то вопрос об ответственности этого лица, действующего в состоянии так называемой «мнимой обороны», следует рассматривать по общим правилам о юридических и фактических ошибках».30

Действительно, понятие «мнимая оборона» и «превышение пределов необходимой обороны» исключают друг друга, ибо, где есть мнимая оборона, там нет и не может быть превышения пределов необходимой обороны. Приравняв мнимую оборону к необходимой (ст. 37 УК РФ) и, в частности, распространив на нее действия положений о превышении пределом необходимой обороны, Пленум Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. тем самым по существу возродил институт аналогии уголовного закона, что противоречит основным принципам российского законодательства, закрепленным в УК РФ 1996 г.