§ 2. Понятие и признаки преступлений против участников уголовного судопроизводства

Прежде чем дать определение преступлений против участников уголовного судопроизводства и рассмотреть их признаки, следует, на наш взгляд, выяснить, является ли группа данных общественно опасных деяний самостоятельной уголовно-правовой системой.

нечто целое, представляющее собой единство закономерно расположенных и находящихся в определенной связи частей^[61];

совокупность связанных между собой и в то же время различных и независимых частей^[62];

сложное единство, сформированное многими, как правило, различными факторами и имеющее общий план или служащее для достижения общей цели^[63];

размещение, множество или собрание вещей, связанных или соотносящихся между собой таким образом, что вместе они образуют некоторое единство, целостность^[64].

Между элементами множества, образующего систему, устанавливаются определенные отношения и связи. Благодаря им набор элементов превращается в связное целое, где каждый элемент оказывается, в конечном счете, связанным со всеми другими элементами и его свойства не могут быть поняты без учета этой связи^[65].

Таким образом, под системой того или иного вида преступлений следует понимать логически обоснованную совокупность уголовно-правовых норм, связанных между собой единым объектом преступного посягательства, и объединенных в определенные группы, которыми являются главы УК РФ.

Поскольку преступления какой-либо однородной группы связаны между собой единым общим объектом, она (группа) становится единым целым.

Всякая система имеет иерархическое строение. Элементы любой системы могут рассматриваться как особые системы меньшего объема и наоборот, сама исследуемая система может выступать как элемент (подсистема) другой, более широкой системы^[66].

Так, в систему преступлений, предусмотренных УК РФ, входит подсистема уголовно-правовых норм, размещенных в Особенной части Кодекса, в свою очередь также являющаяся системой, в которой расположены другие подсистемы — разделы, состоящие из глав. Внутри главы выделяются подсистемы, объединяющие группы преступлений по тем или иным критериям.

Следует заметить, что указание на ряд участников уголовного судопроизводства в качестве потерпевших (судья, прокурор, следователь, свидетель и т.п.) наличествует в нормах гл. 31 УК РФ «Преступления против правосудия». В уголовно-правовой науке существует несколько критериев систематизации преступлений против правосудия.

Так, Е.А. Смирнов выделял в качестве такого критерия субъекта преступления и по этому основанию разделил преступления против правосудия на три взаимосвязанные группы:

1) со стороны должностных лиц, осуществляющих правосудие;

2) со стороны других участников уголовного и гражданского процесса и частных лиц;

3) со стороны арестованных, осужденных и пособников^[67].

Ш.С. Рашковская классифицировала преступления против правосудия на две группы:

1) совершаемые должностными лицами правоохранительных органов;

2) совершаемые иными лицами^[68].

Я.М. Кульберг придерживался аналогичного подхода и выделял также две группы преступлений:

1) совершаемые должностными лицами;

2) совершаемые отдельными гражданами^[69].

А.И. Чучаев и Л.В. Иногамова-Хегай предлагают разделять преступления против правосудия на пять групп по признаку непосредственного объекта^[70].

Несколько иначе систематизирует преступления против правосудия Ю.И. Кулешов, который выделяет следующие группы норм:

1) предусматривающие ответственность за посягательство на судопроизводство;

2) охраняющие отношения, связанные с исполнением судебного акта;

3) консолидирующие нормы, направленные на защиту неприкосновенности участников процессуальных и постпроцессуальных отношений^[73].

В уголовно-правовой литературе встречается классификация преступлений против правосудия и по сходству признаков объективной стороны данных общественно опасных деяний^[74].

Н.В. Тарасов классифицирует систему преступлений против правосудия в зависимости от стадий уголовного процесса: противодействие преступной среды на стадии расследования уголовных дел; противодействие криминальной среды на стадии судебного разбирательства уголовных дел^[75].

При исследовании системы преступлений против правосудия установлено, что в ней наличествует ряд общественно опасных деяний, в которых в качестве потерпевших выступают участники уголовного судопроизводства. На наш взгляд, для определения круга данных преступлений необходимо выяснить, какими именно деяниями причиняется вред или создается угроза причинения вреда правам, свободам и законным интересам участников уголовного судопроизводства в связи с реализацией ими уголовно-процессуальных прав и (или) обязанностей. Очевидно, что поиск таких преступлений следует осуществлять, установив их объект. Это вытекает из введенного в научный оборот Б.Т. Раз- гильдиевым тезиса о том, что объект, подлежащий охране, должен быть исчерпывающе определен. Только в этом случае можно говорить об его охране. То, что не определено в качестве объекта, уголовным правом не охраняется, а потому причинение ему ущерба, его уничтожение находятся вне действия уголовного права^[76]. По мнению Г.В.

Это суждение справедливо и для определения видового объекта преступлений против правосудия, поскольку в уголовно-правовой науке существует несколько точек зрения на данную проблему. В частности, в уголовно-правовой доктрине под видовым объектом преступлений против правосудия понимается: совокупность общественных отношений, обеспечивающих специфический вид государственной деятельности суда по реализации целей и задач правосудия и органов, содействующих ему^[78]; совокупность общественных отношений в сфере процессуальной деятельности, направленной на реализацию требований законности и социальной справедливости в каждом конкретном случае^[79]; система общественных отношений, призванных обеспечить предпосылки, нормальное осуществление, а также претворение в жизнь результатов охранительной, по- знавательно-применительной, процессуально упорядоченной деятельности суда и содействующих ему органов и лиц^[80] и др.

Не имея целью исследование и определение видового объекта преступлений против правосудия, поскольку нами исследуются только преступления против участников уголовного судопроизводства, следует остановиться на выделении объектов рассматриваемых общественно опасных деяний по горизонтали.

В научной литературе встречаются критические точки зрения относительно деления объектов преступления на основные, дополнительные и факультативные. Так, по мнению В.К. Глистина, концепция дополнительных и факультативных объектов не имеет никакой практической ценности и возникла вследствие того, что сторонники существования таких объектов отказались от анализа объекта как определенной целостности^[81]. Н.Ф. Кузнецова полагала, что расщепление непосредственного объекта на основной, дополнительный и факультативный, не проясняя их значение для квалификации преступления, означает множить правоприменительные ошибки^[82].

Тем не менее, большинство авторов выступают за необходимость разграничения объектов преступления по горизонтали, различая три объекта: основной, дополнительный и факультативный^[83].

В частности, в юридической литературе указывается, что необходимость выделения дополнительного объекта чаще всего обусловлена спецификой способа преступного посягательства на основной объект, когда вред основному объекту причиняется посредством посягательства на дополнительный^[84]. Практическая значимость факультативного объекта состоит в верном определении степени общественной опасности совершенного деяния. Более опасным будет преступление, которое, поимо реального причинения вреда непосредственному основному объекту, угрожает причинением еще большего вреда другим объектам, попадающим в поле умышленной противоправной деятельности преступ- ника^[85].

Думается, что для определения преступлений против участников уголовного судопроизводства (гл. 31 УК РФ) важное значение имеет рассмотрение их дополнительных и факультативных объектов.

Так, факультативным объектом ст. 294 УК РФ (воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования) выступают права и законные интересы судей, присяжных заседателей, прокуроров, следователей, лиц, производящих дознание, поскольку данным преступлением нарушается независимость указанных лиц, связанная с подчинением их только закону при рассмотрении уголовных дел. Кроме того, указанным лицам косвенно причиняется и моральный вред, так как в силу противоправного воздействия они идут вопреки своему внутреннему убеждению и теряют авторитет среди граждан.

Дополнительным объектом преступления, предусмотренного ст. 295 УК РФ (посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование), является право на жизнь лиц, участвующих в отправлении правосудия. Потерпевшими от данного преступления будут лица, перечисленные в диспозиции ст. 295 УК РФ (судья, присяжный заседатель, прокурор, следователь, лицо, производящее дознание, защитник, эксперт, специалист), так как им прямо причиняется физический вред.

Дополнительный объект преступления, предусмотренного ст. 296 УК РФ (угроза или насильственные действия в связи с осуществлением правосудия или производством предварительного расследования) — безопасность, а также жизнь лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве. То есть в данном случае лицам, определенным в диспозиции данной статьи, прямо причиняется физический или имущественный вред.

Дополнительным объектом преступления, предусмотренного ст. 297 УК РФ (неуважение к суду), выступают общественные отношения, обеспечивающие честь и достоинство лиц, в отношении которых было совершено преступное посягательство. Потерпевшими здесь являются лица, перечисленные в диспозиции данной статьи, им прямо причиняется моральный вред.

Кроме указанных, вред прямо или косвенно причиняется участникам уголовного судопроизводства совершением преступлений, предусмотренных следующими уголовно-правовыми нормами:

ст. 298.1 УК РФ (клевета в отношении судьи, присяжного заседателя, прокурора, следователя, лица, производящего дознание, судебного пристава, судебного исполнителя), в данном случае прямо причиняется моральный вред лицам, указанным в диспозициях ч. 1 и 2;

ст. 299 УК РФ (привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности или незаконное возбуждение уголовного дела) — прямо причиняется моральный, физический или имущественный вред лицу, в отношении которого проводится проверка сообщения о преступлении в порядке, предусмотренном ст. 144 УПК РФ;

ст. 300 УК РФ (незаконное освобождение от уголовной ответственности) — косвенно причиняется моральный вред потерпевшим от тех преступлений, в которых обвиняли лиц, незаконно освобожденных от уголовной ответственности;

ст. 301 УК РФ (незаконные задержание, заключение под стражу или содержание под стражей) — прямо причиняется физический, имущественный и моральный вред подозреваемым и обвиняемым;

ст. 302 УК РФ (принуждение к даче показаний) — лицам, перечисленным в диспозиции указанной статьи, прямо причиняется физический и моральный вред;

ч. 2-4 ст. 303 УК РФ (фальсификация доказательств по уголовному делу и результатов оперативно-разыскной деятельности) — косвенно вред причиняется подозреваемым и обвиняемым (при фальсификации обвинительных доказательств), так как их положение значительно ухудшается либо потерпевшим (когда фальсифицируются оправдательные доказательства), так как перестает осуществляться уголовно-процессуальная защита их прав;

ст. 305 УК РФ (вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта) — косвенно причиняется вред обвиняемым, если неправосудным приговором, решением или актом ухудшается их положение, или потерпевшим, если неправосудный приговор или решение направлены на ухудшение их положения или оправдание подсудимого;

ст. 307 УК РФ (заведомо ложные показание, заключение эксперта, специалиста или неправильный перевод) — косвенно причиняется вред обвиняемым и подозреваемым (если заведомо ложные показания, заключение или перевод направлены на обвинение данных лиц в совершении преступления) либо потерпевшим (если показания свидетеля, заключение эксперта, специалиста, а также перевод были направлены на оправдание подозреваемых или обвиняемых);

ст. 308 УК РФ (отказ свидетеля или потерпевшего от дачи показаний) — косвенно причиняется вред подозреваемым или обвиняемым (если отказ от показаний ухудшает их положение) либо потерпевшим (если отказ от дачи показаний направлен на оправдание виновных в совершении преступления лиц);

ст. 309 УК РФ (подкуп или принуждение к даче показаний или уклонению от дачи показаний либо к неправильному переводу) — перечисленным в диспозиции ч. 1 и 2 лицам прямо причиняется физический, имущественный и моральный вред.

ст. 310 УК РФ (разглашение данных предварительного расследования) — косвенно вред причиняется участникам уголовного судопроизводства на стадии предварительного расследования в том случае, если разглашение данных ухудшает их положение, например, возникает возможность оказания давления на лицо, производящее расследование, нарушаются права и законные интересы свидетелей, потерпевших, обвиняемых, подозреваемых и т.п.

ст. 311 УК РФ (разглашение сведений о мерах безопасности, применяемых в отношении судьи и участников уголовного процесса) — прямо причиняется физический, имущественный или моральный вред лицам, перечисленных в диспозиции данной уголовно-правовой нормы;

ст. 312 УК РФ (незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации) — косвенно причиняется имущественный вред потерпевшим от преступлений;

ст. 316 УК РФ (укрывательство преступлений) — косвенно причиняется вред участникам, осуществляющим предварительное расследование, так как данное деяние значительно затрудняет их деятельность, а также потерпевшим, поскольку перестает осуществляться уголовно-процессуальная защита их прав. Как справедливо считает А.В. Бриллиантов, роль укрывательства состоит в том, что оно препятствует своевременному раскрытию преступлений и привлечению виновных к уголовной ответственности, создает условия для безнаказанности лиц, совершающих особо тяжкие преступления^[86].

Таким образом, из гл. 31 УК РФ можно выделить 18 составов преступлений, совершаемых в отношении участников уголовного судопроизводства, где дополнительными или факультативными объектами выступают их права, свободы и законные интересы. Причем, как видно из анализа объектов данных уголовно-правовых норм, одним потерпевшим вред причиняется непосредственно (ст. 295-299, 301, 302, 309, 311), другим — косвенно, в зависимости от ситуации совершения преступления (ст. 294, 300, 303, 305, 307, 308, 310, 312, 316). Следовательно, в указанной главе представляется возможным обозначить две группы преступлений против участников уголовного судопроизводства:

1) преступления с непосредственным причинением вреда потерпевшим — участникам уголовного судопроизводства;

2) преступления с косвенным причинением вреда потерпевшим — участникам уголовного судопроизводства.

Разделение преступлений против участников уголовного судопроизводства, расположенных в гл. 31 УК РФ, на указанные группы не является их классификацией, поскольку в данном случае рассматривается лишь часть общественно опасных деяний (относящихся к преступлениям против правосудия). Однако такое деление будет полезным при дальнейшем исследовании криминологической характеристики преступных деяний.

Следует отметить, что в соответствии с описанием диспозиций отдельные преступления (например, предусмотренные ч. 1 ст. 294, ст. 295 УК РФ и др.) посягают также на участников конституционного, гражданского, арбитражного и административного судопроизводства. Однако изучение судебно - следственной практики свидетельствует о том, что в подавляющем большинстве случаев вышеуказанные преступления посягают на права, свободы и законные интересы именно участников уголовного судопроизводства.

Одним из признаков объекта преступлений против правосудия (как непосредственного, так и дополнительного либо факультативного) является потерпевший. Причем, для гл. 31 УК РФ характеристики потерпевшего от преступления имеют, как правило, значение криминообразующих признаков, поэтому ряд авторов отождествляют преступления против участников уголовного судопроизводства с преступлениями против правосудия. В частности, Г.П. Лозо- вицкая указывает, что на защиту интересов участников уголовного судопроизводства направлены нормы уголовно-правового законодательства, предусмотренные гл. 31 УК РФ^[87].

Однако следует заметить, что в отношении лиц, участвующих в уголовном процессе, могут совершаться не только преступления против правосудия, но и многие другие, например, против жизни, здоровья, собственности, половой неприкосновенности, половой свободы личности и т.д.

Так, в целях мести за ранее данные показания в отношении свидетеля, потерпевшего или иного участника уголовного процесса могут быть совершены преступления, предусмотренные ст. 105, 111, 158, 131, 132, 167 УК РФ и др.

К примеру, Новокузнецким районным судом Кемеровской области за совершение преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 167 УК РФ, к 2 годам 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года был осужден 36-летний житель села Баевка. В ходе судебного заседания установлено, что виновный в сентябре 2016 г. совершил поджог принадлежащих фермеру того же села двух тюков сена и хозяйственного блока, в котором находились животные (коровы и козы), а также хранились пиломатериалы. Подсудимый дал признательные показания и пояснил, что поджог совершил из мести, поскольку несколькими месяцами ранее он украл у фермера козу, из-за чего стал фигурантом уголовного дела. Попытки примириться с потерпевшим оказались безуспешными, тогда он решил отомстить ему за несговорчивость и поджег хозяйственный блок^[88].

1 сентября 2012 г. С. совершил в отношении П. грабеж, в связи с чем 3 сентября 2012 г. последняя обратилась в районный отдел полиции с заявлением о преступлении и привлечении С. к уголовной ответственности. 20 сентября

2012 г. в отношении С. было возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 161 УК РФ, П. была признана по данному делу потерпевшей и дала изобличающие С. показания, после чего дело по указанному обвинению направили в суд для рассмотрения по существу. В связи с этим в период с 3 сентября 2012 г. по 14 марта

2013 г. у С. из мести за выполнение потерпевшей П. указанного общественного долга возник умысел на ее убийство, чем он неоднократно угрожал ей, требуя изменить ранее данные показания. В период с 23 часов 14 марта 2013 г. по 4 часа 15 марта 2013 г. С. привез П. на участок местности, расположенный в двух километрах от трассы в Коченевском районе Новосибирской области, где, реализуя умысел, направленный на убийство П., взял неустановленный предмет, имеющий свойства тупого и острого, а также обладающий рубящими свойствами, и, действуя из мести за выполнение П. общественного долга, с целью лишения жизни, умышленно нанес ей данным предметом не менее 26 ударов в область головы, шеи и конечностей, причинив множественные телесные повреждения, в том числе рубленое слепое ранение шеи с повреждением правой доли щитовидной железы, правой яремной вены и тела третьего шейного позвонка, оценивающееся как тяжкий вред здоровью, от которого П. скончалась на месте^[89].

В данном случае С. из мести за ранее данные изобличающие его показания совершил убийство потерпевшей П.

По другому уголовному делу М. и К. осуждены за умышленное причинение группой лиц по предварительному сговору средней тяжести вреда здоровью Ф. в связи с выполнением ею общественного долга с издевательствами и мучениями для нее. Судом установлено, что Ф., выполняя свой общественный долг, при допросе в качестве свидетеля по уголовному делу сообщила о причинении в ее присутствии тяжкого вреда здоровью Б., после чего тот был задержан и заключен под стражу. Узнав об этом, М. и К. пришли в квартиру, где находилась Ф., которая подтвердила, что показания против Б. дала именно она. Тогда М. и К., причиняя душевные и физические мучения и страдания, избили ее, М. состриг волосы, а К. обрил ей голову. Потерпевшую периодически обливали холодной водой, заставили встать на колени и подробно рассказать о данных ею показаниях. Своими действиями осужденные причинили множественные ссадины, кровоподтеки, переломы ребер, которые расцениваются как повлекшие вред здоровью средней тяжести^[90].

По этому поводу в научной литературе приводятся сведения, что сотрудниками УОГЗ оперативным путем ежегодно выявляются и документируются преступления, связанные с угрозой защищаемым лицам, предусмотренные нормами, содержащимися в гл. 16 УК РФ («Преступления против жизни и здоровья»), 21 УК РФ («Преступления против собственности») и др.^[91]

Бесспорно, такие преступления не являются преступлениями против правосудия, поскольку при их совершении нарушается не сама процедура правильного осуществления правосудия, а ущемляются права, свободы и законные интересы конкретных участников уголовного судопроизводства по поводу их участия в уголовном процессе. Об этом вполне обоснованно пишет И.А. Бобра- ков: «Деяния, создающие угрозу безопасности гражданам, вовлеченным в сферу уголовного судопроизводства, далеко не во всех случаях охватываются рамками гл. 31 УК РФ. В ряде случаев уголовно-правовая оценка таких посягательств может определяться п. «б» ч. 2 ст. 105, п. «а» ч. 1 ст. 111, п. «б» ч. 2 ст. 112, п. «б» ч. 2 ст. 117 УК РФ и другими нормами уголовного законодательства»^[92].

В связи с указанным обстоятельством не представляется возможным выделить преступления против участников уголовного судопроизводства в качестве самостоятельной уголовно-правовой системы. Это связано с тем, что законодатель основанием систематизации преступлений в целом и отдельных их видов избрал объект уголовно-правовой охраны, а в отношении участников уголовного судопроизводства в связи с их законной деятельностью совершаются преступления, посягающие не только на интересы правосудия, но и на другие охраняемые уголовным законом объекты. В данном случае лица, участвующие в уголовном процессе, обладают повышенной степенью виктимности, их внимание и осмотрительность ниже, чем у обычных граждан, поэтому они чаще становятся жертвами различных преступлений. Так, участники уголовного судопроизводства, особенно подозреваемые и обвиняемые, нередко становятся жертвами мошенничества. Их легко ввести в заблуждение, например злоумышленник может представиться сотрудником правоохранительных органов и сообщить, что имеет возможность повлиять на лицо, производящее расследование, с целью прекращения уголовного дела и завладеть деньгами указанных участников процесса.

Полагаем, что при исследовании преступлений обозначенной категории необходимо рассмотреть и субъективную сторону данных противоправных деяний. Как указывает В.А. Якушин, уголовное право нашей страны всегда основывалось на принципе субъективного вменения, который в действующем УК

РФ приобрел статус законодательного^[93]. А.И. Рарог отмечает, что «вина в соответствии с психологическим ее пониманием, господствующим в отечественной правовой науке, — это психическое отношение лица к совершаемому им общественно опасному деянию, предусмотренному уголовным законом, и к его общественно опасным последствиям»^[94]. Он же дает развернутое определение вины, под которой понимает психическое отношение лица в форме умысла или неосторожности к совершаемому им общественно опасному деянию, в котором проявляется антисоциальная, асоциальная либо недостаточно выраженная социальная установка этого лица относительно важнейших социальных ценно- стей^[95]. Определяя понятие умысла, ученый приводит суждение, согласно которому в его содержание включено осознание общественно опасного характера деяния. Из этого следует, что предметом сознания при умысле являются: во- первых, фактическое содержание совершаемого деяния; во-вторых, его социальное значение^[96].

При совершении преступлений против участников уголовного судопроизводства виновный сознает, что посягает на права, свободы и законные интересы указанных лиц, предвидит, что его деяния содержат в себе реальную возможность (при прямом и косвенном умыслах) или неизбежность (при прямом умысле) наступления тех или иных общественно опасных последствий и в целях противоправного удовлетворения своих собственных потребностей и интересов желает их наступления (при прямом умысле) или сознательно допускает эти последствия либо относится к ним безразлично (при косвенном умысле).

Поэтому преступления, в которых в качестве потерпевших выступают лица, участвующие в уголовном процессе, не всегда являются преступлениями против участников уголовного судопроизводства. В данном случае необходимо учитывать, что в каждом преступлении против участника уголовного судопроизводства последний выступает в качестве потерпевшего, но не всякое преступление, где потерпевшим является участник уголовного судопроизводства, является преступлением против него. К преступлениям против участников уголовного судопроизводства следует отнести лишь те общественно опасные деяния, при совершении которых виновный сознает, что противоправно воздействует на участника уголовного судопроизводства, играющего определенную роль в уголовном процессе в целях удовлетворения своих собственных потребностей и интересов. Следует заметить, что указание на данную цель не свидетельствует о том, что против участников уголовного судопроизводства совершаются общественно опасные деяния лишь с прямым умыслом. Причинение вреда правам, свободам и законным интересам участников уголовного судопроизводства является средством достижения такой цели. В данном случае у виновного может и не быть прямого умысла на причинение конкретного вреда потерпевшему, хотя он может сознательно допускать, что в результате его деяния наступят любые последствия, которых он даже не желает.

К примеру, виновный стремится выяснить содержание показаний, данных свидетелем при допросе. Непосредственно воздействовать на свидетеля он не может, так как тот находится под государственной защитой. Узнав, что допрос проводился с участием переводчика, виновный, применяя к нему насилие, опасное для жизни или здоровья, принуждает переводчика рассказать, о чем давал показания свидетель. Виновный здесь может сознательно допускать, что его действия приведут к различным последствиям, в том числе и смерти потерпевшего. Однако он этого не желает, смерть переводчика ему не выгодна, поскольку, лишив его жизни, он не достигнет своей цели. Причиняя в результате применения насилия смерть переводчику, виновный действует с косвенным умыслом.

В юридической литературе преступление обоснованно рассматривается в двух аспектах: с позиций уголовного права и криминологии. При уголовноправовом подходе внимание сосредотачивается на юридическом анализе состава преступления. С точки зрения криминологии преступление рассматривается в контексте взаимодействия личности преступника и внешней среды, в которой совершается преступление^[97]. Поэтому представляется верным суждение В.Ф. Козлова, считающего, что, с точки зрения криминологии, система сведений о преступлении в отличие от его уголовно-правовой характеристики содержит в себе информацию о детерминантах совершения преступления и призвана, прежде всего, обеспечить теоретико-методологическую функцию для процесса разработки мер по их предупреждению^[98].

Поэтому полагаем, что при исследовании всего массива преступлений против участников уголовного судопроизводства (а не только содержащихся в гл. 31 УК РФ) как криминологической категории главенствующую роль все же играют не признаки состава преступления, а процессуальный статус жертвы (как элемент внешней среды — сферы уголовного судопроизводства) и особенности механизма преступного поведения личности виновного. Это связано с тем, что совокупность преступлений против участников уголовного судопроизводства рассматривается как составная часть российской преступности, и определение криминологических свойств данных общественно опасных деяний важно для разработки эффективных мер их предупреждения. В свою очередь, уголовно-правовой анализ элементов состава исследуемых деяний позволяет выявить признаки, необходимые для формулирования дефиниции преступлений против участников уголовного судопроизводства.

В соответствии с изложенным можно определить, что преступления против участников уголовного судопроизводства — это собирательное криминологическое понятие, включающее в себя умышленные противоправные общественно опасные деяния, причиняющие или создающие угрозу причинения вреда правам, свободам и законным интересам лиц, реализовавшим либо имевшим возможность реализовать свои уголовно-процессуальные права и (или) обязанности в уголовном судопроизводстве.

Итак, одним из криминологических признаков рассматриваемых преступлений является процессуальный статус жертвы, реализовавшей либо имевшей возможность реализовать свои уголовно-процессуальные права и (или) обязанности. Другой признак - осознание виновным того, что он противоправно воздействует на потерпевшего именно в связи с участием его в уголовном процессе, что является заранее определенной целенаправленностью преступного поведения личности. Таким образом, совокупность преступлений против участников уголовного судопроизводства предлагается рассматривать в качестве самостоятельной криминологической категории.

В криминологии совокупность преступлений, обладающих теми или иными сходными признаками, принято называть преступностью, хотя ее определение гораздо шире по смысловому содержанию.

С точки зрения А.И. Долговой, преступность представляет собой сложное системно-структурное явление^[99]. Причем, как полагает ученый, «признавая структурный характер преступности, практически все криминологи выделяют отдельные ее составляющие. Уже сама по себе структура преступности — соотношение разных ее видов — позволяет судить о качественной характеристике данного явления в определенных пространственно-временных границах»^[100]. И хотя А.И. Долгова во многих своих работах дает рекомендации по выделению и изучению отдельных структурных элементов всей преступности, а именно ее видов, она же предупреждает, что вычленение видов преступности — занятие непростое. Трудности возрастают, когда делается попытка выделить преступность, характеризуемую одновременно рядом признаков: и мотивацией, и сферой преступной деятельности, и субъектом преступления, и т.п.^[101]

Указанное суждение подтверждается исследованием признаков преступлений против участников уголовного судопроизводства. Общими свойствами данных общественно опасных деяний являются лишь характеристики жертв преступных посягательств, обладающих, в свою очередь, довольно различными процессуальными статусами и социальными ролями. Думается, что остальные признаки рассматриваемых преступлений не позволяют выделить совокупность преступлений против участников уголовного судопроизводства в самостоятельный вид преступности, поскольку в массиве данных преступлений наличествуют различные объективные и субъективные признаки.

Так, участники уголовного судопроизводства в равной степени могут оказаться жертвами как насильственных преступлений, так и преступлений против собственности, правосудия и др. Субъектами преступлений могут быть как любые вменяемые достигшие возраста уголовной ответственности лица, так и специальные субъекты (например, сотрудники правоохранительных органов). Мотивы совершения данных общественно опасных деяний также могут быть разнообразны — воспрепятствование осуществлению правосудия, месть за совершенные действия, улучшение служебных показателей и т.п. Сами преступления против участников уголовного судопроизводства также могут структурно входить в тот или иной вид преступности (насильственную преступность, коррупционную преступность, преступность сотрудников органов внутренних дел и т.п.).

В связи с указанным обстоятельством полагаем, что совокупность преступлений против участников уголовного судопроизводства как составная часть всей преступности является самостоятельным криминологическим феноменом. Хотя данные преступления и обладают некоторыми общими признаками (потерпевшие от них выступают участниками уголовного судопроизводства, их совершение обусловлено сферой уголовного процесса, умышленная форма вины), тем не менее, они существенно отличаются друг от друга, что не позволяет выделить их в отдельный вид преступности.

Следует заметить, что в криминологической науке встречаются попытки рассмотрения преступлений против участников уголовного судопроизводства как самостоятельного вида преступности. В частности, И.А. Бобраков, исследуя в качестве таких преступлений насильственные противоправные акты, регламентированные нормами, содержащимися в основном в гл. 31 УК РФ, оперирует понятием «преступность».

Между тем в рамках одного и того же исследования ученый употребляет различные дефиниции:

преступность, проявляющаяся в насильственных посягательствах на личность, вовлеченную в уголовное судопроизводство^[102];

преступность, посягающая на граждан в связи с проводимым уголовным судопроизводством^[103];

преступность, направленная на граждан, участвующих в уголовном судо- производстве^[104];

преступность, посягающая на интересы участников уголовного судопро- изводства^[105];

преступность, связанная с посягательствами в отношении участников уголовного судопроизводства^[106];

преступность, связанная с посягательством на лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство^[107].

Осмысливая проведенное И.А. Бобраковым исследование, безусловно, имеющее огромное теоретическое и прикладное значение для криминологической науки, можно убедиться в том, что им все же не дается определения какого-либо вида преступности, и в заключении он делает вывод о криминологическом исследовании не преступности, а противоправных насильственных актов, совершаемых в отношении участников уголовного судопроизводства^[108].

Совокупность рассматриваемых общественно опасных деяний, с одной стороны, исследуют не как преступность, а как группу преступлений, совершаемых против участников уголовного судопроизводства, и иные авторы^[109].

С другой стороны, общим для совокупности исследуемых преступлений является то, что их совершение обусловлено сферой уголовного судопроизводства, их жертвами являются лица, обладающие повышенной степенью виктим- ности в связи с участием в уголовном процессе, виновные сознают, что противоправно воздействуют на потерпевших именно в связи с участием последних в уголовном судопроизводстве. Все это позволяет говорить о преступлениях против участников уголовного судопроизводства как о самостоятельной криминологической категории^[110].

Отметим, что в криминологической доктрине встречаются обоснования выделения из всей преступности не только конкретных ее видов, но и отдельных групп преступлений. Так, в юридической литературе говорится, что «структура преступности определяется соотношением в ней видов (групп) преступлений, классифицируемых по уголовно-правовым либо криминологическим основаниям»^[111]. Н.Ф. Кузнецова писала, что «структура преступности характеризуется соотношением и удельным весом групп преступлений»^[112]. По мнению А.И. Долговой, криминологическое значение имеет выделение как видов преступлений, так и видов преступности, которое позволяет более глубоко изучать их особенности, специфику детерминации, причинности, а также разрабатывать дифференцированные меры борьбы^[113].

Поскольку определены четыре группы участников уголовного судопроизводства, представляется логичным, что все преступления рассматриваемого вида следует классифицировать в соответствии с процессуальным статусом потерпевших от данных общественно опасных деяний:

а) преступления против лиц, входящие в состав суда;

б) преступления против участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения;

в) преступления против участников уголовного судопроизводства со стороны защиты;

г) преступления против иных участников уголовного судопроизводства^[114].

Приведенная классификация будет принята за основу дальнейшего исследования.

Итак, изложенное позволяет охарактеризовать особенности преступлений против участников уголовного судопроизводства, что находит отражение в следующих выводах:

1) права, свободы и законные интересы участников уголовного судопроизводства охраняются в соответствии с нормами, включенными в гл. 31 УК РФ, в которой содержится значительная часть преступлений рассматриваемого вида. Причем, процессуальные статусы потерпевших от данных преступлений имеют, как правило, значение криминообразующих признаков;

2) из гл. 31 УК РФ можно выделить ряд преступлений, потерпевшими от которых тем или иным образом выступают участники уголовного судопроизводства. К ним относятся общественно опасные деяния, предусмотренные ст. 294-302, ч. 2-4 ст. 303, ст. 305, 307-312, 316;

3) в отношении участников уголовного судопроизводства совершаются не только преступления против правосудия, но и многие другие, например, против жизни, здоровья, собственности, половой неприкосновенности и половой свободы личности и т.д. (в частности, умышленное уничтожение имущества или сексуальное насилие в целях мести за ранее данные показания). Особенность совершения таких преступлений состоит в том, что виновный, действуя умышленно и противоправно, посягает на права, свободы и законные интересы конкретных участников уголовного судопроизводства именно по поводу их участия в уголовном процессе;

4) преступления против участников уголовного судопроизводства — это собирательное криминологическое понятие, включающее в себя умышленные противоправные общественно опасные деяния, причиняющие или создающие угрозу причинения вреда правам, свободам и законным интересам лиц, реализовавшим либо имевшим возможность реализовать свои уголовнопроцессуальные права и (или) обязанности в уголовном судопроизводстве;

5) общими признаками для группы исследуемых преступлений является то, что их совершение обусловлено сферой уголовного процесса; их жертвами являются участники уголовного судопроизводства, обладающие повышенной степенью виктимности; виновные осознают, что противоправно воздействуют на потерпевших именно в связи с участием последних в уголовном процессе, что позволяет рассматривать совокупность данных общественно опасных деяний в качестве самостоятельного криминологического феномена.