Квалификация при смежных составах преступлений

Анализ уголовного законодательства недвусмысленно свидетельствует о том, что составы преступлений, в нем изложенные, действительно имеют общие (повторяющиеся) признаки. Всегда совпадают такие признаки, как причинная связь, физическое и вменяемое лицо.

Значит, чтобы дать правильную уголовно-правовую оценку содеянному, необходимо при выявлении признаков, свойственных исключительно совершенному деянию, отграничить последнее от всех остальных. Лишь тогда можно прийти к единственной совокупности, признаков, с одной стороны, характеризующей именно данное пре? ступление, а с другой — отличающей его от всех иных. Отсюда в определенном смысле «разграничение преступлений есть обратная сторона квалификации»63. }

Если исходить из количества совпадающих признаков, выделяются две важные для квалификации преступлений ситуации: 1) сот ставы имеют только один несовпадающий признак (например, оСг{ новные составы кражи и грабежа различаются только по способу, совершения деяния — тайно и открыто) и 2) составы имеют нб?{; сколько несовпадающих признаков. Отдельно называть ситуаций^,

при которой «составы не имеют между собой ни одного общег^|

ti

J

признака (кроме вменяемости и возраста)»64, нет никаких логических оснований, ибо уже по цитированным словам ясно, что хотя бы вменяемость и возраст в составах преступлений всегда совпадают.

Каждая из приведенных ситуаций представляет для юридической оценки деяний свою сложность. Составы, имеющие лишь один несовпадающий признак (именно они в узком смысле действительно являются смежными), легче всего смешать при неправильном понимании их специфических признаков.

При квалификации по объективной стороне разграничение составов преступлений происходит прежде всего в зависимости от вида общественно опасного поведения, т. е. действия или бездействия. Составов, которые различались бы отмеченным, не так много. Однако при установлении, что лицо бездействовало, при прочих равных условиях речь должна идти о неоказании помощи больному (ст. 124 УК РФ) либо оставлении в опасности (ст. 125), неисполнении обязанности по воспитанию несовершеннолетнего (ст. 156) либо злостном уклонении от уплаты средств на содержание детей или нетрудоспособных родителей (ст. 157) ит. д. В этом случае не может быть превышения должностных полномочий (ст. 286 УК РФ), а только халатность (ст. 293). Значит, если составы различаются по виду общественно опасного поведения, содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей тот его вид, которым совершено установленное посягательство.

Далее необходимо разграничение по характеру поведения, которое может быть различным и заключаться в причинении смерти или вреда здоровью, изнасиловании, хищении, уничтожении или повреждении имущества и т. п. По данному признаку отличается множество составов, и их разделение осуществляется сравнительно просто. Следует только учитывать, что, если составы различаются по характеру общественно опасного поведения, содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей тот характер поведения, которым совершено установленное посягательство.

Так, при выявлении, что преступление совершено путем хищения, сразу исключаются все составы, выполняемые другими по характеру действиями. Вместе с тем круг деяний, по признакам которых допустима квалификация, остается достаточно широким (ст. 126, 158-162, 164, 221, 226, 229, 325 УК РФ).

В то же время не следует думать, что по характеру поведения различаются только действия. Сущность бездействия тоже бывает разной.

Следующий этап разграничения — способ совершения деяния. Только хищения могут совершаться тайно и открыто, с применением насилия, не опасного и опасного для жизни или здоровья, путем обмана или злоупотребления доверием и присвоения или растраты.

При условии установления, что способ хищения тайный, из приведенных выше составов исключаются те, которые указаны в ст. 159-162 УК РФ. В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 отражено, что «как тайное хищение чужого имущества (кража) следует квалифицировать действия лица, , совершившего незаконное изъятие имущества в отсутствие собст- .

-І

4

ренника или иного владельца этого имущества, или посторонних ЛйН либо хотя и в их присутствии, но не заметно для них»163.

Особенно важно тайное хищение отграничивать от грабежа как открытого хищения чужого имущества. Как разъяснено в п. 3 цитированного выше постановления от 27 декабря 2002 г. № 29, «открытым хищением чужого имущества... является такое хищение, которое совершается в присутствии собственника или иного владельца имушества либо на виду у посторонних, когда лицо, совершающее это преступление, сознает, что присутствующие при этом лица понимают противоправный характер его действий независимо от того,

„ 67

принимали ли они меры к пресечению этих действии или нет» .

Если установлено, что хищение совершено с применением насилия, то перечень смежных составов сужается до грабежа и разбоя.

Другие преступления также могут отличаться способом совершения преступления. Общее для всех их решение заключается в Том, что, если составы различаются по способу совершения деяния, содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей тот способ, с помощью которого совершено установленное посягательство.

Иногда составы преступлений разграничиваются по орудия^ или средствам совершения деяния. В качестве их могут выступать специальные технические средства, предназначенные для негласного получения информации, оружие или предметы, используемые в качестве оружия, самоходное транспортное плавающее или механическое транспортное средство и воздушное судно, взрывчатые и химические вещества, электроток, газ и т. д. Отсюда при установлении применения оружия или предмета, используемого в качестве ору, жия, при прочих необходимых признаках преступление квалифицируется как разбой (ч. 2 ст. 162 УК РФ) или хулиганство (ч. 1 ст. 213), но исключена юридическая оценка по ст. 356 в качестве применения средств (ч. 1) или оружия массового поражения (ч. 2), запрещенных международным договором Российской Федерации. Таким образом, если составы различаются по орудиям или средствам совершения деяния, содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей те орудия или средства, с помощью которых совершено установлен* ное посягательство.

Для разграничения составов преступлений нередко имеют значение общественно опасные последствия. Проще всего это сделата по их виду (смерть, вред здоровью, ущерб и проч.). Когда установ* лено наступление смерти потерпевшего, то деяние, естественно? должно квалифицироваться по статьям, отражающим ответствен* ность за умышленное или по неосторожности ее причинение, а не по статьям о причинении других последствий. Стало быть, если соста* вы различаются по виду общественно опасных последствий, соде* янное квалифицируется по статье, предусматривающей тот их вид? который причинен установленным посягательством.

Размер последствий тоже способен разграничивать составы преступления. В уголовном законодательстве в данном плане различай ются причинение легкого, средней тяжести и тяжкого вреда здоро* вью и т. п. Следовательно, если установлено причинение тяжког® вреда здоровью, то содеянное квалифицируется при прочих равны* условиях по ст. 111 или 118 УК РФ, а не по другим статьям о причинении вреда здоровью. Наличием и отсутствием значительного.! ущерба различаются умышленное повреждение имущества и ванД**! лизм как порча имущества на общественном транспорте или в обШЙ ственных местах (ст. 167 и 214 УК РФ). *f Изложенное позволяет сформулировать специальное правило Юридической оценки деяний, распространяющееся на разграничение с0ставов преступлений по размеру общественно опасным последст- БйЯм. Содеянное в таком случае квалифицируется по статье, преду- сМатривающей хот их объем, который причинен установленным посягательством.

В отмеченном смысле выработанная практикой особая уголовно-правовая оценка хулиганства и преступлений, совершаемых из хулиганских побуждений, весьма сомнительна. В п. 16 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 1991 г. № 5 «О судебной практике по делам о хулиганстве» разъяснено, что «более тяжкие, чем хулиганство, преступления (например, умышленное причинение тяжких телесных повреждений, умышленное уничтожение и повреждение имущества при отягчающих обстоятельствах), совершенные из хулиганских побуждений, следует квалифицировать по совокупности с хулиганством»69.

В отдельных ситуациях составы разграничиваются по признакам места, времени или обстановки совершения деяния. Отличия здесь довольно очевидны. Так, предусмотренные в ч. 1 ст. 195 УК РФ неправомерные действия при банкротстве (кроме совершенных в пРедвидении банкротства) совершаются во времени после вынесения арбитражным судом решения о признании должника банкротом и об открытии конкурсного производства. Наоборот, названное в Ст 196 УК РФ преднамеренное банкротство осуществляется именно дДя этого, т. е. в другое время. В ч. 1 ст. 108 УК РФ установлена ответственность за убийство, совершенное в обстановке посягательств ва на защищающегося, а в ч. 2 этой статьи — в обстановке уклонения задерживаемого от задержания. В ст. 244 УК РФ говорится о местах захоронения. В ст. 256 УК РФ — о местах нереста. Вывод ц3 отмеченного может заключаться лишь в том, что, если составы раз, личаются гю показателям места, времени или обстановки совершу ния деяния, содеянное квалифицируется по статье, предусматрц, вающей тот их показатель, в условиях которого совершено установленное посягательство.

В литературе заявлено, что постепенно выявляется тенденция по приданию самостоятельного значения при разграничении про, ступлений причинной связи164. Вряд ли такая тенденция на самой деле имеет место. По крайней мере, она пока не отразилась на законодательном регулировании составов преступлений. Для него важно лишь то, что определенное поведение влечет соответствующие ПО! следствия (ч. 4 ст. 111, ст. 124, 143, 167 и др. УК РФ). Какова при этом причинная связь, непосредственная или отдаленная, простая или сложная, исключительная или адекватная и т. п., роли не играет?

Якобы имеющее место разграничение преступлений по содержанию и развитию причинной связи иллюстрируется примерами о недостаче товарно-материальных ценностей у материально! ответственного лица как результате хищения, так и проявленной халатности, а также об умышленных или неосторожных общественно опасных действиях в качестве причины пожара, уничтожившего имущество165. В то же время причинная связь здесь вовсе ни при чеш В первом случае преступления различаются по поведению, во вто# ром по вине.

Правда, следует отметить, что практика порой считает важным для составов соответствующих преступлений, какой именно являет» ся в данном случае причинная связь. Так, Айнетдинов и Измайло! были осуждены, в частности, за причинение смерти по неостороя$ ности. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного СуДЙ РСФСР по этому поводу указала, что в соответствии с заключение*! судебно-медицинских экспертиз наступление смерти Зубкова °б5% словлено не тяжестью насту пивших последствий, а тяжелым забоЯЩ ванием, которым он страдал, и, таким образом, «прямой причинной связи» между причинением потерпевшему телесных повреждений и наступлением его смерти не имеется72.

Приведенный взгляд на значение причинной связи для разграничения составов преступлений, возможно, является следствием логической ошибки, которая называется подменой тезиса. Дело в том, чТо установление причинной связи, т. е. того, связано ли соответствующее поведение с наступившими последствиями, обычно подменяется выявлением, является ли соответствующее поведение причиной наступивших последствий или субъективного отношения к возможности наступления таковых73. Подтверждения данного подхода к причинной связи нередко встречаются в практике.

Скажем, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РСФСР по делу о нарушении правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств указала: «... причиной автотранспортного происшествия явилось то, что водитель Котегов превысил скорость движения, не принял своевременных мер к остановке автомашины перед препятствием и, несмотря на то, что видел шедшую навстречу автомашину, выехал на полосу встречного движения, совершил автоаварию, повлекшую за собой гибель Башкаева. Между нарушениями Котеговым Правил дорожного движения и наступившими последствиями — смертью потерпевшего Башкаева имеется причинная связь. А допущенные Кубаевым нарушения не являлись причиной (курсив мой. — Е. Б.) автотранспортного проис-

74

шествия» .

По делу о причинении смерти по неосторожности президиум городского суда признал, что «Шешеня, не знавший о наличии у Курицына патологических изменений сосудов головного мозга, ударив его рукой по лицу, не только не предвидел возможность наступления смерти потерпевшего, но и не мог этого предвидеть. При таких конкретных обстоятельствах не имеется оснований для при-

См.: Постановления и определения по уголовным делам Верховного Суда РСФСР Я ®1-1988 гг.). М., 1989. С. 9.

Эт° хорошо видно из исследований в литературе теорий причинной связи (см., 'ip: Шаргородский М. Д. Избранные работы по уголовному праву. СПб., 2003. 79-114- Церетели Т. В. Причинная связь в уголовном праве. М., 1963. С. 72-161; п Нин Б. В. Причинная связь в уголовном праве. СПб., 2000. С. 27-131, 168-219). ным становлений Президиума и определений Судебной коллегии по уголов- м Делам Верховного Суда РСФСР, 1974-1979 гг. М., 1981. С. 26. 124

знания наличия причинной связи между нанесением удара ШешенеЙ и наступившими последствиями»166 (курсив мой. —КБ.).

Подобного рода подходы к причинной связи происходят из-за сложности ее понимания в качестве признака состава преступления. Сама же сложность порождена всеобщей взаимосвязью явлений, их сцепленностью друг с другом. Поэтому при решении вопроса о причинной связи приходится сталкиваться с множеством факторов, которые образуют своего рода причинную цепь, растянутую в пространстве и во времени. Причем попытка установить, вследствие чего возникло то или иное явление, в зависимости от угла зрения может реализоваться в нескольких вариантах решения.

Так, при наступлении смерти человека в случае выстрела из огнестрельного оружия допустимы следующие выводы о том, чем она вызвана: а) необратимым распадом клеток коры головного мозга;

б) нарушением закономерностей функционирования организма;

в) внедрением пули в жизненно важный орган тела; г) выбросом пороховыми газами пули из канала ствола оружия; д) нажатием на спусковой крючок и т. п. Любой из названных вариантов, исходя из целей исследования, в принципе допустимо признать верным. Вместе с тем данное заключение не способно не означать, что возникновение того или иного явления в действительности зависит от совокупности факторов, из которых необходимо выбрать? приводящий к результату, отвлекаясь от всех остальных.

Причинная связь отражает взаимодействие причины и следствия. Следствием, естественно, являются общественно опасные ШК следствия. Однако их причина — это вовсе не общественно опасное поведение (действие или бездействие). Дело в том, что причина и следствие — парные категории, отражающие генетическую связь явлений (объектов), из которых одно (причина) порождает другое (следствие)167.

Конечно, общественно опасное поведение — причина определенного следствия, а общественно опасные последствия — следстп j

і %

І

0??c определенной причины. В то же время в конкретном преступлении поведение — не причина наступления последствий, одновременно последствия — не следствие данного поведения. Они причина и следствие некоторых иных явлений. Например, при хищении (изъятии и обращении — примечание к ст. 158 УК РФ) чужого имущества (причина) происходит обогащение виновного (следствие), в результате же обогащения виновного (причина) причиняется ущерб собственнику или иному владельцу имущества (следствие). Таким образом, хищение (поведение) — причина, ущерб (последствие) — следствие. Вместе с тем они причина и следствие не друг друга, а обогащения виновного (следствия-причины). Это простейший случай, в иных таких переходов значительно больше.

Кроме того, понятием причины не охватывается общественно опасное бездействие, вследствие которого не может ничего возникнуть. Оно как пассивное поведение, в отличие от общественно опасного действия (активного поведения), ничего не порождает (в том числе — общественно опасные последствия), но просто не предотвращает возникновение порожденного кем-чем-либо другим.

Отсюда в уголовном праве, скорее всего, вообще нет необходимости искать причину наступления общественно опасных последствий. Для него не важно то, является ли нечто причиной наступивших общественно опасных последствий, главным выступает лишь то, находятся ли последние в причинной связи с общественно опасным поведением, — существенная разница! Причем место поведения не играет никакой роли в причинной связи. Значимо только, включено ли оно в рассматриваемую связь.

Стало быть, квалифицируя преступление, нужно выявлять не причину наступления общественно опасных последствий, а причинную связь между ними и общественно опасным поведением. Поскольку она отражает необходимую генетическую связь явлений, Для ее установления вполне пригодны правила теории conditio sine Япа non, если, естественно, пренебречь свойственными ей, как, впрочем, практически всем разработанным в рамках уголовного права теориям причинности, недостатками.

Критерием выявления причинной связи является ответ на во- пР°с, выступает ли установленное общественно опасное поведение Условием, необходимым для наступления общественно опасных по- °ЛеДствий, т. е. обстоятельством, без которого последствия не имели бы места. Когда общественно опасное поведение нельзя мысленно исключить из совершенного деяния без появления возможности не- наступления общественно опасных последствий, причинная связь налицо. Если, наоборот, допустимо, тогда причинная связь отсутствует.

Способ мысленного исключения общественно опасного поведения из совершенного деяния зависит от того, в качестве действия или бездействия выступает поведение. Общественно опасное действие как причиняющий фактор исключается путем захмены его на пассивное поведение (бездействие). Общественно опасное бездействие как непредотвращающий фактор заменяется соответствующим активным поведением (действием).

Однако для наличия-отсутствия причинной связи никакой роли не играет субъективное представление о ней виновного. Иной вывод противоречит воззрениям на причинную связь как объективную категорию77. Если она признак объективной стороны преступления, то, очевидно, что субъективная сторона, отражающая лишь психическое отношение к имеющимся объективным признакам, на причин* ную связь влиять не может. Не случайно по одному из уголовных дел появилось следующее решение: «Устанавливая, что между деянием (действием или бездействием) лица и наступившим результатом имеется объективная причинная связь, суд этим еще не предрешает вопроса об уголовной ответственности. При решении вопроса об уголовной ответственности необходимо, кроме того, установите субъективную сторону, т. е. возможность предвидения лицом пре-

о 78

ступных последствии своего действия» . ?

Изложенный подход к причинной связи, во-первых, обеспечивает относительную несложность уголовно-правовой оценки деяний по рассмотренному признаку состава. Во-вторых, он позволяет еде* лать вывод, что для разграничения составов преступлений по признаку причинной связи нет не только законных, но и логических ОСА нований. 1 77

См.: Курс советского уголовного права. Л., 1968. Т. 1. С. 348. 78

Цит. по.: Вольтер В. Глосса к определению Верховного Суда Польской народно? республики от 3 июня 1958 г. // Вопросы уголовного права стран народной демокр*^ тии. М., 1963. С. 320.

При квалификации по объекту разграничение составов престу4 плений происходит в зависимости от того, на какие именно общест* венные отношения происходит посягательство. Ими могут быть отношения по поводу жизни или здоровья, а также психики человека, отношения собственности, управленческие, природоохранные и другие отношения. Обычно трудностей с их установлением не возникает. Важно только определить их вид.

Так, все убийства посягают на отношения по поводу жизни человека, а уничтожение имущества — на отношения собственности. При хищении чужого имущества также страдают отношения собственности, но при похищении человека — отношения свободы его местонахождения. В итоге напрашивается такое правило юридической оценки преступлений: если составы различаются по виду объектов преступления, содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей то общественное отношение, на которое совершено установленное посягательство.

Несоблюдение приведенного правила влечет ошибки при юридической оценке деяний. Бабаевы И. и М. осуждены по п. «б», «в» ч. 2 ст. 179 и п. «а», «б» ч. 3 ст. 163 УК РФ. Президиум Владимирского областного суда по этому поводу правильно обратил внимание на то, что в соответствии со ст. 179 УК РФ уголовная ответственность за принуждение к совершению сделки наступает лишь в том случае, когда действия виновного не содержат состава вымогательства. В данном случае, как отмечено в постановлении от 4 сентября 1998 г., принуждение к обмену квартиры преследовало цель незаконного обогащения за счет потерпевшего и обоснованно квалифицировано как вымогательство, которое дополнительной квалификации не требует79. Таким образом, посягательство совершалось на отношения собственности, а не на отношения свободы заключения сделок.

При совершении преступления посягательство может происходить сразу на несколько объектов, причем один из них нередко оказывается признаком двух или более составов. В литературе предпринята попытка разграничения таких составов преступления, «если Их °бъекты частично совпадают (пересекаются) друг с другом». В качестве примера приведены причинение смерти по неосторожности и нарушение правил охраны труда, повлекшее по неосторожности СмеРть человека (ст. 109 и ч. 2 ст. 143 УК РФ). Одновременно характерной чертой смежных составов называется то, что один из «имеет признак, который отсутствует в другом, но при этом другой состав обладает признаком, отсутствующим в первом»168.

Нельзя не заметить, что только состав преступления, предусмотренный в ч. 2 ст. 143 УК РФ, имеет в объекте признак, отсутствующий в составе ст. 109, — общественные отношения по поводу соблюдения правил охраны труда. Сам же последний состав признака, отсутствующего в первом, не имеет. Значит, разграничение здесь для уголовно-правовой оценки деяния исключено, следует подключать иные правила квалификации преступлений.

Других правил разграничения составов по самому объекту преступления не выявляется. В то же время составы могут различаться по предмету преступления, в том числе при одинаковом объекте преступления. Так, объектом любых хищений чужого имущества являются отношения собственности. Однако существенно отличаются предметы преступлений, предусмотренных, с одной стороны, ст. 158-162 УК РФ, а с другой — ст. 164. В первых таковым является просто чужое имущество, в последней — предметы или документы, имеющие особую историческую, научную, художественную или культурную ценность. Следовательно, если составы различаются по виду предмета преступления, то содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей тот предмет, на который совершено установленное посягательство.

При квалификации по субъекту разграничение составов преступлений происходит прежде всего по такому признаку, как достижение соответствующего возраста. Действительно, за некоторые деяния законодатель устанавливает уголовную ответственность как исключение из общего правила (ч. 1 ст. 20 УК РФ) не с шестнадцати лет, а с четырнадцати или восемнадцати. Например, субъект мошенничества отличается от субъекта кражи или уклонения от прохождения военной и альтернативной гражданской службы тем, что в первом случае им способно быть только лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста, во втором — четырнадцатилетнего (ч. 2

ст. 20 УК РФ), в последнем — восемнадцатилетнего (ст. 328). м

' н

Определить составы, в которых субъектом преступления может быть лицо, достигшее четырнадцатилетнего возраста, нетрудно. Все они перечислены в ч. 2 ст. 20 УК РФ.

На конкретный возраст, с которого наступает ответственность за данное преступление, нередко прямо указывается в статьях Особенной части уголовного законодательства. Так, в ст. 134 УК РФ говорится о половом сношении, мужеложстве или лесбиянстве, «со- вершенных лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста», в ч. 1 ст. 150 — о вовлечении несовершеннолетнего в совершение преступления «лицом, достигшим восемнадцатилетнего возраста».

В ряде статей Особенной части уголовного законодательства об особом возрасте субъекта преступления не упоминается, но по их прямому смыслу трудно усомниться, что в них идет речь о лице, достигшем восемнадцатилетнего возраста. Скажем, таковым является субъект уклонения от прохождения военной и альтернативной гражданской службы или преступлений против военной службы (ст. 328, 332-352 УК РФ).

При разграничении составов преступления по возрасту его субъекта необходимо соблюдать следующее правило уголовноправовой оценки деяния: если составы различаются по возрасту, с которого наступает уголовная ответственность, то содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей тот возраст, который характеризует соответствующее лицо. Понятно, что при этом является важным точный возраст лица. Как разъяснено Пленумом Верховного Суда РФ в п. 7 постановления от 14 февраля 2000 г. № 7, «лицо считается достигшим возраста, с которого наступает уголовная ответственность, не в день рождения, а по истечении суток, на которые приходится этот день, т. е. с ноля часов следующих суток.

5 Зак. 3743

При установлении судебно-медицинской экспертизой возраста подсудимого днем его рождения считается последний день ТОГО года, который назван экспертами, а при определении возраста минимальным и максимальным количеством лет суду следует исходить из предполагаемого экспертами минимального возраста такого ли- 4а» В то же время при квалификации преступлений необходимо иметь в виду, что не всегда несовершеннолетний, не достигший соответствующего возраста, вообще не подлежит уголовной ответст-

82

венности .

При квалификации бандитизма важно помнить, что по ст. 209 УК РФ несут ответственность только лица, достигшие шестнадцатилетнего возраста. Вместе с тем это не означает, что лица, достигшие четырнадцатилетнего возраста, вообще не подлежат уголовной ответственности. Пленум Верховного Суда РФ в п. 14 постановления от 17 января 1997 г. № 1 «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» обоснованно разъяснил, что «лица в возрасте от 14 до 16 лет, совершившие различные преступления в составе банды, подлежат уголовной ответственности лишь за те конкретные преступления, ответственность за которые предусмотрена с 14-летнего возраста»169. Значит, действия таких лиц должны оцениваться не по ст. 209 УК РФ, а по статьям о преступлениях, совершенных в составе банды: ст. 105, 111, 161, 162 УК РФ и др.

Аналогично следует подходить к квалификации действий лиц в возрасте от 14 до 16 лет при организации ими преступного сообщества (преступной организации), массовых беспорядков и подобных преступлений. Иной взгляд на совершение указанными лицами хищений предметов, имеющих особую ценность170, представляете* ошибочным. В ч. 2 ст. 2,0 УК РФ преступление, предусмотренной ст. 164, не отражено, но, поскольку оно может быть выполнено «независимо от способа хищения», содеянное такими несовершенно^ летними при прочих равных условиях подлежит квалификации ПО соответствующим статьям о хищениях чужого имущества171.

Стало быть, уголовно-правовую оценку преступлений с учетом иозраста, с которого наступает уголовная ответственность, целесо- образно производить осторожно. Сам по себе возраст лица не всегда свидетельствует о наличии или отсутствии соответствующего состава Преступления.

Кроме возраста как признака общего субъекта преступления разграничение составов при квалификации может происходить по признакам специального субъекта. Таких признаков в Особенной части уголовного законодательства весьма немало. Однако различие их столь существенно (женщина, должностное лицо, военнослужащий и т. п.), что юридическая оценка по ним обычно трудности не вызывает. Причем только по признакам специального субъекта составы преступления друг от друга вряд ли отличаются. Даже соответствующие преступления, совершаемые должностными лицами и лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации (ст. 201 и 285, 204 и 290, 291 УК РФ), не совпадают прежде всего по межродовому и родовому объекту. Не случайно они расположены в разных разделах Уголовного кодекса. Уже по непосредственному объекту отличаются злоупотребление полномочиями лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческой или иной организации, а также нотариусами, аудиторами и служащими частных охранных или детективных служб (ст. 201 и 202, 203 УК РФ). Если основным объектом в первом случае являются управленческие отношения в коммерческой или иной организации, то во втором — отношения в области выполнения полномочий соответствующей структурой.

Учитывая отмеченное, можно сформулировать правило юридической оценки деяний при наличии специального субъекта. Оно таково: если составы различаются по признакам данного субъекта, то содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей те признаки, которые характеризуют установленное лицо.

При квалификации по субъективной стороне разграничение со- ^ов преступлений происходит, когда не удается их различить по дРугим элементам. Исключение составляют эмоции. Их закон упоми- лишь как внезапно возникшее сильное душевное волнение при - иистве и причинении тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, вершенных в состоянии аффекта (ст. 107 и 113 УК РФ). В остальных -^аях они для квалификации преступлений значения не имеют.

Мотивы и цели не слишком часто фигурируют в составах преступлений. В то же время иногда эти признаки субъективной стороны помогают отличить совершенные деяния друг от друга.

Так, присутствие сексуального мотива отграничивает понуждение к действиям сексуального характера (ст. 133 УК РФ) от принуждения к совершению сделки или отказу от ее совершения либо к даче показаний, при которых именно таковой исключается (ст. 179 и 302). Кражу и самоуправство различает наличие соответственно корыстной цели и цели временного позаимствования имущества (ст. 158 и 330 УК РФ). Отсюда, если составы отличаются по признакам мотива или цели, то содеянное квалифицируется по статье, предусматривающей тот конкретный их показатель, который выявлен в установленном деянии.

Для разграничения составов преступлений по вине определяющее значение имеет ее форма. На основании ч. 1 ст. 24 УК РФ формами вины являются умысел и неосторожность. По ним несложно отличить убийство и причинение смерти по неосторожности (ст. 105-108 и 109 УК РФ), умышленное и по неосторожности причинение соответствующего вреда здоровью (ст. 111-114 и 118),* умышленное и по неосторожности уничтожение и повреждение имущества (ст. 167 и 168).

В результате должно быть выведено вполне определенное правило юридической оценки соответствующего деяния. Если составы различаются по признаку вины, содеянное квалифицируется по ста-» тье, предусматривающей ту ее форму, которая выявлена в установ-! ленном деянии.

Кроме составов преступлений с умышленной и (или) неосторожной формой вины, в уголовном праве имеются составы с двумя формами вины (ст. 27 УК РФ). Считается, что они могут быть от-* граничены от составов, которые «содержат аналогичные объективные признаки: состава умышленного и состава неосторожного преступления. Так, преступления, предусмотренные ч. 4 ст. 111» разграничиваются по субъективной стороне от преступлений, названных в ст. 105 и 106 УК»172. Нетрудно заметить, что составы с оД-

цоЙ формой вины не содержат в субъективной стороне признака, отличающего их от соответствующих составов с двумя формами вины, которые включают в себя обе ее формы. Значит, такие составы разграничить невозможно, и нужно применять иные правила юридической оценки деяний.

Вместе с тем в некоторых статьях Особенной части уголовного законодательства имеется указание на заведомость. При ней, как отмечается в теории, «степень осознания признака отграничивает данное преступление от других преступлений или неуголовных правонарушений»87. Действительно, ложный донос, соединенный с обвинением лица в совершении тяжкого или особо тяжкого преступления, должен квалифицироваться по ч. 2 ст. 306 УК РФ, если только он является заведомо ложным. В иных же случаях при прочих равных условиях ему может даваться уголовно-правовая оценка в качестве клеветы по ч. 3 ст. 129 УК РФ.

Однако, чтобы выяснить, влияет ли заведомость на разграничение составов при квалификации преступлений, необходимо разобраться в понимании данного признака. В теории и практике оно неоднозначно.

В п. 7 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» указано, что убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, надлежит квалифицировать по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ, когда виновный «сознает это обстоятельство». При разъяснении в п. 9 приведенного постановления признака убийства, совершенного общеопасным способом, почему-то, наоборот, говорится о способе, «который заведомо для виновного представляет опасность для жизни не только потерпевшего, но хотя бы еще одного лица...»88. В то же время слово «заведомо» в п. «е» 4 2 ст. 105 УК РФ в отличие от п. «в» не используется, и играть какую-нибудь роль в составе соответствующего преступления не может.

В науке под заведомостью иногда понимают признак, показывающий, что «лицо, совершающее общественно опасное деяние, сознает его социальную значимость...»173. Вместе с тем таковое, как отмечалось, должно иметь место в любом случае умышленного преступления (ст. 25 УК РФ). Особенность рассматриваемого признака подчеркивает только его понимание, согласно которому виновный не просто сознает что-то, а знает о чем-либо174. Однако и приведенный подход к заведомости, хотя с ним нельзя не согласиться, не дает возможности разграничивать составы умышленных преступлений, ибо ясно, что даже те из них, которые ее не включают, объемлют в качестве одного из показателей сознания знание соответствующих обстоятельств. Отсюда данные составы смежными по рассматриваемому признаку не являются.

Разграничение составов по субъективной стороне — последний этап квалификации преступлений. Если единственный состав не обнаружен, допущена ошибка либо не применены, или применены неправильно другие правила оценки совершенных деяний в уголовном праве. Потому важно разделять смежные составы преступлений и составы, находящиеся в другом соотношении между собой.

Так, напрасно считается, что «все квалифицированные, особо квалифицированные и привилегированные составы преступлений отличаются от основного состава преступления одним признаком (соответственно квалифицирующим или привилегирующим), т. е., по сути, являются смежными»175. В квалифицированных, особо квалифицированных и привилегированных составах действительно имеются признаки, отсутствующие в основном, но в нем нет ни одного признака, которого не было бы в первых. Иначе с их помощью было бы нельзя дифференцировать наказуемость данного преступления, ибо тогда они образуют иное деяние. 4.