Виды форм права

Известны следующие основные виды форм права.

Правовой обычай. Исторически он был первым источником права, регулировавшим отношения в период становления государ­ства.

Вообще под обычаем понимается правило поведения, сложив­шееся на основе постоянного и единообразного повторения данных фактических отношений.

Примеры такого признания государством правовых обычаев можно найти в ст. 130, 131, 132 Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации (утвержден Президентом РФ 30 апреля 1999 г.).

В частности, в ч. 1 ст. 130 Кодекса установлено, что срок, в течение которого перевозчик предоставляет судно для погрузки груза и держит его под погрузкой без дополнительных к фрахту платежей (сталийное время), определяется соглашением сторон, при отсутствии такого соглашения сроками, обычно принятыми в порту погрузки,

Аналогичное правило установлено в ст. 132: «Размер платы, причитающейся перевозчику за простой судна в течение контр­сталийного времени (демередж), определяется соглашением сто­рон, при отсутствии соглашения согласно ставкам, обычно при­нятым в соответствующем порту...»^[147]

Дошедшие до нас крупные законодательные памятники про­шлого (Законы Ману, Русская Правда) — это сборники правовых обычаев.

Природа правового обычая характеризуется следующими осо­бенностями. Он, как правило, носит локальный характер, т.е.

применяется в рамках сравнительно небольших общественных групп людей. Юридические обычаи часто тесно связаны с рели­гией. В Индии, например, обычное право входит в структуру ин­дусского права. К основным чертам правового обычая и обычного права в целом относятся: стихийность и спонтанность возникно­вения; ритуальность; казуистичность; традиционность.

Правовой обычай отличается определенностью правила, непре­рывным и единообразным характером его соблюдения.

Вряд ли верно полагать, что правовые обычаи — архаичное явление, потерявшее в настоящее время всякое значение. Как сви­детельствуют новейшие исследования, правовые обычаи широко применяются при регулировании общественных отношений (осо­бенно земельных, наследственных, семейно-брачных) в государ­ствах Африки, Азии, Латинской Америки. Отдельные обычаи, во­шедшие в древние законы той или иной страны, действуют без изменений до сих пор. Например, в Таиланде по сей день бытует закон, определяющий условия развода супругов, выработанные еще в процессе формирования обычаев. Муж и жена в присутствии свидетелей одновременно зажигают по свече одинаковых разме­ров. Тот из супругов, чья свеча догорит первой, должен покинуть дом, не взяв с собой ничего из имущества. Можно сомневаться в рациональности подобных обычаев, но отрицать их реальное дей­ствие невозможно.

Правовой обычай — обычай, применение которого обеспечи­вается санкцией государства. Его следует отличать от обычая, представляющего собой моральную норму, религиозное правило, нравы. Санкционирование обычая может осуществляться путем восприятия его судебной, арбитражной или административной практикой. Решение государственного органа, в котором приме­нен обычай, признается соответствующим государством и может быть принудительно исполнено.

Обычай по природе своей носит консервативный характер. Он закрепляет то, что сложилось в результате длительной общест­венной практики. Нередко обычай отражает обывательские пред­рассудки, расовую и религиозную нетерпимость, исторически сло­жившееся неравноправие полов. Такие обычаи в целях социаль­ной безопасности, общепринятой морали и личного благополу­чия граждан государство вполне оправданно запрещает. Согласно древним обычаям цыган, труп человека тревожить нельзя ни под каким видом. Известны случаи, когда препятствуют проведению судебно-медицинских экспертиз тел убитых сородичей. Понятно,

что такой обычай не может быть воспринят современным россий­ским уголовно-процессуальным законодательством.

Государство к различным обычаям относится по-разному: одни запрещает, другие одобряет и развивает. Правовой обычай может действовать и с «молчаливого» согласия законодателя. Но в общем плане, думается, можно сравнить обычное право с островом, ко­торому угрожает затопление. Более или менее длительное суще­ствование правовых обычаев можно ожидать лишь в некоторых сферах правового регулирования, например при регулировании внешней торговли. Но вряд ли прав С.Л. Зивс, утверждая, что наше законодательство вообще не знает правового обычая^[148]. Оте­чественное законодательство допускает и признает использова­ние в юридической практике обычаев. Государство санкциониру­ет путем отсылки лишь те обычаи, которые не противоречат, со­гласуются с его политикой, с нравственными основами сложив­шегося образа жизни. Обычаи, противоречащие государственно властвующей политике, общечеловеческой морали, как правило, запрещаются законом. Например, в ранее действовавшем УК Рос­сии были статьи, запрещающие такие «пережитки родового быта и феодально-байского отношения к женщине», как калым за не­весту, похищение ее, многоженство. Роль обычая в различных отраслях права неодинакова. В конституционном праве сфера его действия ограничена, а в гражданском, семейном, торговом, зе­мельном — значительна. Велика, например, роль обычая как одного из источников формирования конституционных норм о правовых символах, о праздничных днях. Согласно мировой пар­ламентской практике первое заседание парламента (или его пала­ты) нового созыва открывает старейший по возрасту депутат. Ныне эта норма права, возникшая на основе обычая уважения старших, зафиксирована применительно к работе Государствен­ной Думы Федерального Собрания Российской Федерации (ч. 3 ст. 99 Конституции РФ).

Правовой обычай — правила поведения, к которым дана от­сылка в законе. Когда содержание обычной нормы получило пря­мое текстуальное закрепление в законе или ином нормативном акте, вряд ли верно считать юридическим источником обычай.

Развитие права России вряд ли должно идти по пути офици­ального исключения обычаев из системы источников права. Ви­

димо, вскоре следует ожидать появления новых рыночных обы­чаев, которые будут регулировать отношения до и вместе с юри­дическими нормами.

Доказательством справедливости такого вывода может слу­жить ст. 5 ГК РФ «Обычаи делового оборота», в которой установ­лено: «Обычаем делового оборота признается сложившееся и ши­роко применяемое в какой-либо области предпринимательской деятельности правило поведения, не предусмотренное законода­тельством, независимо от того, зафиксировано ли оно в каком- либо документе». Применение обычая предусмотрено и Семейным кодексом РФ. В законодательстве России используется и другой, термин — торговый обычай. Обычай делового оборота не обяза­тельно должен быть зафиксирован в определенном документе, хотя нередко такие документы имеются. В РФ публиковались сборники обычаев многих морских портов и обычаев в области внешней торговли.

Обычаи делового оборота должны регулировать предпринима­тельские отношения, если нет соответствующего закона. Пока они только складываются, и потому для того, чтобы приводить при­меры их, комментировать действие, требуется время. Неплохо бы возродить «честное купеческое слово», которое было в России сильным регулятором. Можно, видимо, кое-что заимствовать из юридической практики других стран. Например, интересен обы­чай английских портных, существующий с XVIII в., не только примерять, но и взвешивать готовое платье. Вес готового изделия и исходных материалов должен совпадать. Так «взвешивалась» честность исполнителя договора.

В международном праве обычай представляет собой не только форму выражения традиционных норм, но и важный способ со­здания новых юридически обязательных правил поведения госу­дарств в тех вновь появляющихся областях межгосударственных отношений, которые требуют правового регулирования.

Правовой, прецедент. Прецедентом является такое юридичес­ки значимое поведение власти, которое имело место хотя бы один только раз, но может служить примером для последующего пове­дения этой власти. Иными словами, правовой прецедент — это ре­шение юрисдикционных и административных органов по кон­кретному делу, которое впоследствии принимается за общее обя­зательное правило при разрешении всех аналогичных дел.

При этом обязательным для «последователей» является не все решение или приговор, а только «сердцевина» дела, суть правовой

позиции властного органа, на основе которой выносится решение. Прецедент — норма права, сформулированная в конкретном су­дебном или административном решении, доминирует в странах англосаксонского права (Англия, США, Канада, Австралия и др.).

Различают судебный и административный прецедент.

При прецедентной форме права судебные (а иногда и админи­стративные) органы фактически обладают властью создавать новые правовые нормы. При прецедентной форме право неизбеж­но отличается крайней сложностью и запутанностью, что, без­условно, может облегчать произвол со стороны недобросовестных должностных лиц. В силу разных причин теория и практика со­циалистического типа права не признавали и не признают пре­цедентную форму права. Официальная доктрина стояла на пози­ции — при режиме социалистической законности судебные и ад­министративные органы должны применять право, а не творить его. Традиции, конечно, сильно довлеют над умами. Но надо ра­зобраться — такая ли уж отсталая эта форма права? Англия до сих пор не без успеха использует ее. Без сомнения, есть в ней и положительные моменты. Надо изучить — в каких сферах, при каких условиях ее можно использовать в современных условиях России. Результатом правоприменительной деятельности нередко является выработка правоположений, для которых характерна из­вестная степень обобщенности и обязательности.

Правоположения — концентрированное выражение юриди­ческой практики.

Цолагаем, что правоположения юридической практики явля­ются ни чем иным, как прецедентным правом. Следует подумать и о том, чтобы официально придать обобщающим актам толкова­ния Конституционного, Верховного и Арбитражного судов России форму и роль прецедентного права. Для этого, очевидно, надо тща­тельно «выписать» пределы их действия, условия после надлежа­щей апробации «перелива» в нормы права. И, естественно, при­равнять судебную доктрину и практику к действующим формам права можно будет лишь тогда, когда наши суды станут поистине независимыми, а судьи будут. профессионально готовы к право­творчеству.

Частично судебная практика в России фактически всегда яв­лялась и является поныне источником действующего права.

Противники признания судебной практики в качестве источ­ника права выдвигают следующие аргументы.

Первый состоит в том, что суды призваны применять право, а не творить его. Второй аргумент заключается в том, что придание судам правотворческих функций противоречит принципу разде­ления властей. Полагаем, что не следует столь жестко «разводить» правоприменение и правотворчество. Суды применяют право, и в этом их главная функция. Но она отнюдь не означает, что суд не может и не должен участвовать в правотворчестве.

Юридическая наука (правовая доктрина) на определенных эта­пах развития права тоже служит его формой. Так, наиболее вы­дающимся римским юристам предоставлялось право давать разъ­яснения, обязательные в дальнейшем для судов. В английских судах трактаты известных юристов считались источниками права, на которые широко ссылались. Однако не следует полагать, что этот источник права ушел в небытие. В настоящее время продол­жает выступать в качестве формы права мусульманско-правовая доктрина, что подтверждается законодательством арабских стран. Например, семейное законодательство Египта, Сирии, Судана, Ливана предусматривает, что в случае молчания закона судья при­меняет «наиболее предпочтительные выводы Абу Ханифы»^[149]. Был период, когда и религиозные трактаты выступали формой права. Интересно отметить: в английских судах при вынесении некото­рых судебных решений можно и до сих пор встретить ссылки на научные труды отдельных юристов, хотя источниками права они уже не признаются. Эти ссылки приводятся как дополнительная аргументация, элемент формирования воли судьи, часть мотива­ции приговора или решения суда.

В российском государстве юридическая наука играет большую роль для развития правовой практики, совершенствования зако­нодательства, правильного толкования закона, но официальным источником права не признается. К сожалению, никогда судебные и административные акты не исйользуют ссылки на труды уче­ных-правоведов. Думаю, что это еще одно вредное последствие то­талитарной государственной системы, укрепившейся у нас, когда только акты государственной власти имели силу, а все остальные документы и источники относились к разряду вспомогательных и несущественных. Мировой опыт свидетельствует, что значение

правовой доктрины как формального источника права падает, но ее роль в качестве неформального элемента правообразования и правореализации растет.

Роль правовой доктрины как жизненного источника права проявляется в том, что она создает понятия и конструкции, ко­торыми пользуется правотворческий орган. Именно юридическая наука вырабатывает приемы и методы установления, толкования и реализации права. К тому же сами творцы права не могут быть свободны от влияния правовых доктрин: более или менее осознан­но, но им приходится становиться на сторону той или иной юри­дической концепции, воспринимать ее предложения и рекомен­дации.

Договоры нормативного содержания — это совместные юриди­ческие акты, выражающие взаимное изъявление воли правотвор­ческих органов, встречное принятие на себя каждым из них юри­дических обязанностей. Это такие документы, в которых содер­жится волеизъявление сторон по поводу прав и обязанностей, ус­танавливается их круг и последовательность, а также закрепля­ется добровольное согласие выполнять принятые обязательства. Имеют широкое распространение в конституционном, граждан­ском, трудовом, экологическом праве.

Понятие «сделка» шире, чем понятие «договор». Сделка может выражать волю одного лица. Сделками признаются действия лиц, направленные на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Что же касается терминов «контракт», «соглашение», «договоренность», то они могут рас­сматриваться как синонимы понятия «договор». Для признания договора источником права требуется, чтобы он содержал юриди­ческие нормы. Историческими примерами договора нормативного содержания в советском праве могут служить Союзный договор об образовании Федеративного Союза Социалистических Совет­ских Республик Закавказья от 12 марта 1922 г.^[150], Договор об об­разовании СССР от 30 декабря 1922 г.^[151] К анализируемой группе относятся договоры о разграничении предметов ведения, о взаим­ном делегировании полномочий между федеральным центром и регионами, о сотрудничестве между субъектами Федерации (о ре­жиме границы, о беженцах и временных переселенцах).

В области трудового права значительную роль продолжает иг­рать коллективный договор между администрацией предприя­

тия и комитетом профсоюза, представляющим коллектив работ­ников предприятия. Особо следует подчеркнуть, что договорное право — юридический фундамент динамичной и расширяющей­ся системы свободного предпринимательства. Принятый 11 марта 1992 г. Закон Российской Федерации «О коллективных договорах и соглашениях», пожалуй, один из наиболее значимых актов, цельно регулирующий взаимоотношения предпринимателей и на­емных работников^[152].

В качестве основной формы права выступает договор в меж­дународном праве. Международный договор — это явно выражен­ное соглашение между государствами и другими субъектами меж­дународного права, заключенное по вопросам, имеющим для них общий интерес, и призванное регулировать их взаимоотношения путем создания взаимных прав и обязанностей. Статья 2 Венской конвенции о праве международных договоров содержит норматив­ное определение этого источника: «Договор означает международ­ное соглашение, заключенное между государствами в письменной форме и регулируемое международным правом, независимо от того, содержится ли такое соглашение в одном документе, в двух или нескольких связанных между собой документах, а также не­зависимо от его конкретного наименования»^[153]. Договоры, согла­шения, пакты, конвенции, принципы и нормы международного права признаются законами и обычаями многих государств (ст. 55 Конституции Франции, ст. 10 Конституции Италии, ст. 25 Основ­ного закона ФРГ, ст. 28 Конституции Греции, ст. 98 Конституции Японии)^[154] составной частью их правовой системы, т.е. формой внутригосударственного права. Этот принцип воспринят и Кон­ституцией России (ст. 15).

Все более широкое применение получают договоры во внешне­экономической деятельности Российской Федерации.

Новизной отличаются ныне договоры между суверенными рес­публиками бывшего СССР. Вместе с тем нужны строго юридичес­кие основания и процедуры заключения, выполнения договоров, разрешения возникающих споров, выявления их соотношения с хозяйственными и иными договорами. Нормативно-правовые до­говоры — проявление нормативной саморегуляции.

Но нельзя забывать, что, как правило, первичным юридичес­ким источником развития договорных форм, придания им закон­ной силы выступает закон либо другой нормативно-правовой акт.

Например,- ГК РФ в главе 27 не только дает понятие договора, но закрепляет формы и общие условия договоров, фиксирует в ст. 421 свободу договора. Статья 22 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 г. «О средствах массовой информации»^[155] фик­сирует содержание договора между соучредителями средства мас­совой информации. Значительным юридическим своеобразием об­ладает договор на комплексное природопользование, содержание которого определено ст. 18 Закона РСФСР от 19 декабря 1991 г. «Об охране окружающей природной среды»^[156].

У договорной формы права перспективное будущее. Ведь если представлять источники права в виде социального взаимодейст­вия, то оно должно быть прежде всего добровольно-согласитель­ным, а не формально-принудительным. Следует учитывать, что в условиях рыночного, высокотехнологического развития россий­ского общества государство не может оставаться (как было до сих пор) главной (а фактически — единственной) организацией, от­ветственной за обеспечение порядка в нем. Значительно возрастет роль промышленных, сельскохозяйственных, торговых, банков­ских фирм, корпораций, трестов, концернов. Они упорядочивают деловые отношения в обществе в основном договорным путем, ко­торый является наиболее быстрым, простым и удобным средством регулирования. Иными словами, система договоров — ядро ры­ночного механизма.

Нормативный правовой акт — одна из основных, наиболее распространенных и совершенных внешних форм современного права. Эта форма права превалирует в странах континентальной Европы (Германия, Австрия, Испания, Франция, Россия). Это го­сударственный акт нормативного характера. Государственные акты, которыми разрешаются индивидуально-конкретные дела, в отличие от нормативных актов, называются индивидуальными. Нормативные акты содержат юридические основания (нормы права) для разрешения индивидуальных дел. Нормативно-право­вой акт выступает не только источником в юридическом смысле, но и фактическим источником: это ведь тот познавательный ре­зервуар, из которого люди черпают сведения об юридических нор­мах. Кратко, нормативный акт можно определить как акт пра­вотворчества, содержащий нормы права. К нормативным право­вым актам относятся Конституция государства, иные законы, а также система подзаконных актов (указы Президента, постанов­

ления Правительства, приказы и инструкции министерств, ве­домств, госкомитетов, решения местных органов власти). Норма­тивный правовой акт признается основной, господствующей во всех современных цивилизациях формой права в силу вполне объ­ективных причин. Ведущая роль нормативных правовых актов в системе источников права объясняется следующими обстоятель­ствами.

Во-первых, при его помощи достигается наиболее точное и пол­ное выражение юридических норм, верное отражение реальной деятельности и перспектив ее развития. Это помогает проводить единую правовую политику, не допускать произвольного толко­вания и применения юридических норм.

Во-вторых, усложнение общественной жизни и в западных де­мократиях, и на Востоке, рост темпов нынешнего общественного развития, возросшая политизация граждан с неизбежностью вле­кут повышение роли нормативных актов в системе юридических источников права.

В-третьих, именно нормативные правовые акты (а не какие- либо другие внешние формы права) более всего приспособлены к постоянному обновлению действующего права. Иными словами, нормативный правовой акт, хотя имеет особые процедуры приня­тия, может быть издан оперативно, в любой своей части изменен, что позволяет ему быстро (по сравнению с иными формами права) реагировать на социальные процессы.

В-четвертых, нормативные правовые акты легко систематизи­руются и кодифицируются, что в дальнейшем позволяет легко осу­ществлять поиск нужного документа для его реализации.

С введением рынка, развитием частнопредпринимательской деятельности, появлением частных крупных фирм и предпри­ятий малого бизнеса, функционированием совместных с ино­странными концернами предприятий, следует ожидать появле­ния некоторых новых, не существующих пока форм права. Ви­димо, рано или поздно нам придется признать нормативные акты частных организаций. Нельзя, очевидно, будет игнорировать'нор­мативно-юридическую силу и типовых договоров, вырабатывае­мых ими.

Правотворческая практика последних лет отличается боль­шим вниманием к выработке, если можно так выразиться, инди­видуальных форм нормативно-правовых актов., установлению гра­ниц их действия. В этом плане немалый интерес представляет ст. 39 Закона РСФСР от 21 ноября 1991 г. «О постоянных комис­сиях палат и комитетах Верховного Совета РСФСР», где, в част­ности, зафиксировано: «Постоянные комиссии палат и комитеты

Верховного Совета РСФСР принимают свои решения в форме за­ключений, рекомендаций ц требований». Далее в статье устанав­ливается круг конкретных вопросов, по которым принимается каждое из обозначенных форм решения. Так, по вопросам пред­ставления необходимых материалов и документов, привлечения экспертов, ученых, специалистов, представителей Государствен­ных органов к деятельности постоянной комиссии палаты или ко­митета они направляют государственным и общественным орга­нам, организациям и должностным лицам обязательные для них требования.

Новое правопонимание неизбежно ведет к иной трактовке форм (источников) права. Саморегулирование присуще всем из­вестным формам права. Вот почему имеется потребность относить к формам права нормы саморегуляции^[157]. Это такие виды форм права, которые приняты с использованием институтов прямой де­мократии (решения референдума, народного собрания, собрания трудового коллектива, сельского схода).

С учетом содержания ст. 15 Конституции России можно и нужно вести речь о существовании и развитии общепризнанных принципов и норм международного права, международных дого­воров РФ как относительно автономной формы права.

Значительный интерес представляет акт референдума как форма права.

Референдум — всенародное голосование по какому-либо важ­ному вопросу государственной и общественной жизни. Не следует его путать со всенародным обсуждением. Это возможный, но не обязательный этап референдума. В определенном смысле синони­мом референдума выступает понятие «плебисцит». Акт референ­дума — демократическая форма права.

В преамбуле Федерального закона «Об основных гарантиях из­бирательных прав и Нрава на участие в референдуме граждан Рос­сийской Федерации» от 19 сентября 1997 г.^[158] подчеркнуто, что ре­ферендум (наряду с выборами в органы государственной власти, органы местного самоуправления) является высшим непосредст­венным выражением принадлежащей народу власти.

Демократичность референдума не дает оснований рассматри­вать его лучшим способом выработки оптимальных решений при любых и всяких условиях. Референдум — мера исключительная

и требует осторожного с ним обращения. Он является средством урегулирования трудных вопросов, которые не могут быть реше­ны парламентским путем. Западная, в частности, французская, практика проведения референдумов показывает, что когда этой правовой мерой злоупотребляют, то люди просто перестают голо­совать. Нашим законодательством предусмотрено, что референду­мы могут проводиться и по инициативе граждан. Это кажущийся демократизм. В огромной стране всегда найдется группа лиц либо организаций, которая захочет организовать референдум в своих целях. Вряд ли стоит путем референдума принимать законы — это дело и главная функция парламента.

В заключение несколько замечаний о значении форм (источ­ников) права для укрепления законности в правовом государстве.

Совершенство форм (источников) права напрямую зависит от уровня теоретических представлений о них и от качества по су­ществу всех видов юридической практики. Юридическая наука призвана своевременно готовить пригодные рекомендации по улучшению форм права, а практика должна умело реализовывать предложения ученых в целях создания гибкой, динамичной и эф­фективно функционирующей системы источников права. От ка­чества этой системы зависит прочность законности в государстве.

От системы форм права зависит такое важное свойство права как его формальная определенность. Известно, что формальная определенность права — способ выражения его нормативности. Различные правовые системы обладают разной степенью формаль­ной определенности. Не свойственна она, например, мусульман­скому праву, слаба — в обычном праве. А вот нормативно-право­вой акт в силу своей природы, если можно так выразиться, «сгус­ток» нормативности.

Значимость форм права во многом зависит от уровня и качества правопорядка в государстве. Зачастую упускается из виду, что в становлении и упрочении правопорядка участвуют не только нор­мативно-правовые акты, но и все другие формы права. В частнос­ти, и поэтому правопорядок по содержанию и структуре оказы­вается более емким, более богатым, несовпадающим с содержани­ем и системой права. Формы выражения норм права зависят от государства. Оно определяет систему внешних форм выражения правовых норм, их соотношение друг с другом во времени, про­странстве, по кругу лиц, юридическую силу. Одна и та же норма права может одновременно содержаться и функционировать в не­скольких внешних формах выражения.

Каковы же основные пути усовершенствования форм (источ­ников) права в современном государстве России?

Во-первых, при улучшении форм права надо полнее учитывать юридические традиции России, взять лучшее из дореволюцион­ной правовой системы.

Во-вторых, назрела необходимость в подготовке и издании спе­циального закона об основных формах права. Он может стать свое­го рода общей частью к давно предлагаемому закону о правотвор­честве. В этом акте целесообразно было бы подчеркнуть, что све­дение форм права только к нормативно-правовым актам (или еще оже — к законам) неоправданно. В законе желательно с макси­мальной определенностью выразить отношение государства к пре­цедентному обычному и договорному праву. Речь идет о том, что требуется развернутое законодательное закрепление новых «со­циальных ролей» всех форм (источников) права. В нем полезно нормативно зафиксировать «фундамент» регулятивной системы государства, главную форму права. Полагаю, что в правовом го­сударстве главной формой права должен быть признан не норма­тивно-правовой акт вообще, а только один из них — Конституция. При этом Конституция государства не может ограничиваться «це­ментированием» лишь правовых актов. Целесообразно зафикси­ровать конституционную норму примерно такой редакции: «Все правовые акты и иные формы действующего права Российской Федерации, противоречащие Конституции, не имеют юридичес­кой силы».

Кроме всего прочего, предлагаемое законодательное решение проблемы позволит обеспечить реальную подвижность формы права. Конституция государства в этой сложной регулятивной сис­теме образует твердое и стабильное «ядро», а все остальные формы права, «вращаясь» вокруг него, взаимопроникая в него и друг в друга, позволят быстро заполнять «пустоты» юридического обще­ния. В теории права не вполне осознано, что Конституция пред­ставляет собой «кодексообразующий документ», «конституцион­ный кодекс »¹.

Соотношение названных источников права в определенном го­сударстве в данный отрезок времени зависит от многих социаль­но-политических, национальных, демографических причин и мо­жет быть самым различным. Проблема выбора внешней формы права, внешней формы законодательства является не только на­учной, но и практической. От той внешней формы, в которую во­площается государственная воля, нормативное предписание, за­висит не только его действенность, юридическая сила, но и место

< ¹ См.: Колесников Е.В. Источники российского конституционного права. Са­ратов, 1998. С. 26-27.

в нормативной системе. Внешняя форма права не может быть без­различна к содержанию. Не найдены пока точные и безошибочные критерии — какие отношения надо урегулировать правовым обы­чаем, какие договором нормативного содержания, какие норма­тивными актами (а в рамках этой формы — законом либо указом Президента).

Сфера действия права не терпит пустоты. Если вовремя не по­является адекватная регулируемой деятельности форма права, то появляются любые другие формы. Если, например, отсутствует закон, то эта сфера заполняется иными источниками права и за­щищается иными средствами, часто не признаваемыми государ­ством.

Содержание права многолико и может «отливаться» в разные формы. Удачно найденная форма способна сделать правовое со­держание эффективно действующим. Неадекватная конкретному правовому содержанию форма в состоянии сделать юридическую норму «мертвой». Системе форм действующего права присущ ди­намизм. Пробивают себе дорогу новые источники права, отмирают архаичные. Все это — часть процесса становления и развития рос­сийской национальной системы права.