§ 1. Понятие коррупции в России и за рубежом

В настоящее время в мировой практике единого определения коррупции не выработано^[5]. В отечественной науке за последние годы было предложено множество ее определений^[6].

«а) злоупотребление служебным положением, дача взятки, получение взятки, злоупотребление полномочиями, коммерческий подкуп либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу

другими физическими лицами;

б) совершение деяний, указанных в подпункте "а" настоящего пункта, от имени или в интересах юридического лица..»^[7].

Таким образом, под коррупцией законодатель понимает уголовно наказуемые деяния, предусмотренные ст.285 УК РФ «Злоупотребление должностными полномочиями», ст.291 УК РФ «Дача взятки», ст.290 УК РФ «Получение взятки», ст.286 УК РФ «Превышение должностных полномочий» (с большой долей натяжки), ст.204 УК РФ «Коммерческий подкуп»^[8].

Путем расширительного толкования слов «либо иное незаконное использование физическим лицом своего должностного положения вопреки законным интересам общества и государства в целях получения выгоды в виде денег, ценностей, иного имущества или услуг имущественного характера, иных имущественных прав для себя или для третьих лиц либо незаконное предоставление такой выгоды указанному лицу другими физическими лицами» в той или иной мере к коррупции можно отнести уголовно наказуемые деяния, предусмотренные ст.

То есть фактически ничего нового данное определение в борьбу с коррупцией не внесло. Все деяния, перечисленные в определении, уже были запрещены под страхом уголовной ответственности^[10]. Существующие запреты до принятия Федерального закона № 273-ФЗ не мешали коррупции

успешно процветать, не могут они помешать ей процветать и впредь. Тем более что законодатель совершенно не учитывает целого ряда факторов: 1) выгода может носить и нематериальный характер; 2) материальный характер выгоды может не быть ярко выражен; 3) получение выгоды может иметь существенный разрыв во времени (вплоть до нескольких лет) с моментом совершения действий, направленных на ее получение; 4) выгода может предоставляться на вполне законных основаниях.

Что касается первого момента - цели коррупции не всегда материальны. Лицо может использовать своё служебное положение с целью установления, поддержания или расширения дружеских либо родственных связей, создания разного рода преимуществ нематериального характера без цели получения материальной выгоды для знакомых, друзей и родственников (например, обеспечение приема их чиновниками вне очереди и т.п.).

Цели материального характера очень часто бывают лишь сопутствующими коррупции, где на первый план могут выдвигаться иные цели, например, при оказании помощи в трудоустройстве знакомым, друзьям и родственникам, при продвижении по служебной лестнице лично преданных сотрудников и т.д. «Подчиненные проявляют личную преданность руководителям, а последние обеспечивают им неприкосновенность», - отмечает С.А. Денисов^[11].

Третий момент связан с процветающей в России «коррупцией по умолчанию», или «услугой за услугу», когда ответная услуга лишь подразумевается и может быть оказана спустя несколько лет после оказания первой услуги.

Кроме того, отечественные чиновники освоили вполне легальные способы извлечения материальной выгоды. Так, согласно законодательству они вправе заниматься преподавательской деятельностью, чем и занимаются на разного рода платных курсах, семинарах, курсах повышения

квалификации, куда настоятельно рекомендуют направлять своих сотрудников подведомственным организациям и курируемым предпринимателям^[12]. Применяется и маскировка взяток через оплату «творческой работы» чиновников. Материальная выгода может выражаться в передаче материальных ценностей и имущественных прав через третьих лиц на вполне легальной основе, в виде пожертвований в общественные фонды, из которых должностное лицо получает вполне легальную заработную плату и премиальные в виде гонорара за издание книг, статей, интервью, чтение лекций, проведение семинаров и т.п.; в виде передачи имущества или имущественных прав по гражданско-правовым договорам коммерческим организациям, в которых работают родственники или друзья должностного лица либо само должностное лицо и т.п. В последнее время почти при каждом государственном учреждении «аккредитована» коммерческая организация, оказывающая консультационные услуги или услуги по подготовке документов, обойти которую фактически невозможно, поскольку соответствующие должностные лица либо не принимают документы, подготовленные вне указанных фирм, находя в них кучу недостатков, либо искусственно создают очереди при подаче (выдаче) документов, миновать которые можно, используя в качестве посредника «аккредитованную» компанию^[13]. При этом никто никаких взяток не вымогает, более того, даже не намекает на необходимость обращения в соответствующую коммерческую структуру. Слухи об этом разносятся сами.

Расширились коррупционные проявления через оказание «спонсорской» помощи, когда для решения того или иного вопроса заинтересованное лицо должно внести некую заранее оговоренную сумму на счет той или иной организации в виде «спонсорской» помощи, зачастую не от собственного имени.

Коррупция осуществляется и через начисление премий, присвоение наград и почетных званий, участие во всевозможных комиссиях (как на платной, так и на бесплатной основе) и т.п.

Все перечисленное не охватывается определением, сформулированным в ст. 1 Закона о коррупции.

Данное определение базируется на соответствующих взглядах в научном сообществе. Так, например, Н.Х. Ахметшин понимает под коррупцией «противоправные деяния с использованием служебного положения для извлечения выгоды в личных целях, т.е. такое поведение лиц, уполномоченных на выполнение функций в государственных органах, или лиц, приравненных к ним, которое ведет к нарушению ими своих обязанностей с использованием собственного статуса и связанных с ним возможностей и имеет целью незаконное получение любых имущественных и неимущественных благ, а также привилегий для себя и для других»^[14]. Как видим, упор делается именно на противоправном понимании коррупции, хотя надо отдать должное автору: он учитывает, что коррупция может носить и нематериальный характер.

В советский период определение коррупции выглядело иным образом: «Коррупция - подкуп; в капиталистических странах - продажность общественных и политических деятелей, а также государственных чиновников и должностных лиц»^[15].

Данное определение значительно шире и включает в коррупционные схемы не только должностных лиц, но и общественных и политических

зо

деятелей^[16]. Вместе с тем оно имеет ряд недостатков. Во-первых, коррупция существует не только в капиталистическом обществе - к примеру, она превосходно себя чувствовала в СССР. Во-вторых, для его раскрытия необходимо обращаться к определению продажности, которая трактуется как готовность за деньги, за подкуп совершать бесчестные поступки^[17]. Как видим, данное определение базируется на той же самой позиции материальной выгоды, что и сформулированное законодателем. Однако оно включает в себя в том числе такие формы коррупции, как заказные (оплаченные) публичные выступления либо заявления общественных и политических деятелей, государственных чиновников и должностных лиц в интересах каких-либо физических или юридических лиц^[18].

Конечно, нельзя в данном случае ставить знак равенства между общественными, политическими деятелями и государственными чиновниками и иными должностными лицами. В первом случае любые выступления могут быть трактованы как заказные, да и сам смысл общественной и политической деятельности заключается в представительстве интересов тех или иных лиц. По этой причине данное определение в современной ситуации не применимо.

В современных юридических и экономических словарях коррупция понимается как «сращение государственных структур со структурами

преступного мира в сфере экономики, а также подкуп и продажность общественных и политических деятелей»^[20].

В представленном определении речь идет уже о сращивании государственных структур со структурами преступного мира, что и происходит при коррупционных проявлениях. Однако данное определение носит слишком общий характер.

В толковом словаре русского языка под коррупцией понимается «моральное разложение должностных лиц и политиков, выражающееся в незаконном обогащении, взяточничестве, хищении и срастании с мафиозными структурами»^[21].

В этом случае упор делается на моральный аспект, что вполне обоснованно, поскольку именно нормы морали в первую очередь попираются коррупцией. Выше мы уже убедились в том, что не все проявления коррупции могут быть запрещены законом.

Само слово «согштреге» латинского происхождения и обозначает «гниение». Аналог в английском языке «corruption - гниение, взяточничество, разложение». Согласно Википедии коррупция - это «термин, обозначающий обычно использование должностным лицом своих властных полномочий и доверенных ему прав в целях личной выгоды, противоречащее законодательству и моральным установкам»^[22]. Он применяется по отношению к бюрократическому аппарату и политической элите^[23].

Обычно предполагается, что основным признаком коррупции является конфликт между действиями должностного лица и интересами его работодателя либо конфликт между действиями выборного лица и интересами общества. В этом смысле многие виды коррупции сродни

мошенничеству, совершаемому должностным лицом, и в соответствии C этим относятся к категории преступлений против государственной власти.

Коррупции может быть подвержено любое лицо, обладающее дискреционной властью, властью над распределением каких-либо не принадлежащих ему ресурсов по своему усмотрению (чиновник, депутат, судья, сотрудник правоохранительных органов, администратор, экзаменатор, врач и т.д.). Предполагается, что основным стимулом к коррупции является возможность получения экономической прибыли (ренты), связанной C использованием властных полномочий. Существенный фактор ее ограничения — риск разоблачения и наказания^[24]. Указанное определение также акцентирует внимание на попрании коррупцией моральных устоев общества, однако добавляет к моральному аспекту еще и экономический, представляя коррупцию в виде деятельности по извлечению прибыли из использования властных полномочий. Именно такое представление о коррупции в настоящее время является доминирующим в парадигме отечественных общественных наук^[25].

В Китае понятие коррупции более широкое, оно «многогранно и распространяется на антиобщественные и корыстные действия чиновников всех уровней, которые используют свое служебное положение для приобретения чрезмерных и неоправданных привилегий, выгод и льгот, присвоения и вымогательства товарно-материальных ценностей, принадлежащих иному собственнику, получения лично или через посредника материальных ценностей, выгод имущественного характера в пользу взяткодателя или представляемых им лиц и т.д.»^[26].

Считается, что наиболее краткое и ёмкое определение коррупции приводится в документах ООН и Совета Европы, в которых это явление понимается как злоупотребление государственной властью для получения выгоды в личных целях, в целях третьих лиц или групп^[27].

В данном случае понятие коррупции носит политический характер и из него следует, что коррупции подвержены исключительно государственные служащие (государственные чиновники)^[28]. Это связано с тем, что в государствах с капиталистической системой хозяйствования не может быть коррупции в частном секторе экономики. Конечно, в нем могут иметь место разного рода экономические правонарушения, но они не признаются коррупцией.

Таким образом, в общественной парадигме закрепилось восприятие коррупции в качестве нарушения должностными лицами общепризнанной морали (нравственности) с целью извлечения выгоды^[29]. Этому противоречит ее легальное определение, сформулированное в ст.1 Закона о коррупции, которое сводит коррупцию лишь к перечисленным в Уголовном кодексе РФ деяниям. Учитывая подобное содержание легального определения коррупции, оно представляется лишним, поскольку ничего нового не вносит ни в законодательство, ни в отечественную правовую парадигму. Более того, разрыв между общественной парадигмой и легальным определением коррупции, во-первых, оставляет широчайший простор для процветания последней в России^[30], а во-вторых, ведет к еще большему усилению правового нигилизма, который в настоящее время уже оказывает серьезное воздействие на отечественную правовую культуру, разрушая ее^[31].

В этой связи возникает закономерный вопрос: а так ли необходимо конструировать юридическое определение коррупции? Если судить о законодательстве, то никакой объективной необходимости в конструировании легального определения коррупции и его закреплении законом нет, тем более что конструкции основных коррупционных правонарушений уже сформулированы в УК РФ, а меры противодействия - в соответствующих федеральных законах. C другой стороны, отсутствие юридического доктринального определения коррупции существенно ограничивает спектр исследований в правовых науках, и в этой связи юридическое определение коррупции жизненно необходимо. Однако, на наш взгляд, такое определение должно вписываться в общественную парадигму. Только в этом случае можно достичь идентичности морально-правовых общественных установок, что, вне всякого сомнения, приведет к укреплению правовой культуры, а через нее - к укреплению законности и в конечном итоге позволит ограничить коррупцию в России. Так, например, Г.И. Богуш полагает, что в юридическом определении коррупции должны быть отражены: ее социальная сущность (разложение власти), нормативный характер (запрещенность нормами права), корыстная мотивация^[32].

Учитывая изложенное, представляется, что в основу юридического определения коррупции должен быть заложен прежде всего моральный аспект данного явления, ибо само право базируется на морали и вне морали существовать не может^[33].

В последние годы в юриспруденции стал использоваться термин «бытовая коррупция», предложенный третьим Президентом РФ Д.А. Медведевым, который, мимоходом упоминая о коррупции на «самых разных этажах власти», указывает основное направление борьбы с коррупцией в России: «Но есть и коррупция на бытовом уровне. Кстати сказать, неизвестно, какая из этих коррупций для страны более опасна, какая из них более страшна»^[34].

Часть научного сообщества поддерживает Д.А. Медведева, полагая, что «в силу своей масштабности бытовая коррупция считается предельно опасной, поскольку охватила все сферы повседневной жизнедеятельности военных организаций, с которыми приходится сталкиваться обычному гражданину. Главная же ее опасность состоит в том, что она поддерживает и сохраняет социально-психологическую атмосферу для всех остальных форм коррупции и создает среду для ее наращивания»^[35].

Аналогичного мнения придерживается Ю.М. Буравлев, указывая, что «по числу взяток на первом месте стоит «низовая» коррупция: в здравоохранении, правоохранительных органах, в сфере образования», и при этом «суммы взяток на низовом уровне порой не очень значительны»^[36]. Что, собственно, и подтверждается статистикой. Так, в Ярославской области они составляют в среднем 585 руб., в Карелии — 664 руб.^[37]. Вместе с тем на высшем управленческом уровне взятки и расхищение государственной собственности исчисляются огромными суммами^[38].

Ещё в 2002 г. С.А. Денисов обратил внимание на тот факт, что «подчинение в России всех правоохранительных органов в сфере исполнительной власти Президенту и Правительству ставит само Правительство, Президента и его структуры вне контроля со стороны общества. Положение становится особенно опасным, если парламентское большинство является сторонником Президента. Коррупция в высшем эшелоне власти способствует процветанию коррупции в среднем и нижнем звеньях государственного механизма»^[39]. В этой связи именно коррупция высшего эшелона власти порождает и поддерживает коррупцию нижестоящего чиновничества^[40].

Понятие «быт» в русском языке толкуется как «жизненный уклад, повседневная жизнь... Служба быта (учреждения, обслуживающие людей в сфере их повседневных нужд)... Бытовые условия... Бытовое обслуживание населения (служба быта)»^[41].

Таким образом, к «бытовой коррупции» следовало бы отнести коррупционные явления в семье, в бытовом обслуживании населения, торговле, общественном питании, образовании, медицине, низовом секторе муниципальных и государственных услуг и т.п. Из данного примерного перечня видно, что термин «бытовая коррупция» соединяет в себе два совершенно различных в современной экономической ситуации сектора: 1) частный и 2) властно-управленческий, не говоря уже об абсурдности противодействия коррупции в семье^[42]. Однако ограничение таких коррупционных явлений законодательством представляется, во-первых, вмешательством в частную жизнь граждан, во-вторых, не имеющим под собою общественно-государственного значения.

Что касается частного сектора, к которому следует отнести услуги, оказываемые разного рода коммерческими организациями, в том числе образовательными, медицинскими и т.п., то он не столь подвержен коррупции, как это представляет себе Д.А. Медведев^[43]. В этом секторе, пусть и не в полной мере, но действуют рыночные механизмы перераспределения благ, что само по себе снижает его коррупционность. Наличие коррупционных явлений в нижней части этого сектора фактически стремится к нулевому показателю. В верхних и средних его этажах коррупционные явления, вне всякого сомнения, присутствуют, но они, во-первых, порождаются по большей части государственным (муниципальным) сектором^[44] и, во-вторых, не носят всеобъемлющего характера.

Другое дело - властно-управленческий сектор, который включает в себя муниципальные и государственные учреждения, организации и предприятия, а также коммерческие организации, учрежденные ими или с долей их участия в уставном капитале, а также организации, в которых участвуют в том или ином качестве (как собственники или работники) муниципальные и государственные служащие, члены их семей, друзья, знакомые^[45].

Разница между секторами очевидна: в первом случае либо вовсе отсутствует дефицит благ, либо он имеется в незначительных объемах, и - что более важно - отсутствует монополия на их предоставление. Во втором случае налицо как дефицит благ, так и монополия на их распределение в

обществе. При этом монополия на распределение благ может быть создана властно-управленческими структурами искусственно, в том числе на основании нормативных правовых актов, ими изданных^[46].

По этой причине под «бытовой коррупцией», понимается, как правило, коррупция в сферах образования, науки, медицины, ЖКХ и т.п., т.е. там, где имеется дефицит благ и возможность распоряжения ими по своему усмотрению. Это подтверждает, в частности, опыт советского государства, в котором коррупции на низовом уровне благодаря дефициту товаров был подвержен в первую очередь сектор торговли^[47].

Из этого следует, что обязательными признаками коррупционности той или иной сферы общественных отношений являются: 1) наличие дефицита благ; 2) наличие монополии на их распределение (предоставление); 3) наличие прав (полномочий) на распределение указанных благ; 4) возможность распределять их по своему усмотрению^[48].

Таким образом, термин «бытовая коррупция» не отражает в полной мере специфики явления, не представляет собой научную абстракцию, не соответствует реальным жизненным обстоятельствам и вносит путаницу в категориальный аппарат.

В этой связи предлагается различать два уровня коррупции: первый коррупционный уровень, к которому следует относить непосредственных исполнителей, напрямую осуществляющих властные, управленческие или распорядительные полномочия; второй коррупционный уровень, представляющий собой управленческие, контрольные структуры. При этом второй уровень коррупции включает в себя все властно-управленческие и контрольные структуры, стоящие над первым уровнем в конкретном государстве, без каких бы то ни было исключений.

Особая опасность для общества исходит от второго коррупционного уровня, ибо именно он осуществляет контроль первого.