Естественное право. Право, которое рождено Историей

НО ЕСЛИ СООБРАЖЕНИЯ об ограниченном характере использования государственной власти в гражданском обществе справедливы (а они могут быть подкреплены и рядом других аргументов), то возникает вот какой вопрос.

Чем тогда, спрашивается, объяснить то обстоятельство, что в 1950– 1960-х годах промышленно развитые западные страны не только вышли из тупика – полосы стагнации, кризисных явлений, – но в этих странах, а затем во многих других регионах мира началась эпоха всесторонней модернизации, экономического подъема, прогрессивного социального развития? Каковы истоки теперь уже прямого вхождения ряда демократических стран в условия истинно либеральной цивилизации – постиндустриальной экономики, доминирования среднего класса, безусловного приоритета демократических начал, достойной и благополучной жизни большинства людей?

Основная, не всегда прямо провозглашаемая мысль, которая дает о себе знать при ответе на эти и им подобные вопросы, по-прежнему сводится к тому, что в нынешний век усилилась роль государственной власти. Вот, дескать, перед нами – современные результаты начал, заложенных кейнсианскими идеями, новым курсом Рузвельта, практикой военных и послевоенных лет, идеологией социального государства. Особо выразительное и притом своеобразное «отечественное» звучание эта мысль получает в России, где неудачи реформ, объявленных радикально-либеральными (хотя в действительности от них довольно далекими), породили представление о необходимости «сильной власти» не только на переходный период, но и сообразно отечественным державным традициям на будущее, на преображенную «державную

и православную Русь».

СЛОВ НЕТ, современное демократическое государство занимает в глобальных преобразованиях нынешней эпохи выдающееся место.

106

Глава третья. Право человека

Причем – в какой-то мере и со стороны своих властных императивных функций и прерогатив.

«старой демократии» в послевоенное время еще раз подтвердило, что само функционирование гражданского общества предполагает обеспечение надлежащего порядка и дисциплины в обществе, последовательную борьбу с экстремизмом, с преступностью, четкую и результативную работу всей системы правоохранительных учреждений.

И все же если уместно и оправданно говорить о значительной роли современного демократического государства (внимание! – именно «государства», а не просто государственной власти) в нынешнюю

эпоху, то речь должна идти о принципиально новых сторонах его фун-

кционирования.

Эти принципиально новые стороны государственной деятельности проявляются уже в том, что наряду со своей правотворческой и властно-императивной, исконно государственной правоохранительной деятельностью современное демократическое государство стремится обеспечить решение социальных задач путем выработки и придания должного авторитета социальным программам, поощрения соответствующих самодеятельных частных организаций, формирования координирующих центров.

Иначе говоря, государство в социальной сфере во все больших масштабах выступает не как институт императивной власти, а как общенациональная авторитетная корпорация, однопорядковая в данном отношении по своему статусу с соответствующими инициативно-частными организациями. Да и сама государственная деятельность в этой связи приобретает «мягкие», не традиционно-императивные формы; она выражается в системах поощрения, льгот, аккуратной, строго дозированной корректировке имущественных отношений (например, в области аренды, юридического обеспечения общедоступности важных социальных благ, охране прав потребителя и др.).

107

Право – надежда наша

явление – государство, как это отмечено в литературе на примере Германии, нередко передает государственные учреждения (в сфере обслуживания, образования, здравоохранения) частным лицам1.

Здесь, строго говоря, не столько даже «усиление государства» (и уж совсем не «усиление власти»), сколько изменение качества государственной деятельности. В чем же состоит такое изменение? В чем его суть?

И вот тут, при попытках основательно разобраться с только что поставленными вопросами, оказывается, что именно сейчас, в нынешнюю эпоху, в праве, а затем и в государственной жизни начинают происходить наиболее значительные за всю человеческую историю перемены, намеченные при вступлении человечества в новую стадию цивилизации.

Ключом к пониманию происходящих здесь процессов наряду и в связи с исторически неизбежным приходом на смену традиционным социальным системам цивилизаций либерального типа является е с т е с т -

в е н н о е п р а в о. Точнее, нарастающее проникновение естественного права (притом в современном его понимании и значении) в дейс-

твующее позитивное право, во всю государственно-правовую жизнь общества. Что в свою очередь выражает «прорыв» разума, глубоких духовных начал в жизнь людей, в том числе – и это тоже знаменательный факт, к которому в последующем также придется обратиться, – в сферу научно-технического прогресса.

В данном пункте поначалу придется несколько отойти от логики изложения событий сегодняшних дней и характеристики факторов, открывших путь к выходу из тупика промышленного капитализма, и вкратце затронуть некоторые общие проблемы. При всей сложности такого рода общих проблем и возможных трудностях их восприятия читатель, надеюсь, разделит убежденность автора в необходимости хотя бы краткого их рассмотрения (тем более что они касаются важных сторон развития человеческого рода вообще – темы, которая, кажется, интересует или должна интересовать всех).

Итак, исходная из таких общих проблем – естественное право в его современном понимании и его взаимосвязь с действующим (позитивным) правом.

ТО ПРАВО, о котором ранее, в предшествующем изложении, шла речь (объективное право, частное и публичное право), нередко именуют позитивным. Что значит «позитивное право»?

108

1 См.: Государственное право Германии. Т. 1. М., 1994. С. 68–69.

Глава третья. Право человека

Еще во времена античности в древнегреческой мифологии сложилось представление о существовании «права по природе» и «права по человеческому установлению», что нашло отражение в мифах о взаимоотношениях и деяниях Зевса, Фемиды, их дочерей – Дике, Эвномии.

«Право по природе» – это требования «правового» характера, непосредственно вытекающие «из природы», т.е. из жизни, из разума, – требования, непосредственно выраженные в обычаях и морали и во многом их определяющие. Вот, скажем, право, которое обрел человек, заняв очередь. Спросил человек: «Кто последний?» или «Кто крайний?» – встал в очередь, и значит, у него уже есть право на данное место в очереди. Это право имеет характер обычая. Но оно больше, чем просто обычай, по своей сути оно вытекает из естественного порядка вещей, из природной предопределенности особей следовать друг за другом, занимать в такой последовательности фиксированное место. Поэтому оно повсеместно столь строго проводится в нашей жизни. Такой же характер имеет право, вытекающее из старшинства, биологических, естественных зависимостей, связанных с продолжением рода. В древнегреческих мифах это, например, отцовское право Зевса или материнское право Фемиды.

Такое «право по природе» и получило название естественного права.

А вот «право по установлению людей» – это уже позитивное право, выраженное в законах, судебных прецедентах, правовых обычаях. Именно о нем и идет в основном разговор в этой книге.

«заведенным» на непрерывное действие для решения жизненных ситуаций (некоторые философы говорят о позитивном праве даже как о «второй природе»).

1 «Право, – пишет О. Шпенглер, – произвольная форма существования вне зависимости от того, было ли оно признано на уровне чувств, импульсивно (неписаное право, обычное право, equity) или абстрагировано посредством обдумывания, углублено и приведено в систему (закон)...» (Шпенглер О. Указ. соч. С. 380).

109

Право – надежда наша

На первых фазах человеческого бытия, в древние да и средневековые эпохи в качестве «естественных» нередко понимались чуть облагороженные требования, основанные на «грубом» естественном состоянии, порой – биологических императивах зоологического порядка, что в какой-то мере оправдывало, например, институты кровной мести, талиона, выкупа.

Конечно, само по себе естественное право не может (не должно по самой своей сути) выполнять функции, присущие позитивному праву, – выступать в качестве официального критерия юридической правомерности или неправомерности поведения людей – основы применения каких-то принудительных мер, санкций. Иначе ни о какой законности в обществе не может быть и речи. Ведь естественно-правовые требования, при всей их изначальности, важности, имеют и негативные стороны.

Между тем в реальных жизненных ситуациях как раз и возможны (в силу отмеченных особенностей естественного права) случаи прямого насилия, произвола, облагораживаемые, к сожалению, ссылками на некое «естественное право». Это, например, проявляется в дедовщине и в ряде других отвратительных явлений нашей жизни. В том числе и в революционной обстановке и акциях нашего прошлого – в виде «революционного правосознания», опирающегося на «революционную мораль», оправдываемого «естественным правом» людей на всеобщее счастье. А за пределами общепринятых моральных норм даже в некоем «праве криминального мира», скажем, в непререкаемом властвовании «воров в законе».

В то же время естественное право (как первичное, природное, выраженное в общепринятых обычаях, морали) должно учитываться в законах, в судебной деятельности, во всем позитивном праве. Естественно-правовые требования в ряде случаев – например, при решении вопросов очередности, последовательности тех или иных действий, принципов взаимодействия субъектов, решениях по «здравому смыслу» – берутся в качестве основы юридических норм, их толкования. В правовой науке подмечено, что «идея естественного права уже у римских юристов приобрела серьезное практическое значение: естественное право и справедливость, jus naturale и aequitas, часто рассматри-

110

Глава третья. Право человека

ваются ими как источники гражданско-правовых норм и оказывают влияние на толкование этих последних»1.

Но вот пришло время в истории человечества, когда естественное право приобрело широкое и определяющее значение для общества, прежде всего – для действующего права в целом, для самого его существа, роли и места в жизни общества. Произошло такое возвышение естественного права как раз в эпоху Просвещения, Великой французской революции, т.е. в исторических условиях, когда начался переход Франции, других стран к демократии, к правовому гражданскому обществу.

Именно в это время на основе возрожденческой культуры раскрылся глубокий, истинно человеческий смысл естественного права, отвечающий сути разума, – свобода человека, его высокое положение в об-

ществе, во всем мироздании. Как свидетельствует И.А. Покровский,

хотя «идея естественного права тянется непрерывно через всю историю умственного развития Западной Европы», тем не менее «особенную глубину и интенсивность естественно-правовое настроение... приобрело в XVII и XVIII веках, – в эпоху, которой и дается по преимуществу название эпохи естественного права»2. Именно тогда основные принципы в сфере государственно-правовой жизни общества того замечательного, поистине переломного для человечества времени определились в качестве принципов естественного права и в таком виде оказали решающее воздействие на все общественное развитие. Имеются в виду такие принципы, как:

– принцип народовластия – право народа самому определять свою

судьбу, свой общественный и государственный строй;

– принцип прав человека – наличие у людей, у каждого человека прирожденных и потому – неотъемлемых прав.

Насколько значительным оказалось влияние естественного права на формулирование основополагающей категории того времени – категории «права человека» и отсюда – влияние на всю политико-правовую жизнь общества, видно уже из содержания основных политико-юридических документов первых буржуазно-демократических революций. Если самые исторически первые акты обществ, становившихся на путь демократического развития (таких, как английские Великая хартия вольностей 1215 года, Билль о правах 1689 года), сводились в основном к ограничению монархической власти без сколько-нибудь «фи-

1 Покровский И.А. Указ. соч. С. 61.

2 Там же. С. 62.

111

Право – надежда наша

лософского» обоснования вводимых законоположений, то иная картина характерна для документов периода победы демократии в США и Франции. В Декларации независимости США 1776 года говорится:

«Мы исходим из той самоочевидной истины, что все люди созданы равными и наделены Творцом определенными неотчуждаемыми правами, к числу которых относятся жизнь, свобода и стремление к счастью». Еще более значимые положения содержатся во французской Декларации прав человека и гражданина 1789 года, заложившей основы идеологии свободы: «Люди рождаются и остаются свободными и равными в правах», при этом «цель всякого политического союза – обеспечение естественных и неотъемлемых прав человека» – прежде всего таких «неотчуждаемых и священных» прав, как свобода, собственность, безопасность личности.

ПРОШЕЛ десяток-другой лет после чуть ли не всеобщего трепетного поклонения просвещенческим идеям, славным и возвышенным лозунгам Французской революции, и где-то уже к середине XIX века требования и принципы естественного права потеряли былое обаяние и широкое признание. Их затмили рутина и проза капиталистического бытия, императивы рынка, политические страсти, сложные зигзаги общественных процессов с их перепадами, реакцией, поворотами назад – как всегда после героики и романтики революционных бурь. Основанные на требованиях естественного права принципы государственно-правовой жизни общества (народовластия, прав человека) в основном остались в такой обстановке лозунгами, общими декларациями, которыми к тому же порой прикрывались реакционные режимы и акции, а практически сводились в основном к требованиям

«всеобщих и свободных выборов».

К середине XIX века в гуманитарной науке, в практической жизни возобладали главным образом настроения и ориентации узкого практицизма, подчас консервативного толка. Так, в цивилистике, науке гражданского права, не так давно опиравшейся на идеалы естественного права, вновь обрела силу историческая школа, целеустремленная на консервацию устоявшихся обычаев, порядков, непосредственно порождаемых, сообразно ее постулатам, «духом народа». В такой обстановке лозунги и требования естественного права все более воспринимались в качестве некоего бесплодного, характерного для прошлого «философствования», далекого от практической жизни.

Таким образом, воззрения естественного права, «философски» обосновав правомерность смены феодальной тирании демократичес-

112

Глава третья. Право человека

кой государственностью, казалось, в XIX веке исчерпали себя и порой, особенно в рамках социалистических учений, стали рассматриваться как некие экзотические изыски эпохи Просвещения, взлета мысли просветителей-романтиков той поры, а то и как умозрительные фантазии идеалистического толка, «враждебные трудящимся массам».

Тем не менее глобальный кризис общественной системы в условиях промышленного капитализма на пороге XX века вновь потребовал того, чтобы была найдена духовно-философская основа для решения проблем, связанных с назревшими изменениями в общественно-политической жизни общества, в том числе и с теми в общем-то обескураживающими реалиями, свидетельствующими, что сами по себе свободные выборы далеко не всегда обеспечивают действительную демократию и гуманизм общественной жизни.

По мнению ряда видных ученых, при указанных обстоятельствах от науки потребовались новый романтический подъем, необходимость обрести «потерянную идею права», «правильное право». И «эти поиски… привели не к чему иному, как к возрождению того, что казалось похороненным навсегда, – к в о з р о ж д е н и ю е с т е с т в е н н о г о п р а в а»1. Именно в этой связи после возрождения естественного права «дух искания снова повеял в юриспруденции. Она почувствовала всю свою слепоту и беспомощность без «великих идей» и «всеобщих истин»...»2. И кроме того, понятно, что возрождение естественного права вновь оттенило то важнейшее для демократического развития обстоятельство, что положение человека как субъекта права и обладателя субъективных прав – не благостный дар правителей, а нормальное положение вещей, данное самой «природой».

Но только ли указанными обстоятельствами «дух» естественного права оказался вновь вызванным Историей?

Да, романтический настрой весьма важен для науки, для углубленного, философского осмысления самих основ права. Важно также подтвердить «природный» характер свободы людей. Но есть здесь, в этом

«возврате» к естественному праву, и причины, относящиеся к самому процессу общественного развития новой исторической эпохи. Нарастающие беды промышленной стадии капитализма со всей очевидностью показали, что для их преодоления – и в целом для новой исторической эпохи, в центре которой должен стать человек, – теперь уже недостаточно того влияния естественного права на действующую юри-

1 Покровский И.А. Указ. соч. С. 75.

2 Там же. С. 76.

113

Право – надежда наша

дическую систему, которое произошло в годы Просвещения, Великой французской революции. Для формирования современного гражданского общества, наряду с естественно-правовыми лозунгами и декларациями (да использованием принципа народовластия в виде свободных выборов), оказалось необходимым и более глубокое, более основательное и притом – прямое «вхождение» начал естественного права в современном его понимании в само содержание действующего позитивного права. И такого рода процесс, обусловленный требованием времени,

и обозначился в конце XIX – начале XX века, когда на первое место среди начал естественного права стали все более выдвигаться прирожденные права человека, наметилась перспектива обретения ими прямого юридического действия и, более того, их такого определяющего влияния на позитивное право, которое потребует существенного преобразования «правовой материи», самого содержания государственно-правовой действительности.

Правда, в конце XIX – начале XX века указанный процесс именно обозначился в виде самого факта возрождения идей естественного права и концентрации внимания на прирожденных правах человека (примечательно, что известные шаги к признанию их непосредственного влияния на позитивное право были сделаны русскими правоведами, такими, как И.А. Покровский, Б.А. Кистяковский1).

И все же в первые десятилетия XX века прирожденные права человека даже в странах, именовавших себя «демократическими», еще не стали первоосновой демократической правовой системы и демократической государственности. Хуже того, сами по себе свободные выборы, к которым зачастую в то время и, к сожалению, очень часто сейчас сводятся чуть ли не все представления о демократии, далеко не всегда обеспечивают действительную демократию и гуманизм общественной жизни. Порой, к несчастью, становятся даже при ухищренных «избирательных технологиях» некой «легитимной» дорожкой к тирании, к авторитарным режимам власти. К тому же в обстановке социалистических иллюзий общие лозунги о правах человека начали заслоняться представлениями о приоритете «прав трудящихся», а затем уже фактически были отодвинуты на периферию общественного мнения грозными опасностями, связанными с гитлеровскими и коммунистическими экспансионистскими акциями 1930–1940-х годов, ужасами сталинского и нацистского тиранических режимов, бедами Второй мировой войны.

1 См.: Кистяковский Б.А. Социальные науки и право: Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М., 1916. С. 508.

114

Глава третья. Право человека

Но именно эти ужасы и беды вызвали к жизни новую и, к счастью, более продуктивную фазу возрождения естественного права в послевоенное время, когда возрожденное естественное право, как это предсказали русские правоведы, оказало наиболее мощное влияние на позитивное право, еще более глубоко и непосредственно «вторглось» в само его содержание. Настолько глубоко и непосредственно, что вполне оправданно говорить ныне о сильной и высокозначимой общечеловеческой правовой культуре или идеологии прав человека, которые «вторгаются» в само содержание, суть действующих юридических систем демократических стран и начинают занимать в национальных юридических системах центральное, определяющее место.

Так что последовательно правовой путь, реализующий возрожденную естественно-правовую концепцию, поднятую на высокий уровень общественного признания после Второй мировой войны, в демократических странах Запада на деле и осуществился в 1950–1960-х годах. В чем конкретно заключается влияние культуры (идеологии) прав человека на преобразование позитивного права и значение этого преобразования на выход из тупика промышленного капитализма – разговор для следующего раздела главы (тем более что и здесь возникли сложные, противоречивые и даже тревожные процессы и тенденции). А сейчас важно обратить внимание на другую «составляющую» современного экономического и социального развития, которая по своей глубокой сути, как оказывается, едина с преобразованиями в области права, – обратить внимание на стремительный подъем научнотехнического прогресса, основы современной, постиндустриальной

фазы экономики.

ПОРОКИ И БЕДЫ промышленного капитализма, во многом обусловленные негативными сторонами экономической свободы, связаны еще и с тем, что даже на индустриальной стадии своего развития его не сопровождал мощный подъем научно-технического прогресса. А если симптомы такого прогресса и дали о себе знать в 1920–1940-х годах (увы, в немалой мере, как всегда, в каком-то сопряжении с нуждами войны), то они проявились главным образом в том, в чем по неумолимым законам промышленного капитализма они и не могли не проявиться, – в громадном перепроизводстве потребительских товаров, что и вызвало глобальный кризис капиталистической системы, Великую депрессию.

Между тем еще в предвоенные годы, во время войны начал набирать силу, а в 1950–1960-х годах ворвался в жизнь общества многих стран

115

Право – надежда наша

могучий поток научно-технической мысли, открытий, изобретательских свершений во всех сферах техники, охватывающих источники энергии, материалы, машинную технику, электронику и т.д., а главное – технологию, информатику, управленческое дело.

И это оказалось решающим фактором не только для перехода экономики на постиндустриальную фазу развития, для резкого повышения производительности труда, экономии энергии и материалов, быстрой и плодотворной «товарной отдачи» от производительной активности,

предприимчивости, творчества, но и еще более, чем это было в условиях промышленного капитализма, для возвышения активного и творческого человека, человека как личности. Большинство людей в экономически развитых странах, активно участвующих в экономическом и социальном деле, науке, просвещении, здравоохранении, образовали

«средний класс» работников с «синими» и «белыми» воротничками – людей с достойным уровнем жизни, знающих себе цену и занимающих высокое место в обществе, уверенных в своих силах и уже в результате этого обретающих высокий гражданственный статус.

Словом, в условиях мощного научно-технического прогресса (в какой-то мере даже в обстановке неразвитых и реакционных политических режимов и уж напрямую, полномасштабно – при демократическом строе) упрочилась объективная потребность в развитом граж-

данском обществе. И, что особо существенно, упрочился настрой на

право, значит – на правовое гражданское общество. Причем – такое право и такое правовое общество, центром которого должен стать человек – творец и созидатель – гражданин, личность с высоким статусом и неотъемлемыми правами.

ВОТ И СОВПАЛИ, СОВМЕСТИЛИСЬ – как это часто происходит в Истории – два, казалось бы, довольно отдаленных друг от друга процесса в жизни общества: мощный взлет научно-технического прогресса с вытекающими из него экономико-социальными последствиями и одновременно – развитие естественного права в новом его понимании и значении.

Получилось, стало быть, что ключевыми, поворотными для права в середине и во второй половине XX века оказались события 1950– 1960-х годов, явившиеся как результатом общего постиндустриального прогресса общества, так и своего рода правовой реакцией на кровавый кошмар фашистского и сталинского тоталитаризма. Именно тогда и произошли крупные перемены в праве, оказавшие столь существенное влияние на выход экономико-социальных систем из тупика и пос-

116

Глава третья. Право человека

ледующее общественное развитие. Перемены, затронувшие юридические системы развитых демократических стран и означавшие по сути дела не что иное, как их вхождение в принципиально новую стадию, отвечающую требованиям новой эпохи, – в стадию права человека.

ЗДЕСЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО оказывается необходимым разобраться с широко известной, престижной и модной категорией – «права человека». А перед этим еще – очень кратко замечание общего, в чемто философского характера. Замечание – в постановочном порядке, пожалуй, даже гипотезы.

При более подробном анализе двух характерных для послевоенного времени явлений – взлете научно-технического прогресса и новой стадии правового развития, раскрывающегося через современное естественное право, права человека, – возникает в виде вопроса предположение такого свойства. А настолько ли это «разные», так ли уж отдаленные друг от друга явления? Нет ли в них единого, сквозного стержня? Да, можно предположить, и в том и в другом явлении такой стер-

жень есть. Это сила и практическая реализация в нашей жизни р а з у -

м а. Сила и реализация интеллекта. Ведь гигантский научно-технический прогресс последних десятилетий представляет собой не что иное, как раскрытие в нашем мире могущества дерзновенного ума, творческой мысли. Но ведь и нынешнее, современное понимание логики права, когда на первое место в нашей жизни вырвались идеалы и ценности свободы человека, следовательно, его высокого статуса и неотъемлемых прав, – это тоже нечто из сферы разума. То есть прямое выражение самой сути человека как существа разумного и потому объективно предполагающего и требующего наличия таких общественных форм, которые «дали» бы человеку истинное и развитое право, призванное служить ему, человеку, как существу разумному.

Следует полагать, вовсе не случайно люди большого ума, от античных мыслителей, Канта до Андрея Дмитриевича Сахарова, люди великих интеллектуальных свершений, притом в областях, далеких от гуманитарных знаний, неизменно «выходили» на право в его глубоком, истинно человеческом понимании.

И в этой связи – такой штрих из частных наблюдений. Может показаться неожиданным (для автора этих строк поначалу это действительно было неожиданным), что видные ученые из «математики и физики» – такие, как А.Д. Сахаров, С.А. Ковалев, А. Акаев, А. Гончар, оказываются людьми, по правовым вопроса часто опережающими нас, дипломированных юристов, людьми, как бы спонтанно ощущающи-

117

Право – надежда наша

ми право в его истинном значении, на лету схватывающими юридические тонкости, на деле стремящимися утвердить в жизни правовые идеалы и ценности.

А на поверку ничего странного тут нет: большой ум, разум в его высоких значениях оказываются неотделимыми от права. Права человека.

1.