Вопрос о превышении пределов необходимой

Вопрос о превышении пределов необходимой обороны нередко решается лишь на основании тяжести причиненного посягавшему вреда, что не соответствует требованиям закона. Многих ошибок по делам данной категории можно было бы избежать, если бы на предварительном следствии и в судебных заседаниях более тщательно проверялись объяснения обвиняемых об обстоятельствах и мотивах их действий.

Шипилова осуждена по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР. Судебная Коллегия по уголовным делам облсуда приговор изменила, переквалифицировав содеянное Шипиловой по ст. 111 УК РСФСР.

Заместитель Председателя Верховного Суда РФ в протесте поставил вопрос об отмене состоявшихся судебных решений и прекращении производства по делу за отсутствием в действиях Шипиловой состава преступления.

Судом установлено, что между супругами Шипиловыми возникла ссора, во время которой Шипилов несколько раз ударил жену брюками по голове, кулаком по лицу, а затем нанес ей удар ногой, причинив при этом телесные повреждения. Продолжая насильственные действия, Шипилов схватил Шипилову за одежду, придавил к перилам крыльца, угрожая задушить ее. В это время Шипилова имевшимся у нее в руках ножом, которым она счищала с обуви грязь, ударила мужа в брюшную полость. От полученного ранения он в тот же день умер в больнице.

Из показаний Шипиловой видно, что муж часто приходил домой пьяный, избивал ее, угрожал убийством, однажды ударил ее ножом в руку (эти обстоятельства подтвердили в суде их дети).1

Совершенные Шипиловой при таких обстоятельствах действия по своему характеру, направленности и интенсивности не превышали пределов, допустимых при создавшейся ситуации. Она действовала соответственно характеру противоправного посягательства и степени его опасности и имела цель лишь освободиться от Шипилова, который в то время угрожал ее жизни. Поэтому действия Шипиловой как совершенные в условиях необходимой обороны без превышения ее пределов не являются уголовно наказуемыми.

Пункт 14.

необходимой обороны, суд не может ограничиться общей формулировкой и обязан обосновать в приговоре свой вывод со ссылкой на конкретные установленные по делу обстоятельства, свидетельствующие о явном несоответствии характеру и опасности посягательства.

При изучении судебной практики по делам данной категории становится очевидным, что это указание практически не выполняется. Суды формально и надуманно мотивируют свои выводы о наличии превышения пределов необходимой обороны, а зачастую эти выводы вовсе не мотивируются.

Так, приговором Свердловского облсуда А.признан виновным в том, что в сторожке кладбища г. Первоуральска во время распития спиртных напитков с К.и Ч.поссорился с ними из-за денег и умышленно ударил каждого бутылкой по голове, причинив им тяжкие телесные повреждения в виде черепно-мозговых травм, повлекших смерть потерпевших. Эти действия осужденного были квалифицированы судом по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР.

Рассматривая дело в кассационном порядке, Судебная Коллегия Верховного Суда РФ переквалифицировала действия А.на ст. 111 УК РСФСР, указав, что как установлено по делу, А.подвергся нападению со стороны К.и Ч. Осознавая, что потерпевшие действуют заодно, сообща, и будучи вынужденным защищаться, он выхватил у К.бутылку, которой тот замахнулся для удара по голове, ею же ударил К.и бросившегося на него Ч. Верховный Суд пришел к выводу, что в указанной ситуации А. действовал в условиях необходимой обороны, но с превышением ее пределов.1

Однако, указывая, что А., защищаясь от нападавших, превысил пределы необходимой обороны, Судебная Коллегия Верховного Суда РФ совершенно не мотивировала в своем определении, в чем это превышение

выразилось и почему защищавшийся должен нести за свои действия уголовную ответственность.

Анализ уголовных дел позволяет сделать вывод, что суды, рассматривая дела по первой инстанции, обычно применяют положение о превышении пределов необходимой обороны, когда недостаточно доказательств виновности лица в более тяжком преступлении, либо же действует сложившийся десятилетиями профессиональный страх перед оправдательными приговорами.

Так, Поляков был осужден по ст.

Добряков в нетрезвом состоянии пришел в дом к Полякову по поводу заявления последнего о браконьерстве Добрякова и учинил скандал, перешедший в драку. Защищаясь от Добрякова, Поляков нанес ему несколько ударов охотничьим ножом.

По делу установлено, что Добряков избивал Полякова вместе со своей женой, которая также находилась в состоянии опьянения. Они оба наносили удары Полякову, в том числе и поленом по голове. Отмахиваясь от Добряковых, Поляков нанес несколько ударов ножом Добрякову, но и после этого последний и его жена продолжали избивать Полякова и душить его и только благодаря вмешательству соседей избиение Полякова было прекращено. Кроме этого Поляков имеет преклонный возраст - 71 год, а Добрякову - 34 года.

Президиум Верховного Суда РФ отменяя состоявшееся по делу решение, указал, что суд, признавая Полякова виновным по ст. 111 УК РСФСР при оценке его действий ошибочно пришел к выводу о том, что Поляков превысил пределы необходимой обороны. В чем конкретно выразилось это превышение, суд не уточнил. Судом также не были приняты

во внимание возраст посягающих лиц и обороняющегося, количество нападавших, орудия избиения обороняющегося (полено).

Таким образом, Поляков действовал в состоянии необходимой обороны, не превысив ее пределы, поскольку в данном конкретном случае имела место реальная угроза посягательства на его жизнь.1

В некоторых случаях суды решают вопрос о виновности обороняющегося и квалифицируют действия последнего не на основании фактических обстоятельств дела, а под впечатлением лишь отрицательных данных о личности обороняющегося и тяжких последствиях, которые наступили от его действий.

Клесов был осужден по ст. 105 УК РСФСР. ОН был признан виновным в убийстве Козлова при превышении пределов необходимой обороны.

По делу установлено следующее. Клесов в нетрезвом состоянии спал дома.

Отменяя состоявшиеся по делу решения, судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ указала, что жизни Клесова угрожала реальная опасность, поскольку потерпевший, будучи агрессивно настроенным, избил Клесова и пытался ударить ножом. Ножевое ранение, повлекшее смерть Козлова, Клесов причинил в тот момент, когда вырвал у потерпевшего нож.

То, что Клесов в момент совершающегося против него посягательства находился в нетрезвом состоянии, не может влиять на квалификацию его действий, так как средства и методы защиты соответствовали характеру нападения и угрожавшей ему опасности.

Суд пришел к выводу, что Клесов действовал в состоянии необходимой обороны, без превышения ее пределов.1

Изучая уголовные дела по необходимой обороне, либо превышению ее пределов, можно установить, что их возбуждение следственными органами происходит по факту причинения смерти либо вреда здоровью личности и квалифицируются на общих основаниях по статьям, предусматривающим ответственность за причинение потерпевшему смерти, тяжкого либо другого вреда. Вопрос же нахождения обвиняемого в состоянии необходимой обороны очень часто игнорируется, и следствием и судом оставляется без проверки, не выясняются также и мотивы действий лица. И только вмешательство вышестоящих судебных органов позволяет ликвидировать эти ошибки.

Так, Буденовским городским народным судом Ставропольского края Говди А. был осужден по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР. Он был признан виновным в умышленном причинении тяжких телесных повреждений Щербине, от которых тот скончался.

Около 2-ух часов ночи в с.

Говди В. Говди А., потребовал прекратить эти действия. Тогда Щербина, угрожая, стал приближаться к нему. В это время Говди А. произвел выстрел из ружья в сторону Щербины, причинив ему огнестрельное ранение с повреждением бедренной артерии, от которого Щербина скончался.

Президиум Ставропольского краевого суда, отменяя состоявшееся по делу решение, указал, что суд правильно изложил в приговоре фактические обстоятельства дела, но вместе с тем пришел к ошибочному выводу о квалификации действий осужденного Говди А. по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР, квалифицируя действия Говди А. по данной статье, суд в приговоре указал, что у осужденного не было необходимости стрелять в Щербину, поскольку реальной опасности для жизни и здоровья его и его брата не существовало. Однако этот вывод суда не согласуется с конкретными обстоятельствами происшедшего. Из дела усматривается, что Говди А. защищал своего брата и себя от посягательства со стороны Щербины, произвел выстрел из ружья, причинив последнему тяжкие телесные повреждения, повлекшие смерть. Тем самым он превысил пределы необходимой обороны, в связи с этим действия его подлежат квалификации по ст. 111 УК РСФСР (причинение тяжкого телесного повреждения при превышении пределов необходимой обороны).1

В практике нередко встречаются случаи, когда суды ошибочно рассматривают противодействие общественно опасному посягательству как обоюдную драку, хотя имело место состояние необходимой обороны у одной из сторон.

Троицким районным народным судом Челябинской области Алешенцев был осужден по ч.

От полученного тяжкого телесного повреждения потерпевший скончался в больнице.

По делу установлено, что на ж/д вокзале между Шумаковым и Алешенцевым возник конфликт по поводу платы за водку, затем Алешенцев уехал к себе домой в село. Туда на двух автомобилях приехала группа в количестве семи человек, в том числе Шумакова, ее муж, Золотарева, Хватков и другие, и начала избивать Алешенцева. Двое мужчин держали Алешенцева, а двое били его руками, пинали ногами. Хватков держал Алешенцева за горло. Когда последний вырвался и попытался скрыться во дворе своего дома, то нападавшие, догнав, стали быть его и жену. Тогда Алешенцев схватил топорище из бочки с водой и махнул им по нападавшим. Ударом топора Хваткову была причинена рана на голове, в результате чего последовала смерть. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся по делу решения и переквалифицировала действия Алешенцева с ч. 2 ст. 108 на ст. 111 УК РСФСР (причинение тяжкого телесного повреждения, совершенное при превышении пределов необходимой обороны).

Суд в своем решении указал, что исследованные доказательства указывают на то, что Алешенцев действовал в состоянии необходимой обороны, но превысил ее пределы. Данное превышение заключалось в том, что в момент ранения Хваткова нападение группы лиц на Алешенцева не было окончено, но в связи с тем, что братья Мустафины пытались удерживать нападавших, применение топора явно не соответствовало характеру и опасности посягательства.1

Думается, что принятое судом решение по данному делу является неправильным и не соответствует условиям правомерности необходимой обороны. Суд не учел интенсивности нападения, количество нападавших,

душевное волнение Алешенцева, а также то обстоятельство, что Алешенцев путем бегства сделал попытку избежать конфликта, но был настигнут и избит. Думается, что суд должным образом не учел степень и характер опасности, угрожавшей Алешенцеву и механически соразмерил средства защиты и самого нападения.

Трудности, которые испытывают суды при квалификации преступлений за превышение пределов необходимой обороны, при определении ответственности виновных в совершении таких преступлений, когда противоправные действия потерпевших способствовали их совершению, связаны не только с недостаточной четкостью законодательной регламентации уголовной ответственности за эти преступления и с неправильным толкованием закона, но и с отсутствием законодательных установлений, касающихся противоправных действий потерпевших и дачи им правовой оценки.

Установление причин, способствовавших совершению данных преступлений, имеет важное правовое значение для правильного решения вопроса о критериях индивидуализации уголовной ответственности, в числе которых немало таких, которые связаны с противоправными общественно опасными действиями потерпевших, иначе говоря - с общественно опасным посягательством потерпевших.

Общественно опасное посягательство потерпевшего может быть, согласно уголовному законодательству РФ, обстоятельством, исключающим преступность и наказуемость деяния или смягчающим ответственность при привлечении лица к уголовной ответственности за превышение пределов необходимой обороны только при условии, если обороняющийся действовал с целью защиты правоохраняемых интересов. Вот и получается, что ответственность для обороняющегося за превышение пределов необходимой обороны в уголовном законе установлена, а общественно опасное посягательство со стороны потерпевшего в этом случае не признается

законодателем самостоятельным основанием для уголовной ответственности. Ведь преступление обороняющегося возникло как ответное действие и было направлено против источника опасности - потерпевшего, которому и был причинен вред.