§ 5. Субъективные признаки подлога

Субъектом подлога (подделки) документов, то есть лицом, осуществляющим воздействие на охраняемый уголовным законом объект преступления в России и Германии является вменяемое физическое лицо, достигшее возраста уголовной ответственности.

В отличии от многих европейских стран уголовное право России и Германии не признает уголовной ответственности юридических лиц. В России уголовной ответственности за подлог документов подлежит лицо, достигшее ко времени совершения преступления шестнадцатилетнего возраста.

В Германии уголовная ответственность за подлог может наступить с 14- ти летнего возраста. Согласно § 10 УК ФРГ его действие распространяется на деяния, совершенные несовершеннолетними и лицами молодого возраста в том объеме, в котором Законом о судопроизводстве по делам несовершеннолетних (Jugendgerichtgesetz - JGG, в ред. от 11 декабря 1974 г. с изм. и доп.) не предусмотрено иное. Из положений абз. 2 § 1 JGG, несовершеннолетними, признаются лица, которым на момент совершения преступления исполнилось 14 и не исполнилось 18 лет, лицами молодого возраста признаются лица, на момент совершения преступления достигшие 18-ти летнего возраста и не достигшие 21 года^[323]. По смыслу § 3 JGG, «Ответственность», несовершеннолетний несет уголовную ответственность,

если он вследствие своего нравственного и психического развития на момент совершения деяния был способен осознавать общественную опасность своих действий и действовать в соответствии с этим^[324]. В отношении лиц молодого возраста применяются положения § 105 JGG, согласно которым вина в совершении деяния устанавливается исходя из достаточности нравственного и психического развития, позволяющего осознавать общественную опасность своих действий. При этом установленная судом неполная нравственная и психическая зрелость лица, достигшего 18-ти летнего возраста, дает основания для применения к нему, как к несовершеннолетнему, положений закона о преступности, наказуемости и иных уголовно-правовых последствиях деяния^[325].

Немецкий Закон о судопроизводстве по делам несовершеннолетних в п. 2 абз. 1 § 105 прямо указывает на подростковую социальную незрелость (Jugendverfehlung) ^[326] . Немецкие учёные-криминалисты для оценки способности лица нести ответственность за свои действия используют термин биолого-психологический уровень^[327].

В случаях служебного подлога (ст. 292 УК РФ) в России под субъектом преступлений понимаются государственные и муниципальные служащие, должностные лица, которыми признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административнохозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, государственных корпорациях, государственных компаниях, государственных и муниципальных унитарных предприятиях, акционерных обществах, контрольный пакет акций которых принадлежит Российской Федерации, субъектам Российской Федерации или муниципальным образованиям, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

В Германии служебный подлог (ложное свидетельство по службе, § 348 УК ФРГ) также совершается специальным субъектом - должностным лицом, предусмотренным положениями § 11 УК ФРГ. Согласно его п. 2,

должностным лицом в смысле немецкого уголовного права является тот, кто на основании немецкого права является судьей (профессиональным или на общественных началах) или служащим государственных органов. Под государственным органом в ФРГ понимается постоянный, включенный в систему административного управления орган государственной власти, уполномоченный самостоятельно действовать для решения государственных задач, используя при этом авторитет государственной власти^[328]. Помимо указанных категорий лиц, субъектом должностного подлога по немецкому уголовному праву признается тот, кто, не будучи должностным лицом, принял на себя специальные обязанности, связанные с государственной службой в органе государственной власти или иной организации, исполняющей функции административного управления, или в некоммерческой организации или ином объединении граждан и юридических лиц, которые привлечены государственным органом или иной организацией к исполнению функций административного управления, либо работает и действует по поручению таких организаций и принял на себя в соответствии с законом и в предусмотренной законом форме специальные обязанности по их добросовестному исполнению.

Важным является то обстоятельство, что подложный официальный документ должен быть изготовлен должностным лицом в пределах его полномочий. Иное делает невозможным причинение вреда государственному порядку управления, как видовому объекту служебных преступлений. Содеянное государственным (муниципальным) служащим вне пределов его компетенции подлежит квалификации по общему правилу, то есть, как

подделка документов, а не как служебный подлог.

Уголовный проступок, предусмотренный § 283b УК ФРГ - нарушение обязанности ведения бухгалтерского учета, также совершается со специальным субъектом. Согласно общепринятому толкованию им является лицо, которое в силу должности несет ответственность за правильность бухгалтерской отчетности юридического лица или предпринимателя либо лицо, которое по специальному полномочию выполняет данную обязанность^[329]^[330].

Примечательно, что, в отличие от России, нарушение обязанности ведения бухгалтерского учёта в Германии может совершаться по неосторожности - абз. 2 § 283b УК ФРГ. Под неосторожной виной (Fahrlassigkeitsschuld) немецкая доктрина понимает небрежное или беззаботное отношение исполнителя к тщательности соблюдения требований

331 правопорядка .

Вопрос о роли, выполняемой общим субъектом в преступлениях должностного подлога (опосредованное исполнение) решается в России и Германии схожим, но не тождественным образом.

Теория уголовного права обоих государств признает возможность соучастия общих субъектов в преступлениях, исполнителями которых являются должностные лица. По смыслу статей 33, 34 УК РФ общие субъекты могут являться организаторами, подстрекателями или пособниками преступлений, совершаемых со специальным субъектом. Согласно немецкого уголовного закона, § 25 УК ФРГ, в качестве исполнителя наказывается тот, кто совершает преступное деяние сам или посредством других лиц. При этом вопрос об опосредованном подлоге документов решается немецким законодателем при помощи специальной нормы Особенной части УК ФРГ - § 271 УК ФРГ, предусматривающей уголовную ответственность фактически за

опосредованный подлог документов.

Тем самым лицо, обладающее специальными признаками, подлежит уголовной ответственности за должностной подлог на основании § 348 УК ФРГ, а субъект с общими признаками - на основании § 271 УК ФРГ, то есть за ложное свидетельство посредством использования другого лица.

Ранее данный вопрос разрешался отечественными и немецкими криминалистами различным образом. Так, Н.С. Таганцев, считал, что если учиненное преступное деяние по законным основаниям его состава таково, что оно предполагает наличность специального виновного, исключая возможность учинения его какими-либо другими лицами, то лицо, не обладающее этими свойствами, одинаково не может быть как непосредственным, так и посредованным его виновником; принудивший служащего постановить неправосудное решение или отказать кому-либо в его законных требованиях может отвечать за принуждение, но не может быть признан посредственным виновником неправосудия или притеснения; воспользовавшийся душевной болезнью нотариуса или судебного следователя для составления ими подложного документа будет отвечать как виновник простого, а не служебного подлога^[331]. Напротив, по мнению Франца Листа, свойства и отношения, будучи налицо у виновника, всегда имеют значение и по отношению к соучастникам (пособникам и подстрекателям)^[332].

В современной теории российского уголовного права применительно к служебному подлогу имеется некоторая нестыковка, дающая чрезмерную широту в правоприменении. Так, согласно положениям части 4 ст. 34 УК РФ, лицо, не являющееся специальным субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя либо пособника. Следовательно, общий субъект,

совершивший мошенничество в составе организованной группы с участием должностного лица, несет ответственность и за действия специального субъекта, совершившего служебный подлог.

Однако, согласно разъяснений, данных Верховным Судом РФ в п. 7 постановления Пленума «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате», хищение лицом чужого имущества или приобретение права на него путем обмана или злоупотребления доверием, совершенные с использованием изготовленного другим лицом поддельного официального документа, полностью охватывается составом мошенничества и не требует дополнительной квалификации по статье 327 УК РФ». Встает вопрос, применим ли такой подход к случаю, когда налицо служебный подлог? Следует ли квалифицировать действия общего субъекта, как совокупность мошенничества и служебного подлога, совершенного опосредовано? Известно, что личное исполнение всех форм объективной стороны хищения признаком этой формы соучастия не является. Меж тем, для наличия в действиях общего субъекта признаков служебного подлога, достаточно его согласия на конкретный способ введения потерпевшего в заблуждение - изготовление должностным лицом-членом группы заведомо подложного официального документа. Кроме того, участник группы осознает, что действует совместно с другими для достижения преступной цели - завладения чужим имуществом посредством подложного официального документа. В качестве возражения можно указать, что организованная группа характеризуется распределением ролей, отведенной каждому из её участников, а преступный результат достигается независимыми действиями её участников. Личное непосредственное общение членов организованной группы обязательным признаком такой группы не является. Как оценивать действия лица, которому было известно, что преступление совершается с использованием подложного официального документа, однако не было известно, что изготовивший его участник группы является должностным лицом.

С точки зрения оценки соучастия в служебном подлоге, невозможно не

согласиться с Б.В. Волженкиным, который считал, что законодательное положение, сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, не является абсолютным, применимым ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении, совершаемом специальным субъектом ^[333] .

Участие должностных лиц в совершении преступлений против собственности в опасной форме соучастия является, к сожалению, повседневностью. Считаем, что действия лица подлежат квалификации, как соучастие в служебном подлоге, только в случае, если ему известно о том, что участник группы, изготовивший поддельный официальный документ, является должностным лицом.

Преступления подлога по смыслу § 15 УК ФРГ совершаются путем умышленного действия^[334]^[335]. Умышленным действием в немецкой науке и практике признаются действия того, кто понимает противоправность

336

совершаемого им поступка . Не вызывает споров положение о том, что основанием уголовной ответственности является совершение подлога документов с прямым умыслом, направленным на введение в заблуждение в правовом обороте. Немецкая наука уголовного права различает две степени умысла (Vorsatz). Высшая степень умысла - преднамеренность (Absicht) или психологическая установка, враждебная закону (rechtsfeindliche Einstellung). Он характеризуется ясно выраженным враждебным отношением исполнителя к правовым предписаниям. Исполнитель рассматривает преступный результат как неизбежный^[336]. Умысел в форме безразличия к закону (gleichgultige Einstellung) имеет место тогда, когда исполнитель сознательно допускает нарушение им положений закона. Фактически, различие заключается в волевом элементе умысла. В первом случае виновный прямо стремится к преступному результату, во втором - сознательно его допускает. Немецкий уголовный закон не определяет видов умысла. Согласно § 15 УК ФРГ уголовная ответственность наступает только за умышленные действия, если

законом не предусмотрена наказуемость за совершение действий по неосторожности. В российском уголовном праве умысел различают на прямой и косвенный. Преступления подлога совершаются с прямым умыслом. Виновный лицо осознает общественную опасность своих действий, предвидит возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желает их наступления.

Вопрос о том, ошибался ли виновный в оценке своих действий по подлогу документов, решается уголовным правом России и Германии различно.

В российском уголовном праве элементом субъективной стороны подлога является наличие у лица желания использовать поддельный документ, признаки которого описаны - документ, предоставляющий права или освобождающий от обязанностей. Данное положение, на наш взгляд, недостаточно точно. Такой существенный признак, как цель использования поддельного документа для введения в заблуждение в правовом обороте, всего лишь подразумевается. Тем самым правоприменителю оставлена немалая доля в толковании цели использования документа. Между тем, действительная воля законодателя должна быть закреплена в норме так, чтобы исключить расширительное применение уголовного закона. Считаем необходимым прямо перечислить в статье Уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за подлог, специальные цели деяния - введение кого-либо в заблуждение относительно юридически значимого факта, извлечение выгоды, причинение вреда или сокрытие правонарушения. В качестве примера достаточно вспомнить, «потерянный» школьный дневник или вырванные из него страницы с замечанием учителя.

Поскольку под объектом подлога документов мы понимаем правильность овеществленного суждения о фактах, имеющих юридическое значение, то намерение использовать поддельные документы является чрезмерно широким определением специальной цели этого деяния.

Немецкие авторы указывают на специальную цель подлога документов - использование подделки для введения в заблуждение в правовом обороте. Фишер поясняет, что исполнитель при всех формах объективной стороны состава преступления стремиться к обману, который вынуждал бы иное лицо к

338

действиям, имеющим юридическое значение . С ним соглашаются и другие немецкие криминалисты, понимая под введением в заблуждение в правовом обороте желание исполнителя обмануть иное лицо относительно подлинности (неподдельности) документа и тем самым побудить его совершить действия, имеющие юридическое значение. Виновный может обманывать при помощи подделки как самостоятельно, так и через другое лицо ^[337]^[338]^[339]. Согласно Фройнду, общественная опасность обмана в правовом обороте заключает в том, что посредством использования подложного документа причиняется вред праву лица на правильность отображения фактов, имеющих юридическое значение. Умысел на введение в заблуждение налицо, если виновный осознает, что результатом его действий может стать указанный вред, не зависит от того, причиняется ли он непосредственными действиями виновного или через

340

третьих лиц .

В российском уголовном праве внимание сконцентрировано на свойствах предмета преступления. Чтобы причинить вред охраняемым законом интересам, виновный должен осознавать, что изготавливаемый (используемый) им документ является официальным и «предоставляет права или освобождает от обязанностей». Такой субъективный элемент состава преступления, как цель использования документа в законе не уточняется, границы использования подделки не очерчиваются. С точки зрения юридической техники формулировка «для введения в заблуждение в правовом обороте» является тяжеловесной и чрезмерно научной. Она требует всякий раз понимания правовой природы отношений, которые опосредуются подделкой. Кроме того, предмет преступления, как элемент объективной стороны,

правильнее отграничить от определения цели подлога, как элемента субъективной стороны. Представляется более логичным изменить формулировку таким образом, чтобы субъективная сторона состава подлога документов излагалась не при помощи свойств предмета преступления, а имела большую самостоятельность. В совокупности с определением документа, включенным в текст уголовного закона, указанное решение создаст достаточную гарантию права каждого на государственную защиту от необоснованного уголовного преследования и осуждения.

Подлог документов должны быть запрещен в случае, если целями виновного является ввести кого-либо в заблуждение относительно факта, имеющего юридическое или учётное значение, извлечь выгоду, причинить вред или скрыть правонарушение.

<< | >>

↑

Источник: Сокальский Борис Борисович. ПОДЛОГ ДОКУМЕНТОВ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ РОССИИ И ГЕРМАНИИ: СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва - 2016. 2016

Еще по теме § 5. Субъективные признаки подлога:

- Кримінальне право України - Кримінальний кодекс України - Уголовное право России -