§1. Правовые основания ответственности за соучастие в преступлении со специальным составом

I. Проблема оснований ответственности за соучастие в преступлениях со специальным составом достаточно сложна и актуальна для теории уголовного права и практики применения его норм.

Имеющиеся исследования традиционно проводились на уровне отдельных вопросов, излагаемых в трудах, посвяшенных проблемам соучастия. Многие аспекты данной проблемы носят фрагментарный характер или не затрагивались вообще.

Данное обстоятельство можно объяснить рядом причин.

Научные разработки ученых как прошлого, так и нового столетия, посвященные исследуемой проблеме, базировались на традиционном понятии специального субъекта преступления, под которым понимается лицо, наделенное кроме признаков общего субъекта и дополнительными признаками {свойствами, качествами), указанными, или вытекающими из норм уголовного закона. Понятие и признаки специального субъекта преступления рассматривались в отрыве от взаимосвязи с другими элементами соответствующих со-

295

ставов преступлений. От понятия статуса специального субъекта преступления и уголовно-правового значения его признаков зависит вопрос о допустимости соучастия в преступлениях со специальными субъектами лиц, не наделенных признаками указанных субъектов.

В теории уголовного права и на практике не учитывалось то обстоятельство, что существуют составы преступлений, в которых все элементы имеют специальный характер (специальные составы).

Основная проблема ответственности за соучастие в преступлении со специальным составом, а также составом, в котором только субъект имеет определенную специфику, состоит в необходимости полного и правильного освещения двух взаимосвязанных важных вопросов: как отражается ограничение круга исполнителей (специальных субъектов таких преступлений) на ответственности других соучастников и какое значение имеет уголовно-правовая характеристика функциональной роли специального субъекта для оценки его преступного деяния.

Основные проблемы соучастия в таких преступлениях условно можно разделить на две группы.

К первой группе относятся ключевые проблемы, связанные с основанием ответственности за соучастие в преступлении со специальным составом.

Ко второй группе относятся актуальные проблемы квалификации соучастия в преступлениях со специальным составом.

296

Настоящая глава посвящена исследованию проблем, относящихся к первой группе.

Анализ теоретической разработанности рассматриваемой проблемы позволяет выделить несколько основных позиций по этому вопросу.

Теория уголовного права и судебная практика в целом всегда признавали возможным соучастие общих субъектов в преступлениях, исполнителями которых являются специальные субъекты.

При этом имелись в виду как специальные составы преступлений, так и составы, в которых только субъект специальный.

Вместе с тем, применительно к вопросу о допустимости соучастия в таких преступлениях в нашей юридической литературе и в судебной практике имелись и продолжают существовать и иные взгляды.

В первые годы развития советской теории уголовного права некоторые ученые, исходя из теории существования так называемых «чистых» и «смешанных» должностных преступлений допускали возможность соучастия недолжностных лиц лишь в смешанных должностных преступлениях (тех преступлениях, которые сочетали элементы общего и должностного преступления). К этим преступлениям относили, например, должностной подлог2.

' Ахметшин Х.М. Основные вопросы теории военно-уголовного законодательства и практики его применения: Дис. ... д-ра юрид. наук. - М., 1975; Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. - М.: «Госюриздат», 1959. - С.234-240; Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. В 2-х частях. — Свердловск, 1962. -С.49; Леонтьев Б.М. Ответственность за хозяйственные преступления. — М., 1963, — С.61; Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. — М.: «Юр.лит.», 1974. — С.150; Трайнин А.Н. Учение о соучастии. - М., 1941. - С.120—121.

2 Жижиленко А.А. Должностные (служебные) преступления. — М., 1927. — С. 13; Ширяев В.Н. Участие частных лиц в должностных

297

Проф. СВ. Познышев признавал возможным соучастие недолжностных лип в должностных преступлениях только в случаях, специально предусмотренных законом1.

Т.Н. Меркушев и другие ученые вообще отрицали возможность соучастия частных лиц в преступлениях со специальным субъектом.

При этом он приводил пример должностных преступлений, выделяя признак нарушения служебного долга2.

Возражая данной точке зрения проф. А.А. Пионтковский справедливо указывал, что частные лица, выполняя роль соучастника в должностных преступлениях, нарушают свой общественный долг, требования Конституции соблюдать и уважать законы и тем самым совершают такие общественно опасные действия3.

В уголовно-правовой литературе предлагался и другой подход к решению рассматриваемой проблемы, сущность которой состояла в необходимости дифференцированного решения вопроса о соучастии в зависимости от законодательной характеристики специального субъекта (возможность соучастия частных лиц только в преступлениях «с обшей законодательной характеристикой»: все должностные лица — в должностных преступлениях, военнослужащие — в воинских преступлениях)4.

преступлениях // яПраво и жизнь». — 1925. — Кн.1. — С.60—61.

1 Познышев СВ. Очерк основных начал науки уголовного права.

4.1.-М., 1923. -С.164.

2 Меркушев Т.А. Соучастие в преступлениях со специальным субъ ектом. Ученые записки Белорусского гос. ун-та, 1957. - Вып.34. - С.5; Ткаченко В.И., Царегородцев A.M. Правовые последствия со участия в преступлениях со специальным субъектом // В кн.: Про блемы борьбы с преступностью. - Омск, 1976. (Эти ученые воз можность соучастия частных лип допускали только в воинских пре ступлениях).

3 Пионтковский Л.А. Учение о преступлении по советскому уголов ному праву. - М., 1961. - С.584.

4 Курс советского уголовного права. Особенная часть. Т.2. — М., 1959. - С.266; Галиакбаров P.P. Групповые преступления. — Сверд ловск, 1973. - С. 116; Зелинский А.Ф. Соучастие в преступлении. — Волгоград, 1971. - С.35.

298

Сторонники этой концепции отрицали возможность соучастия частных лиц в преступлениях с узким кругом конкретно названных законодателем субъектов.

В связи с этим П.Ф. Тельнов заметил, что отмеченные ученые допускают возможность соучастия частных лиц в преступлениях «с общей законодательной характеристикой» специального субъекта и отрицают ее в преступлениях «с узким кругом конкретно названных законодателем субъектов»1.

Перечисленные взгляды в дальнейшем подверглись справедливой критике и в настоящее время господствующей является позиция о том, что возможно соучастие частных лиц во всех без исключения преступлениях со специальным составом.

Спорным всегда был вопрос о возможности признания частного лица соисполнителем преступления со специальным составом. Одни ученые категорически отрицают такую возможность2, другие допускают к отдельным составам преступлений3, исходя из особенностей законодательной конструкции соответствующего состава, а также объективной стороны преступления.

В советском уголовном законодательстве правовой основой для признания возможности соучастия в преступлениях со специальным субъектом лиц, не наделенных признаками специального субъ-

1 Тельное П.Ф. Указ. соч. - С.149.

2 Погребняк ИГ Квалификация хищений, совершаемых по предва рительному сговору группой лиц // В кн.: Борьба с хищениями го сударственного и общественного имущества. - М., 1971. - С.196; Преступления против военной службы (военно-уголовное законода тельство РФ). Научно-практический комментарий УК РФ. — М., 1999. — С.20-21; Козлов А.П. Соучастие: традиции и реальность. - Санкт-Петербург: «Юридический Центр Пресс», 2001. - С.319 и др.

3 Северин Ю. Важнейшая задача суда — охрана социалистической собственности. ВВС СССР, 1962. - № 4. - С.23; Кригер Г.А. Ква лификация хищений социалистического имущества. — М., 1974. — С.234; Орымбаев Р. Специальный субъект преступления. — Алма- Ата: Наука, 1977. - С.131-132; Волженкин Б.В. Некоторые пробле мы соучастия в преступлениях, совершаемых специальными субъ ектами // Уголовное право. — 2000. - № 1. - С.12—16; Милюков С.Ф. Российское уголовное законодательство. Опыт критического анализа. - Санкт-Петербург, 2000. - С.81-82 и др.

299

екта, признавалась ст. 237 УК РСФСР (ст. 245 старого УК РА). В ч. 3 этой статьи говорилось, что «соучастие в воинских преступлениях лиц, не упомянутых в настоящей статье, влечет ответственность по соответствующей статье настоящего закона».

Воспользовавшись этим, некоторые ученые стали отрицать возможность посредственного совершения воинского преступления в тех случаях, когда военнослужащий из мести командиру (начальнику) за его служебную деятельность склоняет своих знакомых гражданских лиц к насилию над ним, мотивируя тем, что при посредственном причинении вреда ответственность лица, его нанесшего, либо исключается вовсе, либо наступает за неосторожное преступление. Соучастие же — есть умышленная деятельность двух или более лиц, могущих нести ответственность за совместное преступление1.

Несмотря на эту неточность, в теории военно-уголовного законодательства и в целом на практике признавалось, что гражданские лица не могут быть соисполнителями воинских преступлений.

Проблема соучастия в преступлениях со специальным составом получила свое законодательное урегулирование в ч. 4 ст. 34 УК РФ (ч. 3 ст. 39 УК РА). Согласно этой норме, «лицо, не являющееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части настоящего Кодекса, участвовавшее в совершении преступления, предусмотренного этой статьей, несет уголовную ответственность за данное преступление в качестве его организатора, подстрекателя или пособника».

Данная норма стала законодательной базой правового основания уголовной ответственности за соучастие в таких преступлениях.

Норма аналогичного содержания включена в уголовное законодательство некоторых других постсоветских государств (ч. 3 ст. 39 УК РА; ч. 5 ст. 29 УК Республики Казахстан и др.).

Милюков С.Ф. Указ. соч. - С.81.

300

Аналогичные нормы содержатся и в УК многих зарубежных государств (ч. 3 §20.05. УК штата Нью-Йорк; пункт 1, ч. 3 §14 УК Германии; ст. 65 УК Японии и др.)1.

Однако с введением данной нормы имеющиеся проблемы не только окончательно не решены, но и еще более обострились, причем на таком уровне, что некоторые ученые пришли к выводу об излишности отмеченной теоретической посылки.

Так, проф. Б.В. Волженкин отмечает, что «законодательное положение, сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК, не является абсолютным, применимым ко всей без исключения случаям соучастия в преступлении, совершаемым специальным субъектом». В связи с этим возникает серьезное сомнение в целесообразности включения в уголовный закон этого и подобного ему положения теории уголовного права, нуждающихся в дополнительных уточнениях и оговорках2.

То, что данная норма не является универсальной, отмечается верно. Однако предложение о полном отказе от урегулирования данной проблемы законодательным способом неприемлемо. Проблема соучастия в преступлениях со специальным составом в отечественной теории уголовного права и на практике обсуждалась свыше одного столетия и только в новом уголовном законодательстве сделана попытка законодательного урегулирования столь сложного и важного вопроса.

Любое законодательное новаторство должно пройти определенную апробацию. Не составляет исключения и данная норма.

Несмотря на то, что в связи с принятием данной нормы в теории и на практике возникло множество проблем, а в некоторых ситуациях, произошло отступление от нее, тем не менее, данное положение должно быть развито и уточнено в самом законе.

Известно, что все положения Обшей части Уголовного кодекса полностью распространяются на нормы Особенной части в процессе их применения. Не составляют исключения, и нормы Общей части УК, регламентирующие понятие соучастия, ответственность соучастников, и другие вопросы данного института. Следовательно,

1 Уголовное законодательство зарубежных стран (Англии, США, Франции, Германии, Японии): Сборник законодательных актов. — М.: Изд-во «Зерцало», 1999. - С.106, 254, 344.

2 Волженкин Б.В. Указ. соч. — С. 15; Козлов А.П. Указ. соч. — С.323.

301

можно с полным основанием утверждать, что соучастие в преступлениях возможно также со специальными и специально-конкретными субъектами.

Преступления, совершаемые специальными субъектами, представляют повышенную общественную опасность, так как посягательство на специальные отношения, прежде всего, совершают сами участники этих отношений.

Соучастниками таких преступлений, независимо от конструкции состава, могут быть как специальные субъекты (носители данных или иных специальных отношений), так и лица, не наделенные признаками специального субъекта (частные лица).

Однако анализ норм Особенной части УК, а также современной уголовно-правовой литературы свидетельствует о том, что законодательное положение сформулированное в ч. 4 ст. 34 УК РФ (ч. 3 ст. 39 УК. РА), не является абсолютным, применимым ко всем без исключения случаям соучастия в преступлении, совершенном специальным субъектом.

По мнению Б.В. Волженкина, данной законодательной нормой имеющиеся противоречия в исследуемом вопросе не сняты, имея в виду, что при ее применении необходимо учитывать особенности специальных субъектов, в связи с чем указанная норма не является категоричной1.

При этом дискуссионным продолжает оставаться вопрос о функциональной роли общих субъектов в преступлениях со специальным составом. Одни ученые придерживаются позиции, согласно которой отмеченная норма никаких исключений не предусматривает, поэтому действия общих субъектов в таких преступлениях всегда оцениваются по правилам соучастия: в качестве организаторов, подстрекателей или пособников.

Другая позиция заключается в том, что это законодательное правило имеет исключение, состоящее в возможности привлечения обших субъектов к ответственности за соисполнительство (в случаях, когда хотя бы часть объективной стороны подобных преступлений могут выполнить любые субъекты).

Основной причиной данного обстоятельства, как отмечалось, является смешение специальных составов преступлений с составами, в которых только субъект имеет определенную специфику.

Волженкин Б.В. Указ. соч. - С.15.

302

Вопрос о соучастии общих субъектов в преступлениях со специальным составом весьма сложен и тесно связан с понятием и признаками специального субъекта, спецификой отдельных составов преступлений в целом и их отдельных элементов, в частности, с особенностями способов выделения в уголовном законодательстве преступлений со специальным составом и другими проблемами.

Основная особенность ответственности за соучастие в преступлениях со специальным составом состоит в том, что круг исполнителей строго ограничен рамками данного состава преступления. Ограничивая круг лиц, могущих и способных совершить посягательство на специальные объекты, закон должен установить, с одной стороны, порядок и условия ответственности специальных субъектов за соучастие в преступлении с лицами, не наделенными признаками специального субъекта, а с другой, - основания ответственности неспециальных субъектов, принимавших участие в совершении соответствующего преступления.

В преступлениях с общим составом, в котором субъект наделен определенными дополнительными признаками, не обусловленными особенностями специальных отношений, круг соисполнителей таких преступлений не ограничен рамками состава преступления. В зависимости от конструкции таких составов преступлений, объективную сторону деяний (полностью или частично) могут выполнить и неспециальные субъекты. В таких случаях возникает вопрос о возможности и необходимости признания таких лиц соисполнителями преступления.

Поэтому проблема заключается во всестороннем исследовании оснований ответственности за соучастие в преступлении с различными составами.

II. С этих позиций возникает вопрос следующего характера. В анализируемой норме (ч. 4 ст. 34 УК РФ, ч. 3 ст. 39 УК РА) речь идет только о специальных составах преступлений или же и тех составах, в которых только субъект преступления имеет специфику.

Рассмотрим эти позиции в отдельности.

1. Из буквального смысла данной нормы следует, что речь идет об ответственности лица, не являющегося субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Особенной части УК, участвовавшего в совершении преступления, предусмотренного этой статьей. При этом ничего не говорится о характере других элементов данного преступления, т.е. непонятно, о каком преступ-

зоз

лении идет речь. Проблема осложняется тем, что на специальный характер субъекта преступления не всегда указывается в диспозиции статьи Особенной части УК. Несовершенство данной нормы привело к тупиковой ситуации. При таком понимании исследуемой нормы размываются пределы и объем ответственности неспециальных субъектов в соучастии в таком преступлении. К примеру, участие лица в совершении кражи (в форме соисполнительства) с лицом, ранее судимым за хищение в соответствии с данным правилом, будет оцениваться как пособничество в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ, что ошибочно. Или, например, действия женщины, связанные с применением насилия в отношении потерпевшей во время ее изнасилования, в соответствии с ч. 4 ст. 34 УК должны квалифицироваться как пособничество, а не соисполнительство в этом преступлении, что также неверно.

В юридической литературе обращается внимание на то обстоятельство, что если объективная сторона преступления включает в себя действия, которые могут быть выполнены и общим субъектом, то его действия следует квалифицировать как соисполнительство в преступлении со специальным субъектом, в связи с чем предлагается данные случаи считать исключением из положения, установленного в ч. 4 ст. 34 УК. РФ. При этом соответствующее обоснование не приводится.

Представляется, что ответственность соучастников в подобных составах преступлений (изнасилование, хищение имущества, вверенного виновному и др.) не должна определяться по правилам данной нормы. Данный вывод объясняется тем, что рассматриваемые и аналогичные преступления характеризуются наличием только специального субъекта. Остальные элементы состава ничем не отличаются от элементов общих составов преступлений. Это в целом общие составы преступлений.

Как отмечалось, соисполнителями таких преступлений могут быть и неспециальные субъекты. Посягательство допускается на общие объекты, причинение вреда не связано с нарушением какого-либо специального порядка поведения. Это означает, что в вышеприведенных случаях ответственность соучастников (неспециальных субъектов) должна определяться на общих основаниях, имея в виду, что они могут быть и соисполнителями. Данное обстоятельство необходимо учесть при совершенствовании ч. 4 ст. 34 УК РФ.

304

2. Придерживаясь раннее приведенной концепции существования преступлений со специальным составом, следует прийти к выводу о том, что в данной норме должна устанавливаться ответственность неспециальных субъектов за соучастие в совершении преступления со специальным составом, в котором все элементы специальные. Особенность уголовной ответственности специальных субъектов состоит в том, что специальный субъект, являясь участником специальных отношений, посягает на специальные объекты. При этом признаки (свойства) субъекта детерминированы особенностями данных отношений. При таком посягательстве допускается нарушение специально установленного порядка (специальных прав и обязанностей). При этом наступивший вред и допущенные нарушения правил поведения обусловлены специальной причинной связью. Кроме того, отмеченные особенности оказывают свое влияние на признаки субъективной стороны преступления.

Отсутствие хотя бы одного из этих условий означает отсутствие в деянии виновного преступления со специальным составом.

В соответствии с приведенным нами определением понятия специального субъекта, одной из особенностью таких субъектов является соответствие субъекта преступления субъекту специальных отношений, охраняемых уголовным законом. Включение лица в сферу конкретных специальных отношений осуществляется нормативным способом. При этом принимается во внимание наличие у него способности и возможности выполнять специальные функции.

Это означает, что посягательство на специальные отношения возможно самими участниками этих отношений - специальными субъектами, путем нарушения установленного порядка. Следовательно, исполнителем (соисполнителем) преступлений со специальным составом (когда все элементы имеют специальный характер) частные лица не могут быть, поскольку они не являются носителями данных специальных отношений. Это положение имеет важное уголовно-правовое значение не только для ответственности специальных субъектов, но и иных лиц, принимавших совместное участие в совершении преступлений со специальным составом. В соответствии с этим подходом в определении понятия специального субъекта преступления, даже в тех случаях, когда объективная сторона специального состава преступления включает в себя действия, которые могут быть выполнены и выполняются общим субъектом, последние не могут признаваться исполнителями или соисполните-

305

лями таких преступлений, поскольку они не наделены признаками специального субъекта и не включены в систему данных отношений. В противном случае размывается само понятие специального субъекта и любое частное лицо может быть привлечено к ответственности за исполнительскую деятельность, связанной с посягательством на специальные отношения. На практике действия таких лиц рассматриваются как пособничество. Однако и здесь есть проблема, к которой возвратимся отдельно.

Изложенное еще раз показывает, что выделение в теории уголовного права понятия специального субъекта в отрыве от других элементов состава преступления, имеющих также специальный характер, является ошибочным как с методологической, так и уголовно-правовой точки зрения. Как видим, такой подход неприменим и в правоприменительной деятельности, поскольку он не только не способствует определению единых оснований ответственности соучастников в таких преступлениях, но и приводит к расхождению позиций по данному вопросу, а порой и к безвыходной ситуации.

Обоснование ответственности соучастников не должно ограничиваться учетом признаков специального субъекта и сводится только к этому. Необходимо наличие всех элементов состава преступления, имеющих специальный характер.

Практическое значение сделанного вывода состоит в том, что в ч. 4 ст. 34 УК РФ (ч. 3 ст. 39 УК РА) должна быть установлена ответственность соучастников в совершении преступления со специальным составом (а не специальным субъектом), что позволяет четко определить круг лиц, могущих нести ответственность за соучастие в данном преступлении в качестве организатора, подстрекателя или пособника.

То есть ответственность соучастников будет четко ограничена рамками преступления со специальным составом. Неспециальные субъекты соисполнителями таких преступлений быть не могут.

Отмеченная позиция положит конец научным спорам по вопросу о квалификации соучастия в преступлении со специальным составом по признаку группы лиц или группы лиц по предварительному сговору.

Вывод о том, что во всех случаях действия общих субъектов, связанных с совершением преступления со специальным составом, не наделенных признаками специального субъекта, не могут оцени-

306

ваться как исполнительство (соисполнительство), можно обосновать и уголовно-правовым значением этих признаков.

Напомним, что в соответствии с нашей позицией, те признаки специального субъекта преступления имеют уголовно-правовое значение, которые свидетельствуют о его способности и возможности совершить посягательство на специальные объекты и нести за это уголовную ответственность в качестве исполнителя преступления. Признаки специального субъекта преступления обусловлены самой природой общественных отношений, являющихся объектом уголовно-правовой охраны. В своей совокупности эти признаки определяют содержание правового статуса специальных субъектов. Поэтому посягательство на общественные отношения, участником которых является сам субъект, возможно благодаря нарушению специальных обязанностей.

Субъект преступления может характеризовать и его прошлая антиобщественная деятельность (судимость). Особенность этого признака заключается в том, что он не характеризует специфику преступления, поскольку не детерминирован особенностями объекта посягательства. Поэтому при квалификации действий соучастников личные или субъективные обстоятельства, имеющиеся на стороне отдельных соучастников преступления, могут вменяться в вину только этим соучастникам. Например, соисполнитель кражи, впервые участвовавший в ее совершении совместно с лицом, ранее два и более раза сулимым за хищение либо вымогательство и сознаю-шим данное обстоятельство, будет нести ответственность не по ч. 3 ст. 158 УК РФ, а по ч. 2 п. «as той же статьи, по признаку группы лиц, или в зависимости от конкретных обстоятельств дела - по ч, 1 данной статьи (при отсутствии других квалифицирующих кражу обстоятельств).

Однако в юридической литературе приводятся и иные точки зрения.

Например, предлагается в данном случае содеянное оценивать по правилам ч. 4 ст. 34 УК РФ (ч. 3 ст. 39 УК РА), то есть действия соисполнителя, впервые участвовавшего в совершении кражи, квалифицировать как пособничество в совершении преступления, предусмотренного п. «в» ч. 3 ст. 158 УК РФ1.

мженкин Б.В. Указ. соч. — С.14.

307

Такой подход противоречит ч. 4 ст. 34 УК, поскольку в данном случае кража не относится к числу преступлений со специальным составом.

В законодательной конструкции преступлений со специальным составом, учтены только те признаки специального субъекта, которые имеют криминализирующее значение. Поэтому, совершение лицом преступления с использованием своего служебного положения или лицом, имеющим прошлую антиобщественную деятельность, учтенные на уровне квалифицирующих обстоятельств, не может рассматриваться как посягательство на специальный объект, поскольку данные обстоятельства находятся за пределами специального состава преступления. Совершенно очевидно, что специальный субъект может совершить и общеуголовное преступление.

На соучастников в таких преступлениях правила ч. 4 ст. 34 УК РФ не должны распространяться.

Представляется, что нет никаких отступлений от закрепленного в ч. 4 ст. 34 УК РФ правила при квалификации преступлений, совершенных организованной группой или преступным сообществом.

Согласно ч. 5 ст. 35 УК РФ (ч. 5 ст. 41 УК РА), лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее им подлежит уголовной ответственности за все совершенные такими группами преступления, если они охватывались его умыслом. Участники организованной группы или преступного сообщества могут и не принимать участия в выполнении объективной стороны преступления. Все соучастники с момента вступления в организованную группу или преступное сообщество становятся ее членами и независимо от места и времени совершения преступления и характера фактически выполняемых ролей признаются соисполнителями. В соответствии с ч. 2 ст. 34 УК, они несут ответственность за совершенное преступление, без ссылки на ст. 33 УК РФ. В силу этого соисполнителями преступления со специальным составом, совершенного организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией), могут быть и лица, не обладающие признаками соответствующего специального субъекта.

По этому поводу в новом УК Республики Беларусь закреплено верное положение о том, что «участники организованной группы и преступного сообщества (преступной организации) признаются ис-

308

полнителями независимо от их роли в совершенных преступлениях» (ч. 9 ст. 16).

Было бы правильным аналогичную норму предусмотреть и в Уголовном кодексе России. В новом УК РА (ч. 6 ст. 41) указано, что «все лица, отмеченные в данной статье несут уголовную ответственность без ссылки на ст. 38 УК». Иначе говоря, при квалификации групповых преступлений, а также преступлений, совершенных организованной группой или преступным сообществом, действия каждого из участников этих преступлений оцениваются как исполнительство (соисполнительство).

Лицо, не наделенное признаками специального субъекта в преступлениях со специальным составом, никогда не может считаться соисполнителем данного преступления. Это относится и к тем случаем, когда такое лицо действует по сговору со специальным субъектом. Поэтому роль частных лиц (обших субъектов) в преступлениях со специальным составом ограничивается организацией, подстрекательством или пособничеством в этом преступлении.

Теоретически соучастие частных лиц возможно во всех преступлениях со специальным субъектом. Однако в реальной действительности в силу особенностей условий, места и времени совершения некоторых специальных составов преступлений возможности соучастия в них лиц, не обладающих признаками специального субъекта, ограничены. К числу таких деяний относятся, например, некоторые специально-конкретные составы воинских преступлений (нарушения правил несения специальных видов служб, получение взяток, побег из мест лишения свободы и т.д.).

Преступления со специальным составом могут быть совершены в форме простого и сложного соучастия. Соучастниками таких преступлений могут быть не только частные лица, но и сами специальные субъекты — носители данных специальных отношений. Очевидно, что они могут выполнять роль и исполнителя преступления.

III. Рассмотрение соучастия как способа совершения преступления, позволяет отметить, что соучастие в преступлениях со специальным составом может совершаться различными способами. При этом функциональная роль и взаимодействие исполнителей преступления — специальных субъектов и соучастников - частных лиц, может выражаться в следующем сочетании:

1. Объективную сторону специального состава преступления выполняет только специальный субъект. Частные лица исполняют

309

роль организатора, подстрекателя или пособника. При этом специальный субъект одновременно может выступать и в роли организатора или подстрекателя s совершении преступления. 2.

Объективную сторону преступления со специальным составом одновременно выполняют специальный субъект и частное лицо. Это те случаи, когда в силу конструкции соответствующего состава преступления частные лица также могут совершить хотя бы часть действий, образующих объективную сторону данного преступления. Например, лицо путем предоставления незаконно приобретенного оружия оказывает содействие должностному лицу в избиении по следним своего подчиненного. В этом случае действия данного со участника выражаются не только в пособничестве совершению должностного преступления, но и направлены на иной (общий) объект - общественную безопасность, так как содержат признаки хищения или незаконного ношения оружия, а поэтому требуют до полнительной квалификации по соответствующей статье УК. При этом следует заметить, что самостоятельный состав преступления, совершаемый соучастником (насилие в отношении потерпевшего), законодателем отнесен к числу конструктивных признаков специ ального состава преступления, а совершении которого он принима ет участие. 3.

Специальный субъект организует, подстрекает или выполняет роль пособника, а объективную сторону преступления выполняет только частное лицо. Это те случаи, когда хотя бы часть действий, образующих объективную сторону соответствующего преступления могут быть совершены любым субъектом, но фактически совершает не специальный субъект. В отличие от предыдущего случая, здесь специальный субъект хотя и имеет возможность, но сам не прини мает непосредственного участия в совершении посягательства на специальные отношения, которое он организовал (преступление совершается с помощью «чужих рук»). Ранее нами было обоснова но, что такие случаи также следует рассматривать как проявление посредственного причинения вреда. 4.

Соучастниками в преступлениях со специальным субъектом могут быть и другие специальные субъекты, входящие в круг дан ных специальных отношений, на которые направлено совместное преступное деяние.

При этом каждый из них может выполнять различные роли и в процессе совершения преступления менять свои функции. В тех

310

случаях, когда совершение преступления группой лиц законодателем отнесено к числу квалифицирующего признака специального состава преступления, уголовная ответственность по данному признаку может наступить лишь в случае наличия не менее двух надлежащих специальных субъектов.

5. В качестве соучастников в совершении преступлений со специальным составом могут выступать другие специальные субъекты - участники иных отношений (случаи посягательства на разные специальные объекты). В подобных ситуациях действия таких лиц, выразившиеся в соучастии основного преступления, могут содержать еще и признаки преступления, направленного на специальные отношения, участником которых он является.

Одним из специфических проявлений соучастия в таких ситуациях являются те случаи, когда между специальным субъектом и соучастником имеются отношения подчиненности. При этом возможны следующие ситуации посягательства на специальные объекты:

1) Случаи, когда соучастник находится в подчинении специаль ного субъекта, но не обладает признаками специального субъекта.

К числу таких случаев относятся:

а) Специальный субъект выполняет роль организатора, подстре кателя или пособника, а подчиненный исполняет объективную сто рону преступления;

б) Подчиненный (соучастник) организует, подстрекает или ока зывает содействие, а специальный субъект непосредственно совер шает преступление;

в) Объективную сторону специального состава преступления со вместно выполняют специальный субъект и подчиненный. При этом преступление может организовать каждый из них.

2) Случаи, когда соучастник, находящийся в подчинении дан ного специального субъекта, также является участником данных специальных отношений, т.е. является специальным субъектом. Со четание функциональных ролей каждого из них также может быть различной (аналогичной случаям, указанным в предыдущем пунк те).

Вопрос об основаниях и пределах уголовной ответственности указанных субъектов за совершение преступлений в подобных случаях является сложным и дискуссионным и имеет важное теоретическое и практическое значение.

311

Своеобразие соучастия в преступлениях со специальным составом в вышеприведенных ситуациях состоит в том, что характер и степень фактического участия начальника в преступлении, совершенном совместно с подчиненным, определяется не только его конкретными действиями по выполнению состава преступления, но и тем влиянием, которое он оказывает на подчиненного своим участием в этом преступлении.

Наиболее сложным и дискуссионным является вопрос о функциональной роли пособника и уголовно-правовой оценке его действий в преступлениях со специальным составом.

Данный вопрос является предметом постоянного обсуждения учеными в области теории военно-уголовного законодательства и практики применения его норм, связанных с воинскими насильственными преступлениями, поскольку данная проблема часто возникает в сфере воинских отношений. В настоящее время единой позиции по данному вопросу в теории уголовного права и в практике военных судов не имеется. На этот счет даются противоречивые рекомендации, что не способствует правильному и единообразному пониманию и применению соответствующих норм о воинских преступлениях.

С учетом важности данного вопроса, рассмотрим его в отдельности.

Судебная практика показывает, что участие неспециальных субъектов в совершении насильственных действий в отношении военнослужащих может выражаться в различных формах.

По вопросу о уголовно-правовой оценке неспециальных субъектов в Обзоре судебной практики военных трибуналов по применению ст. 7, S и 24 Закона об уголовной ответственности за воинские преступления в редакции Указа Президиума Верховного Совета СССР от 15 декабря 1983 г. приводятся следующие рекомендации.

t. Если к неуставным действиям солдата присоединяется сержант, являющийся начальником, как для виновного, так и для потерпевшего, действия солдата следует квалифицировать по ст. 335 УК, а сержанта - как должностное преступление по ст. 286 УК.

2. В случае, когда к неуставным действиям начальника в отношении равного ему по служебному положению военнослужащего, присоединятся лицо, находящееся в подчинении, как у виновного, так и потерпевшего, действия начальника следует квалифицировать

312

по ст. 335 УК, а подчиненного - как пособничество в этом преступлении по ч. 5 ст. 33 и ст. 335 УК.

В Обзоре также отмечалось, что при определенных обстоятельствах, действия подчиненного могут квалифицироваться по совокупности, т.е. и по статье, предусматривающей ответственность за преступление, против порядка подчиненности (ст. 334 УК).

3. Аналогичным образом — как пособничество — следует квалифицировать и содеянное гражданским лицом, присоединившимся к насильственным действиям одного военнослужащего в отношении другого.

В отмеченных случаях речь идет о совместном применении насилия субъектами, имеющими различный уголовно-правовой статус. Заметим, что суть этих рекомендаций имела двоякое значение. Первое состояло в том, что неспециальные субъекты, принимавшие непосредственное участие в насилии одного военнослужащего в отношении другого, не могли признаваться соисполнителями воинского преступления. Соответственно и оценка их действий, как совершенных по признаку группы лиц, исключалась. Это, безусловно, верный подход. Второе значение сводилось к тому, что действия неспециальных субъектов квалифицировались по-разному: в первом случае - как самостоятельное преступление, а во втором - как соучастие в совершении единого преступления в форме пособничества.

В дальнейшем данная позиция быпа изменена и сформулирована следующим образом. Когда в совершении преступления вместе с военнослужащим, не состоявшим с потерпевшим в отношениях подчиненности, участвует его начальник или подчиненный, действия первого подлежат квалификации по ст. 335 УК, а начальника или подчиненного - как пособничество в этом преступлении по ч. 5 ст. 33 ист. 335 УК1.

В целом данная позиция является общепризнанной в литературе по военно-уголовному законодательству и лежит в основе судебной практики военных судов2.

1 Преступления против военной службы (Военно-уголовное законо дательство РФ). Научно-практический комментарий УК РФ. - М., 1999. - С.94.

2 См., например: Ахметшин Х.М. Квалификация нарушений устав ных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсут-

313

Вместе с тем, в теории и на практике всегда высказывались сомнения в обоснованности этой точки зрения, полагая, что вывод о наличии в данной ситуации сложного соучастия (исполнитель и пособник) основан на неверном толковании норм Общей части УК. Так, авторы Обзора судебной практики по делам о преступлениях против военной службы и некоторых должностных преступлениях, совершаемых военнослужащими отмечают, что «лицо, непосредственно применявшее насилие, то есть выполнявшее объективную сторону состава преступления, посягающего на личность военнослужащих, ни под один из перечисленных в ч. 5 ст. 33 УК признаков пособника не подпадает. Поэтому квалификация содеянного им по ч. 5 ст. 33 приемлема быть не может»1. В связи с этим авторы считают, что каждое лицо, согласно ч. 2 ст. 33 УК, должно нести ответственность как исполнитель за то преступление, субъектом которого яаляется. В то же время авторы признают, что, и такой подход не лишен недостатков. Проф. А.А. Тер-Акопов приведенную позицию подверг критике и высказал заслуживающую особого внимания точку зрения, согласно которой действия неспециального субъекта, выразившиеся в непосредственном применении насилия в отношении военнослужащего охватываются понятием пособничества в виде «устранения препятствий». (См.: Разъяснение А.А. Тер-Акопова по поводу проекта федерального закона «О внесении до-

ствии между ними отношений подчиненности: Учебное пособие для слушателей курсов усовершенствования военных юристов. — М.: Воен. инст., - 1989. С.71-99; Смердов А.А. Некоторые вопросы квалификации преступлений против уставного порядка взаимоотношений военнослужащих при отсутствии между ними отношений подчиненности // Вопросы теории и практики применения военно-уголовного законодательства в связи с изменениями, внесенными в законодательство о воинских преступлениях Указом Президиума Верховного Совета СССР от 15.12.1983 г. - М.: Воен. инст., 1988. -С.45-47; Комментарий к Закону об уголовной ответственности за воинские преступления. - М., 1986. - С.19-20, 40; Судебная практика по применению военно-уголовного законодательства РФ/Составители O.K. Зателепин, А.И. Ноздринов/Под общ. ред. проф. Х.М. Ахметшина. - М: «За права военнослужащих», 2001. 1 Обзор судебной практики военных судов РФ по уголовным делам (1996-2001 гг.). - М.: Воен. изд-во, 2002. - С.40-43.

314

полнения в статью 35 УК РФ» и указанного Обзора судебной практики от 2002 г.).

По обсуждаемому вопросу имеются и иные точки зрения, к которым возвратимся ниже.

В соответствии с ч. 5 ст. 33 УК РФ пособником признается лицо, содействующее совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления, либо устранением препятствий, а также лицо, заранее обещавшее скрыть преступника, средства и орудия совершения преступления, следы преступления либо предметы, добытые преступным путем, а равно лицо, заранее обещавшее приобрести или сбыть такие предметы.

В юридической литературе верно отмечается, что перечень способов пособничества, содержащийся в приведенной норме, является исчерпывающим1. Высказанное в отдельных работах мнение о том, что он примерный2, не соответствует закону и может привести к применению закона по аналогии, что запрещается законом (ч. 2 ст. 3 УК РФ).

В преступлениях с общим составом пособник непосредственно не участвует в выполнении объективной стороны преступления, не совершает действий, описанных в статьях Особенной части УК. Этим он отличается от исполнителя и соисполнителя.

Иначе обстоит дело в некоторых преступлениях со специальным составом, когда объективную сторону деяния может выполнить и неспециальный субъект.

По мнению А.А. Тер-Акопова, проблема состоит в том, чтобы не спутать совместное исполнение объективной стороны преступления с содействием одним лицом другому в выполнении объективной стороны состава преступления. Не всякое содействие, содержащее отдельные признаки объективной стороны состава преступления, например, насилие можно отнести к ней. Поэтому с учетом объекта преступления, предусмотренного ст. 335 УК, он отмечает, что посягать на этот объект может не всякое насилие, а лишь то, которое нарушает порядок уставных взаимоотношений, существующих между лицом, применяющим насилие и потерпевшим. Поэтому, заклю-

1 Гаухман Л.Д. Квалификация преступлений: закон, теория, практи ка. - М.: АО «Центр ЮрИнфоР», 2003. - С.217.

2 Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. - М, 1971. - С.51.

315

чает автор, действия остальных лиц, не состоящих в таких отношениях, в том числе и насильственные, не могут рассматриваться в качестве объективной стороны данного преступления, они образуют только содействие преступлению, пособничество в виде «устранения препятствий».

В своей позиции А.А. Тер-Акопов опирается на общепризнанное положение о том, что объективную сторону образует только деяние, которое направлено на объект, указанный в конкретном составе преступления. Все иные действия, не относящиеся к посягательству на данный объект, не входят в объективную сторону преступления, они могут лишь содействовать ее осуществлению, что охватывается пособничеством'.

Представляется, что подобное комментирование понятия пособничества небесспорно. Более того, А.А. Тер-Акопов, также как и многие другие ученыег, считает, что применительно, например, к составу изнасилования в «части применения насилия к потерпевшей женщина является соисполнителем». При этом вопрос о том, почему в одном случае деяние неспециального субъекта должно рассматриваться как пособничество, а в другом - как соисполни-тельство, остается открытым.

В связи с принятием ч. 4 ст. 34 УК РФ, действительно, получился парадокс: правило, закрепленное в данной норме (ч. 4) на одни составы преступлений распространяется, а на другие - нет.

1 Тер-Акопов А.А. Ответственность за нарушение специальных пра вил поведения. - М.: «Юр. лит.», 1995. - С.71-72.

2 Волженкин Б.В. Указ. соч. — С.15; Комментарий к Уголовному кодексу РФ/Под общей ред. Ю.И. Скуратова и В.М. Лебедева. — М.: «Норма-Инфра», М, 1999. - С.296; Тер-Акопов А.А. Преступ ление и проблемы нефизической причинности в уголовном праве. — М.: «Юркнига», 2003. - С.145; Постановление Пленума Верхов ного Суда РФ от 22.04.1992г. № 4 «О судебной практике по делам об изнасиловании», в редакции от 21.12.1993г. // Сборник Поста новлений Пленумов Верховных Судов СССР, РСФСР и РФ. - М.: «Экзамен», 2002. - С.431. В юридической литературе имеется и иная точка зрения, согласно которой женщина не может быть со исполнителем изнасилования (См.: Российское уголовное право. Общая часть. - М., 1997. - С.209).

316

Из ч. 5 ст. 33 УК следует, что основная роль пособника состоит в содействии (оказании помощи) другим в их преступной деятельности. Под помощью понимается содействие кому-нибудь в чем-нибудь, участие в чем-нибудь, приносящее облегчение кому-нибудь1, т.е. «лицо должно осуществить определенные действия в интересах действий других лиц («содействие»), участвовать в какой-либо деятельности с тем, чтобы облегчить другим выполнение их роли»2.

Устранение препятствий как форма физического пособничества выражается в совершении действий по ликвидации тех преград, которые стоят на пути других соучастников при совершении преступления. В качестве такой преграды могут-выступать физические или юридические лица, иные предметы материального мира. Означает ли это, что насильственные действия неспециального субъекта в рассматриваемом случае состоят в содействии таким лицом военнослужащему в выполнении объективной стороны преступления? Представляется, что нет, по следующей причине.

По своей правовой природе подобные действия неспециальных субъектов образуют часть объективной стороны воинского преступления. В основе такого вывода лежит своеобразие в механизме причинения вреда в двухобъектных специальных составах преступлений. Неспециальный субъект посредством посягательства на личность военнослужащего, выступающего участником специального отношения таким образом принимает участие в непосредственном причинении вреда специальному объекту. Действуя «извне», неспециальный субъект вред причиняет элементу системы, образующей специальный объект (порядок воинских отношений). При этом деяние неспециального субъекта не сопряжено с нарушением какого-либо специального порядка поведения. Причинение вреда посредством нарушения установленного порядка поведения возможно только «изнутри», т.е. участниками данных отношений (специальными субъектами).

Следовательно, если в специальном составе преступления наряду со специальным объектом, содержится и дополнительный общий объект, то совместные действия неспециального субъекта, направленные на причинение вреда данному объекту образуют часть объ-

1 Ожегов СИ. Словарь русского языка. - М., 1989. - С.454.

2 Козлов АЛ. Указ. соч. - С.146-147.

317

ективной стороны основного состава преступления, предусматривающего ответственность за посягательство на специальный объект. Это совместное исполнение объективной стороны специального состава преступления, но не содействие в выполнении специальным субъектом объективной стороны данного преступления.

Другое дело, что неспециальный субъект не может быть исполнителем (соисполнителем) преступления со специальным составом, хотя имеются сторонники и такого мнения.

В то же время, ч. 5 ст. 33 УК такую форму пособничества не предусматривает, поскольку, как отмечалось, речь идет о выполнении части объективной стороны преступления.

Таким образом, на наш взгляд, анализируемая проблема должна быть решена посредством расширения понятия пособника. С этой целью ч. 5 ст. 33 УК РФ (ч. 5 ст. 38 УК РА) нужно дополнить новым положением следующего содержания: «Пособником признается также лицо, участвовавшее в выполнении объективной стороны специального состава преступления, не являющееся исполнителем (соисполнителем) данного преступления».

Проблема отграничения пособничества от соисполнительства в специальных составах преступлений, часть объективной стороны которых могут выполнить и неспециальные субъекты, достаточно сложная и многоаспектная.

В юридической литературе справедливо отмечается, что законодательное решение, закрепленное в ч. 4 ст. 34 УК РФ создало непреодолимое препятствие для квалификации действий лиц, не обладающих признаком специального субъекта, но принявших непосредственное участие в его совершении. Выходом из тупика, по мнению А.И. Рарога могло бы стать «исключение из ч. 2 ст. 33 взятого в скобки слова «соисполнители», исключение ч. 2 ст. 34, дополнение ч. 3 ст. 34 указанием на соисполнителя и, наконец, дополнение ч. 4 ст. 34 указанием на то, что лицо, не обладающее признаком специального субъекта, может нести за него уголовную ответственность в качестве соисполнителя»1.

Представляется, что данный подход не может быть приемлемым, по следующим соображениям. Ученые, предлагающие данное ре-

1 Рарог А.И. Квалификация преступления по субъективным признакам. — Санкт-Петербург; «Юридический центр Пресс», 2003. — С.274.

318

шение (Б.В. Волженкин, А.И. Рарог и др.) обращают внимание только на особенности законодательной конструкции объективной стороны соответствующих преступлений, выделяя возможность ее выполнения и неспециальными субъектами. Вместе с тем, характер других элементов таких составов преступлений не выделяется.

В качестве нового методологического и уголовно-правового подхода в решении данной проблемы, как отмечалось, видится выделение в системе Особенной части УК преступлений со специальным составом, в котором, все элементы имеют специальный характер, и составов преступлений, в которых только субъект имеет определенную специфику.

Таким образом, кроме законодательного расширения понятия пособничества, принципиальное значение имеет проблема всестороннего исследования положения, закрепленного в ч. 4 ст. 34 УК.

Совершенствование норм о соучастии с учетом различной правовой природы соответствующих составов преступлений может способствовать выработке единого универсального подхода к решению обозначенной проблемы, поскольку делается попытка обоснования такого подхода, который позволит данную проблему решить применительно ко всем, в том числе и воинским составам преступлений.

Вопросы квалификации соучастия преступлений в подобных ситуациях рассматриваются отдельно.

6. Для определения оснований ответственности за соучастие в преступлении со специальным составом важное значение имеет функциональная роль и уголовно-правовое з д твиЙ со-

участника, а именно: совершенное им деяние не ооразует ли самостоятельный состав преступления (с общим или специальным объектом) и не является ли он конструктивным признаком основного преступления, на совершение которого дали свое согласие соучастники и исполнитель преступления. При этом для определения пределов и объема ответственности соучастников в таких преступлениях важное значение имеет установление и учет тех дополнительных объектов, на которые соучастниками совершено посягательство и соотношение этих объектов с основным объектом совокупного преступления.

В Особенной части УК содержится немало преступлений со специальным составом, в диспозициях которых или на уровне квалифицирующих обстоятельств в качестве одного из признаков пре-

319

ступления включены деяния, за которые предусмотрена самостоятельная уголовная ответственность. К числу таких преступлений относятся: превышение должностных полномочий, соединенное с применением насилия (ч. 3 ст. 286 УК); принуждение к даче показаний, соединенное с применением насилия, издевательств или пытки (ч. 2 ст. 302 УК РФ); побег из мест лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи, совершенное с применением насилия, опасного для жизни или здоровья, либо с угрозой применения такого насилия (ч. 2 ст. 313 УК); сопротивление начальнику или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы, совершенные с применением насилия (ст. 333 УК); насильственные действия в отношении начальника (ст. 334 УК); нарушение уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности (ст. 335 УК); оскорбление военнослужащего (ст. 336 УК) и др.

В таких случаях насилие является конструктивным признаком специальных составов преступлений, поэтому все содеянное охватывается специальной нормой.

Соучастники в таком преступлении несут ответственность только в качестве организатора, подстрекателя или пособника.

Учитывая, что механизм причинения вреда специальным объектам разный, законодатель по-разному конструирует специальные составы преступлений.

Например, многие преступления против правосудия могут быть совершены как специальными субъектами, так и общими. Это: воспрепятствование осуществлению правосудия и производству предварительного расследования (ст. 294); посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное расследование (ст. 295); неуважение к суду (ст. 297) и др. Причинение вреда специальным объектам в таких случаях возможно и без нарушения специально установленного порядка поведения. Субъектами других преступлений, направленных против правосудия могут быть только специальные субъекты: привлечение заведомо невиновного к уголовной ответственности (ст. 299); незаконное освобождение от уголовной ответственности (ст. 300); побег из места лишения свободы, из-под ареста или из-под стражи (ст. 313) и др.

Совершение подобных преступлений возможно только посредством нарушения специальных обязанностей.

320

Конструкции подобных составов преступлений имеются и среди норм, предусматривающих ответственность за посягательство на порядок управления: экономической деятельности; против общественной безопасности и др. Аналогичные нормы содержатся и в новом УК РА (ст. 332, 347, 343, 336, 351, 354).

Значит, ответственность соучастников должна определяться следующим образом: если деяние совершается специальным субъектом (например, дезорганизацию нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества, осуществляет осужденный), то неспециальный субъект при выполнении хотя бы части объективной стороны должен признаваться соисполнителем. Такой вывод вытекает из законодательной конструкции данного и подобных составов преступлений, поскольку законодатель в таких случаях определяет широкий круг субъектов таких преступлений: не только специальный, но и общий субъект. Следовательно, исполнителем (соисполнителем) таких преступлений могут быть и общие субъекты. Ответственность за соучастие в таких случаях наступает на общих основаниях.

Круг субъектов, подлежащих уголовной ответственности за посягательство на специальные объекты законодатель может ограничить в самой уголовно-правовой норме. В таких случаях преследуется одна цель — предупреждение преступлений, направленных на специальные объекты со стороны участников данных отношений. В таких случаях соучастники (неспециальные субъекты), независимо от их функциональной роли, исполнителями (соисполнителями) преступлений не могут быть.

Причинение вреда через нарушение особого порядка возможно только участниками специальных отношений — специальными субъектами. Механизм причинения в этом случае состоит в том, что вначале нарушается установленный порядок, а затем через это нарушение происходит материальное изменение в объекте. Причинение оказывается возможным исключительно благодаря нормативно-правовым связям, т.е. в рамках специальных прав и обязанностей данных субъектов. С учетом этого законодатель избирает соответствующий способ конструирования конкретных составов преступлений. Например, заведомо неправосудный приговор может вынести только судья. При этом нарушается специальный порядок вынесения приговора, установленный уголовно-процессуальным законодательством и нормами материального права.

321

Вышеизложенное свидетельствует о том, что при решении вопроса об уголовной ответственности соучастников в преступлении со специальным составом необходимо учитывать законодательный способ описания нормы, предусматривающей ответственность за посягательство на специальные объекты. Из сказанного следует, что положения ч. 4 ст. 34 УК РФ (ч. 3 ст. 39 УК РА) должны распространяться только на преступления со специальным составом, в котором все элементы имеют специальный характер.

Именно за соучастие в совершении такого преступления лицо, не состоящее в сфере данных специальных отношений, должно нести ответственность в качестве организатора, подстрекателя или пособника. Исполнителями (соисполнителями) таких преступлений могут быть только участники данных отношений — специальные субъекты.

Таким образом, независимо от законодательной характеристики специального состава преступления, в том числе и его объективной стороны, возможность соучастия неспециальных субъектов в таких преступлениях всегда допустима. Уголовно-правовое описание признаков преступления со специальными составом влияет на пределы действий соучастников в подобных преступлениях и их функциональную роль. В одних случаях лица, не наделенные признаками специального субъекта, могут выполнять роль только организатора, подстрекателя или пособника.

В других случаях, роль данных лиц может выразиться и в непосредственном участии наряду со специальным субъектом в выполнении действий, характеризующих соответствующий состав преступления.

IV. Отстаивая позицию о том, что уголовный закон {ч. 4 ст. 34 УК РФ; ч. 3 ст. 39 УК РА) должен устанавливать единые правовые основания уголовной ответственности соучастников в преступлениях со специальным составом, остановимся еще на одном важном обстоятельстве, связанном с данным вопросом.

Анализ некоторых составов преступлений свидетельствует о том, что в ряде случаев ответственность лиц, не являющихся субъектом данных преступлений, специально указанных в уголовном законе, участвовавших в совершении этого преступления, не может определяться по правилам отмеченной уголовно-правовой нормы. Это такие ситуации, когда неспециальный субъект за участие в совершении преступления, субъект которого имеет определенную спе-

322

цифику не может нести уголовную ответственность не только в качестве исполнителя (соисполнителя) данного преступления, но и его организатора, подстрекателя либо пособника.

Ответственность таких лиц наступает не за соучастие в преступлении с таким субъектом, а за совершение иного преступления, посягающего на те же отношения.

Например, в ст. 276 УК РФ установлена уголовная ответственность за шпионаж, субъектом (исполнителем) которого может быть только иностранный гражданин либо лицо без гражданства. Организаторами и подстрекателями данного преступления могут быть и граждане России, если в их действиях отсутствуют признаки государственной измены. Возникает вопрос, как оценивать пособнические действия гражданина России по оказанию помощи в совершении шпионажа иностранным гражданином или лицом без гражданства. Применимо ли к данному случаю правило, установленное в ч. 4 ст. 34 УК РФ?

С одной стороны, в данной ситуации, по обшему правилу, следует руководствоваться указанной нормой, поскольку речь идет о пособничестве неспециального субъекта в совершении преступления со специальным субъектом и, следовательно, действия неспециального субъекта нужно квалифицировать как пособничество в совершении шпионажа.

Однако данное правило в приведенной ситуации неприменимо, по следующей причине. В соответствии со ст. 275 УК РФ, шпионаж является одним из способов (форм) совершения государственной измены. Причем шпионаж как форма государственной измены отличается от шпионажа как самостоятельного преступления только по субъекту преступления. Следовательно, если гражданин России, действуя совместно с иностранным гражданином, совершает аналогичные действия, перечисленные в диспозиции ст. 276 УК РФ (шпионаж), то содеянное им должно оцениваться не как пособничество в совершении шпионажа, а как самостоятельное преступление — государственная измена в форме шпионажа. С объективной стороны, такие действия не могут быть отнесены к пособничеству, так как они по своему содержанию составляют объективную сторону шпионажа.

Следует отметить, что такая квалификация возможна только в тех случаях, когда действия неспециального субъекта сопряжены хотя бы с частью объективной стороны данного специального со-

323

става преступления, т.е. образуют соисполнительство. Если же соучастник в шпионаже выполняет иные пособнические действия, то содеянное им будет квалифицироваться как пособничество в совершении шпионажа. Например, если гражданин России, желая действовать в ущерб внешней безопасности России иностранному гражданину предоставляет средства и орудия лля собирания сведений, составляющих государственную измену, то его действия образуют пособничество в шпионаже. Если же действия соучастника выражаются в ином оказании помощи государству, иностранной организации или их представителям в проведении враждебной деятельности против России, то он подлежит ответственности за государственную измену по данному признаку.

Аналогичным образом должны оцениваться действия организаторов и подстрекателей в совершении шпионажа. Если действия последних в совместной деятельности с иностранным гражданином, направленной на шпионаж, содержат признаки государственной измены, то содеянное должно квалифицироваться как государственная измена. Во всех остальных случаях, действия гражданина России должны рассматриваться в качестве организации или подстрекательства в шпионаже.

В юридической литературе, в целом, приводятся те же правила квалификации действий соучастников в совершении шпионажа1.

Несмотря на это, некоторые ученые высказывают и иную позицию, которая состоит в том, что соучастниками государственной измены иностранные граждане и лица без гражданства, не могут быть2. Однако такая позиция необоснованна, так как ставит под сомнение вопрос о допустимости соучастия в преступлениях со специальным составом лиц, не наделенных признаками специального субъекта.

Кроме того, существует мнение, что когда гражданин РФ фактически участвует в совершении преступления, предусмотренного ст. 275 УК, «он должен отвечать и как исполнитель (соисполнитель)

1 Комментарий к Уголовному кодексу РФ. - М: 1999. - С.646-648; Дьяков СВ., Игнатов А.А., Карпушин М.П. Ответственность за го сударственные преступления. - М.: «Юр. лит.», 1988. - С.41, 46.

2 Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. — М.: «Юрист*, 1999. - С.365

324

шпионажа, и по ст. 275 УК, ибо в этой норме зафиксировано, кто может быть субъектом преступления»1.

Из изложенного следует, что правила ч. 4 ст. 34 УК РФ к случаям соучастия в шпионаже неприменимы (или применимы частично).

В связи с этим обратимся к анализу еще одного состава преступления.

Действующее уголовное законодательство России содержит новый привилегированный состав убийства, исполнителем которого является специальный субъект. Это преступление, предусмотренное ст. 106 УК РФ (убийство матерью новорожденного ребенка). Аналогичная норма содержатся и в УК РА (ст. 106). В связи с появлением данной нормы в юридической литературе справедливо отмечается, что субъект этого преступления — специальный - мать новорожденного ребенка, достигшая шестнадцатилетнего возраста2 {по УК РА ответственность за данное преступление наступает с 14 лет). На этом фоне большой интерес вызвала проблема соучастия в данном преступлении. Если соучастие в данном преступлении состоит в форме соисполнительства, то ответственность соучастников наступает по п. «в» ч. 2 ст. 105 УК РФ (умышленное убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии), поскольку смягчающие обстоятельства, указанные в ст. 106 УК, на них не распространяются. Наибольший интерес представляют те случаи, когда соучастники не являются соисполнителями, а выполняют роль организаторов, подстрекателей или пособников. Здесь имеет место соучастие неспециального субъекта в преступлении со специальным субъектом. Однако правила ч. 4 ст. 34 УК РФ к данной ситуации неприменимы, так как смягчаюшие обстоятельства, относящиеся сугубо к личности исполнителя (матери) не могут учитываться при квалификации содеянного соучастниками. По мнению одних ученых, ответственность соучастников должна наступить

1 Иванов Н.Г. Соучастие со специальным субъектом // Российская юстиция. - 2001. - № 3. март.

2 Григорян М.В. Убийства (уголовно-правовая сущность, квалифика ция и наказуемость). — Ереван, 2002. - С.150; Семенов С.А Специ альный субъект преступления: Генезис и история: Учебное пособие. 2-е изд. - Владимир: Изд. Юр. инст. Минюста РФ, 2001. - С.23.

325

по ст. 34 и 105 УК РФ1, по мнению других, с учетом мотивов преступления — по ст. 35 и ч. 1 ст. 105 УК РФ2, а по мнению третьих — по соответствующей части ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105 УК3.

В приведенном примере качества специального субъекта (матери), приведенные в ст. 106 УК не обусловливают преступность деяния и не заключаются в нарушении каких-либо специальных правил поведения4.

Данные качества лишь смягчают ответственность и наказание исполнителя преступления. Поэтому, как справедливо отмечал Н.С. Таганцев, «...закон не может уменьшить наказуемость соучастников за детоубийство, применяя к ним ту же презумпцию психической ненормальности» (имеется в виду матери)5.

Иначе должен решаться вопрос об ответственности соучастников в преступлении со специальным составом в тех случаях, когда специальные признаки относятся к характеристике субъекта преступления (исполнителя), а не его личности, или определяют саму преступность деяния.

Под этим углом зрения рассмотрим содержание ст. 339 УК РФ.

В этой статье установлена уголовная ответственность за уклонение от исполнения обязанностей военной службы различными способами, в частности, путем подлога документов. Подделка, изготовление и сбыт поддельных документов образует самостоятельный состав преступления, предусмотренный в ст. 327 УК РФ.

В юридической литературе справедливо отмечается, что лицо, содействовавшее военнослужащему в совершении данного воин-

1 Глухарева Л.И. Уголовная ответственность за детоубийство. — М., 1984. — С.47; Шарипова Г.Х. Уголовная ответственность за дето убийство по УК Узбекской ССР: Автореф. дис. канд. юрид. наук. — М., 1987.

2 Уголовное право. Особенная часть: Учебник для вузов. — М.: «ИНФРА. М - НОРМА», 1998. - С.42.

3 Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть. - М.: «Юристь», 1999. - С.44.

4 Аветисян С.С. Квалификация убийств матерью новорожденного ребенка и ответственность соучастников // Судебная власть РА. — 2003, декабрь.

5 Таганцев Н.С. Русское уголовное право: В 2-х т. Часть Общая. Том 1. - Тула: «Автограф». - 2001. - С.610—611.

326

ского преступления, за содеянное отвечает по правилам соучастия, а не по статье, предусматривающей ответственность за подлог документов1. Кроме того, здесь нет совокупности преступлений2. Несмотря на это, на практике имеют место случаи, когда действия исполнителя и соучастников дополнительно квалифицируются также за подлог документов.

Однако данная позиция не соответствует правилам квалификации при конструировании уголовно-правовых норм данным способом. В данном случае имеет место конкуренция части и целого. «Если норма, предусматривающая способ совершения преступления, находится в конкуренции с нормой, предусматривающей все преступление в целом, должна применяться последняя норма»3.

Органами предварительного следствия лейтенант Г., наряду с совершением других преступлений, обвинялся в том, что с целью уклонения от исполнения служебных обязанностей внес исправления в справку врача, изменив в ней дату рекомендуемого освобождения с 21 на 31 декабря 1998г. По предъявлению данного подложного документа командованию Г. был освобожден от исполнения обязанностей военной службы, в результате чего уклонялся от нее в течение десяти суток. Эти действия Г. были квалифицированы по ч. 1 ст. 339 и ч. 2 ст. 327 УК. Екатеринбургский гарнизонный военный суд из обвинения Г. исключил ч. 2 ст. 327 УК, указав, что подделка и использование медицинской справки с целью уклонения от исполнения обязанностей военной службы полностью охватывается составом преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 339 УК4.

1 Комментарий к Уголовному кодексу РСФСР. - М., 1986. - С.497—498; Комментарий к закону об уголовной ответственности за воинские преступления. - М., 1986. - С.76.

2 Преступления против военной службы (военно-уголовное законо дательство РФ). Научно-практический комментарий УК РФ. - М., 1999.-С. 119.

3 Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - 2-е изд., перераб. и дополн. - М.: «ЮРИСТЫ, 2001. - С.229; Ива нов Н. Постановление Пленума Верхового Суда РФ от 27.01.1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Критический взгляд // Уголовное право. - 2000. — № 2. — С.23.

4 Обзоры судебной практики военных судов РФ ... — С.59—60.

327

Н.Г. Иванов внес обоснованное предложение о введении в Общую часть УК статьи «О норме уголовного закона и состава преступления». В Модельном Уголовном кодексе РФ (ст. 19) автор предлагает следующую редакцию данной нормы:

«1. В одной норме уголовного закона может содержаться лишь один состав преступления.

2. Если конструкция нормы включает в себя несколько деяний, ответственность за совершение которых предусмотрена другими нормами Особенной части настоящего Кодекса, то такая норма устанавливает единое преступление или уголовный проступок и деяние не может квалифицироваться по совокупности»1.

Возникает вопрос: почему в первом и во втором случаях (соответственно, шпионаж и убийство матерью новорожденного ребенка) соучастие неспециальных лиц в совершении данных преступлений не может оцениваться по правилам ч. 4 ст. 34 УК РФ, а в третьем случае (соучастие в уклонении от военной службы путем подлога документов) действия соучастников квалифицируются с учетом этих правил?

Во всех случаях речь идет об участии неспециальных субъектов в совершении преступлений, субъект которых специальный. Их ответственность определяется по-разному. Поэтому, чтобы выявить причины возникшего противоречия, вначале выделим сходство и различие рассматриваемых преступлений.

Государственная измена и шпионаж - преступления с общим составом. В данных составах только субъект имеет определенную специфику (соответственно, гражданин РФ, иностранный гражданин или лицо без гражданства). В соответствии с приведенной нами классификацией признаков специального субъекта, данные признаки могут характеризовать субъекта в рамках общего состава преступления. Признаки гражданства не обусловлены особенностями каких-либо специальных сфер отношений (объект данных преступлений - внешняя безопасность России). Обе нормы охраняют данный объект. Шпионаж - способ совершения государственной измены. Поэтому действия гражданина РФ, связанные с выполнением хотя бы части объективной стороны шпионажа должны оцениваться как состав оконченной государственной измены. Если

1 Иванов Н.Г. Модельный уголовный кодекс РФ: Общая часть. Опус № I. - М.: «ЮНИТИ-ДАНА», Закон и право. 2003. - С.55-57.

328

шпионаж в ст. 275 УК в качестве способа совершения преступления не был указан, деяние данного гражданина следовало бы квалифицировать по ст. 276 УК - как соисполнительство. Представляется, что здесь нет совокупности преступлений, как считает проф. Н.Г. Иванов. Характер связи между данными деяниями показывает, что государственная измена полностью поглотает деяние, направленное на шпионаж, как отдельное преступление. В этом смысле здесь нет разных составов преступлений, что является необходимым условием наличия идеальной совокупности. Одновременность совершения деяния еще не означает, что имеется совокупность преступлений. «Для того чтобы решить, имеется ли идеальная совокупность или единое преступление, - пишет В.Н. Кудрявцев, — необходимо прежде всего определить, предусматриваются ли объект посягательства и наступившие (или могущие наступить) вредные последствия одной уголовно-правой нормой или нет. В первом случае будет единое преступление, во втором - идеальная совокупность»1 .

В рассматриваемом случае отсутствует и реальная совокупность ст. 275 и 276 УК.

Состав преступления, предусмотренный в ст. 106 УК также общий. Признаки данного субъекта относятся только к личности исполнителя. Убийство является способом совершения убийства данного привилегированного состава. Поэтому ответственность соучастников должна определяться по другим статьям, предусматривающим ответственность за посягательство на жизнь человека.

В остальных случаях, когда в составе преступления только субъект специальный, деяние соучастников (неспециальных субъектов) может влечь ответственность и за соисполнительство в данном преступлении.

Общий состав преступления может быть конструктивным признаком (способом совершения) преступления со специальным составом. Неспециальные субъекты, принимавшие участие в выполнении объективной стороны таких преступлений, как отмечалось, ответственность несут за пособничество в данном преступлении.

Дополнительной квалификации действий и по статье, предусматривающей ответственность за посягательство на общий объект, не требуется. Исключение составляют случаи, когда в качестве неспециального субъекта выступает участник других специальных от-

щев В.Н. Указ. соч. - С.247. 329

ношений и кроме пособничества в основном преступлении одновременно совершает посягательство на данные отношения, участником которых он является.

Анализ данных и аналогичных составов преступлений и уголовно-правовая оценка действий соучастников в таких преступлениях позволяют прийти к определенным промежуточным выводам.

1) Ч. 4 ст. 34 УК РФ должна быть универсальной нормой, уста навливающей единые правовые основания ответственности соуча стников в преступлениях со специальным составом, содержащей два важных аспекта.

Первый аспект состоит в том, что универсальность данной правовой нормы должна проявляться в установлении единых оснований уголовной ответственности соучастников в преступлениях со специальным составом, независимо от функциональной роли соучастников. Действия последних могут оцениваться как организация, подстрекательство или пособничество в совершении преступления со специальным составом.

Второй аспект универсального характера рассматриваемой уголовно-правовой нормы заключается в том, что формула ответственности соучастников в таких преступлениях должна охватывать вес возможные случаи и ситуации (способы) участия неспециальных субъектов в совершении преступления, исполнителем которого может быть специальный субъект.

Данная норма должна распространяться на все составы преступлений со специальным составом и наиболее полно определять пределы и объем ответственности соучастников в таких преступлениях.

2) Вышеприведенный анализ соответствующих составов престу плений свидетельствует о том, что действующая редакция ч. 4 ст. 34 УК РФ не полностью отвечает данным требованиям. Законодатель ная формула ответственности соучастников, закрепленная в этой норме, не полностью отражает данную проблему. В смысле охвата данной формулой всех преступлений, совершаемых специальными субъектами и установления соответствующих оснований ответст венности за соучастие в таких преступлениях, исследуемая норма подлежит коренному изменению.

Кроме того, данная норма не полностью устанавливает основания ответственности тех соучастников преступления со специальным составом, которые имеют статус специального субъекта иных специальных отношений. Вопрос об уголовной ответственности

330

такого соучастника, одновременно совершившего преступление против отношений, участником которых он является, остается открытым и дискуссионным.

На это обстоятельство внимание обращалось некоторыми учеными еше в 60х годах прошлого столетия. Так, Г.З. Анашкин отмечал, что «в работах, посвященных субъекту преступления, обычно обходится вопрос о квалификации преступлений, совершенных несколькими лицами, когда каждый из них относится к категории специальных субъектов»1. Поэтому данный вопрос в контексте совершенствования отмеченной нормы нуждается в законодательном урегулировании.

Универсальность рассматриваемой нормы состоит в том, что во всех случаях ответственность неспециальных субъектов за соучастие в преступлении со специальным составом, за исполнительство или соисполнительство в данном преступлении исключается. В этой части данное положение должно сохраняться. Подчеркнем, что в соответствии с принятой нами концепцией, речь идет о преступлениях со специальным составом, в котором все элементы специальные. В остальных случаях, (когда один из элементов состава не имеет специального характера) вопрос об объеме и пределе ответственности соучастников в таком преступлении должен решатся иначе.

В чем же видится выход?

Так, А.П. Козлов отмечает «что квалификация преступления должна зависеть от того, насколько высока степень соорганизован-ности действий участников. При достаточно высокой степени со-организованности нет ни малейшей разницы в том, кто участвует в совершении преступления — только специальные субъекты или специальные субъекты совместно с общими». Далее, на примере хищения имущества, вверенного виновному совместно с общим субъектом, автор делает вывод о том, что «вхождение неспециального субъекта в преступную группу не изменяет общеизвестной квалификации его действий, которая определяется нормой Особенной части без ссылки на ст. 33 УК РФ, т.е. неспециальиый субъект приравнивается здесь к специальному субъекту и по квалификации, и по остальным групповым последствиям. И только за пределами

1 Анашкин Г.З. Ответственность за измену Родине и шпионаж. — М.: «Юр. лит.», 1964.-С.172.

331

преступной группы (при элементарном соучастии) действия неспециального субъекта квалифицируются со ссылкой на ст. 33 УК. В связи с этим он считает, что при таком рассмотрении проблема соучастия со специальным и неспециальным субъектами исчезает, поскольку вступают в силу общие правила квалификации соучастия». На основе этого автор отмечает, что правило, изложенное в ч. 4 ст. 34 УК РФ, является излишним1.

Такая позиция является ошибочной по многим причинам. Степень организованности в таких преступлениях не может служить основанием для «приравнивания» специальных субъектов с неспециальными и одинаковой квалификации их деяния. Автор упускает из виду значение функциональной роли соучастников в преступлениях со специальным составом и многие положения учения о соучастии и специальном субъекте преступления.

Если пойти по пути отказа от подобной нормы, то многие аспекты соучастия в преступлениях со специальным составом останутся вне законодательного урегулирования, что не способствует эффективной реализации принципов законности и справедливости в уголовном праве. Более того, вопрос об основаниях, пределах и объеме ответственности соучастников в таких преступлениях, как отмечалось, по многим аспектам остается дискуссионным в теории уголовного права, что приводит к противоречивой практике применения соответствующих норм уголовного закона.

Поэтому, с учетом накопившихся предложений и уточнений, считаем не только целесообразным, но и своевременным внесение соответствующих изменений в уголовный закон.

Конкретные законодательные изменения предложим после исследования проблемы ограничения ответственности за соучастие в преступлении со специальным составам по всем элементам такого состава.