<<
>>

§ 1. Международно-правые основы уголовно-правовой защиты свободы совести и вероисповедания

Право на свободу совести и вероисповедания относится к разряду так называемых прав «первого поколения», которые являют собой традиционные либеральные ценности, сформированные в процессе буржуазных революций XVIII - XIX веков, впоследствии развитые и конкретизированные в правовой практике демократических государств.

В глобальной исторической ретроспективе необходимо отметить, что в условиях добуржуазных обществ проблема совести была исключительно религиозной проблемой, поскольку духовная жизнь человека целиком формировалась на основе той или иной религии. В силу этого вполне закономерно, что исторически вопрос о свободе совести сформировался как вопрос о праве человека на выбор того или иного вероисповедания, на основе которого он мог формировать свои нравственные принципы[III].

Теоретические основы свободы вероисповедания были заложены в эпоху Возрождения, их практическое воплощение началось чуть позже, в эпоху Реформации. Уже в знаменитых тезисах М. Лютера содержится по существу принцип свободы совести как свободы выбора вероисповедания, беспрепятственного распространения Священного писания, вольной проповеди, свободы религиозных союзов2. Ссылаясь на апостола Павла, Лютер четко отличает свободу веры внутреннего человека и обряды внешнего человека. Так, по вопросу внешних церковных обрядов,

реформатор отмечает: «... обрядам должно уделяться такое же место в жизни христианина, какое модели и чертежи занимают в жизни строителей и ремесленников. Они создаются не в качестве постоянной, окончательной конструкции, но лишь потому, что без них ничего невозможно построить или создать»1.

Учение М. Лютера о свободе духовного опыта человека, который подчиняется лишь воле Бога и потому внутренне независим от всех светских регламентаций, зафиксировало прорыв в понимании свободы. Дальнейшее развитие идея свободы совести получила в работах философов Нового времени.

Д. Локк выдвинул требование отделения церкви от государства, которое, по его мнению, должно предоставить людям право религиозного самоопределения и не должно лишать своих подданных гражданских и политических прав в зависимости от определенной принадлежности к религии. Ф. Вольтер в 1763 году провозгласил, что свобода совести есть право, которое человек получил от природы и никто не может принуждать его в вопросах веры.

Нормативное воплощение эти важнейшие философские идеи и концепции получили в американском Билле о правах (1791) и французской Декларации прав человека и гражданина (1794)[IV] [V]. Так Первая поправка к американской Конституции установила: «Конгресс не должен издавать ни одного закона, относящегося к установлению религии либо запрещающего свободное ее исповедание, либо ограничивающего свободы слова, печати или право народа мирно собираться и обращаться к правительству с петициями об удовлетворении жалоб»[VI]. В ст. 10 Декларации прав человека было закреплено предписание о том, что: «никто не должен быть притесняем

за свои взгляды, даже религиозные, при условии, что их выражение не нарушает общественный порядок, установленный законом». Согласно ст. 11 документа, «свободное выражение мыслей и мнений есть оно из драгоценнейших прав человека; каждый гражданин поэтому может свободно высказываться, писать, печатать, отвечая лишь за злоупотребление этой свободой в случаях, предусмотренных законом»[VII].

Важно отметить, что нормативное воплощение идей веротерпимости и свободы совести встречалось и в более ранних документах (Потсдамский эдикт 1685 г. в Германии, «Акт о веротерпимости» 1689 г. в Англии, манифест Петра I 1702 г. в России и др.), но, пожалуй, ни один из них не оказал столь масштабного, глобального влияния на развитие права на свободу совести. Упомянутые французские и американские памятники отличались универсальным характером и весьма тонкой проработкой основных компонентов содержания этого права, что предопределило их роль в качестве его основных источников.

Их влияние ощущается едва ли не во всех конституциях и основных государственных законах, принятых в европейских странах в период XVIII - начала XX веков. Россия, Германия, Франция, Англия, Бельгия, Бельгия, Нидерланды, США, Колумбия, Бразилия, многие иные государства в той или иной форме закрепили право своих подданных на свободу вероисповедания. Можно смело утверждать, что к середине прошлого столетия это право стало едва ли не общепризнанным и получило прочный правовой фундамент в национальном законодательстве.

Конечно, содержание этого права и степень подлинной свободы граждан в его реализации не были одинаковы во всех странах. Но сам факт обращения к нему со стороны многих стран мира послужил хорошей основой для утверждения права на свободу совести и вероисповедания в качестве универсального права, имеющего международно-правовое признание.

Пожалуй, первым документом, в котором исследуемое право было

закреплено волей всего мирового сообщества стала Всеобщая декларация прав человека, принятая резолюцией 217 А (III) на Генеральной Ассамблее ООН 10 декабря 1948 г.

Согласно статье 18 этого документа, «каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов». Вслед за этим положением Декларация логично расположила предписание о том, что «каждый человек имеет право на свободу убеждений и на свободное выражение их; это право включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ» (статья 19); а равно о том, что «каждый человек имеет право на свободу мирных собраний и ассоциаций» (статья 20)[VIII].

Эти декларативные установки в совокупности с иными предписаниями документа о равенстве о недискриминации заложили основы современного подхода к регламентации и защите права на свободу совести и вероисповедания.

Они получили развитие в последующих нормативных источниках международного права универсального и регионального характера.

С достаточной полнотой право на свободу совести и вероисповедания закреплено в Международном пакте о гражданских и политических правах, принятом резолюцией А (XXI) на Генеральной Ассамблее ООН 16 декабря 1966 г. В ст. 18 закреплено: «1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии. Это право включает свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору и свободу исповедовать свою религию и убеждения как единолично, так и сообща с другими, публичным

или частным порядком, в отправлении культа, выполнении религиозных и ритуальных обрядов и учений. 2. Никто не должен подвергаться принуждению, умаляющему его свободу иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору. 3. Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц. 4. Участвующие в настоящем Пакте Государства обязуются уважать свободу родителей и в соответствующих случаях законных опекунов обеспечивать религиозное и нравственное воспитание своих детей в соответствии со своими собственными убеждениями».

В статье 19 Пакта закреплено близкое право на свободу мнений: «1. Каждый человек имеет право беспрепятственно придерживаться своих мнений. 2. Каждый человек имеет право на свободное выражение своего мнения; это право включает свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи независимо от государственных границ устно, письменно или посредством печати или художественных форм выражения, или иным способом по своему усмотрению. 3. Пользование предусмотренным в пункте 2 настоящей статьи правами налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми: а) для уважения прав и репутации других лиц; б) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения»[IX].

Среди универсальных документов по правам человека, затрагивающих сферу свободы совести и вероисповедания, наряду с указанными, следует выделить также: Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и

наказании за него от 9 декабря 1948 г.1; Конвенцию о статусе беженцев от 28 июля 1951 г.[X] [XI] [XII]; Конвенцию о статусе апатридов от 28 сентября1954 г. (Россия не участвует)1; Декларацию о ликвидации всех форм нетерпимости и дискриминации на основе религии или убеждений (принята резолюцией 36/55 Генеральной Ассамблеи ООН от 25 ноября 1981 г.)[XIII]; Конвенцию о правах ребенка (принята резолюцией 44/25 Генеральной Ассамблеи ООН от 20 ноября 1989 г.)[XIV]; Декларацию о правах лиц, принадлежащих к национальным или этническим, религиозным и языковым меньшинствам (принята резолюцией 47/135 Генеральной Ассамблеи ООН от 18 декабря 1992 г.)[XV]; Декларацию принципов терпимости (утверждена резолюцией 5.61 Генеральной конференции ЮНЕСКО от 16 ноября 1995 г.)[XVI] и др.

Предписания относительно защиты свободы совести и вероисповедания воспроизводятся и в ряде региональных документов о правах человека.

К примеру, статья 12 Американской конвенции по правам человека от 22 ноября 1969 г. предусматривает в ст. 12, что «1. Каждый имеет право на свободу совести и религии. Это право включает свободу придерживаться своей религии или вероучения, менять их, а также свободу исповедовать или распространять свою религию или вероучение как индивидуально, так и в сообществе с другими, публично или частным порядком. 2. Никто не может подвергаться ограничениям, которые могли бы ущемить его свободу придерживаться своей религии или вероучения, равно как и менять их. 3.

Свободы исповедовать религию может быть ограничена только на основании закона и в целях необходимости защиты общественной безопасности, порядка здоровья, нравственности и прав и свобод других»1. Это право специально подчеркивается в ст.

4 Межамериканской конвенции о предупреждении, наказании и искоренении насилия в отношении женщин, согласно которой за женщинами признается безусловно право на свободу исповедовать свою религию и убеждения в рамках закона. Принципиально важно, что здесь проблематика защиты религиозных прав поставлена в единый контекст противодействия насилию[XVII] [XVIII].

В ст. 8 Африканской хартии прав человека и народов от 26 июня 1981 г. установлено, что «гарантируется свобода совести, выбора профессии и свободного отправления религиозных обрядов. При условии соблюдения правопорядка никто не может подвергаться мерам, ограничивающим осу осуществление этих свобод»[XIX]. Право на свободу мысли, совести и религии подтверждено ст. 9 Африканской хартии прав и благополучия ребенка от 29 ноября 1999 г.[XX]

Конвенция Совета Европы о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г. в ст. 9 провозглашает: «1. Каждый имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу менять свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими, публичным или частным порядком, в богослужении, обучении, отправлении религиозных и культовых обрядов. 2. Свобода исповедовать свою религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах общественной

безопасности, для охраны общественного порядка, здоровья или нравственности или для защиты прав и свобод других лиц».

Конвенция Содружества Независимых Государств о правах и основных свободах человека от 26 мая 1995 г. провозгласила в ст. 10: «1. Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и вероисповедания. Это право включает свободу выбирать свою религию или убеждения и свободу исповедовать свою религию и убеждения как индивидуально, так и совместно с другими, отправлять религиозный культ, следовать и выполнять религиозные и ритуальные обряды и действовать в соответствии с ними. 2. Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, предусмотренным законом и необходимым в демократическом обществе в интересах государственной и общественной безопасности, общественного порядка, охраны здоровья и нравственности населения или для защиты прав и свобод других лиц»1.

Свобода религии закреплена, хотя и в более сдержанных формулировках, во Всеобщей исламской декларации прав человека (принята по инициативе Исламского Совета Европы 19 сентября 1981 г.)[XXI] [XXII]. Согласно этому документу, «никто не должен быть лишен возможности трудиться или испытывать какую бы то ни было дискриминацию, или подвергаться большему физическому риску единственно по причине различий в религии, цвете кожи, расе, происхождении, поле или языке» (ст. 3); «принцип Корана «нет принуждения в религии» должен определять права религиозных немусульманских меньшинств (ст. 10); «каждый человек имеет право на высказывание своих мыслей и убеждений в той мере и степени, в какой это предусматривается законом. ... Не должно быть никаких препятствий распространению информации, если она не представляет опасности для интересов государства или общества и не выходит за пределы ограничений, предусмотренных законом. Никто не имеет права относиться с презрением

или иронией к религиозным воззрениям других лиц либо разжигать общественную враждебность в их отношении. Уважение религиозных чувств других верующих является обязанностью каждого мусульманина» (ст. 12); «Каждый имеет право на свободу совести и совершение религиозных обрядов в соответствии со своими религиозными убеждениями» (ст. 13).

Все эти документы призваны создать гарантии безопасности права человека на свободу совести и вероисповедания; при этом вопрос обоснования самого этого права сегодня отходит на второй план по той очевидной причине, что свобода совести и вероисповедания приобрела характер универсальной и общезначимой ценности, обусловленной природой человека как свободного, разумного и социального существа.

Внимательный анализ источников международного права позволяет установить, что весь их пафос, а следовательно, и основные проблемы с их соблюдением и реализацией, сконцентрированы вокруг двух узловых тем: 1) определение объема и содержания гарантированного права; 2) определение границ свободы и оснований для государственного вмешательства и ограничения.

В этой части существенное значение для установления сути анализируемого права и его пределов имеет толковательная (интерпретационная) практика, сложившаяся в деятельности двух международных органов: Комитета ООН по правам человека, созданного на основании Международного пакта о гражданских и политических правах для содействия в реализации этих прав и контроля за их соблюдением, и Европейского Суда по правам человека, созданного на основании Конвенции о защите прав человека и основных свободы для обеспечения соблюдения обязательств государств, вытекающих из этой Конвенции.

На основании многочисленных докладов о состоянии дел в области защиты гражданских и политических прав, поступивших от государств - участников Пакта 1966 года, Комитет ООН по правам человека сформулировал ряд Замечаний общего порядка. Эти Замечания представляют

собой авторитетное толкование положений соответствующей конвенции, которое помогает государствам лучше уяснить и исполнять принятые обязательства. Как отмечают специалисты, природа и назначение этих Замечаний в последние годы претерпели изменения: сначала они были лишь средством для выражения критических суждений по поводу докладов государств, которые представляют в ООН, позже эти замечания перестали быть лишь попыткой убедить государства соблюдать свои обязательства. Сегодня Замечания общего порядка - это важное средство развития правовых норм; они стали самостоятельным юридическим инструментом. Однако указанные замечания ограничены в двух смыслах: 1) они являются результатом согласования между членами Комитета, поэтому не всегда отличаются четкостью и практической полезностью; 2) члены комитетов не уполномочены принимать юридически обязательные акты толкования, поэтому замечания не являются юридически обязательными1.

Анализ Замечаний общего порядка Комитета ООН по правам человека[XXIII] [XXIV] позволяет уяснить ряд важных положений, развивающих и конкретизирующих предписания Пакта 1966 года:

- Право на свободу мысли, совести и религии является весьма широким и глубоким; оно охватывает свободу мысли по всем вопросам, а также воззрения человека и приверженность религии или убеждениям, исповедуемым как единолично, так и сообща с другими. Свобода мысли и свобода совести защищаются в такой же степени, как и свобода религии и убеждений.

- Статья 18 Пакта защищает теистические, нетеистические и атеистические убеждения, а также право не исповедовать никакой религии или убеждений. При этом понятие «убеждения» и «религия» следует

толковать широко, поскольку применение положений статьи 18 Пакта не ограничивается традиционными религиями, а в равной степени имеет отношение к любым вновь созданным религиям или вероисповеданиям и тем, что исповедуют религиозные меньшинства.

- Статья 18 Пакта проводит различие между свободой мысли, совести, религии или убеждений и свободой исповедовать религию или убеждения. Эта статья не допускает установления каких-либо ограничений свободы мысли и совести или свободы иметь или принимать религию или убеждения по своему выбору. Эти свободы защищены без каких-либо ограничений, равно как и право каждого придерживаться своего мнения.

- Свобода исповедовать религию или убеждения при отправлении культа, выполнении религиозных или ритуальных обрядов и учении охватывает весьма широкую сферу действий. Понятие «отправление культа» включает ритуалы и церемонии, в которых вера проявляет себя непосредственно, а также различные, присущие им действия, включая строительство мест отправления культа, использование ритуальных формул и предметов, демонстрацию символов и соблюдение праздников отдыха и дней отдыха. Соблюдение и исповедование религии или убеждений могут заключаться не только в осуществлении церемоний, но и в следовании таким обычаям, как соблюдение предписанных ограничений в рационе питания, ношение отличительной одежды или головных уборов, участие в ритуальных обрядах, связанных с определенными этапами жизни, и использование особого языка, с помощью которого обычно общаются принадлежащие к соответствующей общине лица. Кроме того, практика и учение, связанные с той или иной религией или убеждениями, включают осуществление таких мероприятий, неразрывно связанных с ведением религиозными группами своей основной деятельности, как, например, свободное назначение религиозных руководителей, священнослужителей и проповедников, свободное создание семинарий или религиозных школ, свободное составление и распространение религиозных текстов или публикаций.

- Свобода «иметь или принимать» религию или убеждения обязательно предполагает свободу выбирать религию или убеждения, включая право менять свою религию или убеждения или придерживаться атеистических воззрений, а также право продолжать исповедовать свою религию или убеждения. Запрещается принуждение, умаляющее право иметь или принимать религию или убеждения, включая применение или угрозу применения физической силы или уголовных санкций с целью заставить верующих или неверующих придерживаться своих религиозных убеждений или воззрений, отказаться от своей религии или убеждений или поменять их на другие.

- Никакое исповедование религии или убеждений не должно превращаться в пропаганду войны или выступление в пользу национальной, расовой или религиозной ненависти, представляющие собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию.

- Свобода исповедовать религию или убеждения подлежит лишь ограничениям, установленным законом и необходимым для охраны общественной безопасности, порядка, здоровья и морали, равно как и основных прав и свобод других лиц. Ограничения должны устанавливаться законом и толковаться строго: не признаются никакие основания для установления ограничений, кроме тех, которые конкретно предусмотрены, даже если такие ограничения разрешаются в отношении других прав, защищаемых Пактом, в частности по соображениям государственной безопасности. Ограничения могут устанавливаться лишь для тех целей, для которых они предназначены, и должны быть прямо связаны с конкретной целью, достижение которой ими преследуется, и быть ей соразмерны. Ограничения не могут устанавливаться в дискриминационных целях или применяться дискриминационным образом. Установление ограничений на свободу исповедовать религию или убеждения в целях защиты нравственности не должно основываться на принципах, вытекающих исключительно из одной единственной традиции. Лица, в отношении

которых применяются некоторые установленные законом ограничения, например заключенные, продолжают пользоваться своими правами исповедовать религию или убеждения максимально полным образом, совместимым с конкретным характером ограничения. Свобода от принуждения иметь или принимать религию или убеждения и свобода родителей и опекунов обеспечивать религиозное и нравственное образование не подлежат ограничениям.

- Тот факт, что та или иная религия признана в качестве государственной или что она провозглашена в качестве официальной или традиционной, или что ее приверженцы составляют большинство населения, не должен ни наносить ущерб осуществлению любого из гражданских или политических прав, ни вести к дискриминации в отношении приверженцев других религий или лиц, не исповедующих никакой религии.

В этом же направлении развивается прецедентная практика Европейского Суда по правам человека. Не углубляясь сейчас в обсуждение вопроса об правовой природе, значении и приоритете перед национальными правовыми актами постановлений этого международного судебного органа[XXV], признавая необходимость их несомненного учета в российской правовой системе (в пределах, заданных ст. 15 Конституции России), обратим внимание на некоторые решения, в которых предметом анализа и толкования стало исследуемое нами право, а также на те выводы и заключения, которые

зо

сформулировал Европейский Суд по правам человека[XXVI]:

- Рассматривая вопросы права, гарантированного ст. 9 Конвенции «Свобода мысли, совести и религии», Европейский Суд по права человека толкует его в тесной взаимосвязи со всеми иными предписаниями документа, и прежде всего, с положениями ст. 10 «Свобода выражения мнения», ст. 11 «Свобода собраний и ассоциаций» и ст. 8 «Право на уважение частной и семейной жизни».

- Сфера действия ст. 9 Конвенции 1950 г. потенциально обширна. Статья охватывает не только частные или личные убеждения, но и совокупное проявление этого мнения или убеждения как индивидуально, так и сообща с другими. Свидетельствование словами и делами неразрывно связано с существованием религиозных убеждений. Таким образом, свобода совести охватывает как внутренние, так и внешние аспекты гарантии, а, в свою очередь, внешний аспект может включать в себя религиозные обряды как в частной, так и в публичной сфере.

Конвенция гарантирует определенные права человека в мировоззренческой области, а потому важно, что не всякая мысль или идея могут подпадать под соответствующие гарантии. В ст. 9 Конвенции защищены лишь взгляды, достигающие «уровня обоснованности, серьезности, связности и важности», требуемого для причисления этих взглядов к «убеждениям» (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Кемпбелл и Косанс против Соединенного Королевства»), Взгляды должны рассматриваться как «философские убеждения», при условии, что они достойны уважения в демократическом обществе и не являются несовместимыми с человеческим достоинством (Постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делу Лаутси и

другие против Италии»)1. При этом в спорных ситуациях отнесения или неотнесения того или иного учения к религии европейское право ориентируется на решение данного вопроса национальными властями и судами[XXVII] [XXVIII]. Очевидной целью статьи 9 Конвенции является защита религиозных убеждений, но она в полной мере распространяется также на право «не веровать» и на нерелигиозные убеждения.

- Статья 9 нацелена на предотвращение идеологической обработки человека со стороны государства, предоставляя ему возможность придерживаться, развивать, совершенствовать и даже полностью менять личные мысли, убеждения и религию. В статье не содержится прямого запрета на принуждение к исповеданию или принятию какой-либо религии или верования. Тем не менее, она, вне сомнений, предполагает: запрет принуждения человека к разглашению своих убеждений и запрет на сбор соответствующей информации без необходимого разумного обоснования (постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Риера Блюм и другие против Испании», «Димитрас и другие против Греции», «Александридис против Греции», «Синаи Ишик против Турции» и др.); защиту от «незаконного прозелитизма», а именно от побуждения или принуждения изменить религиозные убеждения (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Коккинакис против Греции»[XXIX]); возможность родителей предотвратить идеологическую обработку своего ребенка в школе (постановления Европейского Суда по правам человека по делам «Кьелдсен, Буск Мадсен и Педерсен против

Дании», «Анжелени против Швеции»),

- Статья 9 защищает также свободу действий, связанных с исповеданием религии, то есть с некоторыми внешними проявлениями (свидетельствами) религиозных взглядов и убеждений посредством «богослужения, учения и отправления религиозных и ритуальных обрядов». Однако понятие «исповедание» религии или убеждений не распространяется на каждый поступок, мотивированный или спровоцированный религией или убеждениями (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Эрроусмит против Соединенного Королевства»), Возможность отказа от обязательной военной службы и требование замены ее альтернативной - гарантированы Конвенций[XXX], а, к примеру, отказ выйти на работу в определенные дни, выбор имени для ребенка по религиозным мотивам, не является проявлением исповедания.

- Свобода действий в рамках реализации права на вероисповедание отличается от свободы выражения мнений, в том числе по религиозным вопросам, которая гарантирована ст. 10 Конвенции. Объем гарантий свободы выражения мнения ст. 10 весьма широк и охватывает такие идеи, которые «оскорбляют, шокируют или возмущают» (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Хендисайд против Соединенного Королевства»), Сохранение плюралистического общества требует того, чтобы приверженцы той или иной веры были согласны с тем, что их убеждения могут стать мишенью для критики или вызывать распространение идей, прямо оспаривающих их взгляды. Люди вправе подвергать критике религиозные группы, в особенности если критика затрагивает потенциально опасный характер их деятельности (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Джерусалем против Австрии»), Гарантии Конвенции не могут, вместе с тем, распространяться на агрессивные

высказывания, целью которых является возбуждение недобрых чувств в отношении той или иной религиозной группы в обществе. «У тех, кто открыто выражает свою религиозную веру, независимо от принадлежности к религиозному большинству или меньшинству, нет разумных оснований ожидать, что они останутся вне критики. Они должны проявлять терпимость и мириться с тем, что другие отрицают их религиозные убеждения и даже распространяют учения, враждебные их вере. Однако способы критики или отрицания религиозных учений и убеждений могут повлечь за собой ответственность государства, если оно не обеспечивает спокойного пользования правом, гарантированным статьей 9, всем, кто придерживается этих учений и убеждений. В экстремальных ситуациях результат критики или отрицания религиозных убеждений может быть таким, что воспрепятствует свободе придерживаться или выражать такие убеждения» (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Институт Отто Премингера против Австрии»),

- Толкование статьи 9 Конвенции указывает на то, что право иметь и менять свои идеи (внутренний аспект свободы совести) является абсолютным, поскольку в и. 2 данной статьи закреплено, что при определенных обстоятельствах, предусмотренных внутренним законодательством, ограничению подлежит только «свобода исповедовать свою религию или убеждения» (то есть внешний аспект реализации права). Очевидный вывод, следующий из текста статьи, сводится к тому, что свобода мысли, совести и религии, невлекущая ее проявление, не может быть подвергнута вмешательству со стороны государства.

- Главный принцип отношения государства к рассматриваемому праву - невмешательство. Государство должно занимать нейтральную позицию в отношении религий, вероисповеданий и убеждений (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Иванова против Болгарии»), оно не может определять допустимость религиозных убеждений или способов, используемых для их выражения (Постановление Европейского

Суда по правам человека по делу «Хасан и Чауш против Болгарии»), Государства обязаны обеспечить, нейтрально и беспристрастно, исповедание различных религий, верований и убеждений. Их функция заключается в содействии поддержания общественного порядка, религиозной гармонии и терпимости в демократическом обществе, особенно между противостоящими группами (Постановление Большой Палаты Европейского Суда по правам человека по делу «Лейла Шахин против Турции»[XXXI]). Это касается отношений верующих и неверующих и отношений между приверженцами различных религий, верований и убеждений.

- Статья 9 Конвенции налагает на государства лишь ограниченный круг «позитивных обязательств», которые оно обязано выполнить. В частности, государство должно адекватно защищать верующих от религиозно- мотивированных нападок, и, если такие нападки имели место, сделать все возможное в конкретных обстоятельствах, чтобы собрать и закрепить доказательства, изучить все практические способы установления истины и принять обоснованные, беспристрастные и объективные решения без попустительства к подозрительным фактам, которые могут указывать на насилие на религиозной почве (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «97 членов Глданской конгрегации Свидетелей Иеговы и 4 других против Грузии»), В тоже время не всегда очевидно существование позитивного обязательства защищать свободу мысли, совести и религии. При определении того, возникает ли в целом позитивное обязательство, Европейский Суд стремится «учитывать справедливый баланс, который необходимо установить между общим интересом сообщества и конкурирующими частными интересами отдельного человека или группы лиц» (Постановление Европейского Суда по правам человека по делу «Дубовска и Скуп против Польши»),

- Ограничения (вмешательства) со стороны государства в реализацию

права на свободу вероисповедания, допускаемые ст. 9 Конвенции, оцениваются при ответе на три тестовых вопроса: преследовало ли вмешательство законную цель, было ли вмешательство «предусмотрено законом» и было ли вмешательство «необходимо в демократическом обществе»1.

- Формулировка целей вмешательства в ст. 9 Конвенции вполне определенна и включает в себя защиту «интересов общественной безопасности, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц»2. Эта формулировка более узкая по сравнению с интересами, предусмотренными статьями 8, 10 и 11 Конвенции3.

1 Такие формулировки Европейской конвенции признаны отечественными специалистами, предлагающими свое толкование принципов ограничения прав. В частности, Н.Н. Липкина пишет: «Критерий «предусмотрено законом» в качестве основания недопустимости превышения государствами пределов свободы усмотрения включает в себя следующие условия правомерности вмешательства в осуществление прав и свобод, гарантированных Конвенцией: наличие правового основания для вмешательства во внутригосударственном праве, соблюдение принципа верховенства права, а также соблюдение требований доступности, ясности правового основания для вмешательства и предсказуемости его осуществления и его последствий. Критерий «необходимо в демократическом обществе» в качестве основания недопустимости превышения государствами пределов свободы усмотрения является общим принципом осуществления вмешательства в любые из гарантированных Конвенцией прав и свобод. Вмешательство может быть признано необходимым в демократическом обществе только в том случае, если оно является обоснованным (то есть существуют разумные и достаточные фактические основания для его осуществления) и соразмерным преследуемой цели введения вмешательства». См.: Липкина Н.Н. Правовые позиции Европейского Суда по правам человека относительно свободы усмотрения государств при осуществлении вмешательства в права и основные свободы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. - М., 2008.

-с. ю.

2 Небезынтересно отметить, что именно цель защиты прав и свобод других лиц и

охраны общественного порядка легитимировала в решении Европейского Суда по правам человека отчисление из школы девочек - мусульманок, которые неоднократно являлись на занятия по физкультуре и спорту в головных платках, что было запрещено требованиями безопасности школьных спортивных занятий и необходимостью защиты секуляризма в государственной системе образования. См.: Постановление Европейского Суда по правам человека от 04 декабря 2008 г. по делу «Догру против Франции [Dogru v. France]» (Жалоба № 27058/05) [Электронный ресурс]:

http://base.garant.rU/12168025/#friends (дата обращения - 04 апреля 2017 г.).

3 Важно отметить, что «во избежание со стороны государств злоупотреблений полномочиями в области применения ограничений прав человека, ... Европейская комиссия по правам человека установила правило «строгого толкования», согласно которому «никакие другие критерии, помимо тех, что упомянуты... не могут быть основанием для каких-либо ограничений, и что эти критерии, в свою очередь, должны быть истолкованы таким образом, чтобы смысл слов не был расширен по сравнению с

Статья 9 Конвенции, в частности, не допускает ограничений свободы вероисповедания на основании «угрозы национальной безопасности». По мнению Страсбургского Суда, невключение именно этого принципа в качестве основания для ограничений рассматриваемых прав, отражает первостепенную важность религиозного плюрализма как «одной из основ демократического общества», согласно Европейской конвенции. (Постановление Европейского суда по правам человека от 12 февраля 2009 г. по делу 2512/04 «Нолан и К. против России»[XXXII] [XXXIII]).

- Вмешательство государства в реализацию права на свободу вероисповедания должно быть «предусмотрено законом» и соответствовать требованиям правовой определенности, широкое толкование которой означает способность действовать в установленных рамках без страха произвольного и непредсказуемого вмешательства со стороны государства; применяемые государством ограничения должны быть общедоступны, предсказуемы, основаны нам правовой норме и содержать достаточную защиту от произвольного применения закона.

- Вводимые государством ограничения на свободу вероисповедания должны быть «необходимы в демократическом обществе», то есть отвечать насущной общественной потребности (Постановление Европейского суда по правам человека по делу «Хендисайд против Соединенного Королевства»), быть соразмерным преследуемой законной цели, быть обоснованным достаточными и вескими доводами.

- У государств есть относительно широкие пределы усмотрения в решении вопроса о своем вмешательстве в исследуемое право. «В сфере морали и, возможно, еще в большей степени в сфере религиозных убеждений не существует общепринятой европейской концепции требований, призванных обеспечить «защиту прав других лиц» в случае нападок на их

Ъ1

религиозные убеждения. То, что может всерьез оскорбить людей определенных религиозных представлений, существенно меняется в зависимости от места и времени, особенно в эпоху, характеризуемую постоянно растущим числом религий и вероисповеданий. Благодаря прямым и непрерывным контактам с общественной жизнью своих стран, государственные власти, в принципе, находятся в лучшем положении, чем международный судья, при определении требований, необходимых для защиты глубинных чувств и убеждений от оскорбительных высказываний» (Постановление Европейского суда по правам человека по делу «Уингроув против Соединенного Королевства»),

Обзор решений Европейского Суда по правам человека в части интерпретации им права человека на свободу совести и вероисповедания, позволяет отметить в качестве определенного промежуточного итога

исследования несколько важных тезисов:

- следует различать внутренние аспекты свободы совести, которые ни в какой степени не подвергаются ограничениям и гарантируют абсолютную защиту человека от идеологического давления, и внешние аспекты свободы вероисповедания, которые потенциально могут быть ограничены государством;

- не всякое действие или поведение, мотивированное религией, может рассматриваться как элемент свободы совести и вероисповедания, но лишь то, которое непосредственно связано с религиозным культом и вероучением;

- ни одна религия не может иметь преимуществ перед другой, а право на свободу совести гарантирует интересы представителей широкого круга религиозных (традиционных и новейших) и атеистических мировоззренческих систем;

- право на свободу совести и вероисповедания одних сопряжено и ограничено реализацией права на свободу выражения мнения других лиц, в связи с чем требуется разумный баланс между этими свободами, гарантирующий соблюдение плюралистических начал;

- внешние аспекты реализации права на свободу вероисповедания могут быть ограничены на основании закона в интересах защиты общественной безопасности, охраны общественного порядка, здоровья и нравственности или защиты прав и свобод других лиц, если это необходимо с учетом конкретно-исторической обстановки в каждом отдельно взятом государстве.

Отмеченные тезисы характеризуют, по большей части, основания отношения государства к религии и правам граждан в этой эмоционально чувствительной сфере. Они выражают, таким образом, классическое понимание «вертикальной» концепции прав человека как определенных притязаний гражданина исключительно к государству1. Однако, как известно, наряду с этим, существует широкая область межличностных («горизонтальных») отношений, в которых также происходит непосредственная реализация гарантированных Европейской конвенцией и иными нормативными документами прав. Вопрос о том, действует ли в этой области концепция прав человека, связанные с нею принципы и гарантии, остается и малоисследованным, и дискуссионным. Учитывая, что его глубокий анализ не является целью настоящей работы, позволим себе без дополнительной аргументации присоединиться к мнению тех специалистов, которые допускают учет положений концепции прав человека для оценки поведения отдельных людей по отношению друг к другу[XXXIV] [XXXV].

Это замечание представляется важным, поскольку позволяет правильно

понять и интерпретировать источники международного права, которые посвящены оценке тех негативных социальных явлений, которые могут наблюдаться и реально наблюдаются в сфере реализации гражданами своего права на свободу совести и вероисповедания.

Важно обратить внимание, что «вертикальное» обязывание, возлагая на государства необходимость выполнения некоторых действий, направленных на то, чтобы урегулировать поведение людей по отношению друг к другу, с необходимостью затрагивают и «горизонтальный» уровень функционирования концепции прав человека, поскольку реализация международных обязательств государства воплощается в создании правовых норм, соблюдение которых и есть внешнее выражение «горизонтального» уровня концепции прав человека.

Как уже было отмечено, основной принцип государственного реагирования на реализацию человеком свободы совести и вероисповедания - невмешательство. Вместе с тем, с учетом некоторых обстоятельств реализации этого права, принимая во внимание необходимость установить гарантии от злоупотребления правом одних лиц при гармоничном сочетании его с правами иных граждан, государство обязано предпринять шаги, направленные к недопущению злоупотребления правами и нарушения прав.

В качестве таковых исключительных «позитивных обязательств» государства в исследуемой сфере необходимо выделить:

- вытекающую из требований ч. 2 ст. 20 Международного пакта о гражданских и политических правах обязанность запретить на уровне закона «всякое выступление в пользу ... религиозной ненависти, представляющее собой подстрекательство к дискриминации, вражде или насилию»;

- предписанную ст. II и III Конвенции о предупреждении преступления геноцида и наказании за него обязанность криминализировать как преступление против международного права ряд «действий, совершаемых с намерением уничтожить, полностью или частично, какую-либо религиозную группу как таковую»;

- основанную на положениях ст. 14 Конвенции Совета Европы о защите прав человека и основных свобод обязанность обеспечить пользование правами и свободами, гарантированными этой Конвенцией, «без какой бы то ни было дискриминации по признаку ... религии, политических или иных убеждений»1;

- предписанную ст. 3 Шанхайской конвенции о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом обязанность принять такие меры, которые могут оказаться необходимыми, в том числе в соответствующих случаях в области национального законодательства, для обеспечения того, чтобы экстремизм, сепаратизм и экстремизм ни при каких обстоятельствах не подлежали оправданию по соображениям исключительно ... философского, идеологического, ... религиозного или иного аналогичного характера и влекли наказание сообразно степени их тяжести[XXXVI] [XXXVII] [XXXVIII].

Как видим, прямых требований о том, чтобы государство выполнило какую-либо широкую и развернутую программу действий в области свободы совести и вероисповедания в источниках международного права не встречается. Здесь указывается на ряд конкретных, точечных действий, направленных к тому, чтобы исключить или минимизировать наиболее откровенные и опасные случаи злоупотребления правом на свободу совести и религии, а также не допустить дискриминации граждан по признаку их отношения к вере1.

За пределами этих установок, по мнению международного сообщества,

государства обладают достаточно широкими пределами усмотрения в регулировании соответствующей сферы общественных отношений. В связи с чем влияние международного права здесь весьма ограничено, более того, оно выражается в формулировании тех или иных тезисов на уровне рекомендательных актов, докладов, деклараций.

Так, Декларация 70-й сессии Комитета министров Совета Европы «О свободе выражения мнения и информации» от 29 апреля 1982 г. отразила убежденность европейских государств в том, что они обязаны охранять свободу выражения мнения и информации от нарушений и должны принимать полемику, направленную на поддержку как можно большего разнообразия средств информации и множественности источников информации, допуская таким образом, плюрализм идей и мнений1.

Рекомендация № R (97)20 Комитета министров Совета Европы государствам-членам «О вопросах разжигания ненависти» (принята Комитетом министров 30 октября 1997 г. на 607 заседании Представителей Министров) сформулировала в качестве одного из принципов формирования правовой системы положение о том, что отдельные случаи разжигания ненависти могут быть настолько оскорбительными для отдельных лиц и групп населения, что они выйдут за рамки правовой защиты, гарантированной статьей 10 Европейской конвенции по правам человека; это будет именно такой случай, когда разжигание ненависти направлено на подрыв прав и свобод, заложенных в Конвенции, либо на их ограничение в превышение предусмотренных Конвенцией пределов[XXXIX] [XL].

Рекомендация Парламентской Ассамблеи Совета Европы № 1556 (2002) «Религия и перемены в Центральной и Восточной Европе» от 24 апреля 2002 г. содержит пожелание государствам предпринять эффективные меры с тем, чтобы гарантировать свободу религиозных меньшинств,

особенно в Центральной и Восточной Европе, с особым упором на их защиту от дискриминации или преследования со стороны религиозного большинства или иных групп, практикующих агрессивный национализм и шовинизм[XLI].

Парламентская Ассамблея Совета Европы в своей резолюции 1510 (2006) о свободе выражения мнения и уважении религиозных верований, принятой на 19 сессии 28 июня 2006 г.2, провозгласила, что свобода выражения мнений распространяется не только на высказывания, которые воспринимаются положительно или рассматриваются как безобидные, но и на такую информацию, которая может шокировать, оскорбить или нарушить жизнь государства или какой-то части населения. А потому критический диспут, сатира, юмор и художественное выражение, должны пользоваться самой широкой свободой выражения, использование преувеличений не следует рассматривать как провокацию, а законы о богохульстве не должны использоваться, чтобы ограничить свободу слова и мысли. Свобода выражения, защищаемая в соответствии со ст. 10 Европейской конвенции по правам человека, не должна ограничиваться с учетом роста чувствительности некоторых религиозных групп. В тоже время, нападения на людей на почве их религии или расы не могут допускаться, а высказывания с выражением ненависти в отношении той или иной религиозной группы не совместимы с основными правами и свободами, гарантируемыми Конвенцией.

Существенное значение в контексте исследуемой темы имеет подготовленный в 2008 г. Доклад Венецианской комиссии (Европейской комиссии за демократию через право - консультативного органа по конституционному праву, созданного при Совете Европы) на тему «Соотношение свободы выражения мнений и свободы религии: проблема регулирования и обвинений в богохульстве, религиозном оскорблении и подстрекательстве к религиозной ненависти», в котором на основании

сравнительного исследования законодательства европейских стран сформулирован вывод о том, что разжигание ненависти или вражды по признаку принадлежности к религии должно влечь за собой уголовное наказание1.

Основываясь на мнении Венецианской Комиссии, Парламентская Ассамблея Совета Европы в 2007 году выпустила Рекомендацию 1805 (2007) «Богохульство, религиозные оскорбления и враждебные высказывания в адрес лиц в связи с их религией»[XLII] [XLIII], где определила, что враждебные высказывания в отношении лиц как на религиозной, так и на иной основе, должны быть наказуемы по закону в соответствии с законодательством о борьбе с расизмом и расовой дискриминацией. То или иное высказывание может быть признано враждебным в этом смысле лишь тогда, когда оно направлено против отдельного лица или конкретной группы лиц. Национальное законодательство должно наказывать за высказывания, которые призывают к ненависти, дискриминации или насилию в отношении лица или группы лиц в связи с исповедуемой ими религией; при этом законодательство должно предусматривать наказание лишь за такие высказывания по религиозным вопросам, которые преднамеренно и грубо нарушают общественный порядок и призывают к открытому насилию. В силу того, что следует проводить различие между вопросами, связанными с нравственной совестью, и вопросами, связанными с законностью, вопросами, принадлежащими общественной сфере, и вопросами, принадлежащими сфере частной жизни, богохульство и святотатство как оскорбление религии не должно считаться уголовным преступлением.

Внимательный анализ международных документов общеобязательного

и рекомендательного характера, посвященных определению содержания и пределов права человека на свободу совести и вероисповедания, позволяет констатировать, что при всей сложности и многогранности этого права, при всем том, что оно непосредственно связано с конкретно-историческими, социальными, культурными, политическими и иными аспектами функционирования того или иного государства и не может рассматриваться вне их контекста, все же есть некий набор универсальных, всеобщих требований, соблюдение которых справедливо рассматривать в качестве минимального стандарта его понимания и защиты. Таких требований немного и состоят они, по общему правилу, в обеспечении невмешательства государства в осуществлении гражданами своего права на свободу совести и вероисповедания, в обеспечении гармоничного баланса этого права с иными правами и свободами человека (в частности, свободой выражения мнений, свободой ассоциаций, неприкосновенностью частной жизни и др.), в устранении или, по меньшей мере, минимизации, двух одинаково вредных отклонений от идеала права на свободу совести и вероисповедания - его ограничения и дискриминации, с одной стороны, и злоупотребления им, - с другой.

Как верно отмечено Парламентской Ассамблеей Совета Европы, проблемы в сфере реализации права на свободу совести и вероисповедания возникают в случаях, когда власти пытаются использовать религию в своих собственных целях, или когда религии пытаются злоупотреблять государством с целью достижения своих целей[XLIV].

В целях минимизации этих проблем, международное сообщество:

а) жестко обязывает все государства криминализировать геноцид,

любые проявления насилия по мотиву религии, дискриминацию на основании отношения к религии, подстрекательство и соучастие в этих

деяниях; причем данное требование в равной степени обращено как к деяниям, совершаемым в отношении представителей той или иной религии, так и представителями этой религии по отношению к иным лицам;

б) предписывает, чтобы государства, соблюдая гарантии широкой свободы выражения мнений, криминализировали ненасильственные действия и высказывания по поводу религии лишь в контексте соблюдения принципов недискриминации, поддержания социального мира, согласия и общественного порядка, и устанавливало ответственность за те из них, которые разжигают ненависть или вражду или призывают к ненависти, дискриминации или насилию в отношении лица или группы лиц в связи с исповедуемой ими религией;

в) провозглашает, что реализуя свое право на усмотрение, государство может криминализировать определенные формы поведения, включая распространение информации и идей, которые несовместимы с уважением свободы мысли, совести и религии других лиц, в том числе оскорбление религиозных чувств верующих вследствие провокационного и несовместимого с духом терпимости изображения объектов религиозного культа, ссылаясь в качестве основания для введения ограничений не только на необходимость защиты общественной нравственности, общественного порядка и здоровья (в этих случаях последствия для чувства верующих не являются решающим факторов криминализации), но также на необходимость «защиты прав иных лиц»; в последнем случае защита как раз состоит в том, чтобы оградить религиозную тему от такой трактовки, «которая при помощи уничижительного, бранного, оскорбительного, грубого и нелепого тона, стиля и духа способна оскорбить тех, кто верует»[XLV];

г) требует, чтобы вводимые государством ограничения и запреты

касались только внешней формы проявления права на свободу религии, а именно, свободы вероисповедания, и ни при каких обстоятельствах не вторгались во внутренние аспекты свободы совести, в связи с чем рекомендует, чтобы богохульство и святотатство, будучи оскорблением религии, само по себе не считалось преступлением;

д) обязывает государства формулировать ограничения и запреты исключительно на уровне закона и не допускать расширительного толкования закона, устанавливающего ответственность за противоправное поведение; любой запрет должен быть сформулирован с соблюдением требований правовой определенности, которые считаются выполненными, если любое лицо может понять из формулировки соответствующей нормы и, в случае необходимости, с помощью толкования этой нормы судом, какие действия и бездействие могут повлечь наступление юридической ответственности1.

Как видим, набор требований и рекомендаций международного сообщества отражает разумный и сбалансированный подход к реализации и защите права человека на свободу совести и вероисповедания.

Заложенная в международном праве концепция понимания права на свободу совести и вероисповедания имеет принципиальное значение для российской правовой системы, в том числе (и особенно) для толкования конституционных основ реализации этого права в России. Как признают специалисты, «обращаясь к международным документам, Конституционный Суд РФ устанавливает смысл и содержание норм Конституции РФ о правах и свободах человека и гражданина; аргументирует по существу правовые позиции Суда; определяет место общепризнанных принципов и норм международного права в правовой системе Российской Федерации»[XLVI] [XLVII]. При

том, что в последнее время отношение к международным правовым источникам и, прежде всего, к решениям Европейского Суда по правам человека, в нашей стране меняется на более сдержанное[XLVIII] [XLIX], нельзя отрицать того факта, что международно-правовые нормы обеспечивают прочность правового фундамента регулирования общественных отношений и способствуют гармонизации законодательства различных стран в интересах наилучшего обеспечения прав и свобод человека. Они же составляют основу для определения основных направлений и мер реализации уголовно- правовой политики государства в области защиты прав человека на свободу совести и вероисповедания.

<< | >>
Источник: Бахметьев Павел Владимирович. УГОЛОВНО-ПРАВОВЫЕ ГАРАНТИИ СВОБОДЫ СОВЕСТИ И ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ: ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ ОПЫТ И МЕЖДУНАРОДНЫЕ СТАНДАРТЫ. ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Краснодар, 2017. 2017

Еще по теме § 1. Международно-правые основы уголовно-правовой защиты свободы совести и вероисповедания:

  1. § 3 Закрепление охраняемого содержания прав и свобод человека и гражданина в современном международном праве
  2. § 2 Место и роль норм и институтов Общей части уголовного закона в обеспечении уголовно-правовой охраны прав и свобод человека и гражданина
  3. § 3 Обеспечение уголовно-правовой охраны прав и свобод человека и гражданина нормами Особенной части уголовного закона.
  4. § 4 Опыт уголовно-правовой охраны прав и свобод человека и гражданина по законодательству Германии
  5. §1. Основные понятия теории прав человека
  6. § 5. Церковь как связующее звено между гражданским обществом и государством и ее роль в реализации конституционных прав и свобод человека
  7. Личные (гражданские) права и свободы граждан Российской Федерации
  8. 4.4. Формирование правового государства в Российской Федерации
  9. 3.5. Правовое положение личности в Российской Федерации и проблемы реального обеспечения прав и свобод человека и гражданина
  10. 4.4. Формирование правового государства в Российской Федерации
  11. 2. Основы административно-правового статуса общественных объединений
  12. 15. Объект преступления: понятие, виды, уголовно-правовое значение. Предмет преступления.
  13. § 1. Международно-правые основы уголовно-правовой защиты свободы совести и вероисповедания
  14. § 2. Конституционные стандарты уголовной ответственности за посягательства на свободу совести и вероисповедания
  15. § 1. Ответственность за преступления, нарушающие право на свободу совести и вероисповедания, по российскому законодательству X - XX веков
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Арбитражный процесс - Банковское право - Вещное право - Государство и право - Гражданский процесс - Гражданское право - Дипломатическое право - Договорное право - Жилищное право - Зарубежное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История - Конкурсное право - Конституционное право - Корпоративное право - Криминалистика - Криминология - Медицинское право - Международное право. Европейское право - Морское право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Обязательственное право - Оперативно-розыскная деятельность - Политология - Права человека - Право зарубежных стран - Право собственности - Право социального обеспечения - Правоведение - Правоохранительная деятельность - Предотвращение COVID-19 - Семейное право - Судебная психиатрия - Судопроизводство - Таможенное право - Теория и история права и государства - Трудовое право - Уголовно-исполнительное право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия - Финансовое право - Хозяйственное право - Хозяйственный процесс - Экологическое право - Ювенальное право - Юридическая техника - Юридические лица -