2.1. Действие международных актов
i) Минская и Кишиневская конвенции о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам.
Общие положения.
Обе Конвенции имеют одинаковый предмет регулирования.
Во-первых, в этот предмет входит комплекс вопросов, связанных с юридической защитой прав граждан и организаций, которые проживают или имеют место нахождения на территории договаривающихся государств, в том числе посредством определения условий обращения в суд и прочих процессуальных прав сторон, установления норм международной подсудности, а также условий взаимного признания и исполнения судебных решений. В данном случае речь идет о правоотношениях, возникающих и осуществляющихся между органами юстиции государства и частными лицами. Во-вторых, они регулируют порядок сношения между учреждениями юстиции стран-участниц при оказании ими правовой помощи по гражданским, семейным и уголовным делам, в частности, посредством составления и пересылки документов, проведения обысков, изъятия, пересылки и выдачи вещественных доказательств, возбуждения уголовного преследования, розыска и выдачи лиц, совершивших преступления, а также путем вручения документов. Эти правоотношения хотя и возникают в связи с делами, касающимися частных лиц, однако осуществляются, как правило, без их прямого участия.Кишиневская конвенция как lex posterior (последующий закон) в отношениях между государствами, которые ее подписали и ратифицировали, прекращает действие Минской конвенции. Согласно ст. 120 Кишиневской конвенции она вступает в силу на 30-й день с даты сдачи на хранение депозитарию третьей ратификационной грамоты. Для государства, которое сдало ратификационную грамоту на хранение депозитарию после вступления в силу настоящей Конвенции, она вступает в силу на 30-й день с даты сдачи на хранение депозитарию его ратификационной грамоты.
Таким образом, она вступила в силу для Белоруссии, Азербайджана и Казахстана 27 апреля 2004 г.; для Киргизии - 1 октября 2004 г.; для Армении - 19 февраля 2005 г.; для Таджикистана - 17 мая 2005 г. В отношениях между остальными странами СНГ продолжает действовать Минская конвенция. Российская Федерация Кишиневскую конвенцию не ратифицировала <1>.<1> По данным СПС "КонсультантПлюс" на 1 января 2007 г.
Кишиневская конвенция распространяется на правоотношения, возникшие до ее вступления в силу (ст. 122). Это, в частности, означает, что процессуальные действия в судебных производствах, которые были начаты до указанного срока, после его наступления должны совершаться в соответствии с ее положениями.
С учетом перспектив полной замены Минской конвенции в последующем изложении преимущественно будет исследоваться текст Кишиневской конвенции.
Действие Кишиневской конвенции в отношении соглашений о подсудности.
В части регулирования права на обращение в суд и прочих процессуальных прав Конвенция распространяется на граждан договаривающихся государств и лиц, проживающих на их территориях. Особым образом оговаривается применимость Конвенции к юридическим лицам (п. 4 ст. 1). Под ее действие подпадают гражданские дела и экономические споры. На основании преамбулы (абз. 2) и п. п. 1 - 2 ст. 1 Конвенции <1> можно сформулировать следующее общее правило ее применения, в том числе к соглашениям о международной подсудности, поскольку на этот счет каких-либо специальных норм не установлено: она распространяется на граждан и юридических лиц государства - участника Конвенции, а также на лиц, проживающих на его территории, при осуществлении ими процессуальных прав на территориях других государств- участников.
<1> Абзац 2 преамбулы гласит: "...исходя из стремления обеспечить гражданам каждой из Договаривающихся Сторон и другим лицам, проживающим на ее территории, надежную правовую защиту их личных, имущественных и неимущественных прав на территориях всех Договаривающихся Сторон...".
Пункт 1 ст.
1 указанного параграфа гласит: "Граждане каждой из Договаривающихся Сторон, а также другие лица, проживающие на ее территории, пользуются на территориях всех других Договаривающихся Сторон такой же правовой защитой их личных, имущественных и неимущественных прав, как и собственные граждане этой Договаривающейся Стороны".Рассмотрим действие этого правила в некоторых проблематичных ситуациях.
Предположим, на стадии предъявления иска необходимо определить действительность соглашения о подсудности. Вопрос должен решаться в соответствии с Конвенцией, если иск предъявляется гражданином государства места суда к ответчику, который хотя и проживает в том же государстве, но является гражданином другого государства - участника Конвенции. Это обусловлено тем, что под действие Конвенции подпадает ответчик как гражданин государства - участника Конвенции, который ведет процесс в суде другого государства-участника. То обстоятельство, что он проживает в государстве места суда, не ведет к устранению его статуса иностранца.
Если в той же ситуации ответчиком выступает лицо, которое является гражданином третьего государства и не проживает в каком-либо ином государстве - участнике Конвенции, а имеет место жительства в третьем государстве, то Конвенция не может применяться, и суд должен будет руководствоваться либо иным международным договором, либо нормами внутреннего права, в частности, правилами о производстве по делам с участием иностранных лиц (например, российский суд может применить положения разд. V ГПК РФ или разд. V АПК РФ). В данном случае само по себе положение ответчика в качестве иностранца не является решающим, поскольку Конвенция регулирует процессуальные отношения с участием граждан иных договаривающихся государств или лиц, имеющих на этих территориях место жительства (место нахождения). По этой же причине нет оснований для применения Конвенции, когда ответчик - гражданин третьего государства проживает в стране места суда, но такое основание существует, если он имеет место жительства в иной стране - участнице Конвенции.
В случае, когда возникнет необходимость исполнить принятое по делу решение судом одного государства - участника Конвенции на территории другого государства-участника, условия признания и исполнения такого решения будут регулироваться ст.
54 и сл. Конвенции, даже если компетенция суда, осуществившего производство по делу, определялась по нормам иного международного договора или внутреннего права. Это следует из общей обязанности каждого из договаривающихся государств признавать и исполнять судебные акты, вынесенные на территориях других договаривающихся государств, в том числе судебные решения по гражданским делам и экономическим спорам, на условиях, предусмотренных Конвенцией (ст. 54, п. 3 ст. 1). В частности, суд государства места исполнения может отказать в принудительной реализации решения, которое было принято судом другого государства-участника, действовавшего на основании соглашения сторон о подсудности, если, согласно Конвенции, дело находится в его исключительной компетенции;ii) Киевское соглашение о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности, 1992 г.
Соглашение действует в отношениях между Россией, Белоруссией, Украиной, Узбекистаном, Киргизией, Казахстаном, Арменией, Таджикистаном и Туркменией. Оно направлено на развитие сотрудничества государств - участников СНГ в области разрешения связанных с осуществлением хозяйственной деятельности споров (абз. 2 преамбулы) и регулирует вопросы разрешения дел, вытекающих из договорных и иных гражданско-правовых отношений между хозяйствующими субъектами, из их отношений с государственными и иными органами, а также исполнения решений по ним в тех случаях, когда речь идет о спорах между субъектами, находящимися в разных государствах - участниках Содружества Независимых Государств (ст. 1 Соглашения). Под хозяйствующими субъектами для целей Соглашения понимаются предприятия, их объединения, организации любых организационно-правовых форм, а также граждане, обладающие статусом предпринимателя в соответствии с законодательством, действующим на территории государств - участников Содружества Независимых Государств, и их объединения (ст. 2).
На основании этих положений общее правило, определяющее сферу действия Соглашения по субъектам и предмету регулирования, можно сформулировать следующим образом: оно распространяется на лиц, которые занимаются хозяйственной деятельностью или проживают (имеют место нахождения) на территории государства - участника Соглашения, при осуществлении ими процессуальных прав на территориях других государств-участников.
Правило и его интерпретация аналогичны тем, которые были предложены в отношении Конвенций стран СНГ о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам, с той, однако, разницей, что предметная сфера действия Соглашения, по сравнению с Конвенциями, более узкая: из нее исключены гражданские дела с участием граждан, не обладающих статусом предпринимателя, а также уголовные дела.Предметы регулирования Соглашения и Конвенций совпадают в той части, которая касается вопросов разрешения экономических споров с участием граждан и юридических лиц, включая вопросы судебной компетенции, признания и исполнения судебных решений. В этой связи возникает проблема разграничения сфер действия указанных актов. Сложность ее решения усугубляется тем обстоятельством, что Соглашение вообще не содержит прямого указания о соотношении с другими международными договорами, а в соответствии с Кишиневской конвенцией ее положения не затрагивают прав и обязательств договаривающихся государств, вытекающих из других международных договоров, участниками которых они являются или могут стать (п. 3 ст. 118).
Коллизия разрешается с учетом специфики правовых систем стран СНГ, состоящей в том, что в этих государствах помимо судов общей юрисдикции действуют обособленные арбитражные, хозяйственные, экономические и другие суды, разрешающие дела по спорам в сфере экономики. Эта категория дел подпадает под действие Киевского соглашения. Другими словами, если к проблеме подойти с точки зрения российского права, Соглашение применимо к спорам, отнесенным к компетенции арбитражных судов Российской Федерации <1>, а Конвенции о правовой помощи - к делам, находящимся в ведении судов общей юрисдикции. Это обстоятельство не исключает возможность применения Соглашения судами общей юрисдикции <2>, и наоборот, арбитражные суды также могут обращаться к положениям Конвенций.
<1> Применение Соглашения иллюстрируется, в частности, следующими Постановлениями ФАС Московского округа от 15 октября 2003 г.
по делу N КГ-А40/7902-03-П, от 25 февраля 2003 г. по делу N КГ-А41/8907-02-П, от 6 ноября 2001 г. по делу N КГ-А40/6356-01, от 26 июня 2001 г. по делу N КГ-А40/3134-01, от 29 января 2001 г. по делу N КГ-А40/6478-00.<2> Например, Московский городской суд рассмотрел заявление о признании и приведении в исполнение иностранного судебного решения на основании Соглашения; правильность принятого по результатам разбирательства определения подтверждена Определением Верховного Суда РФ (Определение Верховного Суда РФ от 15 ноября 2002 г. по делу N 5-Г02-153).
Присутствие в Конвенциях о правовой помощи оговорки о том, что их действие распространяется в том числе на правоотношения с участием юридических лиц и на экономические споры, прежде всего обеспечивает реализацию принципа преимущественной компетенции судов общей юрисдикции. Согласно этому принципу дела, содержащие несколько связанных между собой требований, из которых одни подведомственны суду общей юрисдикции, другие - арбитражному (хозяйственному, экономическому) суду, подлежат рассмотрению и разрешению в суде общей юрисдикции (ч. 4 ст. 22 ГПК РФ). Таким образом, наличие в деле экономических требований и участие юридических лиц не препятствуют применению Конвенций. Кроме того, благодаря такой оговорке Конвенциям придается свойство общего закона, что позволяет обращаться к ним для восполнения пробелов Соглашения;
iii) двусторонние договоры о правовой помощи и правовых отношениях.
Среди ряда прочих вопросов предметом регулирования двусторонних договоров о правовой помощи с участием Российской Федерации являются, как правило, международная подсудность, возможность ее изменения соглашением сторон, последствия такого соглашения. Сфера действия этих договоров по субъектам определяется иначе, чем в рассмотренных многосторонних соглашениях. Здесь решающее значение придается гражданству лица. Это следует из общих положений, в частности, из принципа национального режима, который обычно формулируется следующим образом: "Граждане одной Договаривающейся Стороны пользуются на территории другой Договаривающейся Стороны в отношении своих личных и имущественных прав такой же правовой защитой, как и граждане этой Договаривающейся Стороны... Граждане одной Договаривающейся Стороны имеют право свободно и беспрепятственно обращаться в суды, прокуратуру, нотариальные конторы (далее - "учреждения юстиции") и в иные учреждения другой Договаривающейся Стороны, к компетенции которых относятся гражданские, семейные и уголовные дела, могут выступать в них, возбуждать ходатайства, предъявлять иски и осуществлять иные процессуальные действия на тех же условиях, как и собственные граждане" <1>.
<1> См., например, ст. 1 Договора между Российской Федерацией и Латвийской Республикой о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 3 февраля 1993 г.
Здесь явно подчеркивается направленность договора на гарантию равноправия граждан соответствующих стран. Аналогичный акцент делается на норме, регулирующей вопрос об освобождении судебных расходов <1>. Очевидно, что на граждан других государств и лиц без гражданства договор не распространяется. Отсюда, конечно же, нельзя делать вывод о неприменимости к этим лицам принципа национального режима: данный принцип применим в силу ч. 2 ст. 62 Конституции РФ, ч. 1 ст. 398 ГПК РФ, ст. 254 АПК РФ.
<1> Например, в ст. 19 Договора о правовой помощи между Российской Федерацией и Латвийской Республикой предусматривается: "Граждане одной Договаривающейся Стороны на территории другой Договаривающейся Стороны освобождаются от уплаты судебных расходов на тех же основаниях и в том же объеме, как и граждане данного государства".
Статьи, посвященные компетенции судов и возможностям ее изменения посредством соглашения сторон, прямо в своем действии по признаку государственной принадлежности не ограничены. Поскольку, однако, судебная компетенция и соглашение сторон о подсудности составляют один из аспектов реализации права на обращение в органы юстиции, ограничение следует из указанных общих положений. Таким образом, нормы двусторонних международных договоров (в том числе в части регулирования договорной подсудности) являются нормами специальными, устанавливающими особые правила в отношениях между гражданами государств- участников или юридическими лицами, созданными в соответствии с законодательством государств-участников. Поэтому они обладают приоритетом перед общими положениями многосторонних международных договоров при условии, если из соответствующих международных договоров не следует иное.
Б. Регламент (ЕС) Совета N 44/2001, Брюссельская конвенция стран ЕС 1968 г., Луганская конвенция 1988 г.
Для того чтобы выяснить, распространяется ли на соглашение о международной подсудности какой-либо из указанных актов, необходимо учитывать как общие положения, определяющие сферу его действия, так и специальные правила, касающиеся его применимости к соглашениям о подсудности. Все три акта являются действующими и имеют один и тот же предмет регулирования. Поэтому прежде всего необходимо определить их соотношение. Затем последовательно будут изложены правила, очерчивающие предметную сферу их действия, а также их действие по лицам и во времени:
i) соотношение Регламента, Брюссельской конвенции и Луганской конвенции. Регламент и Конвенции <1> осуществляют унифицированное регулирование международной подсудности, признания и исполнения судебных решений, принимаемых по гражданским и торговым делам. Брюссельская конвенция носит закрытый характер и не предусматривает возможности вступления в нее государств, не являющихся членами европейских сообществ. Луганская конвенция была подписана государствами - членами ЕС и государствами - членами Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ). В отличие от Брюссельской конвенции она относится к открытому типу многосторонних соглашений. Правом на присоединение к ней обладают не только государства - участники ЕС и ЕАСТ, но и страны, приглашенные к вступлению в соответствии с порядком, установленным в п. "b" абз. 1 ст. 62 (ст. 60). По предмету регулирования, структуре, последовательности (нумерации) статей и их содержанию Брюссельская и Луганская конвенции практически совпадают, поэтому их называют параллельными <2>.
<1> Здесь и далее при сравнительном анализе Регламента N 44/2001, Брюссельской и Луганской конвенций под конвенциями понимаются Брюссельская конвенция и Луганская конвенция.
<2> Kropholler J. Op. cit. S. 47.
С 1 марта 2002 г. вместо Брюссельской конвенции стал действовать Регламент (ЕС) Совета N 44/2001, принятый в результате реформирования европейского права на основе п. "с" ст. 61 Договора об учреждении Европейского сообщества и в порядке, установленном абз. 1 ст. 67 этого Договора. Сохранив принципы и ряд предписаний Брюссельской конвенции с учетом толкований Суда ЕС, Регламент в части, касающейся подсудности, внес некоторые корректировки и существенно преобразовал процедуру признания и исполнения судебных постановлений <1>. Брюссельская конвенция продолжает действовать для Дании, а также для заморских стран и территорий, которые имеют особые отношения со странами ЕС, но согласно ст. 299 Договора о Европейском сообществе не подпадают под действие Регламента;
<1> Регламент по своей структуре (по количеству и заголовкам глав) в целом совпадает с Брюссельской и Луганской конвенциями. Он состоит из преамбулы, 76 статей, сгруппированных по восьми главам, а также пяти приложений. Глава I состоит из одной статьи и определяет сферу применения Регламента. Глава II посвящена международной подсудности (ст. ст. 2 - 31). Признание и принудительное исполнение судебных постановлений регулируются в гл. III (ст. ст. 32 - 56), а официальных (несудебных) актов или заключенных в суде мировых соглашений - в гл. IV (ст. ст. 57 - 58). Последующие главы содержат общие предписания и переходные положения, нормы, определяющие отношение Регламента к другим соглашениям, и заключительные положения. Приложения Регламента содержат среди прочего перечень норм о подсудности государств - членов ЕС, не действующих в сфере применения Регламента (Приложение I), перечень судов государств - членов ЕС, в которые надлежит подавать заявления о допустимости принудительного исполнения судебных постановлений (Приложение II).
ii) предметная сфера действия Регламента и Конвенций.
Регламент и Конвенции регулируют международную подсудность, а также признание и исполнение судебных решений по гражданским и торговым дела.
Действие Регламента и Конвенций распространяется, в частности, на дела о взыскании алиментов; иски созданных для защиты интересов потребителей объединений (например, на основании § 13 Закона об общих условиях сделок ФРГ от 9 декабря 1976 г. <1>); споры из трудовых правоотношений; морские дела, в особенности споры о платежах за спасение судна или груза; картельные дела; требования, которые вытекают из договора, заключенного конкурсным управляющим для обеспечения деятельности предприятия, находящегося под его управлением. Следует, однако, имеет в виду, что подсудность дел о несостоятельности находится за пределами регулирования указанными актами и является предметом Регламента (ЕС) Совета от 29 мая 2000 г. N 1346/2000.
<1> Закон опубликован на русском языке в кн.: Германское право. Ч. III / Науч. ред. Р.И. Каримуллин. М.: Статут, 1999. С. 41 - 52.
Под действие Регламента и Конвенций не подпадают дела публично-правового характера (абз. 1 ст. 1), например споры о реализации властных полномочий органов государственной власти и органов самоуправления, а также дела, относящиеся к тем правоотношениям, на которые указанные акты не распространяются (абз. 2 ст. 1), а именно дела, связанные со статусом физического лица (в частности, об оспаривании факта заключения брака и о его действительности), дела о несостоятельности, дела социального обеспечения (например, вытекающие из различных видов социального страхования, об оказании медицинской помощи или о выплате пособий по безработице); вопросы арбитражного (третейского) производства (например, рассмотрение заявлений о назначении или отзыве арбитра, об определении места арбитражного разбирательства, о продлении арбитражных процессуальных сроков, споры о действительности арбитражных соглашений, ходатайства об отмене, изменении, признании или исполнении решений третейских судов);
iii) действие Регламента и Конвенций по лицам.
В определении действия Регламента и Конвенций по лицам решающее значение придается месту жительства сторон. При этом их гражданство роли не играет. Таким образом, их нормы могут распространяться на граждан и организации других государств, в том числе на граждан и юридических лиц Российской Федерации, если их место жительства или место нахождения расположено на территории стран - участниц ЕС или Луганской конвенции. Подсудность предъявляемых к ним исков по гражданским и торговым делам будет определяться Регламентом или Конвенциями.
Используемое в статьях, посвященных подсудности, словосочетание "лица, имеющие место жительства" (les personnes domciliees, le persone aventi il domicilio, persons domiciled, Personen, die ihren Wohnsitz in ...haben) может вызвать вопрос: о каких лицах идет речь? Только ли о физических, поскольку именно они способны иметь место жительства (domicile, Wohnsitz), в то время как применительно к объединениям и юридическим лицам говорят об их месте нахождения (siege, seat, Sitz)? Ответ на этот вопрос дает ст. 60 Регламента (ст. 53 Конвенций), в которой (в связи с указанием на право, применимое к определению места жительства) понятия места жительства и места нахождения отождествляются.
Кроме того, благодаря тому, что в этих предписаниях помимо юридических лиц также упомянуты объединения, обеспечивается действие Регламента и Конвенций в отношении всех возможных субъектов судопроизводства. В особенности это касается тех образований, которые хотя и не обладают самостоятельной правосубъектностью в материальных правоотношениях, однако правом на самостоятельное участие в процессе наделяются (например, полные и коммандитные товарищества в ФРГ, конкурсная масса или лежачее наследство (hereditas iacens) в Австрии).
Место жительства физического лица.
При разработке Брюссельской конвенции эксперты уделили особое внимание обоснованию целесообразности определения общей подсудности по месту жительства, а не по гражданству ответчика. Это, в частности, объясняется тем, что данный вариант отличается от положений, действующих в системах французской правовой семьи (см. ст. ст. 14 и 15 Гражданского кодекса Франции), а также ряда двусторонних соглашений (французско-бельгийского, бельгийско- нидерландского, французско-швейцарского и некоторых других договоров) <1>.
<1> Jenard P. Bericht zu dem Ubereinkommen uber die gerichtliche Zustandigkeit und die Vollstreckung gerichtlicher Entscheidungen in Zivil- und Handelssachen // Der Internationale Rechtsverkehr. Munchen: C.H. Beck, Stand: 30.10.1998. S. 601-19.
Использование признака гражданства в качестве критерия определения подсудности подчеркивалось в докладе экспертов, сопряжено со значительными сложностями, в особенности потому, что это потребовало бы от судьи предварительного исследования государственной принадлежности сторон и сопряжено с необходимостью внесения специальных норм, учитывающих случаи двойного гражданства <1>.
<1> Ibid. S. 601-20.
В национальных правовых системах понятие места жительства определяется по-разному. Какой смысл следует вкладывать в этот термин в случае применения Регламента или Конвенций? Можно ли отождествлять его с постоянным местом пребывания? Если да, то каковы отличия постоянного места пребывания от временного?
Относительно физических лиц Регламент и Конвенции на эти вопросы прямых ответов не дают. Посредством коллизионных норм они определяют способы их отыскания. Согласно ст. 59 Регламента (ст. 52 Конвенций): -
для того чтобы установить, имеет ли сторона место жительства на территории государства- участника, в судах которого возбуждается производство, суд руководствуется своим правом; -
если сторона не имеет места жительства на территории этого государства, то суд, для того, чтобы установить, имеет ли сторона место жительства на территории другого государства- участника, должен руководствоваться правом этого государства.
Таким образом, статья прямо устанавливает два режима определения правовой системы, подлежащей применению для установления места жительства лица в территориальных пределах действия Регламента или Конвенции: по праву места суда (ч. 1); по праву государства - участника ЕС или Конвенции, на территории которого сторона проживает (ч. 2).
В том и другом случае, по мнению комментаторов, целесообразно руководствоваться материальным, но не коллизионным правом <1>. Тем самым исключается обратная отсылка, т.е. ситуации, когда Регламент (Конвенции) отсылает к праву определенного государства-участника, а из коллизионных норм последнего вытекает необходимость обращения вновь к праву третьей страны.
<1> Geimer R., Schutze R. Europaisches Zivilverfahrensrecht. Munchen: Beck, 1997. S. 601.
Если место жительства стороны находится вне территориальной сферы действия Регламента или Конвенций, применяется третий режим: место жительства определяется по праву, на которое укажут коллизионные нормы места суда <1>.
<1> Jenard P. Op. cit. S. 601-22.
Во внимание принимаются предписания, подлежащие применению на момент определения места жительства, а не те, которые действовали на момент вступления в силу Регламента или Конвенций. Таким образом, государства могут в одностороннем порядке изменять границы международной подсудности. Однако эти возможности не беспредельны. Новации предписаний о месте жительства, устанавливающие нормы об исключительной подсудности, несовместимы с положениями Регламента и Конвенций. Также недопустимым будет правило, в силу которого к месту жительства приравнивается место регистрации в отеле или место жительства детей, которое после достижения ими совершеннолетия определяется по месту жительства их родителей <1>.
<1> Geimer R., Schutze R. Op. cit. S. 597 - 598.
Место нахождения объединения и юридического лица.
В Регламенте и Конвенциях оно определяется по-разному. Создатели Конвенций, как и в случае с определением места жительства граждан, не смогли выработать единых признаков места нахождения объединений и юридических лиц и поэтому выбрали метод коллизионного регулирования <1>: при определении места нахождения объединений и юридических лиц суд должен руководствоваться своим международным частным правом (ст. 53 Конвенций).
<1> Jenard P. Op. cit. S. 601-86.
Регламент в отличие от Конвенций непосредственно решает вопрос о месте нахождения объединений. Согласно ст. 60 Регламента место "жительства" объединений и юридических лиц для применения настоящего Регламента расположено там, где находится их место нахождения согласно уставу, их главное управление или их основное предприятие.
Действие Регламента и Конвенций во времени.
Действие Регламента во времени подчинено следующим правилам: он применяется только к тем искам, которые были предъявлены после вступления его в силу, т.е. с 1 марта 2002 г. (ст. 76); судебные постановления признаются и исполняются в соответствии с Регламентом, если они были приняты после вступления его в силу (ст. 66).
Действие Брюссельской конвенции во времени не всегда легко установить, поскольку необходимо принимать во внимание ее различные редакции, появление которых связано со вступлением в нее новых стран. Регулирующие этот вопрос нормы содержатся в ст. 54 Брюссельской конвенции, а также в каждом соглашении о присоединении (1978 г. - в ст. ст. 34 - 36, 1982 г. - в ст. 12, 1989 г. - в ст. 29). Суть этих правил едина: сама Брюссельская конвенция, а также все ее последующие изменения обратной силы не имеют, т.е. они распространяются только на иски, предъявляемые после вступления их в силу;
iv) действие Регламента и Конвенций в отношении соглашений о подсудности.
В указанных актах имеются особые нормы, посвященные соглашениям о подсудности, которые в доктрине оцениваются в качестве наиболее сложных и дискуссионных, имеющих существенное практическое значение, о чем свидетельствует относительно большое количество решений Суда ЕС <1>. Среди этих норм имеются общие, применимые ко всем соглашениям о подсудности, подпадающим под действие этих актов. Они сосредоточены в разд. 8 Регламента (ст. ст. 23 - 24), разд. 6 Конвенций (ст. ст. 17 - 18). Кроме того, существуют специальные правила, применимые к соглашениям о подсудности дел, относящихся к страхованию (ст. ст. 13 - 14 Регламента, ст. ст. 12 - 12а Конвенций), дел из договоров с участием потребителей (ст. 17 Регламента, ст. 15 Конвенций), дел из трудовых соглашений (ст. 21 Регламента, абз. 5 ст. 17 Конвенций). Действие этих норм определяется по принципу приоритета специальной нормы над общей.
<1> Auer S. in: Erlauterungen zu dem Ubereinkommen uber die gerichtliche Zustandigkeit und die Vollstreckung gerichtlicher Entscheidungen in Zivil- und Handelssachen und dem Luganer Ubereinkommen; Auer S., Saferling C., Wolf C. in: Der Internationale Rechtsverkehr in Zivil- und Handelssachen. Bulow A., Bockstiegel K.-H., Geimer R., Schutze R. Band I. Munchen: Verlag C.H. Beck, 1998. S. 606-316.
Относительно соглашений о договорной подсудности имеются специальные правила, определяющие действие этих актов в пространстве и по лицам. В том варианте, который существует в Регламенте (п. п. 1, 3 ст. 23), они формулируется следующим образом: "Если стороны, из которых хотя бы одна имеет место жительства в государстве-участнике, согласились о том, что споры, которые возникли или могут возникнуть между ними из определенных правоотношений, должны разрешаться судом или судами какого-либо государства-участника, то такие суд или суды обладают компетенцией...
Когда подобное соглашение заключено сторонами, ни одна из которых не имеет место жительства в государстве-участнике, суды других государств-участников не вправе разрешать споры между этими сторонами, за исключением случаев, когда выбранные ими суд или суды приняли вступившее в законную силу постановление об отсутствии у них компетенции" <1>.
<1> Аналогичный текст Брюссельской и Луганской конвенций расположен соответственно в абз. 1 ст. 17 и отличается тем, что вместо словосочетания "государство-участник" используется выражение "договаривающееся государство".
Из первого правила следуют два специальных условия применения Регламента. Во-первых, одна из сторон соглашения о подсудности должна иметь место жительства на территории государства - участника ЕС; во-вторых, этим соглашением должен быть выбран суд (суды) какого- либо государства - участника ЕС. Другими словами, действие Регламента определяется местом жительства (местом нахождения) сторон и содержанием их соглашения. Второе правило предусматривает применение Регламента в случаях, когда ни одна из сторон не имеет места жительства в пределах ЕС, но их соглашение наделяет компетенцией суды одного из государств ЕС. Здесь используется лишь один критерий, ориентируемый на содержание соглашения.
Подразумевается также, что данные правила применимы лишь к делам, содержащим иностранный элемент, причем само по себе подчинение спора компетенции зарубежного суда такого элемента не создает. Иначе оценивается ситуация, когда выбор места суда сочетается с выбором применимого права, т.е. стороны своим соглашением о подсудности обеспечивают разбирательство дела в государстве, праву которого они подчинили свои отношения. В этом случае считается, что в деле присутствует иностранный элемент, достаточный для применения Регламента или Конвенций <1>. Все перечисленные специальные условия не отменяют общих положений, определяющих сферу действия Регламента по предмету регулирования, круг дел во времени и пространстве, но в определенных аспектах корректируют их.
<1> Schlosser P. Bericht, 1978 // Der Internationale Rechtsverkehr in Zivil- und Handelssachen. Bd. I. Munchen: C.H. Beck, 1998. S. 601-174.
Рассмотрим действие каждого из этих двух правил, а также определим правовой режим, применимый к соглашению, в котором стороны выбирают суд государства, не входящего в ЕС и не являющегося участником Луганской конвенции.
Действие предл. 1 абз. 1 ст. 23 Регламента (предл. 1 абз. 1 ст. 17 Конвенций).
В соответствии с первым правилом Регламент или Конвенции применяются, если на территории ЕС (государства - участника Луганской конвенции) находится место жительства одной из сторон соглашения о подсудности. В отличие от общей подсудности ст. 2 Регламента (Конвенций) здесь используется привязка не к месту жительства ответчика, а к месту жительства одной из сторон. Из этого следует, что для применения актов не имеет значения, кто (истец или ответчик) имеет место жительства в стране-участнице. Кроме того, считается рациональным и соответствующим требованиям принципа правовой определенности, когда правила Регламента (Конвенций), посвященные договорной подсудности, действуют одинаковым образом независимо от того, какую процессуальную роль будет играть та или другая сторона <1>.
<1> Kropholler J. Op. cit. S. 228 - 229.
В силу того, что указанные акты в целом направлены на регулирование международной юрисдикции (абз. 4 преамбулы Брюссельской конвенции, абз. 3 преамбулы Луганской конвенции), они распространяются лишь на соглашения о международной подсудности, но не на договоренности о территориальной (внутренней) судебной компетенции, в которых вопрос о международной подсудности не затрагивается. Например, соглашение между двумя французами о подчинении их спора Трибуналу большой инстанции Лиона.
Применимость Регламента (Конвенций) очевидна, когда речь идет о соглашениях, которыми затрагивается компетенция судов двух или более государств-участников. Например, если соглашение заключено между лицами, проживающими в разных государствах-участниках или в одном государстве-участнике, о подчинении их спора суду другого государства-участника. Сомнения возникают в ситуациях, когда соглашение о подсудности не касается юрисдикции другого государства-участника. Например, спор проживающих во Франции граждан из деликта, совершенного на территории России, по их соглашению подчинен юрисдикции французского суда; или германская фирма заключает со своим американским партнером по договору о поставке товара в США соглашение о подчинении возможных споров из данного договора судам Германии. Надо ли в этом случае соответственно французскому или германскому суду руководствоваться своим внутренним правом или Регламентом?
Применимость Регламента (Конвенций) следует из буквального толкования статьи и заключения экспертной комиссии, разработавшей текст Брюссельской конвенции. В заключении прямо указывается, что предл. 1 абз. 1 ст. 17 Конвенции действует в отношении соглашений между лицом, имеющим место жительства на территории одной из стран - участниц Сообщества, и лицом, проживающим за пределами этих стран, если оно обосновывает компетенцию суда одного из договаривающихся государств <1>. Кроме того, в пользу такого подхода свидетельствует то обстоятельство, что тем самым обеспечивается единообразное регулирование всех соглашений о подсудности, имеющих указанную в предл. 1 абз. 1 ст. 17 привязку к странам ЕС <2>.
<1> Jenard P. Op. cit. S. 601-56.
<2> Kropholler J. Op. cit. S. 230.
На решение поставленного вопроса существует и другая точка зрения, согласно которой делается акцент на определяющем значении цели европейских актов. Регламент и Конвенции предназначены для регулирования отношений между странами-участницами, и по этой причине п. 1 ст. 23 Регламента (предл. 1 абз. 1 ст. 17 Конвенций) следует применять лишь в случаях, когда соглашение о подсудности имеет связь с двумя или более государствами - участниками ЕС. Таким образом, указанные выше соглашения оказываются за пределами действия Регламента и Конвенций и подчиняются соответственно внутреннему праву Германии либо Франции, поскольку хотя место жительства одной из сторон и находится на территории государства - участника ЕС и соглашение обосновывает компетенцию суда государства-участника, однако в остальном оно затрагивает лишь юрисдикцию третьих стран, например, исключая компетенцию судов Российской Федерации или США <1>.
<1> Samtleben Europaische Gerichtsstandsvereinbarung und Drittstaaten - viel Larm aus nichts? // Zeitschrift fur auslandisches und internationals Privatrecht, 1995. Bd. 59. S. 670.
Согласно этому мнению предл. 1 абз. 1 ст. 23 Регламента (предл. 1 абз. 1 ст. 17 Конвенций) подлежит применению, если соглашение о подсудности обосновывает подсудность судов какого- либо государства-участника и одновременно исключает компетенцию судов другого государства- участника, т.е. в случаях, когда forum prorogatum и forum derogatum находятся в разных государствах-участниках. Но такой подход усложняет задачу суда. Для того чтобы установить, исключается ли соглашением сторон компетенция суда какого-либо государства-участника и тем самым решить вопрос о применимости Регламента (Конвенций), судья должен не только учитывать обстоятельства дела, обосновывающие ту или иную разновидность специальной подсудности (ст. ст. 5 - 7 Регламента, ст. 5 Конвенций), но и в соответствующих случаях исследовать спорные вопросы, от решения которых зависит место судебного разбирательства (например, выяснить место исполнения договора (п. 1 ст. 5 Регламента и Конвенций)) <1>.
<1> Kropholler J. Op. cit. S. 230.
Недостаточной является связь с государствами-участниками, которая проявляется в том, что на территории ЕС находится только forum derogatum, т.е. стороны подчинили свой спор компетенции судов третьего государства (не являющегося участником ЕС или Луганской конвенции), исключив предусмотренную Регламентом (Конвенциями) юрисдикцию государства- участника. Таким образом, если вопреки такому соглашению сторона обращается в суд государства-участника, например, по месту жительства ответчика, последствия соглашения (возможность отказа в рассмотрении спора по существу) должна определяться по внутреннему праву места суда. Формально это следует из условий применения указанных актов к соглашениям о выборе суда: они применяются, если хотя бы одна сторона соглашения имеет место жительства в пределах ЕС и forum prorogatum (а не forum derogatum) находится на территории одного из государств-участников.
С точки зрения возможного варианта развития общеевропейского права заслуживает внимания мнение профессора Я. Кропхоллера, который исходя из требований принципа правовой определенности полагает допустимым посредством толкования Судом ЕС абз. 1 ст. 17 Брюссельской конвенции распространить ее действие на случаи, когда соглашением сторон исключается подсудность, предусмотренная Конвенцией, в особенности если такое соглашение подчиняет дело компетенции суда, который является иностранным хотя бы для одной из сторон, имеющей место жительства в государстве-участнике <1>. При таком подходе действие соглашения в части исключения компетенции судов государства-участника в пользу судов третьего государства должно будет определяться на основании норм Регламента (Конвенций).
<1> Kropholler J. Op. cit. S. 232.
В ряде случаев возникает вопрос: когда должны существовать условия применения предл. 1 абз. 1 ст. 23 Регламента (предл. 1 абз. 1 ст. 17 Конвенций)? Предположим, житель России и житель Германии подчинили возможные споры из договора компетенции земельного суда Гамбурга. Затем вторая сторона перенесла свое место жительства в Россию. Или житель США и житель Российской Федерации заключили соглашении о подсудности их дел Трибуналу большой инстанции в Марселе, после чего вторая сторона переехала на постоянное место жительства в Лондон. Можно ли утверждать, что в первой ситуации из-за изменения места жительства соглашение о подсудности вышло из сферы действия ст. 23 Регламента, а во втором, напротив, переместилось в эту сферу? Тексты Регламента и Конвенций ответа на этот вопрос не дают.
В доктрине можно встретить утверждение, что решающее значение имеет место жительства на момент заключения соглашения <1>. Обосновывается оно ссылкой на принцип правовой определенности. Сторонам при заключении соглашения необходимо иметь достаточно точное представление относительно того, каким правовым нормам оно подчиняется, с тем чтобы правильно оценить последствия его заключения и выполнить требования, предъявляемые к его форме и содержанию. Правовая определенность обеспечивается, когда условие, влияющее на выбор применимого права (в данном случае место жительства стороны), устанавливается на момент заключения соглашения. Если же отдавать предпочтение обстоятельствам, сложившимся при обращении в суд или при постановлении решения, то правовой режим, которому будет подчиняться договоренность сторон после ее достижения, становится неопределенным, а вместе с тем неясными оказываются и ее юридические последствия <2>.
<1> Geimer R. Op. cit. S. 519.
<2> Geimer R., Schutze R. Europaisches Zivilverfahrensrecht. Munchen: Beck, 1997. S. 308.
Судебная практика придерживается иного подхода: поскольку речь идет о нормах подсудности, считается необходимым и достаточным, если они существуют на момент предъявления иска.
Обоснованием этого суждения служит позиция Суда ЕС, изложенная в решении по делу Sanicentral Gmbh v. Rene Collin. Решение было принято в ответ на обращение кассационного суда Франции с ходатайством о разъяснении ряда положений Брюссельской конвенции, в том числе ст. 17. Проблема возникла в связи с судебным делом по поводу расторжения трудового договора, содержащего соглашение о подсудности в пользу германского суда, сторонами которого были французский гражданин, имевший место жительства во Франции, и нанявшее его в качестве работника без определенного места работы германское предприятие. Вопрос для Суда ЕС был сформулирован следующим образом: может ли соглашение о подсудности, которое согласно внутреннему праву на момент его заключения (в 1971 г.) считалось ничтожным, рассматриваться в качестве действительного в соответствии со ст. 17 Конвенции, вступившей в силу 1 февраля 1973 г.? Давая на него положительный ответ, Суд ЕС исходил из того, что соглашение о подсудности представляет собой выбор суда, который остается без правовых последствий до возбуждения судебного производства и начинает действовать лишь при предъявлении иска. Следовательно, именно тогда и надлежит определять действительность соглашения на основе действующего в этот момент права <1>.
<1> Решение от 13 ноября 1979 г. по делу N 25-79.
Германские суды также принимают во внимание те условия, которые существуют на момент предъявления иска или при постановлении решения, мотивируя это тем, что международная подсудность дела представляет собой предпосылку разрешения спора по существу <1>.
<1> Geimer R., Schutze R. Op. cit. S. 308, со ссылкой на решение Высшего земельного суда г. Кобленца (ФРГ) // Recht der internationalen Wirtschaft, 1987. S. 144; Высшего земельного суда г. Кельна // Neue juristische Wochenschrift, 1988. S. 2182.
Действие абз. 3 ст. 23 Регламента (предл. 3 абз. 1 ст. 17 Конвенций).
Абзац 3 ст. 23 Регламента (предл. 3 абз. 1 ст. 17 Конвенций) предусматривает действие общеевропейских актов в случае, когда соглашение о выборе суда заключается между сторонами, не имеющими место жительства в пределах ЕС. При обращении в суд государства-участника на основании такого соглашения его пророгационный эффект, т.е. допустимость и обоснованность компетенции суда, проверяется по праву места суда. К решению указанных вопросов Регламент и Конвенции могут применяться лишь при условии, если одна из сторон имеет место жительства в государстве-участнике (предл. 1 абз. 1 ст. 23 Регламента; предл. 1 абз. 1 ст. 17 Конвенций). В данном случае это условие не выполнено и действие актов ограничено: они определяют лишь дерогационные последствия соглашения, а именно наделение судов государства-участника компетенцией рассматривать спор между сторонами из третьих стран исключает юрисдикцию судов всех других государств-участников, даже если по их внутреннему праву этот спор им подсуден. Иначе говоря, указанные суды должны отказать в рассмотрении спора по существу, руководствуясь абз. 3 ст. 23 Регламента (предл. 3 абз. 1 ст. 17 Конвенций). Необходимой предпосылкой для этого является соблюдение требований, предъявляемых к форме таких соглашений согласно предл. 3 абз. 1 ст. 23 Регламента (предл. 2 абз. 1 ст. 17 Конвенций) <1>.
<1> Kropholler J. Op. cit. S. 233.
Если выбранный сторонами суд государства-участника установил, что дело ему неподсудно, то предусмотренный Регламентом (Конвенциями) дерогационный эффект соглашения о выборе суда прекращается. С этого момента суды других государств-участников могут это дело принять к своему производству или также заявить о его неподсудности, руководствуясь в том и другом случае своим внутренним правом.
Правовой режим соглашения о выборе суда государства, не входящего в ЕС и не являющегося участником Луганской конвенции.
За пределами действия Регламента (Конвенций) находятся соглашения сторон, в которых они выбирают суд государства, не входящего в ЕС (не являющегося участником Луганской конвенции). Указанные акты не могут запретить выбранному суду признать подсудность дела, если по lex fori соглашение является действительным. Неясным остается, в какой мере и в какой форме такие соглашения могут ограничить компетенцию судов государств-участников, которая предусматривается Регламентом или Конвенциями в качестве исключительной или альтернативной. Каких-либо положений, касающихся действия таких соглашений, их текст не содержит. Таким образом, в случаях, когда сторона обращается с иском в суд государства- участника вопреки соглашению о выборе суда третьей страны и ее противник заявляет о неподсудности дела, ссылаясь на это соглашение, то вопрос о подсудности должен решаться по праву суда государства-участника, в том числе с учетом возможного коллизионного регулирования и предусмотренной в нем необходимости обращения к иностранному закону. Если в соответствии с применимым правом соглашение о подсудности будет признано недействительным, подсудность дела, поскольку оно относится к категории гражданских или торговых и обременено иностранным элементом, должна определяться на основе норм Регламента или Конвенций <1>.
<1> Schlosser P. Bericht, 1978. S. 601-174. Соотношение с другими конвенциями.
Из абз. 1 ст. 71 Регламента (абз. 1 ст. 57 Конвенций) следует, что имеет место приоритет международных договоров, которые устанавливают специальные правила подсудности дел из определенных правоотношений, перед его более общими положениями <1>. Эти специальные правила в большинстве случаев сравнительно кратки, например ст. 31 Конвенции о договоре международной дорожной перевозки грузов 1956 г. только обозначает право на соглашение о выборе суда и не включает каких-либо предписаний о форме, содержании и прочих требований, которым такое соглашение должно соответствовать. Нередко они ограничивают возможности договорного изменения подсудности, допуская ее лишь после возникновения основания требования (п. 2 ст. 17 Афинской конвенции о перевозке морем пассажиров и их багажа 1974 г.; предл. 1 ст. 32 Варшавской конвенции об унификации некоторых правил, касающихся международных воздушных перевозок, 1929 г.).
<1> Auer S. Op. cit. S. 606-317.
В связи с этим возникает вопрос: в какой мере правомерно применение Регламента (Брюссельской или Луганской конвенций) для восполнения пробелов специального регулирования? Подход к его решению обозначил Суд ЕС. Он рассматривает положения ст. 57 Брюссельской конвенции как исключение из принципа, согласно которому Брюссельская конвенция имеет приоритет перед прочими договорами, заключенными государствами- участниками по вопросам судебной компетенции, а также признанию и исполнению судебных решений. Это исключение направлено на то, чтобы обеспечить соблюдение правил подсудности, содержащихся в специальных договорах, поскольку эти правила установлены с учетом особенностей правовых областей, к которым они относятся. Исходя из этой цели ст. 57 должна пониматься таким образом, что она исключает применение Брюссельской конвенции лишь в отношении вопросов, которые урегулированы специальным договором. За пределами этого регулирования действуют нормы Конвенции. Иное толкование было бы несовместимо с задачей Конвенции укрепить правовую защиту лиц, проживающих в пределах Сообщества <1>. Таким образом, действие специальных конвенций является приоритетным лишь в части прямого регулирования, за его пределами применяются нормы Регламента (Брюссельской или Луганской конвенций).
<1> Решение от 6 декабря 1994 г. по делу Tatry v. Maciej Rataj, 406/92. Par. 24, 25.
В. Гаагская конвенция о соглашениях о выборе суда 2005 г.
С учетом перспектив вступления в силу указанной Конвенции целесообразно рассмотреть вопрос о сфере ее действия. Предметная сфера действия определяется по двум критериям: по международному характеру гражданских и торговых дел (ст. 1), по перечню правоотношений, в которых соглашение о выборе суда под действие Конвенции не подпадает (ст. 2).
Конвенция применяется к соглашениям о выборе суда, заключенным по гражданским и торговым делам, если эти дела являются международными. Признаки международного характера дела различны и зависят от того, для каких целей или о какой стадии процесса идет речь. Для целей определения компетенции выбранного суда осуществить разбирательство по спору (на стадии предъявления иска) международными считаются любые дела, за исключением случаев, когда стороны имеют резиденцию (постоянное место пребывания) на территории одного и того же государства - участника Конвенции и все прочие элементы, относящиеся к спору, кроме места нахождения выбранного суда, связаны исключительно с этим государством. На стадии исполнительного производства дело рассматривается в качестве международного, если испрашивается признание и исполнение иностранного судебного решения.
Вопрос о резиденции субъектов, не являющихся физическими лицами, решается с учетом положения о том, что для целей Конвенции такой субъект считается постоянно находящимся на территории государства, в котором расположена его официальная штаб-квартира; по законам которого оно зарегистрировано или образовано; в котором находится его центр управления или его основное место деятельности (п. 2 ст. 4). Текст Конвенции не содержит указаний относительно признаков постоянного места нахождения физических лиц. Это место как вопрос факта должно определяться судом. Должен ли суд при юридической оценке соответствующих обстоятельств (позволяют ли они в своей совокупности сделать вывод о наличии постоянного места пребывания) ориентироваться исключительно на собственную правовую систему либо применять право того государства, на территории которого лицо предположительно имеет постоянное место пребывания, или руководствоваться принципом автономного толкования, т.е. исходить из правовой системы самой Конвенции? Прямого ответа на эти вопросы Конвенция не дает. В качестве наиболее приемлемого можно было бы рассматривать второй вариант и применять право государства, на территории которого гражданин предположительно имеет постоянное место пребывания.
Таким образом, из-под действия Конвенции выведены дела сугубо внутренние, а именно те, в которых место нахождения сторон и все прочие элементы их спорных отношений связаны исключительно с территорией одного и того же государства. Напротив, Конвенция применима, если в деле имеется какая-либо связь с иностранным государством. В формулировке ст. 1 Конвенции усматривается принцип минимальных контактов. Для признания международного характера дела достаточно одного из двух признаков. Во-первых, отсутствие у сторон общей резиденции, т.е. постоянного места пребывания на территории одного и того же государства. Во- вторых, отсутствие в деле какой-либо связи с иностранном государством. Если эти признаки обозначить в позитивной форме, то в качестве международных могут рассматриваться, например, дела с участием сторон, проживающих в различных государствах; споры, доказательственная база которых находится за границей, либо которые должны разрешаться с применением иностранного права, либо которые возникли из действий, совершенных на иностранной территории; споры по поводу находящегося за рубежом имущества или из договоров, исполнение которых хотя бы частично должно осуществляться за пределами государства.
Возможна ситуация, когда одна из сторон имеет резиденцию в двух или более государствах, причем одна из них находится на территории того же государства, в котором пребывает другая сторона. Если все прочие элементы спорных отношений сторон также связаны только с этим государством, можно ли считать этот спор международным? При буквальном толковании текста Конвенции следует дать отрицательный ответ. Однако широкое толкование международного характера дела, основанного на том факте, что одна из резиденций стороны находится за границей, соответствует идее свободы выбора места судебного разбирательства и не ведет к чрезмерному расширению сферы действия Конвенции, поскольку ее применимость в достаточной мере ограничивается рядом других критериев. Поэтому на поставленный вопрос можно дать положительный ответ.
В ст. 1 предусматривается, что Конвенция распространяется на гражданские и торговые дела. Содержание понятия гражданских и торговых дел в Конвенции не раскрывается. В данном случае, по всей видимости, учитывался опыт работы над Брюссельской конвенцией. Ее создатели сознательно не стали уточнять, что следует понимать под термином "гражданские и торговые дела", но указали дела, на которые данная Конвенция не распространяется <1>.
<1> Jenard P. Bericht zu dem Ubereinkommen uber die gerichtliche Zustandigkeit und die Vollstreckung gerichtlicher Entscheidungen in Zivil- und Handelssachen // Der Internationale Rechtsverkehr in Zivil- und Handelssachen / Bulow A., Bockstiegel K.-H., Geimer R., Schutze R. Band I. Munchen: Verlag C.H. Beck, 1998. S. 601-11; Kropholler J. Op. cit. S. 56.
В Гаагской конвенции 2005 г. использован аналогичный подход. Статья 2 дает перечень соглашений о подсудности, к которым данная Конвенция не применяется. В частности, она не распространяется на соглашения о подсудности, в которых стороной является физическое лицо, действующее преимущественно в личных, семейных или связанных с ведением домашнего хозяйства целях, т.е. как потребитель; на соглашения, которые касаются трудовых отношений, включая коллективные договоры. Кроме того, дается обширный перечень дел, относительно которых эта Конвенция не действует. Перечень сопровождается оговоркой, допускающей применение Конвенции, если обозначенное в этом перечне дело затрагивается в судебном производстве в качестве лишь предварительного (preliminary) вопроса и не является его предметом. В частности, само по себе то обстоятельство, что дело, включенное в перечень, используется как мера защиты ответчика, не исключает производство из сферы действия Конвенции, если это дело не является предметом производства (п. 3 ст. 2). Кроме того, соглашения о выборе суда в договорах страхования и перестрахования подпадают под действие Конвенции и в тех случаях, когда эти договоры касаются дел, к которым Конвенция не применяется (ст. 17).
Конвенция не применяется в делах, предметом которых являются статус и правовая способность физического лица. В официальном тексте на английском языке используется термин "legal capacity", который вряд ли следует толковать только как правоспособность. Речь идет о любых общих юридических свойствах гражданина, т.е. не только о правоспособности, но и о дееспособности. Для сравнения заметим, что в текстах Регламента, Брюссельской и Луганской конвенциях выражение "legal capacity", использованное в аналогичном контексте, на немецкий язык переведено как "die Rechts- und Handlungsfahigkeit", т.е. "право- и дееспособность".
Далее, Конвенция не применяется в делах об алиментных обязательствах и других семейных делах, включая дела о режиме собственности супругов и прочих правах и обязанностях, возникающих из брака и аналогичных отношений. Из сферы ее действия изъяты отношения, предметом которых являются завещание и наследование; несостоятельность, примирительные процедуры и тому подобные вопросы; перевозка пассажиров и грузов; загрязнение моря, ограничение ответственности по морским требованиям, общая авария, аварийная буксировка и спасение; антимонопольные вопросы (конкуренция); ответственность за ядерный ущерб; иски из причинения вреда здоровью, предъявленные физическими лицами или от их имени; иски из причинения вреда материальному имуществу, не основанные на договорных отношениях; вещные права на недвижимое имущество и аренду недвижимого имущества; действительность, недействительность или ликвидация юридических лиц и действительность решений их органов; действительность прав интеллектуальной собственности, кроме авторского права и смежных с ним прав; нарушение прав интеллектуальной собственности, за исключением авторских и смежных прав. По последней категории дел применение Конвенции допускается, если производство о нарушении прав интеллектуальной собственности возбуждено в связи с нарушением договора между сторонами в отношении этих прав или могло быть возбуждено за нарушение такого договора. Наконец, имеется оговорка о неприменимости Конвенции к делам о недействительности записей в государственном реестре, а также к арбитражу и связанным с ним разбирательствам.
Действие Конвенции во времени определяется следующим образом. Она применяется к соглашениям о выборе суда, заключенным после ее вступления в силу в государстве выбранного суда, и не применяется к разбирательству, возбужденному до ее вступления в силу в государстве суда, рассматривающего дело.
Следует подчеркнуть, что положения ст. 2 не предрешают действительность соглашений о выборе суда, которые в принципе могут быть заключены относительно перечисленных в ней дел. Речь идет лишь об ограничении сферы применения Конвенции.
Еще по теме 2.1. Действие международных актов:
- § 3. Действие нормативных актов во времени, в пространстве и по категориям работников
- 2.1. Действие международных актов
- I. Международные акты.
- Глава вторая Проблемы решения вопросов информационной безопасности действующим международным правом. Информационная безопасность и международные организации
- 2.1. Решение вопросов информационной безопасности действующим международным правом
- §3. Действие нормативных актов во времени, в пространстве и по кругу лиц
- Действие нормативных актов по кругу лиц.
- 5. Действие нормативных актов во времени, в пространстве и по кругу лиц
- 3. Действия нормативных актов во времени, в пространстве и по кругу лиц.
- 7. Действие правовых актов управления
- Тема IV. ЮРИДИЧЕСКАЯ СИЛА, СФЕРЫ И ПРЕДЕЛЫ ДЕЙСТВИЯ ПРАВОВЫХ АКТОВ УПРАВЛЕНИЯ
- Тема V. ДЕЙСТВИЕ ПРАВОВЫХ АКТОВ УПРАВЛЕНИЯ ВО ВРЕМЕНИ
- Действие нормативных актов во времени
- Принцип немедленного действия нормативных актов