§ 3. Развитие советской правовой системы

В рассматриваемый период в Советском государстве была осуществлена первая масштабная кодификация всех основных отраслей законодательства. Необходимость ее проведения была обусловлена тем, что за время, прошедшее после установления советской власти, накопился значительный нормативный мате­риал, который был противоречивым, несистематизированным и, как следствие, труднодоступным не только для рядовых граждан, но и для профессиональных юристов. Кроме того, в связи с пере­ходом от «военного коммунизма» к новой экономической поли­тике существенно изменились условия общественной жизни, что потребовало значительного обновления действовавшего законо­дательства.

Кодификация проводилась под непосредственным руковод­ством Совнаркома РСФСР и Президиума ВЦИК, ключевую же роль в подготовке кодифицированных актов сыграли соответ­ствующие ведомства и организации. Так, при создании Кодек­са Законов о Труде основная работа была проведена народным комиссариатом труда (НКТ РСФСР) и Всероссийским Цен­тральным Советом Профессиональных Союзов (ВЦСПС), в под­готовке Гражданского кодекса определяющее значение имела деятельность народного комиссариата юстиции (НКЮ РСФСР), в разработке Земельного и Лесного кодекса - народного комис­сариата земледелия (НКЗ РСФСР). Большая работа по кодифи­кации проводилась также отделом законодательных предполо­жений и кодификации Наркомата юстиции РСФСР. К созданию кодексов привлекались и профессиональные юристы: работники советского государственного аппарата, представители научной общественности, в том числе и так называемые «буржуазные юристы». Проекты большинства кодексов рассылались в регио­ны с целью получения заключений. Процесс кодификации, а так­же его результаты достаточно активно обсуждались на страницах периодической печати.

Кодификация проводилась на республиканском, а после об­разования СССР и на союзном уровне. Однако на уровне союза она затронула далеко не все отрасли законодательства. Главными причинами этого стало отсутствие опыта кодификации в федера­тивном государстве и нерешенность вопроса о разграничении пол­номочий союза и союзных республик в правовом регулировании тех или иных групп общественных отношений. Так, в 1920-е гг., несмотря на принимавшиеся попытки, не были приняты общесо­юзные трудовой и гражданский кодифицированные акты. В то же время в данный период на союзном уровне были кодифицированы уголовное, уголовное процессуальное, земельное законодатель­ство и законодательство о судоустройстве.

Кодификация советского законодательства в период нэпа была весьма качественной и способствовала единообразному применению права. Большинство принятых в данный пери­од кодексов действовало длительный период времени (около 30-40 лет) и послужило основой для последующей кодифика­ционной деятельности.

Наличие большого количества актов в различных отраслях законодательства потребовало проведения работы по их систе­матизации. На союзном уровне систематизация законодательства осуществлялась с 1925 г. специальной комиссией, действовавшей первоначально при Комиссии законодательных предположений, а затем при Управлении делами Совнаркома СССР. Результатом этой работы стало изданное в 1927 г. «Систематическое собра­ние действующих законов» в пяти томах.

После этого была предпринята попытка официальной инкор­порации общесоюзного законодательства. С этой целью в 1927 г. была образована Кодификационная Комиссия при Управлении делами СНК СССР и Совета труда и обороны. Кодификацион­ная Комиссия за полтора года работы подготовила Свод законов СССР по данным на 1 июня 1929 г. Свод законов включал в себя 3 тома (692 акта), однако он так и не был официально утвержден. Образованная Президиумом ЦИК СССР для проверки законо­проекта Комиссия пришла к выводу, что «издание свода действу­ющих законов СССР не отвечало бы потребностям социалисти­ческого переустройства страны»[26].

Гражданское право

После перехода к новой экономической политике, в рамках которой происходило восстановление элементов рынка (была ле­гализована свободная торговля, товарно-денежные отношения, частная промышленность), возникла необходимость в правовом регулировании возрождавшейся частной хозяйственной деятель­ности. Первой попыткой кодификации гражданского законода­тельства стала подготовка проекта Кодекса законов об обяза­тельствах, возникающих из договоров, которая завершилась в начале 1922 г. Этот проект не был одобрен руководством стра­ны по причине его излишней «буржуазности». Основным ис­точником в системе гражданского законодательства в итоге стал

Гражданский кодекс РСФСР. Он был разработан на основе Декрета «Об основных частных имущественных правах, при­знаваемых в РСФСР, охраняемых ее законами и защищае­мых судами РСФСР» (принят ВЦИК 22 мая 1922 г). Сам кодекс был утвержден 31 октября 1922 г. сессией ВЦИК и вступил в силу с 1 января 1923 г. В первоначальной редакции он состоял из 435 статей и 4 разделов (общая часть, вещное право, обяза­тельственное право, наследственное право). Одним из основных разработчиков этого закона считается известный юрист и госу­дарственный деятель А. Г. Гойхбарг[27].

С одной стороны, ГК РСФСР 1922 г. предоставлял достаточ­но широкие возможности субъектам для ведения частной хозяй­ственной деятельности. Это было обусловлено не только объек­тивными условиями нэпа, но и участием в подготовке кодекса юристов старой дореволюционной школы. Так, согласно ст. 4 ГК объем гражданской правоспособности не зависел от пола, расы, национальности, вероисповедания и происхождения. Никто не мог быть лишен гражданских прав или ограничен в правах иначе как в случаях и порядке, определенных законом. Вследствие это­го имущественными правами наделялись, в том числе, и лица, ли­шенные по Конституции 1918 г. политических прав. В ст. 52 ГК закреплялось три формы собственности: государственная, коо­перативная и частная. При этом собственнику традиционно принадлежало право владения, пользования и распоряжения при­надлежавшим ему имуществом. В легализации чуждой коммуни­стической идеологии частной собственности проявилось стрем­ление законодателя по возможности максимально расширить границы экономического оборота, восстановить экономический потенциал страны. Подробно в кодексе регламентировался и ста­тус коммерческих юридических лиц. К ним закон относил про­стое товарищество, полное товарищество, товарищество на вере, товарищество с ограниченной ответственностью и акционерное общество (паевое товарищество).

С другой стороны, допуская и поощряя частную инициативу в хозяйственной сфере, законодатель не мог полностью отбро­сить идеологическую составляющую.

Так, в ст. 1 ГК 1922 г. указывалось, что гражданские права охраняются законом, за исключением случаев, когда они осущест­вляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначе­нием. Сделав последнюю оговорку, законодатель предоставил го­сударству право широкого контроля над экономической деятель­ностью частных лиц. В отличие от действующего гражданского законодательства, закрепляющего равенство всех форм собствен­ности, ГК РСФСР 1922 г. приоритетное значение отводил госу­дарственной собственности. Например, земля, леса, недра, горы, железные дороги, их передвижной состав и летательные аппараты могли находиться только в собственности государства. Примеча­тельно, что запрет частной собственности на землю в Советском государстве повлек упразднение деления имущества на движи­мое и недвижимое (см. примечание к ст. 21 ГК 1922 г.), а с ним и постепенное исчезновение самого понятия «вещное право»[29]. За­кон также ограничивал объем и размеры частной собственности. В частной собственности не могли находиться крупные и средние промышленные предприятия с числом работников более 20 чело­век. Кроме того, в собственности одного хозяйства мог находиться только один жилой дом. При этом кодексом допускалась только одна сделка с недвижимостью в течение трех лет. Размер процен­тов по договору займа закреплялся императивной нормой - он не мог превышать 6 % годовых, а максимальный размер дара не мог превышать 10 тыс. рублей (дар на сумму, превышавшую 1 тыс. ру­блей, должен был оформляться в нотариальном порядке).

В ГК РСФСР 1922 г. сохранилось правило, установленное еще одним из декретов 1918 г., о предельно допустимом разме­ре наследственного имущества. Стоимость такого имущества по кодексу не могла превышать 10 тыс. золотых рублей. Имущество сверх этой суммы переходило в доход государства. Постановлени­ем ЦИК и СНК СССР от 29 января 1926 г. было утверждено По­ложение о налоге с имуществ, переходящих в порядке наследо­вания и дарения, в соответствии с которым ограничение размера наследования было отменено, однако наследование и дарение иму­щества стало облагаться высоким налогом, который исчислялся по прогрессивной шкале (см. табл. из этого Положения):

Таблица

Таблица ставок налога с имуществ, переходящих в порядке наследования (дарение - ставки в половинном размере)

Дееспособность физических лиц по ГК РСФСР 1922 г. насту­пала, как и в настоящее время, с 18 лет, а частичная дееспособность

- с 14 лет. При этом закон предусматривал ряд оснований как для лишения, так и ограничения дееспособности. Например, выделя­лось ограничение в дееспособности за расточительность (ст. 8). Данное основание ввиду неопределенности его формулировки давало судам возможность более широко, чем по действующему ГК РФ, применять нормы об ограничении лица в дееспособности.

ГК РСФСР 1922 г. устанавливал право наследования как по закону, так и по завещанию. Наследовать по закону в равных долях могли супруги, нисходящие родственники и лица, находившиеся на иждивении наследодателя в течение последнего года его жизни. Право завещательного распоряжения имуществом ограничивалось кругом наследников по закону, которых наследодатель мог лишить причитавшейся им по закону доли или увеличить (уменьшить) ее размер. Выморочное имущество должно было поступать в до­ход государства. В 1928 г. ГК РСФСР был дополнен положением, согласно которому наследодателю запрещалось лишать наслед­ства несовершеннолетних. Обязательная доля несовершеннолет­него наследника устанавливалась в размере 3/4 той доли, которая причиталась бы ему при наследовании по закону. В 1928 г. были также разрешены завещания в пользу государства, его органов, профессиональных и других общественных организаций.

После вступления в силу ГК РСФСР 1922 г. другие советские республики приняли свои гражданские кодексы, основой для них послужил российский закон. В целом в период нэпа гражданское законодательство, помимо республиканских кодексов, включало в себя большое количество других актов, игравших важную роль в регулировании имущественных отношений. К их числу, в част­ности, относились Устав железных дорог 1922 г., Положение о трестах 1923 г., Основы авторского права 1925, а затем 1928 г., Кодекс торгового мореплавания 1929 г., Положение о чеках 1929 г.

В 1920-е годы законодателем предпринимались попытки подготовить общесоюзный гражданский кодекс, однако в силу факторов объективного и субъективного порядка данный закон так и не появился. Сам же ГК РСФСР 1922 г. действовал (с изме­нениями и дополнениями) до момента вступления в силу второго в истории отечественного права ГК РСФСР 1964 г.

Переход от политики «военного коммунизма» к нэпу потре­бовал внесения изменений и в трудовое законодательство, так как в условиях возрождавшихся рыночных отношений прежние акты, закреплявшие «полное господство принуждения в области привлечения к труду и распределения рабочей силы, а также по­следовательное проведение твердого централизованного регули­рования условий труда»[30], перестали быть эффективным регуля­тором трудовых отношений.

В начале 1920-х гг. законодателем были приняты акты о труде, адекватные новым условиям. К их числу прежде всего относились: Положение «О примирительных камерах и третейских судах», утвержденное СНК РСФСР 18 июля 1922 г. и установившее по­рядок досудебного разрешения трудовых споров; Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 3 марта 1922 г. «О порядке найма и увольнения», закрепившее принцип добровольного заключения трудовых соглашений; Постановление СНК РСФСР от 23 августа 1922 г. «О коллективных договорах», определившее цели, виды и механизм заключения таких договоров. Положения перечислен­ных актов, а также нормы КЗоТ РСФСР 1918 г. выступили в каче­стве основы для второй кодификации трудового законодательства.

Первый проект нового КЗоТ был подготовлен Комиссией по пересмотру рабочего законодательства, образованной в феврале 1922 г. при ВЦИК. Первоначально КЗоТ планировалось утвер­дить весной, однако в мае сессия ВЦИК вынесла постановление о представлении первоначального проекта КЗоТ на утверждение осенней сессии ВЦИК. Причиной такого решения стало большое количество спорных и неточных положений, содержавшихся в за­конопроекте. Основная нагрузка по доработке проекта КЗоТ летом 1922 г. легла на наркомат труда РСФСР, прежде всего на его Юри­дическое бюро, возглавляемое Е. Н. Даниловой[31]. В итоге Кодекс Законов о Труде РСФСР 1922 г., предварительно пройдя ряд

вышестоящих инстанций, был рассмотрен и утвержден сессией ВЦИК 30 октября. Он начал действовать с 15 ноября 1922 г.

КЗоТ РСФСР 1922 г. состоял из 17 глав и 192 статей и по своему содержанию существенно отличался от своего предше­ственника - КЗоТ 1918 г. Так, взамен всеобщей трудовой по­винности он устанавливал добровольный порядок найма (ст. 5). Привлечение к трудовой повинности стало возможным лишь в исключительных случаях (борьба со стихийными бедствиями, недостаток в рабочей силе для выполнения важнейших государ­ственных заданий). Кодекс установил дополнительные гарантии в сфере оплаты труда, новые виды гарантийных и компенсаци­онных выплат, ввел новые правила о рабочем времени и времени отдыха (например, о дополнительных отпусках за работу в особо вредных и опасных условиях), отдельный раздел посвятил учени­честву, сконцентрировал дополнительные гарантии для женщин и несовершеннолетних в специальной главе. Впервые в кодифи­цированном акте были закреплены специальные главы, посвя­щенные трудовому договору, коллективному договору, правово­му статусу профессиональных союзов.

Еще одним достижением трудового законодательства эпохи нэпа было установление системы органов по рассмотрению тру­довых споров (гл. XVI КЗоТ 1922 г.). Все споры, возникавшие на почве применения наемного труда, разрешались либо в при­нудительном порядке - в особых (трудовых) сессиях народных судов, либо в порядке примирительного разбирательства - в рас­ценочно-конфликтных комиссиях, примирительных камерах и третейских судах, создававшихся на началах паритетного пред­ставительства сторон. Тем самым были заложены основы со­временного порядка рассмотрения трудовых споров с помощью примирительных процедур.

КЗоТ РСФСР 1922 г. также включал в себя правила о соци­альном страховании, в систему которого входили: оказание ле­чебной помощи, выдача пособий по временной нетрудоспособ­ности (болезнь, увечья, беременность, роды, уход за больным членом семьи), выдача дополнительных пособий (на кормление ребенка, предметы ухода, погребение), выдача пособий по без­работице, инвалидности, в случае потери кормильца и др. Стра­ховые взносы вносились нанимателями без права обложения страхуемого и без вычета взносов из заработной платы. До КЗоТ 1922 г. действовала система государственного социального обе­спечения, в рамках которой необходимые пособия выдавались из бюджета, а не из страховых фондов.

К недостаткам КЗоТ 1922 г., в частности, относился запрет на расторжение срочного трудового договора по инициативе работ­ника (трудовой договор с неопределенным сроком действия мог быть в любое время расторгнут работником с предупреждением нанимателя за одну неделю). Отпуск по беременности и родам у женщин с физическим трудом по Кодексу был выше, чем у жен­щин с умственным трудом (соответственно 16 и 12 недель). Также допускалось увольнение работника по инициативе профсоюзных органов. Мало внимания уделялось особенностям правового ре­гулирования труда отдельных категорий работников (в основном в Кодексе содержались общие правила, исключение составляла лишь глава, посвященная труду женщин и несовершеннолетних).

В целом КЗоТ 1922 г. «оказался адекватным тем задачам, кото­рые была призвана решать новая экономическая политика, и спо­собствовал ее успешному, осуществлению: быстрому восстанов­лению народного хозяйства после разрухи, вызванной граждан­ской войной, нормализации социальной обстановки в стране»[32]. Следует обратить внимание на то, что многие положения КЗоТ 1922 г. дошли до нашего времени и в современных формулировках включены в ТК РФ; например правило о недействительности усло­вий трудового договора, ухудшающих положение работников по сравнению с трудовым законодательством; принцип свободы тру­дового договора и определенности трудовой функции работника.

После образования в декабре 1922 г. СССР и утверждения в январе 1924 г. союзной Конституции (она отнесла к ведению союзных органов установление основных законов о труде) пред­принимались попытки разработки и принятия общесоюзного трудового кодекса - Кодекса Основных Законов о Труде СССР.

Однако эти попытки, несмотря на несколько подготовленных проектов, не увенчались успехом. В то же время во второй поло­вине 1920-х гг. в стране было принято большое количество нор­мативных актов о труде как союзного, так и республиканского значения по отдельным вопросам. В частности, большое внима­ние уделялось правовому регулированию труда отдельных кате­горий работников (временных и сезонных работников, сельско­хозяйственных работников, надомников и др.). В 1925 г. на волне нэпа была проведена либерализация процесса найма - отменя­лось обязательное до этого посредничество бирж труда при най­ме рабочих и служащих. В 1927 г. в связи с десятилетием рево­люции был принят Манифест, предусматривавший постепенный переход на 7-часовой рабочий день без уменьшения заработной платы (этот переход был осуществлен в течение 1928-1932 гг.).

Семейное право

В 1923 г. в условиях демократизации общественной жизни периода нэпа началась разработка нового брачно-семейного ко­декса. В ходе подготовки и обсуждения концепции законопроек­та наибольшее внимание привлек к себе вопрос о значении реги­страции брака, а также о юридическом признании фактического брачного союза. По мнению большинства специалистов, юриди­чески оформленный брак как буржуазный институт по мере про­движения к социализму должен был все больше утрачивать свое значение. Законодатель в итоге принял решение рассматривать такой брак как временное явление и как способ борьбы с цер­ковным браком. В отношении фактических брачных отношений было признано целесообразным уравнять их с «законным» бра­ком с целью «обеспечения интересов все еще нередко угнетен­ной стороны - женщины»[33].

Основная работа по подготовке нового брачно-семейного кодекса легла на работников наркомата юстиции. В итоге Кодекс законов о браке, семье и опеке РСФСР (КЗоБСО) был утверж­ден ВЦИК 19 ноября 1926 г. и вступил в силу с 1 января 1927 г. Он состоял из 143 статей и 4 разделов. Данный Кодекс хотя и заимствовал многие положения своего предшественника (на­пример, условия для заключения брака, запреты на вступление в брак и др.), но все же значительно отличался от него по содер­жанию и в итоге стал самым либеральным актом за всю историю отечественного семейного законодательства.

Наиболее существенной его новеллой стало придание пра­вового значения фактическим брачным отношениям (ина­че гражданский брак, или сожительство). Примечательно, что в ходе подготовки Кодекса многими специалистами предлага­лось вообще упразднить процедуру регистрации брака. В итоге регистрация по Кодексу 1926 г. все же не была отменена, но фак­тические брачные отношения были во многом приравнены к за­регистрированному браку. Для придания им юридической силы необходимо было доказать наличие следующих обстоятельств: совместное сожительство фактических супругов, ведение ими общего хозяйства, взаимная материальная поддержка и совмест­ное воспитание детей (ст. 12 КЗоБСО). Причиной приравнива­ния фактических брачных отношений к официальному браку, по мнению специалистов, послужило отрицательное отношение за­конодателя к браку как буржуазному институту. Другой причи­ной стала необходимость защиты интересов женщин, брошенных фактическими супругами и не имевших по закону прав ни на взы­скание алиментов, ни на имущество. Признание силы законного брака за фактическими брачными отношениями на практике, од­нако, привело к серьезным проблемам. Так, возникла необходи­мость решить проблему «конкуренции» между фактическим и за­регистрированным браком. Нерешенным также оставался вопрос о параллельном существовании нескольких фактических браков.

Вторая значительная новелла Кодекса 1926 г. выражалась в за­мене режима раздельности супружеского имущества режимом его общности (данный режим сохраняется и в действующем семейном законодательстве). Официально это объяснялось необходимостью защиты интересов тех женщин, которые не работали, занимаясь ведением домашнего хозяйства, и при расторжении брака остава­лись без средств к существованию. Нормы, закреплявшие режим общности нажитого в браке имущества, носили императивный характер и невозможно было изменить это правило соглашением сторон (что допускается в настоящее время).

Из положительных изменений, внесенных в семейное за­конодательство Кодексом 1926 г., необходимо выделить урав­нение брачного возраста мужчин и женщин. Для последних он был повышен с 16 до 18 лет. Повышение брачного возраста для женщин официально объяснялось тем, что ранние браки препятствуют завершению женщиной образования и ее про­фессиональному росту. В Кодексе также было сохранено уста­новленное в 1924 г. правило о праве супругов при вступлении в брак по своему выбору сохранить добрачную фамилию или именоваться общей. Положительным изменением, безусловно, стала легализация Кодексом 1926 г. усыновления, необдуман­но запрещенного в 1918 г.

Расторжение брака в суде по КЗоБСО 1926 г. было отмене­но совсем. Брак расторгался только в органах ЗАГСа, причем не требовалось вызывать второго супруга, ему лишь сообща­лось о факте развода. Отсутствовал в Кодексе 1926 г. и ин­ститут признания брака недействительным (можно было лишь оспорить запись о регистрации брака - ст. 116), так как, пока фактическое сожительство находилось вне поля зрения госу­дарственных органов, у них не было оснований вмешиваться даже в отношения между близкими родственниками, душевно­больными, малолетними и т. п.

Запись об отце внебрачного ребенка производилась по заявлению матери, поданному после рождения ребенка. При этом каких-либо доказательств относительно отцовства матери представлять не требовалось. Отцу сообщалось о такой записи, и он был вправе обжаловать запись в суде в течение одного года. В отношении предполагаемого отца действова­ла презумпция отцовства: он должен был доказывать, что не является отцом ребенка, в то время как истица могла ограни­читься практически одним только заявлением, что он его отец. Как отмечает М. В. Антокольская, «единственным шансом для ответчика избежать установления своего отцовства было оты­скание действительного отца ребенка... Руководствуясь целью защиты интересов ребенка, в тот период совершенно забывали о необходимости защитить и интересы предполагаемого отца от необоснованного иска»35.

В целом, КЗоБСО РСФСР 1926 г. действовал более 40 лет (до принятия в 1968 г. нового Кодекса о браке и семье), хотя в 30-е и 40-е гг. в него были внесены значительные изменения, на­правленные в сторону ужесточения семейного законодательства.

Административное право

В ходе развития Советского государства создавались ор­ганы государственного управления, появилось значительное количество новых отраслей хозяйства и культуры, а следова­тельно, возникла необходимость в их правовом регулировании. Это обусловило издание многочисленных нормативных актов, определявших систему, структуру и порядок деятельности центральных и местных органов государственного управле­ния, их компетенцию, правовые и иные формы работы, взаи­моотношения с другими государственными органами, методы руководства подчиненными предприятиями, учреждениями и организациями. Среди данных актов, в частности, выделялись: Положение о Совете Труда и Обороны СССР (утверждено По­становлением СНК СССР от 21 августа 1923 г.), Положение о Совете Народных Комиссаров СССР, Общее положение о на­родных комиссариатах Союза ССР (оба акта утверждены сес­сией ЦИК СССР 12 ноября 1923 г.), положения об отдельных народных комиссариатах (например, Положение о народном комиссариате финансов СССР, утвержденное постановлением ЦИК СССР от 12 ноября 1923 г.) и др.

Огромное количество актов в области государственно­го управления различного уровня, нередко противоречивших друг другу, потребовало их упорядочения, приведения в еди­ную систему. В 1920-е гг. союзным законодателем периоди­чески предпринимались попытки кодифицировать нормы всей отрасли административного права (в частности, разрабаты­вался Кодекс советского управления). На республиканском уровне положительный результат в виде Административно-

35 Антокольская М. В. Семейное право. С. 109.

го кодекса был достигнут в Украинской ССР. В РСФСР же подготовленный наркоматом внутренних дел проект такого кодекса официально не был утвержден. Однако и в случае с украинским кодексом полной кодификации административно­го законодательства не получилось, так как административное право регулирует широкий круг общественных отношений во всех отраслях и сферах государственного управления, и «со­брать все правовые нормы в единый нормативный акт совер­шенно невозможно»[34].

В итоге практика пошла по пути издания кодифицирован­ных актов, регулировавших отношения в отдельных сферах управления, а также по некоторым правовым институтам. Так, например, в РСФСР был подготовлены Лесной (1923 г.) и Земельный кодексы (1922 г.), в которых содержались и нормы административного права. Широко применялась практика ком­плексной кодификации - в одном кодифицированном акте со­держались нормы административного, гражданского, трудово­го и других отраслей права. Примерами таких актов являлись Устав железных дорог СССР (1927 г.), Ветеринарный устав РСФСР (1923 г.), Таможенный кодекс СССР (1928 г.).

В 1920-е гг. в Советском государстве развивалось зако­нодательство о праве граждан на жалобу с целью защиты их прав и законных интересов. 22 мая 1922 г. ВЦИК принял Де­крет «Об основных частных имущественных правах, при­знаваемых, охраняемых законами и защищаемых судами РСФСР». Этот акт придавал праву на жалобу особую акту­альность и ориентировал государство на создание института административной юстиции. В этом же году было образовано Центральное объединенное бюро жалоб (ЦОБЖ) и его орга­ны на местах. В течение 1920-х гг. принимались нормативные акты о порядке приема жалоб в эти органы, а также в иные органы государственной власти.

Уголовное право

В первые революционные годы в Советском государстве от­сутствовал единый уголовный закон. Такая ситуация порожда­ла серьезные трудности в процессе правоприменительной дея­тельности. Так, на III Всероссийском съезде деятелей советской юстиции, проходившем в июне 1920 г., выступавшими обраща­лось внимание на то, что «по целому ряду дел получается неверо­ятное разнообразие и путаница». В итоге съездом было одобрено прозвучавшее предложение о создании Уголовного кодекса, ко­торый «установил бы единообразие в определении наказуемости отдельных деяний, устранив пестроту в мерах наказаний, приме­няемых судами.»[35].

Большую роль в разработке проекта Уголовного кодекса сыграли специалисты народного комиссариата юстиции и Ин­ститута советского права. После подготовки проект кодекса был напечатан отдельным изданием в декабре 1921 г. и в январе 1922 г. был рассмотрен и принят за основу IV Всероссийским съездом деятелей советской юстиции. После съезда на основа­нии полученных с мест отзывов и замечаний проект был суще­ственно переработан и внесен в СНК РСФСР, а затем поступил на рассмотрение сессии ВЦИК в мае 1922 г. Доклад по проекту на сессии был сделан народным комиссаром юстиции Д. И. Кур­ским, который являлся одним из основных разработчиков ко­декса[36]. В итоге 23 мая 1922 г. сессия ВЦИК утвердила первый Уголовный кодекс РСФСР, он вступил в силу с 1 июня этого же года. Кодекс является самым небольшим по объему уголов­ным законом за всю историю отечественного уголовного пра­ва. Он состоял из Общей и Особенной частей и насчитывал 227 статей (для сравнения: действующий УК РФ в первоначальной редакции насчитывал 360 статей).

Кодекс носил ярко выраженный классовый харак­тер, был проникнут коммунистической идеологией. Так, в ст. 5 УК РСФСР 1922 г. указывалось, что Кодекс имеет своей задачей правовую защиту государства трудящихся от преступле­ний и от общественно опасных элементов и осуществляет эту за­щиту путем применения к нарушителям революционного право­порядка наказания или других мер социальной защиты. Согласно ст. 6 Кодекса преступлением считалось всякое общественно опас­ное действие или бездействие, угрожающее основам советского строя и правопорядку, установленному рабоче-крестьянской вла­стью на переходный к коммунистическому строю период времени.

Кодекс сделал шаг в сторону сокращения максимального срока наказания в виде лишения свободы - до 10 лет. Был введен новый вид наказания, неизвестный дореволюционному законода­телю, - принудительные работы.

Согласно УК РСФСР 1922 г. все преступления делились на умышленные и неосторожные. Исключалась возможность наказания лиц, совершивших общественно опасное деяние в состоянии невменяемости. К таким лицам применялись лишь меры социальной защиты медицинского характера. Интересно отметить, что в данный период само понятие «вина» было из­гнано из юриспруденции как буржуазное. Поэтому даже в УК 1922 г. слово «вина» отсутствовало, его не писали, хотя и под- разумевали[37]. УК также выделил стадии совершения преступле­ния (оконченное преступление, приготовление и покушение). К соучастникам преступления он относил исполнителей, подстре­кателей и пособников.

Уголовная ответственность по Кодексу 1922 г. наступала с 14 лет, при этом в отношении несовершеннолетних от 14 до 16 лет могли быть назначены меры медико-педагогического воздействия (в 1929 г. возраст наступления уголовной ответ­ственности был поднят до 16 лет).

В ст. 8 УК 1922 г. были обозначены цели наказания и других мер социальной защиты: общее предупреждение на­рушений как со стороны нарушителя, так и со стороны других неустойчивых элементов общества; приспособление нарушите­ля к условиям общежития путем исправительно-трудового воз­действия; лишение преступника возможности совершения даль­нейших преступлений.

Кодексом закреплялась следующая система наказаний (мер социальной защиты):

1. Смертная казнь (она закреплялась в отдельной статье и рассматривалась как временная мера);

2. Изгнание из пределов РСФСР на срок или бессрочно;

3. Лишение свободы со строгой изоляцией или без строгой изоляции;

4. Принудительные работы;

5. Условное осуждение;

6. Конфискация имущества (полная или частичная);

7. Штраф;

8. Увольнение с должности;

9. Общественное порицание;

10. Возложение обязанности загладить вред.

Одной из главных особенностей УК РСФСР 1922 г. ста­ло закрепление в нем института аналогии, не допускаемого действующим уголовным законодательством. Аналогия была закреплена в ст. 10 Кодекса: «...в случае отсутствия в УК пря­мых указаний на отдельные виды преступлений, наказания или меры социальной защиты применяются согласно статьям УК, предусматривающим наиболее сходные по важности и роду преступления, с соблюдением правил Общей части сего кодекса». Следует отметить, что при обсуждении проекта Уго­ловного кодекса аналогия принималась далеко не всеми. Од­ним из ее сторонников был Д. И. Курский, который обосновал необходимость аналогии следующим образом: «Я считаю, что ни один уголовный кодекс не в состоянии обнять всего много­образия уголовных деяний, которые фактически в жизни име­ются, и если мы хотим действительно создать кодекс, который будет бороться с опасными для советского строя явлениями, то мы должны иметь статьи, которые дают возможность судье действовать и по аналогии, которые дают возможность судье руководствоваться социалистическим правосознанием, чтобы найти выход из положения»[38].

Особенная часть УК РСФСР 1922 г. начиналась с главы о государственных преступлениях, к которым относились кон­трреволюционные преступления и преступления против порядка управления. Тем самым законодатель придавал первоочередное значение правовой защите именно государственных интересов (для сравнения: преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности помещались только в пятой из восьми глав Кодекса). Из числа государственных преступлений необходимо обратить внимание на ст. 67 УК РСФСР 1922 г., которая в нару­шение классических правил применения уголовного закона уста­навливала уголовную ответственность за «активную борьбу про­тив рабочего класса и революционного движения, проявленные на ответственных должностях при старом строе» (санкция - не ниже трех лет лишения свободы). Таким образом, лицо наказывалось за деяние, которое в момент его совершения не считалось преступ­ным, что является абсолютно недопустимым. Следует отметить также, что в ст. 143, посвященной умышленному убийству, за­креплялось примечание, в соответствии с которым убийство, со­вершенное «по настоянию убитого из чувства сострадания, не ка­ралось». Тем самым законодатель признавал законной эвтаназию (в настоящее время она квалифицируется как убийство).

После образования СССР возникла потребность в разграни­чении уголовного законодательства союзного и республиканско­го уровня. В Конституции СССР 1924 г. (п. «п» ст. 1) указыва­лось, что к ведению СССР относилось установление основ уго­ловного законодательства Союза. Подготовка проекта Основных начал уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик началась весной 1924 г. и проходила в специально созданной Комиссии ЦИК СССР, а затем в комиссии законода­тельных предположений при СНК СССР и в самом Совнаркоме. Осенью 1924 г. один из подготовленных проектов был вынесен на утверждение сессии ЦИК СССР. На самой сессии союзного ЦИК проект Основных начал был подвергнут значительной пере­работке. Было принято решение рассматривать Основные начала не только как отдельные директивные указания, но и как осно­вы, охватывающие целый ряд преступлений, «едино трактуемые и однородно везде проводимые».

В итоге 31 октября 1924 г. Президиум ЦИК СССР утвер­дил окончательный вариант проекта Основных начал. Данный акт состоял из 39 статей, делившихся на 4 раздела. Основные начала точно определили компетенцию в области уголовного законодательства как Союза ССР, так и союзных республик. В соответствии со ст. 3 Основных начал отдельные виды пре­ступлений и порядок применения к ним мер социальной защи­ты определялись уголовными законами союзных республик, за исключением преступлений государственных и воинских. При этом Президиуму ЦИК СССР предоставлялось право в не­обходимых случаях указывать союзным республикам роды и виды преступлений, по которым СССР считает необходимым проведение определенной линии карательной политики. Со­юзные республики должны были привести свое законодатель­ство в соответствие с общесоюзными Основными началами.

Основные начала полностью отказались от термина «нака­зание» и заменили его термином «мера социальной защиты». Меры социальной защиты делились на три вида: меры судеб­но-исправительного, медицинского и медико-педагогическо­го характера. По существу меры судебно-исправительного характера были мерами наказания (кроме предостережения), остальные же не являлись наказанием. В ст. 13 Основных на­чал давался перечень мер социальной защиты судебно-испра­вительного характера: объявление врагом трудящихся с лише­нием гражданства и изгнанием из пределов СССР навсегда; лишение свободы со строгой изоляцией; лишение свободы без строгой изоляции; принудительные работы без лишения сво­боды (с 1932г. - исправительно-трудовые работы); поражение прав; удаление из пределов СССР на срок; высылка и ссылка; увольнение от должности; запрещение занятия той или оной должности или занятия той или иной деятельностью или про­мыслом; общественное порицание; конфискация имущества; штраф; предостережение.

В отличие от УК 1922 г. условное осуждение не было вклю­чено в перечень наказаний и превратилось в форму условного освобождения от наказания.

Меры социальной защиты, согласно Основным началам, могли применяться судом только к лицам, признанным виновны­ми в совершении конкретного преступления. Но из этого общего правила было исключение: ссылке и высылке могли подвергать­ся не только осужденные, но и лица, признанные социально опасными вследствие своей преступной деятельности или из-за связей с преступной средой в данной местности (ст. 22), незави­симо от привлечения их к ответственности за совершение опре­деленного преступления; эти лица подлежали ссылке или высыл­ке, если при оправдательном приговоре они все же признавались судом социально опасными41. «Оценивая это изъятие, - писал А. А. Герцензон, - нельзя отвлекаться от конкретно-историче­ской обстановки того времени, когда в нашей стране существова­ли капиталистические элементы, когда вопрос «кто - кого» еще не был решен, когда классовая борьба приобретала ожесточен­ные формы и приходилось иметь в резерве острое оружие»42.

Основные начала в отличие от УК 1922 г. разработали систе­му отягчающих и смягчающих вину обстоятельств (ст. 31 и 32). К числу отягчающих, в частности, относились: совершение пре­ступления в целях восстановления власти буржуазии; совершение преступления лицами, эксплуатирующими чужой труд. Из числа смягчающих обстоятельств выделялись: совершение преступления рабочим или трудовым крестьянином; совершение преступления при превышении пределов необходимой обороны, но для защиты от посягательств на советскую власть. Данные нормы подчерки­вали классовый характер советского уголовного законодательства.

Основные начала установили минимальный срок, по отбы­тии которого было возможно условно-досрочное освобождение

41 Данное правило было отменено в 1938 г.

42 Курс советского уголовного права / под ред. А. А. Пионтковского, П. С. Ромашкина, В. М. Чхиквадзе. Т. 1. С. 104-105.

(1/3 срока наказания). При этом республиканскому законодате­лю предоставлялось право повышать этот минимальный срок (например, по УК РСФСР - не менее 1/2 срока наказания).

В целом к концу 1920-х гг. общесоюзное уголовное законо­дательство включало в себя: Основные начала уголовного зако­нодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г., Положе­ние о преступлениях государственных 1927 г., Положение о во­инских преступлениях 1927 г. (первоначально - 1924 г.), а также отдельные законодательные акты, определявшие уголовную от­ветственность за некоторые другие виды преступлений.

После издания Основных начал наркомат юстиции РСФСР приступил к работе по пересмотру республиканского уголовно­го законодательства. Хотя первоначально ставился вопрос лишь о внесении изменений в УК РСФСР 1922 г., но фактически ра­бота пошла по линии подготовки нового кодекса. В результате 22 ноября 1926 г. ВЦИК принял второй Уголовный кодекс, кото­рый вступил в силу с 1 января 1927 г.

УК РСФСР 1926 г. во многом был построен на основе преж­него Кодекса 1922 г. При этом, естественно, в нем отразились и новые тенденции в развитии уголовного законодательства. В Ко­дексе 1922 г. не было специальной нормы о том, что деяние, предусмотренное Особенной частью, но лишенное общественной опасности, не может признаваться преступлением. В 1926 г. по инициативе Пленума Верховного Суда РСФСР в проект УК было внесено примечание к ст. 6, установившее, что не является пре­ступлением действие, которое хотя формально и подпадает под признаки какой-либо статьи Особенной части УК, но в силу явной малозначительности и отсутствия вредных последствий лишено общественно опасного характера. Таким образом, советское зако­нодательство признало, что при отсутствии основного признака преступления - общественной опасности нет состава преступле­ния. Статья 8, принятая также по инициативе Пленума Верховно­го Суда РСФСР, исключала применение меры наказания к лицу, совершившему общественно опасное деяние, если к моменту расследования либо рассмотрения дела в суде деяние потеряло характер общественно опасного в силу изменения социально­политической обстановки или само лицо, по мнению суда, уже не может быть признано общественно опасным. Эта норма также вытекала из принципа, согласно которому наказанию подлежит лишь лицо, совершившее общественно опасное деяние.

В особенной части УК РСФСР 1926 г. не могли не отра­зиться условия нэпа. Так, ст. 107 Кодекса защищала покупате­лей от злонамеренных действий продавцов, а именно стараний завысить цены путем припрятывания товара или организации сговора продавцов для установления единых завышенных цен. Уголовно наказывалось и вступление в брак с лицом, не до­стигшим половой зрелости. Это было связано с тем, что брачно­семейное законодательство допускало фактические браки и нужно было защищать интересы несовершеннолетних граждан. Следует также отметить, что убийство по мотивам мести в рас­сматриваемый период относилось не к простому, а к квалифи­цированному виду (ревность как собственническое чувство рез­ко противоречила социалистическому отношению к личности и приравнивалась к корыстным деяниям).

Судебный процесс

Расширение возможностей для имущественного оборота и легализация предпринимательской деятельности потребовала от законодателя сделать следующий шаг в правовом регулирова­нии: необходимо было регламентировать механизм разрешения споров, возникавших в рамках «новых» гражданских и трудовых правоотношений. 4 января 1923 г. народный комиссариат юсти­ции РСФСР издал Временную инструкцию «Об основных нор­мах гражданского процесса», а 10 июля 1923 г. ВЦИК утвердил Гражданский процессуальный кодекс РСФСР, который всту­пил в силу с 1 сентября 1923 г. Данный закон состоял из 316 ста­тей, которые объединялись в 36 глав и 5 частей. Гражданский про­цесс в данный исторический период основывался на принципах устности, гласности, публичности производства, равенства всех перед законом, свободной оценки доказательств, ведения дела на языке большинства населения соответствующей местности.

Согласно ГПК РСФСР 1923 г. гражданское дело возбужда­лось судом по инициативе заинтересованной стороны либо по заявлению прокурора. Прокурор был вправе инициировать про­цесс, а также включиться в процесс на любой его стадии, если этого требовала «охрана интересов государства и трудящихся масс». Кодексом предусматривались исковое производство и особые производства (об имуществе, оставшемся после умер­ших, о выдаче судебного приказа, о расторжении брака и др.).

По общему правилу все гражданские дела по первой инстан­ции рассматривались в народных судах. Губернским судам в со­ответствии со ст. 23 ГПК были подсудны: а) иски с ценой свыше 500 рублей; б) иски, предъявленные к государственным органам и должностным лицам об убытках, причиненных их незаконными или неправильными действиями. В Верховном суде рассматрива­лись дела по искам к народным комиссариатам или к централь­ным учреждениям и к губернским исполнительным комитетам.

ГПК РСФСР 1922 г. не содержал четкого перечня доказа­тельств на процессе. Согласно ст. 130 суд мог выяснять обстоя­тельства дела при помощи следующих доказательств:

1. Показания свидетелей.

Никто не мог отказаться от дачи показаний в качестве сви­детеля, за исключением случаев, когда сообщение требуемых фактов было связано «с нарушением государственной или слу­жебной тайны». В случае заявления стороны о заинтересованно­сти свидетеля в исходе дела или при наличии особых отношений между свидетелем и стороной суд мог не допустить допроса это­го свидетеля (ст. 130).

2. Письменные доказательства.

Формально гл. 15 была ограничена только перечисленными доказательствами, но из смысла ГПК вытекало, что ими также могли быть:

3. Заключение эксперта.

Экспертиза проводилась для разъяснения возникавших при разборе дела вопросов, требовавших специальных познаний.

4. Объяснения сторон (тяжущихся) и третьих лиц.

5. Вещественные доказательства.

Решение суда должно было выноситься немедленно по­сле окончания слушания дела, при рассмотрении сложных дел - в течение 3 дней. Решения суда первой инстанции сразу же вступали в законную силу. Кассационная жалоба на решение на­родного суда могла быть подана в течение 2 недель, на решения губернских судов - в течение 1 месяца со дня объявления реше­ния. ГПК РСФСР 1923 г. допускался пересмотр судебного реше­ния (ст. 251), например если открывались новые обстоятельства по делу, неизвестные суду во время первоначального процесса.

Стороны по ходу процесса могли изменять основание иска, увеличивать или уменьшать свои исковые требования, отказы­ваться от иска. Суд должен был стремиться к выяснению всех обстоятельств дела и не ограничиваться доказательствами, пред­ставленными сторонами. Стороны могли вести дело в суде как лично, так и через своих представителей. Допускалось обжалова­ние судебных решений. В целом ГПК РСФСР 1923 г. действовал с изменениями и дополнениями до вступления в силу в 1964 г. нового кодекса с аналогичным названием.

Принятие в мае 1922 г. Уголовного кодекса РСФСР потребо­вало правовой регламентации уголовного процесса. Причем за­конодатель утвердил Уголовный процессуальный кодекс РСФСР на той же сессии ВЦИК, что и УК РСФСР 25 мая 1922 г., вступил в силу УПК РСФСР с 1 июля 1922 г.

После образования СССР и вступления в силу в январе 1923 г. Положения о судоустройстве РСФСР потребовалось внести коррективы и в действовавший УПК. Эти коррективы были настолько существенными, что редакция УПК РСФСР от 15 февраля 1923 г. была названа новым кодексом. УПК РСФСР 1923 г. состоял из 6 разделов, 32 глав и 465 статей. Данным ко­дексом устанавливались такие принципы судопроизводства, как гласность и публичность заседаний, устность судопроизводства, ведение процесса на русском языке или на языке большинства населения определенной местности. Кодекс регулировал поря­док дознания и следствия, механизм судебного разбирательства уголовных дел, а также процедуру обжалования приговоров суда.

Поводами к возбуждению уголовного дела согласно ст. 91 УПК 1923 г. являлись: заявление граждан и различных объединений и ор­ганизаций; сообщение правительственных учреждений и должност­ных лиц; явка с повинной; предложение прокурора; непосредствен­ное усмотрение органов дознания, следователя или суда.

Для расследования преступлений предусматривалось до­знание и предварительное следствие. В процессе расследования следственными органами могли проводиться такие следственные действия, как допрос, обыск, выемка, осмотр, освидетельствова­ние. По инициативе следователя могли применяться меры пресе­чения в виде подписки о невыезде, поручительства (личного или имущественного), залога, домашнего ареста и заключения под стражу. После составления обвинительного заключения следо­ватель в соответствии со ст. 211 УПК направлял его прокурору.

Правила подсудности уголовных дел устанавливались гл. 2 УПК 1923 г. Уголовные дела по первой инстанции могли рассматриваться народными судами (единолично или с участи­ем двух народных заседателей), губернскими судами, военны­ми трибуналами, военно-транспортными трибуналами и Вер­ховным Судом республики. Все судебные заседания по УПК РСФСР 1923 г. были открытыми. Удаление публики из зала за­седания допускалось лишь в случаях, когда требовалось сохра­нить военную, дипломатическую или государственную тайну, а также по делам о половых преступлениях (ст. 166-169). При этом лица моложе 14 лет в зал судебного заседания не допуска­лись. Производство по уголовным делам (как и по гражданским) велось на русском языке или на языке большинства населения местности, где рассматривалось дело.

При рассмотрении дела суд не был ограничен «никакими формальными доказательствами». При этом в кодексе особо ого­варивалось, что «присяга как доказательство не допускалось» (ст. 57). В уголовном процессе могли быть использованы следу­ющие доказательства:

1. Показания свидетелей.

Не могли быть допрошены в качестве свидетелей: защитник обвиняемого по делу; лица, которые ввиду своих физических и психических недостатков не способны правильно воспринимать имеющие значение по делу явления и давать о них правильные показания (для решения вопроса о способности лица быть свиде­телем могли приглашаться эксперты).

2. Заключения экспертов.

3. Вещественные доказательства.

4. Протоколы осмотров и иные письменные документы.

5. Личные объяснения обвиняемого.

Жалобы на приговоры народного суда подавались в губерн­ский суд в течение 14 суток со дня вынесения обжалуемого при­говора, приговоры губернских судов обжаловались в кассацион­ном порядке в течение 72 часов с момента вручения подсудимо­му копии приговора.

После образования СССР началась разработка, как того тре­бовала Конституция СССР 1924 г., общесоюзного процессуаль­ного кодекса. Эта работа завершилась утверждением 31 октября 1924 г. Президиумом ЦИК СССР «Основ уголовного судопро­изводства Союза ССР и Союзных республик». Основы насчи­тывали только 32 статьи, их незначительный объем объяснялся тем, что на общесоюзном уровне предполагалось разработать только важнейшие положения, а детальная их регламентация должна была устанавливаться республиканскими процессуаль­ными кодексами. Следует отметить, что в гражданском процес­се попытки общесоюзной кодификации в 1920-е гг. не привели к положительному результату.

В период нэпа в СССР активно развивались и другие отрас­ли права. Так, в октябре 1922 г. на сессии ВЦИК был принят Земельный кодекс РСФСР (вступил в силу с 1 декабря 1922 г.). Кодекс подтвердил, что право частной собственности на землю, недра, воды и леса в пределах РСФСР «отменено навсегда». За­прещались купля-продажа, завещание, дарение, залог земли. На долгие годы в регулировании отношений по поводу земли подавляющее преимущество получили нормы и методы публич­ного права. Земля могла быть передана только в пользование, на­пример крестьянам для ведения сельского хозяйства. Во время создания Земельного кодекса отмечалась необходимость подго­товки полного Свода законов о земле, включающего четыре уло­жения: земельное, водное, лесное и о сельском хозяйстве[39]. Эта идея не получила практического воплощения, однако вслед за Земельным кодексом в скором времени был подготовлен Лесной кодекс РСФСР. 15 декабря 1928 г. ЦИК СССР утвер­дил акт союзного значения - Общие начала землепользования и землеустройства.

Контрольные вопросы

1. В период нэпа в Советском государстве предпринимались попытки создания специализированных административных и трудовых судов, однако данные судебные органы так и не были образованы. Как вы думаете, почему идея создания таких судов не была реализована на практике?

2. В ГК РСФСР 1922 г. в первоначальной редакции право за­вещательного распоряжения ограничивалось кругом наследников по закону. С какой целью законодатель установил такое правило?

3. В конце 1920-х в Советском государстве была проведе­на большая работа по созданию Свода законов СССР. В итоге такое издание, включавшее в себя три тома, было подготовле­но в 1929 г., но в последний момент законодатель отказался его утверждать. Почему?