§ 2. Представление о субъектах частного права в правовой науке: генезис и развитие с точки зрения системы

Формирование абстрактного понимания субъекта права имеет длительную историю. О.С. Иоффе отмечал, что еще в период средневековья (эпоху глоссаторов), когда впервые возникает юридическое понятие корпорации и зарождается не без влияния церкви концепция фиктивного, нереального лица (корпорации), противостоящего реальному физическому лицу, возникает проблема объединения двух указанных лиц в рамках некоторого общего понятия^[39].

То, что концепция юридического лица в праве — фикции, противостоящего индивиду как физическому лицу, благополучно просуществовала вплоть до настоящего времени, свидетельствует об

устойчивости данных представлений. Наиболее существенный вклад в преодоление этих представлений внесли авторы так называемой теории социальной реальности (Мишу и Салейль и др.), которые обосновывали реальность юридических лиц, но реальность не в смысле физическом или биологическом, а в социально-правовом, и родоначальники теории «социаль­ных организмов» (Гирке, Безелер, Регельсбергер и др.), а также представители российской юридической науки. Например, Н.Л. Дювернуа, полагал, что понятие лица в праве есть результат юридической переработки не только применительно к союзам людей, но и применительно к отдельным физическим лицам, что представления о лице как о правоспособном субъекте «есть абстракция всегда и везде, где речь идет об организованном цивильном быте», что отдельный человек является в правовых (цивильных) отношениях не как физическая особь со всеми бесчисленными видоизменениями, что в юридических отношениях для нас безразличен нравственный мотив действия человека, безразлично социальное положение людей, физические их свойства, тот или другой способ пользования имуществом и т.д^[40].

Примечательна в этой связи позиция И.А. Покровского, который, с одной стороны, доказывал необходимость учета и выражения в праве интересов, притязаний как абстрактной, так и конкретной личности, человека^[41], а с другой — настаивал на том, что эту конкретную личность, человека в праве не следует рассматривать в физическом смысле (как, впрочем, и любого другого правового субъекта)^[42].

затруднения в признании нормальных, идеальных юридических лиц субъектами права падают сами собою»^[43].

Н.М. Коркунов в одной из первых в российской юридической науке работ по общей теории права, исследуя приемы построения юридических конструкций, отмечал, что отношения юридические, существующие между людьми, объективируются, рассматриваются как самостоятельные существа, возникающие, изменяющиеся в течение своего существования и, наконец, прекращающиеся; в организации, в структуре этих отношений следует различать их субъектов, т.е. тех лиц, между которыми происходят отношения, и их объекты. «Подобно тому, как определением числа, соотносительной длины и положения осей определяются все свойства кристалла, так и определение всех свойств различных юридических отношений сводится к определению их субъекта и объекта, содержания и условий установления и прекращения. Конструкция юридических отношений выполняет совершенно ту же функцию, как и конструкция кристалло­графических систем. Это есть приноровленное для целей юридического исследования идеальное построение»^[44]. Данное' представление можно соотнести с представлением другого автора - Р. Иеринга, полагавшего применительно к юридическому лицу, что оно не является само дестинатором прав, которыми оно обладает, этими дестинаторами являются те физические лица, которые стоят позади него. Для них юридическое лицо является только технически необходимым представителем (носителем прав). «Юридическое лицо (по крайней мере в своем гражданско-правовом значении)- представляет собою лишь технический инструмент, чтобы обезвредить недостаток в определенности субъектов»^[45]. Отсюда можно сделать вывод, что субъекты права — это не реальные (не в смысле соци­ально-правовой реальности, а в смысле физической реальности), живые физические лица, помещенные в правовую сферу, а идеальные конструкции,

созданные посредством .

элементов наших представлении» .

Представления об индивиде как о физическом лице - субъекте права строились в буржуазной юридической доктрине на характерном для индивида в буржуазном обществе дуализме: с одной стороны, он член политического общежития - гражданин или «подданный»; с другой - частное лицо, частный собственник, участник гражданского оборота^[46][47].

В советской юридической науке возобладала научная позиция, по которой правильнее всего отказаться от термина «физическое» или «естественное» лицо. По мнению В.П. Грибанова, этот термин является пережитком буржуазной натуралистической трактовки субъекта права как только психо-физиологической особи: субъектом права с этой точки зрения является только человек, которому противопоставлялся «искусственный», «фиктивный» или так называемый «моральный» субъект — юридическое лицо^[48]. Индивид, по мнению советских исследователей, как участник хозяйственной и культурной жизни и как член политического - общежития является гражданином. Поэтому индивидов — участников^ гражданских правоотношений правильнее именовать гражданами, а не физическими лицами. В этой связи представляется уместным привести также суждение Л.С. Явича о том, что для советской юридической науки характерен подход, в соответствии с которым субъектами права являются вполне реальные участники общественных отношений - отдельные люди или соответствующие коллективы (общности, комплексы, организации), в то время как буржуазная юриспруденция обычно рассматривает понятие субъекта права как чисто юридическую конструкцию, порожденную самим правом (К. Савиньи, Р. Иеринг, Н.М. Коркунов, Э. Дженкс, Г. Кельзен и др.). Хотя справедливости ради следует заметить, что советская наука не смогла полностью отказаться от юридической «абстракции» субъекта права, и как

указывает В.П. Грибанов, физическое лицо, подобно юридическому лицу, будучи разновидностью единого понятия лица - участника гражданского правоотношения, является социальной реальностью .

Какие же признаки, свойства, качества характеризуют внешнюю сторону субъекта права?

Во-первых, к числу таких свойств, признаков следует отнести свойство обособленности, автономности лица. Признание субъекта права центром правовой реальности подчеркивает его отдельность, обособленность от других . В отраслях частного права автономия лица является принципом правового регулирования, ибо частное право — это область свободы, а не необходимости, децентрализации в связи с многополярностью частных интересов, а не централизованного регулирования в противоположность публичному праву, являющемуся сферой господства императивных начал, необходимости, а не автономии воли и частной инициативы^[49][50][51].

Особое внимание стоит уделить тому, что основу гражданского общества и правового государства составляет сама социально активная личность. Государство заинтересовано в наличии таких творческих, развивающихся, самостоятельных личностей, которые, создавая экономическую базу и являясь опорой государства, одновременно выступали бы в качестве конкурентов, стимулирующих государство к нормальному развитию.

П.Е. Недбайло, характеризуя сущность диспозитивных норм, указывал на то, что они представляют возможность субъектам правоотношений са­мостоятельно устанавливать в той или иной степени объём и характер взаим­ных прав и обязанностей, исходя из общих требований права. И только при отсутствии такого соглашения диспозиция нормы устанавливает определённое содержание взаимоотношений. В таких случаях правило

нормы восполняет отсутствие соглашения и действует в качестве категорического императива^[52].

Автономность лица в частном праве может быть понята как возможность субъекта приобретать права и нести обязанности своей волей и в своем интересе (автономия воли). Подобно физическому лицу являющемуся внешним выражением волеспособного индивида, правовое лицо является выражением волеспособного субъекта юридических отно­шений. Правовое лицо, как и лицо физическое, неразрывно связано с волей, следовательно, с человеком или с некоторым множеством людей, признается способным обладать волей, быть ее носителем^[53].

Если рассматривать юридическое лицо, то в момент его создания общая воля учредителей формирует его юридическую внешность, которая сама становится «принадлежностью» воли. Результатом, самоопределения правовой воли является выбор организационно-правовой формы корпорации — юридического лица, определение органов ее управления, создание обособ­ленных подразделений и т.д. Таким образом, правовая воля формирует внешнюю юридическую личность организации, а само юридическое лицо (понимаемое формально) оказывается производным от нее.

Вторым свойством субъектов частного права является, на наш взгляд, их равное положение по отношению друг к другу. Нормы частного права призваны способствовать реализации частных интересов, инициативы

субъектов права. Реализация норм частного права напрямую зависит от соответствующего волеизъявления лиц, их свободы и равенства.

В качестве одной из составляющих частноправового метода выступает юридическое равенство субъектов. По справедливому замечанию В.Н. Пронькина, равенство субъектов — это не только гражданско-правовой метод, но, прежде всего, метод частного права, так как одним из постулатов частного права еще со времен Древнего Рима считалось признание исходного равенства сторон частноправового отношения, их независимости и неподчинения друг другу^[55]. На равенство субъектов как отличительный признак метода частноправового регулирования указывают также С.И. Аскназий^[56], А.М. Витченко^[57].

Нормы частного права признают участников правоотношений юридически равными независимо от того, какими экономическими благами фактически располагает тот или другой участник.

Определенным отступлением от юридического равенства субъектов частного права можно считать идею приоритетной охраны интересов слабейшей стороны в правоотношении. Данное отступление, несомненно, является частью достаточно актуальной проблемы действия императивных норм (и методов) в частном праве. Потребность во внесении публичного начала в частноправовое регулирование путем принятия императивных норм возникает при необходимости защитить интересы слабой (слабейшей) стороны в договоре, интересы третьих лиц, а также защитить действующий в стране правопорядок и иные имеющие особую общественную значимость ценности. В обобщенном виде можно представить себе все указанные цели

как прямое выражение социального, в том числе экономического, назначения права как такового.

Конституционный Суд РФ сделал важный вывод, что ограничение свободы договора в гражданско-правовом обороте и характер таких ограничений должны отвечать требованиям справедливости и быть соразмерными конституционно значимым целям защиты соответствующих прав. При ограничении свободы договора не может вводиться произвольный критерий, не отвечающий принципам соразмерности и справедливости и лишающий контрагентов возможности отстаивать свои права, в том числе в судебном порядке. Свобода договора, провозглашаемая и в числе основных начал гражданского законодательства (п. 1 ст. 1 ГК РФ); и лежащее в ее основе юридическое равенство сторон не исключают предоставление определенных гарантий экономически слабой стороне, каковой в договоре банковского вклада обычно является гражданин-вкладчик, с тем, чтобы реально обеспечивалось соблюдение принципа равенства сторон в договоре в соответствии со статьями 19 и 34Конституции Российской Федерации^[58].

Понятие «слабой стороны» используется-в литературе применительно к некоторым субъектам частноправовых отношений^[59]. Так, п. 3 ст.1 Семейного кодекса. РФ^[60] закрепляется принцип приоритетной защиты, прав и интересов несовершеннолетних и нетрудоспособных членов семьи, которые рассматриваются как «слабая» сторона семейных правоотношений, а защита слабой стороны (потребителя) в Гражданском, кодексе РФ представлена системой норм, среди которых мы видим нормы, относящиеся к публичному договору, договору присоединения, нормы, регулирующие договоры бытового подряда и розничной купли-продажи и другие, направленные на защиту интересов гражданина-потребителя путем закрепления запретов на

уменьшение по этим договорам ответственности предпринимателя перед гражданином - потребителем.

Сторона договора, занимающая доминирующее положение и обладающая рыночной властью, может навязать другой стороне невыгодные для нее условия. Такие факты характерны, например, для отношений с субъектами естественной монополии при отсутствии конкуренции, когда контрагент вынужден соглашаться с предложенными условиями. Именно такие действия попадают под случаи злоупотребления правом, и государство поэтому обязано вмешиваться в частные отношения с участием монопольных компаний, проводить политику, направленную на достижение баланса интересов потребителей и монополий, обеспечивающую доступность реализуемого ими товара для потребителей, ограничивать право монополий на отказ от производства, реализации товаров и оказания услуг. Государство таким образом гарантирует равноправие субъектов частного права как важнейший элемент метода частноправового регулирования. Учитывая роль фактического неравенства в развитии частноправового отношения, и законодатель должен вмешиваться в данные отношения, оказывать определенное влияние с целью сохранить баланс частных интересов, а также реальную возможность реализации правоспособности. Такое влияние выражается в законодательном воздействии с помощью императивных норм, корректирующих правоспособность некоторых экономически более сильных субъектов права, и норм, защищающих интересы более «слабой» стороны.

Оптимальное сочетание диспозитивных и императивных норм в том и состоит, чтобы экономическая свобода не подавлялась, чтобы обеспечивались ее границы с учетом прав и интересов других лиц. Как было верно подмечено исследователями, лишь воздействие государства может обеспечить баланс интересов и своим регулированием выровнять положение экономически неравных сторон^[61].

Субъекты частного права в Российской Федерации имеют родовое наименование «лица», среди которых выделены физические лица, юридические лица и особые субъекты: Российская Федерация, субъекты Российской Федерации и муниципальные образования.

В составе физических лиц названы граждане, иностранные граждане и лица без гражданства. Гражданство имеет в виду правовую и политическую принадлежность лица к конкретному государству^[62]. Поскольку в ГК РФ используются эти три понятия, можно было бы предположить, что под гражданами имеются в виду лишь граждане Российской Федерации. Однако в действительности понятие граждане в ГК РФ используется в широком смысле, т.е. как тождественное понятию физические лица^[63].

Такое толкование основывается на ст. 62 Конституции РФ и ст. 2 ГК РФ, согласно которым, иностранные граждане и лица без гражданства по своему правовому положению приравниваются к гражданам Российской Федерации, если иное не предусмотрено федеральным законом или международным договором Российской Федерации. Это означает, что, даже если среди участников правоотношений названы только граждане Российской Федерации, соответствующие права и обязанности имеют также и иностранцы, и лица без гражданства, а ограничение их прав возможно только по прямому на этот счет указанию в федеральном законе.

Следовательно, именно закон наделяет физических лиц возможностью участвовать в частноправовых отношениях, т.е. быть субъектами права, придавая таким образом этому качеству не естественный, а юридический характер. В юридической литературе эта возможность называется правосубъектностью. Официально термин правосубъектность используется в

международных актах^[64]. Правосубъектностью в равной мере наделяются все физические лица независимо от пола, возраста, состояния психики и т.п.

Наряду с правосубъектностью для полного представления о правовом положении участников гражданских правоотношений имеют значение и две другие юридические категории: правоспособность и дееспособность.

Легальное определение понятий правоспособности и дееспособности содержится в ГК РФ: если правоспособность гражданина - это способность иметь гражданские права и нести гражданские обязанности (ст. 17 ГК), то дееспособность - это способность гражданина своими действиями приобретать и осуществлять гражданские права, создавать для себя гражданские обязанности и исполнять их (ст. 21 ГК).

Значение и соотношение этих трех юридических категорий по-разному понимается и оценивается в литературе. Наиболее распространенными являются две точки зрения. Первая сводится к тому, что правосубъектность входит в состав правоспособности. Среди дореволюционных юристов такой позиции придерживался, например, В.И. Синайский, полагавший, что правоспособность - это способность быть субъектом права или способность иметь права и обязанности^[65]. Г.Ф. Шершеневич также отмечал, что субъектом может быть лицо, способное вступать в юридические отношения, т.е. иметь право собственности, приобретать право требования, а способность иметь и приобретать права, иными словами быть субъектом прав и обязанностей, называется правоспособностью^[66].

Эта же точка зрения высказывалась в советской и высказывается в современной юридической литературе. Так, С.Н. Братусь отмечал, что правосубъектность - это только возможность быть субъектом всех тех прав и обязанностей, которые признаны и допущены объективным правом^[67].

Согласно другой точке зрения, правосубъектность представляет собой самостоятельную категорию, составляющими которой являются правоспособность и дееспособность. И.А. Покровский по этому поводу писал, что освобождение личности от полного поглощения ее обществом знаменуется, прежде всего, признанием ее самостоятельным субъектом прав, обладательницей правоспособности и дееспособности^[68]. Эту же точку зрения разделяет и Н.В. Витрук, полагая, что правосубъектность личности представляет собой единство правоспособности и дееспособности^[69].

В ходе дискуссии по данной проблеме представителей второй позиции упрекали в том, что несовершеннолетние и душевнобольные лишаются качества правосубъектности, поскольку у них отсутствует один из компонентов этого понятия - дееспособность, и потому выпадают из числа субъектов права^[70]. Высказанные возражения утрачивают свое значение, если учесть, что представители оспариваемой позиции рассматривали категорию дееспособности в составе правосубъектности не только как личную дееспособность субъекта права, но и как возможность ее восполнения дееспособностью другого лица^[71].

В частноправовом регулировании физические лица могут приобретать особый правовой статус, реализуя свое право заниматься индивидуальной предпринимательской деятельностью, т.е. без создания юридического лица. Для того чтобы стать индивидуальным предпринимателем, гражданин должен зарегистрироваться в этом качестве. Аналогично регистрируется и глава крестьянского (фермерского) хозяйства. Ограничение в праве заниматься предпринимательской деятельностью на основании действующего законодательства касается отдельных ее видов. Индивидуальные предприниматели не вправе осуществлять банковскую и

страховую деятельность, торговать оружием, вести работы в области использования атомной энергии и др. Некоторыми видами деятельности они могут заниматься лишь с разрешения соответствующих компетентных органов путем получения лицензии (специального документа, выдаваемого органами, уполномоченными на ведение лицензирования), в которой определяются условия осуществления соответствующей деятельности, в том числе и квалификационные требования, а также срок, на который выдается лицензия.

Государственная регистрация индивидуальных предпринимателей имеет правообразующий характер: только с момента ее осуществления гражданин приобретает статус индивидуального предпринимателя.

В качестве участников частноправовых отношений могут выступать не только отдельные граждане, но и различные организации, которые в отличие от имеющих естественное происхождение людей - лиц физических создаются не природой, а самим обществом и правом и называются, в отличие от физических лиц, лицами юридическими.

Предпринимательские организации, осуществляющие хозяйственную деятельность на профессиональной основе, производят определенную продукцию либо занимаются ее заготовкой, реализуют продукцию и иные товары и приобретают сырье и материалы, оказывают хозяйственные услуги другим организациям и гражданам. Организации, занимающиеся не коммерческой и не хозяйственной, а иной - гуманитарной, просветительской или даже управленческой деятельностью, тем не менее вынуждены, хотя бы в минимальной степени, участвовать в хозяйственных связях и имущественных отношениях. Организации не могли бы осуществлять необходимые им хозяйственные связи, если бы не были наделены способностью быть субъектами гражданских прав и обязанностей.

Однако не всякая организация может быть признана юридическим лицом и фактически действовать как субъект гражданского права. В качестве субъектов частного права могут выступать лишь организации, обладающие

материальной, фактической способностью самостоятельно участвовать в товарно-денежных, рыночных отношениях. Поэтому организации, объявляющиеся законом юридическими лицами, всегда обладают прямо установленными законом или вытекающими из него признаками.

Юридическое лицо действует на основании своих учредительных документов: учредительного договора, если юридическое лицо создается несколькими физическими и (или) юридическими лицами, и устава. В некоторых случаях дело ограничивается только учредительным договором или только уставом^[72].

Учредительные документы должны определять наименование юридического лица с указанием его организационно-правовой формы, места нахождения (по общему правилу ст. 54 ГК РФ им является место государственной регистрации юридического лица, если в случаях, предусмотренных специальным законом, в учредительных документах не установлено иное), порядка управления деятельностью юридического лица, а также содержать другие сведения, предусмотренные законом для юридических лиц соответствующего вида.

Ст. 54 ГК РФ требует, чтобы каждое юридическое лицо* имело свое наименование с указанием его организационно-правовой формы. Наряду с этим- в ней говорится о фирменном наименовании коммерческих организаций, которое, будучи зарегистрировано, создает для юридического лица исключительное право на это наименование, выражающееся в его защите: запрещении другим лицам использовать его и обязанности возместить убытки, причиненные таким использованием.

Между тем наименование любого юридического лица регистрируется вместе с регистрацией юридического лица в составе его учредительных

документов и фактически косвенно защищается на основании ст. 152 ГК РФ, обеспечивающей защиту деловой репутации любого юридического лица и предусматривающей возмещение не только убытков, но и морального вреда. Конечно, распространение сведений, подрывающих деловую репутацию, и использование чужого имени - не одно и то же, но последнее может подрывать деловую репутацию законного обладателя имени (наименования). Поэтому правила о защите фирменного наименования коммерческих организаций (п. 4 ст. 54 ГК) следовало бы распространить на все юридические лица.

В учредительных документах некоммерческих организаций, а также унитарных предприятий и в- предусмотренных законом случаях других коммерческих организаций должны быть определены предмет и цели деятельности данного юридического лица. Такое указание ограничивает объем (сферу) правоспособности юридического лица, которая в принципе для всех остальных коммерческих юридических лиц является общей, т.е. равной для всех них и допускает совершение любых сделок, приобретение и осуществление любых гражданских прав во всех сферах и отраслях хозяйства в общих пределах и границах, установленных законодательством для всех участников хозяйственной деятельности. Такие установленные законодательством общие пределы включают необходимость получения специальной лицензии для определенных видов деятельности (например, банковской, страховой, оказания медицинских услуг и т.п.)^[73]. Но получить лицензию может любое юридическое лицо, если оно удовлетворяет установленным требованиям.

Те юридические лица, в учредительных документах которых специально определены предмет и цель их деятельности, находятся в ином положении. Они не вправе совершать сделки, приобретать и осуществлять гражданские права и обязанности, выходящие за пределы сформулированных в учредительных документах этих юридических лиц уставных целей и

предмета деятельности. Таким образом, их гражданская правоспособность должна быть признана не общей, а специальной.

Дееспособность юридического лица осуществляется его органами, что вытекает из содержания ст. 53 ГК РФ: «Юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительными документами». Когда закон (п. 2 ст. 52 ГК РФ) требует, чтобы учредительные документы определяли порядок управления деятельностью юридического лица, это, прежде всего, означает указание в названных документах органов юридического лица и четкое определение компетенции каждого из них.

Лицо, которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени, т.е. является его органом, должно действовать в интересах данного юридического лица добросовестно и разумно. Оно обязано по требованию учредителей (участников) юридического лица, если иное не предусмотрено законом или договором, возместить убытки, причиненные им юридическому лицу (п. 3 ст. 53 ГК РФ).

Все действия; совершенные органом юридического лица, являющимся его составной частью, в пределах его«компетенции, рассматриваются как действия самого юридического лица и порождают для последнего соответствующие права и обязанности. Действия же органа, выходящие за пределы его компетенции, не создают для юридического лица прав и обязанностей. Орган не вправе заключать сделки, выходящие за пределы его компетенции, хотя такие сделки в принципе не должны иметь силы.

Юридические лица осуществляют свои обязанности и права силами всего коллектива работников и поэтому соответствующие действия любого работника, совершенные им в связи с исполнением служебных (трудовых) обязанностей, закон, судебная и арбитражная практика признают действиями самого юридического лица, влекущими для него правовые последствия. Например, повреждение вещей клиента небрежными действиями мастера

ательє считается действием юридического лица и влечет его гражданскую ответственность перед потерпевшим, что, безусловно, не исключает переложения в дальнейшем ответственности на виновного сотрудника в порядке и пределах, установленных трудовым законодательством. ГК РФ содержит ст. 402, согласно которой действия работников должника (имеется в виду и должник - юридическое лицо) по исполнению его (должника) обязательства считаются действиями самого должника, и он отвечает за эти действия, если они повлекли неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. В то же время действия, внешне хотя и связанные с работой, но совершенные не в процессе исполнения служебных обязанностей, не рассматриваются как действия юридического лица, что, однако, не исключает ответственности последнего, если такое правонарушение произошло по недосмотру работника, обязанного обеспечивать соблюдение порядка и надлежащего режима работы.

Субъектами частного права, наряду с гражданами и юридическими лицами, являются также Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования (ст.ст. 124-127 ГК РФ). В зарубежной юридической литературе государство и муниципальные образования иногда именуются юридическими лицами публичного права^[74], их называют «особыми субъектами права». Однако отнесение государства и муниципальных образований к субъектам публичного права и обозначение их как особых субъектов не позволяет раскрыть присущее им свойство, существенное именно для имущественного оборота, - возможность быть субъектом частного права.

Термином «государство» обозначаются и Российская Федерация, и субъекты Федерации. В юридической литературе для определения Российской Федерации и ее субъектов как участников гражданских правоотношений применяется также термин «государственное образование»,

хотя в законодательстве не встречается такое словосочетание. Вместе с тем законодательство исходит из того, что в целом участие в частноправовых отношениях Российской Федерации и ее субъектов должно подчиняться единым правилам и только в необходимых случаях указывается, что соответствующее правило имеет в виду участие именно Российской Федерации.

В ст.ст. 113-114 ГК РФ используется термин «государственное унитарное предприятие» независимо от того, относится ли это предприятие к числу федеральных или оно принадлежит субъекту Федерации - суть в том, что данное предприятие принадлежит государству. И только тогда, когда это необходимо, ГК РФ называет в качестве субъекта гражданского правоотношения Российскую Федерацию.

Перечисленные субъекты в качестве субъектов частного права находятся в равном положении с другими участниками частноправовых отношений, независимо от наличия у государства властных функций, несмотря на имеющиеся определенные связанные с этим особенности, так как осуществление задач политических, а также в области социально- экономического управления- требует закрепления за государством и муниципальными образованиями специальной правоспособности.

Вступая в конкретные гражданско-правовые отношения, государство (муниципальное образование) не вправе реализовывать свои властные полномочия по отношению к контрагенту, которые могут осуществляться лишь в государственно- или административно-правовых отношениях.

Субъектами частного права выступают как Российская Федерация в целом, так и ее субъекты - республики, края, области, города федерального значения, автономная область, автономные округа (ч. 1 ст. 65 Конституции РФ). Городские, сельские поселения, т.е. города, поселки, села, деревни, а также поселения на других территориях рассматриваются ст. 131 Конституции РФ как самоуправляющиеся единицы. Они могут создаваться в

границах городских микрорайонов, на территориях, объединяющих населенные пункты, - в сельсоветах, районах.

Государство и муниципальные образования, подобно юридическим лицам, осуществляют через свои органы полномочия в сфере отношений, регулируемых частным правом. Согласно п. 1 ст. 125 ГК РФ от имени Российской Федерации и ее субъектов в гражданских правоотношениях могут выступать «органы государственной власти в пределах их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов». От имени муниципальных образований выступают органы местного самоуправления в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов (п. 2 ст. 125 ГК РФ).

В связи с тем, что Российская Федерация, создавая законы, сама определяет содержание правоспособности субъектов гражданского права, нельзя говорить о пределах гражданской правоспособности самого государства. Оно не ограничено в возможности иметь любые права и принимать на себя любые гражданско-правовые обязанности, за исключением лишь тех, которые по своей природе присущи только гражданам^[75]. Своеобразие в реализации гражданской правоспособности государства и муниципальных образований заключается также в том, что процесс этот осуществляет не субъект права, обладающий правоспособностью, а конкретные органы государства, выступающие от его имени. Здесь гражданская правосубъектность государства или муниципального образования реализуется через компетенцию органа, на который возлагается осуществление некоторой части гражданской правоспособности государства (муниципального образования).

Не следует полагать, что участие государства (муниципального образования) в частноправовых отношениях есть «вмешательство» в частное право. Если же такое вмешательство со стороны государственных или муниципальных органов действительно имеет место (а оно в ряде случаев

предусмотрено законом), то это указывает на нереализуемость государством или муниципальным образованием свойств субъекта частного права. В этой связи уместным будет привести слова В.Ф.Яковлева, что «государство как непосредственный участник экономических отношений, как собственник уже ушло и должно продолжать уходить из экономики. Но мы также прекрасно понимаем, что государство не должно уходить из экономики, как фактор обеспечения правового порядка»^[76].

Система государственного регулирования экономических отношений должна сочетать в себе элементы частного и публичного права, причем сочетать их в таком виде, чтобы публичное право не препятствовало реализации и применению принципов, положений частного права.

Явления международной жизни и вообще внешние события и факторы в настоящее время, несомненно, все в большей мере начинают учитываться во внутреннем праве и теоретических построениях, предназначенных для использования в нем.

Субъектами международного частного права выступают субъекты различной юридической природы: как субъекты международного права (государства, международные межправительственные организации) и субъекты национального права (физические и- юридические лица). Следует учитывать, что один и тот же субъект международного частного права может стать участником как международно-правовых, так и национально-правовых отношений.

Специфичность категории «субъекты» в международном праве связана, прежде всего, с тем, что они являются и творцами (непосредственными создателями) права, и исполнителями (реализаторами) сформированных ими международно-правовых принципов и норм. Таким образом, налицо явное несовпадение главного в содержании рассматриваемого понятия для большинства отраслей внутригосударственного права и международного

права^[77]. Отношения между государством и иными субъектами права во внутринациональной сфере, большей частью, характеризуются вертикалью, в то время как в международном праве они лежат в четко выраженной горизонтальной плоскости. Да и в целом международно-правовые отношения (т.е. с участием и иных субъектов) не вмещаются в русло связей подчинения и верховенства одного субъекта над другим.

В частности, государство, являясь членом международной валютно­финансовой организации (например, Международного банка реконструкции и развития), обязано платить взносы в бюджет этой организации в иностранной валюте. В этом случае отношения между МБРР и государством- членом неизбежно принимают межгосударственную форму. В'то же время, если это же государство заключит соглашение о предоставлении займа с синдикатом банков, то такие правоотношения будут носить гражданско- правовой характер и регулироваться соответствующим применимым национальным правом. В такой ситуации правовой статус государства не будет отличаться от правового статуса других субъектов регулируемого правоотношения. Ст. 124 ГК РФ специально предусматривает, что Российская Федерация, ее субъекты и муниципальные образования выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами (п. 1). В разделе VI третьей части Гражданского кодекса РФ есть специальная ст. 1204 «Участие государства в гражданско- правовых отношениях, осложненных иностранным элементом», которая непосредственно касается правового статуса государства как субъекта международного частного права. Согласно данной статье, к гражданско- правовым отношениям, осложненным иностранным элементом с участием государства, нормы международного частного права применяются на общих основаниях, если иное не установлено законом. Они также применяются к сделкам, которые государство совершает или с которыми оно связано иным

образом, чем при осуществлении суверенных функций. При определении характера сделки принимается во внимание правовая природа сделки и учитывается ее цель. Все изложенное указывает на отход российской доктрины международного частного права от традиционно поддерживаемой концепции абсолютного иммунитета государства и признание концепции функционального (относительного) иммунитета государства, если оно выступает субъектом имущественных отношений гражданско-правового характера.

Специфика международных межправительственных организаций (ММПО) как субъектов международного частного права заключается в том, что, будучи по своей природе межгосударственными организациями публичного характера, они, тем не менее, участвуют и в частноправовых отношениях, совершая различного рода гражданско-правовые сделки и участвуя как сторона в спорах гражданско-правового характера, рассматриваемых в международных и национальных судах.

В международных частноправовых отношениях ММПО выступают в качестве юридического лица, что закреплено в уставах большинства из них. В научной- литературе достаточно- широко распространено мнение; что ММПО - юридические лица особого рода, т.е. международные юридические

78

лица .

Правовое положение физических лиц как субъектов международного частного права определяется как в национальном законодательстве, так и в международных договорах. Национальное законодательство чаще всего представлено в виде законов о правовом статусе иностранных граждан, а также в виде комплекса коллизионных норм, регулирующих их право- и дееспособность.

Под содержанием правового статуса физического лица в международном частном праве понимается вся совокупность ^[78]

правоотношений, осложненных иностранным элементом, в которых это лицо участвует^[79].

Продолжая анализ правового статуса субъектов международного частного права, остановимся на правовом положении юридических лиц. Когда речь идет о содержании правового статуса юридического лица в международном частном праве, то под ним понимается вся совокупность правоотношений, осложненных иностранным элементом, в которых это лицо участвует. Тем не менее, существует целый ряд групп правоотношений, имеющих наиболее важное значение и играющих решающую роль при определении статуса иностранного юридического лица в каком-либо государстве. К их числу относятся инвестиционные и налоговые правоотношения, а также правоотношения по банкротству. В их регулировании, бесспорно, просматриваются два источника: национальное законодательство и международные договоры^[80].

Проведенный анализ субъектов международного и внутригосударственного частного права позволяет сделать несколько выводов.

В центре правовой системы в качестве первичного и исходного субъекта права должен быть человек, но не как «частное», «физическое лицо», а как единая правовая личность, объединяющая в себе и частноправовые роли в гражданских, семейных, иных «частных» отношениях, и публично-правовые функции, виды деятельности. Данное положение основывается, прежде всего, на буквальном толковании ст. 2 Конституции РФ, согласно которой «человек, его права и свободы являются высшей ценностью»^[81]. В ряду других основ конституционного строя и конституционных принципов положение о человеке, его правах и свободах как высшей ценности обладает приоритетом, верховенством. На первое

место в современном демократическом обществе ставятся интересы человека, его права и свободы, которые должны находиться в гармонии с общественными, публичными (государственными) интересами, с коллективными правами общностей (национальных и иных меньшинств, общественных и иных объединений, групп, слоев населения и Т.Д.).

Человек должен выступать как основатель, творец государства, частных корпораций и всей системы права. Производными от человека субъектами права являются физические и юридические лица, которые выступают в праве как обособленные, автономные правовые лица, самостоятельные правовые центры, отдельные участники правоотношений. Их «субстратом», «материей» являются не люди (единичные особи или коллективы) и не имущество (вещи). Действительным «субстратом», из которого они состоят, считаются правовые качества, свойства человека (его правовая воля, правовое сознание, правовая деятельность и т.д.). В правовой личности человека объединяются две автономные правовые сферы — публичноправовая и частноправовая. К правовой личности человека, независимо от отраслевой принадлежности, «прирастает» весь комплекс правовых отношений, которые формируются, с ее участием?^[82].

Юридическое лицо — институционализированные, получившие обособленное существование, самостоятельную юридическую жизнь правовые свойства человека (одного или многих). Оно является правовой реальностью, причем особой правовой реальностью, а именно — реальностью правовой личности человека.

Особенностью современной нормативной конструкции юридического лица следует рассматривать то, что законодатель создает посредством ее не единую, общую правовую форму, а проводит в жизнь идею множественности форм юридического лица, соответствующих разным видам коллективно­имущественных образований.

Несмотря на то, что в отечественной юридической литературе, как правило, не проводится принципиальное отличие между понятиями «субъект права» и «субъект правоотношений», но все же превалирует точка зрения «субъект права» - это реальный (а не абстрактный) носитель субъективного права и юридической обязанности.

Весьма важным в осмыслении субъекта права является понятие «статус субъекта права», которое означает состояние, положение, характеризуемое комплексом (системой) юридических прав и обязанностей. Для всех отраслей права понятие «статус субъекта права» является одним из ключевых, раскрывающих основные юридические институты. Поэтому данное понятие имеет различное содержание со своими специфическими отраслевыми особенностями. Если правовой- статус (правовое состояние) абстрактного субъекта характеризуется совокупностью нормативно закрепленных юридических прав и обязанностей, то правовое положение (правовое состояние) конкретного персонально¹ индивидуализированного лица определяется как потенциальными обязанностями- и правами (обусловлены наличием правоотношений-моделей), так и реальными- обязанностями и правами (обусловлены существованием- правоотношений-отношений). Именно поэтому правовое положение реального .лица постоянно изменяется в зависимости от наличия тех или иных юридических фактов, в то время как статус субъекта права неизменен до той поры, пока не меняются соответствующие правовые нормы.

Под содержанием правового статуса физического лица в международном частном праве понимается вся совокупность правоотношений, осложненных иностранным элементом, в которых это лицо участвует. Целый ряд групп правоотношений: трудовые, семейные, наследственные - имеют наиболее важное значение и играют решающую роль при определении статуса иностранного физического лица в каком-либо государстве. В их регулировании участвуют два источника: национальное законодательство и международные договоры.

Таким образом, рассмотрев общетеоретические положения относительно системы субъектов частного права, можно сделать следующие выводы:

. Система субъектов права может быть рассмотрена в контексте системно-коммуникационных связей: право — социальная система; субъекты - социальные элементы. При наложении системы права на совокупность субъектов элементы и основания для систематизации права также переходят на них. В этой связи, деление права на частное и публичное как системное основание может отражаться и на соответствующей группировке совокупности субъектов.

* При определении понятий «субъект частного права» и «система субъектов частного права» следует проводить не суммарный итог этих категорий как социально-правовых явлений, а отразить содержательную сторону, специфику качеств субъектов с отражением частноправовой характеристики.

• Под субъектом права целесообразно понимать абстрактное лицо (физическое или в виде юридической фикции), предусмотренное правовыми нормами, которое наделено определенным объектом абстрактных юридических, прав и обязанностей.

. Субъект частного права - это лицо, наделенное. в соответствии с правовыми нормами правоспособностью, позволяющей распространять на него действие частного права, обладающее, при отсутствии препятствий объективного и субъективного характера, потенциальной возможностью быть участником правоотношений, урегулированных нормами частного права.

. Система субъектов частного права - это совокупность элементов- субъектов, находящихся между собой в обусловленных функциями частного права общественных отношениях, объединенных сферой интересов и потребностей, отражающих характеристики экономических и иных

социальных отношений, имеющая генетическую связь с цивилистической категорией «лица».