§ 1. Становление и развитие культурно-просветительной работы с осужденными в местах лишения свободы (1917—1928 гг.)

Всякая деятельность, в том числе и воспитательная, начинается с выяснения целей и оценки условий, в которых она должна развертываться. С самого начала в советских исправительно-трудовых учреждениях создавались условия, способствующие наиболее успешной подготовке осужденных к жизни на свободе.

Несмотря на сложную обстановку в стране в связи с военной интервенцией и Гражданской войной, находившиеся в ИТУ заключенные получили возможность пользоваться книгами и газетами, своими силами ставить спектакли и концерты.

В докладах и лекциях заключенным разъяснялись цели революции, политика государства во всех областях хозяйственной деятельности, декреты советской власти, внутреннее положение и внешнеполитическая обстановка. Подобные формы воспитательной работы носили эпизодический характер, так как основная задача мест лишения свободы того периода сводилась в основном к изоляции преступников.

С переходом к мирному строительству и в связи с изменением характера преступности в стране перед ИТУ встала задача перевоспитания правонарушителей. В воспитательной работе с заключенными важное место отводилось культурно-просветительной работе. Однако отсутствие ясного представления о значении этой работы не могло не сказаться на ее качестве. В докладе по учебно-воспитательной части на I Всероссийском съезде заведующих губернскими карательными отделами этому участку деятельности администрации мест заключения была дана объективная оценка: культурно-просветительная работа организована слабо, сводится в основном к митингам и эпизодическим лекциям, которые при их несистематичности и нерегулярности, естественно, малоэффективны.

Отсутствие в структуре Центрального карательного отдела специального аппарата по руководству учебно-воспитательными частями мест заключения, ограниченное представление о ее характере и методах осуществления явилось решающим фактором при рассмотрении вопроса в Совете народных комиссаров о передаче в июне 1920 г.

В соответствии с декретом СНК РСФСР постановка школьной работы в местах лишения свободы и финансирование возлагались на Народный комиссариат просвещения, а руководство библиотечным делом, устройство спектаклей, организация митингов — на внешкольный отдел народного образования этого комиссариата.

В резолюции ЦК РКП(б) о Пролеткультах (1920 г.) подчеркивалось, что интерес к художественному творчеству и пролетарской культуре в стране будет расти. В соответствии с данной резолюцией в местах заключения большое значение стали придавать театру как одному из могучих средств воспитания. Специальным циркуляром Центрального карательного отдела НКЮ в 1921 г. администрации ИТУ предписывалось устраивать для осужденных спектакли. Одновременно от нее требовалось проявлять заботу о строительстве школ, клубов, без чего исправительно-трудовые методы не могли применяться должным образом для перевоспитания осужденных.

Изъятие культурно-просветительной работы из ведения НКЮ и перевод мест заключения на местный бюджет поставили учебно- воспитательные части в исключительно трудное положение. Губернские и областные исполкомы Советов, решая трудную задачу восстановления народного хозяйства, не имели возможности в достаточной мере финансировать места лишения свободы. Тревожные вести с мест побуждают ГУМЗ НКВД направить в адрес администрации исправительно-трудовых учреждений запрос, в котором предлагалось срочно сообщить о случаях отказа или недостаточного финансирования. Одновременно по вопросу улучшения финансирования оно обращается ко всем губисполкомам.

Однако, как показала практика, ни Наркомпрос, ни Главный политико-просветительный комитет республики (Главполитпросвет) не могли решить возложенную на них задачу на должном уровне!' Они не выделяли необходимых средств для организации школьной и внешкольной воспитательной работы в местах заключения, считая ее для себя как бы второстепенной, не всегда учитывали в своих директивных указаниях специфику исполнения наказаний, связанных с лишением свободы.

На основании накопленного опыта в области воспитания заключенных Народный комиссариат юстиции 29 июня 1922 г. издал специальный циркуляр. В нем администрации мест заключения разъяснялось значение воспитательной работы, указывалось, что воспитатели не имеют определенных обязанностей, не получают никаких инструкций и не обладают необходимой квалификацией.

ГУМЗ НКВД РСФСР разъясняло руководителям мест заключения, что "разного рода культурно-просветительными мероприятиями необходимо отвлекать внимание и духовные силы лишенных свободы от тупых, бессмысленных, часто порочных, занятий и привычек старой царской тюрьмы, заполняя их досуг различными развлечениями, литературными занятиями и систематическим общеобразовательным и политическим просвещением". В этом отношении характерен, например, отчет учебно-воспитательной части мест лишения свободы Вятской губернии за 1922 г., в котором показано значение введения штатных воспитателей в исправительно-трудовом доме. Эти люди пошли работать в малопривлекательной тюремной обстановке не из-за каких-нибудь материальных выгод, а исключительно из-за желания искренне помочь заключенным, душевно поддержать их в минуту отчаяния приветливым и добрым словом и содействовать скорейшему возвращению в ряды честных тружеников. Результаты не замедлили сказаться: вскоре почти все заключенные убедились в том, что воспитатели их друзья, а не враги, надзорная служба, чувствуя постоянный контроль воспитателей, перестала грубо обращаться с заключенными, а последние стали более ровно и спокойно держаться в отношении надзирателей, исчезли дикие выходки со стороны заключенных, стала реже слышаться грубая брань.

В области культурно-просветительной работы с осужденными возникли немалые проблемы. Прежде всего требовалось начать подготовку учителей и воспитателей для пенитенциарных учреждений, согласовать учебные программы с различными видами режима, упорядочить библиотечную работу и определить характер культурно-просветительных развлечений, приступить к изучению личности преступников, найти наиболее приемлемые методы перевоспитания.

Решая вопрос об использовании театра в воспитательных целях, ГУМЗ предложило учебно-воспитательным частям внимательно относиться к подбору репертуара, больше уделять внимания постановке пьес революционно-агитационного характера, а также пьесам, способным оказывать исправительно-воспитательное воздействие на сознание заключенных. Подобное указание было вовсе не случайным, так как анализ отчетов учебно-воспитательных частей с мест давал основание сделать вывод о массовой постановке пьес низкопробного с художественно-литературной точки зрения содержания, зачастую эротической направленности, а то и контрреволюционного характера. Впрочем, для тех лет это было неудивительно, так как экономическая политика 20-х гг. способствовала оживлению капиталистических элементов. Интеллигенция тяготела к новой буржуазии, находилась в экономической зависимости от нее, а поэтому и выражала ее интересы. Она участвовала в таких сферах деятельности, которые непосредственно были связаны либо с выработкой, оформлением, развитием идеологии, либо с ее выявлением, распространением, т. е. с деятельностью, которая в том и другом случае способна оказывать огромное влияние на сознание миллионных масс. Велась пропаганда идеализма, аполитичности, "беспартийности", буржуазных нравов, свободной любви, порнографии. Идеи такого рода вызывали соответствующий отзвук, воспринимались, впитывались, обретали живую плоть как ориентиры, жизненные установки определенных слоев общества.

Подводя итоги культурно-просветительной деятельности начала 20-х гг. в местах лишения свободы, следует отметить, что на первый план были выдвинуты массовые формы пропаганды, и среди них важное значение имела работа клубов и красных уголков. Главными стали пропаганда и разъяснение основных задач, стоящих перед государством и профсоюзами в области хозяйственного строительства, а также вопросы политики и тактики советской власти. Митинги, как средство идеологического воздействия, чаще стали использоваться в связи с наиболее значимыми событиями в жизни общества и осужденных.

Администрация мест заключения стала активно использовать различные формы воспитательного воздействия, применявшиеся в работе с массами по месту жительства, на производстве, в учебных заведениях, в Красной Армии. Этими формами она стремилась охватить как можно больше заключенных, но особое внимание уделялось выходцам из рабочих и крестьян.

Исправительно-трудовой кодекс РСФСР (1924 г.) конкретизировал задачи в области воспитательной работы с заключенными. С учетом этого в короткий срок была подготовлена и издана специальная инструкция по организации деятельности учебно-воспитательных частей, которая способствовала внедрению плановых начал в воспитательной работе. Началось изучение личности заключенного в целях оказания индивидуального воспитательного воздействия.

Впервые в практике московских исправительно-трудовых учреждений на 1925 г. разрабатывается и реализуется тематический план лекций и докладов как часть минимальной программы, связанной с освещением исторических событий и рабочего движения. План включал 16 мероприятий с указанием точных дат их проведения. Центральное место в системе внешкольных занятий было отведено кружкам по изучению марксизма-ленинизма. Они работали два раза в неделю по два часа. В качестве новых, ранее неизвестных в местах заключения форм идеологического воздействия стали регулярно, 1—2 раза в месяц, выпускаться устные журналы и газеты.

В начале 1925 г. ГУМЗ НКВД разработало четыре важных документа по изучению личности заключенного: 1) опросный лист (заполнялся при поступлении заключенного и содержал 18 позиций); 2) личная карточка в карантине; 3) индивидуальный листок первичного обследования (53 позиции), предусматривавший формулирование вывода о желательных мерах исправительно-трудового воздействия — школьного обучения, общественно-политического воспитания, профессионального обучения; 4) индивидуальный листок повторного обследования через три месяца (26 позиций), позволявший сделать вывод об изменении в поведении личности или отсутствии такового.

Учитывая трудности заполнения индивидуальных листков первичного и повторного обследования, ГУМЗ рекомендовало проводить такую работу не во всех местах заключения, в ограниченных размерах и исключительно только в отношении приговоренных на три года и более. В целях объективной и всесторонней оценки к заполнению листков привлекались различные категории работников: учебно-воспитательной, производственной, медицинской частей, надзорелужбы и др.

В мае 1925 г. при ГУМЗ проходило широкое обсуждение программ по перестройке культурно-просветительной работы на летний период в московских местах заключения и утверждение планов каждого из них. Это обсуждение принесло большую пользу. Было принято решение сократить количество читаемых лекций (за счет внеплановых), обратив внимание на их качество. Перед всеми местами заключения ставилась задача по оборудованию спортивных площадок, организации физкультурных занятий и обучению военному строю.

Из представленных в ГУМЗ НКВД планов просматриваются уже определенная система в работе учебно-воспитательных частей и комплекс обязательных мероприятий: занятия с неграмотными и малограмотными три раза в неделю по два часа; организация лекций с "теневыми картинками"; проведение литературным кружком двух спектаклей в месяц; ежедневная работа в течение трех часов читальни при библиотеке и т. д. Предусматривались также "литературные суды" и спортивные праздники.

По оценке ГУМЗ, культурно-воспитательная работа в московских местах заключения в 1925 г. (по сравнению с 1924 г.) значительно улучшилась. Школьная работа стала плановой. Получила дальнейшее развитие внешкольная политико-просветительная деятельность. Активное участие в ней принимали территориальные общественные, профессиональные и политико-просветительные организации. Места заключения получали от органов Наркомпроса не только методическую, но и материальную помощь — передвижные библиотечки, школьные пособия, кинопередвижки на льготных условиях и т. п. Для пополнения библиотек губполитпрос- вет передал бесплатно местам заключения 15 тыс. экземпляров книг. В налаживании политического образования среди осужденных помощь администрации оказывали территориальные комитеты партии, комсомольские организации и женотделы.

В целом по республике в отчетном 1924—1925 г. культурно- просветительная работа утрачивает прежний случайный характер, а ее содержание все больше отвечает требованиям Исправительно-трудового кодекса. Культурно-просветительные комиссии из осужденных, созданные почти во всех местах заключения, разрабатывают вместе с учебно-воспитательными частями планы культурно-просветительной работы и координируют деятельность различных кружков.

Состояние культурно-просветительной работы, наряду с другими вопросами, явилось предметом рассмотрения на совещании начальников главных управлений местами заключения союзных и автономных республик (11—14 января 1926 г.). Выступления делегатов с мест свидетельствовали о неудовлетворительной постановке этой работы в отдельных союзных и автономных республиках и трудностях, которые не удавалось преодолеть: недостаточность или отсутствие средств, нормальных условий, нехватка воспитателей (один на 800 человек) и др.

Понимая, что своими силами ГУМЗ не может повсеместно добиться улучшения культурно-просветительной деятельности в соответствии с требованиями Кодекса, руководство обращается за помощью в Наркомпрос, который 21 марта 1926 г. своим письмом предложил губернским, областным и краевым отделам народного образования содействовать культурно-просветительному отделу ГУМЗ НКВД.

Одновременно главным управлениям Наркомпроса предлагалось оказывать ГУМЗ помощь в составлении методик по различным направлениям культурно-просветительной работы и регулярно знакомить с руководящими указаниями в этой области.

В 1925—1926 отчетном году сотрудники учебно-воспитательных частей получили ряд новых указаний и инструкций, развивающих и уточняющих смысл ранее изданных ведомственных распо- ряжений. Принятые меры способствовали улучшению культурно - просветительной работы на местах. Проведение целенаправленных бесед по различным вопросам с демонстрацией опытов или показом диапозитивов, чтение лекций и докладов, постановка концертов и спектаклей для осужденных составляют к середине 1926 г. уже часть "твердой" минимальной программы внешкольной работы почти во всех местах заключения. Вся массовая клубная работа, по возможности, приурочивается к тем или иным историческим событиям и революционным праздникам и принимает более или менее углубленный характер. Более широко в места заключения проникают кино и радио. Кинопередвижками пользуются не только все губернские, областные и краевые места заключения, но даже некоторые уездные. Громкоговорители уже не были редкостью в местах заключения Москвы, Ленинграда, Нижнего Новгорода, Самары, Саратова, Курска, Хабаровска, Владивостока и ряда других губерний и областей.

Администрация многих мест заключения стремилась создать наиболее благоприятную педагогическую среду путем целесообразного размещения осужденных по камерам и использования их общественных формирований в воспитательных целях. Предпринимаются попытки изучения личности правонарушителя в карантине, а отдельные из них подвергаются обследованию по специальным программам. По поручению распределительных и наблюдательных комиссий в необходимых случаях составляются социально-психологические характеристики на заключенных, готовятся различные справочные материалы. Все это, вместе взятое, и составляет главное содержание работы воспитателей по изучению личности в местах заключения.

Однако обозначенный объем деятельности осуществлялся лишь в крупных местах заключения, к тому же не всегда на должном уровне. В 165 мелких исправительно-трудовых учреждениях такая деятельность или совсем не велась (из-за отсутствия воспитателей), или велась самым кустарным способом.

Хотя на повышение уровня культурно-просветительной работы среди заключенных указывалось в постановлении ВЦИК и СНК РСФСР по докладам НКЮ и НКВД "О карательной политике и состоянии мест заключения" от 26 марта 1928 г., тем не менее в резолюции по докладам с мест на I Всероссийском совещании заведующих учебно-воспитательных частей в апреле 1928 г. отмечалось, что почти во всех местах заключения наблюдается острый недостаток помещений, предназначенных для культурно-просветительной работы, а имеющиеся не оборудованы, плохо освеще- ны, зачастую не отапливаются. В докладах с мест отмечалось также отсутствие согласованности в работе между сотрудниками учебно-воспитательных частей и работниками других служб мест заключения.

Другим важным направлением социальной политики государ - ства в области переустройства деятельности мест лишения свободы после революции стала организация общего образования осужденных. Уже в Положении о работных домах, заменяющих существующие тюрьмы в Сибири и на Урале, принятом съездом комиссаров юстиции Сибири, Урала и Туркестана 25 мая 1918 г., говорилось, что при каждом работном доме создаются школы, имеющие целью дать каждому из заключенных возможность приобрести технические и общеобразовательные познания.

После революции одной из задач ИТУ становилась широкая организация школьного обучения. Однако сложность внутриполитической обстановки в стране, отсутствие необходимой материальной базы для школьного обучения, а также педагогов — все это не позволяло повсеместно организовать обучение осужденных. И не случайно в изданном Центральным карательным отделом НКЮ РСФСР 23 ноября 1918 г. циркуляре указывалось на неудовлетворительную постановку школьного дела в местах заключения, которое ведется бессистемно и неполно. Этот документ сыграл важную роль в налаживании работы. Перед губернскими карательными отделами была поставлена конкретная задача образовать комиссии в составе заведующего местами заключения, заведующих пенитенциарной и воспитательной частью, педагогов и представителей Пролеткульта для разработки плана необходимых мероприятий в школьном и библиотечном деле. Немаловажное значение имело и распространение Народным комиссариатом труда на преподавателей права совместительства, что позволило частично решить проблему учительских кадров для мест лишения свободы.

Большое значение для постановки школьного дела в местах лишения свободы сыграл Декрет об обязательной ликвидации неграмотности населения в возрасте от 8 до 50 лет. Задачу ликвидации неграмотности в ИТУ до 1920 г. решали совместно Центральный карательный отдел НКЮ и Наркомпрос. Преподавательский состав в школах для заключенных находился в ведении внешкольных подотделов местных органов системы Наркомпроса. Чтобы ликвидировать это двойное руководство и в целях активизации работы по выполнению указанного декрета вся ответственность за постановку общеобразовательного обучения осужденных возлагается на Народный комиссариат просвещения. В последующие годы повышение общеобразовательного уровня заключенных выдвигалось в качестве первого условия успеха исправительных мероприятий. Однако достижению этого мешало то обстоятельство, что в различных регионах по-разному решались вопросы о сроках и формах обучения. Эти вопросы нашли свое разрешение в циркуляре ГУМЗ НКВД от 10 февраля 1923 г. Согласно Положению об общих местах заключения РСФСР осужденные подразделялись для занятий в школе на три группы: неграмотные, малограмотные и грамотные. Однако сроки обучения не устанавливались. Поэтому циркуляр определил 3-месячный срок обучения для двух первых групп при 12-часовой нагрузке в неделю, 6-месячный — для третьей при 12—24-часовой нагрузке. Одновременно устанавливался перечень обязательных для изучения предметов в каждой из групп. Важнейшее значение этого документа состоит в том, что он впервые потребовал от администрации ИТУ, состоявших на государственном бюджете, организации школьного обучения для всех трех групп. Что касается ИТУ, состоявших на местном бюджете, то в них в обязательном порядке должна была осуществляться ликвидация безграмотности, а организация второй и третьей школьных групп ставилась в зависимость от наличия средств. Так были созданы предпосылки для планомерной ликвидации безграмотности среди заключенных.

В 1924 г. ГУМЗ принимает меры по установлению более тесных связей между местами заключения и местными чрезвычайными комиссиями по борьбе с неграмотностью. Это заставило комиссии включить в план работы конкретные мероприятия по ликвидации неграмотности в ИТУ, снабжать их учебными пособиями и оказывать методическую помощь.

12 июня 1925 г. СНК РСФСР принял решение о ликвидации неграмотности в стране к 10-й годовщине революции. В целях поощрения заключенных-учащихся ГУМЗ рекомендовало освобождать их на два часа от работы. Одновременно распределительные комиссии получили право засчитывать два рабочих дня за три лишения свободы наиболее прилежным из учащихся.

В марте 1926 г. ГУМЗ добивается направления Наркомпросом краевым, губернским и областным отделам народного образования циркуляра "О содействии культурно-просветительной части ГУМЗ НКВД РСФСР по расширению и углублению культурно-просветительной работы". Эта работа осуществлялась путем включения в план деятельности Чрезвычайной комиссии по борьбе с неграмотностью всех школ мест заключения, командирования работников

Глава 15. Политико-воспитательная работа в 1917—1959 гг. 423

комиссии в пункты ликвидации неграмотности, снабжения методической литературой. Большое значение имело и введение во всех вновь принятых на бюджет по смете НКВД РСФСР местах заключения должностей учителей. Благодаря этим мерам число школ и школьных работников в местах заключения в 1926 г. значительно увеличилось. Если в 1924—1925 гг. школ было 122, а число штатных школьных работников составляло 251, то в 1925—1926 гг. соответственно 204 и 348.

Однако, несмотря на эти достижения, почти половина небольших мест заключения не имела не только постоянных школ, но и специально оборудованных помещений для них из-за отсутствия свободных площадей. Кроме того, в ряде губерний местные штатные комиссии в связи с введением в начале 1926 г. "режима экономии" упразднили должности учителей или заменили их должностями воспитателей. Это создало определенные трудности в работе. Тем не менее администрация 123 мест заключения нашла правильный выход из создавшегося положения, организовав индивидуально-групповое обучение, когда к одному из грамотных прикреплялись 2—3 неграмотных или малограмотных.

Статистические данные показывают, что уже в первой половине 1926 г. 49,6% заключенных из общего числа подлежавших обучению посещали школу (в январе—июле 1925 г. — 38,5%, а в июле—декабре 1924 г. — 24,5%). Среди причин неполного охвата подлежавших обучению заключенных следует выделить отсутствие свободных помещений, недостаток школьных работников, недостаточное финансирование учебных расходов местными органами власти, перелимит и текучесть состава заключенных.

Несмотря на указанные трудности, школьная работа с неграмотными и малограмотными постепенно расширялась. Из каждых 100 заключенных, подлежавших обязательному обучению, занимались в школах по ликвидации безграмотности и малограмотности и в школах для малограмотных в 1925 г. — 80,8%, в 1926 г. — 82%, в 1927 г. — 84%. Анализ статистического материала переписи осужденных в 1926 г. позволил профессору Ю. Ю. Бехтереву сформулировать следующий вывод: "...следует обратить внимание на обучение грамоте женщин, выходцев из сельской местности, представителей национальных меньшинств, в возрасте от 19 до 40 лет из числа не судившихся, осужденных за преступления против порядка управления, против личности и за имущественные преступления". Этот вывод нашел отражение в циркуляре ГУМЗ от 25 марта 1929 г. "О первоочередности культурно-просветительного обслуживания заключенных из среды трудящихся" и от 24 декабря "О выполнении постановления СНК РСФСР от 6 сентября 1929 года". В документах подчеркивалось, что школьная работа должна строиться по принципу точного учета и полного охвата всех неграмотных и малограмотных заключенных, особенно рабоче-крестьянской молодежи и женщин, а также наиболее отсталых в культурном отношении заключенных из рабочих, деревенской бедноты и национальных меньшинств. Для остальной части заключенных школы повышенного типа могут создаваться лишь при обеспечении полного охвата работой по ликвидации общей и политической неграмотности всех малограмотных и неграмотных.

Таким образом, за период с 1925 г. по 1929 г. школьная работа в местах заключения не только получила организационное и методическое оформление, но и значительно расширилась.

В то же время уделялось достаточно много внимания различным формам проявления общественной активности заключенных, и прежде всего их самодеятельным организациям. Вопрос о самоуправлении заключенных в первые послереволюционные годы законодателем практически не ставился. Не имелось и опыта такой самоорганизации лишенных свободы. Однако работникам мест заключения становилось ясно, что в культурно-просветительной деятельности на новых началах невозможно обойтись без помощи самих заключенных. Поэтому уже в Положении об общих местах заключения РСФСР (1920 г.) впервые перед администрацией ставилась задача привлечь заключенных к подготовительным работам по устройству концертов, спектаклей и иных развлечений. Прообразы самодеятельных организаций стали появляться в отдельных местах заключения уже в 1919 г. Как вспомогательный орган учебно-воспитательной части культурно-просветительная комиссия из заключенных создается, например, в Вятском изоляторе специального назначения.

ИТК РСФСР (1924 г.) открывал более широкие возможности для администрации по введению самоуправления заключенных, но конкретизировал эту работу только в ст. 128, предусматривав - шей назначение контролера на кухне, выбранного из числа заключенных среднего или высшего разряда. Допускалось также создание культурно-просветительных комиссий, руководство которыми Кодекс возложил на представителей администрации — заведующего учебно-воспитательной частью или специально назначаемого лица (например, учителя).

Поиски форм и методов реализации требований Кодекса в части привлечения актива осужденных к решению задач админист- рации способствовали развитию ст. 89—91 ИТК и ст. 26, 27 Инструкции по учебно-воспитательной части в местах заключения РСФСР. В частности, администрация Сокольнического исправительно-трудового дома (Москва) разработала Положение о культурно-просветительной комиссии заключенных. Впоследствии этот документ послужил в качестве основы для выработки Положения о культурно-просветительной комиссии в местах заключения РСФСР.

Культурно-просветительная комиссия являлась выборным органом. На общем собрании заключенных среднего и высшего разрядов избирались пять ее членов и пять кандидатов (из числа бывших трудящихся) на три месяца. Они утверждались начальником или директором исправительно-трудового учреждения. При очередных выборах предусматривалось обновление состава на 50%. Как члены комиссии, так и избираемый ими секретарь могли освобождаться администрацией от всех работ. В своей деятельности комиссия опиралась на руководителей кружков из числа осужденных и активистов. В крупных местах лишения свободы для достижения согласованности в работе члены и кандидаты культурно- просветительной комиссии распределялись по секциям: школьная, библиотечная, лекционная, художественная и др. Для непосредственного руководства ими выделялись учителя-воспитатели. Комиссия отчитывалась раз в полтора месяца перед общим собранием заключенных высшего и среднего разрядов. Следует отметить тот факт, что культурно-просветительные комиссии прочно вошли в жизнь мест заключения, а их правопреемниками в последующие годы стали советы коллективов осужденных.

Институт камерных и коридорных культурников. Поиск путей перевоспитания заключенных наиболее подготовленными в пенитенциарном отношении сотрудниками мест заключения приводил к выработке новых форм и методов работы администрации с заключенными. Именно так возник и получил распространение институт камерных и коридорных культурников. Появившийся в 1924 г. в Вятском и Пензенском исправительно-трудовых домах опыт такой работы уже в 1925 г. был взят на вооружение в воронежских, самарских, саратовских и московских исправительно-трудовых учреждениях. Однако стихийное распространение института камерных и коридорных культурников по другим местам заключения приводило к различному пониманию их функций, порядка создания. В одних случаях они назначались приказом начальников, в других — заведующими учебно-воспитательными частями. В некоторых губерниях использовался принцип выборности культурников самими заключенными.

Четкость и ясность в этот институт внесла Инструкция камерным и коридорным культурникам в местах заключения РСФСР (1926 г.)- Инструкция преследовала цель вовлечения в повседневную активную культурно-просветительную работу возможно большего числа заключенных в интересах борьбы со старым бытом и его пережитками, а также в целях организации надлежащей педагогической среды непосредственно в той обстановке и в тех условиях, в которых заключенные живут, т. е. в отдельных камерах и на этажах.

В круг обязанностей культурников входило получение и распространение газет и журналов, обмен книгами между камерами, проведение громких читок журналов, газет, литературно-художественных произведений, биографий выдающихся деятелей, побуждение заключенных к работе в мастерских, обучению в школе и на курсах, вовлечение в подготовку спектаклей и концертов и т. п.

Камерные культурники избирались заключенными соответствующих камер из расчета один на 15 осужденных, причем камеры меньшей вместимости при выборах объединялись, а камеры свыше 15 человек имели право выбора двух и более культурников. Коридорные культурники избирались заключенными всех камер каждого этажа по одному на коридор (этаж). Срок полномочий устанавливался в три месяца. Они имели право совещательного голоса на заседании культурно-просветительной комиссии. Учебно- воспитательным частям вменялось в обязанность не менее двух раз в месяц проводить с ними совещания по обмену опытом работы.

Однако уже в первый год применения Инструкции с мест стали поступать сообщения о встречающихся трудностях и предложения о внесении уточнений. Таким образом, опыт повсеместного введения института камерных и коридорных культурников оказался не совсем удачным и в дальнейшем не получил развития.

Юридические бюро. Осужденные в силу своего материального положения не всегда имели возможность получать платную юридическую помощь. Многие из них не обладали элементарными юридическими познаниями и не могли использовать свои права на кассационное обжалование, досрочное освобождение, на устройство домашних дел и т. д. Нередко этих знаний не имели и сами сотрудники мест заключения. Необходимость в получении заключенными юридической помощи становилась очевидной. Для этого по инициативе учебно-воспитательных частей стали создаваться юридические бюро, которые обслуживались либо самими заключенными и воспитателями, либо дежурными членами коллегии адвокатов района, на территории которого находилось место ли- шения свободы. В состав юридического бюро, работавшего под руководством учебно-воспитательной части, входили, как правило, осужденные, переведенные в средний разряд (исправляющиеся, пользующиеся доверием администрации), имевшие юридические знания и опыт. Членами бюро не могли стать неоднократно судимые. Помощь оказывалась бесплатно.

Первые сведения о характере проводимой юридическим бюро работы встречаются в отчетах Таганской тюрьмы за 1922 г. Массовая организация юридических бюро в местах лишения свободы относится к 1923 г. По сведениям ГУМЗ НКВД, в 1924 г. в 13 губерниях юридическую помощь получили 17 279 человек.

Администрация привлекала членов юридического бюро не только к оказанию юридической помощи, но и к пропаганде правовых знаний среди всего контингента осужденных. При этом она опиралась на поддержку территориальных правоохранительных органов. В наиболее крупных местах заключения стали создаваться юридические кружки по изучению советского права и основ революционной законности. В период с июля по декабрь 1925 г. таких кружков в местах заключения РСФСР создано 93, а уже к июлю 1926 г. их насчитывалось 129.

Деятельность юридических бюро была обобщена в Инструкции ГУМЗ НКВД РСФСР по оказанию юридической помощи заключенным от 21 июля 1929 г., которая в качестве основных задач юридических бюро назвала пропаганду правовых знаний среди осужденных. Ответственность за деятельность бюро возлагалась на политико-воспитательные части мест заключения.

Библиотечная работа. Библиотечный фонд в местах лишения свободы после революции приходилось фактически создавать заново. С этой целью при НКЮ РСФСР в 1918 г. организуется книжный склад. К концу 1919 г. согласно отчету Центрального карательного отдела НКЮ РСФСР VII Всероссийскому съезду Советов удалось разослать около 30 000 томов. О наличии библиотек почти во всех местах заключения отмечалось как в протоколе I Всероссийского съезда заведующих губернскими карательными отделами в 1920 г., так и в отчете НКЮ VIII Всероссийскому съезду Советов.

Конкретные требования по организации библиотечной работы нашли отражение в Положении об общих местах заключения РСФСР (1920 г.). Каждое место лишения свободы должно иметь библиотеку с книгами научного и художественного содержания. В обязанности библиотекаря (вольнонаемного сотрудника или учителя) входила забота о пополнении библиотеки. Ему предписывалось систематически представлять в коллегию места лишения свободы список книг, которые целесообразно приобрести.

Организации чтения уделялось большое внимание, о чем свидетельствуют учеты прочитанных книг. В особый журнал заносились сведения о том, какие книги и кем прочитаны. Это позволяло педагогическому персоналу знать, какая именно литература интересует осужденных. Наблюдать за чтением книг осужденными и давать советы относительно выбора входило также в функциональные обязанности руководителей внешкольных занятий, которые в ходе бесед о прочитанном выясняли уровень его усвоения.

Перевод исправительно-трудовых учреждений на местный бюджет отрицательно сказался на библиотечном деле. Имевшаяся литература устарела морально и физически, а средства для приобретения новой отсутствовали.

ИТК РСФСР 1924 г. (ст. 96) организацию чтения вслух газет, журналов, книг по определенной программе, наблюдение за выбором литературы и беседы о содержании прочитанного определил как минимум внешкольной работы. При комплектовании библиотек первостепенное значение придавалось политико-просветительной и образовательно-воспитательной литературе. Однако все требования Кодекса трудно было реализовать. По состоянию на 1926 г. свои библиотеки имели только 57 наиболее крупных мест заключения. Большинство же обслуживалось библиотечным передвижным фондом Главполитпросвета. Такие библиотечки-передвижки, насчитывающие от 25 до 100 наименований, безусловно, были не в состоянии удовлетворить запросы мест заключения. Из-за недостатка средств слабо пополнялись и собственные библиотеки мест заключения.

В конце 20-х гг. в рамках проводившейся в стране культурной революции Наркомпрос РСФСР совместно с ВЦСПС и другими организациями и добровольными обществами объявили "библиотечный поход". Он имел своей целью превратить каждую библиотечку в очаг просветительской деятельности среди трудящихся масс. Не остались в стороне от этого начинания и места лишения свободы. НКВД РСФСР совместно с Главным политико-просветительным комитетом (Главполитпросветом) поставили перед администрацией задачу придать библиотечной работе такое же значение и общественный размах, как это делалось в отношении ликвидации безграмотности. При этом в циркуляре "Об участии исправительно-трудовых учреждений РСФСР в библиотечном походе" (1930 г.) указывалось, на какие силы следует опереться при решении поставленной задачи. Это — местные штабы культпохода, профсо- юзные и комсомольские организации, общества "Долой неграмотность", секции по народному образованию местных Советов, читательский актив осужденных из числа трудящихся и т. д. В циркуляре указывались пути и формы массовой библиотечной работы, среди которых выделялись диспуты, "литературные суды" над авторами книг и персонажами, вечера книги с инсценировками, товарищеские суды над "нерадивыми читателями", над "вредителями книги", конкурсы на лучшего читателя и др. Обращалось внимание на систематическое пополнение книжного фонда за счет производственно-технической, агрономической литературы, книг и брошюр, освещающих процесс коллективизации сельского хозяйства.

Использование радио в воспитательных целях. Как известно, радиовещание для широких слоев населения в нашей стране началось с конца 1924 г. ГУМЗ НКВД с самого начала правильно оценило его значение для ИТУ как одной из форм культурно-просветительной работы. Уже в декабре 1924 г. специальной телефонограммой в адрес начальников московских мест заключения ГУМЗ рекомендовало при клубах исправдомов устроить радиоприемники для принятия радиопередач от станций "Коминтерн" и "Сокольники". К середине 1926 г. радиоприемники были установлены в клубах трех московских и двух ленинградских исправительно-трудовых домов.

Начавшаяся радиофикация мест заключения поставила на повестку дня необходимость более широкой пропаганды идей радиовещания, популяризации радиотехнических знаний среди заключенных. Требовалось объединить зародившееся среди них радиолюбительское движение. Именно эту цель преследовала Инструкция по работе радиолюбительских кружков в местах заключения РСФСР (1927 г.), которая разрешала создание во всех местах заключения радиолюбительских кружков, определяла их задачи, основные направления работы и характер взаимоотношений с Обществом друзей радио СССР.

Первые успехи радиофикации, активное участие в этом самих заключенных повлияли на решение ГУМЗ наметить план радиофикации всех мест заключения к 10-й годовщине революции. Однако средств на одновременную полную радиофикацию не имелось, а поэтому радиофикация проводилась поэтапно. В первую очередь радиофицировались ИТУ общегосударственного, краевого, областного и губернского значения, содержащие не менее 500 осужденных и имеющие радиолюбительские кружки, способ- ные обеспечить уход за аппаратурой и трансляционной сетью. К середине 1928 г. удалось радиофицировать 123 места заключения, т. е. фактически все первой и часть второй очереди. Затем очередь дошла и до небольших домов заключения. На это в 1929 г. было отпущено 18 688 рублей.

Прослушивание радиопередач проходило организованно под контролем администрации или ответственного дежурного. Благодаря этому исключалось прослушивание нежелательных с идеологической точки зрения передач на политические темы с территорий сопредельных государств.

Многотиражная и стенная печать. Появление печатных изданий в местах заключения было обусловлено тем значением, которое придавалось им как важнейшему оружию агитации и пропаганды. Отдельные места заключения имели в своем распоряжении оставшиеся от царских времен типографии.

К наиболее ранним изданиям следует отнести выпускавшийся в Иркутской губернии в 1921 г. силами осужденных журнал "Мысль за решеткой". Его тираж составлял всего 15 экземпляров объемом 6—7 печатных листов. Удалось выпустить четыре номера, а затем, в связи с амнистией, редколлегия распалась и журнал прекратил существование.

Поскольку на предприятиях, в учреждениях страны все большее значение приобретали стенные газеты как форма выявления активности трудящихся, они появились и в местах лишения свободы.

Зарождавшаяся печать не только способствовала выявлению литературного дарования осужденных, но и помогала решению воспитательных задач, укреплению новых начал в быту лишенных свободы. В ряде случаев она освещала опыт воспитательной работы, способствовала его осмыслению, обобщению и закреплению в ведомственных распоряжениях. В своей работе редколлегии газет опирались на литературные кружки, камерных корреспондентов — "камкоров". К голосу "своей" газеты осужденные прислушивались, чутко реагируя на помещенные статьи и заметки.

Проведенный ГУМЗ НКВД анализ публикаций в стенных и периодических изданиях показал, что администрация мест лишения свободы в недостаточной степени руководила этим участком работы. По состоянию на 21 ноября 1925 г. в 18 местах лишения свободы РСФСР выходили газеты и журналы, однако они, как правило, замыкались на внутренней жизни осужденных. Нужен был иной подход к организации печати. Поднимался вопрос об из-

Глава 15. Политико-воспитательная работа в 1917—1959 гг. 431

дании единой газеты для мест лишения свободы РСФСР, но эта проблема не была решена.

Участие советской общественности в воспитательном процессе в местах лишения свободы. Неоценимую помощь администрации исправительно-трудовых учреждений оказывала общественность, ее участие — один из принципов развития ИТУ. Это участие может проявляться в многообразных формах, и среди них особое место занимают наблюдательные комиссии.

Первые наблюдательные комиссии возникли в начале 20-х гг. Еще ранее появились распределительные комиссии, существовавшие с момента их юридического закрепления во Временной инструкции о лишении свободы как о мере наказания и о порядке отбывания такового (1918 г.).

Кодекс 1924 г. предоставил широкие возможности общественности для непосредственного участия в воспитательном процессе, предусмотрев создание при каждом месте лишения свободы наблюдательных комиссий, и закрепил их правовое положение. Одновременно закреплялись и существовавшие распределительные комиссии. Их компетенции были разграничены. Параллельное существование этих органов в 20-е гг. объясняется поисками форм участия общественности в деятельности исправительно-трудовых учреждений.

В дальнейшем, признав преимущество наблюдательных комиссий перед распределительными, ВЦИК и СНК РСФСР 30 октября 1929 г. приняли постановление "Об упразднении распределительных комиссий при инспекциях мест заключения".

Оценивая итоги проделанной работы, следует отметить, что в процессе реализации требований исправительно-трудового законодательства к концу 20-х гг. содержание деятельности мест лишения свободы коренным образом изменилось, и в особенности в области воспитательной работы. Однако многогранное воспитательное воздействие на осужденных оказывалось только в наиболее крупных местах заключения, что вполне объяснимо. Такие учреждения располагали собственной производственной базой, кадрами воспитателей, средствами на культурно-просветительную работу и находились, как правило, в промышленных центрах.

В целом же на уровне культурно-просветительной работы отрицательно сказывались такие факторы, как нехватка средств, хроническое перенаполнение мест заключения, невысокий уровень квалификации кадров, а также недостаточно активное участие общественности в процессе воспитания осужденных. Все эти проблемы предстояло решать в последующие годы.

15-3200