Судоустройство и судопроизводство в России в первой половине XIX в.

В созданную в годы правления Екатерины П судебную сис­тему России были внесены в конце XVIII - начале XIX в. некото­рые изменения. В частности, были упразднены верхние земские суды, рассматривавшие дела дворян, верхние и нижние расправы, подсудность которых распространялась на государственных кре­стьян и однодворцев, а также губернские магистраты, решавшие Дела городских жителей.

Кизеветтер А.А. Местное самоуправление в России, IX-X1X ст.: Ист. °черк.-М„ 1910.-С. 154-155.

108

В 1802 г. было учреждено Министерство юстиции, которое занималось кадровым обеспечением и организацией новых судеб­ных органов, а также надзором за их деятельностью. Однако отсут­ствие четкой регламентации взаимоотношений Сената и Мини­стерства юстиции в российском законодательстве приводило часто к разногласиям по процедуре и существу рассматриваемых дел. Министр юстиции в качестве генерал-прокурора являлся по- прежнему и руководителем канцелярии Сената. Так, например, ес­ли сенаторы департамента не достигли решения по какому-либо делу, то его рассмотрение переносилось в общее собрание депар­таментов Сената, где для положительного решения дела необходи­мо было собрать не мене двух третей голосов. Если же решение по данному делу не получало необходимого количества голосов или министр юстиции был против, то мнение меньшинства должно бы­ло обсуждаться на заседании совета обер-прокуроров. Решение, принятое данным советом, поступало на утверждение сенаторов департамента. В случае невозможности достичь согласия, дело на­правлялось в Государственный Совет, а затем к императору.

Важнейшими функциями Министерства юстиции в соответ­ствии с Манифестом “Об общем учреждении министерств” были: управление судебной системой страны и осуществление общего надзора за деятельностью судебных органов, а также обеспечение охраны земельных прав дворянства, посредством надзора за судеб­но-межевыми делами.

Как видим, главным направлением в работе Министерства юстиции в первой четверти XIX в. был надзор за деятельностью судебных органов в стране. 5 августа 1816 г. в письме министру юстиции Д.П. Трощинскому император Александр I очертил круг его полномочий, заключавшихся в том, чтобы усилить “надзор, да-

109

бы дела, как в Правительствующем Сенате, так и во всех подчи­ненных ему местах имели успешнейшее течение”, а “законы и ука­зы повсюду исполнялись неизменно...”¹. Касаясь проблемы волоки­ты и мздоимства, присущих российским судам, Александр I под­черкивал, чтобы “обличаемые в сем гнусном пороке нетерпимы были в службе и преследуемы со всею строгостью законов”^{[96] [97].}

Преобразования высших органов государственной власти коснулись и структуры Сената. Так, 27 января 1805 г. были образо­ваны пятый (уголовный) и шестой (уголовный) департаменты, яв­лявшиеся высшим апелляционным судом по уголовным делам, а также седьмой (апелляционный) и восьмой (апелляционный) де­партаменты, которые представляли собой высший апелляционный суд по гражданским делам. С 16 марта 1808 г. пятый департамент стал подразделяться на два отделения: 1-е отделение ведало делами о волнениях крестьян, об убийствах, грабежах, разбое, поджигате­лях, о вероотступничестве, сектантах и раскольниках, преступле­ниях против государственной власти; к компетенции 2-го отделе­ния относились дела о должностных преступлениях, о казнокрад­стве, о крепостных, судимых за побеги; о порубке леса, контрабан­де, об уклонении от рекрутской повинности, о жалобах подсуди­мых, о протестах прокуроров, о несогласии губернаторов с реше­ниями судебных палат.

Шестой (уголовный) департамент, находившийся в Москве, рассматривал дела по следующим губерниями: Вологодской, Во­ронежской, Вятской, Грузино-Имеретинской (с 19 апреля 1811 г.);

110

областям: Бессарабской, Кавказской, Каспийской и земли Войска Донского (с 28 сентября 1820 г.).

Седьмой (апелляционный) и восьмой (апелляционный) де­партаменты также находились в Москве и рассматривали в иссле­дуемый период дела в порядке очередности без разграничения их по видам или по губерниям.

Государственный Совет, учрежденный I января 1810 г., стал дополнительной судебной инстанцией, так как его департамент гражданских и духовных дел имел право рассматривать граждан­ские и уголовные дела, поступавшие в качестве апелляции.

В губерниях действовали всесословные судебные органы - губернские палаты по уголовным и гражданским делам. Они рас­сматривали дела о должностных преступлениях, поджогах и др. в качестве суда первой инстанции, а также являлись апелляционной инстанцией для уездных и городских судов. Так, палатами по уго­ловным делам “в 1847 году осуждено, - как указывает В.И. Власов, - 29123 человека, из них приговорено к каторжным работам 627 лиц (2,2%) и к тюремному заключению и к аресту 4604 (15,8%); в 1849 году, соответственно, 28690, 850 (3%), 3502 (12,2%); в 1850 году - 28389, 646 (2,3%), 3083 (10,9%); в 1851 го­ду-35132, 727 (2,1%), 3373 (9,6%)”'.

111

В каждой губернии существовали совестные суды, созданные еще при Екатерине II. Совестной суд состоял из судьи и 6 заседате­лей, избиравшихся по 2 представителя от дворянского, городского и сельского сословий. В этих судах рассматривались дела о пре­ступлениях несовершеннолетних и умалишенных, имущественные споры между родственниками, а также другие гражданские дела, если стороны соглашались решать спор в совестном суде. Деятель­ность совестных судов носила примирительный характер. Сторона, неудовлетворенная решением совестного суда, имела право обра­титься в обычный суд.

Сохранились также низшие сословные уездные суды, рас­сматривавшие дела дворян и государственных крестьян. Городовые магистраты и ратуши решали дела купцов и мещан.

Во всех крупных городах, а иногда и в каждой части города действовали торговые словесные суды.

Следует отметить, что в судебной системе Российской импе­рии в начале XIX в. был создан особый суд - коммерческий, при котором состоял прокурор. В его состав входили председатель, че­тыре члена и один консультант (докладчик или секретарь). Причем члены суда избирались купцами из своего сословия.

Юрисдикция коммерческого суда распространялась на купе­ческие сделки, иски городских и иногородних купцов, а также в отношении представителей других сословий, касавшихся исключи­тельно торговых дел. Суд имел право принимать окончательное решение по делам, стоимость иска которых была менее 500 руб., дела с более высокой исковой стоимостью должны были рассмат-

112

риваться в порядке апелляции в Сенате. Коммерческие суды созда­вались, прежде всего, в приморских городах, а затем стали форми­роваться и в других местах, где широко развивалась торговля.

Кроме того, в Петербурге, Москве, Вильно и Архангельске функционировали надворные суды, рассматривавшие дела иного­родних граждан, а также военнослужащих, оказавшихся в отдале­нии от расположения своих воинских подразделений.

Дела, связанные с малозначительными имущественными спорами и проступками, рассматривали волостные и сельские рас­правы, созданные в 1838 г. Существовали также ведомственные суды: военные, морские, духовные, лесные, горные и др.

Таким образом, в России в первой половине XIX в. суд не был отделен от администрации, сохранялся принцип сословности, а судебные функции выполняли не только суды, но и местная адми­нистрация. Так, решения губернских палат по уголовным и граж­данским делам по-прежнему должны были утверждаться губерна­торами, а некоторые должностные лица полиции (городничие, ча­стные приставы, квартальные надзиратели и становые приставы) имели право рассматривать дела о кражах, сумма иска которых не превышала 20 рублей.

Судебный процесс в первой половине ХЕХ в. характеризовался следующими особенностями: 1) судебные заседания проходили тай­но, при закрытых дверях; 2) на суде не могли присутствовать не только посторонние лица, а также стороны и свидетели; 3) дела рас­сматривались судом на основании одних лишь письменных показа­ний; 4) устные свидетельские показания на суде не допускались.

Приговоры и решения суд выносил только на основе письмен­ных материалов следствия. Собственное признание обвиняемого по- прежнему являлось важнейшим доказательством его виновности.

113

При этом широкое применение получили пытки. В основе приговора было не убеждение судей, а формальные соображения, в зависимо­сти от того, сколько было свидетелей “за” и “против”. Если у суда не было необходимых доказательств виновности обвиняемого, то дело прекращалось. Однако данное лицо в соответствии с приговором оставляли на всю жизнь “в подозрении”, что значительно осложняло их положение в обществе. “Сельские общества нередко высылали, - отмечает С.А. Егоров, - опороченных таким судебным решением сочленов на постоянное жительство в Сибирь”'.

Была значительно затруднена возможность обжаловать при­говор или решение суда, так как для этого необходимы были боль­шие средства. Поэтому жалобы в течение многих лет находились в судах нерассмотренными.

Тайный характер судопроизводства предоставлял широкий простор для различных злоупотреблений, необоснованных обвине­ний, взяток и т.п.

Что касается развития судебной системы страны в целом, то она практически сохранялась в том виде, в каком она сложилась еще в конце XVIII- начале ХІХ в. Особенно это наглядно отраже­но на местах, на уровне уездов и губерний. Главами администра­тивных органов в губернии были губернаторы, опиравшиеся в сво­ей деятельности на губернские правления.

В соответствии с законом 1845 г. губернское правление со­стояло из общего присутствия и канцелярии. Председательствовал на общем присутствии губернатор, а оно само включало вице- губернатора, советников и асессоров.

* Егоров С.А. История отечественного государства и права, IX - первая по­ловина XIX века. Опыт проблемного изложения. - Ярославль, 2000. - С. 328.

114

наторы, а на окраинах страны во главе нескольких губерний обыч­но назначали генерал-губернатора.

В начале 30-х годов XIX в. были в два раза увеличены сроки пребывания на выборных должностях в судебных учреждениях. “Закон 1831г. для выборных должностей вводил, - пишет В. Бочкарев, - по судебному ведомству шестилетний срок, взамен прежнего трехлетнего, и вместе с тем уравнивал выборную службу с правительственной”'. К тому же в Манифесте от 6 декабря 1831 г. вводилась выборная система для председателей губернских судеб­ных палат, которые ранее назначались на эти должности. При этом подчеркивалось, что избираться они должны были непременно дворянством.

Очевидно, такими мерами царское правительство пыталось привлечь к работе в органах управления видных представителей местного дворянства. Однако, как указывает В. Бочкарев: “На су­дебные должности преимущественно попадали представители мел­копоместного дворянства, все же, что было в губернии покрупнее и позначительнее, или совсем не служило, или старалось сделать блестящую карьеру в столице, в высших правительственных учре­ждениях”^{[98] [99].}

В уезде функционировал, как и прежде, нижний земский суд, который возглавлял руководитель уезда капитан-исправник. Прав­да, в 1837 г. местная судебная система была незначительно преоб­разована. Нижний земский суд теперь включал исправника, непре­менного заседателя и 2 сельских заседателей.

115

Во главе волостей были волостные правления (волостной го­лова, заседатели и писарь), станами руководили приставы.

Рассуждая об образовательном уровне судей, В. Бочкарев указывал, что “образовательного ценза для судей закон не устанав­ливал, и каждый дворянин, имеющий какой-нибудь чин, или купец, приписанный к гильдии, мог быть избран на любую должность в местных судебных установлениях...”, вследствие чего “в судах пер­вой инстанции неграмотные или малограмотные составляли боль­шинство”¹. Даже Сенат не всегда был укомплектован достаточно образованными чиновниками. Так, “в 1841 г., например, в семи пе­тербургских департаментах Сената и двух общих собраниях, имевших отдельные канцелярии, было всего только 6 человек с высшим образованием”^{[100] [101].}

Однако “главной язвой, разъедавшей старые суды, было, - подчеркивает В. Бочкарев, - поголовное взяточничество, в котором повинны были решительно все, от мелкой приказной сошки до сильных высокопоставленных чиновников министерства юсти­ции”^[102]. О повсеместном распространении взяточничества в судеб­ных учреждениях красноречиво свидетельствует тот факт, “что сам министр юстиции граф Панин, составляя рядную запись в пользу своей дочери в петербургском уездном суде, вынужден был, в силу обычая, дать, правда, не лично, а через директора департамента Топильского, 100 рублей надсмотрщику, в руках которого находи­лось это дело”^[103].

суд И Судебная реформа. - М., 1915.

116

Волокита была в то время характерна практически для всех судебных учреждений, включая и Сенат. “Дела иногда в одной первой инстанции залеживались по 10-15 лет, а по известному делу Шидловских, - как указывает В. Бочкарев, - в течение семи лет Сенатом было издано до 12 противоречивых указов; и только через 20 лет решен был формальный вопрос о порядке направления этого дела; по существу же оно ни разу не разбиралось в течение всего этого времени”¹.

В целом “в старых судах во всем решительно господствовала, - как указывает В. Бочкарев, - канцелярия, и секретарь, как знаток бумажного крючкотворства, играл в ней первенствующую роль. Заседатели являлись простыми статистами, а в большинстве случа­ев просто отсутствовали во время разбора тех или иных дел”^{[104] [105].}

Характерной чертой политики Николая I в области государ­ственного устройства России, было то, что собственная его импе­раторского высочества Канцелярия фактически по своему значе­нию была выше всего государственного аппарата управления. При­чем небольшая группа высших чиновников из ближайшего окру­жения императора принимала решения по важнейшим вопросам внешней и внутренней политики. Во время правления Николая I в структуре данной канцелярии было образовано шесть отделений, которые по своему функциональному назначению практически не отличались от действовавших в то время министерств. Особое ме­сто в деятельности канцелярии занимало И отделение, осущест­вившее большую работу по завершению кодификации российского законодательства и участвовавшее в подготовке различных проек-

тов по совершенствованию аппарата управления, в том числе и су­дебных учреждений страны.

В целом судебная система первой половины XIX в. мало чем отличалась от структуры судоустройства последней четверти XVIII в. В нее входили особые суды для дворян, горожан, крестьян, специальные коммерческие, совестные, межевые и т.д. Кроме того, судебные функции выполняли и такие административные органы, как губернские правления, управления полиции и др. В частно­сти, “к концу первой половины XIX в. оказалась подробно раз­работана, - отмечает Л.И. Земцов, - структура крестьянского самоуправления (на примере казенных деревень), частью кото­рой были судебные функции, в том числе и с правом суда по мел­ким проступкам в крестьянской среде”¹.

Таким образом, можно вполне согласиться с утверждением Н.Н. Ефремовой о том, что изменения в судебной системе России “проводились в основном по следующим направлениям: 1) ограни­чение числа инстанций; 2) изменение правил делопроизводства с целью его ускорения; 3) декларирование ограничения вмешательства администрации в отправление правосудия; 4) повышение образова­тельного уровня кадрового состава судебного ведомства”". Но даже эти незначительные перемены осуществлялись зачастую медленно и недостаточно эффективно, не затрагивая саму структуру и принципы организации судебной системы России. Характеризуя волокиту и чрезмерную медлительность в ходе рассмотрения дел, С.В. Юшков

118

указывал, что “в 1831г. в петербургских губернских учреждениях было обнаружено 120 тыс. нерешенных дел, среди которых 5361 д_е. ло относилось к должностным преступлениям”^[106].

В целом судебные учреждения в России в первой половине ХЕХ в. находились под сильным влиянием административных ор­ганов. Полиция осуществляла проведение следствия и исполнение приговора. Она также нередко брала на себя и судебные функции по незначительным делам. Рассмотрение дел в суде происходило при закрытых дверях. К тому же в судебных учреждениях процве­тали повсеместное взяточничество и волокита. Все это свидетель­ствовало о серьезном кризисе судебной системы России, практиче­ски не претерпевшей существенных изменений со времени “Учре­ждения для управления губерний Всероссийской империи” 1775 г., и о насущной необходимости ее реформирования.

119