§ 1. Понятие "потерпевший" в контексте уголовно-процессуального права

В древнерусском праве, как известно, между уголовным и гражданским процессом не было существенного различия и потому потерпевший и обвиняемый именовались просто сторонами судоговорения.

<119> См.: История государства и права России. В документах и материалах.

<120> См.: Даль В. Толковый словарь. Том 3. М., 1955. С. 346.

<121> См.: Центров Е.Е. Криминалистическое учение о потерпевшем. М.: МГУ, 1988. С. 33. Следует заметить, что вопреки неправомерному предрассудку заметного числа российских правоохранителей потерпевшим, хотя бы потенциально, должен быть признан не только тот человек, которому преступлением уже причинили моральный, физический или имущественный вред, но и тот, кому приготовлением или покушением на совершение преступления безуспешно попытались нанести вред, но не смогли фактически этого сделать по не зависящим от воли преступников обстоятельствам. Такими случаями, например, могут быть приготовление яда для его отравления, неудачный выстрел в него из огнестрельного оружия как в намеченную потенциальную жертву. В этом смысле всех потерпевших условно можно было бы подразделить на два вида: фактически, или актуально потерпевших, которым преступлением был причинен очевидный моральный, физический и имущественный вред, и потенциальных потерпевших, которые избежали такого вреда по разным не зависящим от преступного замысла виновных причинам.

Как известно, в России термин "потерпевший" законодательно впервые появился в Уставе уголовного судопроизводства 1864 года и обозначал "потерпевших от преступления лиц", "потерпевших вред и убытки", одним словом, "обиженных" преступниками людей. По российскому Уставу уголовного судопроизводства 1864 года под понятием "потерпевший" подразумевалось фактически пострадавшее от преступления лицо, которое уже в качестве стороны вступило в процесс уголовного судопроизводства <122>. Следует заметить, что для участия в уголовном процессе никакого официального признания пострадавшего от преступления лица в качестве потерпевшего дореволюционное российское законодательство не требовало, поскольку такое признание фактически потерпевшего от преступления лица само собой подразумевалось. И это, как нам представляется, было вполне обоснованно и правомерно не только в теоретическом, но и в практическом смысле.

<122> См., например: Устав уголовного судопроизводства России.

Во многих международно-правовых документах понятие "потерпевший" обозначается термином "жертва преступления". Так, например, Декларация основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью, принятая Резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 года <123>, дает свое определение понятия "жертвы преступлений". Согласно этому международно-правовому документу жертвами преступления являются "лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, нарушающего действующие национальные уголовные законы государств-членов, включая законы, запрещающие преступное злоупотребление властью". Иными словами, уже на уровне международного права четко различаются жертвы преступлений, которые совершены как со стороны обычных лиц или граждан, так и со стороны должностных лиц, которые наделены государственной властью.

<123> См.: Международные акты о правах человека: Сборник документов. М., 2000. С. 165 - 167.

По мнению некоторых специалистов, жертвами преступлений в Российской Федерации ежегодно становятся более двух миллионов граждан, однако официальная статистика не отражает реального уровня преступности: если учесть близких родственников пострадавших и их иждивенцев, то количество жертв преступлений составит более десяти миллионов человек <124>. По мнению И. Л. Трунова, в погоне за соблюдением и гарантированностью прав и свобод лиц, подозреваемых или обвиняемых в совершении преступления, основная масса которых находится в бедственном положении, законодатель и правоприменитель совершенно забыли о лицах, потерпевших в результате противоправных деяний <125>.

<124> См.: Трунов И. Л. Защита прав личности в уголовном процессе. М., 2005. С.

<125> См.: Трунов И. Л. Защита прав личности в уголовном процессе. М., 2005. С.

Разумеется, что российское законодательство на всех уровнях своего действия гарантирует судебную защиту прав и законных интересов всех людей, и не только граждан Российской Федерации в соответствии с ч.

<126> См. также: Рыжаков А.П. Собирание (проверка) доказательств. Показания как средство доказывания. М., 2007. С. 224.

В УПК РФ понятие "потерпевший" носит двусмысленный характер: в одном случае оно обозначает лицо (человека или организацию), которое фактически пострадало от совершенного преступления и которому по этой причине нанесен физический, имущественный или моральный вред; в другом случае оно означает человека или юридическое лицо, в отношении которого дознаватель, следователь, прокурор или суд вынес соответствующее постановлении (определение) о признании его в качестве потерпевшего. В отличие от уголовно-процессуального законодательства Российской империи, о котором мы уже говорили выше и которое не содержало в себе отдельного института признания пострадавшего от преступления лица в качестве потерпевшего, ныне действующее российское законодательство не предоставляет фактически пострадавшему от преступления лицу процессуального положения стороны дела до тех пор, пока оно не будет формально признано дознавателем, следователем, прокурором или судом в качестве потерпевшего.

Естественно, здесь возникает вопрос: как разрешить подобную законодательную дилемму, которая подчас вызывает разного рода недоразумения в следственно-судебной практике и способствует, с одной стороны, сокрытию многочисленных совершенных преступлений и росту уровня латентных преступлений, а с другой стороны, становится основанием для вынесения разного рода необоснованных и незаконных уголовных процессов и даже обвинительных приговоров? Представляется, что для правомерного выхода из указанного двусмысленного положения было бы правомерно и логично считать, что если заявившее о совершенном против себя преступлении вменяемое лицо не уличено в качестве ложного доносителя или лжесвидетеля, но только в качестве добросовестного заблудившегося, то такое лицо либо должно быть убеждено правоохранительными органами в своем невольном заблуждении о якобы совершенном преступлении, либо, если правоохранительные органы не смогли убедить его в том, что он добросовестно заблуждается, оно условно и временно должно быть признано в качестве потерпевшего, наделено соответствующими процессуальными правами и обязанностями для беспрепятственного доступа и участия в уголовном судопроизводстве.

<127> См.: Специальное расследование. Невысокое напряжение. Способны ли наши правоохранительные органы к продуктивной работе? // Ступино. 2007. 29 июня. С. 3. Здесь выражается крайнее возмущение журналиста районной газеты привычным бездействием ступинских органов милиции и прокуратуры: "Вы когда-нибудь работать будете, господа? Или будете строчить отписки, что кто-то "добросовестно заблуждается, что у него украли, подожгли, убили...".

Для такого нового порядка беспрепятственного и конституционно гарантированного допуска потерпевших к правосудию необходимо, чтобы в действующий УПК РФ были внесены существенные изменения и дополнения. Представляется, что в связи с такой необходимостью часть 1 ст. 42 УПК РФ, в которой дается законодательное определение понятия "потерпевший", должна быть отредактирована следующим образом: "В качестве потерпевшего должен быть процессуально признан любой человек или юридическое лицо, которому в результате совершения преступления либо злоупотребления властью причинен или мог быть причинен физический, материальный или моральный вред. Решение о признании потерпевшим фактически пострадавшего от преступления лица или потенциального потерпевшего должно быть вынесено дознавателем, следователем, прокурором или судом не позднее десяти дней после возбуждения уголовного дела в форме отдельного постановления".

Представляется, что данное определение потерпевшего выгодно отличается от того, которое дано в действующем УПК РФ. Дело в том, что, во-первых, пострадавший или жертва преступления автоматически не "являются" потерпевшими, а должны быть юридически признаны дознавателем или следователем в качестве потерпевшего для получения определенного уголовно-правового положения со всеми вытекающими отсюда правами и обязанностями; во-вторых, вместо не совсем точного понятия "физическое лицо" лучше в законе указать просто "каждое лицо" или "каждый человек", которые являются не только физическим (материальным), но могут быть также душевным и духовным лицом; в-третьих, потерпевшим должно быть признано не только то лицо, которому реально уже причинен тот или иной вред, но также и то лицо, которому не причинен фактический вред, но которое узнало и сообщило о преступном реальном приготовлении или покушении на его жизнь, достоинство, честь, здоровье, деловую репутацию и имущество. В противном случае все неудачные, но реальные попытки совершения противоправных и общественно опасных деяний не будут считаться преступлениями, а их потенциальные жертвы - потерпевшими <128>.

<128> См.: Ибрагимов И.М. Понятие "потерпевший" в контексте уголовно- процессуального права // Представительная власть - XXI век: законодательство, комментарии, проблемы / Под общей редакцией А.П. Любимова. 2008. N 1. С. 28 - 29.

В российской следственно-судебной практике нередко отказываются признать потерпевшими тех лиц, которые заявили о попытке совершения против них преступления. Такое нередко бывает в случаях неудачного покушения на убийство, отравление, причинение телесных или имущественных повреждений. Однако жертвы таких преступлений остаются без юридического признания в качестве потерпевших по причине отсутствия реального вреда от попытки совершения преступления. Такое понимание и толкование действующего уголовно-процессуального законодательства не может считаться правомерным и допустимым в российской уголовно-процессуальной практике правоприменения. Представляется, что при предложенном нами законодательном определении понятия "потерпевший" большинство дознавателей, следователей, прокуроров и судей уже не смогут с легкостью произвольно сослаться на отсутствие очевидного вреда, который мог бы быть нанесен заявителю в случае неудачно совершенного против него преступления. Точное законодательное определение понятия "потерпевший" может способствовать единообразному пониманию и точному исполнению действующего российского уголовно-процессуального законодательства со стороны многоразличных дознавателей, следователей, прокуроров и судей независимо от их очевидно различных уровней правосознания, образовательно-правовой подготовки, общей культуры и положительного опыта работы.

В этом контексте ст. ст. 144, 145 и 148, предусматривающие порядок и процедуру принятия решения об отказе в возбуждении уголовного дела, также должны быть соответствующим образом существенно поправлены. Указанное положение закона, к примеру, может иметь такое содержание: "Если органу дознания, следователю, прокурору не удалось убедить заявителя о совершенном против него преступлении в том, что он добросовестно заблуждается, то они до возбуждения уголовного дела обязаны принять все меры по тщательной проверке представленных заявителем доказательств признаков и следов преступления (сведений, документов, предметов и других вещественных доказательств), произвести необходимое освидетельствование заявителя, а также судебную экспертизу представленных заявителем предметов <129> для выявления реальных оснований для возбуждения уголовного дела и допуска заявителя к участию в уголовном процессе. Заявитель предупреждается о том, что после его отказа от признания себя в качестве добросовестно заблудившегося, юридического признания его потерпевшим и допуска его к участию в уголовном судопроизводстве он обязан будет возместить все судебные расходы в случае окончательного судебного решения о его добросовестном заблуждении". В этом случае, если дознаватель, следователь или прокурор все же не сочли необходимым возбудить уголовное дело, то в своем постановлении они обязаны основательно и подробно мотивировать то, почему результаты освидетельствования заявителя и судебной экспертизы предметов, представленных им в качестве вещественных доказательств факта совершенного преступления (приготовления или покушения), не указывают на признаки того или иного преступления.

<129> Например, следов огнестрельного оружия, отравляющих веществ, образцов отравленной слюны, мочи, кала или крови.

Дознаватели и следователи не вправе отказаться от возбуждения уголовного дела и признания заявителя потерпевшим, если они не приняли все возможные меры для производства осмотра места происшествия, освидетельствования заявителя, а также не приняли и не подвергли экспертизе представленные им предметы, которые могут прямо или косвенно указывать на признаки преступления либо его приготовления или покушения. В противном случае для дознавателей, следователей и прокуроров откроется огромная возможность для произвольного отношения к разного рода заявлениям или сообщениям о преступлениях в зависимости от личности заявителя, предполагаемого преступника и наличной перспективы раскрытия данного преступления. И это есть именно то, что мы зачастую наблюдаем, когда весомая масса сообщений о совершенных преступлениях либо не регистрируется, либо скрывается и оставляется без должного ответа и хода. К примеру, за 2006 год на учет в системе МВД было постановлено 143498 заявлений о преступлениях <130>.

<130> См.: Состояние законности и правопорядка в РФ и работа органов прокуратуры. М., 2007. С. 3.

Представляется, что предложенная нами законодательная поправка может дать потерпевшему конституционно гарантированный каждому человеку реальный доступ к правосудию и судебную защиту в соответствии со ст. ст. 46 и 52 Конституции РФ. Такая поправка к закону может дать реальную возможность фактически или потенциально пострадавшему от преступления лицу участвовать в уголовном процессе и полномерно защищать нарушенные, по его мнению, свои права и законные интересы. С другой стороны, предложенная законодательная поправка может дополнительно стать еще одним препятствием для всех ложных доносчиков, которые, кроме установленной Уголовном кодексом РФ юридической ответственности, обязаны будут в конечном итоге нести также материальную ответственность за необоснованно произведенные следственные и судебные расходы, если ложность их доноса будет обнаружена на последующих стадиях уголовного судопроизводства.

В соответствии с ч. 8 ст. 42 УПК РФ по уголовным делам о преступлениях, последствием которых явилась смерть лица, права потерпевшего должны переходить к одному из его близких родственников. Представляется, что данное положение неправомерно суживает круг тех лиц, которые могут стать правопреемниками погибшего потерпевшего, так как на иждивении убитого могут находиться несколько нетрудоспособных или вовсе недееспособных людей, престарелых людей или малолетних детей. Разумеется, эта категория пострадавших от совершенного преступления людей имеет право обращаться в суд с гражданско-правовым иском о возмещении нанесенного им ущерба, но всем известно, что гражданский истец не имеет такого объема процессуальных прав, как потерпевший в уголовном судопроизводстве. Следовательно, количественные и качественные ограничения, установленные в ч. 8 ст. 42 УПК, являются неправомерными и необоснованно ограничивают реальные возможности потерпевших защищать свои права и законные интересы в надлежащей мере.

Этот вопрос необходимо решать не на уровне подзаконных актов или авторитетных комментариев, а на уровне самого действующего уголовно-процессуального законодательства, ибо в противном случае по каждому случаю обнаружения явной законодательной погрешности потерпевшим и их представителям постоянно придется обращаться в различные судебные инстанции (например, в верховные, конституционные и уставные суды) для правомерного толкования неправомерной буквы закона, что вовсе не будет способствовать своевременной и необременительной защите прав и законных интересов потерпевших <131>. К примеру, 18 января 2005 г. Конституционный Суд РФ вынес Определение, благодаря которому ч. 8 ст. 42 УПК РФ осталась непоправленной. Представляется, что подобные конституционно-судебные толкования действующего российского законодательства, которые вместо его реального совершенствования лишь ретушируют его недостатки, не делают чести ни самому законодателю, ни главному органу конституционной юстиции России <132>.

<131> См.: Леви А. А. Потерпевший в уголовном процессе. М. С. 11 - 12.

<132> См.: Осипян Б.А. Проблемы толкования конституционных положений // Конституционное и муниципальное право. 2007. N 7.

Согласно ч. 1 ст. 42 УПК РФ потерпевшими должны быть признаны не только люди, или, по выражению законодателя, "физические лица", которым преступлением причинен физический, имущественный, моральный вред, но также и юридические лица, которым преступлением причинен вред их имуществу и деловой репутации. По ст. 53 ранее действовавшего УПК РСФСР юридические лица не могли быть признаны в качестве потерпевших, хотя преступными действиями вред нередко причинялся также государственным и общественным организациям, предприятиям и учреждениям, которые не могли стать стороной в уголовном судопроизводстве, но только имели юридическую возможность заявлять исковые требования к преступнику - причинителю вреда - в порядке гражданского судопроизводства. В этом смысле новый УПК РФ правомерно и заметно расширил круг лиц, которые могут быть признаны в качестве потерпевших в уголовном процессе и допущены к процессу уголовного правосудия в качестве самостоятельной стороны рассматриваемого дела.

Согласно ст. 48 ГК РФ юридическим лицом признается организация, которая имеет в собственности, хозяйственном ведении или оперативном управлении обособленное имущество, имеет самостоятельный баланс или смету и отвечает по своим обязательствам этим имуществом, может от своего имени приобретать имущественные и личные неимущественные права и обязанности, быть истцом и ответчиком в суде. Юридическими лицами могут быть производственные и потребительские кооперативы, хозяйственные товарищества и общества, государственные и муниципальные унитарные предприятия, общественные и религиозные организации и объединения, благотворительные и иные фонды, ассоциации и союзы, которые объединяют несколько юридических лиц. Юридические лица могут быть признаны в качестве потерпевших в случаях нанесения вреда не только их имуществу, но также их деловой репутации. Под деловой репутацией имеются в виду положительные нематериальные активы конкретного юридического лица <133>. Интересы юридических лиц в уголовном судопроизводстве могут быть представлены адвокатами и другими уполномоченными лицами в соответствии с ч. 1 ст. 45 УПК РФ. В соответствии со смыслом ч. 1 ст. 42 и ч. 1 ст. 44 УПК РФ в качестве потерпевшего может быть признано также само государство в лице его органов, которые обладают статусом юридического лица. В таких случаях согласно ч. 3 ст. 44 УПК РФ интересы государства в суде должны быть представлены и защищены прокурорами посредством предъявления к правонарушителю гражданского иска в уголовном судопроизводстве <134>.

<133> См.: Пункт 27 Положения по бухгалтерскому учету "Учет нематериальных активов" ПБУ 14/2000, утвержден Приказом Минфина России от 16 октября 2000 г. N 91н // Российская газета. 2001. N 6.

<134> См.: письмо прокурора Республики Карелия в Генеральную прокуратуру РФ от 10 марта 2004 г. N 64 П-03/4209 // Парфенова М.В., Конах Е.И. Процессуальные права потерпевшего и их реализация в досудебных стадиях уголовного судопроизводства. М., 2006. С. 14.

Подобно положениям международного права <13 5>, действующее российское уголовно-процессуальное законодательство, в частности ст. 52 Конституции РФ и ч. 4 ст. 11 УПК РФ, разделяет потерпевших на две разные категории: лиц, против которых совершили противоправное и общественно опасное деяние обычные, не наделенные властью люди, а также лиц, против которых совершили преступления должностные лица, т. е. управомоченные государством работники органов дознания, предварительного следствия, прокуроры, судьи и прочие государственные служащие. Разумеется, что такая классификация законодателя не является всего лишь академической затеей, но подсказывается различными положениями разных категорий потерпевших.

<135> См.: Декларация основных принципов правосудия для жертв преступления и злоупотребления властью, принятая Резолюцией 40/34 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 года, рассматривает в качестве жертв преступления лиц, которым был причинен вред преступным злоупотреблением властью // Международные акты о правах человека: Сборник документов. М., 2000. С. 165 - 167.

Лицо не перестает быть потерпевшим от того, что преступление против него совершили представители правоохранительных органов: работники милиции, дознаватели, следователи, прокуроры, судьи и т.п. Напротив, таких лиц, которые претерпели от преступлений, совершенных "блюстителями порядка" следовало бы отнести к особому разряду потерпевших, поскольку их необходимо защищать не от обычных преступников, но от преступников, облеченных государственной властью, имеющих определенные привилегии или иммунитет от уголовного преследования. Защищать достоинство и права потерпевших от таких должностных лиц, имеющих склонность и особую безответственность преступать уголовный закон, особенно тяжело, а иногда почти невозможно без очень высокого уровня квалифицированной юридической помощи со стороны профессионального адвоката, имеющего специальные знания и надлежащий опыт работы. Поэтому все потерпевшие по тяжести их процессуально- правового положения могут быть условно подразделены на две категории: защищаемые представителями правоохранительных органов от обычных преступников и защищаемые адвокатами-защитниками от "должностных лиц", официально представляющих правоохранительные органы. Очевидно, что двойное горе испытывают потерпевшие, которые вынуждены защищаться от преступных намерений и действий самих "правонарушающих правоохранителей".

Всем понятно, что, когда потерпевший вместе с представителями правоохранительных органов отстаивает свои права и законные интересы против лиц, которые совершили против него то или иное преступление, - это одно дело; совершенно другое дело - когда потерпевший защищает свои права от тех, которые по своему должностному положению обязаны и правомочны защищать его права. Именно поэтому во всех случаях всем, без исключения, потерпевшим должна быть законодательно гарантирована обязательная и при необходимости бесплатная защита их человеческого достоинства, личной безопасности и конституционных прав, поскольку в противном случае говорить о правовой защите этой категории лиц будет просто несерьезно.

Здесь закономерно возникает вопрос: как законодательно и практически решить те проблемы защиты прав потерпевших, которых законодатель разделил на две категории: потерпевших от преступлений, совершенных лицами, не наделенными властными и управленческими полномочиями, и потерпевших от преступлений, совершенных должностными лицами? Ведь от первых несравненно легче защищаться, нежели от вторых, так как защищаться от одних правоохранителей посредством других правоохранителей - нелегкая задача.

Следует отметить, что жертвами преступлений, которые ежедневно совершаются должностными лицами государства <136>, становятся десятки тысяч граждан России и проживающих в ней иностранцев и апатридов. Жизнь отчетливо показывает, что права и законные интересы такой категории жертв преступлений по известным причинам нуждаются в особой защите, поскольку их права нарушаются незаконными действиями правоохранительных органов - милиции, дознания, предварительного следствия и прокуратуры, которые призваны защищать эти конституционно гарантированные права человека и гражданина. Жертвы сотрудников правоохранительных органов и судебного произвола являются наиболее уязвимыми жертвами, поскольку их должны защищать "свои от своих", что административно и психологически весьма проблематично. Дело в том, что лица, которые были незаконно или преступно привлечены к уголовной ответственности, арестованы, заключены под стражу, приговорены и осуждены на длительные сроки лишения свободы, редко могут добиться своей реабилитации и получить моральную и материальную компенсацию за причиненный им вред. Ведь действующее российское законодательство и тем более правоохранительная практика обычно именуют все такие преступления, совершенные дознавателями, следователями, прокурорами и судьями, не иначе, как дисциплинарными правонарушениями и судебно- процессуальными ошибками, за которые они фактически не несут серьезной юридической ответственности. Получается так, что, с одной стороны, легкость совершения правоохранителями таких преступлений и, с другой стороны, трудность их раскрытия и наказания сотрудников правоохранительных органов создают такое положение, при котором господствует вседозволенность и безнаказанность "оборотней в погонах".

<136> Известно, что в периоды массовых репрессий количество жертв от произвола правоохранительных органов достигало нескольких миллионов.

Это, в свою очередь, вызывает недоверие обычных людей к правоохранительной системе и правосудию в целом. Такое положение дел может свидетельствовать о том, что государство, его правоохранительная система не в полной мере обеспечивают борьбу против нарастающего уровня должностных преступлений, что гражданское общество в стране нуждается в совершенстве. Уголовно-процессуальное законодательство должно предусмотреть несколько иной порядок расследования преступлений, которые совершены работниками правоохранительных органов государства. Представляется, что при расследовании преступных деяний должностных лиц было бы вполне правомерно и целесообразно после возбуждения уголовного дела против "должностных преступников" безотлагательно и временно лишить последних всех их юридических и фактических должностных полномочий и привилегий, чтобы процессуально уравнять их с "обиженными" ими потерпевшими в уголовном судопроизводстве. Однако, несмотря на разные категории преступлений, в которых фигурируют совершенно разные правоохраняемые объекты уголовно-правовой защиты, уголовно-процессуальное законодательство России не устанавливает каких-либо особых процедур уголовного судопроизводства в отношении потерпевших от преступлений, совершенных должностными лицами правоохранительных органов.

В российском уголовно-процессуальном законодательстве вопросы реабилитации жертв должностных преступлений, которые официально именуются реабилитированными, урегулированы в главе 18 статьями 133 - 139 УПК РФ. Согласно ст. 133 УПК РФ право на реабилитацию включает в себя право на возмещение имущественного вреда. Под последним подразумевается утеря заработной платы, пенсии, пособия, других средств, которых незаконно был лишен реабилитированный, т. е. "потерпевший от преступлений правоохранителей" в результате незаконного уголовного преследования, незаконно конфискованное его имущество, расходы на предварительное и судебное следствие и исполнение приговора, расходы за оказание юридической помощи и прочие расходы, устранение последствий морального вреда и восстановление в трудовых, пенсионных, жилищных и иных правах.

Как известно, вред, причиненный в результате противоправного уголовного преследования невинных людей, возмещается государством в полном объеме независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора и суда. Следует отметить, что реабилитированные предстают перед нами в качестве уже привилегированных потерпевших, которые обладают целым рядом существенных правовых преимуществ и гарантий полного восстановления их нарушенных личных и имущественных прав, которыми не обладают обычные потерпевшие. Более того, государство всем реабилитированным обязывается своевременно возмещать вред в полном объеме, независимо от вины работников правоохранительных органов. Естественно, возникают как минимум еще два вопроса: 1. Чем лучше реабилитированные, т.е. пострадавшие от преступлений должностных лиц государства, по сравнению с потерпевшими от преступлений обычных преступников, которым государство не может или не хочет полностью компенсировать причиненный им вред даже при наличии вины обычных преступников? 2. Почему государство готово полностью и своевременно компенсировать причиненный его правонарушающими сотрудниками вред реабилитированному независимо от вины своих работников, которые живут за счет налогов, взимаемых государством у населения, но не готово возместить вред миллионам иных потерпевших, которые хотя и исправно платят эти налоги на содержание правоохранительных органов, но не имеют никаких адекватных гарантий защиты от преступников?

Представляется, что государство должно одинаково справедливо относиться к восстановлению прав своих граждан независимо от того, кто преступлением причинил вред потерпевшим людям: государственные правоохранители или иные преступники. Оно по праву обязано законодательно предусмотреть все гарантии для того, чтобы все потерпевшие в равной мере имели свободный доступ к правосудию и получили надлежащую и справедливую компенсацию. Государство обязано принять все меры для реального восстановления нарушенных преступлением прав всех потерпевших в форме своевременного и обязательного возмещения причиненного им морального, физического и материального вреда и независимо от того, выявлен и наказан преступник или нет.

Следует заметить, что в отличие от других участников уголовного процесса потерпевшие занимают весьма своеобразное процессуальное положение и имеют как минимум три уголовно-процессуальных ипостаси: они являются свидетелями или нередко даже очевидцами совершенного преступления; они являются лицами, участвующим в деле на стороне обвинения, а стало быть и субъектами доказывания в уголовном процессе; и наконец, они выступают как самостоятельные участники уголовного процесса, действующие в судебном рассмотрении дела как заинтересованные в реализации своих законных интересов пострадавшие лица, которым по закону должен быть возмещен причиненный им преступлениями моральный, физический и материальный вред. Именно эти качества каждого потерпевшего как своеобразной стороны уголовного процесса предопределяют его особый процессуальный статус и разноплановую роль в российском уголовном судопроизводстве.

С учетом перечисленных свойств пострадавшего от преступления лица и с целью совершенствования российского уголовно-процессуального законодательства, направленного на решение проблемы беспрепятственного и своевременного доступа пострадавших от преступлений лиц к правосудию на основании и во исполнение требований, установленных в ч. 1 ст. 46 и ст. 52 Конституции РФ, предлагается в статью 5 УПК РФ, в которой определены основные понятия, используемые в уголовно- процессуальном законодательстве, внести дополнения в эту норму о законодательном определении понятия "потерпевший", изложив ее в следующей редакции: "Потерпевший - любое физическое лицо, которому в результате совершения преступления либо злоупотребления властью причинен или мог быть причинен физический, материальный или моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу или деловой репутации".

В связи с введением в ст. 5 УПК РФ понятия "потерпевший" предлагается одновременно внести изменения ч. 1 ст. 42 УПК РФ в следующей редакции: "Потерпевшим является любое физическое лицо, которому в результате совершения преступления либо злоупотребления властью причинен или мог быть причинен физический, материальный или моральный вред, а также юридическое лицо в случае причинения преступлением вреда его имуществу или деловой репутации. При наличии достаточных признаков преступления, выявлении непосредственной угрозы причинения реального или возможного вреда лицу, заявившему о готовящемся или уже совершенном против него преступлении, орган дознания, дознаватель или следователь обязаны не позднее десяти суток со дня возбуждения уголовного дела вынести постановление о признании пострадавшего от преступления в качестве потерпевшего".

Предложенные поправки и изменения в УПК РФ безусловно направлены на совершенствование российского уголовно-процессуального законодательства и обеспечение реализации конституционной гарантии беспрепятственного и своевременного доступа пострадавших от преступлений лиц к правосудию.