<<
>>

§ 3. Место принципа публичности (официальности) в системе принципов уголовного судопроизводства

Сам по себе принцип публичности не оказывает никакого регулирующего воздействия на уголовно-процессуальную деятельность. О его влиянии на построение уголовно-процессуальной технологии, возможно говорить только во взаимодействии с другими основополагающими началами в рамках системы принципов уголовного судопроизводства.

Вопрос же о том, что представляет собой система принципов уголовного судопроизводства, какие принципы входят в нее в качестве структурных элементов и как они между собой взаимодействуют, хотя и достаточно изучен, но продолжает носить дискуссионный характер.

Подобный плюрализм научных позиций обусловлен прежде всего субъективным характером построения системы принципов уголовного судопроизводства как правового явления, несмотря на то, что в основе любой системной конструкции лежит объективное содержание.

«При такой ситуации, — отмечает Д.А.

Керимов, - любое всеобщее определение системы может претендовать в лучшем случае на «метатеоретическое», «идеально-моделированное» или «абстрактно-формализованное значение», отвлеченное от качественной характеристики реальных системных образований.

А отсюда следует, что сами всеобщие определения системы должны классифи-

1 120 цироваться в зависимости от целей их формулирования» .

К настоящему времени сложилось несколько основных качественных видов систем принципов уголовного процесса.

Так, например, А.С. Александров считает, что поскольку существует несколько видов уголовного процесса, постольку есть и несколько систем уголовно-процессуальных принципов. Вместе с тем, он различает две системы принципов уголовного процесса: систему принципов позитивного уголовного судопроизводства (выраженной исключительно в правовых нормах. - А. Ф.) и сис- темы принципов как теоретических моделей идеально существующих видов

121

уголовного процесса .

Другой попыткой конструирования системы принципов уголовного процесса является их деление на конституционные и специальные (отраслевые), закрепленные в других нормативно-правовых актах .

Подобные взгляды со стороны ученых были подвергнуты сомнению .

В науке есть мнение и относительно существования системы принципов от-

124 г^ .,

дельных стадии уголовного процесса . Эта точка зрения также не получила своей поддержки. Общепризнанно, что принципы уголовного судопроизводства пронизывают все стадии уголовного процесса, специфически проявляясь в каждой из них.

На бинарном соотношение между основополагающими началами в уголовном судопроизводстве строит систему принципов уголовного судопроиз-водства Н.Н. Ковтун .

Следует привести еще один взгляд на системы принципов уголовного процесса. Так, по мнению С.С. Ерашова, было бы более правильным в зависимости от формы проявления классифицировать принципы уголовного процесса на принципы непосредственно уголовно-процессуальной деятельности и принципы организации (технологии) этой деятельности.

К принципам непосредственно уголовно-процессуальной деятельности он относит вид мировоззренческих идей относительно сущего и должного в уголовном судопроизводстве, которые характеризуют конкретную уголовно- процессуальную деятельность.

Принципы же организации (технологии) уголовно-процессуальной деятельности, по его мнению, - это вид мировоззренческих идей относительно сущего и должного в уголовном судопроизводстве, которые характеризуют уго-

126

ловно-процессуальную деятельность, исходя из ее правовой регламентации .

Логика рассуждения С.С. Ерашова приводит к следующему. Можно предположить, что существуют два вида уголовно-процессуальной деятельности, обусловленные двумя системами принципов уголовного судопроизводства: (1) конкретная уголовно-процессуальная деятельность и (2) уголовно-процессуальная деятельность, исходя из ее правовой регламентации,

С этим согласиться нельзя, ибо уголовно-процессуальная деятельность и воз-никающие в результате этой деятельности правоотношения всегда опосредованы нормами права. Вне правовой регламентации ни уголовно-процессуальной деятельности, ни правоотношений быть не может.

Поэтому возможно существование только одной системы принципов уголовного судопроизводства. Эта система принципов входит в общую систему уголовно-процессуального права. Само же уголовно-процессуальное право должно отвечать требованиям общеправовых принципов, таких, например, как гуманизм, законность, непротиворечивость и т. д.

Другой стороной анализа системы принципов уголовного процесса является характеристика с точки зрения количества входящих в ее структуру элементов (принципов) уголовного судопроизводства.

Так, по мнению одних авторов, для уголовного судопроизводства оптимальное количество принципов равно четырнадцати . Другие полагают, что таких принципов двадцать . Третьи указывают, что исходные начала насчитывают тридцать принципов правосудия . Четвертые утверждают, что в уго- ловном процессе функционируют одиннадцать принципов уголовного процес- са .

Подвергая подобный плюрализм мнений критическому осмыслению, ученые отмечают, что в правовой науке могут высказываться и обосновываться различные научные идеи, связанные с тем или иным видом деятельности, регулируемой нор-

131

мами права . Однако считаться принципами уголовного процесса и, соответственно, входить в систему могут только те научные идеи, которые восприняты законодателем в качестве основы того или иного вида деятельности и нашли свое за-

132

крепление в конкретных правовых нормах, то есть стали нормами-принципами .

В связи с этим следует отметить, что и законодатель «грешит» неоднозначностью в подходах к пониманию количества принципов уголовного судопроизводства. Так, например, УПК России предусматривает 13 принципов, которые по своему качественному и количественному составу расходятся со сложившимися в процессуальной науке представлениями о содержании отдельных принципов и об их числе.

Модельный УПК для стран СНГ, рекомендованный в том числе и для

России, предусматривает совсем другой качественный и количественный

1

(19 статей) состав принципов уголовного судопроизводства .

Несмотря на столь порой противоречивые суждения о качественном и количественном состоянии системы принципов уголовного процесса, необходимо отметить тот значительный вклад, который внесли отечественные ученые в разработку этой проблемы.

Учитывая достаточно сложный и противоречивый характер рассматриваемой категории, а также недостатки приведенных определений, по мнению диссертанта, в основание количественной характеристики системы принципов уголовного судопроизводства следует положить одно из основных свойств мировоззренческой идеи - наиболее высокую степень общности.

Качественная же сторона системы принципов уголовного судопроизводства должна быть выражена следующими системообразующими свойствами:

Структурно упорядоченное построение элементов, которые гарантируют целостное единство системы принципов уголовного процесса.

Это единство должно быть обусловлено взаимосвязью между элементами системы по их содержательным признакам.

Каждый элемент системы должен обладать качественной самостоятельностью, устойчивостью и иметь относительную автономность фуикциони-

134

рования .

По мнению диссертанта, наиболее важным и ключевым является признак объективной взаимосвязи между принципами уголовного процесса внутри системы (ее элементов), иначе это построение «не будет иметь системной природы» .

Однако для достижения эффекта системности, по нашему мнению, необходима не только качественная взаимосвязь между элементами, но и их количественное соотношение.

Потому что лишние элементы будут привносить в систему деструктивный эффект, что в конечном итоге не позволит ей приобрести интегра- тивные свойства и оказывать действенное влияние на осуществляемую деятельность. Поэтому указание на наибольшую степень общности мировоззренческой идеи и является одним из основных факторов, оказывающих влияние на количественный состав элементов системы принципов уголовного процесса.

В связи с этим представляется оправданной концептуальная позиция

Т. Томина, который полагает, что наиболее оптимальное количество элементов-принципов, входящих в систему принципов уголовного судопроизводства, будет следующим: принцип законности, принцип публичности (официальности), принцип независимости должностных лиц, ведущих уголовный процесс, принцип объективной истины, принцип разделения процессуальных функций, принцип народовластия .

Кроме этого, любая системная структура должна иметь ядро, вокруг которого объединяются и структурируются ее компоненты. Таким ядром применительно к системе принципов уголовного процесса, по нашему мнению, является принцип публичности, выражающий государственный интерес в этой сфере правового регулирования.

Принцип публичности (официальности) и законность Вопрос о соотношении принципа публичности и законности в научной литературе рассматривался в двух аспектах. Одни ученые, анализируя данное соотношение, утверждали, что принцип публичности не имеет права на самостоятельное существование и его содержание всецело охватывается содержани-

117

ем принципа законности . Другие, наоборот, отстаивали его самостоятельную

1 Чй

объективную сущность и содержание . Необходимо отметить, что в уголовно- процессуальной науке получила распространение вторая точка зрения.

По мнению диссертанта, изменившиеся экономические, политические и идеологические условия обуславливают необходимость переосмысления соотношения законности и публичности в системе принципов уголовного процесса на основании взаимосвязи их содержательных признаков.

В настоящее время принцип законности понимается как «единообразное понимание и применение законов, непротиворечивость законодательства, вер-

170 „

ховенство законов над иными правовыми средствами регулирования» . Приведенное определение вполне укладывается в рамки сложившегося научного подхода в определении сущности принципа законности в отечественном уголовном судопроизводстве.

Содержание принципа законности было конкретизировано В.Т. Томи- ным. По его мнению, этот принцип требует от законодателя принятия оптимального количества процессуальных норм, а от правоприменителя — их скрупулезного соблюдения140.

Принцип законности нашел свое нормативное выражение в ст. 7 УПК РФ. В соответствии с этой нормой, принцип законности включает в себя следующие элементы содержательного характера:

при производстве по уголовному делу не должен применяться проти-воречащий УПК РФ закон ;

юридическая сила доказательств ставится в прямую зависимость от соблюдения должностными лицами норм уголовно-процессуального законодательства;

все решения государственных органов и должностных лиц, ведущих уголовный процесс, должны быть законными, обоснованными и мотивирован-ными.

Однако в последнее время в сфере уголовно-процессуального права складывалась достаточно негативная ситуация, размывающая принцип законности.

Во-первых, достаточно широкое распространение получила «нормотвор- ческая» деятельность судебных органов РФ.

Примеров тому можно привести достаточно много: решения Конституционного Суда РФ по поводу признания неконституционного характера отдельных уголовно-процессуальных норм; постановления пленума Верховного Суда РФ, который в своих решениях не только разъяснял единообразный порядок применения уголовно-процессуального закона, но и, по сути, конструировал новые правила судопроизводства. Как представляется диссертанту, этот процесс был вполне объясним затянувшейся процедурой принятия нового уголовно-процессуального законодательства.

Данное обстоятельство активизировало в научных кругах, не без участия иностранных ученых-специалистов, обсуждение возможности использования судебной практики как одного из источников уголовно-процессуальной деятельности в России .

«В условиях переоценки ценностей, которые наложили отпечаток и на правовую идеологию, принцип законности, - отмечает А.Д.

Бойков, — размывался путем противопоставления закона праву, чаще всего желаемому праву, основанному на абстрактных правовых постулатах, якобы вытекающих из «общепризнанных», «общечеловеческих» институтов и норм и даже из судебных прецедентов, что давало простор для правотворчества тех, кто, применяя закон, должен бы следовать его букве, а не априорным умозаключениям, маскируе-

143

мым ссылками на «дух» закона .

Все же какую бы оценку диссертант ни давал сложившейся практике использования судебных решений в качестве источника уголовно-процессуального права, это следует признать сложившимся фактом. Положения, содержащиеся в постановлениях Конституционного и Верховного Судов РФ обязательны для применения должностными лицами, ведущими уголовный процесс. Кроме этого, существуют и другие источники ведомственного характера, регу- 144 ,_,

лирующие порядок уголовного судопроизводства , приказы и указания Генерального прокурора РФ.

Однако если данное положение мы примем за руководство к действию, то обнаружим следующее противоречие. Дело в том, что ч. 1 ст. 1 УПК РФ содержит следующее правило: «Порядок уголовного судопроизводства на территории Российской Федерации устанавливается настоящим Кодексом, основанным на Конституции Российской Федерации». Как ни странно, но больше ни о каких источниках уголовно-процессуального права или судебных решениях не упоминается. Если следовать логике законодателя, то все нормативные акты министерств и ведомств, а также постановления Конституционного Суда РФ и постановления пленума Верховного Суда РФ не являются обязательными для государственных органов и должностных лиц, применяющих нормы уголовно- процессуального законодательства.

Представляется, что это не так. Диссертант предлагает следующую формулировку части 1 ст. 1 УПК РФ: «Порядок уголовного судопроизводства па территории Российской Федерации определяется Конституцией РФ, федеральными конституционными законами РФ, федеральными законами РФ, Уго-ловно-процессуальным кодексом, постановлениями пленума Верховного Суда РФ и Конституционного Суда РФ, нормативными актами министерств и ведомств, приказами и указаниями Генерального прокурора РФ»,

Во-вторых, как следствие наметившейся в обществе вышерассмотренной тенденции появились научные публикации, отрицающие наличие в современ- ном российском правовом государстве законности в системе принципов уголовного судопроизводства.

Так, например, А. С. Александров полагает, что смысл термина «законность» обусловлен контекстом, когда закон используется властью в качестве орудия осуществления репрессии, когда власть «презюмирует виновность индивида». По его мнению, смысл термина законность - это «знак определенного алгоритма тоталитарной власти», который должен уступить место принципу целесообразности145.

Позволим не согласиться с подобными утверждениями. Во-первых, позиция ученого в отношении законности основана исключительно на идеологическом противопоставлении и поэтому, на наш взгляд, носит недостаточно аргументированный характер. Во-вторых, в научной литературе высказывалась и обосновывалась мысль о недопустимости противопоставления принципов «законности» и «целесообразности», хотя, конечно, утверждение о том, что законность не может быть нецелесообразной, как и целесообразность - незаконной, едва ли является бесспорным146.

Есть свой резон рассматривать целесообразность не столько в качестве принципа уголовно-процессуальной деятельности, сколько в роли принципа уголовно-процессуального правотворчества (как частное проявление). Дело в том, что уголовный процесс, являясь видом государственной деятельности, всегда опосредован нормами публичного права, где господствует принцип «разрешено то, что прямо разрешено законом». Поэтому выбор целесообразных путей достижения задач уголовного судопроизводства должен решаться исключительно в рамках, определенных процессуальным законом, «если закон допуска-

147

ет варианты» .

Интерес государственной власти относительно достижения в обществе социальной справедливости и обязательства, взятые на себя государством, про-

См.: Александров А.С. Прокурорский надзор: Учебно-методическое пособие. — Н. Новго-род, 2001.-С. 32-33.

Цит. по: Бойков АЛ Указ. соч. - С. 188.

Бойков АЛ Указ. соч. - С. 192-193.

являются исключительно в воле господствующего класса (группы), которая, в свою очередь, обуславливает формирование уголовно-процессуального права.

Идея, которая ляжет в основание конструируемых уголовно-процессуальных норм, должна обуславливать их оптимальное количество, технико- юридическую грамотность, логичность, предусматривать их скрупулезное и точное соблюдение. Последнее, невозможно без взаимосвязи принципа закон-ности с принципом публичности как идеей, отражающей государственный интерес в этой сфере.

Таким образом, качественная взаимосвязь между принципом публичности (официальности) и принципом законности заключается в следующем:

Публичный интерес, являясь сущностью принципа публичности, вы-ражает потребность участия государственной власти в реализации норм материального уголовного права. Принцип законности определяет наиболее целесообразные пределы такого вмешательства. Примером может служить выделение видов уголовного преследования (публичного, частно-публичного и частного обвинения) в зависимости от характера, тяжести совершенного преступления и от его степени общественной опасности.

Принцип публичности является мировоззренческой идеей, которая выражает публичный интерес, направленный на раскрытие преступлений, изобличение лиц, виновных в их совершении, и справедливого отправления правосудия. В свою очередь, принцип законности, являясь идеей, в которой выражается требование реализации публичного интереса исключительно в нормах уголовно-процессуального права. Приговор суда, должен быть законным, обоснованным и справедливым (ч. 1 ст. 297 УПК РФ). Нарушения уголовно-процессуального закона, которые повлияли или могли повлиять на постановление законного, обоснованного и справедливого приговора, являются основанием для отмены или изменения судебного решения судом вышестоящей инстанции (ч. 1 ст. 381 УПК РФ).

Принцип публичности реализуется в результате деятельности органов уголовного преследования и суда по достижению целей уголовного судопроиз- водства на основании собранных, проверенных и оцененных по делу доказательств. Принцип законности содержит требование, чтобы эти доказательства были собраны, проверены и оценены в точном соответствии с правилами доказывания, закрепленными в уголовно-процессуальных нормах. Нарушение требования норм влечет за собой непризнание их в качестве таковых со всеми вытекающими последствиями,

Деятельность органов уголовного преследования и суда по достижению целей уголовного судопроизводства должна быть активной и инициативной. Вместе с тем, принцип законности содержит положения, которые определяют, что данная деятельность должна проходить в строго предусмотренных законом уголовно-процессуальных формах при соблюдении прав и законных интересов других участников.

Реализация принципа публичности (официальности) способствует принуждению участников уголовного судопроизводства в случае неисполнения ими уголовно-процессуального закона. Принцип законности требует от органов государственной власти, чтобы реализуемое принуждение не отступало от требований уголовно-процессуального закона.

Принцип публичности (официальности) и принцип независимости должностных лиц, ведущих уголовный процесс

Большинство ученых-процессуалистов не включают принцип независимости должностных лиц, ведущих уголовный процесс, в системы принципов уголовного судопроизводства . В основном, в них речь идет о принципе независимости судей и подчинении их только закону .

Данное обстоятельство вызывает ряд возражений. Так, например, являясь по своей сути мировоззренческой идеей наиболее высокой степени общности, принцип уголовного судопроизводства должен включать в себя не столько идею о независимости судей, сколько более общую идею процессуальной независимости должностных лиц — участников, ведущих уголовное судопроизводство: дознавателя, следователя, прокурора, суда (судьи).

Обеспечение процессуальной независимости этих должностных лиц играет немаловажную роль при производстве по уголовным делам. Об этом неоднократно отмечалось в научной литературе. В этом отношении мы солидарны с В.Т. Томиным, определившим эту идею как принцип независимости должностных лиц - участников, ведущих уголовный процесс .

В соответствии с ч. 1 ст. 21 УПК РФ уголовное преследование от имени государства по уголовным делам публичного и частно-публичного обвинения осуществляют прокурор, следователь и дознаватель.

Прокурор, являясь должностным лицом, осуществляет уголовное преследование от имени государства (ч. 1 ст. 37 УПК РФ) независимо от федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, органов местного самоуправления, общественных объединений и в строгом соответствии с действующими на территории Российской Федерации законами.

К числу государственных органов и должностных лиц, осуществляющих уголовное преследование, УПК РФ, помимо прокурора, относит следователя, начальника следственного отдела, дознавателя, орган дознания.

Принцип публичности выражает публичный интерес в отношении уголовного преследования, которое осуществляется независимо от внешних влияний заинтересованных структур и лиц. Каждое возбужденное дело при отсутствии законных оснований к его прекращению должно быть доведено до судебного разбирательства, и по нему вынесено законное, обоснованное и справедливое решение.

Государственная власть не просто гарантирует эту независимость, она создает и механизм ее обеспечения. Так, например, ст. 294 УК РФ запрещает под угрозой наказания воспрепятствовать осуществлению правосудия и производству предварительного следствия.

В связи с этим диссертанту представляется оправданной позиция ученых, утверждающих о необходимости формирования четвертой ветви государственной власти - обвинительной. Эта власть должна существовать наравне с законодательной, исполнительной и судебной, то есть входить в единый комплекс реализации государственной власти в России ,

Ю.Ф. Лубшев справедливо указывает, что по форме, то есть по внешнему выражению, власть следователя, прокурора представляет собой власть процессуально-правовую. Власть эта нужна для организации судопроизводства по уголовным делам, которое немыслимо без подчинения всех участников единой воле для обеспечения интересов правосудия (следователем, прокурором, судом) .

Обвинительная власть характеризуется такими качественными признаками, как жесткая иерархичная дисциплина, подчинение указаниям и распоряжениям вышестоящих структур, осуществляющих уголовное преследование, что является вполне оправданным при осуществлении целенаправленной борьбы с преступностью в государственных интересах,

В этом отношении имеет смысл говорить не о процессуальной независимости следователя, дознавателя, органа дознания, а о независимости уголовного преследования (как одной из форм реализации обвинительной власти) в целом.

По мнению диссертанта, предпосылки к началу формирования обвини-тельной власти существуют в УПК РФ.

Основная роль в осуществлении уголовного преследования принадлежит теперь прокурору. Так, например, следователь самостоятельно направляя ход расследования, самостоятельно принимая тактические решения о производстве следственных и иных процессуальных действий, ключевые решения по движению производства (возбуждение уголовного дела, проведение ряда следственных действий, направление уголовного дела в суд и т. д.) принимает исходя из согласования своей позиции с прокурором.

Для следователя или дознавателя обязательны для исполнения указания, данные прокурором или начальником следственного отдела по находящемуся в их производстве уголовному делу.

Это обстоятельство никоим образом не умаляет их независимости, тем более закон позволяет обжаловать решения в случаях, когда следователь или дознаватель с ними не согласны, но только в случаях, прямо предусмотренных законом.

Таким образом, можно с достаточной определенностью утверждать, что уголовное преследование в интересах государственной власти принимает централизованное очертание, что способствует, по мнению диссертанта, его независимости и эффективности.

Публичность (официальность) и принцип разделения процессуальных функций

В науке уголовного судопроизводства наличие принципа разделения процессуальных функций в системе принципов уголовного судопроизводства не нашло своего выражения. В подавляющем большинстве работ принцип разде-ления процессуальных функций включается в содержание основополагающих начал состязательности и равноправия сторон и не выделяется в качестве самостоятельного принципа уголовного процесса.

Это положение не бесспорно. Во-первых, сама состязательность в уголовном процессе трактуется не совсем однозначно. Под ней понимают форму уголовного процесса , его принцип и элемент метода правового регулиро- 155 тч

вания . Во-вторых, по мнению диссертанта, состязательность представляет собой метод исследования и оценки доказательств в уголовном судопроизводстве. Причем в основе существования этого метода лежит именно принцип разделения процессуальных функций. Если нет разделения процессуальных функций, то ни о каком состязательном способе (методе) исследования доказательств речи идти не может. В ходе отправления правосудия, а также при осуществлении судебного контроля суд обязан создать необходимые условия для исполнения сторонами их процессуальных обязанностей и осуществления предоставленных им прав (ч. 3 ст. 15 УПК РФ).

До недавнего времени вопрос о количестве и наименовании функций в уголовном судопроизводстве оставался дискуссионным .

Однако с принятием УПК РФ данный вопрос, казалось бы, утратил свою актуальность. Дело в том, что ст. 15 УПК РФ содержит правило, что функции обвинения, защиты и разрешения уголовного дела отделены друг от друга и не могут быть возложены на один и тот же орган или одно и то же должностное лицо. Законодатель впервые не только определили число уголовно-процессуальных функций, но и назвал их. Однако не все так просто, как кажется на первый взгляд.

В пункте 55 ст. 5 УПК РФ законодатель раскрывает понятие уголовного преследования, под которым понимает процессуальную деятельность, осуществляемую стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершенном преступлении.

Уголовно-процессуальный закон раскрывает и понятие стороны — это участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию обвинения (уголовного преследования) или защиты от обвинения (ст. 5 п. 45 УПК РФ).

Из формулировки этой нормы со всей очевидностью следует, что законодатель отождествляет функцию обвинения и функцию уголовного преследования. Вместе с тем, отождествление со стороны законодателя функции уголовного преследования и функции обвинения, а по другому понять положение п. 44 ст. 5 УПК РФ невозможно, представляется сомнительным и вот по каким основаниям.

Во-первых, в п. 21 ст. 5 УПК РФ дается понятие обвинения как утверждения о совершенном определенным лицом деянии, которое запрещено уголовным законом, выдвинутого в порядке, установленном настоящим Кодексом. Иными словами, говорить о начале реализации функции обвинения можно лишь тогда, когда установлено лицо, совершившее преступление, и собраны изобличающие его вину доказательства, достаточные для этого однозначного утверждения.

Во-вторых, как упоминалось выше, под уголовным преследованием понимается процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления. Появление же процессуальной фигуры подозреваемого уголовно-процессуальный закон связывает с рядом условий, в том числе и с возбуждением уголовного дела.

В-третьих, ясно, что сразу после возбуждения уголовного дела иногда просто невозможно утверждать, о том, что преступление совершило конкретное лицо, пусть даже оно и находится в качестве подозреваемого. Тем более, что, говоря об обвинении как утверждении, законодатель связывает его с принятием конкретного решения, оформленного соответствующим постановлением: постановлением о привлечении в качестве обвиняемого или с вынесением обвинительного акта.

Логика рассуждения приводит к следующему, понятие уголовного преследования как уголовно-процессуальной функции шире, чем понятие обвинения. Об этом свидетельствует и ч. 1 ст. 20 УПК РФ, в которой говорится, что уголовное преследование, включая обвинение в суде, осуществляется в публичном, частно-публичном и частном порядке. Таким образом, обвинение входит составной частью в процессуальную деятельность по осуществлению уголовного преследования.

Из вышеприведенного анализа соотношения нормативных формулировок «уголовного преследования» и «обвинения» со всей очевидностью следует, что принципиально неверно отождествлять эти два вида (направления) процессуальной деятельности. Первое является родовым по отношению ко второму. Следовательно, имеет смысл говорить только о функции уголовного преследования.

Исходя из вышеизложенного мы полагаем, что п. 45 ст. 5 УПК РФ необходимо изложить в следующей редакции: «стороны - участники уголовного судопроизводства, выполняющие на основе состязательности функцию уголовного преследования или защиты от обвинения».

Таким образом, можно с достаточной определенностью сказать:

Идея разделения уголовно-процессуальных функций позволяет наиболее эффективно реализовать публичный интерес в достижении социальной справедливости, особенно в стадии судебного разбирательства при решении вопроса о виновности или невиновности лица в совершении преступления.

Принцип публичности проявляется при реализации функции уголовного преследования. Так, например, ст. 20 УПК РФ указывает, что прокурор, а также следователь и дознаватель осуществляют уголовное преследование от имени государства, отстаивая именно государственные, а не частные интересы. Инициация и осуществление уголовного преследования происходят не по субъ-ективной воле указанных должностных лиц. Эта же норма накладывает на них обязанность в каждом случае обнаружения признаков преступления принимать все предусмотренные законом меры для установления события преступления, изобличения лица, виновного в совершении преступления. Причем уголовное преследование должно осуществляться независимо от волеизъявления потерпевшего, его законного представителя или представителя.

Тесная взаимосвязь существует между принципом публичности (официальности) и функцией разрешения уголовного дела. Суд (судья), рассматривая и разрешая уголовное дело, обязан вынести одно из предусмотренных уголовно- процессуальным законом решений, опираясь на совокупность имеющихся в уголовном деле доказательства, свое внутреннее убеждение, руководствуясь при этом законом и совестью. В принятии своих решений суд (судья) не связан ни интересами стороны защиты, ни интересами стороны обвинения. Отказать в отправлении правосудия, даже при отсутствии к тому закона, суд не имеет права.

4. В свою очередь, принцип публичности (официальности) позволяет реализовать в достаточной степени и функцию защиты. Так, например, согласно ч. 1 ст. 319 УПК РФ, суд оказывает содействие сторонам в собирании дока-зательств, которые не могут быть получены сторонами самостоятельно по их ходатайству. Другим примером может служить обязанность суда, прокурора, следователя и дознавателя принять и приобщить собранные и представленные стороной защиты документы и предметы для приобщения их к материалам уголовного дела в качестве доказательств (ч. 1,2 ст. 86 УПК РФ).

Принцип публичности (официальности) и принцип обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе

Законные интересы лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство, не должны ущемляться больше, чем это необходимо для достижения цели.

Для того чтобы проследить взаимосвязь между принципом публичности (официальности) и принципом обеспечения законных интересов личности в уголовном процессе, необходимо выяснить, что понимают под законными интересами личности в науке уголовного судопроизводства, каково содержательное наполнение этой мировоззренческой идеи?

Необходимо отметить, что анализу данного правового явления как законного интереса посвящено достаточное количество научных исследований .

Так, например, Э.Ф. Куцова полагает, что законными интересами обвиняемого являются только те его существенные интересы, которые выражены в нормах

158

права, признаны им .

С подобным подходом к определению законного интереса не согласен Л.Д. Кокарев, который приводит достаточно убедительный аргумент, что такое понятие лишает законный интерес специфического смысла, приводит его к полному отождествлению с правами личности, предусмотренными в законе. «Законные интересы личности в уголовном судопроизводстве, — считает он, — это, прежде всего, интересы, которые закреплены в законе, а также интересы, которые, хотя и не предусмотрены конкретной правовой нормой, вытекают из

159

закона, соответствуют ему» .

В литературе имеет место мнение, что этот принцип распространяется на всех участников уголовного судопроизводства, за исключением должностных лиц, ведущих уголовный процесс, и в равной мере относится как к обвиняемому (подозреваемому), так и к потерпевшему (пострадавшему) .

Между тем совершенно справедливо отмечается некоторыми учеными, как «важны и необходимы уголовно-процессуальные гарантии прав и законных интересов всех лиц независимо от того, в каком процессуальном качестве они участвуют в судопроизводстве: обвиняемого, потерпевшего, свидетеля, прокурора, следователя и т. д.» .

Публичная власть заинтересована в том, чтобы в ходе уголовного судопроизводства осуществлялись гарантии соблюдения законных интересов лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве. Этот интерес, опосредованный в нормах уголовно-процессуального права в виде обязанностей органов уголовного преследования, является гарантией соблюдения законных интересов участников уголовного судопроизводства.

Так, Э.Ф. Куцова подчеркивает, что уголовно-процессуальными гарантиями прав и законных интересов обвиняемого служат прежде всего обязанности лица, производящего дознание, следователя, прокурора, суда, содействующие обеспечению прав и законных интересов обвиняемого, а также его права . Рассмотрение вопроса взаимосвязи указанных принципов глубоко уходит корнями в политику и идеологию прежней государственности, неразрывно связано с общим состоянием отношений между государством и личностью .

Развитие уголовно-процессуального законодательства всегда в значи-тельной степени проистекает из необходимости обеспечить должное соотношение общественных и личных интересов . Тем более такая необходимость проявляется сейчас. Вовлеченный в орбиту производства по уголовному делу, человек вправе надеяться и требовать, чтобы никакие самые большие цели не имели преимущества перед его, пусть маленькими, но кровными интересами .

Гражданин нуждается в государстве, рассчитывает на охрану и защиту его интересов. Но государство обязано считаться с необходимостью некоторой ав- томизации его существования, определяемой присущим личности человеческим достоинством и ее естественным стремлением к личной свободе . Однако диссертанту представляется, что толкование сущности обеспечения законных интересов личности в уголовном судопроизводстве является несколько зауженным, и охватывается только областью уголовно-процессуальных отношений.

Существует и другая проблема, на которую обращают внимание ученые . Она касается защиты граждан, вовлеченных в уголовное судопроизводство, от лиц и структур, которые осуществляют противодействие расследова- нию и судебному разбирательству, используют при этом угрозы, шантаж, насилие, убийства .

Эта проблема отчасти нашла свое разрешение в нормах УПК РФ. Так, например, в случае существования угрозы безопасности потерпевшего, свидетеля, их близких лиц, представителей государственные органы и должностные лица обязаны принять меры по их защите. Прокурор, следователь, дознаватель вправе не приводить в протоколах следственных действий данных о личности, месте жительства участников, используя при этом псевдоним (ч. 9 ст. 166 УПК РФ). Некоторые следственные и судебные действия, при наличии к тому оснований, должны быть проведены в условиях, исключающих визуальное наблюдение (ч. 8 ст. 193 и ч. 5 ст. 278 УПК РФ).

Вместе с тем, продолжает оставаться актуальной проблема комплексного разрешения вопроса защиты участников уголовного судопроизводства, не только в течение всего процесса, но и после его окончания. С этой целью просто необходимо принятие специального закона (правительственной программы) о защите свидетелей, потерпевших и иных лиц, возложив его исполнение на специальных должностных лиц.

Таким образом, принцип обеспечения законных интересов личности в уголовном судопроизводстве включает в себя две основных идеи:

Защита законных интересов личности в уголовном судопроизводстве от чрезмерного и необоснованного применения мер уголовно-процессуального принуждения, осуществляемого государственными органами и должностными лицами, ведущими уголовный процесс, в рамках уголовного судопроизводства.

Защита законных интересов участников уголовного судопроизводства от криминальных структур, которые оказывают противодействие расследованию и судебному разбирательству.

Важность проблемы соотношения государственных интересов в сфере уголовного судопроизводства и вовлеченной в него личности отметил еще И.Я. Фойницкий. По его мнению, с одной стороны, характер и содержание уголовного процесса зависит от положения личности в государстве, с другой стороны, «построение уголовного процесса оказывает глубокое влияние на положение личности в государстве. Очевидно поэтому, что уголовный процесс име-

169

ет высокое политическое значение» .

В УПК РФ учтены последние достижения отечественной процессуальной науки по созданию надлежащего механизма, гарантирующего оптимальное соотношение интересов отдельной личности - участника уголовного судопроизводства и государственных органов и должностных лиц, ведущих уголовный процесс.

Во-первых, в ст. 9 УПК РФ содержится важное правило, запрещающее в ходе уголовного судопроизводства осуществлять действия и принятие решений, унижающих честь участника уголовного процесса, а также обращение, унижающее его человеческое достоинство либо создающее опасность для его жизни и здоровья. Никто из участников уголовного процесса не может подвергаться насилию, пыткам, другому жестокому или унижающему человеческое достоинство обращению.

Во-вторых, нормы обязывают органы, осуществляющие уголовное преследование, и суды; немедленно реагировать на факты нарушения прав и свобод человека и гражданина (ст. 10 УПК РФ); исключить из числа доказательств те, которые были получены с нарушением закона (ч. 3 ст. 7 УПК РФ); при собирании и исследовании доказательств соблюдать права и свободы человека (ст. 9 УПК РФ).

В-третьих, УПК РФ содержит также обязанность компетентных государственных органов и должностных лиц разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему и другим участникам уголовного судопроизводства их права, ответственность и обеспечивать возможность осуществления их прав (ч. 1 ст. 11 УПК РФ), а также обжалования незаконных решений и действий со стороны органов предварительного расследования и суда.

Что касается интересов публичной власти в отношении обеспечения охраны законных интересов личности от воздействия на них со стороны крими-нальных структур, то уголовно-процессуальный закон и в этом случае обязывает компетентные государственные органы к принятию необходимых для этого мер. Например, ст. 161 УПК РФ предусматривает недопустимость разглашения данных предварительного следствия, ст. 159 УПК РФ обязывает должностных лиц, ведущих уголовное судопроизводство, рассматривать каждое заявленное по делу ходатайство, ст. 160 УПК РФ обязывает принимать меры попечения о детях, об иждивенцах подозреваемого или обвиняемого и меры по обеспечению сохранности его имущества и т. д.

Важным элементом обеспечения и восстановления нарушенных прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства, следует отметить введение в УПК РФ правового института реабилитации. Теперь государство обязано возместить вред, причиненный гражданину в результате уголовного преследования, в полном объеме, независимо от вины органа дознания, дознавателя, следователя, прокурора или суда (ч. 1 ст. 133 УПК РФ), в том числе и по собственной инициативе следователя, прокурора в случаях, предусмотренных ч. 2 ст. 212 УПК РФ.

Принцип публичности (официальности) и принцип объективной истины Все решения в уголовном судопроизводстве должны приниматься на основе познания объективной истины или обоснованного утверждения о невозможности ее достижения.

Как отмечалось выше, уголовно-процессуальная деятельность является по своему характеру властно-распорядительной, где весь ход процесса определяется волеизъявлением уполномоченных на то должностных лиц и государственных органов, ведущих уголовный процесс. Это волеизъявление выступает в виде решений, принимаемых этими участниками, и является обязательными для других лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.

Сущность принципа объективной истины охватывает не все процессуальные решения, а только те из них, на основании которых осуществляется переход от одной стадии уголовного судопроизводства к другой, в том числе и итоговые решения по делу. Именно властно-правовой характер деятельности органов уголовного преследования и суда по применению норм уголовно-процессуального права проявляется в содержании решений и в тех средствах, которые вправе применить должностное лицо, для его выполнения.

Ученые выделяют следующие признаки уголовно-процессуальных решений:

могут быть вынесены только государственными органами и должностными лицами, ведущими уголовное судопроизводство, в пределах их компетенции;

выражают властное веление органов государства, порождают, изменяют или прекращают уголовно-процессуальные отношения;

должны быть вынесены в установленном законом порядке и выражены в определенной законом форме .

Вместе с тем, УПК РФ содержит и определенные требования к принимаемым в ходе уголовного судопроизводства решениям:

все решения должны быть приняты на основании и в соответствии с законом;

все определения суда, постановления судьи, прокурора, следователя, дознавателя должны быть мотивированы (ч. 4 ст. 7 УПК РФ);

в основу принятия основных (конечных) решений должны быть положены установленные, проверенные и оцененные фактические обстоятельства (доказательства), то есть решения должны быть обоснованы.

Например, ч. 2 ст. 140 требует обязательного наличия достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Как полагает В.П. Малков, «совокупность фактических данных (доказательств), содержащихся в предусмотренных законом источниках, является основанием к возбуждению уголовного дела» . Решение о привлечении лица в качестве обвиняемого прокурор, следователь, дознаватель принимают только при наличии достаточных доказательств, дающих основание для обвинения лица в совершенном преступлении (ч. 1 ст. 171 УПК РФ). Решение об окончании предварительного расследования следователь принимает по своему внутреннему убеждению в достаточности собранных доказательств для составления обвинительного заключения, содержащего в себе утверждение о совершении конкретным лицом конкретного преступного деяния (ч. 1 ст. 215 УПК РФ) и т. д.

Наиболее спорным в последнее время является вопрос об основаниях вынесения решений судом при рассмотрении и разрешении уголовных дел, а также проверки законности и обоснованности вынесенных решений.

Так, А.С. Александров подверг сомнению целесообразность обоснования судебного решения в зависимости от достижения объективной истины. По его мнению, теоретическая порочность концепции объективной истины состоит в том, что она оперирует абстрактными схемами, в то время как ру-ководствоваться надо прагматическими соображениями, вместо того чтобы

1 ТУ

гоняться за химерами . Подобный взгляд представляется не совсем убедительным.

Диссертант вслед за многими учеными полагает, что активная познавательная деятельность суда по постижению объективной истины в уголовном судопроизводстве никоим образом не противоречит принципу состязательности

1 7Я

и равноправию сторон и самым тесным образом связана с интересом государственной власти по реализации потребностей в социальной справедливости.

В этом отношении требования принципа объективной истины при принятии процессуальных решений органами государственной власти и должностными лицами, ведущими уголовный процесс, констатации ее достижения (невозможности достижения), являются движущей силой реализации принципа публичности (официальности) при производстве по уголовному делу.

На наш взгляд, вопрос о том, должен ли суд (судья) устанавливать истину при исследовании обстоятельств совершенного преступления или ограничиться лишь (как крайний вариант) материалами, предоставленными сторонами, выходит далеко за рамки уголовно-процессуальной технологии и своими корнями уходит в саму сущность менталитета русского народа в его постоянной тяге к истине и справедливости.

Вместе с тем, интервьюирование граждан, в том числе и тех, в отношении которых избрана мера пресечения заключение под стражу, кому предъявлено обвинение , дало следующие результаты. Так, например, 97,3 % опрошенных дали ответ, что суд (судья) должен лично выяснять истинные обстоятельства совершенного преступления, не ограничиваясь сведениями, предоставленными ему сторонами. Вместе с тем, с такой постановкой вопроса согласны только

% лиц, в отношении которых осуществляется уголовное преследование,

% лиц этой категории полагают, что суд должен ограничиться сведениями, предоставленными сторонами, (хотя в некоторых случаях делая оговорку: если имеется хороший адвокат), остальные опрошенные затруднились с ответом.

Принцип публичности (официальности) и принцип народовластия В.Т. Томиным принцип народовластия был сформулирован следующим образом: во-первых, уголовное судопроизводство осуществляется в интересах всего народа; во-вторых, означает тенденцию к привлечению народа к отправлению правосудия; в-третьих, этот принцип проявляется в обязанности государственных органов и должностных лиц учитывать мнение трудящихся по тому или иному конкретному уголовному делу без ущемления процессуальной самостоятельности этих органов; в-четвертых, в использовании государственными органами, ведущими процесс, помощи трудящихся .

Однако, по мнению некоторых ученых, в современной общественно- политической обстановке более жизнеспособной является идея об участии на-

176

родного элемента в уголовном процессе .

Анализируя современное состояние этой мировоззренческой идеи участия народного элемента в уголовном процессе, С.С. Ерашов приходит к следующему выводу: «Под участием народного элемента в уголовном судопроизводстве... подразумеваются отдельные действия, сопряженные с уголовно- процессуальной деятельностью, как отдельных граждан (феномен первого встречного), так и определенной общности граждан, эпизодически или систематически, как в силу велений закона, так и под влиянием иных детерми-

177

нант» .

Безусловно, идея участия народного элемента в уголовно-процессуальном законодательстве РСФСР была выражена достаточно явно. Примером тому может служить ст. 15 УПК РСФСР, где предусматривалось участие в отправлении правосудия народных заседателей по достаточно большому количеству уголовных дел. Это и ст. 128 УПК РСФСР, обязывающая следователя при производстве расследования широко использовать помощь общественности для раскрытия преступлений и для розыска лиц, их совершивших, а также для выявления и устранения причин и условий, способствовавших совершению преступлений. К нормам, в которых нашла свое выражение рассматриваемая идея, относят и ч. 2 ст. 70 УПК РСФСР, в соответствии с которой доказательства могут быть представлены любыми гражданами, предприятиями, учреждениями, организациями и т. д.

Проведенный анализ УПК РФ позволяет диссертанту утверждать, что идея участия народного элемента в уголовном судопроизводстве не нашла своего воплощения в его нормах. Помимо отсутствия приведенных выше положений, которые содержались в УПК РФ, законодатель в новом уголовно-процессуальном законодательстве вовсе избегает терминов «гражданин» и «общественность».

Таким образом, принцип участия народного элемента в современном уго-ловном судопроизводстве не имеет своего нормативного выражения. Отсутствие выражения этой мировоззренческой идеи в уголовно-процессуальном законодательстве отрицает ее статус принципа уголовного процесса. 95

<< | >>
Источник: ФЕДУЛОВ Андрей Владимирович. РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИНЦИПА ПУБЛИЧНОСТИ (ОФИЦИАЛЬНОСТИ) В СОВРЕМЕННОМ УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ. ДИССЕРТАЦИЯ на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Нижний Новгород - 2002. 2002

Еще по теме § 3. Место принципа публичности (официальности) в системе принципов уголовного судопроизводства:

  1. § 1. Генезис теоретико-правовых представлений о принципе публичности (официальности)
  2. § 3. Место принципа публичности (официальности) в системе принципов уголовного судопроизводства
  3. § 1. Субъекты реализации принципа публичности (официальности)
  4. § 2. Средства реализации принципа публичности (официальности)
  5. § 1. Реализация принципа публичности (официальности) в стадии возбуждения уголовного дела
  6. § 2. Реализация принципа публичности (официальности) в стадии предварительного расследования (общие условия предварительного расследования)
  7. 1.1 Понятие, сущность оправдательного приговора и его место в системе уголовно-процессуальных решений
  8. КУДА ДВИЖЕТСЯ РОССИЙСКОЕ СУДОПРОИЗВОДСТВО (РАЗМЫШЛЕНИЯ ПО ПОВОДУ ВЕКТОРОВ РАЗВИТИЯ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА)
  9. § 1. Состязательное судопроизводство - путь к вынесению оправдательного приговора
  10. Принцип независимости судей и подчинения их только Конституции и Федеральному закону.
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Арбитражный процесс - Банковское право - Вещное право - Государство и право - Гражданский процесс - Гражданское право - Дипломатическое право - Договорное право - Жилищное право - Зарубежное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История - Конкурсное право - Конституционное право - Корпоративное право - Криминалистика - Криминология - Медицинское право - Международное право. Европейское право - Морское право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Обязательственное право - Оперативно-розыскная деятельность - Политология - Права человека - Право зарубежных стран - Право собственности - Право социального обеспечения - Правоведение - Правоохранительная деятельность - Предотвращение COVID-19 - Семейное право - Судебная психиатрия - Судопроизводство - Таможенное право - Теория и история права и государства - Трудовое право - Уголовно-исполнительное право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия - Финансовое право - Хозяйственное право - Хозяйственный процесс - Экологическое право - Ювенальное право - Юридическая техника - Юридические лица -