§ 1. Субъекты реализации принципа публичности (официальности)

В первой главе диссертации мы утверждали, что познать публичное начало в уголовном судопроизводстве возможно через анализ интереса государственной власти, его носителей (субъектов уголовного процесса, на которых возложена обязанность по его осуществлению) и средств реализации этого интереса.

Определив, что сущностью принципа публичности (официальности) в уголовном судопроизводстве является государственный интерес, остановимся, на анализе субъектов уголовного судопроизводства, на которых лежит обязанность по реализации этого интереса.

В науке уголовного процесса под субъектами понимают участников уголовного судопроизводства, которые осуществляют уголовно-процессуальную деятельность (или выполняют хотя бы одну уголовно-процессуальную функцию).

По-другому обстоят дела в подходе к классификации участников уголовного процесса, хотя вопрос об основаниях этой классификации и ее группах, имеет для нашего исследования важное значение.

Так, например, И.Л. Петрухин всех участников уголовного процесса делит на три группы; государственные органы и должностные лица, которые наделены полномочиями на возбуждение, расследование и разрешение уголовно- го дела; участников, имеющих в деле собственные или представляемые интересы; к третьей группе ученый относит всех остальных участников.

«В теории уголовного процесса и в практике вузовского учебного процесса, - отмечает ученый, - сложилось так, что эта третья группа участников уголовно-процессуальной деятельности как бы выводится из состава участников уголовного процесса; их процессуальное положение изучается в разделе о принципах или в рамках теории доказательств в связи с исследованием вопро-

17R

сов об источниках доказательств...»

Между тем обозначенная точка зрения вызывает у диссертанта определенные сомнения.

В УПК РФ все участники разделены на четыре группы: суд, участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения, участники уголовного су-допроизводства со стороны защиты и иные участники. В основание этой классификации были положены осуществляемые в рамках уголовного судопроизводства функции. Приведенная классификация законодателя возражений у диссертанта не вызывает.

Однако с методологической точки зрения для нашего исследования более приемлема позиция В.Т. Томина в подходе к определению оснований классификации участников уголовного процесса и ее групп. Так, в основание классификации, ученый кладет не функции, выполняемые участниками уголовного процесса, а переменные признаки его участников: способ появления в уголовном процессе (возможность и актуализация), мотив деятельности, принятие решений, обязательных для других, и способы устранения из уголовно-процессуальной деятельности .

По мнению ученого, в соответствии с этими основаниями все участники уголовного судопроизводства делятся на шесть групп и внутри каждой группы

1 ЯЛ

имеют одинаковые переменные признаки . К первой группе участников относятся: суд (судья), прокурор, следователь, орган дознания, дознаватель, начальник органа дознания, начальник следственного отдела.

Диссертант полагает, что именно способ появления, мотив их деятельности (реализация публичного интереса, служебный долг государственного служащего), а также принятие ими решений, обязательных для других участников уголовного судопроизводства, позволяют говорить об участниках этой группы как о субъектах, реализующих принцип публичности (официальности) в уголовно-процессуальной деятельности.

Традиционно под субъектами уголовного судопроизводства, на которых была возложена реализация принципа публичности, понимали государственные органы и должностных, лиц ведущих уголовный процесс, перечень которых содержался в ст.

Однако с принятием постановления Конституционного Суда РФ от 14 января 2000 года № 1-П ст. 3 УПК РСФСР была признана не соответствующей Конституции РФ в той части, в какой она предусматривает или допускает полномочия суда возбуждать уголовное дело, в том числе и в отношении нового лица. Данное обстоятельство дало исключить суд (судью) из числа субъектов, реализующих принцип публичности в уголовном судопроизводстве. Сложившаяся ситуация требует своего прояснения, так как имевшая место в отечественном уголовном судопроизводстве советского периода практика возбуждения судом уголовного дела, не является основным признаком, характеризующим проявление принципа публичности (официальности) в деятельности суда.

Во-первых, судебная власть является одной из трех форм государственной власти (ст. 10 Конституции РФ), право ее осуществления принадлежит только судам, которые реализуют ее самостоятельно, независимо от чьей-либо воли, подчиняясь только Конституции РФ и закону (ст. 1 и 5 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 г. «О судебной системе Российской Федерации») . В научной литературе под судебной властью понимают особые полномочия, которые предоставлены независимым и обособленным государственным органам - судам для решения правовых вопросов, отнесенных к их компетенции, а также основанная на законе реализация этих полномочий путем кон-ституционного, гражданского, уголовного, арбитражного и административного судопроизводства .

Во-вторых, судебная власть реализует предоставленные ей полномочия в следующих основных направлениях; осуществление конституционного контроля; отправление правосудия; осуществление судебного контроля за незаконными действиями и решениями государственных органов и должностных лиц, если эти действия или решения стали предметом судебного рассмотрения; осуществление судебного контроля за соблюдением конституционных прав и свобод граждан, в том числе и тех, кто вовлечен в сферу уголовного судопроизводства.

К направлениям реализации полномочий судебной власти необходимо отнести также анализ и обобщение судебной практики и, как следствие, дачу указаний по правильному применению норм материального и процессуального права, а в некоторых случаях и разработку новых процедур, в случае обнаружения пробелов в действующем процессуальном законодательстве.

В-третьих, в уголовном судопроизводстве судебная власть реализуется: (1) в форме судебного контроля (как на досудебных стадиях уголовного процесса, так и в судебных стадиях) по проверке законности, обоснованности и спра-ведливости судебного решения, вынесенного судом нижестоящей инстанции, а также (2) в форме отправления правосудия, то есть в действиях суда по решению

183

вопроса о виновности или невиновности лица в совершении преступления .

В-четвертых, правосудие характеризуется следующими признаками:

осуществляется только судом;

законом предусмотрен особый процессуальный порядок его осуществления;

способ осуществления определен законом;

завершается принятием особого судебного решения - акта правосудия184.

Никто не может быть признан виновным в совершении преступления и подвергнут уголовному наказанию иначе как по приговору суда (ч.

Таким образом, суд в уголовном судопроизводстве участвует как представитель одной из ветвей государственной власти. Его появление и мотивы деятельности обусловлены интересом публичной власти на эффективное и справедливое отправление правосудия, а также осуществление судебного контроля в досудебных и в судебных стадиях уголовного процесса. Суд вступает в уголовное судопроизводство в силу исполнения своих должностных обязанностей, которые указаны в законе, и отказаться от их исполнения не имеет права.

Принцип публичности (официальности) определяет формы, характер, направления и пределы деятельности суда в уголовном судопроизводстве.

Среди субъектов, реализующих принцип публичности в уголовном судо-производстве, необходимо назвать государственные органы и должностных лиц, ведущих уголовный процесс, перечень которых содержится в главе 6 УПК РФ «Участники уголовного судопроизводства со стороны обвинения»: прокурор, следователь, начальник следственного отдела, орган дознания, дознава-

В уголовно-процессуальной литературе некоторые ученые полагают, что судебный контроль в уголовном судопроизводстве является одной из форм правосудия. См.: Ковтун Н.Н. Судебный контроль в уголовном судопроизводстве России: Монография. - Н. Новгород, 2002.

См., например: Гуценко К.Ф. Правоохранительные органы: Учебник / К.Ф. Гуценко, М.А. Ковалев; Под ред. К.Ф. Гуценко. - М., 1999. - С. 60; Курс советского уголовного процесса: Общая часть.-М., 1989,-С. 19-30.

тель. В целом этот перечень не вызывает каких-либо возражений. Однако следует сделать несколько уточняющих замечаний.

Во-первых, среди перечисленных участников 1-й группы (классификация В.Т. Томина) в главе 6 УПК РФ нет начальника органа дознания. Тем не менее упоминание о нем встречается в УПК РФ. Так, например, ч. 1 ст. 41 УПК РФ предусматривает, что полномочия органа дознания возлагаются на дознавателя, начальника органа дознания; ч.

УПК РСФСР 1960 года не знало такой процессуальной фигуры, как начальник органа дознания. Законодатель при конструировании уголовно-процессуальных норм оперировал термином орган дознания. В науке отмечалось это обстоятельство и указывалось, что «действующий УПК не формулирует понятие органа дознания. В качестве органа дознания называются, в одном случае, должностные лица, а в другом - государственные учреждения. Когда закон говорит об органе дознания как субъекте - носителе процессуальных прав и обязанностей, то независимо от того, называется ли определенное учреждение либо его руководитель, в обоих случаях законодатель подразумевает, что вся полнота полномочий соответствующего органа дознания принадлежит его начальнику»155.

Однако диссертант полагает, что если УПК РФ оперирует термином «начальник органа дознания», наделяя его при этом соответствующими властно- распорядительными полномочиями, то эта процессуальная фигура должна быть указана в числе участников уголовного процесса со стороны обвинения.

Диссертант полагает, что в УПК РФ необходимо включить ст. 39' «Начальник органа дознания» и изложить ее в следующей редакции: «Начальником органа дознания является руководитель органа дознания, указанного в статье 40 настоящего Кодекса. Он вправе:

вынести постановление о возбуждении уголовного дела;

принять уголовное дело к своему производству и приступить к дознанию или производству неотложных следственных действий в случаях, указанных в статье 157 настоящего Кодекса;

поручить ведение дознания или неотложных следственных действий подчиненному ему должностному лицу органа дознания;

отказать в возбуждении дела или передать заявление, сообщение по подследственности;

ходатайствовать перед прокурором о продлении срока проверки поступившего сообщения о преступлении;

-утверждать постановления дознавателя;

давать письменные указания, которые обязательны для дознавателя, последний имеет право обжаловать эти указания прокурору, не приостанавливая их исполнения»,

К участникам, реализующим принцип публичности (официальности) в уголовном судопроизводстве, по мнению диссертанта, следует отнести и еще одного участника 1-й классификационной группы.

Диссертант полагает необходимым ввести ст. 381 «Руководитель следственной группы», хотя более правильно было бы назвать эту статью «Руководитель следственно-оперативной группы», так как, согласно ч. 2 ст. 163 УПК РФ, к работе следственной группы могут быть привлечены должностные лица органов, осуществляющих оперативно-розыскную деятельность. В связи с этим полагаем необходимым внести следующее дополнение в ч. 3 ст. 163 УПК РФ: «Дает указание органу дознания о производстве оперативно-розыскных мероприятий».

Статью 381 «Руководитель следственно-оперативной группы» сформулировать следующим образом:

«Руководителем следственно-оперативной группы является должностное лицо следственного подразделения прокуратуры, органов внутренних дел, Федеральной службы безопасности, налоговой полиции, которому в соответствии с частью 1 статьи 163 УПК РФ поручены предварительное расследование и организация работы следственно-оперативной группы.

Полномочия руководителя следственно-оперативной группы определены статьей 163 настоящего Кодекса».

Исследователи в области уголовного процесса отмечают увеличение числа субъектов, осуществляющих предварительное следствие и дознание. Эта закономерность объективна и обусловлена специализацией при расследований преступлений, которая, в свою очередь, обусловлена спецификой преступлений: общеуголовных, экономической направленности и т. д. Как отмечают ис-

1 йй

ледователи-процессуалисты (Поляков М.П., Гончан Ю.А.) , факторы, детерминирующие множественность субъектов досудебного производства, имеют вполне объективную природу. Эта тенденция вызывается «стремлением к специализации, которая оправдывает себя лишь в случае наделения процессуальными полномочиями специальных органов, первыми сталкивающихся со специфическими преступлениями по роду своей основной деятельности и имеющих определенные навыки и традиции борьбы с ними, в то время как другим процессуально уполномоченным субъектам доступ к криминальной информации подобного рода бывает закрыт, либо затруднен» . Эту же идею развивает и Е.Н. Петухов, который полагает, что для борьбы с преступлениями в сфере финансовых отношений необходимо создание новой правоохранительной структуры, наделенной процессуальными полномочиями - Финансовой полиции РФ .

Законодатель, по всей видимости, учел эти объективные закономерности. В связи с этим появились новые субъекты уголовного судопроизводства, на которые возложена обязанность осуществления уголовного преследования, например, судебные приставы Министерства юстиции РФ (п. 2 4.1 ст. 40 УПК РФ) .

Диссертант также полагает, что потенциальной возможностью стать органом дознания обладает и недавно созданный Комитет РФ по финансовому мониторингу.

Легализация доходов, полученных в результате противоправной деятельности, представляет серьезную угрозу экономической безопасности любой государственной организации. Эта проблема уже давно находится в поле пристального внимания развитых государств . Совсем недавно она получила за-конодательное признание и в России .

Принятие указанного закона с необходимостью обусловило и создание специального государственного органа на который была бы возложена функция контроля за этими противоправными действиями - Комитета Российской Федерации по финансовому мониторингу .

В соответствии с Положением об этой организации комитет уполномочен принимать меры по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и координировать деятельность в этой сфере иных федеральных органов исполнительной власти. Под доходами, полученными преступным путем, понимаются денежные средства или иное имущество, полученное в результате совершения преступления (ст. 3 ФЗ РФ «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем»).

Необходимо сразу отметить некоторое противоречие этих положений ст. 49 Конституции РФ. Законодатель в нормативных формулировках заранее предполагает, что, осуществляя работу с финансовыми организациями и учреждениями, контролируя и проверяя их деятельность, комитет по финансовому мониторингу уже имеет дело с уголовно наказуемыми деяниями, и, соответственно, все должностные лица этих структур, а также граждане, осуществляющие операции с денежными средствами, ставятся в положение преступников.

Подобное положение идет вразрез с принципом презумпции невиновности. Комитет по финансовому мониторингу, по нашему мнению, имеет дело лишь с финансовыми операциями, противоправный характер которых, в том числе и преступное происхождение денежных средств, в определенных законом случаях предстоит установить или опровергнуть только суду.

Содержательный анализ Положения о Комитете РФ по финансовому мониторингу с неизбежностью приводит к мысли о правоте высказанной идеи об объективности факторов, детерминирующих множественность субъектов досудебного производства. Эта тенденция вызывается стремлением к специализации, которая оправдывает себя лишь в случае наделения процессуальными полномочиями специальных органов, первыми сталкивающихся со специфическими преступлениями по роду своей основной деятельности и имеющих определенные навыки и традиции борьбы с ними, в то время как другим процессуально уполномоченным субъектам доступ к криминальной информации подо б-

193

ного рода бывает закрыт либо затруднен . Имеет ли Комитет РФ по финансовому мониторингу потенциальную возможность стать органом дознания или, по крайней мере, претендовать на создание в структуре следственного подразделения? Мы полагаем, что да, имеет.

Во-первых, согласно задачам и функциям, определенным Положением о

Комитете РФ по финансовому мониторингу, деятельность этой государствен" 194

ной структуры реализуется в «кримкогнитивнои» среде и направлена на noil лучение сведений и принятие мер по противодействию легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем.

Во-вторых, полномочия, которые предоставлены Комитету соответствующим Положением, вполне достаточны для обнаружения признаков преступления, предусмотренных ст. 174 и 1741 УК РФ, их фиксации и обоснования необходимости возбуждения уголовного дела.

Так, например, Комитет вправе запрашивать у государственных и негосударственных организаций и учреждений информацию по вопросам, относящимся к его ведению, получать необходимые разъяснения по предоставленной

I u

информации (требовать объяснений у должностных лиц и других граждан), осуществлять в установленном порядке проверку полученной информации, выявлять признаки, свидетельствующие о том, что операция (сделка) с денежными средствами или иным имуществом связана с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем, и т. д.

Иными словами, вышеперечисленные правовые средства, которыми наделен Комитет, дают ему возможность, не только выявить признаки соверше- & ния преступного деяния, но и документально их закрепить, что по сути создает

благоприятные предпосылки для немедленного возбуждения уголовного дела.

Однако по существующим правилам, вместо того, чтобы возбудить уголовное дело и провести по нему необходимые следственные и иные процессуальные действия, комитет должен направить информацию по операциям с денежными средствами или иным имуществом в правоохранительные органы в соответствии с их компетенцией при наличии достаточных оснований, свидетельствующих о том, что сделка с денежными средствами или иным имуществом связана с легализацией доходов, полученных преступным путем.

Как видно, формулировка Положения «при наличии достаточных оснований» делает сведения, полученные в результате деятельности Комитета, вполне доказанными для законного и обоснованного возбуждения уголовного дела.

В-третьих, специфика этих преступлений, а также то обстоятельство, что уголовные дела по этим видам преступлений достаточно редко возбуждаются, не позволяют следователям органов внутренних дел, которым они отнесены к подследственности, достаточно эффективно проводить расследования и доводить их до суда.

Например, анализ статистической информации по Главному следственному управлению ГУВД Нижегородской области позволяет увидеть следующее: в третьем в России по экономическому потенциалу и численности регионе за 11 месяцев 2001 года по ст. 174 УК РФ зарегистрировано только 28 преступлений этой направленности, выявлено 13 лиц, совершивших преступления, окончено расследованием либо разрешены в этот период 26 уголовных дел, при условии, что к началу отчетного периода в производстве находилось 30 уголовных дел.

В-четвертых, несмотря на то, что п. 3 ч. 2 ст. 151 УПК РФ относит уголовные дела о преступлениях, предусмотренных ст. 175, 1741 УК РФ, к под-следственности следователей органов внутренних дел, согласно п. 2 ч. 3 ст. 150 УПК РФ, по уголовным делам об иных преступлениях небольшой или средней тяжести по письменному указанию прокурора подследственность может быть изменена, и эти уголовные дела могут быть расследованы в форме дознания.

Иными словами, законодатель не исключает возможности расследования преступлений, по которым обязательно предварительное расследование в форме дознания, и дает разрешение этого вопроса на усмотрение прокурора.

Вместе с тем, ч. 1 ст. 174 и ч. 1 ст. 1741 УК РФ, предусматривают наказание средней тяжести, что не исключает производства по ним расследования в форме дознания.

В-пятых, учитывая то, что уголовные дела этой категории возбуждаются, как правило, при наличии конкретных лиц, совершивших преступление, с имеющимся документарным подтверждением преступного характера совершенных деяний по легализации (отмыванию) денежных средств, есть все основания полагать, что уголовные дела о преступлениях ч. 1 ст. 174 и ч. 1 ст. 1741 УК РФ смогут быть окончены дознанием в срок, указанный в ч. 2 ст. 223 УПК РФ.

В-шестых, сам характер информации об операциях (доходах) с денежными средствами, подлежащими контролю, представляет собой один из серьезных компонентов банковской и коммерческой тайны, что обуславливает необходимость действий комитета в строжайшей информационной автономии. Обязанность сохранения этих сведений, обеспечение соответствующего режима хранения и защиты полученной в процессе своей деятельности информации, составляющей служебную, банковскую, налоговую или коммерческую тайну, заставит дозировать информацию, представляемую правоохранительным органам вместе с материалами, направляемыми для рассмотрения вопроса о возбуждении уголовного дела.

Данное обстоятельство может самым серьезным образом сказаться на ходе и результатах предварительного расследования. Недостаток информации приведет к необоснованным задержкам расследования, избыток информации может привести к ее утрате, что повлечет серьезный урон коммерческим интересам юриди-ческих и физических лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.

На основании вышеизложенного мы можем сделать следующий вывод: Комитет РФ по финансовому мониторингу имеет в перспективе все объективные основания осуществлять дознание по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ч. 1 ст. 174 и ч. 1 ст. 1741 УК РФ. Данное обстоятельство позволит эффективно и без промедления реализовать принцип неотвратимости уголовной ответственности за совершенное преступное деяние.

Идея же информационного взаимодействия между Комитетом и иными правоохранительными структурами, заложенная в Положении, в плане передачи на реализацию материалов к возбуждению уголовного дела вряд ли принесет положительный результат в силу определенной специфики финансово- кредитных операций, требующих специальных познаний.

Тем более, что сам механизм направления информации, содержащей дос-таточные основания, свидетельствующей о том, что операция с денежными средствами и иным имуществом связана с легализацией (отмыванием) доходов, полученных преступным путем, требует своей конкретизации.

Представляется необходимым направлять эти сведения не в правоохранительные органы, как указано в Положении, а непосредственно прокурору для принятия соответствующего решения, в противном случае объективно потребуется принятие совместной ведомственной инструкции Комитета РФ по финансовому мониторингу и МВД России о порядке предоставления вышеуказанной информации.

Рассматривая орган дознания как субъект уголовно-процессуальной деятельности, наделенный обязанностью реализации принципа публичности (официальности), следует отметить недостаточно корректную формулировку п. 1 ч. 1 ст. 40 УПК РФ, в соответствии с которой к органам дознания относятся органы внутренних дел, а также иные органы исполнительной власти, наделенные в соответствии с федеральным законом полномочиями по осуществлению опе-ративно-розыскной деятельности.

Если мы обратимся к ФЗ РФ от 12 августа 1995 года «Об оперативно- розыскной деятельности» (в последующих редакциях), то увидим следующее. В статье 13 перечислены, кроме всего прочего, Федеральные органы государст-венной охраны (п. 4) и органы Службы внешней разведки Российской Федерации (п. 7). Однако ни в ст. 40 УПК РФ, ни в ч. 3 ст. 151 УПК РФ на эти государственные структуры полномочий по осуществлению предварительного расследования в форме дознания не возложено.

Диссертант полагает необходимым изложить п. 1 ч. 1 ст. 40 УПК РФ в следующей редакции: «...органы внутренних дел Российской Федерации, а также иные органы исполнительной власти, перечисленные в пунктах 2, 3, 5, 6 ФЗ РФ "Об оперативно-розыскной деятельности "».

Центральным субъектом уголовно-процессуальной деятельности, на которого возложена обязанность реализации принципа публичности (официальности), является прокурор.

Феномену прокуратуры, ее месту и роли в механизме реализации государственной власти, в целом, и в осуществлении уголовного преследования, в частности, посвящено большое количество научных исследований. Вместе с тем, необходимо констатировать, что в настоящее время сложились два подхода, две теоретические концепции к дальнейшему развитию прокуратуры.

Первая точка зрения заключается в необходимости сохранения за прокуратурой ее функции по осуществлению надзора в сфере хозяйственного и административного государственного управления. Согласно этой позиции, осуществление уголовного преследования прокуратурой является лишь одной из ее многих функций (направлений деятельности).

Вторая точка зрения рассматривает необходимость оставления за прокуратурой только одного направления деятельности — организации и осуществления уголовного преследования, выдвижение и поддержание обвинения в суде, координацию взаимодействия правоохранительных органов в борьбе с преступностью.

К этому необходимо добавить и вполне вескую аргументацию как сторонников первой позиции, так и сторонников второй . Диссертант не считает возможным в рамках настоящего исследования рассматривать соотношение этих научных воззрений. Применительно к решению наших задач, отметим, что все же необходима дальнейшая концентрация усилий прокуратуры в области борьбы с преступностью, дальнейшая работа по созданию действенной схемы каждодневного взаимодействия и координации усилий правоохранительных органов, деятельность которых находилась бы под центральным надзором прокуратуры.

Тем более, что в УПК РФ прокурор является ключевым участником уголовно-процессуальной деятельности, наделенным обширными полномочиями по осуществлению от имени государства уголовного преследования, а также надзора за процессуальной деятельностью органов дознания и органов предварительного следствия (ст. 37 УПК РФ) .

Следует согласиться с Е.Б. Мизулиной, что прокурор является режиссером в уголовно-процессуальной деятельности . Последовательно воплощая в жизнь идею построения состязательного уголовного судопроизводства, авторы УПК РФ четко определили три основные процессуальные функции современного отечественного судопроизводства: уголовное преследование, защиту и разрешение уголовного дела.

Обратим внимание на функцию уголовного преследования как на основное направление деятельности, в рамках которого наиболее полно и объемно находит свою реализацию принцип публичности (официальности) .

Ученые указывали на то, что понятие «предварительное расследование» и «уголовное преследование» суть не тождественные понятия. По словам В.Е. Гущева и А.С. Александрова, дело в том, что на предварительном рассле-довании, согласно положениям УПК РСФСР, следователь совмещает выполнение всех трех функций: обвинения, защиты и разрешения дела по существу, и выражение «предварительное расследование» означает ведение процесса одним должностным лицом, а не сторонами. В содержании понятий «предварительное расследование» и «уголовное преследование» общее только то, что в них речь идет о досудебном этапе .

Безусловно, положения ст. 20 УПК РСФСР о том, что следователь обязан собирать в ходе предварительного расследования как обвинительные, так и оправдательные доказательства, позволяют делать вывод о том, что контрастно выраженное состязание сторон в советском уголовно-процессуальном законодательстве места не имело.

Последовательное проведение начал состязательности при осуществлении досудебного этапа производства по уголовному делу постарались осуществить авторы УПК РФ. Вместе с тем, и в этом законодательном документе идея «чистого» уголовного преследования до конца не проведена.

Несмотря на то, что в УПК РФ законодатель не оперирует формулировкой ст. 20 УПК РСФСР, из смысла п. 5 ст. 73 УПК РФ следует, что на досудебном и судебном этапах прокурор, следователь, дознаватель и суд обязаны выяснить обстоятельства, исключающие преступность и наказуемость совершен-ного деяния.

Конечно, положения приведенной нормы следует истолковывать исключительно применительно к главе 8 УК РФ но в то же время стремление выяснить эти обстоятельства разве не свидетельствует о том, что органу уголовного преследования или суду не безразличны условия, в которых лицо совершило преступление? Не есть ли это, хотя бы косвенное, стремление к объективности расследования и рассмотрения уголовного дела?

О том, что законодателю не безразлична идея полного и всестороннего расследования уголовного дела может свидетельствовать и требование п. 2 ст. 154 УПК РФ, Здесь указано, что выделение уголовного дела в отдельное производство для завершения предварительного расследования допускается, если это не отра-

ЛЛЛ

зится на всесторонности и объективности предварительного расследования .

Мы полагаем, что последовательно не проведя идею объективного и всестороннего расследования и рассмотрения уголовного дела, законодатель в лице разработчиков УПК РФ вступил в противоречие с самим собой.

Так, например, в преддверии судебной реформы Е.Б. Мизулина писала об уголовно-процессуальном законодательстве того периода: «...ради возможно благих целей, законодатель извратил суть уголовно-процессуального способа. Он пренебрег тем, чем пренебречь нельзя: воспользовался ради достижения одних целей (борьба с преступностью) тем, что предназначено для других (недопущение осуждения невиновного)» .

Учитывая специфику нашего общества, стремительный рост преступлений и непреходящее желание правоохранительных структур увеличить раскрываемость преступлений, мы предполагаем, что идея борьбы с преступностью в настоящее время реализуется за счет привлечения к уголовной ответственности в основном неимущих граждан, которыми были совершены преступления, попадающих под категорию небольшой и средней тяжести. Доля же раскрытия тяжких и особо тяжких в процентном соотношении к указанной категории преступлений невелика.

Что значит неимущий гражданин в современном уголовном судопроизводстве России? Это субъект уголовного процесса, например обвиняемый, которому формально в соответствии с требованиями УПК РФ органы уголовного преследования предоставили защитника. В свою очередь защитник, также формально, при отсутствии гонорара, будет участвовать в производстве тех или иных следственных действий, контролируя формальность их производства, не вникая в их сущность и не оказывая активной и действенной помощи обвиняемому в доказывании возможной его невиновности.

Органы уголовного преследования, следуя логике законодателя, должны собирать только обвинительные доказательства, совершенно справедливо полагая, что активная защита - дело рук исключительно обвиняемого, у которого «имеется» к тому же защитник.

Таким образом, ради возможно благой цели, исключив обязанность органа уголовного преследования собирать оправдательные доказательства, законодатель пренебрег тем, чем пренебречь нельзя: воспользовался ради дости- жения одних целей (внедрение состязательности ) тем, что предназначено совсем для других (недопущение осуждения невиновного).

Мы полагаем, что принцип публичности (официальности) предполагает полное, всестороннее и объективное исследование обстоятельств совершенного преступления, которые имеют значение для правильного и справедливого разрешения уголовного дела. Указанное обстоятельство ни в коей мере не противоречит состязательному методу в плане возможности одной из сторон самой отстаивать свои законные права и интересы, заявлять ходатайства, представлять доказательства, активно участвовать в исследовании доказательств, высказывать и отстаивать свою позицию и т. д.

Основными субъектами реализации принципа публичности (официальности) в современном отечественном уголовном судопроизводстве являются государственные органы и должностные лица, ведущие уголовный процесс - суд (судья), прокурор, следователь, дознаватель.