§ 2. Категория юридического лица в цивилистической доктрине

Юридическое лицо есть общественное образование, в котором нахо­дит свое выражение характер существующих экономических отношений. Поэтому вопрос о сущности юридического лица - это вопрос о тех реаль­ных общественных отношениях, которые находят свое выражение в фигу­ре юридического лица, в правовом оформлении его деятельности^{[95] [96].}

Признание искусственной природы юридического лица заставляло правоведов искать его сущность, анализируя разные стороны проявления его жизнедеятельности. Длительное время ученые пытались найти ответы на многие вопросы, в том числе: 1) чьи интересы выражает юридическое лицо, кто формирует и выражает вовне его волю; 2) кто и какими правами обладает в отношении имущества юридического лица; кто осуществляет деятельность юридического лица; 4) за чьи действия юридические лица отвечают как за собственные^[97].

В правовой литературе все появившиеся в конце XIX столетия теории о сущности юридического лица подразделяются на четыре группы^[98]. При­нимая за основу эту классификацию, можно выделить несколько направ­лений, по которым развивалось понятие юридического лица^[99].

I. Теория фикции или олицетворения господствует в философии и юриспруденции с XII в. вплоть до наших дней. Выразителями этой теории явились Ансталт, Гуголинус, Пиллиус, Штифтунг, Иннокентий IV, Бартол, Цинус, Олрадус и др. Окончательное выражение она получила в работах профессора Ф. К. Савиньи, Виндшейда⁵, Бирлинга^[100] и других правоведов^[101].

Согласно этой теории корпорация или союз есть совокупность от­дельных людей, которая при помощи фикции как научного приема, т. е. заведомо неверного предположения^{6 7 [102], рассматривается в качестве лица.}

Сущность теории фикции была кратко сформулирована Римским Па­пой Иннокентием IV в булле 1245 г.

По мнению Виндшейда, есть случаи, когда в действительности ника­кого субъекта прав и обязанностей вообще нет. Однако государство при помощи фикции на основании закона признает или создает искусственно­го субъекта права, допускаемого только в частном праве и только для юридических целей, поставленных отдельными людьми. Ученый опреде­ляет юридическое лицо как учреждение, которое является самостоятель­ным, независимым от его членов, субъектом прав и обязанностей^[104].

Как отмечает Л. Эннекцерус, при таком подходе юридическое лицо рассматривается как лицо недееспособное, которое выступает через своих представителей, действия коих, при условии, что они совершены от имени юридического лица и в пределах предоставленных полномочий, создают

права и обязанности для юридического лица, но не могут считаться дейст­виями самого юридического лица^[105].

В данной теории можно выделить четыре направления:

1.1. Сторонники первого направления, в частности, германские пра­воведы Савиньи^[106], Пухта^[107], Резлер^[108] и другие ученые полагали, что госу­дарство при помощи фикции создает искусственного субъекта права^[109].

Ученые выступали за установление концессионной (разрешительной) системы создания юридических лиц. Так, во Франции Торговый кодекс (Code de Commerce) 1807 г., вступивший в силу 1 января 1808 г., ввел от­мененный законом 30 брюмера IV года концессионный порядок создания акционерных компаний (societe anonyme)^[110]. Закон 1863 г. допустил сво­бодное возникновение акционерных компаний лишь с капиталом не более, чем в 20 млн.

1.2. Выразители второго направления, в том числе германские ученые Пфейфер^[112], Арндте^[113], Унгер^[114], Рот^[115] и др. полагают, что сам по себе закон

ничего не создает и создать не может, он только признает существование искусственного субъекта права, который играет роль лица.

Приверженцы этой теории считали, что для возникновения юридиче­ского лица вполне достаточно простого акта государственной регистра­ции, без получения специального разрешения на его создание. Они были противниками концессионной системы образования акционерных об­ществ, которая действовала в Германии до 1870 г., когда был принят за­кон, отменивший специальное правительственное разрешение на создание корпораций, кроме железных дорог и банков^[116].

1.3. Теория персонификации была разработана в конце XIX - начале XX вв. выдающимися русскими правоведами Г. Ф. Шершеневичем^[117], А. М. Гуляевым^[118], Е. Н. Трубецким^[119], И. М. Тютрюмовым^[120]. По мнению сторонников этой теории, юридическое лицо есть то, что, не будучи физи­ческим лицом, признается законом субъектом права.

Рассуждения ученых опирались на нормы Свода законов Российской империи и разъяснения Правительствующего сената, имеющие характер официального толкования законодательства, а также на современное им зарубежное законодательство Германии, Франции, Австрии, Швейцарии, других стран Западной Европы и США^[121].

В России конца XIX - начала XX вв. была установлена явочная (реги­страционная) система создания товариществ полных и коммандитных (на вере). Так, полное товарищество как юридическое лицо возникало с мо­

мента представления выписки из договора товарищества в городскую (ку­печескую) управу.

Закон от 6 декабря 1836 г. установил разрешительную систему созда­ния акционерных компаний, чтобы поддерживать только выгодные пред­приятия, не допускать разорения вкладчиков. Устав компании утверждал­ся органом, дающим разрешение на создание юридического лица. Позднее аналогичные нормы были включены в Свод законов (Св. Зак. Т. X. Ч. 1), Устав Торговый (Св. зак. Т. XI. Ч. 2) и др. законы. Ни одна компания на акциях не могла быть учреждена без особого разрешения Правительства (ст. 2140 Св. зак. Т. X. Ч. I)^[123]. Учреждение компаний, предмет которых представлялся явно несбыточным или противным законам, нравственно­сти, доброй вере в торговле и общественному порядку, или был соединен с важным ущербом государственным доходам, либо с вредом для промыш­ленности, не допускалось (ст. 2151 Св. зак. Т. X. Ч. 1).

Религиозно-просветительные, благотворительные и богоугодные за­ведения (учреждения) действовали на основании уставов или правил, ут­вержденных епархиальными начальствами, Святейшим Синодом либо светской властью^[124].

1.4. Следует выделить концепцию русского ученого В. Б. Ельяшевича, который назвал юридическое лицо «приемом юридической техники»^[125]. К ней близка теория «правового средства», разработанная Б. И. Пугинским, по мнению которого юридическое лицо есть признак сообщества или ор­ганизации, наделение которым со стороны государства дает ей возмож­ность участвовать в гражданском обороте как единому субъекту права^[126],

В результате научных изысканий получилась страдающая противоре­чиями, но весьма прогрессивная для своего времени теория. Утверждение, что юридическое лицо есть все то, что, не будучи лицом физическим, при­знается законом субъектом права, пригодно для использования законода­телем и правоприменительной практикой.

Любопытно, что Гражданский кодекс Чили 1855 г. прямо указывает, что юридическим лицом признается фиктивное лицо, способное осущест­влять права и возлагать на себя гражданские правовые обязанности, пред­ставлять себя в суде и вне суда (§ 5 45)^[127].

Наглядной иллюстрацией этой теории служит создание в СССР в конце 80-х гг. XX в. совместных предприятий (СП) с участием организа­ций капиталистических стран и стран-членов СЭВ. Конструкция совмест­ного предприятия использовалась в качестве способа разгосударствления социалистической собственности, ибо всем государственным организаци­ям было разрешено создавать международные объединения и совместные предприятия с иностранным участием^[128]. СП являлись юридическими ли­

цами, близкими по форме к обществу с ограниченной ответственностью. Правовой режим имущества СП определялся нечетко, но было ясно, что они обособлены от своих участников и государства, т. е. являются собст­венниками имущества, в том числе передаваемого им в качестве вклада в уставный фонд советскими участниками - государственными предпри­ятиями. Таким образом, государственное имущество, принадлежащее го­сударственному предприятию на праве оперативного управления, стано­вилось частной собственностью СП.

В начале 90-х гг. конструкция акционерного общества использова­лась в России как средство приватизации государственного имущества, когда государственные предприятия и объединения начали в массовом по­рядке преобразовываться в закрытые и открытые акционерные общества^{[129] [130] [131] [132].}

С помощью теории фикции англо-американская правовая доктрина объясняет существование корпораций, все акции которых принадлежат одному лицу^[133]. Двенадцатая Директива ЕС по праву компаний от 21 де­кабря 1989 г. № 89/667/ЕЕС^[134] также способствовала признанию обществ с ограниченной ответственностью, образованных одним участником, всеми государствами-членами Европейского Союза.

Заслугой сторонников этой теории стало закрепление в нормах ст. 13 Основ Гражданского законодательства Союза ССР и республик^[135] правила, что юридическое лицо подлежит государственной регистрации и считает­ся созданным с момента такой регистрации. Впервые за годы советской

власти юридическая наука и практика получили четкие критерии для оп­ределения правового статуса предприятий и организаций.

Вместе с тем О. Гирке, Д. И. Мейер, Н. С. Суворов, В. И. Синай­ский, Б. Б. Черепахин, С. Н. Братусь и другие ученые указывали, что право не может создать субъекта там, где его нет в действительности. Право лишь констатирует нечто фактическое, а потому признание юридического лица со стороны государства совершенно не зависит от вымысла.

По мнению В. И. Синайского, теория фикции, полагающая юридиче­ское лицо существом вымышленным, не учитывает факт, что юридиче­ские лица существуют, и в этом смысле они реальны, а не фиктивны. Как реальные субъекты права, юридические лица обладают правоспособно­стью, дееспособностью, в том числе деликтоспособностью. Они могут иметь не только имущественные, но и личные права (право на имя, право на честь и т.п.)^[136].

Следует согласиться с германскими правоведами, которые утвержда­ли, что закон, как нормативный правовой акт, разрешающий создание юридических лиц, сам по себе не может создать юридическое лицо. Так, Указ Петра I от 27 октября 1699 г. № 1706 «О составлении купцам, как и в других государствах, торговых компаний, о расписании городов по торговым делам на провинции, с подчинением малых городов главному провинциальному городу, и о причислении к слободам разночинцев, имеющих промыслы», которым предписывалось «Московского государст­ва всяких чинов купецким людям торговать так же, как торгуют иных го­сударств торговые люди, компаниями, и чинить отпуски товарам в компа­ниях, иметь о том меж собой с общего совета установления, от чего над­лежит быть в сборах Великого Государя казны пополнение»¹, не привел к

возникновению ни одной компании, поскольку в России еще не было под­ходящих экономических условий для их деятельности.

Напротив, индивидуальный, распорядительный акт верховной зако­нодательной или исполнительной власти может создать и успешно создает юридические лица. Достаточно вспомнить Указ Императрицы Елизаветы Петровны от 12 (25) января 1755 г. о создании Московского Император­ского Университета. В ныне действующем ГК РФ 1995 г. прямо сказано, что федеральные казенные предприятия создаются по решению Прави­тельства РФ (п. 1 ст. 115 ГК РФ).

Современный российский законодатель также рассматривает юриди­ческое лицо преимущественно с позиций теории фикции или олицетворе­ния, т.е. как правовое средство, прием юридической техники, искусствен­ный субъект права, существование которого признается только после госу­дарственной регистрации. Юридическое лицо считается созданным и при­обретает правоспособность со дня внесения соответствующей записи в единый государственный реестр юридических лиц (п. 2 ст. 51; п. 3 ст. 49 ГК РФ). Аналогичным образом юридическое лицо считается прекратив­шим существование (ликвидированным) после внесения записи об этом в единый государственный реестр юридических лиц (п. 8 ст. 63 ГК РФ)^[137].

II. Сторонники второй группы теорий рассматривают юридическое лицо как «персонифицированное» («целевое», «бессубъектное») имущест­во. Ученые пришли к выводу, что есть случаи, когда в действительности субъекта нет, как считал немецкий юрист Кеппен^[138]. По мнению А. Бринца, субъектом является понятие, цель^[139]. По утверждению Э. Беккера, субъек­том выступает то, что дает лицу власть распоряжения правом, например,

ценная бумага^[140]. Свой вклад в развитие теории целевого имущества внесли правоведы Демелиус^[141], Дицель, Фиттинг, Брунс, К. Белау^[142] и др.

В современном российском праве эта концепция была существенно развита Е. А. Сухановым, по мнению которого сущность юридического лица составляет участвующее в гражданском обороте специфически орга­низованное, обособленное, персонифицированное имущество^[143].

Понимание юридического лица как функционирующего в обороте персонифицированного имущества существенно повлияло на российское законодательство. Заслугой данной теории стала победа над «мыльными пузырями», которые расплодились, в частности, после принятия Закона СССР от 26 мая 1988 г. «О кооперации в СССР»^[144]. Согласно закону произ­водственные и потребительские кооперативы являлись добровольными объединениями граждан (не менее трех) на началах членства для совмест­ного ведения хозяйственной или иной деятельности (п. 1 ст. 5, п. 1 ст. 11). Кооператив считался созданным с момента регистрации его устава в ис­полнительном комитете Совета народных депутатов по месту нахождения кооператива (ст. 11). Имущество кооператива формировалось за счет ма­териальных взносов его членов, произведенной им продукции, иных дохо­дов, кредитов банка, иных источников (ст. 7). Кооператив являлся юриди­ческим лицом (п. 3 ст. 5), собственником имущества (ст. 7), самостоятель­

но участвующим в обороте и отвечающим по обязательствам всем своим имуществом (п. 4 ст. 8). Члены кооператива не отвечали по его долгам, кроме случаев, предусмотренных законом или уставом (п. 4 ст. 8, ст. 43).

Арбитражная практика того времени изобиловала спорами по искам ков и других кредиторов к производственным кооперативам, которые не возвращали кредиты, не расплачивались за поставленные им товары или выполненные для них работы. На момент вынесения решения о взыскании с кооператива-ответчика в пользу истца суммы задолженности обычно вы­яснялось, что кооператив уже прекратил свою деятельность, а найти кого- либо из его членов невозможно, ибо никаких точных данных об учредите­лях (членах) кооператива его устав не содержит (в полном соответствии с п. 5 ст. 11 Закона). Если даже членов кооператива удавалось разыскать, их нельзя было привлечь их к субсидиарной ответственности по долгам коо­ператива, т.к. ни порядок привлечения, ни размер этой ответственности не определялись ни законом, ни уставом кооператива. Ученые-правоведы справедливо критиковали законодательство о кооперации, которое допус­кало создание производственных кооперативов без всякого первоначаль­ного имущественного фонда, стартового капитала, поскольку не требовало от участников кооператива внесения имущественных (паевых) взносов^{47 [145].}

Под влиянием этой прогрессивной научной теории в Законе РСФСР от 25 декабря 1990 г. «О предприятиях и предпринимательской деятельно­сти»^[146] появились нормы о том, что уставный фонд товарищества с ограни­ченной ответственностью (акционерного общества) образуется только за счет вкладов (акций) учредителей (п. 1 ст. 11; п. 2 ст. 12 Закона).

Утвержденное Указом Президента РФ от 8 июля 1994 г. № 1482 «Об упорядочении государственной регистрации предприятий и предпринима­телей на территории РФ» Положение «О порядке государственной регист­рации субъектов предпринимательской деятельности»^[147] предусмотрело, что размер уставного фонда акционерного общества, совместного пред­приятия, государственного или муниципального предприятия не должен быть менее суммы, равной 1000-кратному размеру, а предприятий других организационно-правовых форм - 100-кратному размеру установленной законом минимальной месячной оплаты труда (п.п. г) п. 3 Положения)^[148].

Действующее российское законодательство, в частности, нормы п. 3 ст. 90 ГК РФ, п. 1 ст. 34 Федерального закона от 26 декабря 1995 г. «Об ак­ционерных обществах»^[149], п. 1 ст. 10 Федерального закона от 8 мая 1996 г. «О производственных кооперативах»^[150], п. 2 ст. 16 Федерального закона от 14 января 1998 г. «Об обществах с ограниченной ответственностью»^[151], предписывают учредителям оплатить не менее половины уставного капи­тала к моменту государственной регистрации юридического лица.

Признак имущественной обособленности подчеркивается в легальном определении юридического лица (п. 1 ст. 48 ГК РФ).

Между тем в процессе создания юридических лиц на территории РФ выяснилось, что, следуя букве закона, весьма проблематично наделить имуществом еще не созданное юридическое лицо, т.е. не обладающее к моменту государственной регистрации никакими элементами гражданской

правосубъектности, равно как осуществить эмиссию ценных бумаг еще не существующего акционерного общества^[152].

Законодательство развитых зарубежных стран несколько иначе рег­ламентирует процедуру создания юридического лица. Так, согласно нор­мам §§ 80, 81 ГГУ для возникновения учреждения требуется, во-первых, волеизъявление учредителя; во-вторых, одобрение федеральной земли, на территории которой будет находиться учреждение. Только после этого возможна передача учреждению какого-либо имущества (§ 82 ГГУ)^[153]. Как пишет Н. С. Суворов, посвящение имущества определенной цели не есть акт, которым создается юридическое лицо, а есть предоставление имущества уже существующему лицу^[154].

Практика советского периода показала, что само по себе обладание обособленным имуществом не означает, что данная организация является юридическим лицом. Достаточно вспомнить структурные подразделения (производственные единицы) государственных производственных и науч­но-производственных объединений^[155]. Современные филиалы (представи­тельства) юридического лица тоже являются его неправосубъектными подразделениями, однако имеют обособленное имущество, отражающееся на их отдельных балансах (ст. 55 ГК РФ).

В условиях рыночной экономки каждый, кто вступает в гражданско- правовые отношения, должен обладать обособленным имуществом, жела­тельно, принадлежащим ему на праве собственности. Хотя действующее российское законодательство допускает к участию в обороте субъектов

права хозяйственного ведения или оперативного управления - государст­венные предприятия и учреждения (ст. 113-115,120, 294-299 ГК РФ).

Однако сводить понятие юридического лица только к «обособленно­му имуществу», равно как принижать значение обладания имуществом для деятельности юридического лица, представляется не вполне оправданным.

III. В третью группу теорий следует выделить точки зрения ряда уче­ных, которые не признавали самостоятельного значения юридического лица как субъекта права. Они не считали юридическое лицо самостоятель­ным субъектом права, утверждая, что нужно выяснить, кто является дейст­вительным субъектом прав юридического лица. Если снять с юридическо­го лица все покровы, то окажется, что за ним скрываются реальные участ­ники общественных отношений - люди, или что-то иное, определяющее деятельность юридического лица. В зависимости от аргументов, которые приводились разными исследователями в защиту своих взглядов, можно выделить следующие концепции.

3.1. Теория «интереса», сторонники которой, в частности, германские правоведы Больце, Рудольф Иеринг^[156], Карлова, Книпп, французский уче­ный Л.- Ж. Морандьер^[157], русский цивилист Н. М. Коркунов^[158] и др. утвер­ждали, что под ширмой искусственного субъекта скрываются реальные люди, ради которых и существует всякое право.

3.2. Теория «администрации», разработанная французским ученым Серманом^[159] и поддержанная германским правоведом Гельдером^[160], по мне­нию которых субъектом прав так называемого юридического лица явля­

ются его управляющие. В России советского периода эту теорию раз­вивали профессора Н. Г. Александров^[161], С. Ф. Кечекьян^[162] и др.

3.3. Теория «директора», предложенная советским ученым Ю. К. Тол­стым^[163], который считает, что за фигурой юридического лица скрывается его директор, выражающий вовне волю юридического лица.

3.4. Теория «государства», также выдвинутая советским правоведом С. И. Аскназием^[164].

3.5. Теория «коллективной собственности», суть которой заключается в том, что юридическое лицо есть форма коллективного обладания имуще­ством. Выразителями данной теории были французский исследователь Планиоль^[165], германский юрист Биндер^[166], российские ученые Ю. С. Гам- баров^[167], С. Н. Ландкоф и др.

3.6. Теория «коллектива», разработанная А. В. Венедиктовым^[168] и поддержанная многими цивилистами: С. Н. Братусем^[169], О. С. Иоффе^[170], Ю. X. Калмыковым, В. Кнаппом, Г. К. Матвеевым, В. А. Мусиным^[171], Р. О. Халфиной и др.

3.7. Концепция В. П. Грибанова, утверждавшего, что юридическое лицо есть, в сущности, трудовой коллектив, за которым стоит государство и администрация во главе с руководителем. По мнению В. П. Грибанова, социалистическое юридическое лицо представляет собой созданный госу­

дарством или возникший по инициативе граждан коллектив трудящихся. Без коллектива рабочих и служащих нет юридического лица, оно превра­щается в мифическую фигуру, не способную самостоятельно осуществлять возложенную на него деятельность. Роль трудового коллектива в управле­нии государственными предприятиями и организациями будет неуклонно повышаться. Сущность государственного юридического лица заключается в том, что за ним стоит само советское государство, выражающее волю всего советского народа, администрация предприятия, учреждения или ор­ганизации во главе с ответственным руководителем и весь коллектив ра­бочих и служащих. В. П. Грибанов определил юридическое лицо как ор­ганизацию, обладающую определенной совокупностью материальных и правовых признаков (организационное единство, имущественная обособ­ленность, выступление в обороте от своего имени, самостоятельная иму­щественная ответственность, способность выступать истцом или ответчи­ком в арбитражном процессе)⁷⁵.

Заметим, что 17 июня 1983 г. был принят Закон СССР «О трудовых коллективах и повышении их роли в управлении предприятиями, учреж­дениями, организациями»⁷⁶. Юристы не восприняли всерьез этот закон, изобилующий декларативными утверждениями о значении и роли «трудо­вого коллектива как хозяина» в управлении производством. Реально ника­ких гражданских прав и обязанностей трудовой коллектив иметь не мог, ибо не являлся субъектом права. Однако теория коллектива вполне адек­ватно отражала реальные общественные отношения того времени и оказа­ла значительное влияние на развитие науки о юридическом лице. Исходя из доктрины трудового коллектива как выразителя воли юридического ли­ца по выполнению стоящих перед ним задач, Г. К. Матвеев сделал вывод, что в случае нарушения юридическим лицом договорных обязательств или

^ιs См.: Грибанов В. П. Юридические лица. С. 4-6,21,45, 52,

причинения вреда другому лицу, необходимым условием ответственности организации являются виновные действия или упущения его работников в связи с неисполнением ими своих трудовых обязанностей, т. к. вина ра­ботников есть собственная вина юридического лица^[172]. Эта позиция нашла отражение в законодательстве. В соответствии со ст. 445 ГК РСФСР 1964 г. организация была обязана возместить вред, причиненный по вине ее ра­ботников при исполнении ими своих трудовых (служебных) обязанностей. Аналогичные нормы содержатся в действующем ГК РФ 1996 г. (ст, 1068).

Согласно ст. 16 Основ законодательства Союза ССР и союзных рес­публик об аренде 1989 г.^[173], трудовой коллектив государственного пред­приятия (объединения) вправе был образовать организацию арендаторов как самостоятельное юридическое лицо для создания на его основе аренд­ного предприятия. Любопытно, что организация арендаторов как юриди­ческое лицо возникала с момента принятия общим собранием (конферен­цией) трудового коллектива (не менее чем 2/3 голосов его членов) реше­ния о ее создании, тогда как арендное предприятие приобретало права юридического лица со дня его государственной регистрации в исполни­тельном комитете Совета народных депутатов по месту нахождения арендного предприятия (п. 1, 2 ст. 16). Если при заключении договора аренды между организацией арендаторов и государственным органом, уполномоченным сдавать в аренду государственные предприятия, возни­кали разногласия, они рассматривались государственным арбитражем, т.е. организация арендаторов имела процессуальную правоспособность.

Закон СССР от 6 марта 1990 г. «О собственности в СССР» (ст. 12)^[174]_s Закон РСФСР от 25 декабря 1990 г. «О предприятиях и предприниматель­ской деятельности» (ст. 15)^[175] допускали участие в имущественном обороте такой формы юридического лица, как коллективное предприятие^[176].

Иллюстрацией этой теории является конструкция артельного товари­щества или производственного кооператива, члены которого обязаны принимать личное трудовое участие в его деятельности (ст. 107-112 ГК РФ, Закон РФ от 8 мая 1996 г. «О производственных кооперативах»^[177]).

Как отмечают исследователи, в основе института юридического лица по английскому праву также лежит идея, что юридическое лицо (компа­ния) представляет собой совокупность индивидуумов, которая по ряду со­ображений трактуется как единое целое, отличное от индивидуумов, яв­ляющихся ее членами^[178].

Одним из направлений развития зарубежного законодательства о компаниях является привлечение представителей трудового коллектива рабочих и служащих к управлению.

В ФРГ в 1952 г. был принят закон об участии в управлении предпри­ятиями горнодобывающей и металлургической промышленности, в 1976 г. - закон об участии в управлении предприятием^[179]. Действующий Акцио­нерный закон ФРГ от 6 сентября 1965 г. также дает возможность работни­кам акционерного общества участвовать в деятельности наблюдательного совета и влиять на его решения (разд. 2 ч. 4 кн. I)^[180].

Согласно норвежскому закону об акционерных обществах 1976 г., общества с числом более 200 служащих, должны создать Корпоративное собрание, которое обладает некоторыми исполнительными и контрольны­ми функциями. Оно принимает решения по вопросам, касающимся значи­тельных инвестиций, связанным с необходимостью увеличения, сокраще­ния или перестановки рабочей силы, избирает председателя и членов Со­вета директоров и т.д.^[181] Несмотря на уменьшение влияния корпоративных собраний на политику компаний, их служащие активно выступают за под­держку этого института, ибо он позволяет наемным работникам прини­мать участие в деятельности общества^[182].

Современное законодательство о компаниях стран Европейского Союза (ЕС Company Law) также рекомендует привлекать к участию в управлении компаниями представителей трудового коллектива рабочих и служащих. Так, 8 октября 2001 г. Совет Европейского Союза утвердил Регламент № 2157/2001 об Уставе Европейской компании^[183] и Директиву № 2001/86/ЕС^[184], дополняющую Устав Европейской компании по вопросам участия наемных работников^[185].

Зарубежный опыт был позаимствован, хотя и не совсем удачно, рос­сийским законодателем. 24 июня 1998 г. принят Федеральный закон «Об особенностях правового положения акционерных обществ работников

(народных предприятий)»⁹¹, спорные положения которого вызвали спра- 92

ведливые нарекания правоведов .

Можно согласиться с мнением Е. А. Флейшиц, что клиенты приходят не лично к предпринимателю, а в его предприятие, служебный персонал которого вступает в общение с публикой. Представление о технических достоинствах и добросовестности, деловой репутации соединяется не с малоизвестной личностью предпринимателя, а с предприятием, работаю­щим под определенной фирмой, заслужившей доверие и популярность⁹³.

Вместе с тем никакой трудовой коллектив сам по себе не является субъектом гражданского права. Обладателем субъективных прав, в том числе вещных, исключительных и пр., должником и кредитором в обяза­тельственных отношениях может являться либо само юридическое лицо, либо входящие в его состав конкретные участники (члены), т. е. физиче­ские или юридические лица, а также государство и другие публично­правовые образования (ст. ст. 17, 21, 48, 51, 124 и др. ГК РФ).

Исследователи отмечают, что дискуссия о субстрате юридического лица имела большое теоретическое и практическое значение⁹⁴. В ходе об­суждения данной проблемы изучались особенности внутренней структуры юридического лица, процесса его волеобразования и волеизъявления, пра­вовое положение его органов и характер их взаимодействия как между со­бой, так и в отношениях с третьими лицами. Цивилистическая наука нако­пила интереснейший материал для дальнейшего изучения природы юри­дических лиц и специфики реализации их правосубъектности.

^,' СЗ РФ. 1998. № 30. Ст. 3611.

^κ См.: Ломакин Д. В. Что такое народное предприятие // Законодательство. 1998. № 11; Зернин Н., Микрюкова Г, Акционерные общества работников (народные предприятия) // Хозяйство и право. 1999. № 10.

^и См.: Флейшиц Е. А. Торгово-промышленное предприятие в праве западноевропейском и РСФСР. Л., 1924.С. И.

^м См.: Эбзеев Б. Б. Участие акционерных обществ в гражданском обороте. Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 33.

IV. Четвертую группу составляют «агностические» теории. Как пишет В. Б. Ельяшевич, в учениях агностиков теория юридического лица завер­шает круг, чтобы прийти к мертвой точке. Они возвращаются всегда к то­му, что служило исходным пунктом, заканчивают работу там, где прежде ее лишь начинали^[186]. Можно назвать несколько подобных теорий.

4.1. Доктрина «приложения прав», рассматривающая юридическое лицо как созданную правопорядком точку приложения прав и обязанно­стей. Сторонниками ее являлись германские ученые Рюмелин^[187], Г. Елли- нек^[188], Кельзен^[189], Г. Вольф^[190].

4.2. Учение о лице, изложенное Н. Л. Дювернуа^[191], предлагавшим устранить искусственное разделение в юриспруденции субъектов права на два вида - физических и юридических лиц, оставив одну категорию - лица.

4.3. «Негативная» концепция, разработанная В. В. Лаптевым^[192], кото­рый предлагал вообще отказаться от института юридического лица в гра­жданском праве.

На наш взгляд, ни с одной из приведенных концепций согласиться нельзя. Утверждение Рюмелина, что права можно связывать не только с малолетними и безумными, но с любым понятием или именем, с № 1891, с животным, с домом, с парком^[193], представляется глубоко ошибочным.

С позиций диалектического материализма, право есть достаточно объективное явление реальной действительности, обусловленное истори­ческими, экономическими, социальными и культурными традициями об­

щественной жизни. Право не терпит волюнтаристского подхода, ибо су­ществуют определенные объективные закономерности его развития. Прак­тика - критерий истины, показывает, что нельзя наделить способностью быть субъектом права какое-нибудь кресло № 13, как нельзя, например, ввести с 24 декабря 1993 г. в гражданское законодательство Российской Федерации институт доверительной собственности (траста)^[194], который рассчитан на совершенно другие реалии и способен функционировать лишь в рамках общего права и права справедливости. Российское право может урегулировать отношения по доверительному управлению чужим имуществом только при помощи соответствующего договора (ст. 1012 - 1026 ГК РФ).

V. В пятую группу можно объединить точки зрения ученых, которые полагают, что юридическое лицо есть реальный субъект права^[195]. По ут­верждению Л. Эннекцеруса, при таком понимании юридическое лицо мыслится как действующее самостоятельно, через свои органы, действия которых в пределах установленной компетенции считаются действиями самого юридического лица^[196].

Анализ доводов, приводимых учеными-правоведами в защиту теории «реального субъекта» позволяет выделить ее основные направления.

5.1. «Органическая» теория, сторонники которой, в частности гер­манские правоведы Безелер^[197], Кунце^[198], Блюнчли^[199], О. Гирке^[200], Регельс-

6eprep^,,° и др. считают юридическое лицо неким социальным организмом, близким к человеку.

5.2. Доктрина «социальной реальности», согласно которой юридиче­ское лицо есть существующий в действительности субъект права, не чело­век, но все-таки лицо, хотя и «бестелесное». Среди зарубежных выразите­лей этой теории следует указать таких юристов, как Бернатцик^{[201] [202], Дерн- бург[203], Л ассон[204], Цительман[205], Л. Мишу[206], Р. Салейль”[207] и др.}

В России эту концепцию поддерживали Д. И. Мейер^[208], Н. С. Суво­ров”^[209], В. И. Синайский^[210], И. А. Покровский^[211], позднее - Д. М. Генкин^[212], Б. Б. Черепахин^[213] и др.

5.3. Теория «состояния» Р. Леонгарда, определяющего юридическое лицо как реально существующий наряду с физическими лицами субъект, сущность которого есть длящееся состояние управления постоянными ад­министраторами неким имуществом, выделенным из всех остальных иму- ществ ради юридической цели и не имеющим хозяина^[214].

5.4. Теория «организации» О. А. Красавчикова, согласно которой юридическое лицо в советском гражданском праве - организация - есть

определенное социальное образование, т. е. система существенных соци­альных взаимосвязей, посредством которых люди (или их группы) объе­диняются для достижения поставленных целей в единое структурно и функционально дифференцированное социальное целое^[215].

Интересно, что научный результат, полученный авторами концепции «реального субъекта», совпал с выводом сторонников теории фикции (олицетворения) и оказался пригодным для использования законодателем. Если не углубляться в анализ сущности и природы юридического лица, то мы имеем достаточно логичное формальное его определение: юридиче­ское лицо есть все то, что, не будучи физическим лицом, является, с точки зрения закона, субъектом права^[216].

Представляется, что с точки зрения реалистической теории можно объяснить существование в германском праве «предварительного общест­ва», которое не является юридическим лицом, но обладает некоторой пра­воспособностью, что позволяет учредителям выполнить требования закона о полной оплате уставного капитала уже к моменту государственной регистрации юридического лица^[217].

Такой подход объясняет существование в Англии незарегистрирован­ных компаний «в силу незапамятной давности»^[218], «фактических корпо­раций» (corporation de facto) в США^[219], позволяет самостоятельно участво­

вать в обороте полным и коммандитным товариществам, которые, с точки зрения германского закона, не признаются юридическими лицами и т.д.

Очевидно, что изложить все разработанные правоведами научные доктрины о сущности юридического лица не представляется возможным. В частности, в германской правовой науке существуют такие концепции, как теория персональной роли, управленческая теория, теория целевой персонификации. Однако исследователи отмечают, что большинство этих теорий являются разновидностями наиболее известных позиций. Надле­жит согласиться с мнением Л. Л. Гервагена, признав, что никакая теория не может установить абсолютно верное понятие юридического лица, как любое другое понятие, ибо каждый человек мыслит субъективно, а его взгляды зависят от окружающей действительности^{[220] [221].}

Разработанные учеными теории о сущности юридического лица отве­чали потребностям конкретных условий, в которых они были созданы^[222].

В целом развитие научных взглядов о природе юридического лица отражает эволюцию этого правового института^[223].

Как отмечают исследователи, современная зарубежная наука уже не уделяет пристального внимания теориям юридического лица. Обычно иностранные правоведы подчеркивают, что юридическое лицо надлежит рассматривать как обобщающее юридико-техническое понятие, которое служит для признания лиц или вещей правоспособными организациями. Теории, объясняющие сущность этого понятия, не имеют практического

значения, а потому не обладают познавательной ценностью. Данный под- вз

ход характерен для континентального и англо-американского права .

Между тем известно, что научная юриспруденция влияет на правовую жизнь. Поэтому максимально точное определение того или иного право­вого понятия имеет первостепенное значение для законодательства и пра­воприменительной практики. Не требует доказательств истина, что изуче­ние и уяснение природы правовых институтов есть единственный источ­ник их разумного конструирования^{[224] [225] [226] [227].}

Главная задача правоведа состоит не в том, чтобы создать свою ма­ленькую теорию, представляющую интерес только для любителей, а в том, чтобы, рассмотрев многие теории, отображающие жизнь, выбрать и обоб­щить те идеи, которые соответствуют эпохе, требованиям жизни и вскры­вают сущность явлений^[228].

В современных условиях более правильной представляется теория, которая рассматривает юридическое лицо как реальный субъект права.