§ 2. Общая характеристика органов управления хозяйственных обществ 1. Понятие органа управления юридического лица

<1> См., например: Степанов П. Правовая квалификация отношений, возникающих между единоличным исполнительным органом и акционерным обществом // Хозяйство и право. 2002. N 12. С. 92 - 93; Сергеев А., Терещенко Т., Игнатенко А., Кирдяшкин Д. Некоторые аспекты разграничения компетенции органов управления акционерного общества // Хозяйство и право. 2005. N 7. С. 76; Рожкова М.А. Корпоративные отношения и возникающие из них споры // Вестник ВАС РФ. 2005. N 9. С. 147; Она же. Средства и способы правовой защиты сторон коммерческого спора. М.: Волтерс Клувер, 2006. С. 345; и др.

<2> См., например: Филиппова С.Ю. Указ. соч. С. 10.

<3> См., например: Хужокова И.М. Корпоративное право Российской Федерации: Курс лекций: Учебное пособие для вузов. С. 79; Гущин В.В., Порошкина Ю.О., Сердюк Е.Б. Корпоративное право: Учебник. М.: Эксмо, 2006. С. 143 - 144.

Некоторые правоведы идут еще дальше, активно пропагандируя хорошо известную и детально разработанную концепцию органа юридического лица как его представителя <1>.

<1> Степанов Д. Компания, управляющая хозяйственным обществом // Хозяйство и право. 2000. N 10. С. 62 - 63; Он же. Еще раз о природе полномочий исполнительного органа и управляющего хозяйственным обществом // Вестник ВАС РФ. 2006. N 8. С. 43; N 9. С. 20 - 29.

<2> См., например: Гордон А.О. Представительство в гражданском праве. СПб.: Тип. Шредера, 1879. С. 100 - 125; Нерсесов Н.О. Представительство и ценные бумаги в гражданском праве // Избр. труды по представительству и ценным бумагам в гражданском праве. М.: Статут, 1998. С. 51, 77 - 81.

<3> Рясенцев В.А. Представительство в советском гражданском праве // Представительство и сделки в современном гражданском праве. М.: Статут, 2006. С. 169 - 170.

<4> Более подробно см.: Дубовицкая Е.А. Указ. соч. С. 92 - 95.

Заметим, что на категориально-понятийном уровне римское право не знало такого термина, как "юридическое лицо" <1>. Тем не менее именно в рамках римского права родилась сама идея юридического лица и ее основное практическое воплощение, которое, как писал И.

<1> Римское частное право: Учебник / Под ред. И.Б. Новицкого и И.С. Перетерского. М.: Юристъ, 1994. С. 115.

<2> Покровский И.А. История римского права. С. 316.

<3> Суворов Н.С. Указ. соч. С. 266 - 277; Новицкий И.Б. Основы римского гражданского права. М.: Зерцало, 2000. С. 60.

<4> Хвостов В.М. Указ. соч. С. 116 - 117.

<5> Мейер Д.И. Русское гражданское право: В 2 ч. Ч. 1. По испр. и доп. 8-му изд. 1902. С. 126.

Таким образом, орган юридического лица является правовым инструментом, посредством которого оно, являясь участником имущественного оборота, приобретает субъективные гражданские права и принимает на себя юридические обязанности. По своей правовой природе орган юридического лица представляет собой структурно обособленную часть юридического лица, образованную с целью выражения вовне воли юридического лица, представления его интересов в правоотношениях с иными лицам.

<1> Черепахин Б.Б. Волеобразование и волеизъявление юридического лица. С. 306.

<2> См., например: Морандьер Л.-Ж. Гражданское право Франции / Пер. с фр. М.: Иностр. лит., 1958. С. 238; 362 - 363; Синайский В.И. Указ. соч. С. 122; Тарасов И.Т. Указ.

соч. С. 504; Братусь С.Н. Юридические лица в советском гражданском праве. С. 66 - 67; 113.

<3> См., например: Суханов Е. А. Об ответственности государства по гражданско- правовым обязательствам // Вестник ВАС РФ. 2001. N 3. С. 117; Могилевский С. Понятие и порядок образования органов управления акционерного общества // Хозяйство и право. 2006. N 1. С. 60 - 61.

<4> Заметим, что и процессуальное законодательство не рассматривает органы юридического лица в качестве самостоятельных субъектов. Ответчиком по искам, например об обжаловании актов органов управления хозяйственных обществ, будет выступать само хозяйственное общество, а не его орган, чей акт обжалуется. В этой связи никакого судебного спора между участником хозяйственного общества и органом его управления возникнуть не может, хотя в публикациях можно встретить противоположное мнение.

Значение органов корпорации проявляется не только в так называемых внешних отношениях, в рамках которых происходит изъявление воли юридического лица, выступающего в качестве самостоятельного субъекта имущественного оборота. Сам процесс формирования такой воли также происходит в результате внутриорганизационной деятельности органов юридического лица. Например, воля хозяйственного общества на совершение крупной сделки может быть выражена вовне его единоличным исполнительным органом (генеральным директором) только после выполнения необходимых требований к внутриорганизационной процедуре ее образования, заключающихся в соблюдении особого порядка одобрения такой сделки (ст. 79 Федерального закона "Об акционерных обществах", ст. 46 Федерального закона "Об обществах с ограниченной ответственностью"). Сказанное не означает, что в таких правоотношениях органы корпорации становятся самостоятельными субъектами. Противоположное утверждение было бы ошибочным.

Во-первых, как уже отмечалось, гражданское законодательство не закрепляет за органами юридического лица статуса субъектов гражданского права. Это означает, что органы юридического лица не обладают правосубъектностью, необходимой предпосылкой для участия в любых гражданских правоотношениях, каковыми являются в том числе и внутренние корпоративные правоотношения.

Во-вторых, утверждение о том, что органы юридического лица могут являться субъектами внутренних корпоративных правоотношений и не обладают правосубъектностью для участия во внешних правоотношениях гражданского оборота, равносильно суждению, согласно которому правосубъектность является не одной из предпосылок возникновения правоотношения, а следствием участия в нем. Действительно, получается, что, участвуя во внешних правоотношениях гражданского оборота, органы юридического лица действуют в качестве его структурно обособленной части, не являясь самостоятельными субъектами права.

Стремление наделить органы корпорации свойствами правосубъектности основано на двух ложных посылках.

Во-первых, орган юридического лица как его структурно обособленная часть нередко смешивается с контентом, составляющим этот орган. Например, Н. В. Козлова пишет, что "органами юридического лица... следует считать физических лиц, которые... вырабатывают и осуществляют его волю и посредством которых оно совершает сделки и иные юридически значимые действия" <1>. Действительно, органы юридического лица имеют людской субстрат. Так, единоличным исполнительным органом (генеральным директором) или членом совета директоров хозяйственного общества являются конкретные физические лица. О том, что физические лица "составляют" орган юридического лица, писал еще Д.И. Мейер <2>. Вместе с тем орган юридического лица нельзя отождествлять с конкретными физическими лицами, из которых он состоит, поскольку факт изменения персонального состава органа сам по себе не влияет на действительность или недействительность юридических действий, совершенных ранее юридическим лицом посредством своего органа. Может сложиться ситуация, когда в определенный момент времени орган юридического лица будет вообще лишен людского субстрата, например в период, когда избранный генеральный директор хозяйственного общества умер, а новый еще не избран. Такая ситуация не затронет существование самого органа. Любое физическое лицо - это не сам орган юридического лица, а всего лишь субъект, совершающий действия по исполнению функций такого органа в строгом соответствии с его компетенцией.

<1> Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. С. 352.

<2> Мейер Д.И. Указ. соч. С. 127 - 128.

Как только действия физического лица выходят за рамки компетенции органа юридического лица, они уже не могут отождествляться с действиями самого органа и должны рассматриваться исключительно в качестве действий самого физического лица. Все, что совершается с выходом за пределы компетенции органа юридического лица, не может характеризоваться в качестве его актов. В этой связи не может быть никаких противоречий между волей и интересами юридического лица и его органов, поскольку последние не имеют ни самостоятельной воли, ни самостоятельных интересов. Возможно противоречие между волей и интересами юридического лица и физического лица, осуществляющего функции его органа. Когда такие противоречия возникают, физическое лицо должно рассматриваться в качестве самостоятельного субъекта права по отношению к юридическому лицу во вне всякой связи с теми функциями, которые оно осуществляет, будучи избранным в состав органа юридического лица. В данном случае именно действия физического лица, совершенные вне рамок компетенции органа юридического лица, приобретают самостоятельное значение и такой субъект противопоставляется корпорации, а не орган юридического лица становится самостоятельным субъектом по отношению к юридическому лицу.

Этим обстоятельством объясняется положение п. 3 ст. 53 ГК РФ, согласно которому лицо, осуществляющее функции органа управления юридического лица и причинившее ему убытки, обязано их возместить. Законодатель говорит не об органе юридического лица, а лишь о лице, "которое в силу закона или учредительных документов юридического лица выступает от его имени". У органа управления нет своего имущества, за счет которого могут быть возмещены убытки, причиненные юридическому лицу. У лиц - субъектов права, осуществляющих функции такого органа, напротив, такое имущество может быть. Обратная конструкция была бы абсурдной. Выходило бы, что убытки, причиненные юридическому лицу органом его управления, подлежат возмещению за счет имущества самого юридического лица.

Во-вторых, наделение органов корпорации правосубъектностью объясняется необходимостью гражданско-правового регулирования отношений, возникающих в связи с осуществлением деятельности по корпоративному управлению. Сам термин "корпоративное управление" (corporate governance) возник во второй половине XIX в. <1>. В настоящее время не существует единого понимания содержания указанного термина. Во многих странах приняты кодексы корпоративного управления, в которых даются различные определения корпоративного управления <2>. В России термин "корпоративное управление" наиболее часто используется применительно к кредитным организациям. Так, под корпоративным управлением ЦБ РФ понимает общее руководство деятельностью кредитной организации, осуществляемое общим собранием участников (акционеров), советом директоров (наблюдательным советом) и включающее комплекс их отношений (как регламентированных внутренними документами, так и неформализованных) с единоличным исполнительным органом, коллегиальным исполнительным органом кредитной организации и иными заинтересованными лицами <3>.

<1> Farrar's Company Law. 4 ed. Buttersworths. London; Edinburg; Dublin, 1998. P. 301.

<2> Более подробно см.: Долинская В. В. Акционерное право: основные положения и тенденции. С. 417 - 419.

<3> Письмо ЦБ РФ от 13 сентября 2005 г. N 119-Т "О современных подходах к организации корпоративного управления в кредитных организациях" // Вестник Банка России. 2005. N 50.

Как видно, число субъектов корпоративного управления весьма значительно. Более того, в науке корпоративного управления последнее время наблюдается тенденция к увеличению их количества. Формулируется общий тезис, согласно которому к участию в управлении корпорацией должны привлекаться все лица, заинтересованные в результатах ее деятельности <1>. К таким лицам, в частности, относятся наемные работники корпорации, ее кредиторы и даже государственные органы, осуществляющие по отношению к корпорации надзорные функции <2>. Очевидно, что при таком подходе все многообразие отношений, возникающих в процессе осуществления корпоративного управления, не может быть урегулировано нормами гражданского права. Соответственно, не все правоотношения в сфере корпоративного управления являются корпоративными. Поэтому попытки выявить данные правоотношения там, где они не могут возникнуть по определению, например между органами корпорации, обречены на неудачу.

<1> Драгнева Р.О., Саймонс В.Б. Пересмотр корпоративного управления: можно ли с помощью концепции сторон, заинтересованных в результатах деятельности компании, избежать "дикого" капитализма в Восточной Европе? // Цивилистические записки: Межвуз. сб. науч. тр. Вып. 2. М.: Статут; Екатеринбург: Ин-т частного права, 2002. С. 464 - 487.

<2> Там же. С. 484 - 486.

Тот факт, что орган юридического лица не является самостоятельным субъектом права, не позволяет также говорить о наличии между юридическим лицом и его органом отношений представительства <1>. По отечественному гражданскому праву представитель - это всегда лицо: физическое или юридическое, субъект права (п. 1 ст. 182 ГК РФ). Орган юридического лица - это всего лишь его структурно обособленная часть, и не более того. Вместе с тем трудно спорить, что действия органа юридического лица от имени последнего напоминают действия представителя от имени представляемого. В этой связи Б.Б. Черепахин писал: "Разумеется, в известном смысле можно считать, что и орган представляет юридическое лицо, которое в его лице совершает правомерные юридические действия: сделки, процессуальные действия и т.д. Однако ни в коем случае нельзя сказать, что орган представительствует от имени юридического лица" <2>. Таким образом, при совершении корпорацией юридически значимых действий посредством своего органа в отношении иных лиц нормы о представительстве либо вообще неприменимы, либо применимы по аналогии. Например, согласно п. 1 ст. 183 ГК РФ при отсутствии полномочий действовать от имени другого лица или при превышении таких полномочий сделка считается заключенной от имени и в интересах совершившего ее лица, если только другое лицо (представляемый) впоследствии прямо не одобрит данную сделку. Если от имени корпорации сделка была совершена ее органом, не имеющим соответствующих полномочий, то такая сделка никак не может считаться заключенной от имени органа юридического лица, поскольку последний не является самостоятельным субъектом права. Обозначенный подход разделяется, как правило, и судебной практикой. При совершении сделок с превышением полномочий в указанных случаях подлежат применению специальные нормы, содержащиеся в ст. ст. 168, 174 ГК РФ <3>.

<1> Исчерпывающий научный анализ соотношения категорий "представитель юридического лица" и "орган юридического лица" содержится в уже упоминавшемся труде В.А. Рясенцева "Представительство в советском гражданском праве" (С. 169 - 186).

<2> Черепахин Б.Б. Органы и представители юридического лица. С. 472.

<3> См., например, п. 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 23 октября 2000 г. N 57 "О некоторых вопросах практики применения статьи 183 Гражданского кодекса Российской Федерации" // Вестник ВАС РФ. 2000. N 12.

Некоторые нормы о представительстве применяются по аналогии. Так, в силу п. 2 ст. 183 ГК РФ последующее одобрение представляемым сделки, совершенной представителем с превышением полномочий, создает, изменяет и прекращает для представляемого гражданские права и обязанности по данной сделке с момента ее совершения. Подобная норма отсутствует в ст. 174 ГК РФ. Однако на основании аналогии закона это правило вполне применимо при последующем одобрении корпорацией сделки, совершенной ее органом с превышением полномочий <1>. Правильно было бы говорить о применении судами аналогии закона даже тогда, когда орган юридического лица ошибочно именуется в судебных актах его представителем. Например, в одном из своих Постановлений Президиум Высшего Арбитражного Суда РФ указал, что лицо, подписавшее по доверенности договор от имени истца, не могло одновременно подписывать его и от имени ответчика, поскольку также являлось представителем последнего, занимая должность генерального директора организации-ответчика. Договор был квалифицирован в качестве ничтожной сделки, совершенной с нарушением запрета, содержащегося в п. 3 ст. 182 ГК РФ <2>.

<1> См., например, п. 7 Постановления Пленума ВАС РФ от 14 мая 1998 г. N 9 "О некоторых вопросах применения статьи 174 Гражданского кодекса Российской Федерации при реализации органами юридических лиц полномочий на совершение сделок" // Вестник ВАС РФ. 1998. N 7.

<2> Постановление Президиума ВАС РФ от 27 января 1998 г. N 7035/97 // Вестник ВАС РФ. 1998. N 5.

Применительно к хозяйственным обществам сказанное позволяет сделать вывод о том, что органами хозяйственного общества являются поименованные в его уставе, не обладающие правосубъектностью, структурно обособленные части общества, являющиеся средством образования воли или изъявления воли вовне в соответствии с имеющимися у них полномочиями, определенными рамками компетенции, предусмотренной законом, иными правовыми актами, а также уставом и внутренними документами.