Природа индивидуального регулирования общественных отношений
Многие российские ученые-юристы длительное время регулярно обращались к проблеме «судебного усмотрения».[801] Вместе с тем, на мой взгляд, до настоящего времени остается открытым вопрос
о природе судебного (или.
как пишут многие, — судейского1) усмотрения. а также о корректности самого понятия «судебное (судейское) усмотрение». В основе дайной проблемы находятся, во-первых. общенаучные проблемы свободы в целом, а также свободы деятельности органов государственной власти, юридических и физических лиц. в частности; во-вторых, общетеоретические вопросы разделения властей, правового и индивидуального регулирования общественных отношений.В соответствии с классическим пониманием свободы как познанной необходимости абсолютной свободы органов государственной власти, физических и юридических лиц нет и быть не может. Отсюда право в пределе право можно рассматривать как относительную свободу в несвободе. На практике, как правило, возникает фактическое верховенство одной власти (как правило, исполнительной) над другими властями либо хрупкое равновесие властей, достигаемое посредством взаимного ограничения и сдерживания. R связи с этим Г.В. Ф. Гегель. (1770-1831), являясь сторонником конституционной монархии, писал: «самостоятельностью властей... непосредственно положено... разрушение государства — или, поскольку государство но существу сохраняется, возникает борьба, в результате которой одна власть подчиняет собой другую и тем самым ... спасает... пребывание государства»[802] [803]. Возникает вопрос: в современный период возможно ли равновесие властей, обеспечиваемое посредством взаимного ограничения и сдерживания; практическое воплощение чистой теоретической модели разделения властей, в соответствии с которой правотворческие органы должны заниматься выработкой специальных принципов и норм нрава, исполнительная власть — их исполнением, а судебная власть только правосудием'? По мнению А. и далее будут предоставлены общенаучные и теоретические аргументы не только возможности, но и объективного существования как правового, так и индивидуального судебного регулирования общественных отношении (последнее в специальной литературе, как правило, называется «судебным (судейским) усмотрением»). А. Барак, продолжая свою мысль, далее пишет: «Ни в одной нз современных систем... чистая теоретическая модель разделения властен не существует»1. Болес того, утверждает А. Барак, «чистая теоретическая модель разделения властей ... ещё и нежелательна»[805] [806]. В то же время, противореча самому себе. А. Барак справедливо замечает: «При демократическом режиме необходимо видеть равновесие между властью большинства и фундаментальными демократическими ценностями. Это равновесие невозможно, если каждая нз властей действует обособленно ... без взаимного уравновешивания и надзора»[807] [808]. Ещё Е.В. Васьковский убедительно писал: «...принцип отделения законодательной власти от судебной может получить полное осуществление только в том случае, когда и судья лишен нрава законодательствовать, и законодатель ие имеет возможности судить»1. Применяя общенаучные выводы теории систем, в процессе анализа места и роли суда в системе органов государственной власти, с одной стороны, необходимо подчеркнуть: правотворческие, исполнительные и судебные органы государственной власти в системе органов государственной власти действительно нс способны к «изолированному» существованию, с объективной неизбежностью обеспечивая взаимное сдерживание, функционирование и развитие[809]. В то же время, с другой стороны, думаю, вышеизложенный вывод в современный период нс позволяет поддерживать предложение о необходимости подчинения одним органом государственной власти других органов государственной власти, отрицания теории разделения властей. разделение властей, взаимное их ограничение и сдерживание в действительности способствует динамическому и объективному развитию права и повышению степени определённости права. Данный вывод не дает также теоретических оснований для отождествления правового и индивидуального регулирования общественных отношений (в том числе для индивидуального судебного регулирования общественных отношений, либо, как принято писать, «судебного (пли судейского) усмотрения»), а главное — для утверждений о «нежелательности» разделения властей. Несколько слов о терминологии, используемой в данном параграфе. Термин «усмотрение» применялся в Конституции СССР 1936 г. В Конституции СССР 1977 г. был применен уже термин «в случае необходимости». В специальной юридической литературе традиционно применяются несколько понятий: «дискреция»1, «судебное усмотрение»[810] [811] [812] и «судейское усмотрение»'1. Понятие «дискреция» возникло от фр. discrctionnaire — зависящий от личного усмотрения. М.В. Баглай во вступительной статье к работе А. Барака «Судейское усмотрение» написал: «...английское слово «judicial» может быть переведено на русский язык и как «судебный» и как «судейский». Во многом это действительно синонимы. Но далеко не всегда ... когда в этой книге речь идет о месте судов в системе разделения властей, в переводе говорится о судебной власти, когда речь идет о деятельности, осуществляемой в суде ис только судьями, но и другими участниками процесса, аппаратом суда и т. д. ... В тех же случаях, когда имеется в виду та важнейшая часть судебной деятельности, которая осуществляется только судьями ... нередко употребляется термин «судейский»[813]. По мнению А.С. Емузова, лингвистический анализ термина «усмотрение» «...не представляется сложным. Слово «усмотреть» означает то же самое, что и слово «увидеть». Слово «судейское» означает нечто, принадлежащее судье или исходящее от судьи. Недостаточность правового регулирования общественных отношений и объективную необходимость его дополнения «судебным усмотрением» отчетливо понимали и дореволюционные ученые. Так, Г.В. Демченко справедливо писал: «Нельзя же требовать от общего закона того, что он дать нс в состоянии: нельзя требовать, чтобы он охватил всю правовую жизнь общества в её мельчайших подробностях ... Дать общее руководство, ввести в необходимые пределы деятельность суда, указать ему пути и средства действия — вот что под силу законодателю»[814] [815]. Известный русский ученый-цивилист Е.В. Васьковский весьма спорно и в самом общем виде связывал необходимость «судебного усмотрения» только с двумя случаями. «Во-первых, — писал он, — если, несмотря на применение всех средств и приемов толкования, закон остался двусмысленным, а, во-вторых, если из постановлений законодательства можно сделать с одинаковой достоверностью или вероятностью различные выводы относительно данного вопроса. В обоих случаях суду предоставляется выбор между несколькими решениями вопроса. Так как все они одинаково возможны ... то ... в интересах наиболее полного достижения идеалов правосудия, он должен предпочесть то решение, которое лучше, т. е. при котором толкуемые законы оказываются наиболее совершенными»[816]. И.Л. Покровский под «судейским усмотрением» понимал «право более свободного истолкования, восполнения и даже исправления закона сообразно требованиям справедливости и веления судейской совести»1. Следовательно. он. как и многие другие, допускал возможность смешения правового регулирования общественных отношений и «судебного усмотрения». Характерно, что после 1917 г. «усмотрение» рассматривалось как волевая сторона соотношения целесообразности и законности[817] [818] [819]. В 1948 г. о целесообразности в сфере применения закона писали и многие другие авторы1. В.Ф. Бохан, продолжая данную мысль, писал: «Усмотрение — творческая, интеллектуально-волевая деятельность компетентного субъекта, в процессе которой окончательно формируется его нравственная позиция но рассматриваемому делу*[820] (выделено мной. — 8. £'.). В советский период, в рамках юридического позитивизма, научные и практические работники, как правило, проблемы «усмотрения» рассматривали в самом общем виде. Так, Л.П. Коренев писал: под усмотрением понимается «определенная рамками законодательства известная степень свободы органа в правовом разрешении индивидуального конкретного дела ...»[821]. В современный период в России активно исследуются проблемы «пределов судебного усмотрения»[822], а также соотношения «судейского усмотрения и судейского правотворчества»[823]. Далее в данном параграфе монографии представляется необходимым коротко проанализировать позиции зарубежных научных работников, исходя из основных концепций правопонимания, распространенных на Западе. Представители естественного права не признают судебного усмотрения. Например, Р. Дворкин пола* гаст, что каждая правовая проблема имеет только одно правовое решение, поскольку «право — закрытая система, не оставляющая место для судебного усмотрения. Судья не создает новые нормы, а только раскрывает существующие»1. Такая точка зрения прежде всего основывается на проблеме пробелов в праве. Однако необходимость «судебного усмотрения», а точнее, индивидуального судебного регулирования общественных отношений вызывается и другими причинами, например, коллизиями в праве, а также абстрактной и относительно определенной природой основополагающих (общих) и специальных принципов, а также норм права. Прямо противоположную позицию к проблеме «судебного» усмотрения занимают сторонники правового позитивизма, традиционно дискуссионно отождествляющие судебное усмотрение с судебным нормотворчеством. Они признают возможность судов творить право. Такой подход основывается на классичесоіі идее позитивизма — производностн права от государства, в том числе и от государственных органов судебной власти, а также на критике теории разделения властей. По мнению Л.II. Берга, в современный период в англо-саксонской правовой системе «...доминируют два направления правового позитивизма — аналитический и социологический. При этом в Ве- ликобригании превалирует аналитический позитивизм, в США — социологический1. При этом, если сторонники аналитического позитивизма рассматривают судебный прецедент как один из возможных источников права[826] [827] [828] [829], то представители социологического позитивизма пытаются все право свести к «живому» судебному праву *. Так. Г. Харт считал: судьям требуется усмотрение для того, чтобы заполнить опасные пробелы в праве. В случае вынесения решения по сложным делам судьи должны руководствоваться внутренними морально-политическими установками, определенными в том числе и их социальным статусом.1 Отсюда прежде всего представители социологического позитивизма в своих исследованиях делают акцепт на пределах судебного усмотрения и судебной активности. На мой взгляд, в основе дискуссионное™ позиций как сторонников аналитического, так и социологического позитивизма находится, во-первых, в основном ограничение «всего» права только нормами права, выработанными органами государственной власти, в том числе судом: во-вторых, смешение правового и индивидуального регулирования общественных отношений. Особенность континентальной правовой семьи состоит в признании законодательства, а точнее — внутригосударственного правового акта, в качестве, как правило, основного или, более того, единственного источника права[830]. В то же время, например, согласно ст. 4 Гражданского кодекса Франции решения Кассационного суда Франции являются не только ориентиром, ио и принципиальным указателем при рассмотрении конкретных дел[831]. Гражданский кодекс Испании в аналогичных случаях позволяет судьям обращаться к обычаю, судебному решению и общим принципам. В статье 1 Гражданского кодекса Швейцарии сформулирована норма права, в соответствии с которой при отсутствии закона или обычая судья должен разрешать спор на основании правила, которое он установил, будучи законодателем, следуя традиции и господствующей доктрине. Судьи континентальной Европы (впрочем, как и судьи англосаксонской правовой семьи), как правило, в случаях пробелов в отдельных формах национального и (пли) международного права по существу и прежде всего вырабатывают не «судебные прецеденты права», а своеобразные «прецеденты» индивидуального судебного регулирования фактических правоотношений прежде всего посредством применения аналогии «закона» и межотраслевой аналогии «закона». Отсюда, в континентальной правової! семье «судебное усмотрение» дискуссионно рассматривается как «мягкое» право, выработанное с позиции научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного правопонимания. Такой подход — это своеобразный компромисс между естественным правом и правовым позитивизмом, правом и неправом, практически разнообразным искусственным конгломератом правового и индивидуального регулирования общественных отношений. В современный период в России анализируются традиционные вопросы судебного усмотрения при пробелах в праве1, гарантии ограничения «судебного усмотрения»[832] [833], пределы «судебного усмотрения»[834] [835], понятие «судебного усмотрения»1, «судейское усмотрение» и судейская ошибка[836]. Так. К.П. Ермакова весьма неопределённо пишет: «Судебное усмотрение представляет собой властную деятельность суда по осуществлению правосудия, состоящую в использовании интеллектуально-волевого механизма, позволяющего суду произвести выбор варианта решения юридического дела»[837]. Анализ показывает, что проблема индивидуального регулирования общественных отношений имеет не только важнейшее теоретическое, но также и ненерео цени мое практическое значение. В связи с этим не могу согласиться с авторами, принижающими её практический аспект. Например, Р.С. Вахитов и Е.В. Севастьянова без каких-либо доказательств, думаю, спорно утверждают: «...современное российское законодательство содержит незначительное количество норм, па которых основывается судебное усмотрение»’. В этой связи вызывает сомнение также и специальная школа наказаний, используемая с 1987 г. в США. Полагаю, также теоретически необоснованными, а практически неосуществимыми, например, предложение Б.Я. Гаврилова об установлении в Уголовном кодексе жёстких правил учета при назначении наказания отдельных повторяющихся и наиболее распространенных признаков совершения преступлений, указав степень влияния каждого признака на определение размера наказания[838] [839]. Характерна и оговорка самого Б.Я. Гаврилова:«Вместе с тем, указанные правила назначения наказаний не должны быть слишком детализированы и категоричны»[840] [841]. Очень многие научные и практические работники исследуют проблему пределов «судебного усмотрения». Так, Л.Н. Берг, думаю, спорно с позиции научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного нравопонимания к пределам «судебного усмотрения» относит как право, так и неправо: предписания материальной нормы права, обстоятельства дела, правоположення судебной практики, принципы права, полномочия суда, содержание выдвинутых требований, процессуальные сроки ...’. В свою очередь, К. 11. Ермакова также теоретически дискуссионно связывает правовые пределы судебного усмотрения нс только с принципами и нормами права, но и с юридической практикой их применения[842], которая, как известно, может быть весьма разнообразной и нс всег да теоретически корректной, т. е. так же как с правом, так и с неправом. О.Л. Панкова полагает, что пределом «судебного усмотрения» может выступать справедливость1. Следовательно, О.Л. Панкова также дискуссионно предлагает по существу «измерять» право неправом. Еще более неопределённое мнение занимает И.Н. Сенякин, считающий. что пределы «судебного усмотрения» «имеют внутренние и внешние источники»[843] [844]. Внутренние источники, полагает И.Н. Сенякин, подразделяются на два вида: «...источники, обусловленные правовой нормой, и источники, обусловленные мировоззрением судей»[845] [846] [847]. «К первому виду внутренних источников, на его взгляд, относятся: пробелы в законе, неупорядоченность и усложнённость законодательства. Ко второму — правосознание, жизненный опыт, судебная практика»*. Наконец, также весьма неопределённо И.II. Сенякин описывает и внешние источники пределов «судебного усмотрения». «Внешние источники, — пишет он, — можно разделить на три группы: связанные с полномочиями судьи на осуществление судебного усмотрения: с формой судебного усмотрения: с содержанием судебного усмотрения» ’. Таким образом, общая проблема проанализированных выше позиций ученых-юристов состоит в том, что. во-первых, высказанные ими точки зрения носят весьма неопределенный характер, чрезвычайно осложняющий их практическое применение; во-вторых, изложенные позиции основаны на научно дискуссионных и разнообразных концепциях интегративного понимания права, по существу в целом состоящих в отождествлении как права, так и неправа. Действительным собственно правовым пределом «судебного усмотрения» могут быть основополагающие (общие) и специальные принципы, а также нормы права, содержащиеся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующиеся в государстве1. Понятие «усмотрение» применяет и Конституционный Суд РФ. Например, в Определении Конституционного Суда РФ от 20 ноября 2003 г. № 404-0 «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Цапина Юрия Владимировича на нарушение его конституционных прав статьей 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьей 33 Закона Российской Федерации «Об авторском нраве и смежных нравах» и частью третьей статьи 322 Гражданского процессуального кодекса РСФСР» говорится: «Применяя предписания к конкретным обстоятельствам дела, судья принимает решение в пределах предоставленной ему законом свободы усмотрения, что нс может рассматриваться как нарушение каких-либо конституционных прав и свобод гражданина» (выделено мной. — В. Е.). Вместе с тем. во-первых. Конституционный Суд РФ не выработал какого-либо определения понятия «усмотрение»; во-вторых, как это ни странно, почему-то ограничивает «усмотрение» только «законом». А. Барак определяет «судебное усмотрение» как «полномочие, данное лицу, которое обладает властью выбирать между двумя или более альтернативами, когда каждая из альтернатив законна»[848] [849]. Данное определение представляется дискуссионным но целому ряду причин. Среди них. во-первых, спорным является определение «усмотрения» как «полномочия», и является весьма неопределенным. поскольку зачастую такое «полномочие» чем-либо прямо не предусмотрено. Во-вторых, вызывает сомнение и отнесение «усмотрения» к «полномочию» как родовому понятию. В-третьих, спорным можно рассматривать и рассмотрение усмотрения как полномочия «выбирать между двумя или более альтернативами», так как. например, в процессе применения относительно определённых норм права или в случае пробелов в каких-либо отдельных формах национального и (или) международного права собственно «альтернатив» нет. В-четвертых, Л. Барак полагает, что «каждая из альтернатив законна». Однако право не ограничивается только национальным законом, а в случаях пробелов в нраве «закона» зачастую просто нет. Л.Л. Малиновский выработал ещё более общий и неопределённый вывод: «Усмотрение можно определить как выбор субъектом определённой цели и способов её достижения нли как возможность выражать свою волю и принимать решения независимо от волн других лиц»1. Недостаточно убедительным также представляется и определение «судейского усмотрения», выработанное О.А. I капковой: «судейским усмотрением является предусмотренная юридическими нормами, осуществляемая в процессуальной форме мотивированная правоприменительная деятельность суда, состоящая в выборе вариантов решения правового вопроса, имеющая общие и специальные пределы»[850] [851]. Проблемы «судебного (судейского) усмотрения» неоднократно исследовались и в диссертациях на соискание учёной степени доктора юридических наук. Например, Л.Ю. Мкртумян по существу разделил спорный вывод А. Барака: «Судейское усмотрение.., — пишет он, — представляет собой выбор суда но своей инициативе из представленных законом альтернатив»[852]. К). В. Грачева также весьма неопределённо пишет: «Судейское усмотрение в уголовном праве — это осуществляемый в процессуальной форме специфический аспект правоприменительной деятельности, заключающийся в использовании предоставленных судье... уголовно-правовыми нормами правомочнії но выбору решения, в пределах, установленных законом, в соответствии с его правосознанием и волей законодателя, исходя из принципов права и конкретных обстоятельств совершения преступления»[853] (выделено мной. В. Е.). П.А. Гук в диссертации на соискание учёной степени доктора юридических наук на тему: «Судебная практика как форма судебного нормотворчества в правовой системе России: общетеоретический анализ» пришёл также к весьма неопределённому выводу: «судейское усмотрение ... является одним из свойств судейского .мышления. Под судейским мышлением понимается предоставленное судье право свободного анализа и выбора единственного возможного варианта решения...»’. Характерно, что в специально!! литературе содержатся не только самые общие и весьма неопределенные, но и прямо противоположные точки зрения. Например. Л.Т. Боннер считает, что «... разрешение дела на основании аналогии закона или права не может быть признано формой судейского усмотрения, так как здесь отсутствует какая-либо свобода при выборе вариантов решения»[854] [855]. Нередко авторы нс разграничивают «судебное усмотрение» и конкретизацию права. Так. М.Ф. Лукьяненко пишет: «При применении гражданско-правовой нормы с оценочным понятием более справедливо говорить о конкретизирующем правотворчестве, осуществляемом путем правоприменительного восполнения содержания оценочного понятия*[856] [857] (выделено мной. — В. Е.). Такую позицию по существу разделяет и ряд авторов диссертаций па соискание ученой степени кандидата юридических наук. Например, О. В. Попов пишет: «Конкретизирующее правотворчество поднимает норму права до высот «содержательного минимума», в результате чего норма расширяется в объеме, «обрастает» дополнительным содержанием».’ Однако с позиции разграничения права и неправа своего «содержательного минимума» норма права должна достигать только в процессах деятельности управомоченных правотворческих органов и лиц. которым предоставлено право, например, вырабатывать более детальные и конкретные, специальные принципы и нормы права. Выше названные авторы по существу отождествляют «судебное усмотрение» п судебное правотворчество. Вместе с тем. одной из важнейших теоретических проблем, встречающихся в нра- ктике судебного правотворчества, является то, что суд применяет «норму», выработанную нм в процессе судебного рассмотрения конкретного спора, к отношениям, имевшим место в прошлом, т. е. вырабатывает так называемое «собачье право». Следовательно, придаёт выработанной судом «норме права» обратную силу в нарушение одного из основополагающих (общих) принципов национального и международного права — запрещение придания праву обратной силы. Показательно, что «нежелательные последствия» судебного правотворчества признает в своей работе и А. Барак1. Исследуя «предмет судейского усмотрения», А. Барак выделяет «факт», «применение нормы» и «саму норму»[858] [859]. «Первый тип усмотрения касается фактов в сопоставлении с нормой; второй тип имеет дело с нормой в сопоставлении с фактами; третий включает норму в сопоставлении с ней самой и прочей частью нормативной системы»[860]. Вместе с тем, с позиции разграничения права и неправа, думаю, «предметом судебного усмотрения» может быть только индивидуальное регулирование общественных отношений в пределах, установленных основополагающими (общими) и специальными принципами, а также нормами права, содержащимися в системе форм национального и (или) международного права, реализующимися в государстве, т. е. как «право», гак и «факты». При гаком теоритическом подходе, как представляется, возможно сделать следующий вывод: принимая во внимание прежде всего абстрактный и относительно определенный характер основополагающих (общих) и специальных принципов права, а также норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве, многочисленные коллизии и пробелы в праве, а также многообразие и развитие общественных отношений, правовое регулирование общественных отношений без их индивидуального регулирования (равно и наоборот), как правило, практически невозможно или контрпродуктивно[861]. Отсюда возмож но сделать несколько выводов: 1) регулирование общественных отношений является родовым и общенаучным понятием; 2) правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений являются его видами, которые теоретически более обосновано рассматривать как парные категории; 3) теоретически обоснованное и практически эффективное регулирование общественных отношений достигается лишь в результате интеграции как правового, так и индивидуального регулирования общественных отношений; 4) понятия «дискреция», «судебное усмотрение» и «судейское усмотрение» представляются теоретически спорными и весьма неопределенными, а практически контрпродуктивными. Далее рассмотрим проблемы реализации права в целом и судебного правоприменения с позиции теории систем, а также научно обоснованной концепции интегративного понимания права, прежде всего синтезирующей В себе ПОЗИТИВИСТСКИ!! и социологический типы правопонимання. В соответствии с названными общенаучными и теоретическими положениями, во-первых, право не ограничивается только нормами права, содержащимися в «законодательстве», вырабатываемом органами государственной власти, а с объективной необходимостью дополняется основополагающими (общими) и специальными принципами национального и (или) международного права, реализующимися в государстве. Во-вторых, правовое регулирование общественных отношений с объективной необходимостью дополняется индивидуальным регулированием, «саморегулированием», но в пределах основополагающих (общих) и специальных принципов, а также норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (нли) международного нрава, реализующихся в государстве. В научных исследованиях подчеркивается, что право1, правоприменение[862] [863] и. в частности, судебное правоприменение[864], являются объективно необходимыми средствами социального управления. Действительно, судебное правоприменение обладает целым рядом признаков, в целом присущих социальному управлению. Среди них целенаправленное организующее регулирование общественных отношений, выработка и принятие с этой целью решений, связь управления с информационными процессами, необходимость дополнения «внешнего» (правового) регулирования «внутренним саморегулированием» (индивидуальным регулированием) в пределах основополагающих (общих) и специальных принципов, а также норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного нрава. реализующихся в государстве; наличие целой системы связей между правотворческими, исполнительными и судебными органами власти, антиэнтропийиый характер управления, связь управленческих процессов с развитием системы нрава. Вместе с тем, в частности, судебное правоприменение объективно отличается от иных средств управления. Например, управляющее воздействие осуществляется только посредством реализации основополагающих (общих) и специальных принципов, а также норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве; деятельность органов судебной власти обеспечивается возможностью использования принудительной силы прежде всего государства и происходит в процессуальных формах, установленных в федеральных законах. Важнейшее значение в процессе изучения проблем социального управления имеет применение выводов и положений теории информации. Н. Винер убедительно писал: «Понимание общества возможно только на пути исследования сигналов и относящихся к нему средств связи, а теория управления является только частью теории ии
Еще по теме Природа индивидуального регулирования общественных отношений:
- § 1. Общая характеристика механизма правового регулированияобщественных отношений
- § 3. Социальное в психологическое в механизме правового регулирования общественных отношений
- 2.1. Механизм правового регулирования общественных отношений по подготовке, переподготовке и повышению квалификации государственных служащих
- 2. ОБЪЕКТЫ ПРАВ И ОБЪЕКТЫ ПРАВООТНОШЕНИЙ
- ГЛАВА I Теоретические предпосылки исследования механизма уголовно-правового регулирования
- § 1. Предмет уголовно-правового регулирования
- § 4. Содержание регулятивных уголовно-правовых отношений
- 2. Неолитическая революция, и изменения в общественных отношениях, вызванные ею.
- 2. Предмет и метод регулирования в отрасли права
- § 1. Понятие имущественных отношений (имущественные и общественно-производственные отношения)
- § 2. Дифференциация гражданско-правового регулирования в социалистическом обществе
- § 3. Индивидуальный договор в механизме правового регулирования
- Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений как парные категории
- Природа принципов национального и международного права
- Дифференциация правового и индивидуального регулирования общественных отношений
- Природа индивидуального регулирования общественных отношений
- Природа индивидуальных (частных) договоров