Дифференциация правового и индивидуального регулирования общественных отношений

Характерной чертой любой социальной системы является нали­чие в ней процессов управления, связанных с ее целесообразным функционированием, взаимным обменом информацией и раз­витием.

Теоретические и практические проблемы как правового, так и индивидуального регулирования общественных отношений еще нс нашли своего необходимого исследования в российской и зару­бежной юридической литературе. Лишь иногда они становились специальными темами отдельных научных конференций. Напри­мер. в 1973 г. в Свердловском юридическом институте была про­ведена конференция на тему: «Индивидуальное регулирование в советском праве», в процессе которой были обсуждены вопро­сы понятия индивидуального регулирования, его пределы, место в механизме правового воздействия и др.^[751]. В 2012 г. в Российской академии правосудия состоялась VII Международная научно-пра­ктическая конференция на тему: «Нормативное и индивидуальное в правовом регулировании: Вопросы теории и практики», на ко­торой, в частности, мною критиковалось традиционное название конференции как теоретически дискуссионное и неопределенное,

а практически неэффективное¹. В рамках данной монографии счи­таю. необходимым продолжить дальнейший анализ теоретических и практических проблем правового и индивидуального регулиро­вания общественных отношений.

Напомню, в гл. 2 данной монографии имеется §3 «Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений как парные категории», проанализированы проблемы взаимодополне­ния правового и индивидуального регулирования общественных отношений, при этом акцент сделан на разграничении правового и индивидуального регулирования общественных отношений.

В конце XIX начале XX в. не применяли понятие «правовое регулирование». В советской юриспруденции Л.С. Явич стал од­ним из первых исследователей этой проблемы и писал о праве как о регуляторе общественных отношений^{[752] [753]. В частности, он подчер­кивал: «...специфика правового регулирования состоит именно в том. что это такое воздействие па общественные отношения, ко­торое связано с установлением юридических прав и обязанностей их участников, с использованием таких прав и исполнением этих обязанностей»[754] [755].}

С.С. Алексеев в работе «Механизм правового регулирования в социалистическом государстве» связал правовое регулирование общественных отношений с целым механизмом, по его мнению, включающим в себя всю совокупность юридических средств»¹. Под «правовым регулированием» (думаю, теоретически спорно и весьма неопределенно В. Е.) он понимал «осуществляемое при помощи права и всей совокупности правовых средств юри­дическое воздействие на общественные отношения»^[756] (выделено мной. — В. Е.). В дальнейшем С.С. Алексеев уточнил свою точку

зрения: «Правовое регулирование — эго осуществляемое при помо­щи системы правовых средств (юридических норм, правоотноше­ний, индивидуальных предписаний и др.) результативное, норма­тивно-организационное воздействие на общественные отношения с целью их упорядочения, охраны, развития в соответствии с об­щественными потребностями»¹. Как представляется, в дальнейшем такая точка зрения и послужила теоретической основой размыва­ния права неправом.

Болес обоснованную позицию занимал В.М. Горшенев, по­лагавший, что общее нормативное регулирование дополняется индивидуальным (ненормативным) регламентированием. На­пример. В.М. Горшенев писал: договоры, наряду с актами при­менения права, являются индивидуальными актами и выполня­ют регулятивную функцию. Такое регулирование дискусиионно называл поднормативным^{[757] [758] [759] [760].}

Таким образом, в советском правоведении на первом этапе пра­вовое регулирование общественных отношений, во-первых, в соот­ветствии с господствовавшим в тот период юридическим позити­визмом не только называлось, но и ограничивалось нормативным регулированием посредством норм «законодательства», вырабо­танных органами государственной власти¹. Во-вторых, «норматив­ное» и индивидуальное регулирование общественных отношений преимущественно нс разграничивалось. При этом подчеркивался «ноднормативный» характер индивидуального регулирования.

Ограничение правовою регулирования нормативным регулирова­нием поддерживается многими авторами и в настоящее время¹.

Вместе с тем, понятие «нормативное регулирование» является теоретически дискуссионным, недостаточным и весьма неопреде­ленным, а практически контрпродуктивным, оно не отвечает на многочисленные современные практические вопросы. Во-первых, «нормы» вырабатываются ие только в праве, по и в других соци­альных регуляторах (например, морали). Во-вторых, с позиции юридического позитивизма, преимущественно ограничивающего «всё» право только «законом» («законодательством»), вырабо­танным органами государственноіі власти, за «пределами» права остаются не только принципы, по и нормы права, содержащиеся в иных формах как внутригосударственного, гак и международ­ного права. В-третьих, «регулятором» общественных отношений в данном случае является право в целом, а не только нормы пра­ва, в нем содержащиеся. В связи с этим, на мой взгляд, данный вид социального регулирования общественных отношений тео­ретически более точно называется «правовым регулированием». Отсюда парной категорией «правового регулирования» явля­ется «индивидуальное регулирование», а не «поднормативное регулирование»^{[761] [762].}

В то же время в юридической литературе в конце XX — начале XXI в. активно вводится новое понятие «индивидуальное право­вое регулирование»^[763]. Например. Ф.Н. Фаткуллии выделяет два вида правового регулирования — нормативное и индивидуальное^[764]. По его мнению, правовое регулирование включает в себя две об­ласти правовой действительности полностью правотворческую и частично иравореализащпо. Более того, считал он. индивидуаль­но-правовое регулирование не исчерпывается правоприменением,

оно шире и богаче его и может проявляться также в области пра­вотворчества'.

С.Г. Краснояружский, автор первой кандидатской диссертации на тему: «Индивидуальное правовое регулирование в советском обществе: вопросы теории и практики», в самом общем виде опре­делял индивидуальное правовое регулирование как осуществля­емый на стадии реализации юридических норм вид правомерной деятельности субъектов права, направленный на упорядочение общественных отношений путем конкретизации масштабов по­ведения их персональных участников^{[765] [766]. С.С. Алексеев и И.Я. Дю- рягин активно применяли понятие «индивидуальное правовое регулирование»[767]. В то же время нс все научные работники были согласны с данным понятием. Например, Т.В. Кашанина, думаю, спорно считала, что индивидуальное регулирование часто исполь­зуется как синоним «казуального регулирования»[768]. В юридической литературе индивидуальное правовое регулирование обознача­лось и другими понятиями — «поднормативное регулирование»[769] [770], «ненормативное регулирование»1’’, «индивидуально-правовое регулирование»[771]. Названные понятия представляются теоретиче­ски дискуссионными. Во-первых, по существу понятия «индивиду­альное правовое регулирование» либо «индивидуально-правовое регулирование» основываются на научно дискуссионных и разно­образных концепциях интегративного нравопонимания, синтеза права и неправа, собственно права с индивидуальными правами и обязанностями конкретных участников индивидуальных факти­ческих правоотношений.}

гулнрование» не позволяет устанавливать виды «норм», регулиру­ющих общественные отношения, а на практике ограничивает «всё» право лишь нормами права, вырабатывающимися только органами государственной власти. В-третьих, понятие «ненормативное регу­лирование» носит весьма неопределенный и чрезвычайно широкий характер. В-четвертых, полагаю, нельзя разделять также и мнение И.А. Мпиниксса о том. что понятия «индивидуальное регулиро­вание» и «индивидуальное правовое регулирование» являются «тождественными»¹, поскольку понятие «индивидуальное регули­рование» основано на разграничении двух различных видов соци­ального регулирования правового и индивидуального регулиро­вания, а понятие «индивидуальное правовое регулирование» — на искусственной, дискуссионной интеграции правового и индивиду­ального регулирования общественных отношений.

В современный период активным сторонником введения в науч­ный оборот понятия «индивидуальное правовое регулирование» является И.А. Минникес. Ио его мнению, возможно дать следую­щее определение понятия «индивидуальное правовое регулиро­вание»: «...индивидуальное правовое регулирование является са­мостоятельным видом правового регулирования и представляет собой правовое воздействие на общественные отношения, связан­ное с установлением, изменением или прекращением юридических прав и обязанностей их участников в индивидуальном порядке, на­правленное на урегулирование конкретных ситуаций, требующих юридического разрешения, и осуществляемое путем совершения односторонних правомерных юридически значимых действий, за­ключения договоров и соглашений либо властной правопримени­тельной деятельности уполномоченных субъектов, результатом которой являются индивидуальные правовые акты»^{[772] [773].}

На мой взгляд, понятие «индивидуальное правовое регулирова­ние» представляется спорным, во-первых, потому, что автор теоре­тически неубедительно по существу отождествляет правовое и ин­дивидуальное регулирование общественных отношений, называя индивидуальное правовое регулирование «видом правового регу-

дирования».

Целый ряд авторов, думаю, теоретически дискуссионно высказы­вается об отдельных проблемах по существу индивидуального ре­гулирования общественных отношений. Например. IO.B. Медная утверждает «о временном значении результата подиормативиого регулирования»^{[774] [775]. Как представляется, ровно наоборот: индивиду­альное регулирование общественных отношений является «посто­янной» и объективно необходимой парной правовой категорией правового регулирования общественных отношений. Прежде всего это связано с абстрактным, относительно определенным характе­ром основополагающих (общих) и специальных принципов, а так­же норм права, содержащихся в единой, развивающейся и миогоу­ровневоіі системе форм национального и международного права, реализующихся в государстве. По этой же причине нельзя согла­шаться с К).В. Медной, связывающей необходимость «поднорма­тивного правового регулирования» (а точнее — индивидуального регулирования) с «дефектностью нормативного регулирования»[776].}

По мнению П.Л. Минникеса, «индивидуальное правовое регули­рование выполняет правовосполнитсльную задачу (восполнения

пробелов в праве путем аналогии закона и права; применения норм в субсидиарном порядке)»' (выделено мной. — В. Е.). Вместе с тем, на мой взгляд, в случаях преодоления пробелов в праве в процессе правореализации происходит ие «восполнение» нрава, поскольку ие создаются новые принципы или нормы права. Пробелы в нраве лишь преодолеваются посредством применения уже существую­щих принципов или норм права, прежде всего по аналогии закона, т. с. реализуются принципы или нормы права, выработанные ранее, ио к сходным (близким) общественным отношениям.

Еще большие возражения вызывает предположение о возмож­ности «индивидуального правового регулирования» в форме правотворческой деятельности. Например, Т.В. Кашанина утвер­ждает о том. что в процессе «индивидуального правового регу­лирования» субъекты права разрабатывают для себя своего рода «микронормы»^{[777] [778]. Более того, в другой своей работе она предпо­лагает, что при индивидуальном регулировании свободное (соб­ственное) решение облекается в форму правила поведения[779]. Од­нако в дальнейшем автор, но существу, противореча самой себе, пишет о том, что индивидуальная норма лишь частично отвечает признакам нормативности, свойственная ей нормативность не аб­солютна. Выражается это в том, что типичность «микронормы» проявляется в абстрагировании субъектов от нюансов своего по­ведения в конкретной ситуации и выделении в нем главных черт. И наконец, но мнению Т.В. Каталиной, всеобщность индивиду­альной нормы носит не юридический, а скорее моральный харак­тер: хотя индивидуальная норма и общеобязательна, она ие всегда имеет твердые гарантии[780]. Отсюда возникает риторический вопрос: если «индивидуальная норма» («микронорма») не «абсолютно нормативна», сё «всеобщность» носит «скорее моральный харак­тер» и она «нс всегда имеет твердые гарантии», то является ли она нормой права?}

В.А. Муравский нс менее спорно рассматривает индивидуаль­ные нормы с позиции «актуального права». Под «актуальным пра­вом» он понимает совокупность установленных эмпирическим (как рациональным, так и иррациональным) путем норм, выра­жающих волю индивидов, результатом столкновения интересов которых является соглашение между гражданским обществом и государством, обеспечивающее индивидуализацию и адаптацию закона и правовой системы к требованиям общественной жизни¹. Данное понятие прежде всего входит в противоречие с класси­ческими выводами и положениями общей теории права. Кроме того, из названного понятия весьма затруднительно сделать вывод о том, каково все-таки происхождение, сущность, источники и со­отношение «актуального права» с «действительным» правом? Как широко известно, норма нрава обладает такими признаками, как общеобязательность, формальная определенность, системность и гарантированность. Характерны ли данные признаки для «инди­видуальной нормы» («микронормы»)? Думаю, нет. Пытаясь хоть как-то выйти из непростой юридической ситуации, И.А. Мии- никес предлагает другое понятие — «индивидуальная модель поведения»^{[781] [782]. Как полагает данный автор. «... индивидуальная мо­дель поведения предназначена только для участников конкрет­ного правоотношения, выработана на основе нормы нрава, гаран­тирована принудительной силой государства и в случаях, прямо предусмотренных законом, имеет форму акта — документа»[783]. Од­нако очевидно: «индивидуальная модель поведения», предназна­ченная «только для участников конкретного правоотношения», не является обязательной для участников других правоотноше­ний. Следовательно, «индивидуальная модель поведения» (как бы её ни называли) является разновидностью неправа.}

Н.Л. Мипникес выделяет три «формы» «индивидуального пра­вового регулирования» в нравотворческой деятельности: 1) нали­чие индивидуальных предписаний в тексте «нормативных право­вых актов»: 2) издание конкретизирующего акта: 3) прецедентное

регулирование. Все эти три «формы» проявления индивидуального правового регулирования в правотворческой деятельности, выде­ленные данным автором, являются дискуссионными. Так. первую форму, как справедливо пишет сам автор предложения, с позиции классической общей теории права (несмотря на имеющиеся в зако­нотворческой деятельности примеры) скорее можно рассматривать как аномальную, теоретически спорную, а практически контр­продуктивную.

Вторая форма проявления индивидуального правового регули­рования в правотворческой деятельности, по мнению И.А. Мин­никеса, — издание конкретизирующего акта. При этом автор пред­полагает. что возможно издание конкретизирующих актов в двух аспектах — в процессе нормативного правового регулирования и в ходе индивидуального правового регулирования. «Вторая форма проявления индивидуального правового регулирования в правотворческой деятельности, — утверждает без необходимых теоретических аргументов И.А. Минникес, — во многом схожа с первой и отличается лишь по временному фактору (выделе­но мной. — В. Е ). В первом случае индивидуальное предписание изначально присутствует в тесте нормативного акта. Во втором случае оно проявляется позднее — путем издания конкретизиру­ющего акта»^[784]. Если это действительно так, то, поскольку первой формой «индивидуального правового регулирования» в правот­ворческой деятельности занимаются исключительно лишь пра­вотворческие органы, то и вторая её форма в виде издания кон­кретизирующего акта также возможна лишь в процессе принятия правотворческими органами конкретизирующих правовых актов. Как представляется, конкретизация нрава как процесс выработ­ки более детальных, но все-таки специальных принципов и (или) норм права, возможна лишь в результате правотворческой (а не, например, правоприменительной) деятельности. Более детально теоретические и практические проблемы конкретизации нацио­нального и международного права, реализующегося в России, про­анализированы в параграфе 2.12 «Конкретизация права» данной монографии.

Третья форма проявления индивидуальною правовою регулиро­вания в правотворческой деятельности, по мнению И.Л. Миннике- са, — прецедентное регулирование¹. Данной проблеме посвящён спе­циальный параграф 3.6 «Природа и виды «судебных прецедентов» в 3 главе данной монографии^{[785] [786]. Поэтому в этой части монографии хотелось бы ограничиться лишь общими выводами: 1) понятия «су­дебный прецедент» и «судебный прецедент толкования права» пред­ставляются теоретически спорными, а практически контрпродук­тивными: 2) в процессе становления статутного нрава многие ранее действительно вырабатывавшиеся и применявшиеся судами «пре­цеденты нрава» преобразовываются в своеобразные «прецеденты» индивидуального судебного регулирования общественных отноше­ний, являющиеся неправом. В параграфе 3.6 данной главы моногра­фии эта проблема будет исследована специально и более глубоко.}

Таким образом, можно сделать общий вывод: все три формы «проявления индивидуального правового регулирования в пра­вотворческой деятельности», выделенные Н.А. Минникесом, пред­ставляются теоретически дискуссионными. Во-первых, наличие индивидуальных предписаний в текстах национальных правовых актов является аномалией. Во-вторых, конкретизация националь­ных правовых актов возможна только в нравотворческом процессе. В-третьих, в процессе судебного правоприменения вырабатывают­ся не «судебные прецеденты права» или «судебные прецеденты», а своеобразные «прецеденты» индивидуального судебного регули­рования общественных отношений, обязательные прежде всего для участников данного процесса, т. е. неправо. Как отмечалось выше, сторонники понятия «индивидуальное правовое регулирование» рассматривают его недопустимо произвольно, с позиции научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного пра­вопонпмания. широко распространенных во всем мире^[787], объединя­ют в единой системе права как собственно право, гак и неправо.

Характерны оговорки и самого И.А. Мииникеса. Так, он спра­ведливо пишет: «...зачастую возражения вызывает сам термин «индивидуальная норма», так как нормативность и индивидуаль­ность — это противоположные свойства правового регулирования и смешивать их не следует»¹. В случае отождествления «норматив­ного и правоприменительного акта», — убедительно предполагает он. «... теряется сама суть закона как нормативно-правового акта высшей юридической силы, направленного на регулирование наи­более важных общественных отношений»^{[788] [789].}

В юридической литературе имеются и другие противоречивые точки зрения, связанные с правовым и индивидуальным регулиро­ванием общественных отношений. Так, Н.Л. Пьянов выделяет два уровня правового регулирования — непосредственное регулиро­вание, являющееся результатом прямого действия нрава, незави­симо от того, признано оно государством или нет. и государствен­ное регулирование, осуществляемое нормами позитивного права. Государственное регулирование имеет два уровня — нормативный и индивидуальный^{[790] [791]. С позиций уровней правового регулирования анализирует индивидуальное правовое регулирование и В.Р. Ша- рифуллин, относя его к одному из уровней частноправового регу­лирования1.}

На моіі взгляд, теоретически более обосновано, во-первых, вы­делять не уровни, а виды и не правового регулирования, а регу­лирования общественных отношений. При таком теоретическом подходе возможно выделять правовое и индивидуальное регулиро­вание общественных отношений — самостоятельные и различные по своей сущности виды регулирования общественных отношений. Правовое регулирование осуществляется посредством реализации прежде всего только принципов и норм права, например, основопо­лагающих (общих) и (или) специальных принципов, а также норм нрава, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой

системе форм национального и (или) международного права, реа­лизующихся в государстве. Индивидуальное регулирование обще­ственных отношений — в виде выработки и учета на практике ре­зультатов индивидуального регулирования, — например, частных договоров, индивидуальных судебных актов, позиций судов и т. д.

Во-вторых, выделение «непосредственного регулирования» в качестве одного из уровней правового регулирования общест­венных отношений представляется теоретически спорным, по­скольку как в случае «непосредственного», так и в результате «го­сударственного» регулирования реализуются принципы и нормы права, содержащиеся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, ре­ализующиеся в государстве. В-третьих, думаю, теоретически неу­бедительной является также попытка II..Л. Пьянова выделять два уровня регулирования («нормативный п индивидуальный») толь­ко в «государственном регулировании». Правовой и индивидуаль­ный виды регулирования имеются в регулировании общественных отношений в целом. Это не зависит от источников и форм права, например, от правотворческих органов государственной власти, принимающих национальные правовые акты, или от соглашений управомоченных лиц, заключающих национальные правовые дого­воры или международные договоры.

В юридической литературе к одному из видов «инднвидуалыюго правового регулирования» относят и саморегулирование, прежде всего автономное и договорное (координационное)¹. С принятием 1 декабря 2007 г. Федерального закона № 315-ФЗ «О саморегули- руемых организациях» в юридической литературе активизирова­лась дискуссия о саморегулировании. Так, К).Г. Лескова рассма­тривает саморегулирование как вид негосударственного правового регулирования^{[792] [793]. Далее К). Г. Лескова весьма непоследовательно пи­шет: «В предпринимательском праве саморегулирование является способом (выделено мною — В. Е.) организации и упорядочения}

предпринимательских отношений...»'. Отсюда возникает вопрос: саморегулирование является видом «негосударственного право­вого регулирования» или «способом» организации и упорядочива­ния предпринимательских отношений?

Ю.Г. Лескова приходит к следующему выводу: «Саморегули­рование отражает потребности субъектов предпринимательско­го права в альтернативном (по отношению к государственному) правовом регулировании предпринимательских отношений ...»^{[794] [795]} (выделено мной. - В. Е.). Вместе с гем. «саморегулирование» яв­ляется не «альтернативным» по отношению к государственному правовому регулированию общественных отношений, а допол­нительным и спорным видом регулирования, более детальным и, главное, основанным на праве прежде всего на принципах и нормах права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реа­лизующихся в государстве. Такой вывод в том числе основан па ч. 3 ст. 4 Федерального закона «О саморегулируемых организациях»: «Стандарты и правила саморегулируемых организаций должны соответствовать федеральным законам и принятым в соответст­вии с ними иным нормативным правовым актам»^{[796] [797]. Думаю, в связи с этим возникает вопрос о теоретической обоснованности и самого термина «саморегулируемые организации». Насколько данные ор­ганизации «само» регулируются? Думаю, вопрос является ритори­ческим.}

По мнению Ю.Г. Лесковой: «саморегулирование в праве имеет подиормативиый характер, т. с. осуществляется на основе государ­ственного регулирования» ⁵. Но. во-первых, если это действительно так. то насколько теоретически корректен термин «саморегулиро­вание»? Во-вторых, возникает второй вопрос: «саморегулирова­ние» — вид правового или индивидуального регулирования обще­ственных отношений? Здесь автор дает следующий ответ на этот вопрос: «Саморегулирование вне зависимости от его формы и вида рассматривается не только как деятельность по правовому регул и -

рованию предпринимательских отношении, но и как правореали­зующая деятельность ...»',

Данные утверждения Ю.Г. Лесковой, во-первых, противоречат с ч. 1 ет. 2 Федерального закона «О саморегулируемых организа­циях», в которой сформулировано понятие саморегулирования: «под саморегулированием понимается самостоятельная и иници­ативная деятельность, которая осуществляется субъектами пред­принимательской или профессиональной деятельности и содер­жанием которой является разработка и установление стандартов и правил указанной деятельности, а также контроль за соблю­дением требований указанных стандартов и правил» (выделено мной. — В. Е.). Во-вторых, с позиции общей теории права, думаю, более обосновано разграничивать деятельность по правовому ре­гулированию и деятельность по правореализации, имеющие раз­личную природу, сущность, содержание и т. д. Отсюда представ­ляется спорным выделение Ю.Г. Лесковой «двух форм правового регулирования (государственного и саморегулирования)»^{[798] [799]. Более последовательным, на мой взгляд, является выделение видов пра­вового регулирования — международного, государственного и не­государственного (в том числе на уровне и в пределах организа­ций), в частности, «локальных нормативных актов работодателя» (ст. 8 ТК РФ) (а точнее — правовых актов работодателя),[800] т. е. в це­лом — национальных правовых актов.}

В связи с изложенными теоретическими и правовыми аргумен­тами представляется дискуссионным вывод Ю.Г. Лесковой о том, что «... корпоративные правовые акты являются видом локальных актов и одновременно проявлением саморегулирования, правовым средством последнего»'. Во-первых, как «локальные акты» (а точ­нее правовые акты работодателя), так и «корпоративные право­вые акты» теоретически более корректно относить к националь­ным правовым актам управомоченных федеральным законом лиц (юридических и физических). Во-вторых, при таком подходе прн-

нятие национальных правовых актов лицами, управомоченными федеральным законом, относится к виду правового регулирования общественными отношениями, а не к разновидности индивидуаль­ного регулирования общественных отношений, т. е. не к нравореа­лизационной деятельности. Сказанное, безусловно, не исключает того, что, например, организации-работодатели или «саморегули- руемые» организации должны исполнять выработанные ими же правовые акты. Но эта деятельность относится уже не к правовому регулированию, а к реализации права. Характерно, что Ю.Г. Лес­кова. на мой взгляд, спорно пришла и к другому неубедительному выводу: «договор рассматривается как результат объединения двух правовых форм деятельности: правотворческой и правопримени­тельной».

Таким образом, можно сделать следующие итоговые выводы.

1. Понятия «индивидуальное правовое регулирование» и «само­регулирование» являются теоретически дискуссионными, а пра­ктически контрпродуктивными.

2. Необходимо дифференцировать правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений как различные виды ре­гулирования, имеющие различную природу, сущность и содержа­ние.

3.2.