$5. Объекты административно-процессуальных правоотношений

В отечественной правовой науке проблема объекта является одной из самых сложных и, следовательно, дискуссионных, вследствие чего достаточно четко сформировались две концепции, существенно отличающиеся одна от другой прежде всего самим подходом.

Первый вариант: объект правоотношения — это то, на что направлены субъективные права и обязанности — концепция монистическая, признающая существование единого и единственного объекта правоотношения — поведение обязанной стороны.

Второй вариант: объект правоотношения — это то, по поводу чего возникло правовое отношение — концепция плюралистическая, исходящая из существования различных объектов правоотношения.

Нельзя не отметить, что в современной литературе, как общетеоретической, так и отраслевой, содержатся высказывания, не отличающиеся необходимой точностью. Так, в одном из общетеоретических источников сказано: «Объектом правоотношения выступает то, на что направлены субъективные права и юридические обязанности его участников, иными словами, ради чего возникает само правовое отношение»[318].

Аналогичная неточность содержится, например, в одном из учебников по уголовному процессу: «Объект правоотношения — это то, на что направлены права и обязанности субъектов правоотношения, по поводу чего они вступают в правовые связи»[319].

Надо ли доказывать, что формулы: «на что направлено правоотношение» и «по поводу чего оно возникло», породившие два взаимоисключающих подхода к пониманию объекта правоотношения, практически невозможно объединить в одной формулировке понятия объекта правоотношения.

Само собой разумеется, что категория объекта правоотношения не может рассматриваться изолированно от других элементов, из которых складываются многочисленные и многообразные связи в социально-правовой среде, связи, нуждающиеся в соответствующем правовом регулировании.

Внешнее положение объекта по отношению к субъекту вовсе не означает, что человек не может в определенной степени изменять объекты.

Конечно, объект-цель и объект-результат различно относятся между собой: во-первых, они могут быть тождественны; во-вторых, объект-результат может в той или иной степени отличаться от объекта-цели. Это отличие, в свою очередь, проявляется двояко — в положительном и отрицательном смыслах: объект-результат может превосходить объект-цель по своим показателям, но он может и не достигать уровня объекта цели.

В процессе своей целенаправленной деятельности человек, воздействуя на различные объекты, приводит в соответствие с ними и свое сознание, обогащенное знаниями об этих объектах. Отсюда следует, что те изменения, которые претерпевают объекты, и самое их положение в результате этих изменений выступают как критерии истинности тех представлений субъекта, с которыми он приступал к воздействию на соответствующие объекты.

Обратимся к краткому анализу названных концепций объекта правоотношения, опираясь на источники той поры, когда эти концепции формировались.

Сторонники концепции единого объекта правоотношения исходят из следующей посылки: объектом правоотношения является то, на что направлены субъективные права и обязанности участников данного правоотношения, на что они воздействуют. Но субъективные права и юридические обязанности, как подчеркивают сторонники данной концепции, могут воздействовать только на определенные явления, т.е. исключительно на поведение, действия человека как субъекта правоотношения, ибо только поведение человека способно реагировать на воздействие извне.

По мнению О.С.Иоффе: «Ни вещи, ни так называемые личные нематериальные блага не способны к такому реагированию; следовательно, ни вещи, ни личные нематериальные блага не являются объектами прав.

Сторонники плюралистической концепции объектов правоотношений рассматривают их как то, по поводу чего возникает общественное отношение, устанавливаются права и обязанности субъектов — участников правоотношения. Отсюда делается вывод, что объектами правовых отношений могут быть вещи, материальные ценности, продукты духовного творчества, поведение людей, личные нематериальные блага»[321].

При сравнении упомянутых концепций предпочтительной является концепция плюралистическая, сторонники которой убедительно возражают представителям монистической концепции обратимся к некоторым высказываниям на этот счет.

По мнению С.С.Алексеева, объект субъективного права тождествен объекту правоотношения. «Когда речь идет о субъективном праве, его сущность раскрывается через формулу "права на что". Вот это "что", т.е. предмет или явление, в отношении которого объ-ктивное право предоставляет лицу возможность (право), и является объектом этой возможности»[322].

Автор приходит к справедливому выводу, что теория единого объекта правоотношения логически приводит к отрицанию субъективного права как самостоятельной юридической категории. Эта теория не учитывает разнообразия объектов правоотношений как следствия многообразия регулируемых правом общественных отношений[323].

С точки зрения И.Л.Брауде, признание поведения человека объектом правоотношения может повлечь за собой признание человека объектом правоотношения. Уйти от такой возможности нельзя ни путем попытки искусственно отделить поведение человека от самого человека, ни путем искусственной изоляции отдельных действий человека от его поведения в целом[324].

Приведу некоторые дополнительные аргументы в пользу концепции множественности объектов правоотношений.

Определяя понятие объекта, О.С.Иоффе писал: «Объектом правоотношения является то, на что направлено или на что воздействует правоотношение»[325]. Из этого определения явствует, что формулы «на что направлено» и «на что воздействует» правоотношение оказываются тождественными. Между тем, по моему мнению, эти формулы выражают неодинаковые возможности воздействия на объект.

Конкретное правовое отношение может быть направлено прежде всего на достижение результата, интересующего данного субъекта. Например, правоотношение возникает в связи с необходимостью назначить государственному служащему пенсию по возрасту. Действия обязанного лица по назначению пенсии интересуют другого участника данного правоотношения лишь постольку, поскольку они должны повлечь за собой удовлетворяющий его результат, соответствующий закону. Но гражданину, выходящему на пенсию, собственно говоря, совершенно безразличны многие процедурные и технические вопросы, связанные с назначением пенсии. Значит, будучи направлено на «что-то», правоотношение предполагает под этим конкретный результат, воздействовать на который оно уже не может.

Что же касается формулы «то, на что воздействует правоотношение», то она имеет уже иной смысл. Под воздействием в данном случае необходимо понимать преобразующее влияние на объект, его регулирование. В приведенном ранее примере целесообразно допустить, что объектом такого воздействия является поведение соответствующего участника правоотношения, а не результат в виде назначения пенсии. Значит, первая формула в данном примере направлена на получение определенного результата, а вторая — на обеспечение надлежащего поведения. Следовательно, эти формулы не могут рассматриваться как тождественные, поскольку они выражают различные способы влияния субъекта на объект, как внешнее явление по отношению к субъекту. По мнению Л.С.Явича, объект «это во всех случаях внешний предмет по отношению к субъекту, но отнюдь не всегда предмет, на который оказывается какое-либо воздействие»[326].

С этой точки зрения плюралистическая формула объекта правоотношения как «то, по поводу чего» складывается общественное отношение, более полно отражает характер связей между субъектом и объектом. Вряд ли можно признать правильным стремление представить весьма многообразные связи между субъектами и объектами только в одном каком-либо аспекте. Более правилен вывод о необходимости с наибольшей полнотой и разносторонностью учитывать возможности субъектов по отношению к объектам, разнообразие их связей. В одном случае это может быть прямое воздействие, в другом, объект может выступать как результат, в третьем, как цель и т.д.

Сторонники концепции единого объекта правоотношения обычно считают объектом правоотношения поведение лишь одного участника этого отношения, а именно: субъекта, на стороне которого находится обязанность. «То поведение обязанного лица, — отмечает О.С.Иоффе, на которое вправе притязать управомоченный, и составляет юридический объект правоотношения»[327]. Ход рассуждений при этом примерно таков: объектом права является то же самое, что является объектом обязанности, а объектом обязанности является действие обязанного лица. Следовательно, и объектом права являются чужие действия, действия обязанных[328]. С такой трактовкой согласиться нельзя.

Во-первых, правоотношения, в которых правовой статус субъектов очерчен с максимальной определенностью -- правомочия у одного, обязанности у другого субъекта, — составляют сравнительно небольшую группу. Основную же массу правовых отношений составляют такие отношения, субъекты которых одновременно имеют правомочия и несут обязанности по отношению друг к другу. В качестве примера можно взять классический образец правоотношения между продавцом и покупателем. Тот и другой одновременно обладают правами и обязанностями. Возникает вопрос, чье же поведение должно рассматриваться в качестве объекта правоотношения, если его участники имеют определенные обязанности по отношению друг к другу: покупатель уплатить деньги, продавец -передать вещь.

Правоотношения подобного рода, субъекты которых одновременно обладают правомочиями и юридическими обязанностями по отношению друг к другу, составляют подавляющее большинство во всех отраслях российского права, в том числе и в административном праве[329].

Во-вторых, если субъекты большинства правоотношений выступают как лица взаимно обязанные друг перед другом, то в соответствии с концепцией «объект-поведение» необходимо признать наличие в правоотношении стольких объектов, сколько в нем участвует субъектов. Поскольку, однако, поведение субъектов правоотношения оказывается далеко не всегда равнозначным, существует, следовательно, несколько объектов, различающихся по своему значению и роли в данном правоотношении. Между тем наличие нескольких объектов в принципе как раз и противоречит концепции единого и единственного объекта.

Отмеченное обстоятельство наиболее отчетливо проявляется в процессуальных правоотношениях, в том числе и в административно-процессуальных, которые отличаются подчас наличием нескольких участников, выполняющих довольно широкий диапазон действий, начиная от тех, которые составляют, так сказать, сердцевину процесса, до второстепенных действий, осуществляемых промежуточными участниками процесса. Однако каждый из них имеет правомочия и юридические обязанности, коль скоро он является участником процесса. Но действия обязанных лиц, говорят сторонники концепции единого объекта, составляют объект правоотношения. Значит мы имеем дело с множественностью объектов.

В-третьих, признание в качестве объекта правоотношения только поведения его субъектов, думается, в какой-то степени превращает это поведение в самоцель. При таком подходе оказывается, что участника данного правоотношения интересует прежде всего поведение обязанного субъекта и меньше всего он заботится о результатах этого поведения. Конечно, нельзя отрицать в ряде случаев наличия интереса управомоченного субъекта именно к поведению обязанной стороны. Но нельзя также не признать, что в очень многих случаях участников правоотношения интересует результат их правовой связи.

С другой стороны, если у правоотношения один объект — действия соответствующего участника, то как объяснить при одних и тех же действиях разную направленность их результата? Одно и то же действие, имея в конечном счете один и тот же физический результат, тем не менее влечет для лица, совершившего эти действия, весьма различные по своему характеру юридические последствия. Например, такое действие, как остановка поезда стоп-краном, может быть осуществлено: а) с целью предупреждения аварии, т.е. действием, совершенно правомерным и необходимым, исключающим ответственность исполнителя; б) с целью озорства, из хулиганских побуждений; в) случайно. С точки зрения монистической теории, объект здесь один и тот же, соответствующее действие, но результат этого действия для трех разных исполнителей заметно различен в юридическом плане. Поэтому концепция единого и единственного объекта не всегда в состоянии учитывать конкретные особенности тех или иных действий, рассматриваемых в качестве объекта правоотношения.

Отмеченные выше обстоятельства не позволяют признать поведение участников правоотношения единым и единственным объектом. Вместе с тем было бы неверно отрицать вообще эту разновидность объектов. Поведение, вне всякого сомнения, также должно рассматриваться в качестве объекта правоотношения, т.е. как одна из возможных его разновидностей. Исходя из этого нельзя согласиться с теми авторами, которые полностью исключают поведение из числа объектов правоотношения. Это уже крайность другого рода.

Наиболее категорично на этот счет высказался С.С.Алексеев. Отметив, что объектами субъективного права могут быть самые различные внешние (т.е. противостоящие субъекту) предметы, поскольку они являются благами, способными по своей объективной природе удовлетворить интерес управомоченного, С.С.Алексеев подчеркнул: «Лишь одно ограничение необходимо... провести со всей настойчивостью и последовательностью — ни при каких условиях, ни в одной из отраслей права к числу объектов правоотношений не может быть отнесено поведение человека, его действия»[330].

Эта точка зрения вызывает возражения. Если объект, как об этом говорит автор, есть предмет субъективного права и в то же время категория, значение которой меняется в зависимости от круга изучаемых явлений, то вряд ли имеются достаточные основания отрицать поведение человека в качестве одного из видов объектов правоотношения.

Вопреки мнению С.С.Алексеева, в сфере действия материального и процессуального административного права имеются примеры, когда объектом правоотношения является именно поведение человека. Так, в соответствии с Положением об административном надзоре органов внутренних дел за лицами, освобожденными из мест лишения свободы, утвержденным Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 июля 1966 г., в редакции Указа Президиума Верховного Совета СССР от 22 сентября 1983 г., административный надзор устанавливается за некоторыми категориями лиц с целью наблюдения за их поведением.

На определенный срок для означенных категорий лиц устанавливаются дополнительные обязанности: а) являться по вызову в орган внутренних дел в указанный срок и давать объяснения по вопросам, связанным с исполнением правил надзора; б) уведомлять ОВД о перемене места работы или жительства; в) при выезде за пределы района (города) по служебным делам уведомлять ОВД; г) в определенное время являться в орган внутренних дел для регистрации и т.д.

Объектом этого рода правоотношений, несомненно, является поведение лиц, перечисленных в названном документе. Такой вывод прямо следует из ст. 2 Положения, в которой сказано: «Работники милиции обязаны систематически контролировать поведение лиц, в отношении которых установлен административный надзор...»

Кроме того, думается, С.С.Алексеев не в полной мере учитывает специфику такой разновидности правоотношений, как отношения процессуальные. В этих правовых отношениях действия их субъектов приобретают немаловажное значение. Поэтому представители науки гражданского процесса, например, по сути дела единодушны в определении объекта гражданского процессуального правоотношения, считая таковым определенные действия участников процесса. «Объектом гражданского процессуального правоотношения, — пишет Д.М.Чечот, — является то, на что направлены процессуальные права его субъектов, т.е. процессуальные действия»[331]. К.С.Юдельсон исходил из того, что «объектом процессуального правоотношения является вся деятельность, направленная на защиту материально-правовых отношений и опосредованных ими интересов»[332].

Современные источники дают несколько иное представление об объекте гражданского процессуального правоотношения. Приведу два свидетельства.

«Внешним объектом всех гражданских процессуальных правоотношений, на который направлена деятельность всех участников процесса, является гражданское дело, понимаемое в данном случае как обстоятельство, подлежащее установлению по делу.

Каждое отдельное гражданское процессуальное правоотношение имеет своим объектом какую-то часть этих обстоятельств, устанавливаемых в результате действий участников данного правоотношения. Таким образом, наиболее распространенным объектом гражданских процессуальных правоотношений является информация — сведения о лицах, вещах и событиях»[333].

Эти слова взяты не из какой-то специализированной монографии, доступной для понимания лишь узкому кругу специалистов. Это написано в учебнике, т.е. для читателя, чаще всего впервые столкнувшегося с гражданским процессуальным правоотношением, его объектом и прочими элементами данного вида правоотношения. Вряд ли студент четко себе представит, что же такое объект гражданского процессуального правоотношения: обстоятельства или информация.

В учебнике по гражданскому процессу М.А.Викута и И.М.Зайцева на стр. 57 читаем: «Исходя из общей теории права объектом любого правоотношения является то, на что направлено это правоотношение».

«Различается общий объект всей системы процессуальных правоотношений по конкретному гражданскому делу и специальные объекты каждого элементарного правоотношения в отдельности».

«Общим объектом всей системы процессуальных правоотношений по тому или иному конкретному делу является материально-правовой спор или охраняемый законом интерес, который суд должен разрешить или защитить».

«Специальный объект элементарного правоотношения — результат, достигаемый в процессе осуществления конкретного правоотношения. Например, процессуальное правоотношение, связывающее суд со свидетелем, направлено на получение от свидетеля сведений о существенных для дела фактах».

«Объектом процессуального правоотношения между судом и экспертом является основанное на специальных знаниях заключение о существенных для дела фактах и т.д.»[334]

В литературе были высказаны суждения, согласно которым «объектом правоотношения является не поведение человека, а результат его поведения (деятельности)»[335]. Конкретизируя это положение применительно к гражданскому правоотношению, И.Л.Брауде признает в качестве объекта правоотношения также вещи, продукты духовного творчества и личные блага[336].

В этой концепции обращает на себя внимание прежде всего то обстоятельство, что применительно к правоотношениям вообще признается существование единого и единственного объекта в виде результата человеческого поведения. Но когда же речь заходит об определенной группе правоотношений, а именно о гражданских правоотношениях, тут автор допускает уже множественность объектов. Поэтому неясно, на какие группы правоотношений по их предметной принадлежности распространяет автор положение о едином и единственном объекте-результате, и на какие - - положение о множественности объектов.

Концепция «объект-результат» встретила возражения в юридической литературе. Так, критикуя мнение А.И.Денисова и И.Л.Брауде, полагавших, что одним из видов объектов правовых отношений являются результаты действия, бездействия или воздержания от действия, Г.И.Петров отмечал, что «если объект — предмет, на который направлена деятельность субъекта, то результат этой деятельности не может быть признан объектом. В своем большинстве объекты, с которыми право связывает правомочия и правовые обязанности участников правовых отношений, представляют собой результат деятельности человека»[337].

С этим согласиться нельзя прежде всего потому, что, по признанию самого автора, не все правоотношения имеют своим объектом результат предшествующей деятельности. Значит, какая-то часть таких объектов существует, и игнорировать их неправильно. Кроме того, вряд ли правомерно ставить в один ряд объект вообще и объект конкретного правоотношения. Действительно, для абстрактного правоотношения его объект, например, вещь, уже мог быть предметом предшествующей деятельности, ее результатов. Но применительно к конкретному правоотношению его объект, даже если он уже «сработан чьими-то руками», может рассматриваться как результат именно этого правоотношения, как итог взаимодействия его субъектов. В качестве примера можно привести административно-процессуальное правоотношение между органом милиции и гражданином по поводу получения впервые или обмена последним паспорта. Объектом этого правоотношения не является действие, ибо тогда нужно было бы признать это действие самоцелью, коль скоро значимость приобретает не сам паспорт как документ, а процедура его выдачи.

Нельзя также в данном случае рассматривать паспорт в качестве объекта-вещи, поскольку материальная сущность паспорта значения не имеет. Объект этого правоотношения не может быть отнесен и к таким разновидностям объектов, как, например, продукты духовного творчества и т.д. Следовательно, в данном случае речь может идти лишь об объект-результате, по поводу которого и складывается данное правоотношение.

Обращает на себя внимание то обстоятельство, что категория объект-результат имеет не только чисто фактическое значение, как разновидность объекта правоотношения. Этот вид объекта, кроме того, имеет и более общий характер, поскольку, будучи связанным с другой категорией — объектом-целью, он выступает по отношению к ней как мерило истинности человеческого познания объективной действительности и обусловленности в связи с этим человеческого поведения.

Поэтому названный вид объекта единственный, который имеет двойственную природу: с одной стороны, мы признаем его прикладное значение, рассматривая в качестве объекта определенных правоотношений, а с другой -- отличаем его в методологическом аспекте, позволяющем оценивать целенаправленность и эффективность человеческой деятельности и ее правового регулирования. Подведем некоторые итоги сказанному.

1. Объект правоотношения — это предмет или явление, существующее вне субъекта, занимающее, так сказать, внешнее по отношению к субъекту положение.

2. Объект правоотношения — это не любой внешний предмет или явление, а только такой, который определенным образом связан с правовой нормой, т.е. находится в сфере действия российского права. Предмет или явление, не связанные с правовой нормой, не могут быть объектом правоотношения, а являются объектом не регулируемых правом общественных отношений, складывающихся за пределами социально-правовой среды.

3. Поскольку правовые нормы регулируют поведение только людей, следовательно, их связь с объектами правоотношений, складывающихся между людьми, является косвенной. Эта связь состоит в том, что правовые нормы устанавливают правомочия и юридические обязанности субъектов правоотношения не вообще, а по отношению к определенному объекту, по поводу которого и возникает данное правоотношение. Различные объекты оказывают неодинаковое воздействие на нормативное определение правомочий и юридических обязанностей субъектов правоотношений. Если объектом правоотношения является вещь, то от ее свойств и назначения зависит урегулирование правомочий и обязанностей субъектов правоотношения, складывающегося по поводу этой вещи. Так, например, в соответствии с требованиями разрешительной системы в сфере государственного управления, правомочия и юридические обязанности субъектов административно-процессуальных правоотношений, предметом которых является использование сильнодействующих, ядовитых, радиоактивных и других веществ, несомненно, обладают определенной спецификой.

4. В сфере действия российского права юридические отношения между людьми возникают по самым различным поводам. В одном случае это может быть вещь, материальный предмет, в другом -поведение человека, в третьем — его личное нематериальное благо и т.д. Следовательно, объекты, т.е. то, по поводу чего или в связи с чем возникают правовые отношения между субъектами, также могут быть самыми различными.

Эти объекты в зависимости от своего характера обладают способностью соответственно реагировать на воздействие со стороны субъектов правоотношения. Степень этого реагирования, разумеется, неодинакова у различных объектов. Несомненно, что наибольшей способностью к реагированию обладает поведение человека, хотя каждый из видов объектов правоотношений испытывает на себе воздействие субъектов.

И еще одно замечание. В одном из современных учебников по теории государства и права написано: «Люди всегда участвуют в правоотношениях ради удовлетворения каких-либо политических, культурных и иных социальных интересов и потребностей. Эта цель достигается с помощью субъективных прав и обязанностей и юридических действий, направленных на их осуществление, которые в конечном счете приводят к приобретению вещей, к пользованию различными социальными благами, к пользованию бытовыми услугами; в политической сфере — к выборам своих представителей в органы власти, осуществлению контроля над ними, к правильному функционированию власти и т.п.»[338]

В принципе сказанное само по себе возражений не вызывает. Но поскольку это сказано в учебнике по теории права, то есть серьезные основания отметить односторонность приведенного положения, которое охватывает, так сказать, лишь позитивную сторону дела. Есть, однако, другая сторона, проявляющаяся в существовании большого числа правоотношений, связанных с применением предусмотренных законодательством мер юридической ответственности. Эта категория правоотношений, к сожалению, занимает большое место в системе правоотношений, чтобы о них можно было забывать.

Поскольку административно-процессуальные правоотношения составляют органическую часть правоотношений вообще, на них, естественно, распространяются все принципиальные свойства правовых отношений, в том числе и положения общей теории права, касающиеся понятия объекта. Конечно, в данном случае речь может идти о распространении лишь общих закономерностей, поскольку конкретные особенности того или иного явления, применительно к интересующим отношениям, могут быть специфическими именно для данного вида правоотношений.

Так, например, для процессуальных правовых отношений в целом, в том числе и для административно-процессуальных, действия их участников имеют большее значение, нежели в материальных правоотношениях. Можно допустить в связи с этим, что действия субъектов административно-процессуальных правоотношений служат средством реализации целей материального правоотношения, выступая, в качестве вспомогательного объекта правоотношения.

Таким образом, к числу объектов административно-процессуальных правоотношений относятся:

1) вещи, материальные ценности;

2) поведение участников административно-процессуальных правоотношений, которое связано с правовым регулированием;

3) результаты действий или бездействия субъектов правоотношений;

4) предметы духовного творчества;

5) личные нематериальные блага.

Круг объектов административно-процессуальных правоотношений в целом совпадает с объектами тех материальных правоотношений, реализацию которых обеспечивают административно-процессуальные правоотношения. Материальное отношение и соответствующее ему процессуальное административно-правовое отношение составляют своего рода систему, своеобразную пару отношений. Фактором, связывающим воедино материальное правоотношение с процессуальным, является, по моему мнению, объект материального правоотношения. В этом плане следует поддержать позицию М.П.Ринга, полагавшего, что «процессуальные отношения воздействуют на общественные отношения, закрепляют их через материально-правовые отношения»[339].

Материальное правоотношение всегда первично по сравнению с процессуальным, следовательно процессуальное правоотношение имеет своим назначением обеспечение превращения его объекта-цели в объект-результат. Подобно тому как процессуальное правоотношение немыслимо отдельно от материального, так и объект процессуального отношения не может отличаться от объекта своего первичного материального правоотношения.

Из приведенной выше посылки М.П.Ринг делает вывод, что «объектом гражданских процессуальных отношений является материально-правовое отношение, защищаемое судом»[340]. С этим согласиться нельзя. Во-первых, можно, конечно, считать, объектом процессуального правоотношения соответствующее материальное правоотношение. Это решение в самой общей форме. Оно оставляет в стороне вопрос об объекте самого материального правоотношения. Несомненно, что если объектом, например, материального административно-правового отношения является личное нематериальное благо, то соответственно оно является и объектом связанного с материальным административно-процессуального правоотношения. М.П.Ринг совершенно прав, полагая, что «связь процессуальных правоотношений с материально-правовым отношением, которая характеризует специфику понятия, предпосылки субъектного состава и содержания гражданских процессуальных отношений, находит свое наиболее полное выражение в объекте этих отношений»[341].

Во-вторых, вопреки мнению М.П.Ринга, следует признать, что у материальных правоотношений далеко не всегда возникает необходимость в судебной, равно как и в какой-либо иной защите. Это, в частности, относится и к большинству административно-процессуальных правоотношений.