<<
>>

§ 1. ЗНАЧЕНИЕ ПРИНЦИПА ГУМАНИЗМА ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ

Содержание принципа гуманизма в уголовном праве определяется общефилософским его понятием и непосредственно вытекает из его требований (человеколюбие, уважение и защита достоинства, интересов, прав и свобод личности).

Однако в силу специфики уголовного права проявление в нем принципа гуманизма имеет свои особенности. Они вытекают из сущности уголовного права, а значит, и уголовно-правовых отношений, которые им регулируются.

Уголовно-правовые отношения — особые правоотношения. Профессор А. А. Пионтковский, например, указал, что «совершивший преступление ставит себя в особые отношения к государству в лице соответствующих органов власти. Это отношение определяется в первую очередь нормами материального УГОЛОВНОГО права, устанавливающими основание, условия и объем уголовной ответственности»1. Уголовно-правовые отношения между двумя противоположными по своей сущности субъектами (государство и преступник) возникают с момента совершения

' Пионтковский А. А. О понятии уголовной ответственности // Советское юсударство и право. 1967. № 12. С. 41. общественно опасного деяния. Уголовный закон предусматривает меры правового воздействия на лиц, совершивших преступления, во-первых, для защиты интересов личности, общества и государства, во-вторых, для восстановления социальной справедливости, исправления преступника и предупреждения совершения новых преступлений. Двуединая задача уголовного права обусловливает и двоякий характер проявления гуманизма в уголовном праве. Человеческое отношение к людям и вытекающую из него необходимость защиты личности следует рассматривать в двух аспектах.

Первый — защита интересов, прав, свобод, жизни, здоровья, личных благ и личности гражданина от преступных посягательств. Она обеспечивается, прежде всего, предупредительноохранительными нормами уголовного права, которые под страхом установленного законом наказания предупреждают совершение преступлений.

Второй аспект принципа гуманизма— человеческое, в рамках требований закона, отношение к личности, совершившей преступление, ее исправление. Поэтому в юридической литературе в течение длительного времени существует идея о двояком характере гуманизма, т. е. одна его сторона, как уже отмечено, проявляется по отношению к обществу и заключается в защите интересов других правопослушных граждан, государства и общества в целом. В таком понимании гуманизму вполне соответствуют строгие меры наказания, применяемые к лицам, совершившим преступления. Другая сторона гуманизма обращена к преступнику и означает человеческое отношение к его личности, отрицание жестоких наказаний, учет смягчающих обстоятельств и т. д.

Концепция двойственной природы гуманизма подвергалась обоснованной критике в советской уголовно-правовой науке.

И. И. Карпец писал, что строгое наказание преступников в J интересах охраны общества от опасных посягательств является не гуманизмом по отношению к обществу, а вынужденным отступлением от последовательного проведения в жизнь этого принципа2. П. П. Осипов замечает, что такая позиция сводит суть гуманизма к одной его стороне — гуманности по отношению к преступнику366. Тем не менее современные ученые возвращаются к двум аспектам рассмотрения принципа гуманизма. В. В. Мальцев считает, что «есть основания говорить о широком и узком значении принципа гуманизма. В своем широком смысле он связан с обеспечением гуманистических устоев общества и государства, іащитой прав и свобод человека и гражданина. И если такие обеспечение и защита свойственны уголовному законодательству, го для него будет характерным и принцип гуманизма, а строгие меры наказания будут во многом лишь проявлением этой обеспечивающей охрану гуманистических ценностей общества стороны данного принципа.

В своем узком смысле принцип гуманизма связан с гуманным отношением к потерпевшему от преступления лицу и преступнику. Его узкое значение обусловлено тем, что основой гуманного отношения к указанным лицам обычно выступает содержание тех же гуманистических ценностей, выраженных в уголовном іаконодательстве, что гуманное отношение к преступнику определяется исходя из характера и степени общественной опасности совершенного им преступления, в строгих рамках возникающего на его основе конкретного уголовно-правового отношения ответственности.

Степень заботливости к потерпевшему гоже в немалой мере зависит от тяжести ущерба, причиненного его интересам, их значимости, т. е. определяется содержанием этого же конкретного отношения ответственности»367.

Следует отметить, что двойственность природы принципа гуманизма вытекает также из анализа самого уголовного закона. Первая часть ст. 9 УК Азербайджанской Республики, закрепившей принцип гуманизма гласит: «Уголовный кодекс обеспечивает безопасность людей». Здесь выражена именно первая сторона гуманизма— обеспечение безопасности и неприкосновенности личности, ее чести и достоинства, собственности, других прав и свобод.

Другая сторона гуманизма закреплена во второй части названной статьи, где говорится, что наказание и иные меры уголовного-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, не могут иметь своей целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства. Таким образом, уголовный закон различает гуманизм в отношении прав, свобод и законных интересов неопределенного круга лиц и гуманизм в отношении конкретного лица — виновного в совершении преступления.

Гуманизм в юридической литературе определяется весьма широко. К примеру Р. Р. Галиакбаров выделяет следующие признаки принципа гуманизма: «а) он обеспечивает безопасность в обществе и государстве (уголовный закон должен защищать интересы законопослушного большинства населения); б) он конкретизируется в экономии жестких мер уголовно-правового воздействия, уголовное наказание рассматривается как крайняя, вынужденная мера; в) к лицам, совершившим преступление, не применяются калечащие, членовредительские и позорящие наказания; г) сама система наказаний построена по схеме от мягких наказаний к более жестким, точно так же сконструированы санкции конкретных статей; д) установлен мораторий на применение смертной казни (в Азербайджане смертная казнь законодательно отменена — С. В.); е) законом предусмотрена возможность условно-досрочного освобождения от наказания, условного осуждения, амнистии, помилования и т.

п., а также варианты освобождения от уголовной ответственности или применения мягких мер воздействия при совершении преступления впервые, в силу случайного стечения обстоятельств; ж) установлен особый режим ответственности несовершеннолетних; з) определена возможность освобождения от уголовной ответственности»5.

К последнему остается добавить, что сфера реализации гуманизма еще шире, ибо «она распространяется и на содержание диспозиций и санкций норм Особенной части УК. Гуманизм как основополагающая идея уголовного права, преломляясь в содержании каждой из таких норм, тем самым облекает себя в правовую форму, становясь при этом уже выражением гуманизма как принципа уголовного законодательства»6.

В общепринятом смысле термин «гуманизм» означает признание ценности человека как личности, утверждение блага человека как критерия оценки общественных отношений. Следовательно, гуманизм может относиться к любому человеку (к неопределенному кругу лиц) и в современном смысле понимается как человечность, милосердие.

Однако сам факт совершения преступления свидетельствует о нарушении преступником принципа гуманизма. По этой причине в дальнейшей деятельности после совершения преступления, в том числе при назначении наказания на первый план выступает гуманизм в отношении преступника. Таким образом, в деятельности суда по назначению наказания принцип гуманизма связан с личностью преступника и заключается в гуманности отношений к нему. Поэтому принцип гуманизма и его реализация при назначении наказания — это политика государства в отношении лиц, совершивших преступление. Но эта политика начинается с построения уголовноправовых санкций. Правильное конструирование уголовно-правовых санкций уже в уголовном законе обеспечивает гуманизм по отношению к преступнику, поскольку санкция содержит такой вид и размер наказания, который исключает физическое страдание и унижение виновного и соответствует тяжести содеянного.

Задача сегодняшнего дня состоит не в том, чтобы доказывать невозможность соизмерения преступления и наказания и ориентировать законодателя и судебную практику на принятие утилитарных решений, а в тщательной разработке ценностных и социологических критериев для перехода от преимущественно интуитивного к научному подходу при построении уголовноправовых санкций.

Совершенствование построения уголовно-правовых санкций имеет большое практическое значение с точки зрения обеспечения гуманизма. Во-первых, потому, что на практике эффективность наказания обычно снижается из-за пороков конструирования уголовно-правовых санкций. Во-вторых, от того, как построена санкция, зависит широта судейского усмотрения при выборе и определении вида и размера наказания. Пользуясь санкцией, законодатель устанавливает для суда пределы применения наказания. Поэтому построение уголовного закона и его частей: диспозиции и санкции — вопрос не только юридической техники, но и уголовной политики. От правильного построения санкций зависит эффективность деятельности органов правосудия. В-третьих, построение уголовно-правовой санкции оказывает влияние не только на правоприменительную деятельность судебноследственных органов и учреждений, исполняющих наказание, но способствует развитию правосознания населения в нужном для общества направлении368.

В связи с этим, естественно, возникает вопрос, имеющий не только теоретическое, но и практическое значение: что является основанием для конструирования оптимальных размеров уголовноправовых санкций?

Мнения по этому вопросу среди юристов самые разнообразные. Многие авторы полагают, что законодатель при построении той или иной санкции (определяя вид и размер уголовного наказания) учитывает лишь тяжесть преступления (общественную опасность того или иного преступления)369. Так, например, А. Б. Сахаров пишет: «Известно, что степень общественной опасности обусловливает установление за него в законе соответствующего вида и размера (чаще всего пределов) наказания — санкции. Санкция — это «конодательная оценка тяжести преступления»370. В санкции уголовно-правовой нормы выражается законодательная оценка характера общественной опасности деяния, а ее пределы должны отражать возможное различие в степени общественной опасности конкретных преступлений371.

Некоторые считают, что при определении вида и размера уголовного наказания необходимо учитывать также личность виновного372.

Например, по мнению Н. А. Костанова, «конструкция санкций статей Особенностей части уголовного закона должна обеспечивать возможность для суда адекватного назначения

наказания, ибо эти санкции есть наказания, соответствующие

12

тяжести содеянного и личности виновного» .

А. Н. Игнатов, в отличие от других авторов, расширяет основание построения уголовно-правовых санкций. Он утверждает, что «установление оптимальных размеров санкций должно основываться на учете многочисленных факторов (степень общественной опасности и распространенность деяния, объективные и субъективные признаки преступления, общественное, в том числе профессионально-групповое, правосознание, отражающее социальную справедливость и целесообразность)»373. Однако и по его мнению санкции уголовного закона отражают прежде всего государственную оценку степени общественной опасности того или иного преступления, а также линию уголовной политики в конкретных исторических условиях374.

Заслуживает внимания мнение по этому вопросу Н. А. Беляева: «Санкции уголовных законов должны строиться на прочной основе таких принципов, как соответствие наказания тяжести и характеру преступления, индивидуализация наказания, экономия средств уголовной репрессии»375.

Нет единства мнений среди ученых и по поводу форм и способов конструирования оптимальных размеров уголовноправовых санкций. Так, М. И. Ковалев считает, что «наказание внутри отдельных преступлений следует определить, согласуясь с санкциями другой, более общественно-опасной группы преступлений. Например, санкции за преступления против отдельных прав и интересов граждан следует определять в зависимости от санкций, устанавливаемых за преступления против жизни и здоровья личности, санкций за преступления против социалистической собственности, с одной стороны, и за преступления против личности — с другой»376.

П. П. Осипов полагает, что «при построении и применении уголовно-правовых санкций следует избегать односторонности и стремиться к диалектическому сочетанию внешне противоречивых (но внутренне согласованных в силу принадлежности к единому целому— гуманизму) требований, соблюдение которых, с одной стороны, ведет к утрате наказанием элементов жестокости, а с другой — препятствует превращению его в сентиментальнолиберальную меру, проникнутую духом абстрактного гуманизма, пекущуюся лишь об интересах лица, совершившего

17

преступление» .

«Санкции должны быть построены так, чтобы за более тяжкое преступление нельзя было бы в пределах санкции назначить более мягкие наказания, чем за однородное менее тяжкое преступление», — отмечает Н. А. Беляев377.

Другие авторы утверждают, что важным условием формирования санкций является соблюдение их внутреннего единства и согласованности, что означает подбор по каждой категории преступлений таких видов наказания, которые отражали бы характер и соотносительную общественную опасность одних преступлений сравнительно с другими и обеспечивали выполнение упомянутых выше задач378.

И. М. Гальперин не без основания обращает внимание на изучение личностных свойств субъектов соответствующих деяний, гак как, по его мнению, для решения вопроса о границах наказания

надо знать, к какому контингенту лиц оно будет реально

20

применяться .

Чрезвычайно важно также определение максимальных и минимальных границ уголовно-правовых санкций, так как перспективность применения лишения свободы в первую очередь зависит от их обоснованности.

Некоторые авторы высказывают мнения о том, что пределы некоторых видов уголовного наказания завышены или занижены и поэтому нуждаются в пересмотре379. При этом было распространенным мнение о том, что существующий максимальный срок лишения свободы себя не оправдывал и поэтому ставился вопрос о его сокращении. В обоснование этого приводят следующие ныводы380: а) поведение и отношение к труду у многих осужденных на длительные и особо длительные сроки лишения свободы по истечении 5-8 лет ухудшается; б) педагоги и психологи считают, что исправительно-воспитательный процесс на столь длительное время рассчитан быть не может; в) длительные сроки лишения свободы создают ощущение бесперспективности; г) длительные сроки лишения свободы, разрыв прежних социальных связей (в том числе семейных, родственных) осложняет адаптацию этих лиц после освобождения; д) при рецидиве такие лица совершают тем более тяжкие преступления и тем быстрее после освобождения, чем более длительное наказание в виде лишения свободы они отбыли; е) в судебной практике намечается тенденция к сокращению особо длительных сроков лишения свободы.

Здесь необходимо отметить, что в соответствии с новым уголовным законодательством Азербайджанской Республики «лишение свободы устанавливается на срок от трех месяцев до пятнадцати лет» (ст. 55.2. УК), причем окончательное наказание по совокупности приговоров не может превышать двадцати лет (ст. 67.3 УК). Действующее же российское законодательство допускает лишение свободы на срок от шести месяцев до двадцати лет (ч. 2 ст. 56 УК РФ). Окончательное наказание по совокупности преступлений в Российской Федерации не может превышать двадцати пяти лет, а окончательное наказание по совокупности приговоров может достигать тридцати лет (ст. 69, 70 УК РФ).

Отдельных ученых беспокоит большой разрыв в пределах санкции и весьма высокие, низшие и верхние пределы некоторых из них, и поэтому предпринимаются попытки доказать настоятельную необходимость сужения минимальных и максимальных границ наказания в виде лишения свободы381. М. И. Ковалев пишет: «Минимальные и максимальные пределы различных санкций довольно значительны, а оценочные критерии, указанные в некоторых диспозициях статей и в перечне отягчающих и смягчающих обстоятельств, настолько неопределенны, что суждение, будто за аналогичные преступления, совершенные примерно в одинаковых условиях и аналогичными субъектами, должна быть одинаковая мера наказания, в действительности представляет не правило, а исключение»382.

С. И. Дементьев напоминает, что «анализ статистических данных свидетельствует о том, что слишком большие границы санкций иногда могут отрицательно сказываться на авторитете закона и правосудия» 383.

Придерживаясь этой же позиции, А. Н. Игнатов приходит к выводу о том, что «слишком большой разрыв между низшим и верхним пределами санкций создает излишний простор для проявления субъективизма и не способствует обеспечению единства судебной практики и борьбы с преступностью»384. Как видим, высказывается предложение сузить границы уголовно-правовых санкций.

Предлагаются разные варианты решения этой проблемы. Так, С. И. Дементьев считает, что с повышением тяжести совершенного преступления в уголовном законе должен последовательно проводиться принцип увеличения минимального и максимального размера наказания385. Далее автор более конкретизирует свое мнение: «Значительно облегчит осуществление правосудия, поднимет авторитет закона и суда конструирование санкций в статьях, имеющих части по правилу: максимальный предел санкции части статьи, усиливающей наказание, не должен заходить за максимальную границу санкции статьи, устанавливающей наказание за менее опасное деяние. Например, первая часть — от 1 года до 3 лет, вторая — от 3 до 6 лет, третья от 6 до 10 лет»386.

В итоге С. И. Дементьев приходит к выводу о том, что конструирование уголовно-правовых норм должно идти по следующим направлениям: 1)

дробление ответственности по статьям Особенной части и с учетом разной степени опасности описываемых в них преступлений; 2)

сужение минимальных и максимальных границ наказания; 3)

увеличение минимальных размеров наказания в пределах всей статьи за преступления, совершенные при отягчающих обстоятельствах387.

По мнению И. И. Карпеца, границы санкций могли бы быть в пределах до 3 лет. Он также полагает, что «высший предел санкции за преступление без отягчающих вину обстоятельств, должен быть одновременно низшим пределом, за квалифицированное

30

преступление» .

Мы исходим из того, что санкция любой уголовно-правовой нормы должна содержать такие виды и размеры карательного исправительного воздействия, которые бы в максимальной степени достигали всех целей уголовного наказания и удовлетворяли требования принципов назначения наказания, в том числе принципа гуманизма.

Иначе говоря, надо добиться того, чтобы санкции были гуманными, справедливыми, т. е. способными выполнять двоякую функцию. Во-первых, определить наиболее максимальный размер наказания, могущего быть признанным соразмерным (эквивалентным) наиболее тяжким преступлениям, т. е. принцип гуманности выполняет в данном случае роль ограничителя верхнего предела наказания. Во-вторых, влиять на установление минимального предела наказания, его низшей границы. Таким образом, рамки наказания в первую очередь зависят от различий в характере и степени общественной опасности. Поэтому представляется правильной и целесообразной предусмотренная в новом уголовном законе классификация преступлений по степени тяжести в зависимости от пределов наказания, установленных за эти преступления. Иначе говоря, законодательно закреплена іависимость степени общественной опасности преступления от пределов наказания.

Однако если мы будем считать, что санкции действующего УГОЛОВНОГО закона юридически выражают лишь тяжесть соответствующих видов преступлений, то должны безоговорочно признать, что наказание преследует только цель кары. Но это противоречит основным началам назначения наказания (ст. 58 УК Азербайджанской Республики), ибо уголовно-правовые санкции преследуют не столько цель воздаяния, но и цели восстановления социальной справедливости, исправления виновного и предупреждения совершения антиобщественных поступков как самим осужденным, так и другими гражданами. Иначе говоря, законодатель при построении уголовно-правовой санкции дает не только конкретную оценку степени общественной опасности преступления, но и исходит из того, какое необходимо оказывать карательно-воспитательное воздействие на виновного с целью іюсстановления социальной справедливости, его исправления, а гакже достижения специального и общего предупреждения.

Двоякий характер принципа гуманизма требует при назначении наказания учитывать соотношение целей наказания, ибо речь идет о столкновении, с одной стороны, интересов государства и его граждан, с другой — преступника.

Исключительно важное значение этого вопроса определяется тем, что от его решения зависит и правильность применения у головного наказания в судебной практике. От вопросов о том, чем должен руководствоваться суд, определяя наказание лицам, совершившим преступление, — исключительно ли соображениями его исправления, предупреждения совершения с его стороны новых преступлений или наряду с этим эффективностью воздействия наказания на иных лиц с целью предупреждения совершения ими преступлений. От того, какое место при назначении наказания должна занимать его индивидуализация, во многом зависит Vспешность осуществления требований принципа гуманизма.

Следует заметить, что проблеме соотношения целей наказания, особенно специальной и общей превенции, придавалось большое значение в период становления советской уголовной политики.

Так, Н. В. Крыленко писал: «Задача теории и практики

пролетарской уголовной политики должна заключаться в том, чтобы уметь найти теоретически правильную форму сочетания роли и удельного веса общего и специального предупреждения в общей системе мер пролетарской политики и в том, чтобы в тот или другой конкретный период живой исторической деятельности найти правильную практическую форму ее применения»388.

Какой же цели следует отдавать предпочтение как при построении уголовно-правовых санкций, как и при их применении в судебной практике с позиций осуществления требования принципа гуманизма?

Еще в 20-х гг. А. А. Пионтковский утверждал, что развитие советской уголовной политики пойдет по пути от общей превенции к специальной. По мере укрепления советского строя и роста социалистического строительства ослабляется потребность в осуществлении результата общего предупреждения, «ослабляется и суровость средств уголовно-правового принуждения, направленного на осуществление задач общего предупреждения»389.

Некоторые авторы совершенно обоснованно считают, что нельзя говорить об уменьшении роли общепредупредительного воздействия наказания390. Так, А. Д. Соловьев пишет: «В настоящее время нет каких-либо оснований для выделения на первое место какой-либо одной из целей наказания — общего или специального предупреждения»391. Такого же мнения придерживается и II. А. Беляев392.

Сочетание в уголовном праве задач общего и частного предупреждения не исключает, конечно, того что в различных конкретно-исторических условиях в зависимости от социально- политической обстановки и от усиления или ослабления степени опасности для общества тех или других преступлений уголовное право выдвигает на первый план или общее, или частное предупреждение. Так, в обстановке военного времени резко повышается опасность всех преступлений, которые могут нанести ущерб делу победы над врагом, а это вызывает необходимость при построении и применении уголовно-правовых санкций отдать преимущество цели общего предупреждения. М. Д. Шаргородский в свое время указывал, что, когда свойства наказания (свойства предупреждения преступлений) осознаны и становятся целью его применения, на первое место может выдвигаться и выдвигается одно их этих свойств в качестве основной цели, а это уже влияет на систему и характер наказания393.

Противоречие между общим и специальным предупреждением часто состоит в том, что наказание, необходимое для общего предупреждения, нередко излишне для специального предупреждения. Это объясняется тем, что общее предупреждение и специальное приводит к совершенно различным результатам, последнее переносит центр тяжести на преступника, первое — на неустойчивых граждан.

Для законодателя соображения общего предупреждения является по нашему мнению, главным при определении вида и размера наказания. И это совершенно оправданно, ибо нет никаких оснований для недооценки значения общей превенции как цели наказания.

Динамика, структура и состояние преступности на сегодняшний день требует рассматривать устрашение уголовным наказанием как наиболее эффективное средство удержания неустойчивых лиц от совершения преступления. Суровое наказание как средство общего предупреждения более эффективно тогда, когда оно само по себе существует в законе и люди знают, что за такое-то преступление следует такое-то суровое наказание. В то же время законодатель в известной мере делает уступку цели специального предупреждения, представляя суду большие возможности при назначении конкретного наказания, которые выражаются в индивидуализации наказания. Именно по этому пути пошло в последние годы уголовное законодательство в своем развитии.

Итак, по нашему мнению, законодатель при построении уголовно-правовых санкций должен отдавать предпочтение цели общего предупреждения, так как этого требует состояние, динамика и структура преступности на современном этапе, свидетельствующие о низком уровне эффективности общепредупредительного

воздействия уголовного наказания. Однако при этом нельзя умалять значения частного предупреждения и исправления посредством расширения судебного усмотрения.

Если идет тенденция к росту преступности вообще, следует наряду с усилением уголовно-правовой санкции выдвигать на первый план общее предупреждение путем усиления судебной практики, назначения более суровых мер наказания рецидивистам и лицам, совершившим тяжкие преступления. Если идет тенденция к росту преступности за отдельные категории преступлений, необходимо идти по пути усиления уголовно-правовой санкции и судебной репрессии именно за эти преступления. И наоборот. Таким образом, выделение цели общего предупреждения на первый план осуществляется путем: а) законодательного усиления уголовноправовой санкции за отдельные категории преступлений;

б) усиления судебной практики; в) сужение судебного усмотрения. Обратный процесс, естественно, свидетельствует о понижении значения общепредупредительного воздействия и о возрастании роли специального предупреждения.

Примечательным является рассмотрение взаимосвязи принципа гуманизма с еще одной целью наказания —- восстановлением социальной справедливости. Как уже отметили, восстановление социальной справедливости означает устранение по мере возможности вредных последствий совершенного преступления, восстановление нарушенных прав и интересов, заглаживание морального, материального и физического ущерба. В этом смысле осуществление цели восстановления социальной справедливости гссным образом взаимосвязано с удовлетворением требований принципа гуманизма.

Осуществление цели восстановления социальной справедливости способствует реализации принципа гуманизма не только в отношении конкретного преступника, но и в отношении широкого круга лиц, интересы которых нарушены совершенным преступлением. Восстановление нарушенных прав и интересов пострадавшего, возмещение материального, морального или физического вреда призвано восстановить социальную справедливость. Но это является одновременно и проявлением гуманизма в отношение лиц, интересы которых нарушены криминальным деянием. В свою очередь, восстановление социальной справедливости предусматривает назначение виновному заслуженного, соразмерного наказания, что вполне соответствует требованию принципа гуманизма в отношении преступника.

В судебной практике нарушение принципа гуманизма чаще всего проявляется в назначении слишком суровых наказаний. Такие наказания, конечно, не причиняют физических или моральных страданий осужденному, однако с их применением виновный подвергается излишним лишениям и страданиям, что противоречит требованиям гуманизма. В связи с этим интересным является постановление Апелляционного Суда Азербайджанской Республики от 15 марта 2002 г. Так, гражданин П. по предварительному сговору с Ю., В. и Н. похитил гражданку А. с целью жениться на ней. Суд Азербайджанской Республики по делам о тяжких преступлениях признал вышеназванных виновными в похищении человека, совершенном группой лиц по предварительному сговору (ст. 144.2.3 УК Азербайджанской Республики), и приговорил их соответственно к 9, 8, 8 и 5 годам лишения свободы. Апелляционная коллегия, рассмотрев апелляционную жалобу обвиняемых, определила, что назначенное наказание является слишком суровым, не соответствующим характеру и степени общественной опасности совершенного деяния и личности обвиняемых. Исходя из этого, апелляционная коллегия изменила приговор суда первой инстанции и, применив ст. 62 УК Азербайджанской Республики (назначение наказания ниже низшего

І' 1.1К 3411 предела санкции соответствующей статьи), снизила сроки лишения свободы в отношении П., Ю., В и Е. соответственно с 9 лет на 4 года, с 8 лет на 3 года, с 8 лет на 2 года и с 5 лет на 3 года394.

При характеристике гуманизма в связи с назначением наказания исследователь не может пройти мимо проблемы применения лишения свободы судебными органами, а также смертной казни как вида уголовного наказания, до недавнего времени существующего в нашей стране.

Как справедливо отмечают некоторые авторы, лишение свободы на определенный срок относится к числу наиболее применяемых наказаний в судебной практике395. Однако отсутствие до недавного времени в уголовном законе нормативного понятия этого вида наказания способствовало существованию научных дискуссий вокруг его сущности и содержания. і

В старом УК отсутствовало понятие лишения свободы как вида уголовного наказания. В юридической литературе давались разные его определения. В свое время лишение свободы сводилось к трем видам: изгнание, ссылка, лишение свободы в узком смысле или тюремное заключение. Если исходить из того, что лишение свободы — отнятие у человека или ограничение возможности располагать передвижением с места на место и образом жизни, то такой подход совершенно правилен. Определение лишения свободы, I которое имелось в советской юридической литературе, в принципе1 соответствовало понятию тюремного заключения, которое было| общепризнанным в дореволюционной уголовно-правовой \ литературе. Так, например, Н. Д. Мергиевский писал: «Тюремным заключением или лишением свободы в тесном смысле слова называется такая форма лишения свободы, в которой преступник помещается в особое, для того предназначенное учреждение — тюрьму, с определенным режимом и обязательным образом жизни»396. Такое же определение лишению свободы дал и

И. Я. Фойницкий: «Тюремное заключение— значит принуди

тельное помещение человека, в наказание за учиненное им преступное деяние, в государственное сооружение, ограничивающее свободу передвижения его определенным пространством»397.

В юридическом словаре советского периода лишение свободы определяется как «наказание, сочетающее в себе задачи кары и воспитания виновного в совершении преступления путем изоляции его на определенный в приговоре срок»398. Небезынтересно обратиться к тем определениям лишения свободы, которые даются в советской юридической литературе. По мнению М. И. Якубовича, лишение свободы «представляет собой такое наказание, которое наиболее полно сочетает в себе задачи кары и воспитания виновного. Лицо, осужденное к лишению свободы, подвергается изоляции от общества в исправительно-трудовое учреждение»399.

В. А. Елеонский считал, что «лишение свободы — это соединяемая с исправительно-трудовым воздействием мера государственного принуждения, выражающаяся в том, что лица, признанные на основании вступившего в законную силу приговорй суда виновными в совершении преступлений, лишаются права передвижения по личному усмотрению, определения своего места жительства, изолируются от общества путем помещения в исправительно-трудовые учреждения, подвергаются правовым ограничениям, порицаются от имени государства и общества, приобретают состояние судимости, влекущее для них ряд невыгодных и неприятных последствий после освобождения от реального отбывания наказания»400. Для сравнения приведем еще одну точку зрения: «Лишение свободы как вид уголовного наказания, — отмечает С. И. Дементьев, — это не только помещение осужденного в ИТУ на определенный приговором срок, но и лишение свободы общеустановленным образом пользоваться гражданскими правами, для того чтобы он мог искупить свою вину, и с помощью кары, выраженной в установленных законом правоограничениях, добиться его исправления на основе общественно полезного труда и политико-воспитательной работы в духе честного отношения к труду, точного исполнения законов, уважения к правилам социалистического общежития, а также предупреждения совершения новых преступлений как

44 т т

осужденными, так и иными лицами» . На наш взгляд, эти определения страдают одним общим недостатком: все они в определение лишения свободы включают как цели, так и сущность и содержание этого вида наказания.

УК Азербайджанской Республики, действующий с 1 сентября 2000 г., впервые закрепил нормативное понятие лишения свободы. В ст. 55.1 этого УК говорится: «Лишение свободы на определенный срок заключается в изоляции осужденного от общества путем направления его в колонию-поселение или помещения в исправительную колонию общего, строгого или особого режима, либо в тюрьму». Как видно, в нормативном понятии этого вида наказания полностью не раскрывается содержание лишения свободы и указывается лишь то, что оно является изоляцией осужденного от общества. Таким образом, чтобы раскрыть содержание лишения свободы, следует разъяснить сущность изоляции от общества. Однако необходимо обратить внимание на то, что изоляция от общества, а значит и лишение свободы, не носит абсолютного характера.

Изоляция от общества означает, что осужденный лишается возможности свободно, по своему усмотрению выбирать место жительства и род занятия и помещается в специальное учреждение, имеющее соответствующий режим. Тем самым изоляция от общества не означает разрыв всех связей осужденного с обществом, а заключается в сведении его социальной свободы к минимуму или же, иначе говоря, — в лишении свободы.

Свобода личности — понятие исключительно сложное и многогранное. Оно понимается в философском, политическом и юридическом смыслах. Философское определение понятия свободы личности является наиболее общим и выполняет методологическую функцию при исследовании его отдельных сторон. Юристов свобода личности интересует прежде всего как один из моментов взаимодействия права и личности. И естественно, что «вскрыть механизм этого взаимодействия было бы затруднительным без анализа философского, политического, социально-психологического и индивидуально-психологического аспектов понятия свободы, без

45

анализа ее социального и личностного содержания» .

Свобода человека в юридическом смысле — это закрепленное в «коне право для каждого избирать вид и меру своего поведения, пользоваться предоставленными благами и т. д. Понимание свободы применительно к сущности лишения свободы как вида уголовного наказания связано с известными ограничениями в свободе действия, которую следует понимать как в физическом, так и социальном, социально-психологическом смысле. Перспектива утраты свободы — мощный психологический фактор, сдерживающий от совершения преступления лиц, склонных к этому. Кроме того, лишение свободы в наибольшей степени по сравнению с другими наказаниями снижает социальный престиж и, как правило, ухудшает будущее социальное положение лиц, подвергшихся этому наказанию, что значительно усиливает его устрашающее воздействие.

Лишение физической свободы представляет собой наибольшее ограничение свободы. Поскольку оно осуществляется в обществе, нельзя поэтому совершенно разрывать физический и иные аспекты свободы. Так как общение есть одно из основных условий нормального функционирования психики человека и его жизни в обществе, то социальный и социально-психологический аспекты лишения свободы заключаются в ограничении возможности общения осужденных с внешним миром и внутри учреждения, где они отбывают наказание. Таким образом, содержание лишения свободы составляет совокупность различных ограничений отдельных элементов свободы личности.

Как видим, лишение свободы (имеется в виду также пожизненное лишение свободы) является тем видом наказания, который больше всех остальных ограничивает социальную свободу личности. Поэтому при его применении принцип гуманизма приобретает особое значение. Следует отметить, что гуманизм в этом случае связан как с выбором и назначением срока лишения свободы и режима его отбывания, так и с конкретными условиями исполнения этого наказания. Тенденция развития и углубления процессов демократизации и гуманизации общественных отношений требует постепенного уменьшения случаев применения этого вида наказания и одновременно снижения средних сроков лишения свободы. I

Лишение свободы — наказание, наиболее широко используемое 1 судами при осуществлении правосудия по уголовным делам. ] Господствующие позиции занимает этот вид наказания и в * зарубежном уголовном законодательстве. В ходе обсуждения | участниками XI Международного конгресса уголовного права, ( состоявшегося в сентябре 1974 г. в Будапеште, было выдвинуто и I одобрено положение: «Хотя наказание в виде лишения свободы в j большинстве случаев неизбежно, сфера его применения должна постепенно сужаться до тех исключительных случаев, когда никакая ! иная реакция на преступление невозможна»401. Анализ карательной практики судов Азербайджана показывает, что процент (доля) осужденных к лишению свободы за 30 лет (1971-2001 гг.) постепенно изменялся. Так, в 1971-1977 г. он колебался в пределах 41-45%, в 1978-1989 гг. снизился до 34-35%. В период 1980— 1983 гг. наблюдается увеличение до 50-54%, затем вновь намечается тенденция к снижению: в 1984 г. до 47%, 1985 г. — 42%, 1986 г. — около 40%. В 1987-2001 гг. средний показатель лишения свободы составлял 45%. Однако стремление широко использовать лишение свободы не принесло желаемых результатов и не привело к резкому сокращению преступности. Об этом свидетельствует анализ состояния преступности в республике за период с 1971 по 2001 г.

Начиная с 1976 г. имеет место рост тяжких, а также многих видов преступлений.

Положение, когда доля примененных в судебной практике наказаний, не связанных с лишением свободы, незначительна и все более сокращается, не может быть признано соответствующим тем процессам, которые в целом должны происходить в обществе. Поэтому большинство юристов, занимающихся теоретической разработкой вопросов наказания, считает одной из актуальнейших задач совершенствования карательной практики в направлении сокращения лишения свободы и соответственно увеличения доли наказаний, не связанных с лишением свободы402. На наш взгляд, определенную роль в повышении индекса жестокости судебной репрессии сыграло явное преобладание в развитии уголовного законодательства начиная с 1961 г. тенденции усиления и расширения уголовной ответственности. Достаточно отметить, что после принятия УК Азербайджанской ССР 1960 г. в санкциях, предусматривающих лишение свободы произошло более 100 изменений. В подавляющем большинстве случаев (90%) эти санкции усиливались. Увеличение удельного веса лишения свободы происходило не потому, что этот процесс отвечал объективным потребностям общества, что он был необходим, а вследствие проводимой ошибочной и примитивной уголовной политики в борьбе с преступностью. Следует также учитывать общественное правосознание, включая судебное. «К сожалению, — обоснованно констатировал в свое время И. И. Карпец, — в правильном воспитании взглядов на наказание мы еще и сейчас не достигли желаемых результатов. И среди населения, и даже среди юристов еще бытуют взгляды о всесилии наказания, а отсюда и о его жестокости, ибо что же еще может быть свидетельством “силы”? Эти взгляды порождают требования наказывать не просто в соответствии с законом, а “пожестче”, чтобы “другим неповадно было”»403. Задача поэтому состоит в том, чтобы оказывать целенаправленное воздействие как на правосознание населения, так и на правосознание судей, повышать уровень правовой идеологии, усиливая роль научных взглядов и соответственно уменьшая значение правовой психологии с ее обыденными представлениями, основанными на поверхностном и в ряде случаев искаженном восприятии действительности.

Данная проблема частично нашла свое положительное решение в новом УК Азербайджанской Республики. Так, анализ санкций статьей нового уголовного закона показывает, что срок лишения свободы за большинство аналогичных преступлений снижен по сравнению со старым уголовным законом, а во многих санкциях наряду с лишением свободы предусмотрены другие альтернативные наказания, не связанные с лишением свободы.

Итак, в современных условиях лишение свободы не должно рассматриваться в качестве наиболее целесообразного, преобладающего вида наказания. В то же время, как правильно отмечает Н. А. Стручков, «нельзя согласиться и с теми авторами, которые, замечая, что классическая зависимость “преступление — наказание” не дает желаемого эффекта, предлагают чуть ли не отменить наказание, искать его заменители»404. Лишение свободы следует использовать, но с учетом его возможностей и в совокупности с другими мерами наказания. Репрессивные качества лишения свободы в полной мере должны быть использованы в борьбе с тяжкими преступлениями и рецидивом. Однако порою на практике это принципиальное положение искажается, в результате чего многие лица, совершившие преступления, не представляющие большой общественной опасности, оказываются изолированными от общества. А это в свою очередь приводит к росту процента осужденных к лишению свободы и как неизбежный результат этого — к нарушению принципа гуманизма.

Говоря о принципе гуманизма при назначении наказания, вряд ли будет правильным пройти мимо еще одного вида наказания, до недавнего времени входившего в систему наказаний Азербайджанской Республики и Российской Федерации. Давно известно, что

самые жесткие наказания, применяющиеся веками в отношении преступников, не способны устранить преступность, а наоборот, иногда способны вызвать общественный гнев в адрес тех, кто эти наказания применяет. «Пытка или квалифицированная казнь могут служить хорошими средствами для устрашения преступника, но вряд ли можно достичь их применения, не оскорбляя нравственного сознания общества, — писал В. П. Люблинский, — плохие теории также способны более устрашать, чем хорошие, но едва ли вследствие этого следует заботиться об ухудшении, а не об улучшении тюрем»405. Если бы эффективность уголовного наказания зависела от его жестокости, то простейшим способом сделать людей более законопослушными было бы назначение самых суровых наказаний. Мы вполне согласны с тем, что от наказания нельзя требовать больше, чем то, на что оно рассчитано. Однако для того, чтобы наказание сдерживало неустойчивых граждан от соблазна совершить преступление, т. е. обладало общепревентивным свойством, оно должно быть достаточно репрессивным, т. е. настолько чувствительным, чтобы отвратить от намерения совершить преступление. Но при этом нельзя забывать слова Ж. П. Марата: «...ошибочно думать, что злодея обязательно

останавливает строгость наказания, память о нем очень скоро исчезает, тогда как беспрестанно возникающие у несчастного потребности преследуют его повсюду. Если ему представляется благоприятный случай, он, слушая их лишь назойливый голос, поддается искушению. Даже самый вид казней не всегда является достаточной уздой; сколько раз совершалось у подножья эшафота преступление, за которое погибал осужденный»406.

Конечно, как справедливо заметил С. В. Познышев, «если наказание будет для преступника злом ничтожным, малочувствительным, оно не будет служить сдерживающим фактором в поведении человека, сколь бы неизбежным ни представлялось»407. А это значит, что «наказание ... не должно превосходить предельную линию выносливости житейских тягот человеком известной эпохи»408.

В принципе, следует исходить из того, что ориентация на суровость как на самоцель неприемлема для государства, отличающегося истинным гуманизмом, верой в человека, в безграничные возможности его совершенствования, избавления от всего, что мешает ему положительно проявлять себя, стать полноценным и полезным членом общества. Поэтому для того, чтобы наказание достигло общенравственной цели, с одной стороны, оно не должно быть чрезмерно тяжким, с другой, учтитывая моральный уровень населения, — должно производить впечатляющее действие путем применения необходимой для этого кары. Практика показывает, что когда государство пытается снизить рост какого-либо преступления, то это делается или путем законодательного усиления уголовного наказания, или ужесточения судебной практики. При этом порой забывается, что жестокость наказания влечет за собой последствия, которые не только не помогают достижению поставленных целей, а напротив, противоречат целям наказания. Обычно эффективность жесткого наказания ощущается в самом начале его практического применения, а потом она падает. Еще Ж. П. Марат, подмечая привычку к наказанию, притупляющую страх перед ним, писал: «Впечатление, которое производят жестокие казни, будучи всегда недолговечным, со временем теряет всякую силу: сначала процедура их вселяет ужас в умы, но незаметно к ним привыкают; как бы ужасны не казались казни, воображение скоро к ним привыкает, и они перестают поражать его; привычка притупляет все, даже страх»409. В связи с эти представляется целесообразным рассмотреть проблему казни как вида уголовного наказания с точки зрения принципа гуманизма. Томас Мор в свое время (1516) сказал: «Человеческую жизнь по ее ценности нельзя уравновесить всеми благами мира»410. Смертная казнь представляется самой тяжкой мерой наказания. Одновременно она в ряду уголовных наказаний, несомненно, представляется самой дешевой и самой несложной карой, не требующей никаких затрат и никаких особых усилий со стороны государства. Смертная казнь противоречит положению личности в современном цивилизованном государстве и не только не соответствует культурно-этическому настроению современного общества, но и представляется в этом отношении институтом, безусловно, вредным и деморализующим. По мнению П. И. Люблинского, смертная казнь является гнилостным явлением, отравляющим народную психику, ибо основанная на крайнем пренебрежении к человеческой личности, приносимой в жертву охране конкретных благ, различающая грубые инстинкты и дающая торжество низким сторонам человеческой природы, она в случае частого применения, способна на многие годы заглушить высокое

56

чувство населения .

Своеобразным, но весьма отдаленным прообразом смертной казни можно считать кровную месть. Однако, несмотря на общий признак — принудительное лишение жизни другого человека, не считавшееся преступлением, — кровную месть в первобытнообщинном строе нельзя полностью отождествлять со смертной казнью. Кровная месть осуществляется не государством, тогда как смертная казнь выступает как средство самозащиты общества против нарушений условий его существования.

Весьма прогрессивные взгляды на смертную казнь были высказаны выдающимся итальянским просветителем и гуманистом Чезаре Беккариа (1738-1794) в его знаменитом труде «О преступлениях и наказаниях». Решив «исследовать, является ли смертная казнь действительно полезной и справедливой в хорошо устроенном правлении, что это за право убивать себе подобных, присвоенное людьми?»57, он пришел к выводу, что смертная казнь не основана на праве, поскольку человек не вправе сам лишить себя жизни и, конечно, не захотел бы предоставить это право другим. Призывая откровенно признать, что смертная казнь является «войной государства с гражданином, считающего необходимым или полезным уничтожить его жизнь»411, он приводит ряд аргументов в пользу отмены смертной казни. В частности, смертная казнь, рассуждает Беккариа, была бы необходима, если оставление преступника в живых, даже лишенного свободы, могло бы вызвать переворот, опасный для установленного образа правления, либо же при чрезвычайных обстоятельствах. Смертная казнь, по его мнению, была бы также необходима, если бы одна только смерть была действительным и единственным средством удержать других от совершения преступления. Смертная казнь как средство удержания, по мнению Беккариа, уступает пожизненному рабству, ибо «ужасное, но мимолетное зрелище казни злодея» производит меньшее впечатление, чем «длительный и бедственный пример» человека, подвергнутого пожизненному рабству.

Он утверждал, что смертная казнь подает людям пример жестокости, ожесточает нравы и тем самым способствует совершению новых преступлений412. Аргументация в пользу отмены смертной казни была столь убедительной и при этом изложена с такой страстью, что можно считать лишь чисто тактическим ходом то, что Беккариа не потребовал полной и немедленной отмены смертной казни, а обратился к «восседающим на престолах Европы благодетельным монархам»60 с призывом прислушаться к его мнению. Но в сознании и своих современников, и последующих поколений книга Беккариа по справедливости была расценена и продолжает рассматриваться как первое исторически значимое выступление против смертной казни, положившее начало движению так называемых аболиционистов — сторонников ее отмены.

Современные противники смертной казни приводят следующие аргументы против существования этого вида наказания: 1)

в цивилизованном обществе человеческая жизнь представляет собой абсолютную ценность, и государство не вправе лишать ее кого-либо ни при каких условиях; 2)

следственные и судебные ошибки, повлекшие неправильное назначение смертной казни (по ее исполнению), не могут быть исправлены в дальнейшем; 3)

смертная казнь неэффективна, поскольку неспособна предупредить совершение новых преступлений; 4)

достижение целей наказания возможно без лишения жизни особо опасных преступников61.

Если говорить о глобальных тенденциях, то можно констатировать, что мировое сообщество последовательно идет к миру без смертной казни. Комиссия ООН по предупреждению преступности и уголовному правосудию в своем исследовании 1996 г. отмечает усиливающуюся тенденцию к отмене смертной казни как в законодательстве многих стран, так и на практике. Безусловно, принцип гуманизма в этом процессе играет важнейшую роль. УК Азербайджанской ССР 1960 г. установил смертную казнь в мирное время только за 8 составов преступления. Кроме того, она была предусмотрена еще за 16 воинских преступлений при совершении их в военное время или в боевой обстановке. Впоследствии перечень преступлений, допускающих применение смертной казни, был значительно расширен и к началу 90-х гг. их в уголовном законе Республики насчитывалось более 30 составов. Голоса о запрещении или, во всяком случае, об ограничении смертной казни начали слышаться все более настойчиво в нашей Республике с 1991 г.

Проблема стала актуальной и в связи с интеграцией Азербайджана с современными западными политико-правовыми учреждениями. Как известно, начиная с 1993 г. в нашей стране смертная казнь практически не исполнялась, хотя к этой мере были приговорены более 120 человек. В то же время наше государство официально не объявило о введении моратория на смертную казнь. Таким образом, в принципе наша страна уже тогда выполняла одно из основных условий Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека.

Наконец в 1997 г. в Азербайджане смертная казнь была заменена пожизненным лишением свободы. Такая позиция получила свое дальнейшее развитие в новом УК Азербайджанской Республики, вступившем в силу с 1 сентября 2000 г. В этом уголовном законе нет даже упоминания о смертной казни как о виде наказания. Таким образом, в качестве наиболее суровых видов наказаний к сегодняшнему дню мы имеем два вида: а) лишение свободы на определенный срок (временное лишение свободы);

б) лишение свободы до конца жизни (пожизненное лишение свободы).

Мы абсолютно уверены, что окончательная отмена смертной казни как вида уголовного наказания свидетельствует о дальнейшем развитии принципа гуманизма. Однако это не является последним пределом процесса гуманизации системы наказания нашей страны. Задачей сегодняшнего дня и будущего является усовершенствование других видов наказания, особенно лишения свободы, обеспечение полной объективности процесса назначения наказания, а также комплексное решение проблем, связанных с пенитенциарной системой.

<< | >>
Источник: Велиев С. А.. Принципы назначения наказания. — СПб.: Издательство Р. Асланова «Юридический центр Пресс. — 388 с.. 2004

Еще по теме § 1. ЗНАЧЕНИЕ ПРИНЦИПА ГУМАНИЗМА ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ:

  1. § 1. Общие вопросы назначения наказания
  2. § 3. СОЦИАЛЬНОЕ НАЗНАЧЕНИЕ И ЦЕЛИ УГОЛОВНОГО НАКАЗАНИЯ
  3. § 1. ПОНЯТИЕ ПРИНЦИПОВ НАЗНАЧЕНИЯ НАКАЗАНИЯ
  4. § 2. ПРИНЦИПЫ НАЗНАЧЕНИЯ НАКАЗАНИЯ КАК СИСТЕМА
  5. § 2. ПОНЯТИЕ ПРИНЦИПА ИНДИВИДУАЛИЗАЦИИ НАКАЗАНИЯ
  6. § 5. ЛИЧНОСТЬ ВИНОВНОГО И ЕЕ УЧЕТ ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ
  7. § 6. СМЯГЧАЮЩИЕ И ОТЯГЧАЮЩИЕ НАКАЗАНИЕ ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ
  8. § 7. ВЛИЯНИЕ НАЗНАЧЕННОГО НАКАЗАНИЯ НА ИСПРАВЛЕНИЕ ОСУЖДЕННОГО И НА УСЛОВИЯ ЖИЗНИ ЕГО СЕМЬИ
  9. § 1. ЗНАЧЕНИЕ ПРИНЦИПА ГУМАНИЗМА ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ
  10. § 2. ПРИНЦИП СПРАВЕДЛИВОСТИ И ЕГО РЕАЛИЗАЦИЯ ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ
  11. § 3. РОЛЬ СУБЪЕКТИВНЫХ ФАКТОРОВ ПРИ НАЗНАЧЕНИИ НАКАЗАНИЯ
  12. Итак, доктрина капитализма, главные принципы - что же вместо?
  13. § 5. Уголовная ответственность и наказание.
  14. § 3. Соразмерность как общеправовая категория и принцип установления и применения административных наказаний (методологический аспект)
  15. Уголовное право: предмет, метод, задачи и принципы
  16. § 3. Принципы уголовного права.
  17. 8. Понятие и виды освобождения от наказания.
  18. 54. Общие начала назначения наказания.
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Арбитражный процесс - Банковское право - Вещное право - Государство и право - Гражданский процесс - Гражданское право - Дипломатическое право - Договорное право - Жилищное право - Зарубежное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История - Конкурсное право - Конституционное право - Корпоративное право - Криминалистика - Криминология - Медицинское право - Международное право. Европейское право - Морское право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Обязательственное право - Оперативно-розыскная деятельность - Политология - Права человека - Право зарубежных стран - Право собственности - Право социального обеспечения - Правоведение - Правоохранительная деятельность - Предотвращение COVID-19 - Семейное право - Судебная психиатрия - Судопроизводство - Таможенное право - Теория и история права и государства - Трудовое право - Уголовно-исполнительное право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия - Финансовое право - Хозяйственное право - Хозяйственный процесс - Экологическое право - Ювенальное право - Юридическая техника - Юридические лица -