§ 5. Объекты правоотношений исполнительного производства

Вопрос об объекте правоотношений исполнительного производства относится к числу основных проблем, поскольку от его решения зависит главное - на что может быть направлено и, соответственно, за счет чего может быть удовлетворено требование (требования) взыскателя по принудительному исполнению судебных актов, актов других органов и должностных лиц*(60).

Исполнение судебных актов - система функционирующая, динамичная, проявляющаяся в последовательном развитии стадий.

Представляется, что в качестве отправной научно-правовой категории, характеризующей объект правоотношений при исполнении судебных актов, выступает объективно обусловленная сложная структура организации объекта правового регулирования всей системы гражданского, арбитражного процессуального права в целом.

Назначение проблемы объекта гражданских, арбитражных процессуальных правоотношений, как правильно подчеркивает В.В. Бутнев, состоит в том, чтобы раскрыть механизм взаимодействия материального и процессуального права, механизм оказания судебной защиты нарушенным или оспоренным правам и охраняемым законом интересам*(61). Следовательно, будучи одной из основ теории гражданского, арбитражного процессуального права, объект правоотношений при исполнении судебных актов тесным образом связан с такими важнейшими вопросами, как вопросы иска и прав граждан на гарантированную государством судебную защиту (ст. 46 Конституции РФ). В связи с этим выясним, что собой представляет понятие иска; что составляет его содержание; как соотносится материально-правовое требование с процессуально-правовым; на какие объекты могут быть направлены материально-правовые требования, получившие защиту в удовлетворенном иске.

Существующее в науке гражданского, арбитражного процессуального права утверждение о том, что иск есть особое средство защиты, ни у кого не вызывает сомнения. Однако специфика иска определяется по-разному.

Группа авторов определяет ее как категорию, присущую двум отраслям права - материальному (гражданскому) и процессуальному. Отсюда - два самостоятельных понятия иска в материально-правовом и процессуальном смысле*(62).

Другие авторы рассматривают иск как чисто процессуальную категорию. Субъективное право, материальное благо они выводят за рамки иска. По их мнению, такое право (благо) составляет цель, а не содержание иска*(63).

Позиция авторов третьего научного направления заключается в едином понимании иска, имеющем как материально-правовую, так и процессуальную стороны, сочетающем два требования, находящихся в неразрывном единстве: требование истца к ответчику (материально-правовая сторона иска); требование истца к суду разрешить спор о праве (процессуальная сторона иска)*(64).

Для выяснения критериев правильного подхода к определению понятия иска поставим вопрос: из каких явлений складываются связи иска?

В соответствии со ст. 11 ГК РФ материально-правовое требование кредитора может быть осуществлено только через соответствующее процессуальное требование к суду. Иначе, как справедливо отмечает Д.М. Чечот, требование к суду не может не сопровождаться требованием к ответчику*(65), а субъективное право в таких условиях, подчеркивает С.Н. Братусь, становится притязанием*(66).

В то же время очевидно, что иска без субъективного права может и не быть (примеров можно привести достаточно)*(67). Однако в той же мере следует признать: не может быть и всего процесса без материального права. Ведь любое обращение в суд с иском непременно должно сопровождаться требованием к ответчику, т.е. к конкретному лицу, нарушившему право. Поэтому помимо материально-правового требования в связи с правонарушением, спором и тому подобными обстоятельствами обязательно возникает еще и процессуальное требование, о чем свидетельствует следующее. Согласно ч. 1 ст. 3 ГПК РФ "заинтересованное лицо вправе в порядке, установленном законодательством о гражданском судопроизводстве, обратиться в суд за защитой нарушенных либо оспариваемых прав, свобод или законных интересов"; ч.

Сторонники единого понимания иска неадекватно оценивают реальный механизм воздействия материально-правовых отношений на иные общественные отношения (в данном случае на гражданско-процессуальные), регулируемые правом, где первые, как справедливо подчеркивает Ж.Н. Машутина, составляют предмет вторых отношений, регулируемых гражданским процессуальным законодательством, а не наоборот*(68). Ввиду этого представляются неосновательными доводы авторов, отрицающих единое понимание иска.

В теории процессуального права нет единого мнения и в отношении элементов иска, характеризующих его правовую природу и содержание. Причем если относительно трактовки понятия "основание иска" ученые высказываются весьма определенно, что в значительной мере снимает предпосылки для возникновения по данному вопросу каких-либо споров, то этого нельзя сказать о содержании и предмете иска. Среди различных суждений по данному вопросу можно выделить следующие.

Представители первого течения все содержание иска (при совпадении субъектного состава) определяют двумя его составными частями, которыми являются предмет и основание иска*(69).

Позиция авторов другого научного направления такова, что помимо двух вышеназванных элементов иска в нем должен быть еще и третий - содержание. Последний элемент иска рассматривается ими как действие суда, совершения которого просит истец, обращаясь в суд за защитой нарушенного или оспариваемого права*(70).

Однако следует отметить, что последний вывод вряд ли соответствует действительности. Ведь ни законодательство, ни практика не выделяют содержание иска как его самостоятельный элемент, а тождество (впрочем, как и отличие одного иска от другого) определяется всего по двум его частям - предмету и основанию.

Аргументом в пользу правильности такого вывода служит ч. 1 ст. 39 ГПК РФ, ч. 1 ст. 49 АПК РФ, в которых констатируется, что изменение иска возможно только по его предмету или основанию.

Небесспорными представляются также и немногочисленные суждения о том, что предмет иска представляет собой материально-правовой спор*(71) или что предмет иска - не что иное, как спорное правоотношение, или спорное право*(72).

Более последовательной в этом плане выглядит точка зрения С.А. Ивановой, с которой, на наш взгляд, трудно не согласиться. Автор, четко разделяя эти два различных явления, пишет: "Средство защиты (иск) и предмет защиты (субъективное право) - это разные вещи. Средство защиты (иск) нужно для того, чтобы защитить то, что служит предметом защиты, т.е. субъективное право. Поэтому субъективное право не может быть составной частью средства защиты (иска). Иначе если включать в состав иска субъективное право, то что же остается защищать суду? Получается, что субъективное право будет защищать само себя"*(73), а это уже противоречит здравому смыслу.

Вряд ли можно согласиться и с тем, что предметом иска является спорное правоотношение. Во-первых, последнее не может считаться предметом иска потому, что, как было показано выше, что именно из него вытекает конкретное материально-правовое требование истца к ответчику, с которым истец обращается в суд. Во-вторых, спорное правоотношение не может считаться предметом иска еще и потому, что из одного правоотношения (например, семейного, предпринимательского, земельного и т.д.) может вытекать не одно, а сразу несколько требований, каждое из которых способно служить предметом иска. Данное положение вполне согласовывается со ст. 131, 132 ГПК РФ, ст. 125, 126 АПК РФ, подтверждающими, что в исковом заявлении должно быть указано требование истца к ответчику и обстоятельства, на которых истец основывает свое требование, а не правоотношение.

Таким образом, наиболее правильной точкой зрения, на наш взгляд, является позиция тех авторов, которые под предметом иска понимают конкретное материально-правовое требование истца к ответчику, которое вытекает из спорного правоотношения и по поводу которого суд должен вынести решение, и под иском понимают предъявленное в суд для рассмотрения и разрешения в определенном процессуальном порядке материально-правовое требование одного лица к другому о защите нарушенного субъективного права или охраняемого законом интереса, основанное на определенных юридических фактах*(74).

При этом в зависимости от способа испрашиваемой истцом судебной защиты его субъективного материального права в некоторых научных источниках бытует мнение о существовании преобразовательных (конститутивных) исков. Суть последних сводят к тому, что они направлены на изменение или прекращение существующего с ответчиком правоотношения. Однако следует отметить, что, как явствует из ч. 1 ст. 3 ГПК РФ, ч. 1 ст. 4 АПК РФ, обращение заинтересованного лица в суд следует только в тех случаях, когда субъективное право кем-либо нарушено или оспаривается и требует судебной защиты.

Если нарушение права подтвердится, то суд в любом из двух этих случаев вынесет решение, которым защитит нарушенное право, тем самым автоматически изменив либо прекратив правоотношение. Самостоятельного повода к обращению заинтересованного лица в суд общей юрисдикции, арбитражный суд в отношении изменения и (или) прекращения с ответчиком каких-либо правоотношений указанные нормы не предусматривают. Следовательно, рассматривая конкретное дело, суд только устанавливает, какое право нарушено или оспорено, и защищает его своим решением.

Ввиду этого, на наш взгляд, предпочтительнее выглядит точка зрения тех авторов, которые преобразовательные иски относят либо к искам о признании (установительным), либо к искам о присуждении (исполнительным).

Предметом исков о признании является средство защиты еще не нарушенного права. Их назначение состоит в том, чтобы устранить спорность и неопределенность права (например, иск о расторжении брака, о признании факта государственной регистрации юридического лица или индивидуального предпринимателя в определенное время и в определенном месте, иск о признании факта владения и пользования юридическим лицом или индивидуальным предпринимателем недвижимым имуществом как своим собственным).

Иногда для защиты интересов истца недостаточно лишь подтверждения факта наличия либо отсутствия между истцом и ответчиком спорного материально-правового отношения. Нужно еще и применение мер юридической ответственности путем возложения на ответчика определенных обязанностей и соответственно принуждения его к совершению действий в пользу истца (взыскание алиментов, присуждение имущества, выполнение работ, оказание услуг и т.д.).

Поскольку форма защиты определяется характером нарушения права, о защите которого просит истец, в необходимых случаях материально-правовое требование истца может состоять и в том, чтобы суд своим решением по иску о воспрещении обязал ответчика воздерживаться от действий, препятствующих осуществлению конкретных прав истца. Так, устанавливая порядок участия отдельно проживающего родителя в воспитании ребенка, переданного на воспитание другому родителю, суд обязывает ответчика воздерживаться от нарушения такого порядка, защищая тем самым права истца и ребенка (ст. 66 Семейного кодекса РФ).

Подытоживая сказанное, можно сделать следующие выводы: 1) иск представляет собой материально-правовую и процессуальную стороны, находящиеся в неразрывном единстве, сочетающие в себе два требования - требование истца к ответчику (материально-правовая сторона иска) и требование истца к суду разрешить спор о праве (процессуальная сторона иска) и защитить нарушенное право, законный интерес; 2) все содержание иска (при совпадении субъектного состава) определяется двумя составными частями, которыми являются предмет и основание иска; 3) под предметом иска следует понимать конкретное материально-правовое требование истца к ответчику, которое вытекает из спорного правоотношения и по поводу которого суд должен вынести решение; 4) по своей процессуальной цели иски бывают двух видов - иск о присуждении и иск о признании. Оба эти вида исков направлены на защиту нарушенного либо оспариваемого субъективного права или законного интереса истца.

Что касается материально-правовой природы исков, то она может быть различной. Это различие, по-видимому, проявляется в том, что иски могут отличаться друг от друга как по характеру спорного правоотношения, так и того требования, с которым истец обращается к ответчику.

Отсюда вытекает необходимость отграничить предмет иска от объекта гражданского правоотношения, так называемого материального объекта иска (блага), входящего в предмет иска в качестве составной его части*(75).

В связи с интересующим нас явлением зададим вопрос: что собой представляет объект иска (благо)? Прежде чем приступить к исследованию этого явления, определим соотношение так называемого материального объекта иска с другими формами категории "объект".

Одним из общих определений, используемых большинством исследователей проблемы объекта правоотношений, является традиционное философское понимание объекта, которое трактует его в противопоставлении субъекту и понимает под объектом нечто, на что направлена деятельность последнего. Именно о таком объекте, по-видимому, говорит в своей работе Н.Н. Алексеев: "Ценности только тогда становятся живыми и реальными, когда они находят живого носителя. Поэтому каждый реальный объект предполагает того деятеля, который обнаруживает свое небезразличие к миру, "обладает" признанием"*(76). Возникает вопрос: о каком признании в данном случае идет речь? Если в контексте понятий психологии (отношения внутренней мыслительной деятельности человека к тому или иному предмету), то, как справедливо отметил В.Н. Кудрявцев, в юриспруденции понятие "объект" не может связываться с понятием "субъект"*(77). Ведь то обстоятельство, что право действует через сознание людей, их интеллект и волю, вовсе не означает, что оно эту сферу регулирует*(78). Таким образом, представляется более правильной позиция В.И. Сенчищева, отмечающего, что "поведение человека является объектом лишь в качестве внешнего выражения (в виде действий или воздержания от действий) воли и сознания человека, которые не могут быть отделены одно от другого. Воля, не выраженная внешне в действии, не поддается юридическому господству"*(79).

Сопоставляя сказанное, нетрудно заметить: конструкция формулы "объект - субъект" не лишена изъянов и вряд ли может быть признана неопровержимой. Вместе с тем необходимо отметить, что общефилософская категория объекта представляет собой квинтэссенцию научной основы, отталкиваясь от которой как от исходной точки начала все отрасли российского права решают, в частности, проблему категории объекта правоотношения. Ввиду этого наибольшие различия в понимании категории объекта правоотношения наблюдаются не столько в области общефилософской, сколько в области специально-юридической аргументации.

Соответственно этому в юридической литературе существует несколько подходов к пониманию категории объекта.

Представители первого (наиболее распространенного) течения относят к числу объектов гражданского правоотношения вещи, т.е. пространственно ограниченные предметы материального мира, на использование или охрану которых направлены субъективные права и юридические обязанности. В качестве примера приводится повышенная оплата за сверхурочные работы. Выплачиваемые денежные средства и есть объект данной правовой связи*(80). Очевидно, такого же мнения в отношении категории объекта придерживается и Р.О. Халфина, отмечающая: "...под объектом понимаются реальные предметы материального мира, продукты духовного творчества в объективированной форме"*(81).

Другая точка зрения на объект включает в это понятие не только предметы материального мира и продукты духовного творчества человека, но и сами действия людей, человеческое поведение. По мнению сторонников такой позиции, правоотношение как общественная связь, устанавливающаяся между людьми в результате их взаимодействия, может воздействовать только на поведение человека. Поэтому в качестве объекта гражданского правоотношения выступает фактическое поведение его субъектов, направленное на различного рода материальные и нематериальные блага. При этом различается поведение субъектов гражданского правоотношения в процессе их взаимодействия между собой и их поведение, направленное на материальное благо. Первое образует содержание гражданского имущественного правоотношения, второе - его объект*(82).

Третья трактовка категории "объект" опирается на концепцию "объект - благо". Под этим понимаются те материальные и духовные блага, предоставлением и использованием которых удовлетворяются интересы правомочной стороны правоотношения. Так, В.М. Сырых отмечает: "Объектом правоотношений выступают материальные и духовные блага, ради которых лица вступают в конкретные отношения. К объектам правоотношения относятся природа, предметы, произведенные человеком, деньги, ценные бумаги и другие материальные блага. Объектом многих правоотношений могут выступать и духовные блага, результаты интеллектуальной деятельности: произведения искусства, культуры или науки. Для ряда правоотношений объектом выступают блага, связанные с жизнью и здоровьем человека, его личностью. Например, уголовный закон устанавливает санкции за преступления против жизни, здоровья и достоинства личности"*(83).

В этом плане небезынтересно проиллюстрировать классический диалог цивилистов о том, что является объектом правоотношения по договору о натирке полов: сам пол, его чистота, поведение субъектов, или что-то другое. Например, И.Л. Брауде по этому поводу писал следующее: "...объектом правоотношения из обязательства артели по натирке пола является, конечно, не пол, но и не поведение полотеров, а результат их работы - чистота и блеск пола"*(84).

Однако если иметь в виду, что объекты-блага в качестве таковых выступают лишь в том отношении, в каком они оказываются полезными применительно к конкретным потребностям, то правы и те ученые, которые в качестве благ рассматривают не только явления и предметы материального или духовного мира, но и правомерное поведение, и ту цель, ради которой оно осуществляется, т.е. объекты деятельности. Так, Р.О. Халфина пишет, что один из элементов структуры правоотношения, а именно, реальное поведение участников правоотношения совпадает с господствующей теорией об объекте правоотношения*(85). Ярким примером служит ст. 309 ГК РФ, указывающая, что обязательства считаются надлежащим образом исполненными только в том случае, когда продавец по договору купли-продажи передаст товары покупателю в срок, установленный договором (ч. 1 ст. 457 ГК РФ). Вместе с тем каждое из вышеназванных благ может стать и самостоятельным объектом интереса. Это различные блага, которые обязаны своим появлением и существованием правоотношению и отражают его целевое назначение. Среди объектов интереса могут быть само правоотношение в целом (как правоотношение гражданства) или субъективное право*(86).

Следовательно, поведение субъектов имеет юридическое значение только в силу своей связи с результатом деятельности, иначе - с достижением объекта интереса. В противном случае, как правильно отмечает В.Н. Протасов, если поведение субъектов не имеет для правоотношения юридического значения, т.е. от него не зависит возникновение, изменение или прекращение правоотношения, не влияет на содержание прав и обязанностей субъектов, не имеет юридической связи с желаемым результатом, то в правовом смысле при наличии трех вышеназванных компонентов его просто не существует. Видимо, именно в таких случаях, по мнению Р.О. Халфиной, правоотношения и следует считать безобъектными.

Анализ вышеизложенных точек зрений позволяет сделать следующие выводы: 1) вполне очевидно, что в качестве объекта гражданских правоотношений не рассматривается человек; 2) содержание объекта гражданских правоотношений образует единство субъективных прав, юридических обязанностей и соответствующих действий фактического порядка; 3) большинство авторов единодушно отождествляют объект правоотношений с объектом права, и не без оснований*(87); 4) понятие "объект правоотношения" обладает двойственным содержанием, а соответствующий термин обозначает по существу два различных явления.

Первое - объекты правовой деятельности (предметы, явления материального и духовного мира), выступающие объектами правового поведения и имеющие для правоотношения юридическое значение; второе - объектом юридического отношения является средство осуществления определенного интереса. При этом мы поддерживаем точку зрения авторов, считающих, что таким средством интереса выступает правовой режим некоторых явлений внешнего мира, отнесенных действующим гражданским законодательством к числу объектов гражданских прав: вещи, включая деньги (валюта); ценные бумаги; иное имущество, в том числе имущественные права; работы и услуги; информация; результаты интеллектуальной деятельности, в том числе исключительные права на них (интеллектуальная собственность); нематериальные блага; животные, отвечающие правовому воздействию (ст. 128-152 ГК РФ).

Определив таким образом виды объектов гражданских отношений, логично задуматься над следующими вопросами: что является объектом гражданских процессуальных отношений? каким образом объект иска влияет на формирование своего процессуального средства защиты? Сложность первого вопроса вынудила многих авторов искать свои пути решения проблемы, что подчас не приводило к конструктивным результатам. В связи с этим известный российский процессуалист Н.Б. Зейдер обращал внимание на следующее: "В определении объекта гражданского процессуального правоотношения прежде всего должен быть показан предмет непосредственного воздействия последнего"*(88). Заслуга Н.Б. Зейдера состоит в том, что он разработал новые понятия общего и специального объектов гражданских процессуальных правоотношений, которые в последующем были развиты и описаны другими авторами в различных юридических источниках, в том числе и применительно к арбитражным процессуальным отношениям. Суть их определений сводится к следующему. Под общим объектом гражданского процессуального правоотношения понимается лежащий за пределами процессуальных правоотношений спор о праве между участниками материально-правового отношения, а под специальным объектом - те блага, на достижение которых направлены все правоотношения.

При анализе обращает на себя внимание тот факт, что названные стороны общего объекта процессуальных отношений соответствуют определению предмета иска, под которым понимается конкретное материально-правовое требование истца к ответчику, вытекающее из спорного правоотношения, по поводу которого суд должен вынести решение. Специальный же объект - благо - соответствует так называемому материальному объекту иска, входящему в предмет иска в качестве составной его части. Им могут выступать конкретная вещь, предмет, денежная сумма, жилое помещение, ценные бумаги и т.п.

В то же время характерной особенностью объектов-благ является и то, что они могут быть связаны с процессуальными правоотношениями в разных аспектах, где благом могут выступать не только вещь, предмет, денежные средства, иное имущество, нематериальные блага и т.п., но и другие явления. Так, в качестве примера можно привести отношения между судом и свидетелем, где специальным объектом таких отношений, как указывается в юридической литературе, будет служить информация о фактах, имеющая существенное для дела значение.

В последнем случае видно, что специальные объекты процессуальных отношений в такой схеме скорее всего носят служебный характер, так как они возникают между судом и свидетелем и осуществляются лишь ради "чужого" интереса, иначе - в интересах третьих лиц. У участников нет своего интереса, а значит, и объекта иска (блага), входящего в предмет иска, что не мешает им, однако, иметь самостоятельный юридически значимый объект правовой деятельности. Потому и переводчик (ст. 9, 162 ГПК РФ, 57 АПК РФ), и свидетель (ст. 69, 70, 176-180 ГПК РФ, ст. 56 АПК РФ), и эксперт (ст. 85, 86, 187 ГПК РФ, ст. 55 АПК РФ), и государственные органы, органы местного самоуправления (ст. 46, 47 ГПК РФ, ст. 53 АПК РФ) не вправе распоряжаться материальным объектом иска (ст. 39, 173 и др. ГПК РФ, ст. 44, 49 и др. АПК РФ).

Многие авторы, исследуя проблему объекта гражданских процессуальных правоотношений, сводят ее к решению вопроса о том, которая из сторон является носителем прав и обязанностей. Однако следует заметить: для того чтобы выявить, в каких случаях и в отношении кого вещь, предмет, денежная сумма выступают благом в плане объектов гражданских прав, а в каких - нет, одной только ориентации на управомоченное или обязанное лицо недостаточно. Прежде всего не всегда ясно (вплоть до вынесения судебного решения), кого следует считать управомоченным, а кого - обязанным: согласно закону правами и обязанностями обладает, как правило, каждая сторона в правоотношении (ч. 3 ст. 38 ГПК РФ, ч. 4 ст. 44 АПК РФ). Кроме того, даже если взять во внимание лишь субъективное право, то это все равно еще не будет означать, что каждая из сторон, наделенная в процессуальных отношениях правами, заинтересована в возникновении и осуществлении этого правоотношения, т.е. имеет в нем свой объект интереса. Яркий этому пример - обвиняемый, который, как известно, тоже обладает определенными субъективными правами (ст. 47 УПК РФ), тем не менее вполне объяснимо, что он вряд ли заинтересован в возникновении того правоотношения, в котором получил права в качестве обвиняемого.

На наш взгляд, для того чтобы установить, в каких случаях в процессуальных отношениях и касательно кого благо выступает в качестве объектов, перечисленных в ст. 128-152 ГК РФ, а в каких - нет, целесообразно ориентироваться не только на правомочия, но самое главное - на интерес управомоченного, иначе - на достижение желаемого им результата.

Доказательством в пользу такого вывода служит приводимый в юридической литературе пример, в котором подчеркивается, что специальным объектом (благом) процессуальных отношений между судом и судебным представителем является не что иное, как права и охраняемые законом интересы представляемого, которые призван защищать представитель (ст. 48, 49 ГПК РФ, ст. 59, 61, 62 АПК РФ). По-видимому, именно с позиции интересов управомоченного законодатель ни одному из лиц, участвующих в деле, не предоставил таких правомочий (как было упомянуто выше), как истцу: изменение основания или предмета иска, увеличение или уменьшение размера исковых требований или отказ от иска (ст. 39 ГПК РФ, ст. 49 АПК РФ). Как подчеркивается в специальной литературе, изменяется количественная сторона материального объекта, а не предмет иска. Причем следует отметить, что последний благодаря принципу диспозитивности, как и входящий в него объект иска (благо), имеет влияние, распространяющееся на определение объема исковой защиты, хода и особенностей судебного разбирательства вплоть до вынесения и исполнения судебного акта (ст. 194, 210 ГПК РФ, ст. 167, 182 АПК РФ).

Таким образом, вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы: 1) относительно истца в качестве специальных объектов в процессуальных отношениях выступают блага-интересы, на достижение которых направлены права истца (его представителя), материально-правовые требования, нуждающиеся в судебной защите (ст. 11, 128-152 ГК РФ); 2) относительно остальных лиц, участвующих в деле, в качестве специальных объектов (благ) могут выступать объекты деятельности, которые имеют юридическое значение только в силу своей связи с результатом этой деятельности.

Поскольку содержанием правоотношений в исполнительном производстве являются действия (бездействие), совершаемые в соответствии с правами и обязанностями, подтвержденными судебными актами, актами других органов и должностных лиц, вполне очевидно, что управомоченное лицо не может иметь интереса ни в чем ином, кроме как в наступлении такого позитивного юридического факта, который означал бы выполнение должником своих обязанностей путем совершения в отношении объектов гражданских прав (ст. 128-152 ГК РФ) действий (бездействия) (ч. 1 ст. 307 ГК РФ), как и явствует из ст. 1 Федерального закона "Об исполнительном производстве".

Следовательно, результат поведения должника, указанных лиц и органов в форме правомерного или противоправного действия (бездействия) также выступает объектом правоотношений в исполнительном производстве.

Исходя из сказанного все объекты правоотношений в исполнительном производстве относительно исполнения требований, содержащихся в судебных актах, актах других органов и должностных лиц, можно классифицировать на следующие группы:

- вещи, включая деньги (валюта);

- ценные бумаги;

- иное имущество (в том числе имущественные права);

- результаты действий (бездействия), поведения субъектов исполнения.

Относительно взыскателя выступают блага-интересы, на достижение которых направлены его материально-правовые требования, относительно остальных лиц - объекты деятельности, имеющие юридическое значение в силу своей связи с результатом деятельности.

Характер принудительных мер, применяемых в исполнительном производстве, также предопределен материально-правовыми требованиями, содержащимися в судебных актах, актах других органов и должностных лиц. Например, суммой денежных средств (при ее отсутствии или недостаточности в необходимом размере у должника) в некоторой степени предопределяются меры принудительного исполнения, предусмотренные ст. 69 Федерального закона "Об исполнительном производстве", т.е. переход от одного объекта взыскания к другому - имуществу, принадлежащему должнику на праве собственности, хозяйственного ведения и (или) оперативного управления, а также совершение ряда других принудительных действий. Здесь, по всей видимости, прав П.П. Заворотько, говоря о том, что "характер правоотношения удовлетворенного иска не всегда достаточен для отделения одних требований, подлежащих исполнению, от других, хотя и проистекающих из тех же материально-правовых отношений"*(89). Доказательством этому служит ст. 111 Федерального закона "Об исполнительном производстве", предусматривающая, что в случае, когда взысканная с должника денежная сумма недостаточна для удовлетворения в полном объеме требований, содержащихся в исполнительных документах, указанная сумма распределяется между взыскателями, предъявившими на день распределения соответствующей денежной суммы исполнительные документы, в определенной очередности. Из содержания данной статьи следует, что критерий защищаемых материально-правовых требований, содержащихся в судебных актах, актах других органов и должностных лиц, достаточен для определения первоочередности удовлетворения денежной суммы как объекта по семейным, гражданским делам, но недостаточен для трудовых, бюджетных требований, поскольку они принадлежат к группе иных правоотношений.

Следовательно, по отношению к объектам правоотношений исполнительного производства важное значение имеет классификация внутри каждого материально-правового требования. Подобная классификация предопределит не только будущую направленность органов принудительного исполнения, но и меры принудительного исполнения (их содержание), необходимые для правильного исполнения материально-правовых требований, содержащихся в юрисдикционных актах, а также возможный круг участников процесса исполнения.

Таковы, на наш взгляд, объекты и их особенности в правоотношениях исполнительного производства, имеющие как теоретическое, так и практическое значение с точки зрения реализации материально-правовых требований, содержащихся в судебных актах, актах других органов и должностных лиц.