§2.2. Назначение судебной фоноскопической экспертизы обликовых характеристик личности

Судебная экспертиза является основной процессуальной формой использования специальных знаний во всех видах судопроизводства. В общем виде особенности назначения судебных экспертиз закреплены в действующем процессуальном законодательстве, однако некоторые законодательные нормы следует применять с учётом особенностей того или иного рода (вида, подвида) судебной экспертизы.

Процесс назначения судебной экспертизы представляет собой определённую систему процессуальных действий, закреплённых на законодательном уровне.

Данная система включает в себя:

1. Решение о назначении судебной экспертизы.

2. Определения рода, вида (подвида) экспертизы, определение перечня вопросов, которые будут поставлены перед экспертом.

3. Подготовка, оформление материалов, необходимых для производства судебной экспертизы.

4. Выбор судебно-экспертного учреждения.

5. Вынесение постановления (определения) о назначении судебной экспертизы.

6. Ознакомление участников процесса, указанных в нормативных правовых актах, с постановлением (определением) о назначении судебной экспертизы, разъяснение им их прав.

7. Направление материалов для производства судебной экспертизы в экспертное учреждение.

При принятии решения о назначении судебной экспертизы в первую очередь «Следователь должен исходить из действительной необходимости, целесообразности и возможности проведения экспертиз»^[229]. Имеют место случаи, когда сложные, многообъектные экспертизы назначаются не для установления фактов, имеющих значения для дела, а для «украшения»^[230] дела или же в целях затягивания сроков производства по делу. Это «правило» в полной мере касается и назначения судебной фоноскопической экспертизы.

Как нами уже было сказано, обеспечение достоверности фонограммы является одним из важнейших этапов оценки всех цифровых доказательств, в том числе и фонограмм. Для того чтобы у лиц, использующих и применяющих специальные знания, была возможность осуществить криминалистическую оценку имеющейся фонограммы, установить характер и причину изменений (если они имеются), необходимым считаем рассмотреть источники получения фонограммы как доказательства.

1. Результаты оперативно-розыскной деятельности. Данное понятие определено в ч.36.1 ст. 5 УПК РФ. В ходе оперативно-розыскных мероприятий фонограммы могут быть получены в результате применения технических средств (в том числе специальных) для осуществления звукозаписи.

Ст. 89 УПК РФ предусматривает возможность использования результатов ОРД, только если они отвечают требованиям, предъявляемым УПК РФ к доказательствам. Порядок предоставления результатов ОРД подробно описан в соответствующей инструкции. В соответствии с данной инструкцией, «результаты ОРД представляются в виде рапорта об обнаружении признаков преступления или сообщения о результатах оперативно-розыскной деятельности»^[231], инструкцией предусмотрено, какая информация отражается в рапорте (п.16), какие меры предпринимаются для обеспечения сохранности и целостности объектов (п.17).

Более того, п. 20 упомянутой инструкции предусматривает, что для использования результатов ОРД в доказывании по уголовным делам необходимо, чтобы были соблюдены требования УПК РФ, включать в себя информацию, которая имеет значение для «установления обстоятельств, подлежащих доказыванию по уголовному делу, указания на ОРМ, при проведении которых получены предполагаемые доказательства, а также данные, позволяющие проверить в условиях уголовного судопроизводства доказательства, сформированные на их основе»^[232].

На практике часто возникает вопрос, связанный с установлением факта фальсификации результатов звукозаписи, производимой в процессе проведения ОРМ. Это объясняется тем, что сведения об условиях и обстоятельствах проведения ОРМ в определённых случаях могут относиться к сведениям, составляющим государственную тайну (сведения о применении специальных технических средств негласной звуко-, видеозаписи)^[233]. Указанное обстоятельство существенно затрудняет подтверждение достоверности полученной фонограммы и осложняет экспертное исследование фонограмм на предмет наличия/отсутствия признаков внесения различных изменений. Как указывает Е.П. Ищенко, фоноскопическая экспертиза служит в том числе и для «проверки и закрепления следственным путем легализованных оперативных материалов»^[234]. В целях устранения подобных проблем Е.И. Г аляшиной были разработаны рекомендации для «обеспечения формирования доказательств по материалам аудио- и видеозаписи, полученных при проведении оперативно-розыскных мероприятий»^[235], соблюдение которых обеспечит эксперта необходимой информацией для установления аутентичности фонограмм, полученных в ходе ОРМ, что позволит использовать их с целью формирования доказательств, которые отвечают требованиям уголовно-процессуального законодательства. Лица, осуществляющие оперативно-розыскную деятельность, должны уметь обращаться с цифровыми доказательствами, в соответствии с указанными выше правилами и рекомендациями, установленными экспертным сообществом^[236].

Для удостоверения подлинности цифровых фонограмм в зарубежной практике используется удостоверение «цепи законных владений («chain of custody»)»^[237], что предполагает наличие у лиц, назначающих судебную фоноскопическую экспертизу точной информации о том, кем и каким образом она была получена, где хранились материальные носители с записанной на них фонограммой, кто имел к ним доступ. Данные действия помогут установить имелась ли возможность внести какие-либо изменения в цифровую фонограмму. Если факт вмешательств будет установлен, то цифровая фонограмма теряет свою доказательственную ценность.

2. В соответствии с ч.2 и 3 ст. 86 УПК РФ, фонограммы могут быть представлены подозреваемым, обвиняемым, защитником, потерпевшим,

гражданским истцом, гражданским ответчиком и их представителем.

Указанные фонограммы могут быть как результатом самостоятельного осуществление звукозаписи лицами для фиксации тех или иных переговоров, так и, например, звукозаписи, осуществляемой организациями для записи переговоров сотрудников с клиентами.

В рамках закона «О частной детективной и охранной деятельности в Российской Федерации (с изменениями на 03.07.2016 г.)»^[238] участниками процесса может быть заключён договор на оказание услуг по сбору сведений по уголовным делам, результатом исполнения которого может являться получение фонограммы, содержащей криминалистически значимую информацию.

3. Результаты звукозаписи телефонных звонков в службы экстренной помощи.

4. Фонограмма может быть результатом осуществления звукозаписи при производстве следственных и судебных действий (ст. 164, 166, УПК РФ), например, допрос (4. ст. 189 УПК РФ).

Результатом проведения такого следственного действия, как «Контроль и запись переговоров» (ст. 186 УПК РФ), является фонограмма, которая затем может быть приобщена к материалам уголовного дела.

Материальный носитель с фонограммой может быть изъят при производстве осмотра (ст.

Фонограмма, полученная из любых источников, должна быть оценена по всем правилам оценки доказательств, в том числе допустимости и достоверности. В связи с особым характером цифровых доказательств, несмотря на наличие определённых научных работ, содержащих рекомендации по работе с такими доказательствами, необходимым считаем закрепление данных правил по аналогии с зарубежной практикой либо в методической литературе, предназначенной для конкретных ведомств, либо на уровне совместных ведомственных подзаконных нормативных правовых актов.

Результаты судебно-экспертного исследования звуковых следов могут иметь большое значение для установления личности говорящего. В современном судопроизводстве возможности судебной фоноскопической экспертизы используются при расследовании преступлений различной степени тяжести, а также в процессе производства по гражданским, арбитражным, административным делам и делам об административных правонарушениях. Однако чаще всего данная экспертиза назначается только для идентификации лица по фонограммам речи. По результатам проведённого нами опроса, большая часть лиц (около 78 % опрошенных^[239]), которые имеют право назначать судебную экспертизу, не располагают информацией о возможностях судебной фоноскопической экспертизы обликовых характеристик личности.

Рассмотрим случаи, когда может возникать потребность в решении задач по диагностике обликовых характеристик личности по фонограммам речи.

Во-первых, необходимость в решении диагностической задачи по установлению обликовых характеристик личности может возникать в том случае, если эксперт по результатам проведения сравнительного исследования с целью идентификации лица по фонограмме пришёл к отрицательному выводу в категорической или вероятной форме. В том случае, если иных доказательств, достаточных для обвинения лица в совершении преступления не имеется, появляется потребность в поиске нового подозреваемого по делу. Считаем целесообразным в таких случаях для получения информации о личности лица (чей голос записан на спорной фонограмме) решать вопрос о назначении судебной фоноскопической экспертизы с целью установления обликовых характеристик, результаты данного исследования будут способствовать успешному розыску лица.

Во-вторых, необходимым считаем назначать судебную фоноскопическую экспертизу для решения задачи по диагностике обликовых характеристик личности в случае «отсутствия возможности для получения сопоставимых и пригодных образцов устной речи для решения идентификационных задач»^[240]. Если получить

образцы для сравнительного исследования, которые требуются для успешного решения идентификационной задачи, не представляется возможным,

целесообразно назначать судебную экспертизу для решения диагностических задач, в том числе по установлению обликовых характеристик личности по фонограммам речи.

Невозможность получения образцов для сравнительного исследования может быть обусловлена тем, что лицо, чей голос записан на фонограмме, - неизвестно. Успешное решение задачи по диагностике обликовых характеристик диктора, может предоставить ориентирующую информацию, которая будет полезна при осуществлении розыска неизвестного лица.

Может иметь место и такая ситуация, когда лица, чьи образцы голоса было необходимо получить, отказываются их давать. Таким образом, получить экспериментальные образцы голоса и речи лица на основании ст. 202 УПК РФ не представляется возможным. Однако данная статья не раскрывает тех случаев, когда лицо отказывается участвовать в процедуре получения образцов для сравнительного исследования добровольно. Принуждение

подозреваемого/обвиняемого к даче сравнительных образцов голоса

насильственными методами невозможно, на что прямо указывает ч. 2 ст. 9 УПК РФ. Вопрос о принудительном порядке получения образцов для сравнительного исследования занимает умы представителей научного сообщества уже не одно десятилетие. Например, предлагалось устанавливать уголовную ответственность за отказ лица предоставить образцы^[241], разработать процедуру получения образцов в принудительном порядке, без согласия соответствующего лица^[242]. В.В. Кальницкий указывал, что «образцы почерка или голоса принудительно не получишь»^[243], к нему присоединяется и А.Р. Белкин: «получение образцов почерка или голоса принудительным путём в достаточной степени бессмысленно. О физическом принуждении и говорить не стоит»^[244]. С подобными утверждениями мы полностью согласны, заставить человека говорить без применения методов, опасных для жизни и здоровья человека или унижающих его честь и достоинство, невозможно.

Обратимся к судебной практике. При рассмотрении апелляционной жалобы^[245] по делу, где было необходимо получить образцы голоса лица для сравнительного исследования, судья указала, что «получение образцов для сравнительного исследование возможно лишь в порядке, предусмотренном Уголовнопроцессуальным кодексом РФ и Федеральным законом «Об оперативно-розыскной деятельности»», более того судья подчеркнула, что «помимо отсутствия названной обязанности (предоставлять образцы голоса для проведения фоноскопической экспертизы - курсив А.Л.) заявитель был вправе воспользоваться своим конституционным правом не свидетельствовать против самого себя и не доказывать свою невиновность (статья 51 Конституции РФ- курсив А.Л.)».

Подобные случаи, когда обвиняемый (подозреваемый) отказываются от дачи образцов (не только голоса) для сравнительного исследования, часто встречаются в судебной и следственной практике, а принудить лиц к даче образцов «безопасными» методами затруднительно. Более того, как мы видим, отказ от дачи образцов для сравнительного исследования рассматривается как реализация права, предусмотренного ст. 51 Конституции РФ.

На практике в подобных случаях вопрос получения сравнительных образцов (в том числе образцов голоса и речи) решается путём проведения оперативнорозыскных мероприятий (п.3. ч.1. ст. 6 ФЗ об ОРД). Возможность осуществления данной процедуры постоянно оспаривается стороной защиты ввиду того, что подобная процедура проводится негласно, без разъяснения обвиняемому процессуальных прав и в отсутствие адвоката. Однако Конституционный суд РФ разъяснил это противоречие, пояснив, что «уголовно-процессуальные действия, так и оперативно-розыскные мероприятия могут осуществляться лишь определёнными субъектами при наличии специальных установленных законом оснований и условий»^[246]. В связи с тем, что лицо отказывается от дачи образцов голоса для сравнительного исследования, подобные образцы голоса получаются негласно, если результаты оперативно-розыскной деятельности отвечают требованиям, предъявляемым к доказательствам УПК РФ, то это «не противоречит уголовно-процессуальному законодательству и позициям Конституционного Суда РФ и Верховного Суда РФ, изложенных в определениях от 24 января 2008 года № 104-О-О и № 83-О09-34Ф»^[247]. Таким образом, если требуемый порядок предоставления результатов ОРД соблюдён, а впоследствии обвиняемому (подозреваемому) предоставляется право ознакомиться с постановлением о назначении экспертизы, результатами проведённых экспертиз такой порядок получения образцов может быть возможен.

Тем не менее качество сравнительных образцов голоса и речи, полученных в ходе проведения оперативно-розыскных мероприятий обычно крайне низкое и экспертам приходится все равно запрашивать дополнительные сравнительные образцы голоса и речи ввиду непригодности полученных в процессе оперативнорозыскных мероприятий образцов^[248].

В качестве условно-свободных образцов голоса можно получить, например, фонограммы допроса лица, если в процессе дачи показаний велась аудиозапись (ч .4 ст. 189 УПК РФ). Однако лицо может воспользоваться своим правом,

закреплённым в статье 51 Конституции РФ, и не давать показания.

В подобных случаях, в процессе ознакомления лица с заключением эксперта по результатам судебной фоноскопической экспертизы обликовых характеристик личности, может быть оказано определённое психологическое воздействие на лицо, чьи образцы голоса и речи необходимо получить для проведения идентификации. Лицо, ознакомившись с выводами эксперта о комплексе обликовых характеристик, установленных путём анализа спорной фонограммы, характеризующих в том числе и его личность, может понять, что препятствовать процедуре получения образцов бесполезно и согласиться на это.

В-третьих, на практике отмечается большое количество примеров, когда фонограмма признается полностью или частично непригодной для решения идентификационных задач, вследствие ограниченного объёма речевого материала, низкого качества фонограммы. Тем не менее возможно проведение исследования с целью диагностики некоторых обликовых характеристик диктора. Во-первых, результаты подобного исследования могут быть положены в основу оправдательного приговора. Например, если эксперт пришёл к выводу, что пол диктора, чей голос записан на фонограмме, противоположен полу лица, который на тот момент подозревался в совершении преступления. Во-вторых, это поможет сузить круг подозреваемых лиц.

В том случае если принято решение о назначении судебной фоноскопической экспертизы, в частности экспертизы обликовых характеристик личности,

правоприменителю необходимо с должным вниманием отнестись к подготовке материалов для производства указанной экспертизы.

Появление цифровых фонограмм сильно усложнило задачу по различению «оригинала», «дубликата» и «копии» фонограммы. Для производства судебной фоноскопической экспертизы (в особенности когда речь идёт о решении идентификационных задач) эксперту необходимо предоставлять оригиналы фонограмм, об этом не раз писала Е.И. Галяшина^[249]. К сожалению, эксперту предоставляется чаще всего именно копия фонограммы, поскольку к моменту назначения фоноскопической экспертизы оригинал уже бывает утрачен.

Для того чтобы фонограмма была пригодна для проведения экспертного исследования, она должна быть определённого качества. К сожалению, на практике часто качество исследуемых фонограмм не соответствует существующим требованиям^[250]. В настоящее время существуют технические требования к определённой звукозаписывающей аппаратуре, методические рекомендации и инструкции по её применению, которые могут обеспечить необходимое для решения экспертных задач качество. Однако все ещё имеют место случаи, когда для производства судебной экспертизы направляются фонограммы неудовлетворительного качества и специалист обязан отказаться от производства судебной экспертизы вследствие непригодности объектов для исследования (ст. 16 ФЗ ГСЭД РФ).

Необходима унификация форматов звукозаписи, так как многие звукозаписывающие цифровые устройства используют такие алгоритмы сжатия речевого сигнала (алгоритмы сжатия по формату МР3, WMA, OGG и т.д.)^[251], которые способны существенно изменить или вовсе уничтожить некоторые идентификационные и диагностические признаки голоса и речи. Наиболее предпочтительным считаем использование формата PCM (WAVE sound), так как он не использует какие-либо алгоритмы сжатия.

Низкое качество фонограммы, представленной для исследования, может быть обусловлено условиями её получения (запись в шумном помещении, на улице и т.д.), незнанием рекомендаций по использованию звукозаписывающей аппаратуры или её неисправность.

При расследовании многих преступлений и правонарушений для производства судебной фоноскопической экспертизы направляется фонограмма с записью телефонных переговоров лиц по сотовой мобильной связи. Е.И. Г аляшиной^[252] было подробно описано то, что происходит с речью человека при прохождении тракта мобильного телефона. Речевой сигнал в данном случае значительно искажается. Как указывает И.Л. Иванов^[253]: «Общее качество речевого сигнала в телефонном канале стандарта GSM и узнаваемость диктора по отношению к стандартному телефонному каналу ухудшаются». Для того чтобы эксперт мог дифференцировать причины искажений речевого сигнала, то есть определить являются ли имеющиеся искажения речевого сигнала результатом прохождения речи через тракт мобильного телефона или эти искажения вызваны внесением неситуационных изменений в речевой сигнал, эксперту необходимо предоставлять информацию о том, «какой вид сотовой связи использовался, какой кодек использовался для сжатия сигнала и степень сжатия, какие манипуляции осуществлялись с речевым сигналом при компиляции макетов звуковых файлов, которые перезаписывались на съёмный носитель» ^[254].

В том случае, если фонограмма не является оригиналом, были обнаружены признаки внесения каких-либо изменений в фонограмму, в результате эксперт признал её непригодной для установления индивидуально-конкретного тождества диктора, эксперту необходимо определить, будет ли фонограмма пригодна для проведения диагностического исследования, возможно, получится провести криминалистическую оценку выявленных изменений и установить факт использования компьютерно-технических средств для искажения голоса^[255], осуществления имитации некоторых обликовых характеристик (пола, возраста, акцента и т.д.), а впоследствии установить некоторые обликовые характеристики лица.

В связи с тем, что фоноскопическая экспертиза представляет собой комплексное исследование, которое включает в себя лингвистический и акустический анализ, в случае непригодности фонограммы для идентификационного исследования, ввиду, например, применения программных средств для изменения голоса, возможно путём лингвистического анализа установить некоторые обликовые характеристики, например, пол, возраст, в некоторых случаях этническую принадлежность, уровень речевой культуры^[256].

Кроме того, если фонограмма непригодна для идентификации диктора, вследствие слишком малой длительности, возможно, например, диагностировать пол^[257], возраст лица.

Таким образом, при проведении диагностических исследований важно в первую очередь то, насколько адекватно звуковой след отображает окружающую действительность (то есть проявились ли какие-либо признаки облика лица на спорной фонограмме) и если имеются признаки внесения изменений в фонограмму, то какова их значимость, будут ли они препятствовать решению диагностических задач или, установив характер данных изменений, мы сможем выявить обликовые характеристик лица.

Например, в том случае, если по результатам акустического анализа эксперт приходит к выводу, что выявленные признаки присущи диктору мужчине, однако лингвистический анализ даёт противоположные результаты, то эксперт, оценив имеющиеся в фонограмме изменения, свидетельствующие о применении программных средств для изменения акустических характеристик голоса, сможет установить пол диктора, в нашем примере женский.

Соответственно, в некоторых случаях непригодность фонограммы для идентификации не всегда означает невозможность установления обликовых характеристик личности по фонограммам речи.

При назначении экспертиз, связанных с исследованием фонограмм, как с целью решения идентификационных задач, так и диагностических, правоприменитель часто сталкивается с проблемой, как именно назвать экспертизу, которую необходимо назначить. Кроме трёх названий, используемых для обозначения исследований голоса и звучащей речи, уже указанных нами (фоноскопическая, фонографическая экспертиза, экспертиза звукозаписей), по результатам анализа материалов судебной, следственной, экспертной практики нами были зафиксированы также следующие наименования данной экспертизы: голосовая экспертиза, фонологическая экспертиза, речевая экспертиза, акустическая экспертиза, фонетическая, вокалографическая. Нами уже был подробно освещён вопрос о наименовании судебной фоноскопической экспертизы в различных государственных экспертных учреждениях, поэтому, пока не завершена вышеуказанная дискуссия, рекомендуется при назначении экспертизы использовать наименования из перечня судебных экспертиз, выполняемых в конкретном экспертном учреждении.

Содержание постановления (определения) о назначении судебной экспертизы в уголовном процессе определено в ст. 195 УПК РФ. Вследствие того, что судебная фоноскопическая экспертиза проводится двумя экспертами с разным базовым образованием, встречаются случаи, когда, в постановлении/определении о назначении судебной фоноскопической экспертизы, указывается, что

назначенная экспертиза является комплексной^[258], то есть в производстве которой участвуют эксперты разных специальностей (ч.1. ст.201 УПК РФ). Эта ошибка связана с неосведомленностью органов, назначающих судебную экспертизу, о разграничении в судебной экспертологии понятий «комплексная экспертиза», «комплекс экспертиз» и «комплексное исследование»^[259]. «На практике нередко смешиваются понятия комплекса судебных фоноскопических экспертиз, комплексного исследования в рамках конкретной судебной фоноскопической экспертизы и комплексной экспертизы с долевым участием эксперта-фоноскописта (например, комплексная фоноскопическая и компьютерно-техническая

экспертиза - курсив А.Л.)»^[260]. Комплексная экспертиза - это экспертиза, «при производстве которой решение вопроса невозможно без одновременного совместного участия специалистов в различных областях знания для формулирования общего вывода»^[261]. Что касается комплексного исследования, то подобное исследование одних и тех же вещественных доказательств может выполняться в рамках экспертизы одного вида судебной экспертизы с использованием различных методов, однако такое исследование не является комплексной экспертизой, даже если оно выполнено комиссией экспертов^[262].

Указание на подобную неточность в постановлениях (определениях) о назначении судебной экспертизы периодически фигурирует в работах учёных в области судебной экспертологии: «несмотря на то, что в постановлениях о назначении подобных экспертиз часто фигурирует термин «комплексные», они, по нашему мнению, таковыми не являются и представляют собой экспертизы с использованием комплекса методов в пределах одного и того же вида судебной экспертизы»^[263].

На настоящий момент как в процессуальном законодательстве, так и в ФЗ ГСЭД РФ отсутствует понятие «комплексное исследование», законодательством предусмотрена возможность проведения только комплексной экспертизы, которая обязательно должна быть проведена комиссией экспертов.

Судебная фоноскопическая экспертиза, в общем, и исследование по диагностике обликовых личности, в частности, является комплексным исследованием^[264] с использованием различных методов (например, различных методов аудитивного, акустического, лингвистического анализа) и может производиться как одним специалистом, так и «специалистами разного профиля высшего образования, однако в рамках единой судебно-экспертной специализации»^[265]. Таким образом, необходимость назначать именно комплексную экспертизу для решения задач только фоноскопической экспертизы отсутствует.

Следует отметить, что для решения задачи по установлению обликовых характеристик диктора может быть необходимо привлечение специалиста, обладающего знаниями, выходящими за пределы компетенции эксперта- фоноскописта. В отсутствие выработанного единого научно-методического подхода к решению некоторых задач, для диагностики некоторых обликовых характеристик необходимо привлекать, например, специалиста в области психологии, медицины, стоматологии (при решении задачи о наличии каких-либо челюстно-лицевых дефектов у диктора или же о возможном отсутствии некоторых зубов), тогда подобное исследование уже будет являться комплексной экспертизой.

Остановимся на особенностях формулировки вопросов эксперту. В последнее время участились случаи, когда в постановлении (определении) о назначении судебной экспертизы не указывается род (вид) судебной экспертизы. В этом случае сформулированные вопросы являются единственным указанием на род (вид) судебной экспертизы.

При формулировании вопросов лицам, назначающим судебную экспертизу, следует учитывать следующие моменты: поставленные вопросы не должны являться двусмысленными, не должны выходить за пределы компетенции эксперта. Вопросы эксперту должны вытекать из существа дела, быть максимально конкретными, поставленными в отношении определённых объектов,

обстоятельств, лиц и времени. По результатам анализа постановлений (определений) о назначении судебных фоноскопических экспертиз, можем сказать, что вопросы часто формулируются слишком широко, просто переписываются из перечней вопросов из справочной литературы без связи с материалами дела и конкретными объектами, представляемыми на экспертизу.

К сожалению, несмотря на высокий уровень развития судебной экспертологии, большого количества справочной литературы, касающейся особенностей назначения судебных экспертиз различных родов и видов, в том числе и судебной фоноскопической экспертизы, следует отметить, что довольно часто формулировки вопросов эксперту являются нечёткими, расплывчатыми. Можно предположить, что подобное обстоятельство объясняется недоработкой единого научно-методического подхода к проблемам назначения и производства судебных фоноскопических экспертиз.

На сегодня, согласно действующему законодательству Российской Федерации, эксперт не наделён правом переформулировать вопросы. Соответственно, на практике эксперты, во избежание возможных проблем, строго отвечают на поставленные вопросы, даже если они поставлены некорректно.

В п.4. ч. 3. ст. 57 УПК РФ косвенно указывается на возможность проявления экспертной инициативы, а именно, наличие у эксперта права проводить исследование по вопросам, не определённым в постановлении о назначении судебной экспертизы, но которые имеют отношение к предмету экспертного исследования. Однако данное положение на практике реализуется крайне

формально, правоприменители, оценивая заключение эксперта, могут не учитывать ту его часть, где эксперт проявил экспертную инициативу.

Вообще, вопрос определения пределов экспертной инициативы стоит достаточно остро и является предметом научных дискуссий уже не одно десятилетие. Экспертную инициативу традиционно определяют как «установление экспертом по собственному усмотрению фактов и обстоятельств, не предусмотренных экспертным заданием, но имеющих значение для дела»^[266]. Однако мнений по поводу того, как должна ограничиваться экспертная инициатива, множество.

Некоторые авторы определяли границы экспертной инициативы чрезмерно широко, например, по утверждению С.М. Кульчицкого «законны любые профессиональные действия эксперта, направленные на выявление новых обстоятельств (т. е. в любых объектах, присланных для производства экспертизы)»^[267]. С данной точкой зрения сложно согласиться, подобная безграничность полномочий эксперта может плохо сказаться на результатах экспертизы. Эксперт, старясь выявить «новые обстоятельства», может попросту выйти за пределы своей компетенции, что является недопустимым. А если, например, эксперту предоставить право собирать доказательства в случае необходимости «выявления новых обстоятельств», то, таким образом, эксперт сам будет выбирать те доказательства, которые ему необходимы для отстаивания выбранной им позиции. В результате, принцип объективности эксперта определённым образом нивелируется. Как справедливо отмечают Л.В. Винницкий и С.Л. Мельник, в данном случае эксперт «переводится в группу участников уголовного судопроизводства со стороны обвинения или защиты»^[268].

На необходимость наделения эксперта правом переформулировать вопросы уже не раз обращали своё внимание специалисты в области судебной экспертологии. Например, Е.Р. Россинская указывает, что данное право нужно предоставить судебному эксперту в том случае, если вопросы являются некорректными «с точки зрения теории и методики судебной экспертизы»^[269], при условии, что эксперт уведомит орган, назначивший экспертизу в разумный срок.

Е. А. Зайцева также подчёркивает необходимость урегулирования экспертной инициативы посредством предоставления эксперту права (при согласии лиц, назначивших экспертизу) переформулирования поставленных вопросов, указывая при этом, что подобные вопросы не должны выходить за пределы специальных знаний самого эксперта^[270]

Экспертную инициативу необходимо должным образом регламентировать на законодательном уровне. Подобные нормы обеспечат полноценную реализацию одного из основных принципов экспертных исследования, а именно всесторонности и полноты. Необходимо дополнить действующее законодательство нормой о наделении эксперта правом переформулировать поставленные перед ним вопросы при соблюдении определённых условий: действительная необходимость в подобных действиях, соблюдение границ компетенции эксперта.

В отсутствие данного права, на практике эксперты, чтобы каким-то образом откорректировать поставленные вопросы, но не исказить их смысла, применяют следующий приём: после описания поставленных вопросов эксперты указывают: «основываясь на специальных знаниях, понимаю вопрос (цитируется вопрос) следующим образом (указывается корректная формулировка)».

В том случае, если эксперт все же скорректировал задание (например, с использованием вышеуказанной формулировки), органу, назначившему судебную экспертизу, необходимо «оценить правомерно ли изменение формулировок вопросов, и определить, не изменился ли при этом смысл вопросов, оправданно ли это с научной и редакционной точек зрения»^[271]. Однако мы считаем, что пока у

эксперта отсутствует право переформулировать поставленные вопросы, вышеуказанные действия по изменению формулировок вопросов представляются некорректными.

Более того, в связи с тем, что часто о возможностях фоноскопического исследования обликовых характеристик личности правоприменители плохо осведомлены, вопросы, связанные с диагностикой обликовых характеристик, редко встречаются в постановлениях (определениях) о назначении экспертизы. В том случае если диагностическая задача перед экспертом не стоит, а по результатам идентификационного исследования дать категорический положительный вывод не представилось возможным, целесообразным считаем в рамках экспертной инициативы решить вопрос об установлении обликовых характеристик диктора. Данные действия вписываются в рамки экспертной инициативы, предусмотренной п.4. ч. 3. ст. 57 УПК РФ.

Если судебная фоноскопическая экспертиза обликовых характеристик личности всё же была назначена, то вопросы могут ставиться как в целях диагностики комплекса обликовых характеристик, так и для определения конкретных характеристик^[272]. В вопросах обязательно должно указываться имя файла, который будет исследоваться, слова, которыми начинается, заканчивается фонограмма, так как объектами судебного экспертного исследования могут быть несколько материальных носителей с различными фонограммами.

Считаем, что в вопросах целесообразно конкретизировать те обликовые характеристики личности, которые необходимо диагностировать в процессе экспертного исследования. Не всегда следствию (суду) может быть необходима вся информация (которую можно получить в результате экспертного исследования фонограмм) о личности того или иного лица, поэтому, чтобы избежать затягивания сроков производства судебной фоноскопической экспертизы, в определении (постановлении) о назначении судебной экспертизы следует указывать перечень обликовых характеристик личности, которые должны быть установлены.

Принимая во внимание содержание понятия «обликовые характеристики личности», определённое в § 1.2 первой главы, вопросы предлагаем

сформулировать следующим образом:

1. Каковы половозрастные характеристики лица, чей голос и речь записаны на фонограмме , начинающейся словами , заканчивающейся словами ?

2. Какова степень владения языком (на котором диктор говорит на исследуемой фонограмме), место длительного проживания и формирования речевых навыков лица, чей голос и речь записаны на фонограмме , начинающейся словами , заканчивающейся словами ?

3. Какова этническая принадлежность лица, чей голос и речь записаны на фонограмме , начинающейся словами , заканчивающейся словами ?

4. Каков уровень образования и речевой культуры, социокультурный статус, профессия лица, чей голос и речь записаны на фонограмме , начинающейся словами , заканчивающейся словами ?

5. Каково физиологическое состояние лица, чей голос и речь записаны на фонограмме , начинающейся словами , заканчивающейся словами ?

6. В каком эмоциональном состоянии находилось лицо, чей голос и речь записаны на фонограмме , начинающейся словами , заканчивающейся словами ? Находилось ли данное лицо в состоянии эмоциональной напряжённости?

7. Находилось ли лицо, чей голос и речь записаны на фонограмме начинающейся словами , заканчивающейся словами , в состоянии опьянения? Если да, то возможно ли установить тип опьянение?

В том случае, если у правоприменителя имеются подозрения в применения каких-либо средств и способов маскировки голоса и речи, то целесообразно поставить вопросы, связанные с установлением факта наличия/отсутствия признаков нарушения аутентичности речевого события. Однако с учётом специфики специальных знаний, необходимых для решения подобных вопросов, они должны разрешаться экспертом, аттестованным по иной экспертной специальности (например, «техническое исследование фонограмм»).

1. Имеются ли в фонограмме , начинающейся словами , заканчивающейся словами , признаки нарушения аутентичности речевого события? Если да, то чем они вызваны?

2. Имеются ли в фонограмме , начинающейся словами , заканчивающейся словами , признаки применения способов и средств для маскировки обликовых характеристик лица? Если да, то какие способы и средства были использованы, для маскировки каких именно обликовых характеристик?

Приведённый выше список вопросов представляется наиболее корректным, но не исчерпывающим. Именно вопросы, поставленные перед экспертом, определяют объем и пределы его задания, влияют на успешность будущего исследования, поэтому органу, назначающему судебную экспертизу, не стоит относится небрежно к формулировке данных вопросов.

В том случае если лицо, назначившее судебную экспертизу, не обладает необходимыми знаниями или сомневается в правильной формулировке вопросов, то действующее процессуальное законодательство предоставляет возможность воспользоваться помощью специалиста (ч.1. ст.58 УПК РФ), который может привлекаться для оказания содействия при постановке вопросов эксперту.

На настоящий момент лица, имеющие право назначать судебные экспертизы, не всегда достаточно осведомлены о возможностях какого-либо рода, вида (подвида) судебных экспертиз. Вследствие этого, несмотря на наличие общей процессуальной регламентации назначения судебных экспертиз, часто возникают сложности с определением рода судебной экспертизы, формулированием вопросов, которые ставятся на разрешение эксперта. Для того чтобы избежать возможных ошибок, необходимо проводить работу по информированию правоохранительных органов, судей о возможностях судебных экспертиз, их специфике, разрабатывать методические материалы с рекомендациями по назначению судебных экспертиз конкретного рода (вида). Для оказания помощи при постановке вопросов эксперту имеется возможность привлечь специалиста (ч. 1. ст.58 УПК РФ).

Принимая во внимание вышесказанное, следует отметить, что фонограмма представляет собой особый вид доказательств, для сохранения неизменности её содержания необходимо следовать определённым правилам при работе с ней. В этих целях перспективным направлением является разработка новых и усовершенствование имеющихся правил работы с фонограммами, которые могут являться источником криминалистически значимой информации.

Специфика судебно-экспертного исследования обликовых характеристик личности предусматривает необходимость предоставления особых образцов речи (в состоянии опьянения, эмоциональной напряжённости, образцы этнической, диалектной речи), что обуславливает определённые особенности процедуры получения образцов для сравнительного диагностического исследования^[273].

Учёт особенностей диагностического исследования обликовых характеристик личности при назначении судебной фоноскопической экспертизы поможет избежать имеющихся ошибок при назначении судебных экспертиз, приведёт к успешному розыску неизвестных лиц и своевременному расследованию и раскрытию преступлений.