В основаниях природы современных историко-правовых поисков лежат процессы смены типа общественного устройства, типа культуры, типа мировосприятия, адаптации к новым нормам, ценностям и общественно-правовым идеалам. Правовая наука призвана объективировать в своих понятиях и обобщить разрозненные эмпирические факты правоотношений, открыть человеку за видимой противоречивостью и полифонической пестротой социальнополитического бытия ноуменальную структуру реальности, подлинные правовые ценности, экзистенциальную сущность человека. Истинность теории права находится в прямой связи с выявлением соответствия или несоответствия правовых форм реализации свободы тенденциям общественно-исторического процесса. Сегодня как никогда ученые-юристы все больше испытывают необходимость в поисках новой идеи права, которая бы смогла нивелировать псевдообъективный характер современной науки, индивидуалистические идеалы атеистической культуры, невербально выразить богатство правовой коммуникации в парадигме нового мышления и менталитета. Различные особенности теории права задаются системными параметрами онтологических, гносеолого-методологических, операциональных, ценностноориентированных структур и схем, несущих в себе социально-исторические, культурные и индивидуально-психологические аспекты свободы, показывающие эвристичность и плодотворность любого неординарного подхода к определению понятия свободы и аргументированной стратегии в ее реализации. Роже Гароди, ставя под сомнение категориальный смысл концепта свободы, полемически восклицал полстолетия назад: “Свобода? Каучуковое слово! Магическая формула, служащая для прикрытия в рамках капиталистических отношений рабства во всех его формах. Она добрая девка, эта “свобода”, позволяющая делать с собой все, что заблагорассудится. И стоящая на краю могилы буржуазия, конечно, этим пользуется”.420 Однако развитие политико-правовой мысли во второй половине ХХ в. вполне убедительно показало, что обойтись без этого “каучукового слова” наука не может. Однако действительно категориальный смысл понятие “свободы” приобретает только тогда, когда оно экспонировано в контексте теоретической реконструкции правового государств и гражданского общества, когда оно созвучно нравственным доминантам либерального правосознания. В системе современного знания о личности, обществе, государстве понятие свободы имеет двоякую функцию. Во-первых, оно позволяет нам разобраться, каким образом личность может реализовать себя как субъект социальных и государственно-правовых отношений. Во-вторых, понятие свободы помогает нам прояснить нормы нашего социального существования и понять, что мы готовы поддерживать и почему это для нас столь привлекательно. Всемирная история представляет собой прогрессирующее движение ко все большей свободе все большего числа людей. С правовой же точки зрения этот процесс означает, что все большее число людей (представители все новых слоев и классов общества) признаются формально равными субъектами права. Историческое развитие свободы и права в человеческих отношениях представляет собой, таким образом, прогресс равенства людей в качестве формально (юридически) свободных личностей. Через механизм права — формального (правового) равенства — первоначально несвободная масса людей постепенно, в ходе исторического развития преобразуется в свободных индивидов. Правовое равенство делает свободу возможной и действительной во всеобщей нормативноправовой форме, в виде определенного правопорядка. Об этом убедительно свидетельствует практический и духовный опыт развития свободы, права, равенства и справедливости в человеческих отношениях, а также представления о них, в категориальной форме фиксируемые теорией права, государства, политики. Между тем повсеместно довольно широко распространены представления о противоположности права и свободы, права и справедливости, права и равенства. Они обусловлены во многом тем, что под правом имеют в виду любые веления власти, законодательство, которое зачастую носит антиправовой, произвольный, насильственный характер. Но если речь действительно идет о свободе, а не о привилегиях, произволе, деспотизме, то она просто невозможна без принципа и норм равенства, без общего правила, единого масштаба и равной меры свободы, т. е. без права, вне правовой формы. Свобода не только не противоположна равенству (а именно — правовому равенству), но, напротив, она выразима лишь с помощью равенства и воплощена в этом равенстве. Свобода и равенство неотделимы и взаимно предполагают друг друга. С одной стороны, исходной и определяющей фигурой свободы в ее человеческом измерении является свободный индивид — необходимая основа правоспособности и правосубъектности вообще; с другой стороны, эту свободу индивидов можно выразить лишь через всеобщий принцип и нормы равенства этих индивидов в определенной сфере и форме их взаимоотношений. Право не просто всеобщий масштаб и равная мера, а всеобщий масштаб и равная мера именно и прежде всего свободы индивидов. Свободные индивиды — “материя”, носители, суть и смысл права. Там, где отрицается свободная индивидуальность, личность, правовое значение физического лица, там нет и не может быть права (и правового принципа формального равенства), там не может быть и каких-то действительно правовых индивидуальных и иных (групповых, коллективных, институциональных и т. д.) субъектов права, действительно правовых законов и правовых отношений и в обществе в целом, и в различных конкретных сферах общественной и политической жизни. Признание свободы основанием права побуждает нас видеть в личности не только объект внешнего государственного регулирования, но и активный субъект социальных и государственно-правовых отношений. Это актуализирует проблему соотношения правовых и нравственных регуляторов взаимодействия личности, общества, государства. Знакомство с традицией западноевропейской и русской политико-правовой мысли позволяет заключить, что право и нравственность имеют единый общий источник, определяемый общественным сознанием и требованиями разума. Сегодня, обобщая опыт философско-правовой интерпретации соотношения права и нравственности в либеральной философии права, можно сказать, что теоретически эта проблема была достаточно глубоко осмыслена. При этом главное направление в ее решении составляло признание органической взаимосвязи нравственной и правовой сущности человека и общества. Можно смело утверждать, что подход к решению данной проблемы, представленный классиками европейской правовой мысли, внутренне соответствует российским нравственно-правовым традициям, выразителями которых были русские правоведы и философы ХК — начала ХХ в. При раскрытии нравственных оснований права либеральными мыслителями были осмыслены такие морально-правовые категории, как свобода, равенство, справедливость, личность, мораль. Классики зарубежной и отечественной философии права пытались, и далеко не безуспешно, избежать той предельной абстракции и неопределенности, которые характерны даже для многих современных теорий, оперирующих данными понятиями. Свобода, равенство, справедливость, личность — нравственные источники права, которые имеют богатое, но вполне определенное и постижимое разумом содержание. Большое внимание уделялось раскрытию содержания справедливости как нравственного источника права, несводимости его к какому-нибудь одному элементу, что в частности характерно для марксизма, который свел проблему справедливости по существу к проблеме распределения. Анализ проблемного поля социально-правовой теории на рубеже ХХ-XXI вв. показывает настоятельную необходимость изменения иерархии нравственноправовых ценностей в ее теоретических интересах. Все более очевидным становится, что наука должна помочь современному человеку понять, что не является ни пассивным инструментом того или иного бога, ни игрушкой космических сил, ни рабом общественных институтов, ни жертвой созидаемой им самим культуры, но вооруженным высоким уровнем научного сознания и общечеловеческими ценностями субъектом деятельности, способным регулировать свои отношения и с отчужденными от него плодами его деятельности, и с социальными институтами, и с самой природой. Идея неуклонного прогресса человечества, основанного на росте промышленного производства, подвергалась в XX столетии многократным и тяжелым испытаниям. Подводя предварительные итоги XX в., можно сказать, что он осуществил ее пересмотр и снова поставил вопрос о критериях человеческого развития. В противовес модным концепциям “столкновения цивилизаций” (которые имеют под собой основу) человечество должно и обязано отстаивать идею сохранения гуманной общечеловеческой перспективы — формирования нового глобального консенсуса в диалоге цивилизаций. Критерием успешности современной социально-правовой трансформации становится то, в какой мере общество обеспечивает условия для максимальной самореализации личностного потенциала своих граждан, а отнюдь не точность копирования некоей модели, пусть даже сложившейся в более развитых странах. Прослеживается единая цепь процессов, связующих экономическую и политическую глобализацию с радикальными изменениями бытия человека в информационном обществе. Следует обратить внимание на ряд сущностных черт и социальную природу глобализации, которые признаются многими учеными. Это — образование единого экономического, информационного и культурного пространства, превращение знания в существенный элемент общественного богатства. Вместе с тем социальная природа глобализации характеризуется усилением социального неравенства между классами и социальными слоями, углублением пропасти между “золотым миллиардом” и угнетенными странами, переориентацией всей культуросозидающей деятельности человека на выживание в условиях экологической катастрофы, глобальной экспансией информационного и культурного пространства. Факт одновременного усиления в условиях глобализации прямо противоположных социально-культурных тенденций, возможно, является следствием именно возросшей свободы индивидуального выбора, ведущей к возрастающей неупорядоченности, вариативности, индетерминированности, непредсказуемости ценностных, мотивационных, поведенческих предпочтений индивидов и групп. Продуктом жизнедеятельности социальных групп и общностей, человечества в целом, который существует в виде общественных идеалов и преломляется через призму индивидуальной жизнедеятельности, является система ценностей личности. В настоящее время выработка новой системы ценностей является обязательным условием перехода к новому обществу. Выработку новых мировоззренческих подходов называют краеугольным камнем парадигмы постиндустриального общества, утверждают, что стратегию устойчивого развития невозможно создать, исходя из традиционных общечеловеческих представлений и ценностей, стереотипов мышления. К сожалению, в условиях современной России можно констатировать переходный характер форм социального контроля, отсутствие их целостности, полноты свойств и признаков, сохранение рудиментов старой системы контроля, параллельное сосуществование новых и старых элементов контроля. Для того чтобы определить подходы к формированию новой концепции социального контроля, приемлемой для условий демократического общества, выделить ключевые принципы, которые должны быть положены в основание этой социальной подсистемы (социального контроля), необходимо в первую очередь исходить из новой парадигмы соотношения личности, государства и права, смысл которой состоит в ретрансформированной системе приоритетов: личность — как высшая самоценность социума, ее свобода, независимость и развитие — как высшая социальная цель, государство — как механизм и основной гарант обеспечения этой цели посредством реализации единого, интегрального интереса. В итоге два исторических фактора — глобализация современного мира и трансформация российского общества — поставили на повестку дня переход к новому — толерантному — типу социальных и социально-правовых отношений. Для его осуществления необходимо формирование и массовое воспроизводство такого типа личности, который характеризовался бы развитой правовой культурой, одним из важнейших элементов которой является культура толерантности.