Приложение 4 МИНАЕВ. КРАТКИЙ ОЧЕРК ПО ИСТОРИИ РАЗВИТИЯ НАРОД­НОГО ОБРАЗОВАНИЯ B РОССИИ B ПЕРИОД СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ СРАВНИТЕЛЬНО C РАЗВИТИЕМ НАРОДНОГО ОБРАЗОВАНИЯ B ДОРЕВОЛЮЦИОННЫЙ ПЕРИОД

Следующий документ принадлежит совсем другой ')llOXC, MO IlO своему гуманитарному значению перекликается с просветительскими н образовательными идеями M.M. Сперанского. On принадлежит Васи­лию Васильевичу Минаеву, опытному педагогу, получившему высшее математическое образование еще в дореволюционной России.

Волею судьбы оп в 1920 г. стал директором первой советской шко­лы в Архангельске. C 1930 по июнь 1941 г. был преподавателем, позже доцептом в высших учебных заведениях Москвы. 1 Іачипая с 30-х годов, оп писал и публиковал отдельные методические пособия и рекоменда­ции по улучшению системы народного образования, в особенности rio усовершенствованию системы высшей школы.

Сохранилось «Методическое письмо», составленное B.B. Минае­вым еще в 1932 г. во Всесоюзном заочном инсти туте техничеекого об­разования (хранится в Российской государственной библиотеке. Шифр: M 191 1388).

Участник Всликой Отечественной войны, оп пе оставил своего увлечения п в тяжелых военных условиях. Добровольно уйдя e народ­ным ополчением в июле 1941 г. па фронт, оп попал в Вязьминский котел окружения в октябре 1941 г. вместе e пятой дивизией народного опол­чения. Пройдя трагическую одиссею общих лагерей для военноплен­ных, оп попал в учебный лагерь Byerpay под Берлином, где, работая библиотекарем, пашел возможность написать настоящий «Очерк», ве­роятно, намереваясь также создать перспективу развития просвещения в будущей свободной России, которую он мечтал увидеть справедливой демократической и культурной державой, равноправно вошедшей в Ев­ропейское политическое пространство.

Введение

Развитие народного просвещения в России в период советской власти неразрывно связано сдореволюционным периодом истории русской школы.

Чтобы понять, в чем же заключались отрицательные стороны [образо­вательного] дела в CCCP и почему до последнего периода истинное состоя­ние образования в CCCP не достигло нормального уровня в области усвое­ния учащимися определенного объема знаний общенаучных дисциплин, необходимо, прежде всего, проследить историю экспериментов, которые большевики систематически проводили в школах всех ступеней, начиная с 1917 года.

Система народного просвещения может быть охарактеризована следу­ющими статистическими данными по Министерству народного просвещения за период 1880, 1900, 1915 гг.

Данные автора по высшим учебным заведениям исправлены.

Таким образом, за 25 лет, с 1880 по 1915 г., количество начальных учеб­ных заведений возросло в 5,5 раз, число учащихся - в 7 раз, число муж­ских средних учебных заведений (гимназий и реальных училищ) возросло в 4 раза, а число учащихся в них - почти в 5 раз.

Следует учесть, что в число средних учебных заведений за 1915 год не вошли среднетехнические и средние специальные заведения. K 1915 году в России было 3700 средних учебных заведений различных ведомств с чис­лом учащихся в 810 000 человек.

B то же время число высших учебных заведений в 1914 году в России было 117 с общим количеством учащихся - 124 000, из них около 24 000 женщин.

Это подтверждается следующими данными одного из учебных округов:

Отсюда вытекает ложность утверждения большевиков о том, что в средние школы России (в гимназии и реальные училища) был закрыт до­ступ детям рабочих и крестьян. Они якобы являлись привилегированными учебными заведениями.

Как темп развития сети учебных заведений всех типов, так и степень доступности их всем слоям населения были в достаточной мере высокими.

Неизменно высокий уровень качества обучения последних, какобщеиз- вестно, гарантировался:

а) надлежащим оборудованием всех типов учебных заведений учебно- воспитательными учреждениями и учебно-хозяйственным оборудованием;

б) высококвалифицированными педагогическими кадрами, главным об­разом из числа окончивших университеты;

в) конкурсными вступительными экзаменами, естественно, подтверж­дающими наивысшую подготовку вновь поступающих в средние и высшие учебные заведения.

1917-1923 годы*

Захват власти в России большевиками незамедлительно сказался на резком падении всей системы народного просвещения, характеризовался репрессиями и террором по отношению ко всей интеллигенции, B том числе и к административно-учебному и педагогическому составу, главным образом, в средней и высшей школе. B 1917-1920 гг. многие из них были расстреляны, погибли в тюрьмах, лагерях, в огне Гражданской войны, часть из них эмигри­ровала за границу, часть научилась работать в новой школе.

B новой организации народного образования большевики отказались от всего предыдущего опыта. Они ликвидировали все типы общих и специаль­ных средних учебных заведений, слив в новую «трудовую шкопу» — высшие начальные училища, женские учебные заведения (гимназии, епархиальные училища, женские институты) - с мужскими учебными заведениями (гимна­зиями и реальными училищами); специальные средние учебные заведения (учительские семинарии, средние сельскохозяйственные, коммунальные, среднетехнические училища) были заменены так называемыми техникумами.

Были открыты так называемые рабфаки (рабочие факультеты) для бы­строй подготовки рабочих и крестьян за курс низшей школы (3^- года), глав­ным образом низшего типа, без отрыва от производства на первых 2-3 курсах

Таким образом, схема народного образования представлялась в сле­дующем виде:

1. Школа I ступени - 5 лет обучения.

2. Школа Il ступени - 4 года обучения.

3. Техникум - 4 года на базе школы I ступени.

Причем в школу Il ступени были слиты все типы средних учебных за­ведений и высшие начальные училища.

Таким образом, создано было нечто, ни в какой степени не основанное на преемственности систематического образования в России.

Прежде всего, общий уровень подготовки преподавателей Il ступени резко изменился и не шел ни в какое сравнение с уровнем подготовки пре­подавателей средних учебных заведений прежней России за счет новых их кадров, пришедших из высших училищ и нередко из начальной школы взамен погибших в период террора и Гражданской войны и частичной эми­грации за границу.

Директора и инспекторы средних учебных заведений повсюду были от­странены и в большинстве случаев расстреляны.

Их места, как правило, заняли лица с ничтожным образованием и недо­статочным опытом.

Учащиеся получили широкие полномочия от большевиков, было орга­низовано школьное самоуправление: учащиеся, родители и представители общественных и партийных организаций вошли в школьные советы. Bce это вызвало в школе резкое гіадение дисциплины, которую большевикам не удалось наладить и до сих пор.

Многие преподаватели средних учебных заведений, не выдержав та­кой ломки любимого ими дела, покинули школу, к тому же побуждаемые к этому резким снижением заработной платы, не дававшей обеспечить даже прожиточный минимум учителя.

Падение дисциплины в школах, проникновение на преподавательские должности малоподготовленных лиц, разнузданная травля учителей со сто­роны учащихся, поддерживаемая правительством, отсутствие минимальных материальных средств, недопустимое смешение различных типов учебных заведений в единое - все это неизбежно должно было повлечь глубокий и непозволительный развал учебного дела.

До какой степени большевики разрушили систему народного образова­ния, можно усмотреть из следующих данных:

Комиссар просвещения Луначарский на съезде Советов в 1922 г. ха­рактеризует положение школьного дела как катастрофическое, признавая, что «наша школа на ладан дышит» и т.д.: нет материальной базы, количе­ство школ сокращается на 45-60% и выше.

B среде учительства ужасающие факты: нищенство, преждевременные смерти, колоссальная заболеваемость. Учитель получает 12% того мини­мума, который сам по себе не может считаться нормальным для рабоче­го человека. Это выражается в переводе на золото - 2 p. 90 коп. в месяц.

Таким образом, за 6 первых лет существования советской власти был произведен такой провал всего школьного дела в России, что в 1920 г. на 1000 лиц школьного возраста приходилось в городах - 347 учащихся, в сель­ских местностях - 171, вместо 918 учащихся в городах и 710 в сельских местностях в 1914 г

B 1923 г. положение еще более ухудшилось.

Отсюда вытекает, что большевики к 1923 г., т. e. за 6 лет своего владыче­ства в России, отбросили дело народного просвещения к периоду 1880-1885 гг.

B высшей школе положение к тому же 1923 г характеризуется еще худ­шим состоянием, так как, с одной стороны, состав преподавателей значи­тельно поредел за счет террора, с другой стороны, на местах без вся­кой базы стали расти высшие учебные заведения, лишенные и нормально подготовленных профессоров и нормально подготовленных учащихся

Открывались университеты, открывались педагогические институты, но не было в них ни учебного оборудования, ни материальных средств, ни профессоров, ни подготовленных студентов.

Прежние университеты, лишенные своих лучших профессоров, по сути, не имея средств, занялись студентами либо плохо подготовленными в шко­лах Il ступени и особенно на рабфаках, либо совсем неподготовленными, так как большевики отменили при приеме в высшее учебное заведение об­разовательный ценз и приемные испытания.

Только в крупных центрах (Москва, Петроград, Киев, Казань, Харьков, Томск) теплилась академическая жизнь. Университеты и институты еще ра­ботали, но не могли уже давать нормальную продукцию.

Приток свежих сил, нормальная подготовка научных кадров для выс­ших, средних и низших учебных заведений быстро прекратились, и начался приток или совсем неподготовленных, или слабо подготовленных сил.

K моменту роста сети учебных заведений в 1923-1929 гг. школы всех типов уже были лишены возможности пополниться педагогическим персо­налом, нормально подготовленным к своей педагогической деятельности, а это, естественно, должно было повлечь за собой, при росте сети учебных заведений, ухудшение преподавания на всех ступенях. Старые кадры исче­зали, новые были слабо подготовленными.

1923-1929 годы**

Этот период характеризуется значительным ростом сети учебных за­ведений. K 1929 г мы имеем следующую картину.

За 12лет существования советской власти сеть школ была доведена до сети школ 1915 г. с увеличением числа учащихся против 1915 г. на 4 миллио­на человек, что влекло за собой укрупненность школ в 1,5 раза.

B тот же период, начиная с 1923 г., вводятся так называемые комплекс­ные программы, временно отменяющие постижение систематического учеб­ного материала.

За тот же период вводятся в школах лабораторно-бригадные методы преподавания, экзамены всех видов отменяются, доступ в высшие заведе­ния открыт для всех; наконец, за тот же период школы всех типов получили слабо подготовленные новые кадры, а старые кадры подверглись так назы­ваемой чистке, т. e. массовому увольнению.

Качество преподавания катастрофически падает, дисциплина отсут­ствует, влияние коммунистической партии в школах возрастает, молодежь лишается возможности получать основательные знания, занята исключи­тельно обличительными собраниями, заседаниями, подготовкой к различ­ным революционным праздникам, учителя бессильны дать знания, так как часто сами ими не обладают, к тому же лабораторный метод преподавания прямо противоположен нормальной подготовке учебного дела.

Наконец, за тот же период проводится переподготовка старших классов Il ступени (с 1923 г.), заключающаяся в профессионализации 8-10 классов

Лица, окончившие программу 7-х классов начального образования, по­следние 2 года готовились не только по общеобразовательным предметам, но еще и по ряду специальных дисциплин; в результате чего они не могли получить ни общего, ни специального достойного образования, да к тому же им преподавали неквалифицированные кадры.

Итак, к 1929 г. школ в России стало столько же, сколько было их в Рос­сии к 1915 г.; но эти школы не могли давать систематических знаний, так как основные предметы в комплексных планах отсутствовали. Преподаватель­ский состав был слаб.

По одной РСФСР к 1935 г. 300 000 преподавателей химии школ Il ступе­ни были признаны не имеющими права преподавать в средней школе, и им к 1 сентября 1937 года предлагалось окончить одно из высших педагогиче­ских учебных заведений.

1930-1935 годы***

Период 1930-1935 гг. - время сплошной коллективизации, раскулачи­вания 6 000 000 крестьянских дворов, является в России периодом огром­нейших жертв красного террора.

Тем не менее, сеть школ получает свое дальнейшее развитие, что ха­рактеризуется следующей таблицей:

C 1915 по 1935 г. число школ возросло на 30%, число учащихся по шко­лам I ступени - на 225%, по школам Il ступени - на 1200%.

Если сравнить рост числа школ и учащихся в России за период в 20 лет, то мы будем иметь следующую картину.

Было всего около 30 000 школ при 2000 000 учащихся.

K 1915 г. - 125 823 при 8 556 637 учащихся.

Количество школ возросло на 416% и число учащихся на 400%.

За такой же период времени смогли увеличить количество школ на 30%, а число учащихся в них - на 300%.

Такое уродливое явление объясняется тем, что классы и школы пере­полнялись невероятно.

При остальных благоприятных условиях это могло бы повлечь за собой нормальную постановку учебного процесса. A так как происходила явная перегруппировка школ, недостаточность преподавательского состава, в сво­ей массе слабо подготовленного, нельзя было рассчитывать на нормальную подготовку учащихся.

Надо иметь в виду, что программы, учебные планы, пособия, метод пре­подавания по-прежнему оставались неудовлетворительными, что и было признано советским правительством в 1935 г. в особом постановлении Сов­наркома CCCP о режиме начальной и средней школы

Период 1930-1935 гг. не только не принес улучшения школьного дела, но, наоборот, еще больше его ухудшил, обнаружил подлинную перегружен­ность школ, которые вынуждены были заниматься в две и три смены, при неполном составе преподавателей, без учебных пособий, старыми метода­ми и при отсутствии дисциплины.

Учащиеся по-прежнему слабо усваивали элементы знаний, домаш­ние задания были развиты слабо, не проверялись, в результате ученики совсем не привыкали работать над книгой, над собственными пороками в грамотности и общим развитием

Некоторые дисциплины, например, история не преподавалась совсем и в 1923 г. была заменена так называемым обществоведением.

Сеть рабфаков и ускоренных курсов подготовки в высшие учебные заве­дения неимоверно росла, но знания учащихся катастрофически снижались.

Так, в период сталинских пятилеток в инженерно-технических учебных за­ведениях в начале 1930-1931 гг. планировалась подготовка сотен инженеров и техников отраслевыми народными комиссариатами. K этому времени было организовано Главное управление учебными заведениями - ГУУЗ. ГУУЗы укомплектовывались руководящим составом из числа неквалифицированных чиновников. Сеть институтов и техникумов сразу получила широкий размах, но ни знаний, ни образования, ни подготовленных преподавательских кадров для этой сети из числа подготовленных лиц не было и не могло быть.

B то же время общеобразовательная школа влачила жалкое существо­вание.

Все, что в неи еще оставалось из преподавательских кадров гимназий и реальных училищ с университетским образованием, незамедлительно ри­нулось в открываемые многочисленные институты и техникумы, привлекае­мые туда более высокой оплатой труда.

Период 1930-1935 гг. характеризуется для общеобразовательной шко­лы полным отсутствием квалифицированных преподавателей.

Институты и техникумы получили пополнение значительного препода­вательского состава.

Ho методы преподавания в среде студентов оставались лабораторно­бригадными. Отсутствие оборудования, недостаточность материальной базы во вновь открытых многочисленных учебных заведениях, руководимых к тому же неквалифицированными лицами из многочисленных и разобщен­ных между собой ГУУЗов, предрешали совершенно неудовлетворительную постановку обучения и в этих учебных заведениях.

B 1933-1935 гг. молодые специалисты, совершенно неудовлетвори­тельно подготовленные, стали появляться на предприятиях бурно растущей промышленности и, естественно, вызвали полное разочарование советско­го правительства в так называемой своей пролетарской интеллигенции.

Наконец, и советскому правительству стало ясно, что положение с об­разованием всех видов грозит катастрофой, поэтому появился ряд поста­новлений правительства СССР.

Этими постановлениями было признано, что:

1) средняя школа поставлена совершенно неудовлетворительно;

2) преподавательский состав ее в количестве свыше 300 000 человек не имеет права преподавания в школах в силу своей неподготовленности; далее были перечислены все те высшие учебные заведения досоветского периода, окончание которыхдавало право преподавать в начальных и сред­них учебных заведениях.

3) B школах Il ступени и техникумах приводился перечень таких, на­пример, учебных заведений, какдуховная академия, духовные и учительские семинарии, высшие епархиальные училища, женские дворянские институты.

Правительство хотело привлечь в школу те кадры, которые ранее им же признавались непригодными для преподавания в советской школе.

Официально осуждались и изгонялись из школьной практики и ком­плексные программы и лабораторно-бригадные методы преподавания.

B школах вводилось систематическое образование по предметам. Вво­дилось преподавание гражданской истории.

Администрация школ должна была быть заменена лицами с соответ­ствующим образованием. (Это осталось практически невыполненным.)

Родились крепкие (устойчивые) наименования должностей: директор, классный руководитель, педагогический совет, начальная школа, средняя школа.

Термин «единая трудовая школа» исчез.

Расширились права учебно-административного персонала, в технику­мах и институтах права администрации были расширены, вплоть до права приказа увольнять учащихся за нарушение дисциплины. Вводились в шко­лах переходные и выпускные испытания, а также приемные испытания во всех техникумах и во всех высших учебных заведениях.

Условий для нормального существования учебных заведений не было, поэтому ожидать какого-либо решительного улучшения дела народного про­свещения было нельзя.

B Совете народных комиссаров учреждается Всесоюзный комитет по делам высшей школы, которому подчиняются все наркоматы и наркоматы просвещения союзных республик.

B ведении ГУУЗов и наркоматов просвещения остаются только средние учебные заведения.

Уже в 1941 г. и техникумы ГУУЗов подчиняются Комитету по делам выс­шей школы.

Вводится штатно-окладная система, как в средней школе, так и особен­но в высших учебных заведениях.

Такими актами советское правительство вынуждено было стать на путь широких реформ, направленных в сторону дореволюционных порядков.

Одновременно вводится обязательное преподавание истории, вновь открываются исторические и юридические факультеты при университетах и педагогических институтах, учреждаются учительские институты.

Очень важным мероприятием является организация заочного обуче­ния и институтов повышения квалификации инженерно-технических ка­дров. Последние явились ответом на низкий уровень знаний выпущенных советской властью инженеров и техников.

Эти институты организовали весьма широкую сеть вечерних курсов буквально на всех предприятиях. Эти курсы должны были повысить уро­вень знаний инженеров и техников в течение ряда лет.

Таким образом, начался новый период в жизни советской школы с 1935 г.

1935-1941 годы****

Период 1935-1941 гг. был в области культуры периодом резкого пово­рота советской власти в сторону дореволюционных порядков. Причем все эти мероприятия все более и более окрашивались в национальные цвета: русская классика, русские полководцы, русские войны, Петр I и его преоб­разования и т.д. - все это хлынуло в школу и настраивало на иной лад.

B область науки и искусства тоже стали проникать национальные нотки.

Ho положение с кадрами интеллигенции оставалось по-прежнемутяже- лым и неустроенным.

Однако за этот период школа в целом вставала на путь оздоровления, хотя этого оздоровления в скором времени ожидать было невозможно, так как надлежаще подготовленных учительских кадров еще не было.

Например, при введении в 1935 г. преподавания истории в средней школе по городу Москве насчитывалось 400 преподавателей истории, из коих только 70 имели высшее образование, да далеко не все - историче­ское; свыше 100 человек - со средним образованием и остальные имели низшее. И это в Москве?! Что же надо ждать от провинциальных учебных заведений?

218

Последний год перед войной в области народного образования харак­теризуется ярко выраженным стремлением к дореволюционным формам.

IIplL ш.женне 4

Намечалось укрупнение высших учебных заведений с немедленным сокращением сети провинциальных высших учебных заведений.

Обсуждались учебные планы по подготовке специалистов гуманитар­ного профиля.

Предполагалась реорганизация ученых степеней (магистр и док­тор наук) и условий их подготовки: более строгие требования намечалось предъявлять к магистерскому экзамену и к защите магистерских и доктор­ских диссертаций.

Срок исполнения дипломной работы будущего выпускника предполагалось удлинить с 6 месяцев до 2-х лет по темам, данным по заданиям предприятий.

Удлинялись сроки и устанавливалась программа производственных и академических практик студентов всех курсов.

Намечалась организация мужских и отдельно таких же женских гимна­зий (классических и реальных). Сначала в крупных городах (Москва, Ленин­град, Киев, Харьков, Казань, Саратов, Ростов-на-Дону, Томск).

Имелось в виду эти гимназии поставить в исключительно благоприят­ные условия с привлечением крупных педагогических сил и с особыми пра­вами. Эти гимназии должны были быть подчинены непосредственно Коми­тету по делам высшей школы помимо Наркомпросов союзных республик.

Само собой разумеется, что намечающийся процесс оздоровления шко­лы мог развиваться медленно, но, несомненно, развитие его должно было расти прогрессивно с каждым годом, и лет через 5-10 положение могло при­обрести устойчивый характер во всей системе народного образования

Заключение

B заключение следует отметить, что те силы дореволюционной интел­лигенции, которые сохранились от разгрома их большевиками, хотя и в огра­ниченном размере, но все же создавали из молодежи некоторый процент новой интеллигенции, которая стояла на современном уровне европейской интеллигенции, что, в конце концов, и способствовало появлению в прави­тельственных кругах тенденций, оздоровляющих школьное дело.

Тому способствовало и то важное обстоятельство, что выпущенные при советской власти специалисты оказывались в их практической деятельно­сти неподготовленными, что грозило катастрофой развитию индустрии.

Так постепенно большевики со своих интернациональных позиций в об­ласти культурного строительства стали переходить на национальные.

Надо помнить, что, если бы большевикам в течение 1941-1950 гг. энергично удалось провести в жизнь хотя бы те мероприятия, которые уже были декретизи- рованы до 1941 г. и которые намечалось декретизировать в 1941 г., то это озна­чало бы следующее:

1. Выпущенные ранее специалисты путем повторного обучения их в центрах повышения квалификации и заочной системы за 3-5 лет могли в своей массе подняться до нормального уровня своих специальных знаний.

2. Вновь выпускаемые специалисты в течение 1941 г. из укрупненных высших учебных заведений с каждым годом по качеству были бы все лучше и лучше.

3. Вновь организованные гимназии при их развитии в период 5-10лет дали бы нормально подготовленных студентов для высших учебных заве­дений.

4. Начальная школа за 5-10 лет получила бы грамотного учителя.

5. Ремесленные училища за 5-10 лет дали бы промышленности 8-10 миллионов квалифицированных рабочих, сельское хозяйство имело бы квалифицированных сельскохозяйственных рабочих.

Ясно, что при таких условиях за период в 5-10 лет в Советской России значительно залечились бы те раны, которые большевики нанесли ей в пе­риод 1917 г.

Примечания H.B. Минаевой

* B периодГражданской войны, развернувшейся сразу же после октября 1917 г., и последовавшей затем интервенции, Архангельск видел англичан, американцев и репрессии красных комиссаров. Ho в городе еще сохраня­лась старая русская интеллигенция. K числу ее принадлежал мой дед Петр Андреевич Таратин. Он преподавал географию в архангельских гимназиях и занимал пост секретаря Общества изучения Крайнего Севера - филиала Русского географического общества, председателем которого долгие годы был известный ученый и общественный деятель Петр Петрович Семенов- Тян-Шанский.

Мой дед принадлежал к славной плеяде русских просветителей и оста­вил свой след в истории русского Севера. Однако с приходом советской власти в Архангельск положение интеллигенции резко изменилось. Боль­шинство их попало в разряд «лишенцев» и было лишено права трудиться на государственной службе. Это не могло не сказаться на всей системе на­родного образования.

** Bo второй период, 1925-1930 гг., мой отец, Василий Васильевич Ми­наев, был директором первой советской школы в Архангельске (Ломоносов­ской гимназии, как ее продолжали называть архангелогородцы). Здесь он повстречался с моей матерью - Антониной Петровной Таратиной - препо­давательницей истории, только что вернувшейся в родной город после окон­чания петербургских Бестужевских высших женских курсов. Молодые люди поженились, и дальнейшая их жизнь было неразрывно связана общими пе­дагогическими интересами.

*** Третий период, 1930-1935 гг. - время Большого террора и ломки всей системы просвещения в советской России. B то время было запреще­но преподавание гражданской истории, многих юридических наук. Были за­крыты исторические факультеты в ведущих университетах страны. Ho после прихода Гитлера к власти в 1933 г. отношение советской власти и непосред­ственно Сталина изменилось.

Постановлением ЦК большевистской партии от июля 1934 г., подписан­ного Ждановым, Кировым и Сталиным, гражданская история вновь возвра­щалась в систему народного образования, и вновь были открыты историче­ские факультеты в ведущих университетах страны.

**** цетвЄрТЬ|й период, 1935-1941 гг., выделен B.B. Минаевым наибо­лее объемно.

Поражает проницательность автора, уловившего знаменательную зако­номерность отхода Сталина и его окружения от интернациональных ценно­стей советского правительства к повороту признания национального прин­ципа в культуре, науке и просвещении.

B январе 1941 г. в CCCP на страницах органа ЦК партии журнала «Историк-марксист» была проведена дискуссия о славянофилах, которая должна была подвести вопрос о русской нации к пониманию ее исключи­тельности и избранничества.

K дискуссии были привлечены крупные историки, философы и фило­логи. Среди них: академики H.C. Державин, M.B. Нечкина, профессора H.M. Дружинин, Б.Б. Кафенгаус. Обсуждался доклад ученика маститого ученого C.B. Бахрушина - Сергея Сергеевича Дмитриева «Экономические воззрения славянофилов». Bce участники дискуссии, вероятно, понимали, ради чего в партийном органе печати поставлен этот вопрос. Ho они строго держались академического тона и не дали выйти дискуссии на просторы со­временной им политики советского государства.