§ 3. Цели и задачи тюремной системы. Основные средства обращения с заключенными

"Тюрьма старого времени, — писал С. В. Познышев, — не преследовала, да и не могла преследовать никаких исправительных целей. Она должна была сохранять в своих стенах преступника впредь до востребования его властью, а иногда и всю жизнь; она должна была являться достаточным средством устрашения других, дабы им было "неповадно" подражать преступнику. Вот те несложные цели, достижение которых требовалось от тюрьмы и которые она могла достичь, оставаясь в самом ужасном положении. На воротах старой тюрьмы с полным правом можно было бы написать дантовские слова: "О вы, сюда входящие, оставьте надежды навсегда"36.

По поводу произвола тюремной администрации и несносных условий содержания арестантов в российских тюрьмах секретарь Говардского общества (Великобритания) Уильям Таллак направил начальнику Главного тюремного управления письмо, в котором писал: "Позвольте мне... выразить надежду, что Русское Правительство примет какие-либо меры к тому, чтобы его тюремная система не навлекла бы как ныне на Ваше Государство стыд и позор перед всем цивилизованным миром..."'1 Постоянный рост общественной напряженности, превращение тюрем в рассадник преступности, а с увеличением численности политических заключенных — в своеобразную школу политического воспитания заставили правительство пересмотреть свою пози- цию по отношению к определению целей исполнения уголовного наказания в виде тюремного заключения, его содержания.

Это принципиальное положение нашло свое правовое закрепление в Уставе о содержащихся под стражею 1890 г. Перед тюремными комитетами и отделениями в качестве главной была поставлена задача исправления нравственности заключенных. В отношении задач исправительных арестантских отделений было сказано, что начальникам этих учреждений вменяется в обязанность "стараться о нравственном исправлении арестантов". Надзор за исполнением арестантами "священных обязанностей веры", постоянный контроль за их поведением и внушение им надежды, что с нравственным их исправлением они будут постепенно получать облегчение в части исполнения наказания, — главнейшие, согласно Уставу, средства воздействия на арестантов.

Комитетам и отделениям Общества попечительного о тюрьмах вменялось содействовать тюремной администрации в том, чтобы "заключение вело к нравственному исправлению, а не служи - ло к ожесточению"; духовенство же обязывалось подготавливать арестантов "к перенесению заслуженного наказания с христианскою покорностию и раскаянием".

Общая тюремная инструкция 1915 г., определяя задачи тюремного персонала, раскрывает содержание работы по нравственному исправлению заключенных. Персонал должен "внушать им правильные понятия о религии, об общих гражданских обязанностях, требующих преданности престолу и отечеству и подчинения существующим законам и властям". С арестантами чины тюремной стражи обязаны обходиться человеколюбиво, спокойно и справедливо, строго требуя от них соблюдения установленного порядка2.

Для решения задач по формированию личности, поведение и образ жизни которой отвечал бы указанным выше требованиям, государство всегда выбирало средства их достижения, в каждом случае приспосабливаясь к изменяющимся социально-экономическим отношениям.

Для обеспечения цели устрашения необходимы были средства, внушающие страх и опасения, для достижения цели исправления требовалась серьезная модернизация ранее использовавшихся средств и выбор совершенно новых, соответствующих гуманному содержанию этой цели.

Изменение условий и порядка отбывания наказания заключенным в зависимости от их отнощения к соблюдению установленного законом порядка в местах заключения признается одним из наиболее действенных стимулов, способствующих их исправлению. В законодательство, регламентирующее организацию тюремного быта, вводятся понятия отрядов испытуемых и исправляющихся. При отбывании наказания в виде содержания в исправительных арестантских отделениях арестанты, зарекомендовавшие себя в течение двухлетнего пребывания в этих учреждениях хорошим поведением, исполняющие добросовестно обязанности веры и показавшие прилежание в труде или освоении профессионального мастерства, по совместному постановлению попечительства, духовного отца и начальника отделения с последующим утверждением губернского правления или градоначальника могли быть причислены к особому отряду исправляющихся. В этой связи они получали отличную от других арестантов одежду. По истечении определенного времени нахождения в отряде они могли, по усмотрению начальника отделения, быть допущены к надзору за работой других арестантов.

Осужденные к каторжным работам всех без исключения разрядов после обязательного пребывания в отдельных помещениях в течение определенного времени, в период которого изучалась личность заключенного и проводилось медицинское освидетельствование, направлялись в отряд испытуемых. При этом бессрочные каторжные содержались в ручных и ножных оковах, прочие каторжные — только в ножных. Вес кандалов составлял от 5 до 5,5 фунта. В ножных и ручных оковах меньшего веса содержались также женщины, осужденные к каторжным работам без срока. Время пребывания в отряде испытуемых определялось от одного года (в отношении каторжных третьего разряда, осужденных к каторге на сроки от четырех до шести лет) до восьми лет (для каторжных первого разряда, осужденных к каторге без срока).

Для причисления каторжных к отряду исправляющихся они должны были соответствовать следующим требованиям: в течение времени пребывания на испытании должны подать надежду на исправление "доказательствами покорности начальству, воздержания, опрятности и трудолюбия".

Перевод в отряд исправляющихся осуществлялся управлениями, заведующими каторжными работами.

По истечении определенного периода времени нахождения в отряде исправляющихся каторжанам, в зависимости от принадлежности к разрядам, могло быть разрешено проживание вне отряда в комнатах заводских мастеровых, а также постройка дома для себя на земле, принадлежащей заводу, и вступление в брак.

История свидетельствует, что непременным атрибутом тюремного быта царской России являлось широкое применение мер, унижающих человеческое достоинство, вызывающих физические и нравственные страдания. Для ссыльно-каторжных заключенных устанавливались позорящие знаки в виде двух четырехугольных лоскутков отличающегося от самой одежды цвета. В циркулярах центральных органов власти, направляемых на места, предписывалось губернаторам "сделать распоряжения и строжайше вменить в обязанность должностным лицам, при обращении приговоров к исполнению, арестантам каторжного разряда брить правую половину головы, а осужденным, ссылаемым на поселение, и бродягам — левую сторону головы"1. Предписывалось также обеспечить порядок, при котором налагать кандалы: а) на арестантов, содержащихся под стражей по обвинению в тяжких преступлениях, б) на всех осужденных к ссылке в каторжные работы и на бродяг с момента обращения приговора о них к исполнению в течение всего времени заключения до отправления в ссылку. Эта мера могла быть применена и ранее указанного в законе срока, и притом в отношении к арестантам всех ка- тегорий, пойманным после побега, а равно в том случае, если у них во время содержания под стражей обнаружены предметы или орудия, могущие быть использованными при совершении побега1.

Для поддержания порядка и дисциплины в местах заключения в качестве средства воздействия на арестантов широко применялись меры наказания, определенные в Общей тюремной инструкции 1915 г.

В тюрьме и исправительных арестантских отделениях к ним, согласно закону, относились: 1) выговор наедине или в присутствии других арестантов; 2) лишение права чтения, кроме книг духовного содержания, на срок не свыше одного месяца; 3) лишение права переписки на срок не свыше одного месяца; 4) лишение свиданий на срок не свыше одного месяца; 5) запрещение приобретать на собственные средства продукты питания и другие разрешенные в местах заключения предметы на срок не свыше одного месяца; 6) лишение права распоряжаться половиною заработанных денег на срок до одного месяца; 7) лишение заработка за прошедшее время не более одного месяца, а в более важных случаях — до двух месяцев; 8) уменьшение пищи до оставления на хлебе и воде на срок не свыше трех дней; 9) арест в светлом карцере на срок не свыше одной недели; 10) арест в темном карцере на срок не свыше одной недели с переводом в светлый карцер и с разрешением прогулки через три дня на четвертый.

На арестантов, буйствующих в карцере, разрешалось надевать смирительную рубашку.

Арестанты, содержащиеся в исправительных арестантских отделениях, допустившие тяжкие проступки, могли быть подвергнуты аресту в светлом карцере на срок не свыше одного месяца, а также аресту в темном карцере на срок не свыше одного месяца с переводом в светлый карцер и с разрешением прогулки через каждые три дня на четвертый день.

В перечне видов дисциплинарных наказаний, определенном Уставами о содержащихся под стражею, отсутствует такой вид, как наказание розгами. Однако розга продолжает свирепствовать в местах заключения повсеместно. В отчете Воронежского губернского инспектора за 1898 г. указывается, что арестантами допущено 19 маловажных проступков, за что 14 арестантов были заключены в карцер, а 5 наказаны розгами — менее 30 ударов. Более строгие взыскания были применены в трех случаях, когда арес- танты были наказаны "закованием в ножные кандалы, из коих два за побег, а один за угрозу надзирателю"1.

Розга была привычным инструментом для поддержания порядка и дисциплины в местах ссылки. За маловажные преступления и проступки ссыльно-поселенцы согласно Уставу о ссыльных 1909 г. могли быть подвергнуты наказанию розгами до 100 ударов. Такая же участь была определена и для срочных ссыльно-каторж- ных.

Кроме этого в местах заключения действовали и неформальные меры со стороны самих арестантов, которые нередко весьма эффективно способствовали формированию преступной среды и отвечающей ее требованиям личности заключенного. Эти меры основывались на кулачном праве, жесткой и четкой иерархии в преступном мире. Иногда этот гнет приобретал такие жестокие формы, что не шел ни в какое сравнение с произволом администрации и тяжелыми условиями отбывания наказания, которые предусматривались нормативными актами. Утвердиться в стенах тюрьмы в качестве представителя привилегированной "аристократической" касты — дело довольно трудное и сложное. Занять такое положение можно только путем борьбы, борьбы жестокой. И здесь не последнюю роль играет "авторитет" личности, утверждающей свое положение в среде заключенных. На основе изучения характера взаимоотношений и иерархии в стенах тюрьмы А. И. Свирский пишет, что "только тот арестант может пользоваться известным почетом и уважением среди заключенных, который ознаменовал свою порочную деятельность какими-нибудь важными преступлениями, который находится в дружеских отношениях с выдающимися знаменитостями тюремного мира; азартно и рискованно играет в карты, или тот, наконец, который обладает необыкновенной физической силой. Последнее качество — самое важное для арестанта: перед грубой силой бледнеют все прочие "доброде- тели"3.

Внутри тюрьмы эти лица создавали некоторое подобие общин, под их непосредственным влиянием вырабатывался определенный, свой, тюремный кодекс жизни, устанавливались поборы с 1

ЦГАОР. Ф. 122. Оп. 1. Ч. 1. Делопроизводство 1. Д. 3176. Л. 79. 2

Там же. Д. 3655. Л. 150. 3

Свирский А. И. Погибшие люди. Т. 2. Мир тюремный. СПб., 1898. С. 60.

вновь прибывающих арестантов, так называемое влазное, которое, несмотря на официальное запрещение, имело широкое распространение в тюремном быту37.

Постоянный рост численности заключенных в условиях чрезмерного переполнения тюрем, полнейшей бездеятельности арестантов являлся источником конфликтов и беспорядков, порождал проблемы не только изоляции преступников, но и исправления их в соответствии с требованиями правящего класса, выраженными в законах царского правительства. Это вынуждало искать новые подходы к организации тюремного дела. К тому же международные пенитенциарные конгрессы, непременными участниками которых были представители тюремного ведомства России, побуждали их к активным действиям в решении проблем, которые эти конгрессы ставили на повестку дня.

Отмечая классовую сущность тюремной политики российского государства, все же было бы ошибочно рассматривать ее односторонне, лишь с позиции "силового" давления на личность. Следует заметить, что теоретические исследования и обобщения в области тюрьмоведения прежде всего имели целью разработку и внедрение в тюремную практику новых средств, форм и методов воздействия на лиц, лишенных свободы. И, естественно, многие из этих средств были реализованы.

С целью стимулирования правопослушного поведения отбывающих уголовное наказание, связанное с лишением свободы, законом было введено условное досрочное освобождение, которое могло быть предоставлено арестантам, содержащимся в тюрьмах и исправительных арестантских отделениях, по отбытии ими не менее трех четвертей определенного приговором срока наказания, но не менее шести месяцев. В качестве основного критерия оценки возможности представления заключенных к условному досрочному освобождению Устав о содержащихся под стражею устанавливал их одобрительное поведение во время заключения, дающее основания предполагать, что по освобождении из заключения они будут вести добропорядочный образ жизни. Было признано, что непременным элементом реформы тюремной системы должен стать труд. В программах подготовки международных тюремных конгрессов неоднократно перед его участниками ставились вопросы, каким образом должен быть организован арестантский труд, чтобы по возможности избежать конку- ренции, и следует ли отдавать предпочтение хозяйственному способу производства работ в тюрьме или же ведущее место должен занять предпринимательский способ1.

Частично ответ на эти вопросы мы находим в материалах Главного тюремного управления, в которых говорится, что "наиболее предпочтительным родом арестантского труда должны быть признаваемы работы внутри тюремных помещений, в арестантских камерах или мастерских, как единственно вполне отвечающие понятию лишения свободы..." и что Главное тюремное управление "всегда рекомендовало обращать арестантов на внешние работы исключительно лишь ввиду повсеместного переполнения тюрем, отсутствия приспособленных мастерских и в устранение совершенной праздности арестантов"2.

Признавая необходимость труда в местах заключения, правительство предпринимает попытки внести элементы организованности в это дело. Устанавливается обязательность работ для определенных категорий арестантов, вводятся материальная заинтересованность их в результатах труда и порядок его оплаты. Обязательному занятию трудом по назначению администрации подлежали осужденные к ссылке в каторжные работы; к ссылке на поселение и водворение; к отдаче в исправительные арестантские отделения; к ссылке на житье, равно и высылаемые по приговорам обществ в Сибирь; к заключению в тюрьме за кражу, мошенничество, присвоение или растрату чужого имущества, прошение милостыни.

Виды работ, которыми могли заниматься арестанты как по назначению тюремного начальства, так и по собственному желанию, определяло Главное тюремное управление. Начальникам, в ведении которых находились арестанты, запрещалось использование их на работах для собственной пользы.

Арестанты, занятые на работах, в том числе и по хозяйственному обслуживанию, имели право на денежное вознаграждение за свой труд. За отчислением стоимости материала, использованного в процессе труда, им назначалось вознаграждение от полученного дохода в следующих размерах: 1) приговоренным к заключению в тюрьме — четыре десятых части; 2) приговоренным к отдаче в исправительные арестантские отделения — три десятых; 3) осужденным к ссылке в каторжные работы — одна десятая.

Не подлежали обязательному занятию работами лица, отбывающие наказание в виде ареста; несостоятельные должники и подвергаемые аресту и заключению в тюрьму взамен денежных взысканий; подследственные и подсудимые до обращения приговора к исполнению; добровольно следующие за ссыльными преступниками и высылаемые в административном порядке и некоторые другие категории. Однако в случае, когда арестанты этих категорий добровольно участвовали в выполнении производимых в тюрьмах работ, они получали шесть десятых от заработанных сумм, остальные четыре десятых поступали полностью в доход тюрем1.

Главное тюремное управление, рассматривая перспективу развития своей системы, вынуждено было признать невозможность решения вопросов трудового использования заключенных без серьезной поддержки государства. Высказывая свое отношение к реформе в этой части, оно подчеркивало, что "обязательность работ в то же время означает обязанность управлений мест заключения доставить арестантам работы, обязанность же эта в высшей степени сложна и трудна... Поэтому, руководствуясь вышеприведенными соображениями, нельзя не пожелать отмены обязательности работ для присужденных как к заточению, так и к аресту с предо - ставлением, однако же, управлениям мест заключения назначать на работы тех и других по собственному их желанию"2.

Тем не менее, ясно осознавая пагубность безделья арестантов, Главное тюремное управление принимает определенные меры по обеспечению трудовой занятости заключенных. Постепенно изменяется отношение к содержанию труда заключенных. Если раньше труд выступал в качестве дополнительного карательного элемента, что весьма наглядно проявлялось в исполнении каторжных работ, то при новом подходе в труде больше выделялись элементы исправительные. Основными формами частичного решения рассматриваемой проблемы можно назвать использование труда заключенных на строительстве Амурской железной дороги, развитие собственной производственной базы, аренду каменноугольных копей, поставку заключенных частным лицам на условиях подряда.

На строительстве Амурской железной дороги с мая 1910 г. по январь 1916 г. были заняты 2500—3000 заключенных. Ими за этот период времени заработано 4 269 305 руб. 10 коп., из которых в доход тюремного ведомства было отчислено 289 603 руб. 23 коп. На покрытие издержек по ведению работ отнесено более 3 млн руб.

В 1916 г. были организованы работы по заготовке дров для северных железных дорог в пределах Архангельской и Вологодской губерний. Среднесуточная численность заключенных, используемых на этих работах, составляла немногим более 1500 человек. Валовой заработок определялся в сумме 259 195 руб. 40 коп., из которой в доход тюремного ведомства поступило 67 720 руб. 30 коп. и обращено на покрытие накладных издержек по ведению работ 191 475 руб. 10 коп.

В течение 1916—1917 гг. на работы по перегрузке угля на станциях в Рыбинск поставлялось в среднем среднесуточно 2000— 2500 заключенных. С 1909 г. Главное тюремное управление арендовало сроком на 10 лет у горного ведомства Бархатовские копи с обязательством поставлять для Усольского солеваренного завода не менее 1 000 000 пудов каменного угля в период зимней возки. На каменноугольных копях работали заключенные Александровской центральной каторжной тюрьмы, среднесуточная численность которых составляла в 1912 г. — 2342 человека, в 1913 г. — 2166, в 1914 г. — 2306 человек. Из указанного числа заключенных каменноугольными работами были заняты: в 1912 г. — 266 человек, в 1913 — 400, в 1914 г. — 412 человек. Ими добыто угля в 1912 г. — 1 828 940 пудов, в 1913 — 2 375 702, в 1914 г. — 2 535 130 пудов1.

Рассматривая проблемы занятости заключенных трудом, следует подчеркнуть, что, для того чтобы успешно решать их, государство должно не только провозглашать принцип обеспечения трудом одним из ведущих в системе мер воздействия, но и обеспечить его реализацию. А это, в свою очередь, зависит от его экономических возможностей. Россия эту задачу решить была не в состоянии.

Определив на пороге нового, XX столетия в качестве основной цели мест заключения исправление арестантов, государство, естественно, было поставлено перед необходимостью выбора адекватных средств, форм и методов воздействия, обеспечивающих эффективность достижения поставленной цели, а также внесения соответствующих изменений в организационно-управленческие структуры мест заключения. На формирование правопослушной личности был направлен целый комплекс мер воздействия, решающую роль в реализации которых играла церковь, выполняющая функции духовно-нравственного воспитания и просвещения заключенных. Священники, диаконы и псаломщики, согласно закону от 15 июня 1887 г., были отнесены к аппарату управления отдель- ных мест заключения. При этом по должностному окладу священник приравнивался к смотрителю (начальнику) тюрьмы1.

Функции священника по надзору за нравственным исправлением арестантов и содержание его работы в местах заключения получили более детальное развитие в Уставах о содержащихся под стражею, а также в Общей тюремной инструкции 1915 г. В должностном отношении, конечно, кроме отправления богослужения и треб, он находился в подчинении губернатора, губернского тюремного инспектора и начальника места заключения.

Священник обязан был постоянно общаться с заключенными, отправлять для них вечерни, утрени, исповедовать их "с увещеванием о раскаянии и добровольном пред судом признании в преступлениях". Кто, когда и где именно был на исповеди из числа содержащихся по уголовным делам — священник должен был сообщать в срочных записках высшему начальству.

На священника возлагались обязанности проведения занятий в тюремных школах по Закону Божию и, если это представлялось возможным, по отечествоведению, а также осуществления контроля за правильной постановкой преподавания в школе, заведования библиотекой. Ежегодно к 1 февраля он должен был представлять подробный отчет о своей деятельности по части духовно-нравственного и просветительного воздействия на заключенных.

Считая, что "дело религиозно-нравственного воспитания арестантов составляет великую важность и не терпит отлагательства"2, губернские тюремные комитеты разрабатывают программы организации этой работы, содержание которых включает меры к исправлению нравственности арестантов, состоящие в посещении заключенными православного исповедания тюремных церквей или особо устроенных для молитвословия часовен, в обучении арестантов грамоте, в занятии грамотных арестантов чтением назидательных и полезных книг и в преподавании заключенным изустных поучений местными священниками. В процессе реализации программ предлагается уделять постоянное внимание использованию психологического воздействия на личность заключенного, особо учитывать человеческие слабости при формировании отношения к реальной действительности.

В местах заключения постепенно начинает формироваться аппарат идеологического воздействия на личность заключенного. Этот аппарат возглавляет священник, который выступает в качестве заведующего школой и библиотекой; в качестве учителя обычно используется псаломщик; на диакона возлагаются функции библиотекаря.

К формам духовно-нравственного воздействия относятся школьная и внешкольная работа. Школьная работа включает: Закон Божий, отечествоведение, церковное пение, чтение, письмо и счет. Внешкольную работу составляют: богослужение, церковные проповеди, духовно-нравственное чтение, библиотечная работа.

Церковь взяла на себя подготовку, издание и распространение специальной религиозной литературы непосредственно для заключенных. Директор Пермского губернского тюремного комитета протоиерей Попов подготовил и издал брошюру "Беседы с заключенными", а также молитвенник для заключенных. О цели, которую ставил перед собой протоиерей, можно сделать вывод, исходя из анализа содержания одной из молитв, а именно "Сокрушение и моление перед Богом ссыльного", посредством которой осужденному внушались мысли об отказе от побега — "отврати от меня помысел един, еже бежати ми отсюда", всепрощения и смирения, отказа от борьбы с насилием — "еще же даруй ми, Боже, не памятствовати злая на обидившие и обидящие мя, и еже прости им вся их противу меня вины и прегрешения...".

В обоснование необходимости выпуска такой литературы приводится довод, что "человеку, нравственно и умственно малоразвитому, очень трудно самому общие, церковию установленные молитвы применять к своим потребностям, вызываемым случайными, в общих молитвах не предусмотренными обстоятельствами жизни...."1.

Без внимания церкви не остается и проблема формирования книжного фонда тюремных библиотек. Перечень литературы, рекомендованной для библиотек, составлял 122 наименования книг на сумму 33 руб. 45 коп., из них 28 — по Закону Божию, 31 — по словесности, 19 — по истории, 10 — по естествознанию, 16 — по сельскому хозяйству, 5 — по гигиене и медицине2.

Этот перечень дает основание сделать вывод о том, что тюремная администрация и церковнослужители, проводя карательную линию правительства, исключали доступ к осужденным лите- ратуры, которая призывала к серьезным размышлениям о социально-политическом и экономическом развитии государства.

В то же время было бы неправильно не замечать эволюции в использовании средств, форм и методов в процессе исполнения наказания. К 1913 г. в местах заключения России сложились определенная система и организационные структуры проведения духовно-нравственной и просветительной работы. Эти функции в качестве штатных должностных лиц выполняли 153 тюремных священника, диакона и псаломщика. Расходы на духовно-нравственное воздействие на заключенных составили:

а) на содержание тюремных учителей и библиотекарей — 11 128 руб. 36 коп.;

б) на содержание церквей, церковных принтов и отправление богослужения — 151 200 руб. 40 коп.;

в) на содержание тюремных школ и библиотек — 14 112 руб. 18 коп.

Общее количество церквей, школ и библиотек к этому периоду достигло 141'.

Постепенно расширяется круг лиц, привлекаемых к работе с заключенными, более разнообразными становятся формы воздействия на сознание преступников. С октября 1916 г. специально для заключенных в качестве приложения к журналу "Тюремный вестник" начал издаваться двухнедельный художественно-литературный иллюстрированный журнал "Зерна". В тюрьмах Казанской губернии студентами Казанской духовной академии стали проводиться чтения религиозно-нравственного и церковно-исторического содержания по особо составленным программам. Главным образом эта работа велась в воскресные и праздничные дни. Для иллюстрации и большего усвоения прочитанного стали показываться "туманные картины посредством имеющегося в тюремном отделении волшебного фонаря"2.

Однако непременным условием проведения бесед и чтений среди заключенных были требования Общей тюремной инструкции 1915 г. — эти мероприятия не должны: а) отвлекать арестантов от работ; б) возбуждать чувственность и в) касаться событий текущей политической и общественной жизни. Инструкцией подтверждался запрет на выдачу периодических изданий для чтения арестантам не ранее одного года после выхода их в свет. Получил дальнейшее развитие патронаж как форма оказания общественной помощи заключенным в процессе отбывания ими наказания, а также после освобождения из мест заключения.

Оценивая в целом характер идеологического воздействия на заключенных, следует отметить его существенную особенность — стремление ограничить сознание личности узкими рамками религиозного мышления. Этому способствовали и физическая изоляция заключенного от внешней среды, и духовная — от возможности использования богатств научной мысли и культуры.