Теоретические представления о сущности юридической ответственности

Целью изучения темы являются отношения связанные с установлением юридической ответственности в избирательном праве, ее теоретические проблемы.

Изучив тему 8, студент должен знать: •

основные параметры юридической ответственности в избирательном праве, состояние теории юридической ответственности, позиции исследователей по тем или иным вопросам юридической ответственности.

уметь: •

различать виды юридической ответственности, рассматривать сущностно-содержательные аспекты юридической ответственности, характеризующие ее природу и формы реализации;

приобрести навыки: •

работы с нормативными актами, регулирующими вопросы установления и реализации юридической ответственности, в работе с литературой по данной проблематике.

акцентировать внимание на понятиях: •

ответственность, социальная ответственность, юридическая ответственность, конституционная ответственность, уголовная ответственность, административная ответственность, санкция, обязанность, запрет, формы реализации ответственности, виды ответственности, негативные (ретроспективные) формы ответственности, позитивные (перспективные) формы ответственности, статутная ответственность, функции юридической ответственности, принципы юридической ответственности.

211 8.1.

Понятие юридической ответственности. 8.2.

Юридическая ответственность как разновидность социальной ответственности. 8.3.

Статутная ответственность и ее позитивные и негативные формы реализации. 8.4.

Развитие теоретических представлений о сущности ответственности в избирательном праве. 8.5.

Юридическая ответственность и обязанность. 8.6.

Юридическая ответственность и санкция. 8.7.

Некоторые вопросы ответственности по КоАП РФ. 8.8.

Особенности уголовной ответственности в избирательном праве. 8.9.

Регулятивная функция уголовной ответственности. 8.10.

Социальная сущность запретов.

Обращаясь к проблеме юридической ответственности, отметим, что более широким понятием является сама категория ответственности как философско-социологическое понятие, отражающее объективный, исторически конкретный характер взаимоотношений между личностью и обществом или его частью, выражающийся в сознательном осуществлении предъявляемых к ним взаимных требований. У индивидуума ответственность формируется как результат тех внешних требований, которые предъявляет к нему общество. Воспринятые им, они становятся основой мотивации его поведения (ответственного поведения).

Таким образом, ответственность выступает широкой социальной категорией социальной ответственности, которая связана с воспитанием личности.

Ответственность - социальный феномен, имеющий двойственную природу, выступающий как социальное отношение и как качество личности. Будучи с необходимостью опосредованной государством и правом она получает политические и правовые признаки195.

Соотношение социальной и юридической ответственности неоднозначно. Некоторые исследователи считают, что это соотношение можно представить как диалектическую связь общего и цело- го196. В то же время авторы «Юридической энциклопедии» считают юридическую ответственность видом социальной ответственности197. В литературе по теории государства и права обычно понятие юридической ответственности в основном рассматривается как совокупность признаков, которые в целом сводятся к пониманию юридической ответственности как меры государственного принуждения, предусмотренной санкцией правовой нормы, основанной на государственном осуждении виновного в правонарушении и выражающейся в форме лишений личного, организационного или имущественного характера198. Конечно, такое распространенное понятие нуждается в уточнении.

В первую очередь необходимо отметить, что в любом случае юридическая ответственность несет в себе сущностные характеристики социальной ответственности и вместе с тем добровольную форму реализации. Исследователи отмечают, что юридическая ответственность - явление целостное, но имеет различные формы реа- лизации199, реально существующие связи субъекта с правовыми предписаниями, обязанностями, выражающимися в поведении субъекта и юридически значимых последствиях этого поведения (поощрение, одобрение или наказание, осуждение, судимость).

В данном случае речь идет о так называемой статутной ответственности, которая устанавливает управомоченное и обязательное поведение, запреты или веления совершать деяния или нет. Статутная ответственность выступает объективно обусловленной, установленной законом и охраняемой государством необходимостью (обязанностью) осознанного и добровольного выполнения правовых предписаний участниками правоотношений. Она выполняет конструктивно-регулятивную функцию, является образцом ответственного и должного поведения201.

По отношению к статутной ответственности различаются позитивные и негативные формы реализации юридической ответственности. Еще в советское время исследователи отмечали, что «имея специфические особенности в различных отраслях права, ответственность в ее позитивном и негативном аспектах вместе с тем есть категория общей теории и социологии государства и права, общей теории социального управления и как таковая заслуживает более глубокого анализа»202.

Обратимся вначале к проблемам позитивной ответственности. Несмотря на то, что проблемы позитивной ответственности разрабатываются в теоретической литературе более 40 лет203, она до сегодняшнего дня является наиболее спорной формой реализации юридической ответственности204.

Позитивная (перспективная) или добровольная форма реализации ответственности включает в себя ответственность за будущее поведение, тогда как негативная (ретроспективная) или государственно-принудительная ответственность устанавливает юридическую ответственность за прошлое противоправное поведение205.

Несколько упрощенную характеристику позитивной ответственности можно встретить в учебной литературе. Это ответственность, когда на какой-то орган или должностное лицо возлагается какая-то функция, он призывается к выполнению определенной задачи и при этом подчеркивается важность задачи, необходимость внимательного отношения к ее решению, а также и то, что только этот орган или должностное лицо выполняет данную функцию во всем объеме, не перекладывая организационных обременений на других лиц.

Более того, большинство норм, устанавливающих позитивную ответственность в избирательном праве, связаны с фактами именно правомерного поведения207, чувством долга, добросовестного действия и добровольности в реализации субъективного права на волеизъявление и реализацию выборного процесса. Здесь наличествует не только обязанность соблюдения правовых норм и закона в целом, это общее требование ко всем членам общества. Наблюдается взаимосвязь соответствующих прав и обязанностей граждан и государства в ходе формирования представительных органов власти, выборов высших должностных лиц различных уровней, а также реализации права на волеизъявление участника референдума. Здесь, речь идет в первую очередь, именно о юридически ответственном поведении субъектов избирательных правоотношений.

Поскольку позитивная ответственность в данном случае формируется избирательной правовой нормой, в которой заложена определенная юридическая конструкция и поведенческая модель, связанная с мерами правовой свободы и мерами правового ограничения, задающих параметры ответственности избирателя, постольку у избирателя определяется должное (ответственное) поведение, корреспондирующее обязанности, сформулированной в избирательной норме.

Однако не все исследователи воспринимают такую классификацию юридической ответственности и вообще наличие данной ответственности в праве или отдельных ее проявлений. Так, например, Н.С. Маленин считает, что при таком подходе смешиваются два качественно различных явления, это приводит к такому положению, когда позитивная ответственность утрачивает конкретность и по существу сливается с самим понятием права208. Представляется, что это не так, поскольку нормы, устанавливающие юридическую ответственность, отличаются от других и предметом, и методом регулирования, и содержанием регулятивного воздействия на общественные отношения.

Н.П. Колдаева считает, что теория позитивной ответственности не зашла дальше споров вокруг ее понятия, связанных с ретроспективной, перспективной, конституционной, функциональной, персональной, наказательной, активно позитивной209 ответственностью. Но стоит отметить, что дискуссии, которые ведутся по этим вопросам, свидетельствуют не об отсутствии позитивной ответственности как таковой, а о более глубоком ее содержании, уточнении содержательных характеристик, регулятивных факторов воздействия и особенностях функционирования.

Такую же позицию по проблемам позитивной ответственности занимает и О.Э. Лейст, считая, что наиболее уязвимым звеном идеи правовой позитивной ответственности является невозможность определить ее юридические свойства и качества, чем-либо отличающиеся от известных понятий «обязанность», «правомерное поведение», «правосубъектность», «деликтоспособность», «выполнение обязательств»210.

Более разработанными, хотя и не менее дискуссионными являются вопросы ретроспективной юридической ответственности. Неслучайно А.А. Иванов, В.П. Иванов отмечают, что общепризнанного мнения по поводу ретроспективной ответственности так и не сложилось212, т.е. ответственности за правонарушения - ретроспективные, негативные формы реализации юридической ответственности. Она закрепляется в большинстве учебников и учебных пособий как государственно-принудительная форма реализации юридической ответственности213. В этом смысле юридическая ответственность рассматривается как реакция общества на правонарушение, оценка деятельности правонарушителя, как мера государственного принуждения, как реализация санкции, наказание, как обязанность отвечать за деяния, нарушающие нормы права.

Хотелось бы еще раз обратить внимание на дискуссию, которая имеет место по соотношению ответственности и обязанности, особенно в рамках цивилистического подхода. Конечно, это категории не взаимоисключающие, но и не видеть в них различие также неправильно. В свое время С.Н. Братусь предлагал рассматривать юридическую ответственность как исполнение обязанности на основе государственного или общественного принуждения, в том числе и вопреки его воле, в случае ее добровольного неисполнения214. Эта точка зрения подверглась активной критике. Близкую позицию занимал Б.Т. Базылев, который видел сущность позитивной юридической ответственности в обязанности соблюдать предписания правовых норм, которая должна реализовываться в реальном правомерном поведении215.

Конечно, обязанность, как мы уже отмечали, присутствует в любой форме реализации ответственности. Но в литературе тем не менее подчеркивалось, что принуждение к исполнению возложенной на лицо обязанности, например, добровольного возмещения ущерба, не следует рассматривать в контексте ответственности, особенно гражданско-правовой, в противном случае ответственность не будет отличима от просто обязанности, что фактически лишает ответственность юридического значения и практической пользы216. В.Н. Кудрявцев, рассматривая эту проблему, отмечал, что ответственность и обязанность как юридические категории тесно переплетены, но не тождественны. Являясь по существу более широким, чем обязанность, понятием, ответственность представляет собой правоотношение, «состоящее из нескольких элементов, а всякое правоотношение имеет по меньшей мере двух субъектов, права и обязанности которых обычно корреспондируются друг другу»217.

В свою очередь С.С. Алексеев рассматривал ответственность как установление правовой обязанности претерпевать воздействие государственно-принудительного характера и исполнение, реализацию этой обязанности по правоотношению. В другом случае он рассматривает юридическую ответственность с позиции ее осуществления в рамках особого охранительного правового отношения218.

Таким образом, еще в советское время исследователи отмечали, что юридическая ответственность представляет собой специфический вид общественных отношений, которые являются правоот- ношением, в данном случае «правоотношением ответственности», «карательными правоотношениями»219.

Таких же позиций придерживался и авторский коллектив Института государства и права РАН, отмечая, что юридическая ответственность относится к охранительным правоотношениям, возникающим в случае нарушения права или неисполнения обязанности, когда интересы участников правоотношений или всего общества нуждаются в правовой защите220.

Но в то же время многие исследователи не считали ответственность правоотношением, хотя и рассматривали его таковым с момента возникновением обязанности221. Совершенно справедливо в этой связи отмечал Д.А. Липинский, что если данное правоотношение свести только к обязанностям, то тогда правоотношение становится «усеченным», «неполным»222.

Превалирующей является и точка зрения, что в правоотношениях приоритетно определяются лишь обязанности, тогда как соответствующее обязанности право только предполагается. Отсюда выводилось и другое понятие, сводящееся к тому, что правоотношение ответственности является одностороннеобязывающим правоотношением, в котором, с одной стороны, с момента совершения правонарушения возникает только обязанность, а у другой - только право. Что же касается «обязанности компетентного органа применить к правонарушителю меры юридической ответственности», то это вообще не следует рассматривать как элемент содержания ответственности, так как эта обязанность не перед правонарушителем, а перед обществом в целом. Данная точка зрения не находит поддержки у ряда известных исследователей. Так, Д.А. Липинский отмечает, что прав без обязанностей не существует, но у уполномоченного субъекта возникает прежде всего обязанность привлечь правонарушителя к юридической ответственности. Он вправе действовать в рамках этой обязанности, она выступает для него в каче- стве императива. Правоприменитель не вправе выбирать: привлекать или нет нарушителя к юридической ответственности, он обязан привлечь его к ответственности223. Представляется, что данная позиция предпочтительнее, хотя и ее не стоит абсолютизировать. В практике все-таки мы встречаемся с фактами, когда именно правоприменитель, в силу законных полномочий, самостоятельно решает вопрос о привлечении или непривлечении нарушителя к ответственности.

Является дискуссионной и проблема соотношения юридической ответственности и санкции. Большинство исследователей рассматривают их в неразрывной связи. Наиболее сфокусированно эти позиции выразил Л.С. Явич, отметив, что юридическая ответственность - это применение соответствующей санкции нарушенной правовой нормы224.

В то же время высказывалась и другая точка зрения, по которой реализация санкций имеет более широкую сферу применения в сравнении со сферой реализации мер ответственности. Рассматривая ответственность как последствие правонарушения, В.В. Ровный, например, отмечает, что санкция - более широкое понятие: поскольку применение санкций не всегда является следствием правонарушения, то соответственно далеко не все санкции являются и мерами ответственности. К тому же меры ответственности по общему правилу связываются с виновными правонарушениями и с созданием для правонарушителя отрицательных последствий, достаточная серьезность которых производна от виновности225.

Противоположную позицию по этому вопросу занимает Д.А. Липинский, считая, что «понятие юридической ответственности шире, чем понятие наказания и реализации санкции», поскольку юридическая ответственность не сводится к наказанию или реализации санкции, а вот наказание и реализация санкции всегда основываются на ответственности и не могут существовать без нее226.

Представляется, что здесь, несмотря на разность позиций, каждый по-своему прав. Если рассматривать данную проблему с точки зрения института санкций, то, разумеется, санкции не ограничива- ются полем юридической ответственности и воздействуют на различные предметы правового регулирования. Но если рассматривать эту проблему с точки зрения объема понятия самой юридической ответственности, то он действительно шире, поскольку ответственность включает, кроме санкций, и институты квалификации правонарушения, выяснение объективной истины по делу, применение мер обеспечения (пресечения), права обвиняемого лица, основания освобождения от ответственности или наказуемости при реализации штрафных, карательных санкций и т.д227.

Юридическая ответственность за нарушения законодательства о выборах является публично-правовым средством обеспечения правопорядка при реализации гражданами избирательных прав, организации и проведении выборов228. Стоит отметить, что проблемы ответственности за нарушение избирательных прав известны в правоприменительной практике с древних времен. Постоянно совершенствовались средства правовой защиты и реализации юридической ответственности за нарушение прав участвующих в выборах лиц и выборных производств. Санкции законодателя по отношению к лицам, нарушающим «выбор», получили значительное развитие в XVIII в. В XIX в. мы наблюдаем закрепление специальных составов преступления за нарушение выборных производств, например, в статьях 1425, 1434, 14341, 1440, 14411 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года229, в статье 39, 391 Устава о наказаниях, налагаемых мировыми судьями230. Кроме этого, практика XIX в. представила нам отдельные составы преступления и проступки, например, влекущие за собой лишение или ограничение прав состояния либо исключение из службы, статьи 169 - 177 того же Устава являлись основаниями лишения права участвовать в выборах (ст. 33 Городового положения 1890 г.)231.

Начало XX в. значительно расширило диапазон юридической ответственности в избирательном праве. Так, в соответствии со ст. 20, 238 Положения о выборах 1907 г.232, преступные деяния, совершенные при производстве выборов в Государственную думу, подлежали преследованию и наказанию.233. Дела о преступных деяниях, предусмотренных ст.ст. 328!-3287, а позднее и ст.ст. 3288, 3289, (по Прод. 1906 г.) Уложения о наказаниях, также возбуждались в общем порядке судопроизводства в соответствии с Продолжениями к Уставу Уголовного судопроизводства начала ХХ в. 234

Подсудность и производство в отдельных регионах Российской Империи также устанавливались Уставом Уголовного судопроизводства и включали порядок рассмотрения дел по нарушениям выборного процесса. Так порядок производства выборов в Кавказском крае и губерниях Варшавского судебного округа, Прибалтийских, Олонецкой, Оренбургской и Уфимской губерниях, в соответствии с примечанием к ст. 1260 (прим.)235 по Продолжению 1906 г., устанавливал, что к ведению окружных судов подлежат также: 1)

дела о преступных деяниях, предусмотренных ст. ст. 13593 -135910 (по прод.) Уложения о Наказаниях (а); 2)

дела, означенные в статье 3842 (ч. 2) уложения о Наказаниях (по прод.) (б); 3)

дела о преступных деяниях, предусмотренных ст. 124 Высочайше утвержденного 22 марта 1903 г. Уголовного уложения (в редакции закона 4 марта 1906 г., собр. Узак., 308) (в); 4)

дела о преступных деяниях, предусмотренных статьями 328г-3289 (по Прод.) Уложения о наказаниях, за исключением дел о должностных лицах, которые подчиняются правилам о подсудности преступлений должности. В Положении о выборах в Учредительное собрание236 все составы правонарушений были введены в текст самого Положения (ст. 96-113), нормы, предусматривающие дополнительную ответственность, а также подсудность, устанавливались ст. 114-118, квалификация составов преступлений проводилась с учетом Общей части Уголовного уложения237.

Кроме того, в продолжение вышеупомянутых санкций, законодатель специальными составами предусматривал особые санкции для военнослужащих в виде лишения их избирательных прав. Так лишались избирательных прав военнослужащие, самовольно оставившие ряды войск238, и др.

Вопросы юридической ответственности в избирательном праве в той или иной степени привлекали не только законодателя, но и многих ученых, исследователей. Методологическую базу для рассмотрения юридической ответственности в избирательном праве того периода составляли работы таких авторов, как А.С. Алексеев, В.В. Водовозов, В.М. Гессен, Б.А. Кистяковский, Н.М. Коркунов, Г.Ф. Шершеневич, Б.Н. Чичерин.

Вопросы правонарушений и юридической ответственности за них рассматривали историки государства и права: С.А. Авалиани, И.Д. Беляев, М.Ф. Владимирский-Буданов, А.Д. Градовский, Ю.В. Готье, И.И. Дитятин, Н.П. Загоскин, Д.И. Иловайский, В.О. Ключевский, В.Н. Латкин, П.Н. Мрочек-Дроздовский, С.Ф. Платонов, В.И. Сергеевич, С.М. Соловьев, А.П. Щапов, А.А. Кизеветтер, а также советские и современные историки А.А. Зимин, Л.В. Черепнин, Е.Д. Черменский, И.Я. Фроянов., С.О.Шмидт, Л.Ф. Писарькова и другие.

В конце XIX и начале XX в. вопросы юридической ответственности в той или иной степени в рамках своих основных курсов рассматривали Н.С. Таганцев, И.Я. Фойницкий, В.В. Есипов. Значительную проработку вопросов юридической ответственности за нарушение выборных производств и мы находим в работах М.М. Ковалевского, Ф.Ф. Кокошкина, С.А. Котляревского, В.Д. Набокова, Н.И. Лазаревского и других исследователей.

Как отмечали исследователи Р.Т. Биктагиров и С.М. Шапиев, юридическая ответственность за нарушение норм избирательного права представляет собой межотраслевой комплексный правовой институт239.

Сегодня видовой диапазон реализации ответственности значительно расширен. Если в предшествующем реформированию избирательной системы периоде (до середины 80-х годов ХХ столетия) шла речь только об административной и уголовной ответственности, то с 80-х годов все настоятельнее стали говорить и о государственно-правовой, или конституционно- ответственности правовой, а в 90-е годы и о разновидности конституционно-правовой - юридической ответственности по избирательному праву. С конца 90-х годов видовой диапазон опять расширяется и за нарушение избирательных прав граждан России и избирательного законодательства начал ставиться вопрос о дисциплинарной, гражданско-правовой, а в последнее время и международно-правовой ответственности. Некоторые авторы выделяют еще нормы «соответствующих отраслей процессуального права», которые участвуют в установлении и реализации юридической ответственности за нарушение избирательного права240.

На сегодня мы констатируем наличие определенного спектра видовой юридической ответственности за нарушения избирательных прав, избирательного законодательства и порядка проведения выборов в стране, включая конституционно-правовую, административную, уголовно-правовую, дисциплинарную, гражданско- правовую и международно-правовую ответственность. В данной учебнике авторами рассматриваются в конституционно-правовом контексте по актам советского периода и действующему законодательству конституционно-правовая, административная и уголовно- правовая ответственность.

Анализируя вопросы административной ответственности за нарушение избирательных прав, необходимо отметить, что законодатель основывается на юридико-правовом базисе Российской Конституции, ее фундаментальных положениях, действующих федеральных избирательных законах, нормы административной ответственности он выстраивает в первую очередь с учетом конституционных принципов и правовых позиций Конституционного Суда РФ. В новом Кодексе РФ представлено довольно большое разнообразие статей, охватывающих значительный спектр избирательных отношений241, которые вошли в главу пятую и открывают самый объемный раздел КоАП РФ, что характеризует значимость этих отношений. Как отмечали в связи с этим Б.Н. Габричидзе и А.Г. Чернявский, «Такая оценка места, роли, значения данной главы обусловлена в первую очередь тем, что в ней сгруппированы составы тех административных правонарушений, которые имеют конституционную генеалогию и значимость, подчеркивают характер и специфику важнейших конституционных институтов»242.

Административная ответственность выстраивается на конституционных началах, имеющих в своей основе принципы законности, демократизма, справедливости, гуманности243. Доминирование в КоАП статей, посвященных выборам, их подготовке, проведению, подведению итогов голосования, результатов выборов и др., отнюдь не случайность, поскольку они, как уже отмечалось, относятся к проблематике конституционного (государственного) права, а административная ответственность за правонарушения, посягающие на избирательные права граждан, имеет во многом правозащитный характер244.

В первую очередь обращает на себя внимание факт, что не все имеющиеся раннее составы административных правонарушений вошли в действующий сегодня КоАП РФ. Здесь мы сталкиваемся и со спецификой применения мер административного воздействия, и с общей проблемой «административистов», связанной, как отмечал С.С. Маилян, с размытостью нормативного массива административного права «во множестве законов и иных нормативных правовых актов, принадлежащих к различным отраслям законодательства»245.

С.С. Маилян отмечает относительную целостность лишь норм об административной ответственности, объединенных КоАП РФ246. Но на федеральном уровне существуют нормативно-правовые акты, предусматривающие составы административных правонарушений и ответственность за их совершение, причем число их значительно увеличились, что, конечно, находится в противоречии со ст. 1.1 Ко- АП РФ, по смыслу которой на федеральном уровне не должно быть нормативно-правовых актов, предусматривающих составы административных правонарушений, кроме КоАП РФ. Такие нормы об административной ответственности представлены и в избирательном законодательстве. Например, в соответствии с Федеральным законом «Об основных гарантиях избирательных прав»247, ответственность за нарушения предусмотрена п. 6 ст. 21, п. 1, 8, 18 ст. 29, п.1 ст. 46, п. 6 ст. 52, п. 8 ст. 56, п. 6 ст. 57, п. 13 ст. 63, п. 12 ст. 64, п. 29 ст. 68, п. 10 ст. 70, ст. 79 и др.

Как известно, административная ответственность распространяется не только на индивидуальных субъектов, но и на коллективных - юридических лиц. В этом смысле исследователями было обращено внимание на факт значительного расширения количества административных правонарушений, ответственность за которые возлагается на юридических лиц. При этом ответственность или прямо, адресно применяется в отношении юридических лиц, или в равной мере действует в отношении физических и юридических лиц248.

Следует отметить, что в избирательном законодательстве в 1999 году появился специальный федеральный закон, предусматривающий административную ответственность юридических лиц за нарушение законодательства Российской Федерации о выборах и референдумах249. С введением в действие нового КоАП РФ составы правонарушения данного закона закреплялись в главе 5 «Административные правонарушения, посягающие на права граждан».

Санкции, предусмотренные КоАП РФ за нарушение законодательства о выборах, как правило, в виде денежного взыскания (административный штраф), который исчисляется в величине, кратной только минимальному размеру оплаты труда (без учета районных коэффициентов), установленной федеральным законом на момент окончания или пресечения административного правонарушения (пп. «а» п. 1 ст. 3.5).

По отдельным составам предусматривается административный штраф с конфискацией предмета административного правонарушения (ст. 5.19, 5.20), который принудительно и безвозмездно обращается в федеральную собственность или в собственность субъекта Российской Федерации, если является не изъятым из оборота вещей. Конфискация назначается судьей (п. 1 ст. 3.7).

Санкции в отношении граждан, в общем соразмерные потенциалу адекватности правонарушения, представляются несколько завышенными для должностных лиц, например, председателя участковой избирательной комиссии, который работает в соответствии с избирательными законами на общественных началах, или члена территориальной комиссии, работающего на постоянной основе. Довольно высоки административные штрафы для юридических лиц, но законодатель счел необходимым значительно их повысить (в том числе поправками, внесенными в КоАП РФ 8 декабря 2003 г. и 21 июля 2005 г.250). Так, допустим, санкция по ст. 5.8 за нарушения, предусмотренные законодательством о выборах и референдумах, условий проведения предвыборной агитации при проведении референдума предполагала наложение административного штрафа для юридических лиц от 200 до 500 МРОТ. В новой редакции статьи - от 200 до 1000 МРОТ; по ст. 5.18 закреплялся административный штраф от 300 до 500 МРОТ, в новой редакции - от 300 до 1000 МРОТ.

Тем не менее, ряд авторов считают, что необходимо еще увеличить размер штрафа за отдельные административные правонарушения, поскольку существующий уровень не обеспечивает достаточной превенции нарушений норм избирательного законодатель- ства251. С такой позицией согласиться нельзя. Наращивание штрафного (карательного) потенциала санкций еще не означает обеспечение достаточной превенции нарушений норм и не всегда способствует совершенствованию избирательных отношений. В данном случае размер штрафов, использованных в виде санкций в КоАП за нарушение избирательного законодательства и прав граждан, укладывается в параметры наказательной политики КоАП РФ в целом, соответствует принципам разумности, объективности, целесообразности, справедливости, гуманности. Поэтому если вести речь о корректировке размеров штрафов, то только с учетом существующей инфляции.

Среди видов административных наказаний КоАП не используют в виде санкции предупреждение за нарушение избирательного законодательства и вообще за правонарушения, которые возникают в ходе выборного процесса. Отсутствовало такое наказание, как вынесение предупреждения, и в рамочном Федеральном законе «Об основных гарантиях избирательных прав»252. Правда, эта норма была введена в специальные федеральные законы, например «О выборах депутатов Госдумы»253 (п. 8 ст. 18), но отсутствие ее в рамочном законе о гарантиях препятствовало использованию этой формы реагирования на выборах в субъектах Российской Федерации. Как следовало из записки ЦИК об изменении и дополнении отдельных положений избирательного законодательства254, ЦИК обеспокоена этим фактом и считает необходимым закрепить возможность вынесения предупреждения избирательной комиссией по ее собственной инициативе при обнаружении нарушений закона с обязательным обнародованием информации о вынесении предупреждения. Нужно предусмотреть также определенные санкции к нарушителям, в чей адрес предупреждения были вынесены неоднократно.

В целом поддерживая такое пожелание ЦИК, мы должны отметить, что действующее законодательство предусматривает достаточный арсенал средств для принятия необходимых мер по отношению к правонарушителю. Так, в соответствии с п. 23 ст. 38 Закона «Об основных гарантиях избирательных прав», избирательная комиссия может отказать в регистрации кандидата или списка кандидатов в соответствии с п. 2, 3, 4 ст. 76. Избирательная комиссия может самостоятельно рассмотреть вопрос и об аннулировании регистрации кандидата, списка кандидатов. Здесь, правда, стоит отметить, что аннулирование регистрации кандидата, списка кандидатов не является мерой юридической ответственности. Аннулирование ре- гистрации кандидата, списка кандидатов может сделать вышестоящая комиссия в случае нарушения п. 19 ст. 38. При соответствующих основаниях, указанных, например, в ст. 95 Закона «О выборах депутатов Госдумы», избирательная комиссия, зарегистрировавшая кандидата в депутаты, может аннулировать или отменить регистрацию соответствующего кандидата или федерального списка. Но аннулирование регистрации не направлено на наказание правонарушителей, а является мерой обеспечения исполнения норм избирательного законодательства в случае заявления кандидата о снятии своей кандидатуры, решения избирательного объединения об отзыве кандидата (списка кандидатов), утраты кандидатом пассивного избирательного права и в некоторых других случаях255. Но неслучайно ряд авторов недоумениевали по вопросу, по каким причинам нормы об аннулировании регистрации кандидатов включены в главу закона, посвященную обжалованию нарушений избирательных прав граждан и ответственности за нарушение законодательства о выборах и референдумах, ибо в этой ситуации нет нарушения, следовательно, не может быть и ответственности256.

Рассматривая же вопрос о предупреждении, отметим, что предупреждение является важным фактором в арсенале избирательных комиссий. Необходимо было, чтобы законодатель обратил на это внимание257. И как положительный факт отметим, что законодатель учел это предложение ЦИК и замечания исследователей, дополнив статью 20 Закона «Об основных гарантиях избирательных прав» пунктом 51, по которому в случае нарушения кандидатом избирательного объединения, инициативной группой по проведению референдума закона соответствующая комиссия вправе вынести этим лицам предупреждение, которое доводится до сведения избирателей, участников референдума через СМИ либо иным способом258.

Естественно, это предупреждение должно иметь правовые последствия: после вынесения, скажем, двухкратного предупреждения кандидату - рассмотреть вопрос об отмене его регистрации, допустим, в соответствии с пп. 2 п. 6. ст. 95. Другое дело, что можно в эту статью ввести отдельное положение диспозиции правовой нормы, по которому дважды объявленное предупреждение является основанием для отмены регистрации кандидата. Однако проблема заключается действительно в том, что при правонарушении, допущенном после регистрации, избирательная комиссия не может принять самостоятельное, окончательное решение об отмене регистрации. В соответствии с п. 5 ст. 76 Закона «Об основных гарантиях избирательных прав граждан», она может только обратиться в суд с соответствующим заявлением, и по этому заявлению избирательной комиссии, зарегистрировавшей кандидата (список кандидатов), суд может отменить регистрацию при наличии оснований, указанных в п. 5 ст. 76.

Что касается обнародования информации о вынесении предупреждения (или иного другого решения), то здесь нельзя руководствоваться фактором публичности, исходя из принципа, что о лице, которое идет в публичную политику, необходимо знать все. Обнародование информации о принятых мерах к правонарушителю должно происходить в параметрах процессуального производства, и с учетом этого должны выстраиваться соответствующие нормы избирательного законодательства.

В действующем КоАП РФ закрепляется норма, делегирующая членам избирательной комиссии составление протокола об административном правонарушении. Так, в соответствии с ч. 5 ст. 28.3 КоАП протоколы об административных правонарушениях, предусмотренных ст.ст. 5.3-5.5, 5.8-5.10, 5.12, 5.15, 5.17-5.20, 5.47, 5.50, 5.51, 5.56, вправе составлять члены избирательной комиссии, комиссии референдума с правом решающего голоса, уполномоченными избирательными комиссиями, комиссиями референдума. Однако избирательные комиссии оказались не совсем готовыми к этому новшеству.

Как отмечалось в научной литературе259, во-первых, право составлять протоколы о правонарушении, в соответствии с ч. 5 ст. 28.3 КоАП РФ, делегировалось не всем членам избирательных комиссий с правом решающего голоса, а лишь «уполномоченным избирательными комиссиями». Во-вторых, не всем избирательным комиссиям, хотя правом таким обладают все комиссии по КоАП РФ, но в избирательном законодательстве законодатель указал такие полномочия только применительно к участковой комиссии (пп. «л» п. 5 ст. 27 - закона «Об основных гарантиях избирательных прав граждан»). В- третьих, именно участковые избирательные комиссии имеют непостоянный статус, создаются на короткий период и наименее укомплектованы профессиональными кадрами, а тем более специально подготовленными для оформления протокола, т.е. лицами, обладающими профессиональными знаниями и процессуальными навыками для совершения этого сугубо юридического действия.

Член комиссии, наделенный такими полномочиями, вправе вести расследование административного правонарушения, составлять юридически значимые документы, знать правила технического оформления протокола, определять момент обнаружения административного правонарушения, исчислять срок на составление протокола, формировать доказательную базу, разъяснять нарушителю его права и т.д. Естественно, вышестоящие избирательные комиссии, работающие к тому же на постоянной основе, располагают большими возможностями для привлечения соответствующих профессионально подготовленных лиц для работы в комиссиях и выполнения указанных полномочий и, конечно, в законе необходимо предусмотреть такую возможность и для комиссий других уровней260. Данное замечание исследователей было также учтено и поправки, внесенные в Закон «Об основных гарантиях избирательных прав» в 2005 году261, дезавуировали данную норму, введя п. 212 ст. 29, который распространил право составлять протоколы о правонарушении на всех членов избирательных комиссий.

Правда, трудно согласиться с мнением некоторых авторов, что при этом за участковыми комиссиями необходимо оставить только право формировать материалы о нарушениях, т.е. фиксировать факты нарушений и передавать их в правоохранительные органы, уполномоченные, в соответствии с КоАП РФ, составлять протоколы об административных правонарушениях262. На наш взгляд, право составлять протоколы об административных правонарушениях необходимо оставить за участковыми комиссиями и распространить на другие комиссии, что, собственно, уже узаконено соответствующими поправками. Надо учитывать тот факт, что данное право значительно усиливает авторитет комиссий, в первую очередь участковых, с этим надо считаться. Сумеют ли участковые комиссии реализовать это право - другой вопрос. За теми комиссиями, которые не смогут реализовать данное право, можно предусмотреть законодательно прописанную возможность обращения в компетентные органы. А вообще необходимо продумать вопрос о том, чтобы в избирательные участковые комиссии включать хотя бы одно лицо с юридическим образованием или сотрудника компетентных органов, имеющего процессуальные навыки данного сугубо юридического действия, включая составление протокола. Нельзя исключать и специального обучения, это хотя реализовать, в силу неукомплектованности комиссий, их «кадрового голода» и краткосрочности функционирования (особенно участковых), гораздо труднее.

При рассмотрении дел об административных правонарушениях мы сталкиваемся и с проблемой их правильной квалификации и установления адекватной ответственности. Но рассмотрение избирательных споров на практике в судах общей юрисдикции производится судьей по гражданским делам. В условиях недостаточности судейского корпуса держать в суде, например, судью, который бы досконально знал избирательное законодательство, тонкости его правоприменения и рассматривал бы только избирательные споры, конечно, нереально. А если учесть, что большое количество избирательных споров первоначально рассматривается мировыми судьями, которые вообще не имеют необходимой квалификации по избирательному законодательству, то проблема становится еще более острой.

В этом плане было бы более оправдано предложить передачу данных дел в районные суды. Но и там квалифицированное рассмотрение этих дел невозможно без соответствующей специализации. Создание административных судов на сегодняшний день является проблематичным, тем более не все исследователи видят в этом необходимость. Так, например, категорические возражения мы на- ходим в работах М.С. Матейковича, Ю.А. Дмитриева, В.Б. Исраеля- на263. Правда, имеются и другие интересные представления о проблеме как, например, предложение М.А. Митюкова о наделении конституционных и уставных судов субъектов федерации функциями избирательных судов264 или предложение Е.П. Ищенко и А.Е. Ищенко о специализации судов общей юрисдикции при рассмотрении дел о нарушениях избирательных прав граждан265. Однако эти предложения еще не находят соответствующей реализации.

В структуре юридической ответственности за нарушение избирательного законодательства и избирательных прав граждан уголовной ответственности отводится важное место, хотя это всего лишь четыре статьи в Уголовном Кодексе РФ. В первую очередь необходимо отметить, что сама категория «ответственность» является конституционной и текстуально закрепляется и в ст. 54 Конституции РФ, и в Уголовном кодексе РФ как уголовная ответственность (ст. 12, 4, 8, 90, прим. 4 ст. 285, прим. к ст. 291, 300 и др.).

Важную роль в реализации уголовной ответственности и ее конструировании в целом играют конституционные принципы, определяющие содержание и формы реализации уголовной ответственности, решения Конституционного суда, в том числе и его правовые позиции, а также судебная практика судов общей юрисдикции. Так, допустим, принимая Постановление от 25 апреля 2001 г. № 6-П по делу о проверке конституционности ст. 265 УК РФ в связи с жалобой гражданина А.А. Шевякова266, Конституционный суд отмечал право заявителя не свидетельствовать против самого себя (ч. 1 ст. 51 Конституции РФ), не быть обязанным доказывать свою невиновность и считаться невиновным до тех пор, пока его виновность не будет доказана в предусмотренном законом порядке (ст. 18 Конституции РФ). Доказательства, полученные принудительно, не могут быть положены в основу решений по уголовному делу (ч. 2 ст. 49, ч.

2 ст.50, ч. 1 ст. 51 Конституции РФ); исключается возможность осуждения лица за одно и то же деяние повторно (ч. 1 ст. 51 Конституции РФ) и др.

Естественно, уголовная ответственность за нарушение избирательных прав может рассматриваться только в ретроспективном плане. Уголовный закон не применяется в отношении правопос- лушных граждан, и граждане, соблюдающие законы, в данном случае избирательные, не несут уголовной (позитивной) ответственности. Под уголовной ответственностью следует понимать только ответственность лица за совершенное преступление, выражающуюся в принудительном воздействии на него со стороны государства в соответствии с уголовным законом267.

Ст. 1425 Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., помещенная в гл. 40, называлась «О нарушении правил, установленных для выборов и других собраний дворянских, городских и сельских, а также земских». Н.С. Таганцев, рассматривая лишение всех прав состояния, эволюционировавшее позднее в санкцию в виде поражения в правах, ее истоки выводил, с одной стороны, из ограничения прав личности - фикции юридической смерти преступника, встречающейся в римском, германском и древ- неславянском праве; с другой стороны из Воинского устава Петра Великого о шельмовании. Ошельмованный, как говорилось в указах того времени, почитался «яко же умре»268.

Объявление бесчестным влекло за собой, естественно, ограничение в правах, которыми пользовалось лицо в государстве, изменение его юридического положения. Поэтому рядом с наказанием в виде лишения чести выросло и наказание в вице лишения прав269. Впервые данная норм, была закреплена в России в 1845 г. в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных.

Среди мер наказания, связанных с нарушением установленного порядка выборов, в истории государства и права России мы встречаем и высшие меры наказания: смертную казнь (лишение жи- вота)270, заковывание в железо, каторга, ссылка на поселение (вечная, срочная, бессрочная), «мучение»271, а также отдача в исправительные арестанские отделения, заключение в исправительном доме, заключение в крепости, в тюрьме, наказание плетьми, арест, конфискация, денежный штраф, денежная пеня. Большее распространение и развитие в XIX и XX вв. получило наказание в виде исключения из дворянского сословия, исключения из дворянского собрания, лишения всех прав состояния, («лишение чинов», «отнятие всех чинов» в XVIII в. - события, связанные с выборами в Неженском полку), эволюционировавшего позднее в санкцию в виде поражения в правах. В советское время к ним добавились в качестве как самостоятельной, так и дополнительной меры лишение избирательных прав, исключение (невключение) в избирательный список, объявление врагом трудящихся, изгнание из пределов СССР и объявление вне закона, исправительно-трудовые работы, увольнение от должности, запрещение занятия должности, общественное порицание, предостережение, административная высылка и некоторые другие.

На сегодня вопросы уголовной ответственности довольно значительно разработаны как в общей теории права, так и в теории уголовного права. Однако и здесь наблюдается несоответствие позиций по важным проблемам, многие из которых, кстати, стали результатом развития самого уголовного права. Противоречие в подходах к проблемам уголовной ответственности выделяют три условные группы ученых. Первая непосредственно занимается проблемами уголовного права и дает характеристику уголовной ответственности как бы изнутри (ученые-криминалисты в широком смысле). Вторая группа - ученые, представители других отраслей права, в том числе и конституциалисты, которые обращаются к анализу норм уголовной ответственности как бы с внешней стороны, поскольку анализируют уголовную ответственность за нарушения «своих» отраслевых норм. Есть и третья группа ученых, которые занимаются теоретическими проблемами права, в том числе и юридической ответственностью, без ее отраслевой «привязки», и обращение к нормам различных отраслей происходит в порядке иллюстрации к доказательству.

Так, по вопросам функциональной характеристики уголовной ответственности, независимо от личных позиций и интересов представляемой школы и направлений, ученые, представляющие общую теорию права, в той или иной степени отмечают, что уголовная ответственность - явление многофункциональное. Она реализуется в позитивной и ретроспективной форме и выполняет наряду с другими видами юридической ответственности регулятивную, превентивную, карательную, восстановительную, воспитательную функции считая, что уголовное право не регулирует общественные отношения, а только охраняет их272. В свое время эту позицию четко определил О.Э. Лейст, отметив, что в отличие от других отраслей права уголовное не имеет в качестве объекта регулирования специфического вида общественных отношений, поскольку его нормы предназначены не регулировать общественные отношения, а охранять и защищать их273.

Фактически такой подход частично характерен и для Ю.И. Ляпунова, который при характеристике предмета уголовного права, акцентируя внимание на социально-негативные (вредные, отрицательные), лишенные ценности фактические общественные отношения, которые возникают в момент совершения преступления между лицом, его учинившим, и государством в лице его правоохранительных органов, выделяет основную функцию - охранительную. Автор отмечает, что нормы уголовного права регулируют поступки людей в предельно ограниченном объеме, и содержание охранной функции раскрывает через установление запретов под угрозой наказания совершать определенное действие или бездействие274.

Но фактически здесь речь идет не о регулятивной функции, а об охранительной, поскольку запреты, угрозы наказания - это средства, характеризующие не регулятивную функцию, а все ту же охранительную функцию. Регулирование допускается только в части негативных, конфликтных общественных отношений (предмет регулирования), а социально значимые, позитивные отношения охраняются нормами уголовного права (предмет охраны). При таких обстоятельствах вряд ли есть достаточные основания говорить, отмечает Ю.А. Ляпунов, что уголовное право полноценно и во всем объеме регулирует те же общественные отношения, которые и ох- раняет275.

Как представляется, в этом вопросе несколько отличной является позиция другого исследователя - Н.И. Ветрова, который все- таки частично допускает регулирование общественных отношений, находящихся под охраной норм уголовного права. Во-первых, исследователь текстуально выделяет регулятивную функцию в рамках регулятивно-охранительной группы функций. «Регулятивная функция означает, что уголовное законодательство регулирует возникающие в связи с совершением преступления правоотношения между совершившими его лицами и государством, т.е. между субъектами уголовного правоотношения»276. Во-вторых, давая традиционную характеристику охранительной функции, автор, тем не менее, отмечает, что именно эти отношения претерпевают воздействие уголовно-правовых норм и в результате этого регулятивного процесса приобретают юридическую форму охранительных уголовных правоотношений, т.е. охранительная функция права получает форму реального бытия в функции регулятивной. В-третьих, ученый значительно расширяет объем регулятивной составляющей в уголовном праве, конечно же, не противопоставляя ее охранительной составляющей, а видя во взаимодействии этих двух начал сложную взаимосвязь «В этом (при всей их относительной самостоятельности) проявляется диалектическая связь охраны и регулирования, а формула «уголовное право, регулируя, охраняет» весьма точно отражает суть процесса решения им задач, изложенных законодателем в ст. 2 УК РФ»277.

Отсюда видно, что ряд ученых-криминалистов старается расширить традиционные границы функциональной охранительной составляющей в направлении регулятивной, а также вместе с ретроспективной воспринимать и позитивную форму уголовной ответственности, во всяком случае, не отрицать ее «с порога», тем самым обогащая действительное социальное содержание уголовного права.

Как отмечал Д.А. Липинский, регулятивная функция уголовной ответственности упорядочивает поведение субъектов уголовной ответственности, посредством чего участвует в воздействии на общественные отношения278. Перечень таких основных отношений (родовых, «родовой объект регулятивной функции») дан в ст. 2 УК РФ. Среди них как основные рассматриваются отношения, связанные с охраной прав и свобод человека и гражданина, конституционным строем.

Это в полной мере относится и к избирательным правоотношениям как к разновидности конституционных. В 1989 г. известный специалист по проблемам конституционной ответственности Т.Д. Зражевская отмечала, что конституционные нормы устанавливают как бы социальную сущность запретов, их правовые пределы, а институт уголовной ответственности гарантирует их реализацию путем конкретизации составов преступлений279. Таким образом, в результате воздействия регулятивной функции уголовной ответственности поддерживается динамичное, упорядоченное состояние общественных отношений, в регулировании которых принимает участие уголовная ответственность280. Действующее уголовное законодательство закрепляет несколько составов преступлений за нарушение избирательных прав граждан и избирательного законодательства (ст. 141, 1411, 142, 1421), которые ниже будут нами рассмотрены.

При изучении темы № 8 необходимо:

Работать с законодательными актами: [1], [21], [29], [32], [36], [49].

Читать литературу:

Габричидзе Б.Н., Чернявский А.Г. Юридическая ответственность: Учебное пособие. - М.: Альфа-М, 2005.

Игнатенко В.В., Князев С.Д., Номоконов В.А. Юридическая ответственность субъектов избирательного процесса: Учеб. пособие. - Владивосток, 2003. Кондрашов А.А. Конституционно-правовая ответственность в Российской Федерации: Теория и практика. - М.: Юристъ, 2006.

Липинский Д.А. Проблемы юридической ответственности / Под ред. Р.Л. Хачатурова. - СПб.: Юридический центр Пресс, 2003.

Контрольный тест 1.

Когда впервые для регулирования выборного процесса в России были введены единые для всей страны нормативные акты, в которых закреплялась юридическая ответственность за нарушения производства выбора?

а. при выборах участников земских соборов;

б. при выборах депутатов Уложенной комиссии 1767 года;

в. при выборах органов земского самоуправления по реформе 1864 года;

г. при выборах депутатов Государственной Думы 1905 года;

д. при выборах на съезды советов РСФСР. 2.

Какая категория является наиболее широкой в сфере общественных отношений?

а. ответственность;

б. социальная ответственность;

в. позитивная ответственность;

г. юридическая ответственность;

д. политическая ответственность;

е. конституционная ответственность. 3.

К какой ответственности более относится понятие добровольного выполнения предписаний участниками правоотношений?

а. уголовной;

б. административной;

в. ретроспективной;

г. статутной;

д. политической;

е. дисциплинарной;

ж. перспективной;

з. конституционной;

4. Избирательная комиссия, в случае нарушения кандидатом закона, может вынести ему «предупреждение». К какому виду ответственности можно отнести эту санкцию?

а. административной;

239

б. дисциплинарной;

в. конституционной;

г. уголовной;

д. процессуальной;

е. публичной;

ж. политической. 5.

Какие из перечисленных мер наказания не применялись за нарушение порядка выборов?

а. смертная казнь; 6.

каторга;

в. ссылка;

г. отдача в арестантские отделения;

д. заключение в тюрьму;

е. наказание плетьми;

ж. денежная пеня;

з. понижение в должности;

и. денежный штраф; к. конфискация.

Контрольные вопросы 1.

Как соотносятся понятия социальной и юридической ответственности? 2.

Какие формы реализации имеет юридическая ответственность? 3.

Назовите характерные черты статутной ответственности. 4.

Дайте характеристику позитивной (перспективной) формы ответственности? 5.

Как соотносится позитивная ответственность с обязанностью? 6.

Дайте характеристику ретроспективной (негативной) формы ответственности. 7.

Как соотносятся юридическая ответственность и санкция? 8.

Когда впервые в нормативных актах появились отдельные составы преступления за нарушение выборных производств? 9.

Кто имеет право составлять протоколы об административном правонарушении в избирательном праве? 10.

Существует ли регулятивная функция в уголовной ответственности?

240 242