§ 3. Проблема вины юридического лица как субъекта гражданско-правовой ответственности

В настоящее время ученые-правоведы не подвергают сомнению тот факт, что будучи субъектом гражданского права, юридическое лицо облада­ет способностью самостоятельно нести гражданско-правовую ответствен­ность (ст.

Общепризнанно, что гражданско-правовая ответственность субъекта, в том числе юридического лица, наступает при наличии совокупности об­стоятельств (оснований, условий), именуемых составом гражданского пра­вонарушения. Если иное не установлено законом, одним из таких условий служит вина нарушителя^[467]. Однако вопрос о понятии и значении вины в со­ставе гражданского правонарушения остается дискуссионным^[468].

Полемика ведется вокруг трех главных проблем. Во-первых, является ли вина необходимым субъективным условием гражданско-правовой ответ­

ственности (принцип вины), или для ее возложения достаточно факта нару­шения обязательства либо причинения вреда (принцип причинения, озна­чающий установление безвиновной или объективной ответственности). Во- вторых, каким образом надлежит трактовать понятие вины в составе граж­данского правонарушения: учитывать только поведение нарушителя (пове­денческая концепция) или же принимать во внимание его психологию, от­ношение к содеянному (психологическая теория). В-третьих, какова природа вины юридического лица, правосубъектность которого реализуется посред­ством физических лиц, также могущих совершать виновные действия.

Как отмечает И. А.

В советский период вина рассматривалась как обязательный элемент состава гражданского правонарушения, однако от общего правила допуска­лись отступления, например, в отношении источника повышенной опасно­сти. Большинство российских цивилистов признали главенствующим прин­цип вины, хотя его трактовка не была однозначной. Существовали разные подходы: концепция виновного начала с исключениями (О. С. Иоффе^[470] и др.), концепция двух начал (Б. С. Антимонов^[471], К. К. Яичков^[472] и др.), теории риска (X. И. Шварц^[473], В. А. Ойгензихт^[474] и др.) и т.д.

Как в отношении граждан, так и в отношении юридических лиц совре­менное российское законодательство сохранило принцип виновной ответст­венности, отходя от него только в случаях, прямо предусмотренных законом. Заметим, что норма ст.

министратишіая и уголовная ответственность в соответствии с

законодательством.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно подчерки­вал значение вины как одного из оснований юридической ответственности в составе правонарушения. В постановлении Конституционного Суда РФ от 27 апреля 2001 г. № 7-П^[476] указано, что согласно ч. 2 ст. 54 Конституции РФ юридическая ответственность может наступать только за те деяния, которые признаются правонарушениями в соответствии законом, действующим на момент их совершения. Наличие состава правонарушения является необхо­димым основанием для всех видов юридической ответственности. Признаки состава правонарушения должны согласовываться с конституционными принципами демократического правового государства, включая требование справедливости. Исходя из общего понятия состава правонарушения, одним из оснований ответственности является вина, если в самом законе прямо и недвусмысленно не установлено иное. В частности, отсутствие вины при на­рушении таможенных правил есть одно из обстоятельств, исключающих производство по делу о данном нарушении, поскольку свидетельствует об отсутствии самого состава таможенного правонарушения.

нарушения таможенных правил, не выявляя иные связанные с ним обстоя­тельства, в том числе наличие или отсутствие вины соответствующих субъ­ектов, в какой бы форме она ни проявлялась, и как бы ни было распределено бремя ее доказывания.

Как отмечается в Определении Конституционного Суда РФ от 4 марта 1999 г. № 50-0, валютным правонарушением является предусмотренное за­коном противоправное виновное деяние, совершенное умышленно или по неосторожности. При наличии валютного правонарушения орган валютного контроля вправе принять решение о взыскании штрафа с юридического лица, которое может быть в установленном порядке обжаловано в вышестоящий орган валютного контроля и (или) в суд^[477]. Норма п. 1 ст. 14 Закона о валют­ном регулировании и валютном контроле^[478] также гласит, что лица, виновные в нарушении валютного законодательства, несут уголовную, административ­ную, гражданско-правовую и иную ответственность в соответствии с законо­дательством Российской Федерации.

В отличие от прежнего КоАП РСФСР 1984 г., действующий Кодекс РФ об административных правонарушениях, вступивший в силу с 1 июля 2002 года^[479], прямо указал, что административным правонарушением признается противоправное, виновное действие (бездействие) физического или юриди­ческого лица, за которое установлена административная ответственность (п. 1 ст. 2.1 КоАП РФ 2001 г,). Юридическое лицо признается виновным в со­вершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение

которых предусмотрена административная ответственность, но данным ли­цом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению (п.

Анализируя нормы действующего законодательства, можно выявить ряд правил, устанавливающих общие основания гражданской ответственности юридических лиц за нарушение обязательств и причинение вреда. В соответ­ствии с общей нормой ч. 1 п. 1 ст. 401 ГК РФ, юридическое лицо, не испол­нившее или ненадлежащим образом исполнившее обязательство, будет нести ответственность при наличии своей вины, кроме случаев, когда законом или договором предусмотрены иные основания ответственности. Вред, причи­ненный юридическим лицом личности или имуществу гражданина, а также имуществу другого юридического лица, должен быть возмещен в полном объеме причинителем вреда (п. 1 ст. 1064 ГК РФ). Вместе с тем закон прямо устанавливает презумпцию вины нарушителя, в том числе юридического ли­ца. Согласно п. 2 ст. 401 ГК РФ, отсутствие вины доказывается лицом, нару­шившим обязательство. Как отмечается в литературе, доказанное отсутствие вины может освободить нарушителя от ответственности только в случаях, предусмотренных законом или договором^[480]. По общему правилу, лицо, при­чинившее вред, освобождается от его возмещения, если докажет, что вред причинен не по его вине (п. 2 ст. 1064 ГК РФ). В соответствии с принципом генерального деликта, всякое причинение вреда личности либо имуществу признается противоправным, если иное не предусмотрено законом. Следова­тельно, презюмируется противоправность поведения, повлекшего причине­ние вреда^[481]. Таким образом, при отсутствии вины юридического лица в на­рушении обязательства или причинении вреда, закон допускает возможность его освобождения от гражданско-правовой ответственности, но бремя дока­

зывания своей невиновности возлагается на само юридическое лицо как субъекта ответственности.

Не исключены случаи наступления гражданской ответственности юри­дического лица без вины^{16 [482]. Норма п. 2 ст. 1064 ГК РФ прямо устанавливает, что законом может быть предусмотрено возмещение вреда при отсутствии вины причинителя вреда.}

Возможны случаи наступления гражданской ответственности юридиче­ского лица независимо от вины. Например, будучи владельцем источника повышенной опасности, юридическое лицо отвечает за вред, причиненный его деятельностью, независимо от наличия или отсутствия своей вины^[483]. Юридическое лицо может быть освобождено от ответственности, если до­кажет, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потер­певшего^. 1 ст. 1079 ГК РФ)^[484].

Как полагает О. А. Красавчиков, при отсутствии вины обязанность воз­местить причиненный вред является не ответственностью, а особой право­вой формой восстановления имущественного положения потерпевшего^[485].

Если иное не предусмотрено законом или договором, любая коммер­ческая организация, а также некоммерческая, занимающееся разрешенной предпринимательской деятельностью, не исполнившая или ненадлежащим образом исполнившая обязательство при осуществлении предприниматель-

ской деятельности, освобождается от ответственности лишь в случае, если докажет, что надлежащее исполнение оказалось невозможным вследствие непреодолимой силы, т. е. чрезвычайных и непреодолимых при данных ус­ловиях обстоятельств (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Такими обстоятельствами не счи­таются: нарушение обязанностей со стороны контрагентов должника, отсут­ствие на рынке нужных для исполнения товаров, отсутствие у должника необходимых денежных средств (п. 3 ст. 401 ГК РФ). Получается, что тяжесть коммерческого риска^[486] прямо возлагается на субъекта, осуществляющего предпринимательскую деятельность, будь то коммерческое или некоммерческое юридическое лицо. Следует отметить, что судебная практика не всегда однозначно толкует эти нормы. В частности, арбитражные суды необоснованно отказывает кредиторам во взыскании с государственных учреждений процентов за пользование чужими денежными средствами и штрафной неустойки со ссылкой на то, что по причине недостаточного финансирования отсутствует вина учреждения в несвоевременном исполнении денежного обязательства^[487].

В цивилистической доктрине понятие вины тоже является дискусси­онным. Находятся сторонники как психологической (М. М. Агарков, О. С. Иоффе, Г. К. Матвеев, Н. Д. Егоров и др.), так и поведенческой (Ю. Г. Басин, М. И. Брагинский, В. В. Витрянский, Б. И. Пугинский, Д. Н. Сафиуллин и др.) трактовки принципа вины. Длительное время в граждан­ском праве господствовало понимание вины как субъективного условия юридической ответственности, выражающее психическое отношение лица к совершаемому им противоправному действию или бездействию, а также к

вредным последствиям своего поведения^[488]. Субъективная вина любого на­рушителя, будь то физическое или юридическое лицо, подразделялась на умысел и неосторожность. Гирке прямо указывал, что вина юридического лица может быть выражена как в форме умышленной недобросовестности (dolus), так и в форме небрежности (culpa)^{[489] [490]}. Гражданское правонарушение признавалось умышленным, если нарушитель сознавал неправомерность своего поведения, предвидел его неблагоприятные последствия и желал или сознательно допускал их наступление. Неосторожным считалось правона­рушение, совершенное лицом, которое либо не предвидело, хотя могло или должно было предвидеть наступление неблагоприятных последствий своего

поведения, либо предвидело эти последствия, но легкомысленно рассчиты- 25

вало на их предотвращение .

Как пишет Е. Б. Осипов, в составе гражданского правонарушения вина является одним из элементов, необходимых для возложения гражданско- правовой ответственности, если иное не предусмотрено законодательными актами. Вина (в форме умысла или неосторожности) есть психическое от­ношение лица к своему противоправному поведению и к его результату, ос­нованное на возможности предвидения и предотвращения последствий этого поведения. Применительно к действиям юридического лица понятие вины должно восприниматься через призму того, что его правоспособность про­является через органы и конкретных физических лиц, которым надлежит действовать в соответствии со своими должностными обязанностями разум­но, добросовестно и справедливо. Кроме того, юридическое лицо, как опре­

деленная юридическая фикция, осуществляет свою деятельность посредст­вом действий рядовых работников. Виновное поведение таких работников юридического лица, осуществляемое при исполнении ими своих служебных функций, следует рассматривать как вину самого юридического лица^[491].

Однако многие правоведы доказывали непригодность психологической концепции для существа гражданско-правовой ответственности, а также для понимания ответственности юридического лица, отстаивая поведенческую трактовку вины^[492].

По мнению Ю. Г. Басина, понятие вины как психического отношения нарушителя к содеянному, с разделением ее на умысел и неосторожность, было весьма некритически заимствовано, привнесено из сферы уголовного права в гражданское право, субъектами которого являются не только физи­ческие лица, но также юридические лица. Причем гражданское право регла­ментирует не столько деликтные, сколько договорные отношения, устанав­ливая в основном не запреты, а обязанности, нарушители которых ссылают­ся на объективные обстоятельства, игнорируя свое отношение к факту пра­вонарушения^[493].

Б. И. Пугинский и Д. Н. Сафиуллин указывают, что под виной субъекта имущественных отношений следует понимать существование двух обстоя­тельств, дающих основания для возложения ответственности. Во-первых, наличие у должника реальных возможностей для надлежащего исполнения. Во-вторых, непринятие им всех необходимых мер к недопущению наруше­ния, предотвращению вреда^[494].

Примирить психологическую и поведенческую концепции вины пытал­ся О. С. Иоффе, предложив «объективно-субъективный» критерий вины, ос­нованный на учете характера деятельности, конкретной обстановки и лич­ных качеств субъекта. Лицо следует привлекать к гражданской ответствен­ности только при наличии его вины, которая может быть выражена в форме умысла, неосторожности и грубой неосторожности. Однако вина является лишь основанием, но не мерой ответственности, Размер ответственности за­висит от величины убытков, вины кредитора и ряда иных обстоятельств^[495].

Б. И. Пугинский предлагает применять по отношению к юридическим лицам, как особым субъектам гражданского права, поведенческую концеп­цию понятия вины, хотя в качестве общего правила считает целесообразным использовать психологическую теорию^[496]. С такой позицией трудно согла­ситься, поскольку установление прямо противоположных критериев для оп­ределения вины разных субъектов гражданских правоотношений, противо­речило бы принципу равенства участников этих отношений, закрепленному нормой п. 1 ст. 1 ГК РФ.

М. И. Брагинский и В. В. Витрянский справедливо отмечают, что для оценки вины субъекта его индивидуальные качества, тем более «психиче­ские переживания» по поводу допущенного нарушения не имеют никакого правового значения. Сейчас для определения вины используется абстрактная модель ожидаемого поведения в конкретной ситуации разумного и добросо­вестного участника имущественного оборота^[497].

В Постановлении Конституционного Суда РФ от 27 апреля 2001 г. № 7-П^[498] сказано, что регулирование, касающееся содержания и бремени до­

казывания вины субъектов отношений, связанных с международным об­меном товарами, работами, услугами, информацией, результатами интел­лектуальной деятельности, содержится в ряде международно-правовых ак­тов, признанных Российской Федерацией и являющихся составной частью ее правовой системы (ч. 4 ст. 15 Конституции РФ). В частности, согласно п. 1 ст. 79 Конвенции ООН от 11 апреля 1980 года «О договорах междуна­родной купли - продажи товаров» сторона не несет ответственности за не­исполнение любого из своих обязательств, если докажет, что оно было вы­звано препятствием вне ее контроля и что от нее нельзя было разумно ожидать принятия этого препятствия в расчет при заключении договора либо избежания или преодоления этого препятствия или его последствий. Как поясняет А. С. Комаров, сторона, не исполнившая договорное обяза­тельство, может быть освобождена от ответственности, если докажет, что от нее нельзя было разумно ожидать учета препятствия при заключении договора, а также, что она не смогла ни избежать этого препятствия или его последствий, ни преодолеть их. Иными словами, сторона должна предпринять все возможное для исполнения возложенного на нее обяза­тельства, например, путем замены предусмотренного договором исполне­ния, и не может пассивно ждать наступления события, которое послужит оправданием неисполнения обязательства^[499],

Действующее российское законодательство не воплотило последова­тельно психологическую или поведенческую трактовку вины, допуская во многих случаях разное ее толкование. Как гласит норма ч. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ, лицо признается невиновным, если при той степени заботливости и ос­мотрительности, какая от него требовалась по характеру обязательства и ус­

ловиям оборота, оно приняло все меры для надлежащего исполнения обяза­тельства. В случае возникновения спора нарушитель, даже если им является юридическое лицо, может доказать отсутствие своей вины, ссылаясь на объ­ективные обстоятельства (п. 2 ст. 401 ГК РФ). Данное определение, осно­ванное на поведенческой концепции вины, строго говоря, не свободно от некоторого психологизма, поскольку оценка степени «заботливости» и «ос­мотрительности» весьма субъективна. Кроме того, спорна формулировка ч. 2 п. 1 ст. 401 ГК РФ, ибо фактически определяет не понятие вины, а перечис­ляет обстоятельства, при наличии которых субъект признается невиновным.

Сходное определение невиновности субъекта в случае причинения вреда сформулировано С. М. Корнеевым, который пишет, что лицо призна­ется невиновным в причинении вреда, если при той степени заботливости и осмотрительности, которая от него требовалась с учетом характера обста­новки, в которой оно находилось или осуществляло свою деятельность, оно приняло все меры для предотвращения причинения вреда^{34 [500].}

Представляется удачным определение вины, предложенное Е. А. Суха­новым, по мнению которого «виной в гражданском праве следует призна­вать непринятие правонарушителем всех возможных мер по предотвраще­нию неблагоприятных последствий своего поведения, необходимых при той степени заботливости и осмотрительности, которая требовалась от него по характеру лежащих на нем обязанностей и конкретным условиям оборота»^[501].

Между тем гражданское законодательство изобилует терминами «умы­сел», «неосторожность», «грубая неосторожность», допускающими неодно­значное толкование (ст. 538, 547, 693, 697, 777, 901, 1083 и др. ГК РФ). Дей­ствительно, в некоторых ситуациях важно определить не просто вину субъ­

екта гражданско-правовой ответственности, но и разграничить его неосто­рожность и умысел, состоящий в намеренном неисполнении (ненадлежащем исполнении) своих обязанностей либо причинении вреда. Кроме того, ино­гда возникает необходимость различать неосторожность и прямой умысел не только нарушителя, но также кредитора, потерпевшего и других участни­ков правоотношений (ст. 404, 406, 1083 и др. ГК РФ).

С этой точки зрения представляется обоснованной концепция вины, разработанная М. И. Брагинским и В. В. Витрянским. По мнению ученых, в гражданском праве современной России содержатся три формы вины: 1) умысел, 2) неосторожность, 3) грубая неосторожность. Умышленная вина заключается в намеренных действиях либо бездействии должника с целью неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательства, причинения вреда. В действиях субъекта присутствует неосторожность, если он не про­являет ту степень заботливости и осмотрительности, какая требовалась по характеру обязательства и условиям оборота, при сложившихся обстоятель­ствах, и в результате с его стороны не были приняты все надлежащие меры для исполнения обязательства либо предотвращения причинения вреда. В качестве грубой неосторожности квалифицируются действия лица, которое не проявило даже минимальной степени заботливости и осмотрительности, какую можно ожидать от любого субъекта в данной ситуации. Отличить ви­ну в форме грубой неосторожности от умышленной вины практически не­возможно, поэтому законодатель не разграничивает эти понятия^[502].

Думается, что установление в качестве обязательного элемента состава гражданского правонарушения принципа вины, в том числе в форме умысла и неосторожности в их поведенческой трактовке, могут использоваться в любых ситуациях и пригодны для всех участников гражданских отношений,

³⁶ См.: Суханов Е. А, Гражданско-правовая ответственность // Гражданское право. Учебник / Отв. ред. Е. А. Суханов. Т. 1. 1998. С. 449.

в том числе для юридических лиц и публично-правовых образований. При таком подходе к ним вполне применимы понятия: «вина кредитора (потер­певшего)», «умысел (неосторожность) потерпевшего» и др., влияющие на возникновение и размер ответственности должника (ст. 404, 1083 ГК РФ).

Например, как справедливо указывает О. С. Иоффе, вина потерпевшего может состоять в том, что он совершает действия, которые приводят к воз­никновению ущерба в его собственной экономической сфере^{37 [503].}

Объективное понимание вины и отдельных ее форм соответствует ос­новополагающим принципам гражданско-правового регулирования: равен­ства участников отношений, презумпции их добросовестности, разумности и солидарности интересов.

Специфика юридического лица как искусственного субъекта права со­стоит в том, что от его имени в гражданских правоотношениях выступают конкретные физические лица. Поэтому многие правоведы полагают, что вина юридического лица всегда есть вина людей и не может быть ничем иным^[504], и пытаются раскрыть понятие вины юридического лица с позиций обнаружения его «людского субстрата», будь то руководитель, администра­ция, отдельные должностные лица или рядовые работники, трудовой кол­лектив в целом. По мнению исследователей, вина юридического лица как субъекта гражданской ответственности может проявляться в форме: 1) ви­ны его органов (п. 1 ст. 53 ГК РФ); вины его участников (п. 2 ст. 53 ГК РФ); вины его работников или должностных лиц, не являющихся органами юри­дического лица и выполняющих свои трудовые функции.

Связывая волю юридического лица с волей его органа, М. М. Агарков пишет, что юридическое лицо отвечает за действия тех лиц, которые явля­ются его органами^[505] либо представителями^[506].

С точки зрения Г. К. Матвеева, вина юридического лица есть совокуп­ность индивидуальных провинностей его органов и участников (членов). Юридическое лицо может быть признано невиновным только в случае, если докажет невиновность своего органа и своих участников (членов), т.е. толь­ко тогда, когда будет установлено, что противоправное действие или бездей­ствие юридического лица и последовавший за этим ущерб явились результа­том таких обстоятельств, которые ни орган, ни участники (члены) юридиче-

42

ского лица предотвратить не могли .

Данная позиция есть отражение известной теории, согласно которой носителями правосубъектности юридического лица являются его руководя­щие органы, администрация, директор и пр. Такое понимание сущности юридического лица неоднократно критиковалось многими правоведами. Нельзя признать ее правильной и в современных условиях. Заметим, что су­дебная (арбитражная) практика никогда не трактовала отсутствие вины ру­ководящих органов в качестве основания для освобождения юридического лица от договорной или внедоговорной гражданско-правовой ответственно­сти. В настоящее время иллюстрацией принципиальных различий в подходе к определению вины физического и юридического лица является норма ст. 205 ГК РФ, согласно которой в случае признания судом уважительной при­чины пропуска срока исковой давности по обстоятельствам, связанным с личностью истца (болезнь, беспомощное состояние, неграмотность), нару­шенное право гражданина, в том числе индивидуального предпринимателя, подлежит защите. Между тем сроки исковой давности, пропущенные юри­

дическими лицами, не восстанавливаются, даже в тех случаях, когда их ру­ководители ссылаются на уважительные причины пропуска сроков (дли­тельная болёзнь или командировка руководителя, безграмотность юридиче­ской службы и пр.).

Представляется правильным мнение О. Гирке, Н. С. Суворова, Е. А. Су­ханова и ряда других ученых, которые полагают, что действия органов юри­дического лица следует рассматривать как его собственные действия (ст. 53 ГК РФ), а потому юридическое лицо должно нести ответственность за эти действия, как за собственную вину^{[507] [508]. На том же основании юридическое ли­цо отвечает за действия своих участников, совершенные от его имени (п. 2 ст. 53 ГК РФ).}

С точки зрения других ученых, вина юридического лица есть, по сути, вина отдельных его работников или даже в целом трудового коллектива. Та­кой подход к пониманию вины юридического лица является отражением теории, рассматривающей юридическое лицо как определенным образом ор­ганизованный коллектив.

Как полагает В. Т. Смирнов, правонарушения совершаются лишь от­дельными членами коллектива. Поэтому вину юридического лица составляет вина отдельного работника, допустившего упущение при исполнении своих трудовых (служебных) обязанностей^[509].

О. С. Иоффе прямо пишет, что вина юридического лица есть вина кол­лектива. Действия участников коллектива, совершенные в связи с выполне­нием ими трудовых функций, являются действиями самого юридического

лица. Следовательно, юридическое лицо всегда отвечает за действия своих работников как за свои собственные действия^[510].

По утверждению Ф. Л. Рабиновича, вина юридического лица есть пси­хическое отношение его работников, формирующих его волю, к совершае­мым ими противоправным поступкам и их вредным последствиям. Факт на­личия вины конкретного работника или должностного лица является одним из обстоятельств, свидетельствующих о вине юридического лица^[511].

Аналогичное мнение высказывают Н. С. Малеин^[512], Г. П. Савичев^[513] и др.

Конечно, ст. 402 ГК РФ предусматривает, что действия работника должника по исполнению его обязательства считаются действиями должни­ка. Должник отвечает за эти действия, если они повлекли неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства. Закон также возлагает на юриди­ческое лицо внедоговорную ответственность за действия его работников. Согласно п. 1 ст. 106S ГК РФ, юридическое лицо возмещает вред, причинен­ный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей. Сходная норма содержалась в ст. 445 ГК РСФСР 1964 г.

Как замечает А. М. Эрделевский, именно эти нормы позволяют приме­нять категорию вины юридического лица в случае неисполнения или ненад­лежащего исполнения им своих обязательств, а также в случае причинения вреда его работником в процессе осуществления своих трудовых обязанно­стей. В этом случае виной юридического лица будет считаться совокупная вина его структурно-организованных работников^[514].

Однако думается, что установленная законом ответственность юридиче­ского лица за действия своих работников имеет иную природу, нежели тож­

дество вины самого юридического лица и вины отдельных его работников или «трудового коллектива».

Представляется правильной позиция Б. Б. Черепахина, который обосно­ванно критикует теории, отождествляющие юридическое лицо с его трудо­вым коллективом, администрацией, директором и т.п. Как подчеркивает Б. Б. Черепахин, ни орган, ни трудовой коллектив не являются собственно юридическим лицом, которое существует независимо от частичной и даже полной смены его людского субстрата. Воля юридического лица есть имен­но его воля, и вина юридического лица есть его вина как субъекта права. Подлинным и действительным участником гражданских правоотношений является само юридическое лицо^[515].

Можно согласиться с мнением А. М. Эрделевского, что юридическое лицо есть искусственная правовая конструкция, не имеющая телесной обо­лочки, не обладающая сознанием и психикой. Все, что совершается юриди­ческим лицом в качестве участника гражданского оборота (сделки, исполне­ние обязательств, неправомерные действия), есть результат действий физи­ческих лиц, являющихся органами или работниками юридического лица. Однако волевые и виновные действия физических лиц могут лишь считаться, но не являться действиями самого юридического лица, и только в случаях, когда соответствующая норма права предписывает считать их таковыми^[516].

Думается, что теория коллектива не может служить для объяснения природы вины юридического лица в составе допущенного им гражданского правонарушения. Тот факт, что юридическое лицо, как искусственный субъ­ект права, действует посредством физических лиц, в том числе являющихся его органами (ст. 53 ГК РФ) или работниками, не изменяет самостоятельно-

го характера его воли, поведения и ответственности за свои действия в гра­жданских правоотношениях.

Следует признать обоснованным мнение И. А. Покровского, Е. А. Су­ханова и других ученых, полагающих, что юридическое лицо должно отве­чать за действия своих наемных работников, совершенные ими в пределах своих трудовых (служебных) обязанностей, как за свои собственные, на том основании, что такие действия совершаются во исполнение воли этого юри­дического лица, указаний его органов^[517].

Особое внимание надлежит обратить на позицию Конституционного Суда Российской Федерации, трактующего вину юридического лица за со­вершение административного правонарушения. Как отмечается в определе­нии Конституционного Суда РФ от 14 декабря 2000 г. № 244-О^[518], при нало­жении штрафов, предусмотренных ч. 1 ст. 7 Закона РФ «О применении кон­трольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населе­нием»^[519], подлежит доказыванию как сам факт совершения правонарушения, так и степень вины правонарушителя. Ответственность предприятия насту­пает при наличии его вины, в том числе, если им не обеспечено выполнение правил применения контрольно-кассовых машин соответствующими физи­ческими лицами (конкретными работниками), действующими от имени предприятия при расчете с покупателями на основании гражданского зако­нодательства. Кроме того, возложение административной ответственности на предприятие не исключает, как это следует из статьи 146.5 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, привлечение к админист­

ративной ответственности и работников предприятия, осуществляющих реа­лизацию товаров населению без применения контрольно-кассовых машин.

Таким образом, нельзя безоговорочно согласиться с утверждением Гирке, Н. С. Суворова и других исследователей, которые считают, что ответ­ственность физического или юридического лица за вред, причиненный его работниками, есть фактически ответственность за чужую вину^[520].

Достаточно последовательную позицию в определении вины юридиче­ского лица отстаивали И, Н. Петров^[521], Р. О. Халфина^[522] и некоторые другие ученые, которые полагали, что вина юридического лица, допустившего пра­вонарушение, состоит в ненадлежащей организации его деятельности, в на­рушении работы его внутренних механизмов: организационных, технологических, кадровых и пр.

Развивая эту мысль, В. А. Плотников замечает, что вина юридического лица есть самостоятельная юридическая категория, которая порождается конкретным интеллектуальным и волевым процессом, но проявляется и вы­является в отрыве от своего физического носителя. Иногда вина юридиче­ского лица совпадает с виной физических лиц, выступающих от его имени; в других ситуациях физическое лицо, являющееся конкретным нарушите­лем, не может быть выявлено или отсутствует. В гражданских правоотноше­ниях следует принципиально разграничивать вину физического лица и вину юридического лица, которую можно назвать «юридической» или «юридико- технической виной»^[523]. Можно согласиться с выводом В, А. Плотникова, что вина юридического лица имеет специфику по сравнению с виной юридиче­ского лица. Однако указанные автором отличительные признаки, свойствен­ные «юридической вине», представляются небесспорными и не свободными

от противоречий. С одной стороны, автор провозглашает, что юридическая вина не знает форм в виде умысла и неосторожности, но при этом утвержда­ет, что вина «обнаруживается в небрежности, недобросовестности, повлек­ших упущения в работе юридического лица», т.е. оперирует субъективными категориями. С другой стороны, по мысли автора, свидетельством сущест­вования юридической вины является не просто факт нарушения обязатель­ства или совершения деликта, а наступление неблагоприятных имуществен­ных последствий. Здесь смешиваются не только субъективный и объектив­ный подходы к понятию вины, но также понятия «факт правонарушения» и «наличие убытков», имеющие разное содержание. Утверждение В. А. Плот­никова, что носителем юридической вины может быть только юридическое лицо, и что вина эта проявляется лишь в случаях, когда из закона и существа обязательства не вытекает необходимость установления вины конкретного гражданина^[524], необоснованно сужает сферу возможного применения катего­рии «юридическая вина», а потому вряд ли когда-нибудь воплотится в зако­не или будет применяться на практике. Более того, п. 2 ст. 1070 ГК РФ пря­мо устанавливает принцип зависимости юридической ответственности от вины конкретного физического лица: «Вред, причиненный при осуществле­нии правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приго­вором суда, вступившим в законную силу».

Как справедливо указывает С. Н. Братусь, обоснование ответственности юридического лица виной его органов в подборе кадров, а также недоста­точной организации и руководстве их деятельностью, вступает в неустрани­мое противоречие между теоретическим обоснованием ответственности, что нет вины юридического лица, а есть вина его органов, и практическими вы­водом, что ответственность несет само юридическое лицо как субъект права.

По мнению ученого, главный недостаток данной концепции состоит в недо­оценке процесса образования коллективной воли, в отрицании ее реально­сти. Ответственность юридического лица нельзя подменять персональной ответственностью его работников или руководителей. Однако в тех случаях, когда могут быть обнаружены конкретные работники или должностные ли­ца, виновные в неисполнении либо ненадлежащем исполнении своих обя­занностей, они могут быть наказаны в соответствии с нормами трудового, административного или уголовного права^[525].

Получается, что наиболее пригодной по отношению к юридическим лицам является выработанная российской цивилистической наукой поведен­ческая концепция вины, которая может использоваться для определения ви­ны юридического лица в административных и ряде других правоотношений. Следует отметить, что в действующем административном законодательстве РФ присутствует как субъективное (психологическое), так и объективное (поведенческое) понимание вины нарушителя, в том числе юридического лица. Любопытно, что наступление административной ответственности, по общему правилу, предполагающее учет именно сознательной, волевой сто­роны поведения нарушителя^[526], в действующем Кодексе РФ об администра­тивных правонарушениях имеет своим основанием объективированное по­нимание вины юридического лица. Как гласит п. 2 ст. 2.1 КоАП РФ, юриди­ческое лицо признается виновным в совершении административного право­нарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для со­блюдения правил и норм, за нарушение которых предусмотрена админист­ративная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению. Административные наказания, которые

могут применяться к юридическому лицу, носят исключительно имущест­венный характер (пп. 1-4 п. 1, п. 2 ст. 3.2 кодекса об административных пра­вонарушениях). Более того, в случае реорганизации юридического лица - нарушителя, к административной ответственности привлекается не субъект правонарушения, а его правопреемник, к которому согласно разделительно­му балансу и/или передаточному акту перешли права и обязанности по за­ключенным сделкам или имуществу, в связи с которым было совершено ад­министративное правонарушение. Причем новый субъект права, созданный в процессе реорганизации может даже не знать о факте совершения своим правопредшественником административного правонарушения (п. 3-7 ст. 2.10 Кодекса об административных правонарушениях).

Рассматривая основания административной ответственности юридиче­ского лица в свете принципов и норм международного права, Конституцион­ный Суд РФ в Постановлении от 21 апреля 2001 г. № 7-П указал, что органи­зации, а также лица, занимающиеся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица, могут быть признаны невиновными, если докажут, что совершение таможенного правонарушения было вызвано чрез­вычайными, объективно непредотвратимыми обстоятельствами и другими непредвиденными, непреодолимыми для данных субъектов таможенных от­ношений препятствиями, находящимися вне их контроля, при том, что они действовали с той степенью заботливости и осмотрительности, какая требо­валась в целях надлежащего исполнения таможенных обязанностей, и что с их стороны к этому были приняты все меры (п. 1.1). Таким образом, как за­мечает Д. И. Черкаев, Конституционный Суд РФ определил вину юридиче­ского лица при нарушении таможенных правил в объективном аспекте, без использования конструкции вины представителей данной организации^[527].

Между тем при назначении наказания за налоговые правонарушения учитывается субъективная форма вины нарушителя. Как установлено Нало­говым кодексом РФ, виновным в совершении налогового правонарушения признается лицо, совершившее противоправное деяние умышленно или по неосторожности (п. 1 ст. 110 ПК РФ). Налоговое правонарушение признает­ся совершенным умышленно, если совершившее его лицо осознавало проти­воправный характер своих действий (бездействия), желало либо сознательно допускало наступление вредных последствий таких действий или бездейст­вия (п. 2 ст. 110 НК РФ). Налоговое правонарушение признается совершен­ным по неосторожности, если лицо, его совершившее, не осознавало противоправного характера своих действий (бездействия) либо вредный характер последствий, возникших вследствие этих действий (бездействия), хотя должно было и могло это осознавать (п. 3 ст. 110 НК РФ). Вина организации в совершении налогового правонарушения определяется в зависимости от вины ее должностных лиц либо представителей, действия (бездействие) которых обусловили совершение данного налогового правонарушения (п. 4 ст. 110 НК РФ).

Действующее российское законодательство не предусматривает уго­ловной ответственности юридических лиц, хотя в проектах Уголовного ко­декса 1994 г. и 1995 г. данный институт присутствовал^[528].

Однако в уголовном праве Англии, Шотландии, Ирландии, Франции и Нидерландов уголовная ответственность юридических лиц предусмотрена, причем ее наступление может быть связано с действием (бездействием) фи­зических лиц. Как отмечает С. Гугкаев, уголовная ответственность юридиче­ского лица возможна, во-первых, за действия любых лиц, выступающих от имени и в пользу данного юридического лица; во-вторых, за действия (без­

действие) органов или законных представителей юридического лица; в- третьих, за действия аффилированных лиц (директора, учредителя и др.).

Согласно УК Франции 1992 г, юридическое лицо несет уголовную от­ветственность за некоторые деяния в экономической и финансовой сферах. Несчастный случай на производстве может квалифицироваться как преступ­ная халатность и повлечь за собой уголовную ответственность руководителя (условное тюремное заключение, штраф) при наличии его вины, а также от­ветственность юридического лица, причем одновременно гражданскую (возмещение вреда и т.п.) и уголовную (штраф). За ряд налоговых правона­рушений (подложную отчетность, мошенничество и пр.) уголовную ответст­венность тоже несут как виновные физические лица, так и сама компания, которая может быть принудительно ликвидирована в судебном порядке.

В Англии компании несут уголовную ответственность за преступления против общественного благосостояния, например, за незаконную продажу спиртных напитков и т.п. Правовая доктрина мотивирует установление та­кой ответственности отождествлением действий уполномоченных лиц, вы­ступающих от имени и в интересах компании, с действиями самой компа­нии. Получается, что уголовная ответственность юридического лица имеет своим основанием ответственность конкретных физических лиц^[529].

Думается, что в России введение уголовной ответственности юридиче­ских лиц нецелесообразно. Можно согласиться с мнением Н. С. Суворова, что юридическому лицу нельзя вменять совершение уголовно наказуемого деяния, поскольку наказанию должны подвергаться только виновные, тогда как от наложения наказания на юридическое лицо могут претерпеть и не­винные, не участвовавшие в преступном решении или подавшие голос про­тив такого решения. Более того, если даже все члены общего собрания еди­

ногласно проголосуют за принятие незаконного решения, то оно не будет иметь юридической силы. Администратор, который приведет его в исполне­ние, будет лично отвечать за совершенное им преступление, ибо он виновен, а члены общего собрания могут быть привлечены к ответственности по пра­вилам о соучастии^[530].

Как замечает Д. И. Азаревич, искусственно созданная дееспособность юридических лиц не может распространяться на совершение преступлений. Поэтому все, что называют преступлением юридического лица, всегда будет преступлением только отдельных его членов или представителей, т.е. физи­ческих лиц^[531].

Подводя итог сказанному, надлежит сделать вывод, что вина юридиче­ского лица как субъекта самостоятельной гражданско-правовой ответ­ственности есть его собственная вина, а не вина его органов, учредите­лей (участников), работников или иных лиц. Гражданские права и обя­занности принадлежат юридическому лицу, обладающему правоспособно­стью и дееспособностью, содержание которой не совпадает и не сводится к правосубъектности физических лиц, составляющих его органы, равно как являющихся его работниками или представителями. Будучи полноправным субъектом гражданского права, юридическое лицо самостоятельно несет от­ветственность за свою вину, т.е. за собственное поведение, нарушающее права и законные интересы других участников правоотношений.