O ПРАВАХЪ И ПРЕИМУЩЕСТВАХЪ ВЕРХОВНОЙ BЛАСТИ ВЪ MOСКОВСКОМЪ ГОСУДАРСТВѢ.

Начала ненодчиняямости законодательнымъ опредѣленіямъ и безотвѣтственности Верховной властн.—Права Верховной властв на обладаніе особыми дворцовыми имуществами, для удовлетворенія потребностей двора и двор- цовагоуоравленія.—Начало неприкосновенности личности и жилища представителя Верховной государственной власти.—Внѣшніе аттрибуты Верховной власти Московскихъ государей.—Царственныя регаліи.-Государ- ствееяый титулъ и его историческое развитіе.—Почетные предикаты, при- своиваемые Московсквмъгосударямъ.—Государственныйгербъ и его всто- рнческое развитіе.—Исторія Московской государственной нечати.

Разсмотрѣвъ вопросы о сущности верховвой государственной власти въ Московскомъ государствѣ, о преемствѣ Московскаго престола и о порядкѣ вступленія на престолъ государей—переходимъ къ вопросу о правахъ и преимуществахъ присвоиваемыхъ Верховной государственной власти въ лицѣ единственнаго представителя ея—Московскаго государя.

Московскій государь, прежде всего, п e п о д л е ж а л ъ д ѣ й с т в і ю н и о б щ и X ъ, н и с п e ц i а л ь н ы x ъ з a- в о н о в ъ, дѣйствующихъ на протяженіи территоріи Московскаго государства; личвая воля его стояла выше всякихъ

йеловѣческихѣ иаконовъ. Отсюда вытекаетъ й друґое нача- ло—п о л е а я б е з о т в Ѣ т с т в е н е о с т ь его; Московскій государь никому не обязанъ давать отчета въ дѣйствіяхъ и распоряженіяхъ свояхъ. Оба указанныя нами начала естественнымъ образомъ вытекаютъ изъ понятія о полной самодержавной неограниченности государя и изъ представленія о Божественномъ происхожденіи власти его. Московскіе люди твердо вѣрили тому, что всѣ дѣянія государя направляются Божественною Волею, твердо вѣрили что *сердце царево въ руцѣ Божіей“—и въ силу этого считали святотатствомъ всякаго рода протестъ даже противъ несправедливыхъ дѣйствій его(1).

Затѣмъ Московскомугосударю присвоивалось право н а о б л а д a н i e и з в ѣ с т н а г о p о д а и м у щ e- c т в а м и для содержанія себя, своего семейства и царскаго двора. Эти имущества носили названіе двортвыхъ и состояли въ вѣданіи придворнаго приказа Большаго Дворца. Кромѣ того, для удовлетворенія потребностей царскаго двора, къ приказу Большаго Дворца приписано было значительное количество городовъ (въ концѣ ХУІ вѣка число ихъ доходило до 36, въ царствованіе-же Алексѣя Михаиловича болѣе 40(*)); всѣ доходы съэтихъ городовъ (подати, питейные и таможенные сборы, сборы съ мельницъ и рыбныхъ • ловлей, доходы съ оброчныхъ статей) всецѣло поступали на покрытіе дворцовыхъ расходовъ. Для той-жё цѣли къ вѣдомству приказа Большаго Дворца были приписаны восемь слободъ города Москвы, населенныхъ ремесленниками которые, кромѣ уплаты общихъ податей, обязываны были повинностью безвозмездно производить всякаго рода работы и подѣлки въ вѣданіи государева дворца. Приказъ Большаго Дворца пользовался и нѣкоторыми другими, менѣе значи-

(') Ключевскій B: «Сказанія иностранцевъ о Московскомъ госу- даретвѣ»,.М. 1866 r.. стр. 66.

(*) Котошихина:«О Россія въ царствоЬаніе царя Алексѣя Мн-

хавловіча». глава V*II. отатья 4. Кар; «Исторія госуд. Рос.», т; X, стр. 226.

їелЬеьтми статьями дохода: такъ сюда постуйалъ сборѣ о^ѣ приложенія печатей къ грамотамъ, посылавшимся, по чело> битью частныхъ лицъ, въ города, волости и села подвѣдомственные царскому Дворцу и сборъ отъ отдачи на откупъ на рѣкахъ Москвѣ иЯузѣ колки льда, платомойенъ и рѣч- ваго весенняго перевоза. Въ эпоху Алексѣя Михаиловича указанные источника доходовъ приносили ежегодную сумму да 125,000 рублей(1).

Сячный отрядъ тѣлохранителей, яолучибшихъ прозваніе опричниковъ. Bce остальное—земское—отстранилъ Іоаннъ отъ непосредственнаго вѣданія своего, поручивъ управленію земскихъ бояръ, т. e. бояръ не вошедшихъ въ опричниву. Отдѣленіе оцричнины отъ земщины не помѣшало однако-же дарю потребовать себѣ изъ земской казны сто тысячь рублей (почти полмилліона по нашему курсу), въ возмѣщеніе издержекъ понесенныхъ имъ по путешествію изъ Москвы въ Александровскую слободу(1).

Наконецъ священная особа Московскаго государя пользуется полною неприкосновенностью иправомъ на высочайшую степень уваженія и почета.

Уложеніе грозитъ смертною казнью за всякое злоумышленіе противъ особы государя, а тѣмъ болѣе за составленіе какого-бы то ни было заговора или свопа противъ него. Опредѣленіямъ наказаній за преступленія направленныя противъ особы государя посвящена вся вторая глава этого памятника: ,0 государевой чести, и кавъ его государское здоровье оберегать®. Полною неприкосновенностью и значеніемъ священнаго мѣста пользуется далѣе и жилище государя: всякое убійство, драка, воровство и даже словесное оскорбленіе, нанесенное вому-бы то ни было на государевомъ дворѣ, хотя-бы при этомъ и не было непосредствен- , нымъ образомъ затронута честь государя—возводится въ квалифицированное преступленіе и облагается большею наказуемостью, сравнительно съ обыкновеннымъ преступленіемъ того-же рода. Въ значеніе квалифицированнаго преступле^ нія возводится подобнаго рода преступное дѣяніе и въ томъ случаѣ, если оно совершается и не на государевомъ дворѣ, но въличномъ присутствіи государя. Преступленіямъ противъ неприкосновенности и чести государева двора посвящена вся третья глава Уложенія: „0 государевѣ дворѣ, чтобъ на государевѣ дворѣ ни отъ кого никакова безчинства и брани не было®.

Что касается правъ Московскихъ государей въобласти законодательства, управленія и въ сферѣ отношеній государственной власти къ церкви—то%мы сочли болѣе цѣле-

Сообразнымѣ разсмотрѣть ихъ въ началѣ настоящей гЛавгі, при обзорѣ объема власти ихъ.

Намъ остается разсмотрѣть лишь внѣшнія знаки достоинства, внѣшніе аттрибуты , присвоиваемне Мо

сковскимъ государямъ. Въ ряду этихъ внѣшнихъ аттрибу- товъ власти должны мы поставить, во первыхъ—такъ называя царственныя регаліи, во вторыхъ—титулъ, въ третьихъ—гербъ и, въ четвертыхъ—печать Московскихъ горуда- рей.

Ц а р с т в е н н ы я р е г а л і и Московскихъ государей составляли: вѣнецъ или Мономаосова , бармы Монома- ховы, скипетръ, держава, крестъ животворящаго ,

золотая царская цѣпь и чаша Кесаря Aeiycmay изъ которой помазывались государи Св.

Переходимъ къ исторіи государственнаго титула.

Въ титулѣ Московскихъ государей слѣдуетъ различать три составныя части его: а) указаніе источника власти государя, b) указаніе рода власти которою облеченъ онъ и с) частьтерриторіальную, указывающуюнанрострая- ство территоріи надъ которою простирается власть государя. Всѣ эти три составныя части Московскаго государственнаго титула образовались путемъ вполнѣ историческимъ.

а) ІІервая часть титула, указывающая на источникъ

власти государя — есть отраженіе представленія о божественномъ происхожденіи власти его. Такъ какъ власть Московскихъ государей коренится въ Божественной волѣ, то вслѣдствіе этого самый титулъ ихъ начинается словами: „Божіей милостью азъ, государь и великій князь всея Русіи NN . ...“ Первый примѣръ употребленія въ титулѣ словъ „Божьею волею" или „Божіей милостью" встрѣчается въ гра- мотѣ одного изъ сыновей в. к. Дмитрія Донскаго, а затѣмъ эта форма употреблена въ договорной грамотѣ в. к. Василія Темнаго съ польскимъ королемъ Казиміромъ(1). Иногда

- І8б —

эта форма измѣнялась въ слѣдующую: „Вожіемъ благоСДО- веніемъ мы, Великій Государь NN и цр.“, или: „Вога въ Троицѣ славимаго милостью, великій государь NN и np.[76] и т. п. Вообще эта часть титула нерѣдко значительно видоизмѣнялась и распространялась такъ называемымъ богословіемъ, что преимущественно было въ употребленіивъ царствованіе Тоанна TV5 отличавшагося, какъ извѣстно, край-, не религіознымъ настроеніемъ и любовью въ напыщеннымъ религіознымъ фразамъ: вотъ образецъ одной изъ формулировокъ этой части титула, заимствованный изъ эпохи Іоанна IY: „Троице пресущественная и пребожественная и преблагая правѣ вѣрующимъ вътя истиннымъ христіанамъ, дателю премудрости, преневѣдомый и пресвѣтлій Крайній Верхъ! направи на истину твою и настави насъ на повелѣ- нія твоя, да возглаголемъ p людѣхъ твоихъ по волѣ твоей.

Ь) Вторая часть титула указываетъ на родъ власти которою облеченъ государь. Въ первоначальную эпоху существованія русСкаго государства глава государственной рла- сти именовался просто княземъ, но обыкновенно, въ видахъ оказанія ему почета, и преимущественно при внѣшнихъ сношеніяхъ, въ титулу внязя присовокупляли эпитетъ - каю. Съ раввѣтвленіемъ Рюрикова дома, а вмѣстѣ съ тѣмъ и съ распространеніемъ удѣльной системы, титулъ „вёликій князь“ получаетъ уже болѣе опредѣленное значеніе. Съ этихъ поръ великимъ книземъ именуется лишь старшій передъ остальными князьями родичь; остальные называются по отношенію вънему просто князьями(*). Въ эпоху‘возрр- станія могущества Московскаго государства русская земля представлялась раздѣленною натри великія княженія—Владимірское , которое соединяется вскорѣ съ Московскимъ княженіемъ подъ общимъ названіемъ великаго княженія Московскаго, затѣмъ великое княженіе Тверское и накбнецъ

вёлигіоі княженіе Рязанское. Каждое изъ этнхѣ трехъ ведгі- кихъ княженіЙ представляло изъ себя цѣлую систему удѣльныхъ кияженій, обладатели которыхъ, подъ гегемоніею своего великаго князя, именовались уже просто князьями. Такимъ образомъ въ первоначальную эпоху существованія Московскаго государства разсматриваемая часть титула формулировалась слѣдующимъ образомъ: ,ВеликіЙ Князь N^N[77]. Co временъ Іоанна III, въ разсматриваемую часть титула былъ введенъ предикатъ ,Государя" или „Великаго Государя", причемъ она стала формулироваться слѣдующимъобра- зомъ: „Государь и великій князь". Іоаннъ IV въ 1546 году принялъ, какъ извѣстно, титулъ , и съ тѣхъ поръ вторая часть титула измѣнилась сльдующимъ образомъ: „Царь и великій князь NN" или „Великій Государь... Царь и великій князь й прЛ Въ видѣ особаго почета, титулъ „царя" придавался еще до эпохи Іоанна IV нѣкоторымъ князьямъ нё только Московскимъ, но даже и удѣльно-вѣчевымъ; но царскаго достоинства, въ собственномъ смыслѣ этого слова, не существовало въ руСской землѣ до 1546 года(1). Интересны мотивы побудившіе Іоанна IV принять новый титулъ. ДѢло въ томъ, что Іоанвъ IV производилъ свой родъ отъ рим- скаго КесаряАвгуста('); поэтому въІббЗгоду высказываетъ онъ слѣдующуюмысль посламъ литовскимъ:.„неимѣюнужды въ титулѣ, ибо всѣмъ извѣстно что родъ моЙ отъ Кесаря Августа, а даннаго Богомъ человѣкъ не отниметъ". Слова эти вызваны были тѣмъ обстоятельствомъ, что король польскій Стефанъ Баторій не соглашался признать за Іоанномъ IV царскаго достоинства (*). Въ титулѣ Московскихъ государей встрѣчаемъ мы наконецъ найменовані —указыва

ющее на неограниченность власти ихъ. Въ постоянное употребленіе вступаетъ оно лишь со временъ царя Михаила Ѳеодр ровцча(*), хотя и до этого государя встрѣчаются единичные

тулъ ихъ. Великій крявь Василій Ивановичъ пріобрѣлъ ІІсковъ, Рязань и Смоленскъ; царь Іоаннъ IV пріобрѣлъ Полоцкъ, царства Казанское и Астрахацское, часть царства Сибирскаго и часть Ливоніи (которая вскорѣ снова была утрачена имъ); при царѣ Ѳеодорѣ Ивановичѣ пріобрѣтено было номинальное верховенство надъ нѣкоторыми вавказ^ скимиобластями и владѣніями (Иверская и Кабардинская земля) и закончено покореніе Сибири; при царѣ Адексѣѣ Михаиловичѣ присоединена Малороссія, Кіевъ и нѣкоторыя другія западно-русскія области, находившіяся до того времени подвластными Польшѣ:—указанія на всѣ эти пріобрѣтенія заносились и въ титулъ Московскихъ государей(1).

Такъ развивался постепенно, историческимъ путемъ, титулъ Московскихъ государей; г. Лакіеръ правъ, говоря что въ исторіи титула русскихъ государей вкратцѣ отра-: жается самая исторія Россіи.

Приведемъ образецъ полной формулировки государственнаго титула въ одной изъ грамотъ второй половины XVII вѣка:

„Божіею милостью отъ Великаго Государя Царя и Великаго Бнязя Алексѣя Михаиловича, всея Великія и Малыя и Бѣлыя Россіи Самодержца, Московскаго, Кіевскаго, Владимірскаго, Новгородскаго, Царя Казанскаго, Царя Астраханскаго, Царя Сибирскаго, Государя Псковскаго и Великаго князя Литовскаго, Смоленскаго,. Тверскаго, Волынскаго, Подольскаго, Югорскаго, Пермскаго, Вятскаго, Болгарскаго и иныхъ, Государя и Великаго Бнязя Новогорода Низовскія земли, Черниговскаго, Рязанскаго, Полоцкаго, Ростовскаго, Ярославскаго. Бѣлоозерскаго, Удорскаго, Обдор- скаго, Ковдивскаго, Витебскаго, Мстиславскаго и всея сѣверныя страны Повелителя, и Государя Иверскія земли Kap- талинскихъ и Грувинскихъ царей н Кабардинскія земли Черкаскихъ и Горскихъ Князей, и иныхъ многихъ Государствъ и земель восточныхъ и западныхъ исѣверныхъ от- чича и дѣдича и наслѣдника и Государя иОблйдателя, на-

([78]) Жакіерѵ. іИсторія тітула государей Россія», Ж. Мяв. Н. Пр.л 4. LVI, cip. 120—131. Градовскгй: «Начала рус. госуд. права», I, отр. 1S7—159.

шёго Царскаго Величества боярину и гетману войска Запорожскаго и т. д;« (‘).

Съ добавленіемъ въ приведенному сейчасъ титулу при- HdTaro Петромъ I наимевовайія ИмПератора и съ добавленіемъ въ территоріальной частиего указаній на пріобрѣтенія сдѣланныя Петромъ и его преемниками,—этотъ титулъ и до нашихъ дней употребляется нашими Государями подъ названіемъ полнаго титула. Ho въ современномъ русскомъ государственномъ правѣ существуетъ, какъ извѣстно, троякая форма государственнаго титула: полная, средняя и краткая. Начало различія краткаго и полнаго титула восходитъ до временъ Іоанна IIL Какъ Іоаннъ III, такъ и послѣдующіе государи, употребляли полную форму титулу (т. e. съ полною территоріальною частью) лишь при внѣшнихъ сношеніяхъ и въ особенно значительныхъ актахъ внутренней правительственной дѣятельности; въ обыкновенныхъ-же случаяхъ пользовались они краткою формою титум. Такъ Іоаннъ III употреблялъ краткій титулъ въ слѣдующей формѣ: „Божіею милостью Государь всея Русіи u Беликій Князь6; цари Ѳеодоръ Ивановичъ, Борисъ Годуновъ, Басилій Шуйскій и Михаилъ Ѳеодоровичъ: „Божіею милостью Государь Царь и Беликій Князь, всея Русіи Самодержецъ® (послѣдняя прибавка употреблялась первыми тремя царями лишь иногда, послѣднимЪ-же —постоянно); наконецъ при царѣ Алексѣѣ Михаиловичѣ образовалась слѣдующая форма краткаго титула: „Божіею милостью Великій Государь, Царь и Вели- кій Князь, всея Великія, Малыя и Бѣлыя Руси Самодержецъ® (*).

Въ заключеніе обзора исторіи титула Московскихъ го- дарей, не лишнимъ считаемъ указать и. на нѣкоторая почетныя наименованія, присвоивавш.іяся имъ. Эти наимено

ванія не входили составною частью въ гбсударственный титулъ, но употреблялись при обращеніяхъ въ государямъ или иностранныхъ владѣтелей, или высшаго духовенства, или наконецъ частныхъ подданныхъ.

Такъ папы римскіе, австрійскіе императоры и англійскіе короли, въ сношеніяхъ своихъ съ русскими царями и даже великими князьями, нерѣдко придавали имъ наименованія королей и императоровъ(1).

Высшее духовенство, какъ русское, такъ въ особенности констангинопольскіеіерархи, придавали руссвимъ го-) сударямъ эпитеты, въ которыхъ выставлялось на видъ или благородное происхожденіе ихъ, или благочестіе ихъ, илй значеніе ихъ, какъ блюстителей православія. Сюда относятся напримѣръ предикаты: „твое благородіе", „благородство", „христолюбивый", „благочестивый", „о Святѣмъ Дусѣ возлюбленный" и т. n.-{[79]). Приведемъ въ видѣ образца слѣдующее обращеніе константинопольскаго патріарха Діонисія къ царямъ Іоанну и Петру Алексѣевичамъ: „Благочестивѣйпііеи Христіаннѣйшіе, православнѣйшіе, Богомъ вѣнчанные, Бого- хранимые и Богославимые, тишайшіе и приснопредпочтен- ные, державнѣйшіе, милостію Божіею Цари и Великіе Государи и т. д.“(*).

Подданные, обращаясь къ государямъ, первоначально именовали ихъ „господине княже великій", позже „государь князь великій" или просто „государь", а съ первой половины XYU вѣка начинаетъ входить въ употребленіе обращеніе „ваше величество". Вмѣстѣ съ тѣмъ въ челобитныхъ обращаемыхъ на имягосударя, подданные писались холопами и употребляли имена свое въ уменьшительной или уничижительной формѣ, напримѣръ: „холопъ твой Ивашко* и т. п. При эМом4* обращаясь къ государю съ просьбами, челобитчики обраЩа-

Іоанна ІП,--пользуясь снимками съ печатей, помѣщенными въ I томѣ Собранія Государственныхъ Грамотъ и Догово- ровъ. Иванъ Калита употреблялъ печать' еѣ изображеніемъ лика своего патрона—св. Іоанна Вогослова, Симеонъ Ивановичъ — св. Симеона, Иванъ Ивановичъ — св. Іоанна ('). Дмитрій Донской употреблялъ двѣ печати, одну съ изображеніемъ лика св. Дмитрія Солунскаго, другую двойную, съ изображеніемъ головы въ шлемѣ съ одной, и какой-то на- гой-фигуры съ другой стороны([80] [81]). Печати в. к. Василія Дмитріевича представляютъ также два типа: на одной печати его видимъ мы ликъ св. Василія, на остальныхъ изображеніе скачущаго вправо всадника, на однихъ экземпля- рахъ-^ъ копьемъ, па другихъ—съ поднятымъ въ рукѣ мечемъ; первый примѣръ употребленія печатц съ изображеніемъ всадника относится къ 1389 году(*). Печати в. к. Василія Василіевича представляютъ еще большее разнообразіе; здѣсь находимъ мы напримѣръ двойную печать съ изображеніемъ всадника съ копьемъ на одной, и двухъ нагихъ фигуръ на обратной сторонѣ; затѣмъ женскую голову въ профиль съ головнымъ уборомъ на подобіе древне-греческа- го; четырехъ коней, бѣгущихъ по два въ правую и лѣвую сторону, съ изображеніемъ фантастической человѣческой фигуры по срединѣ; наконецъ на позднѣйшихъ печатяхъ—изображеніе льва пожирающаго змѣя (4). Печати в. к. Іоанна III представляютъ до 1497 года три типа: на однѣхъ видимъ изображеніе двухъ встрѣчающихся всадниковъ; на другихъ изображеніе двухъ фигуръ, стоящихъ на облакахъ, изъ которыхъ одна держитъ въ поднятой рукѣ вѣнокъ, другая— мечь; па третьихъ печатяхъ ивображенія находятся съ обѣихъ сторонъ, на одной сторонѣ находится изображеніе встрѣчаемое на печатяхъ втораго типа, т. e. двѣ фигуры на облакахъ, съ другой стороны изображеніе льва пожирающаго змѣя,—совершенно подобное находящемусяна позд-

нѣйшихъ. печатяхъ в. к. Василія Васильевича (1); печати этого послѣдняго типа преобладаютъ ва грамотахъ Іоанна III до 1497 года.

Уже изъ представлевнаго вами описанія изображеній, встрѣчаемыхъ до 1497 года на печатяхъ великихъ князей Московскихъ, легко усматривается, что изображеніе скачущаго всадника съ мечемъ или копьемъ далеко не преобладаетъ на печатяхъ ихъ. Ha снимкахъ пяходящихся въІто- мѣ Собранія Государственныхъ Грамотъ и Договоровъ изображеніе всадника встрѣчается на печатяхъ великихъ кня- зеЙ Московскихъ только при пяти грамотахъ, изъкоторыхъ четыре относятся къ эпохѣ в. к. Василія Дмитріевича и одна къ началу государствованія в к. Василія Темнаго ([82]); по времени изображеніе это встрѣчаемъ мы между годами 1389 и 1428. Въ I томѣ Собранія Государственныхъ Грамотъ и Договоровъ изображеніе это встрѣчается также на печатяхъ приложенныхъ къ пяти грамотамъ великихъ князей Тверскихъ — притомъ на одной изъ нихъ, относящейся къ 1462 году, всадникъ въ первый разъ изображенъ уже поражающимъ копьемъ змѣя(*).

Переходимъ къ обзору изображеній помѣщавшихся на монетахъ, чеканившихся при различныхъ великихъ князьяхъ Московскихь. Здѣсь видимъ мы такое-же разнообразіе изображеній, какое замѣчается и на ихъ печатяхъ, но изображеніе всадника съ мечемъ является здѣсь раньше нежели ва печатяхъ, оно появляется уже на серебрянныхъ монетахъ в. к. Дмитрія Донскаго. Затѣмъ, поперемѣнно съ другими изображеніями, встрѣчается скачущій всадникъ и на монетахъ великихъ князей Василія Дмитріевича и Василія Васильевича. Въ государствованіе в. к. Іоанна III разнообразіе въ изображеніяхъ изчезаетъ и изображеніе скачущаго всадника дѣлается на монетахъ уже постояннымъ (4).

И такъ мы вправѣ сказать, что до конца XY вѣка не было однообразія и постоянства въ изображеніяхъ, помѣщавшихся на печатахъ и на монетахъ великихъ князей Московскихъ, а слѣдовательно не было и твердо установившейся формы государственнаго герба. Государственный гербъ, въ полномъ смыслѣ этого слова, появляется у насъ лишь въ концѣ XY вѣка, послѣ брака в. к. Іоанна III съ греческого цареввою Софіею: это послѣднее событіе дало великому князю поводъ принять гербъ павшей передъ тѣмъ Византійской имперіи — чернаго двуглаваго орла съ распластанными крыльями. Гербъ Вивантійсвой имперіи былъ при этомъ соединенъ съ изображеніемъ скачущаго всадника,— которое, вавъ мы видѣли, стало со временъ в. к. Василія Дмитріевича помѣщаться налечатяхъ, аглавнымъобразомъ, на монетахъ веливихъкнязей Московсвихъ. Усвоенная в. к. Іоанномъ III форма государственнаго герба впервые встрѣчается въ 1497 году, ва печати привѣшенной къ мѣновной грамотѣ этого государя съ Волоцкими князьями. Эта печать является двухстороннею. Ha первой сторонѣ ея видимъ мы скачущаго на право всадника, поражающаго копьемъ змѣя; вокругъ изображенія надпись: „Іоаннъ, Божіею милостью Господарь всея Руси и Великій Князь". Ha второй сторонѣ печати видимъ ивображеніе двуглаваго орла съопущенвыми распластанными крыльями и съ вѣнцомъ накаждой голові; вокругъ орла наднись: „И Великій Князь Вл&ц(имірсній) и Моск(oecKw) и Новгородскій) и Пск и T и.

Уго (рскгй) и Вят (скій)и ІІер(мяш) и Бол(га^тм)"(1). Ja- віеръ привадитъ весьма основательный доводъ въ пользу того положенія, что сейчасъ описанная нами нечать есть уже государственный гербъ въ полномъ смыслѣ этого слова, рѣзко отличающійся отъ употреблявшихся до тѣхъ поръ печатей: между тѣмъ какъ до конца XY вѣка вокругъ изображенія всегда означалось, что это-де печать такого-то князя,— здѣсь значеніе оттиска уже не объясняется; предполагается что каждое лице знаетъ что печать есть государственная, коль скоро находятся на ней установленныя изображенія, установленный гербъ(1).

Образовавшаяся при в к. Іоаннѣ III форма государственнаго герба, въ существенныхъ составныхъ чертахъ своихъ оставалась неизмѣнною и для послѣдующихъ государст- воваяій; позднѣйшія измѣненія и дополненія сводятся лишь въ различнымъ комбинаціямъ двухъ основныхъ элементовъ— орла и всадника; они проявляются затѣмъ въ различномъ положеніи и формѣ крыльевъ и хвоста орда, въ числѣ вѣнцевъ надъ его главами, въ дачѣ въ лапы орла скипетра и державы, въ присоединеніи въ изображенію орла гербовъ областныхъ и различнаго рода ѳмблеммъ и т. п. Укажемъ на важнѣйшія измѣненія, которымъ подвергалась форма государственнаго герба послѣ эпохи в. к. Іоанна IIIi

Бажнѣйшимъ изъ этихъ измѣненій представляется соединеніе во одномъ изображеніи обѣихъ составныхъ частей государственнаго герба—то есть орла и всадника. Соединеніе это заключается въ томъ, что всадникъ, изображенный на щиткѣ, сталъ помѣщаться на груди орла. Первый примѣръ подобнаго соединенія относится еще въ эпохѣ царя Іоанна IV; до васъ дошла большая печать этого государя, на которой оттиснутъ орелъ съ изображеніемъ всадника на груди ([83]); до насъ дошли также большія волотыя монеты (или скорѣе медали, такъ какъ овѣ отчеканены съ ушками) царя Іоанна IV, на которыхъ встрѣчаемъ подобное-же соединеніе обѣихъ составныхъ частей государственнаго герба(*). Примѣры подобнаго соединенія въ одномъ изображеніи орда и всадника имѣются равнымъ образомъ на печатяхъ царя Ѳеодора Ивановича (4), на печатяхъ обоихъ самозванцевъ (*) и на печатяхъ и монетахъ царя Михаила Ѳеодоровича (*). Наряду съ этою новою формою государственнаго герба про- .доЛжаЛа существовать и первоначальная форма его, усвоенная в. к. Іоанномъ Ш, при которой орелъ и всадникъ помѣщались раздѣльно, наобѣихъсторонахъ печати: оба типа существуютъ одновременно, отнюдь не исключая одинъ другой. Такъ, раздѣльную форму государственнаго герба видимъ мы на печатяхъ царя Іоанна IY (1), Бориса Годунова (*), на нонетахъ царя ВасиліяШуйскаго(*), напечатяхъ царяМи- хаила Ѳеодоровича (4) и иа монетахъ царя Алексѣя Михаиловича(*). По мнѣнію Лакіера, произволъ замѣчаемый въ формулировки государственнаго герба въ томъ иди другомъ видѣ, можетъ быть объясненъ лишь удобствомъ соединенія обѣихъ составныхъ частей или необходимостью раздѣленія ихъ въ каждомъ данномъ случаѣ. Вслѣдствіе этого обѣ составныя части должны были соединяться прежде всего ва большой государственной печати, которая, по словамъ этого автора, обыкновенно прикладывалась, а не подвѣшивалась шдобво малымъ печатямъ(6).

Въ царствованіе царя Алексѣя Михаиловича приняты были мѣры для окончательной формулировки государственнаго герба. Вызванный имъ герольдмейстеръ австрійскаго императора Фердинанда—Хуреличъ, составилъ новый рисунокъ государственнаго герба, причемъ изъ двухъ существовавшихъ до тѣхъ поръ типовъ его преимущество дано было тому, въ которомъ оба составные элемента соединялись вмѣстѣ, т. e. всадникъ на щиткѣ изображался на груди двуглаваго орла(т). He смотря на эту окончательно призван-

п Co6p. Гос. Гр. в Дог. И. № 46.

H Co6p. Гос. Гр. я Дог. H. Л 73.

(*)'Sehvbert: «Monnayes etc.», № 26.

{*) Co6p Гос. Гр. и Дог. Ш. №№ 71, 118.

(*) Schubept: ІЎ8 ^»

гіўк> форму государственнаго герба, въ концѣ XVII вѣка, вѣроятно къ актамъ менѣе значительнымъ,—продолжали подвѣшиваться печати двухстороннія, съ раздѣленіемъ обѣихъ составныхъ частей ёго(’).

Затѣмъ измѣненіе государственнаго герба заключалось въ томъ, что ъокругъ двуглаваго орла стали располагать меньшіе гербы важнѣйшихъ царствъ, княженій и областей, ,соединившихся съ Московскимъ государствомъ. Перйййобра- зецъ подобной формулировки герба въ государственной печати относится еще къ царствованію царя Іоанна IV; въ 1605 году, къ грамотѣ самозванца къ тестю его Юрію Мнишекъ, приложена большая государственная печать, которая, какъ оказывается изъ находящейся на ней надписи, относится еще къ царствованію Іоанна IV. Ha этой печати, вокругъ орла съ изображеннымъ на груди еГо всадникомъ , расположены въ концентрическомъ кольцѣ слѣдующіе областные гербы (или печатиг какъ они названы здѣсь^ Казанскій, Псковскій, Тверской, Пермскій, Болгар- скій, Черниговскій, Нижегородекій, Вятскій, Югорскій, Смоленскій, Астраханскій, Новгородскій(’). Въ большой государственной нечати царя Алексѣя Михаиловича гербы отдѣльныхъ областей замѣнены болѣе общими эмблеммами подвластныхъ ему странъ; здѣсь, на правой сторонѣ отъ орла, изображены ' три городка и надъ ними буквы В, M и Б, т. е. Великая, Малая и Бѣлая Россія; на лѣвой сторонѣ отъ орла изображены три другіе городка, а надъ ними буквы В, 3 и С, т. е. Восточныя, Западныя u Сѣверныя страны.

Архивѣ минист. Иностран. дѣлъ. (Андреевскій: *Pyc. госуд. право», I, стр. 437, вторая сноска; Снешревъ И: «Еще нѣсколько словъ о гербѣ Московскомъ», въ Л8 69 Моск. Вѣдомостей за 4853 годъ).

(1) Автору случалось неоднократно видѣтьжалованныяграмоты временъ царей 4оанна и Петра Алексѣевнчей съ подобвымі печатями. Ha одной имѣющейся у автора жалованной грамотѣ 4682 года, обѣ составныя части госуд. герба раздѣлены на печаті i формуларовавы совершенно почта такимъ же образомъ, какъ на мѣвовной грамотѣ в. к. toanea Ш отъ 1497 г, (С. Г. Гр. ■ Дог. I. Л6 129).

1’) Собр. Гоеуд. cp. н Дог. II, & 104, Лакіеръ нредполагаеті, будто введенію въ Московскій государственный гербъ гербовъ обіастныхъ— обязана древняя русская геральдика знакомству съ гербами заоадно-евро- нейскнми и, въ особенности, съ гербомъ ТІольши (Русская гералядика, I, стр. 234—235).

*- ш —

Йодъ ор.іоаіъ помѣщенъ ѳмблемматическій зяакъ „Отчича и дѣ- дича“, охраняемый вооруженными людьми; надъ орломъ три короны, двѣ меньшихъ надъ каждою изъ главъ его, а одна большая—общая для обѣихъ главъ. Эта форма государственнаго гербасохранялась въцарсгвованіе Ѳеодора Алексѣевича и въ первые годы царствованія Петра I Г1).

Съ царствованія ІоаннаІѴ въ Московскомъ государственномъ гербѣ встрѣчается весьма нерѣдйо еще одна любопытная особенность: на груди орла, вмѣсто всадника, начинаютъ изображать скачущаго единорога или, какъ называли его въ Московскомъ государствѣ,—яиврога“. Иногда на двухстороннихъ печатяхъ соединялось изображеніе всадника и изображеніе единорога такимъ образомъ, что на одноЙ сторонѣ печати находился двуглавый орелъ съ всадникомъ на груди, на другой-же сторонѣ помѣщался также орелъ; но уже съ фигурою единорога на груди; подобная усложненная форма герба встрѣчается на нѣкоторыхъ печатяхъ царей Бориса, Михаила и Алексѣя ([84] [85]). Соединеніе всадника съ единорогомъ, или замѣна перваго послѣднимъ, встрѣчается и на Московскихъ монетахъ; такъ на большой золотой монетѣ или медали Іоанна IY и на золотой монетѣ царя Михаила, на одной сторонѣ видимъ изображеніе орла и всадника, на другой сторонѣ изображеніе орла и единорога(*). Кромѣ печатей и монетъ, изображеніе единорога, вмѣстѣ съ изображеніемъ льва, встрѣчается на царской державѣ, на царскихъ саадакахъ и тОпорахъ, на царскомъ сѣдлѣ, на серебрян- номъ Тронѣ царей Іоанна и Петра Алексѣевичей, на оконныхъ наличникахъ кремлевскихъ теремовъ и т. п. предметахъ (4). Татищевъ предполагаетъ, будто изображеніе единорога было собственнымъ гербомъ царя Іоанна IY; это предположеніе можетъ быть признано и не лишеннымъ правдоподобія , если мы примемъ во вниманіе то обстоятельство, что этотъ государь дѣйствительно печаталъ частную, неоффиціальную, переписку свою игіенно этимъ изображеніемъ (*). Снегиревъ видитъ мысль этого изображенія въ сло- бахъ библейскаго псалма: ч... и вознесется яко едйнороґа рогъ мой“ (Псал. XCI, 11), предполагая будто Іоаннъ IV, упоенный славою пріобрѣтеній своихъ, пожелалъ эмблемма- тически изобразить это изрѣченіе и въ гербѣ своемъ. Какъ- бы то ни было, но, въ теченіи всего XVlI вѣка, на груди орла поперемѣнно видимъ мы на государственныхъ печатяхъ и монетахъ,—то изображеніе всадника, то изображеніе единорога, причемъ, какъ мы видѣли, оба типа иногда соединялись на двухстороннихъ печатяхъ и на монетахъ (1). При новой формулировкѣ государственнаго герба въ царствованіе Алексѣя Михаиловича, всаднику поражающему копьемъ змѣя отдано было рѣшительное преимущество передъ изображеніемъ рдинорога.

Изъ остальныхъ измѣненій и дополненій государственнаго герба укажемъ напримѣръ на то, что съ в. в. Василія Ивановича главы орловъ стали изображаться съ открытыми клювами и съ выдающимися изъ послѣднихъ язычками, что со временъ царя Михаила въ лапахъ орла стали иногда изображать скипетръ и державу (что впрочемъ не считалось существеннымъ даже при царѣ Алексѣѣ), что всадникъ, изображавшійся прежде съ обнаженною головою, сталъ изображаться то въ шишакф, то въ княжескомъ вѣнцѣ и

, ,;имъ къ разсмотрѣніювопроса о значеніи двухъ основныхъ элементовъ Московскаго государственнаго герба— двуглаваго орла и всадника поражающаго - змѣя.

Значеніе двуглаваго орла, какъ составной частй Московскаго государственнаго герба, не требуетъ особыхъ поясненій: мы уже знаемъ что в. к. Іоаннъ III нардѣдовадъ его отъ павшей Визавтійской имперіи, вслѣдствіе брака своего съ греческою царевною СофіеюПалеологъ. Царь ІоаннъІУ, производившій родъ свой отъ Кесаря Августа, объяснялъ права свод на гербъ двуглаваго орла этимъ мнимымъ происхожденіемъ своимъ; во время распри своей со шведскимъ

короЛемъ, писалъ еиу царь слѣдующее: „а что писалъ есл о римского царства печати и унасъсвоя отъ прародителей нашихъ, а римская печать намъ не дико. Мы отъ Августа Кесаря родствомъ ведемся"(1).

Болѣе запутаннымъ представляется вопросъ о значеніи всадника, поражающаю копьемъ . Мысль этого изображенія очевидна: она выражаетъ идею торжества, идею побѣды; эту-же идею выражаетъ и изображеніе льва пожирающаго змѣя, до 1497 года преобладавшее на печатяхъ в. к. Іоанна Ш, и человѣка борющагося съ гидрой и т. п. изображенія, встрѣчающіяся на печатяхъ великихъ князей Московскихъ. Лакіеръ приходитъ къ убѣжденію въ томъ, что основная міісль всѣхъ этихъ изображеній, а въ числѣ ихъ* и изображенія всадника поражающаго змѣя — выражаетъ борьбу русскихъ князей съ татарами, а по отношенію къ Москвѣ — и торжество ея надъ удѣльною системою; самаго всадника признаетъ Лакіеръ за грубое изображеніе великихъ князей (*). Посѣщавшіе Россію иностранцы принимали изображеніе всадника за Св. Георгія Побѣдоносца, а Коллинсъ сообщаетъ даже, будто изображеніе это вощло въ Москов- ~ скій гербъ съ гѣхъ поръ, какъ англійская королева Елиза- вета прислала царю Іоанну Орденъ Подвязки; какъ не лестною должна была казаться англичанину эта догадка, она тѣмъ не менѣе не имѣетъ ни малѣйшаго правдоподобія: изображеніе это извѣстно было у насъ еще за-долго до Іоанна IY. Какъ-бы то ни было, — но до самаго конца XYII вѣка изображеніе всадника въ гербѣ никогда не признавалось у насъ за изображеніе Св. Георгія, но извѣстно было подъ простымъ названіемъ „ѣ8Д0ка“ или яѣздецаи. Напротивъ, ѣздокъ оффиціально объяснялся у насъ въ XYII вѣкѣ въ качествѣ изображенія самаго царя или его наслѣдника. Такъ, въ 1660 году, когда герцогъ Флорентияскій спросилъ русскихъ пословъ Лихачева и Ѳомина, яне изображаетъ-ли йсаДйввъ въ Московскомъ гербѣ Св. Георгія?',—послы Beci- ма явственно отвѣчали, что это изобрааіеніе самаго царя на конѣ. Точно такжевъ ХУІвѣкѣ и патріархъ Ллександрій- скій, получивъ отъцаря Тоанна грамоту, взглянулъ на привѣшенную къ ней печать и спросилъ вручившаго ея ему новгородскаго архідіакона Геннадія, „царь-ли изображенъ на печати коннымъ?®,— на что получилъ утвердительный отвѣтъ. Наконецъ Котошихинъ, въ извѣстномъ сочиненіи своемъ, замѣчаетъ что на Московской печати „вырѣзано царь на конѣ побѣдилъ змѣя®. Снегиревъ видитъ доказательство того, что всадникъ Московскаго герба не есть Св. Георгій и въ томъ, что надъ головою его никогда не изображалось ни вѣнца, ни сіянія, ни имени его; доказательство это весьма вѣско (1).

Въ 1667 году, для скрѣпленія мирнаго Андрусовскаго договора съ Польшею, сдѣлана была новая большая царская печать и вмѣстѣ съ тѣмъ издано узаконеніе, разъясняющее значеніе изображеннаго на ней государственнаго герба. Объясненіе это слѣдующее: „Орелъ двоеглавый есть гербъ державный Великаго Князя Алексѣя Михайловича, всея Великія и Малыя и Бѣлыя Россіи Самодержца, Его Царскаго Величества Россійскаго Царствія, на которомъ трр коруны изображены, знаменующія три великія, Казанское, Астраханское, Сибирское, славныя Царства, покоряющіяся Богомъ хранимому и высочайшей Его Царскаго Величества милостивѣйшаго Государя державѣ и повелѣнію; на правой сторонѣ орла три грады суть; а по описаніи въ титлѣ, Великія и Малыя и Бѣлыя Россіи, на лѣвой сторонѣ орла три грады своими писаньми, образуютъ Восточныхъ и Западныхъ я Сѣверныхъ; подъ орломъ знакъ отчича и дѣдича; на персѣхъ изображеніе наслѣдника; въ пазноктѣхъ (въ лапахъ) скипетръ и яблоко (держава) и являютъ милостивѣйшаго Государя, Его Царскаго Величества Самодержца и Обладателя® ([86]). Въ томъ-же году предписано было посламъ, отправлявшимся къБранденбургскомукурфюрсту и къ Kyp-

іяндскому йнязЮ, Давать совершенно тйкое-же объяСненіе государственнаго герба въ томъ случаѣ, если-бы стали просить ихъ разъяснить его значеніе (1).

Такимъ образомъ видимъ мы что и гербъ Московскихъ государей, подобно титулу ихъ,—развивался путемъ чисто историческимъ (’). Намъ остается теперь еще коснуться вопроса о Московскихъ государственныхъ печатяхъ.

И с т о p i я M о с к о в с к о й Г о с у д a p с т в e н н о Й печати, какъмогли мы убѣдиться въ томъ изъ предшествовавшаго изложенія, стоитъ въ самой тѣсной связи съ исторіею Московскаго государственнаго герба; вслѣдствіе этого, ознакомившись съ доторіею послѣдняго, намъ остается сдѣлать лишь нѣсколько краткихъ замѣчаній относительно * исторіи государственной печати.

Въ древнѣйшей Руси князья не подписывали лично никакихъ актовъ и грамотъ: подпись ихъ замѣнялась приложеніемъ ихъ печатей, которыя придавали актамъ санкцію верховной власти. Влѣдсгвіе этого уже въ половинѣ ХШ вѣка встрѣчаемъ мы особое должностное, лице— ,

на обязанностяхъ котораго лежали попеченія о храненіи и о приложеніи въ актамъ княжескихъ печатей; это лице пользовалось весьма важнымъ значеніемъ и безграничною довѣренностью князей. Дѣятельность печатника была весьма обширна; прикладывая къ извѣстному акту государственную печать,—онъ отвѣчалъ за законность этого акта и за соблюденіе въ немъ всѣхъ принятыхъ въ практикѣ формальностей. Онъ долженъ былъ быть опытнымъ дипломатомъ, такъ какъ ему приходилось прикладывать печати къ грамотамъ посылавшимся въ чужія государства, или къ заключаемымъ съ - послѣдними договорамъ; съ другой стороны, всякій дипло-

(1) Собр. Госуд. Гр. ■ Дог, IV т., № S7.

(*) Исторія герба Московскаго разработывалась слѣдующвмі автора> ■і: Снегиревъ И. «0 гербѣ Россійскомъ», Моск. Вѣдом. 1843 r., №

43; ДакіерьА: «Россійскійгосударствеявый гербъ», Соб. Вѣдом. 1847 r.,

№ 142; Снетревъ И. «Еще нѣсколько слодъ о гербѣ Московскомъ»,

Моск. Вѣдом. 18S3 r., № 69: Жакіер А: «Русская геральдика», Соб. 1855 r.: АндреевскійЯ. «Русскоегосударствеяяоеораво», Co6.1866 r., § 49; Романовичъ-Славатинскій А: «Пособіе для «ученія русскаго государственнаго нрава нометодуксторнко-догматкческому», Кіевъ, 1872 r.

I. § 22.

ііатйческМ актъ, йрйсланныЙ въ Москву ивѣ йиаго ґосудар- ства, прежде доклада его государю, тщательно изслѣдовался печатникомъ, для того что-бы удостовѣриться, соотвѣт- ствуетъ-ли форма его достоинству Московскаго государц, правильноли написанъ титулъ послѣдняго, япо пригожу ли и по прежнему обычаю[87] [88] подвѣшена къ нему печать и т.п. Ha должность печатника избирался обыкновенно какой либо опытный дьякъ, отличавшійся способностями и вѣрностью своею, напрактиковавшійся въ государственныхъ и посольскихъ дѣлахъ(1).

Впослѣдсгвіе, когда въМосковскомъ государствѣ вполнѣ развилась обширная система правительственнымъ приказовъ, вѣданіе государственныхъ печатей распредѣлилось между двумя центральными учрежденіями этого рода-ІІосоль- скимъ и Печатнымъ приказами. Въ Посольскомъ приказѣ вѣдались двѣ печати: большая , которою

печатались акты дипломатическихъ сношеній и. другая чать, которою печатались жалованныя грамоты на вотчины и помѣстья, грамоты на званіе гостя и грамоты по

сылаемыя къ крымскому хану и къ калмыкамъ(9).

Др Андрусовскаго мира большая государственная печать вырѣзывалась съ полнымъ царскимъ титуломъ; съ 1667 года, послѣ Андрусовскаго мира, стала она употребляться съ краткимъ титуломъ(*). Въ Печатномъ приказѣ, находившемся въ вѣданіи посольскаго думпаго дьяка (печатника), —хранилась малая государственная ,. которая при

лагалась во всѣмъ прочимъ грамотамъ и памятямъ, какъ оффиціальнымъ, такъ, и частнымъ. Эта печать, величиною немного больше Любекскаго ефимка и съ самымъ краткимъ царскимъ титуломъ, имѣлась въ двухъ экземлярахъ, изъко- торыхъ одинъ экземпляръ постоянно носился завѣдовавшимъ

приказомъ думнымъ дьякомъ яна вороту“, т. e. на шеѣ(1). Особая дворцовая нечать имѣлась наконецъ въ вѣдавіи приказа Большаго Дворца, въ которомъ сосредоточивались всѣ вѣтви дворцоваго управленія ([89]). Съ присоединеніемъ Малороссіи, сдѣлана была для этой области особая большая Малороссійская государственная печать. Въ срединѣ ея изображенъ, по обыкновенному образцу, двуглавый орелъ съ ѣздокомъ на груди, а по окружности вырѣзанъ царскій титулъ,— но отличіе этой печати въ томъ, что подъ орломъ изображенъ столъ съ лежащимъ на немъ гетманскимъ бунчукомъ, къ которому съ двухъ сторонъ вереницами, подходятъ козаки; предводитель правой вереницы держитъ въ рукѣ знамя, предводительлѣвой вереницы—большойкрестъ(*).

Bo второй половинѣ XVII вѣка возникла въ Московскомъ государствѣ новая и весьма важная должность яобе- регателя царственныя большія печати и государственныхъ посольскихъ дѣлъа,—впервые занятая извѣстнымъ русскимъ дипломатомъ эпохи XVII вѣка *A. А. Ордынъ—Нащокинымъ. Это новое должностное лице, вмѣстившее въ себѣ высшее завѣдовавіе всѣми иностранными дѣлами (слѣдовательно соотвѣтствующее должности государственнаго канцлера)—должно было включить въ кругъ обязанностей своихъ храненіе и употребленіе большой государственной печати (4).

Тотъ фактъ, что государственная печать, будучи приложена къ извѣстному акту, освящала силу его авторитетомъ воли верховной власти—объясняетъ намъ громадное значеніе государственной печати въ политической и общественной жизни Московскааго государства. Безъ государственной печати задерживался ходъ всего механизма государственной жизни Московской; поэтому послы, отправившіеся въ 1613 г. просить на царство Михаила Романова, отписывали земскому собору, что у нихъ яза государевою печатьюмногія государевы грамоты сталик (послѣ изъявленія Михаиломъ согласія на престолъ), и земскій соборъ постановилъ выслать ее въ мѣстожительство новаго царя (1). Вслѣдствіе столь важнаго Значенія государственной печати, приложеніе ея къ грамотѣ являлось актомъ строго формальнымъ: нерѣдко пустая повидимому погрѣшность въ способѣ приложенія или подвѣшиванія ея, влекла за собою продолжительные пересуды, наказаніе виновнаго и даже ничтожность самой грамоты. Строго наблюдалось при этомъ, что-бы внѣшняя форма печати (болѣе или менѣе подробный титулъ на неЙ государя, объемъ ея, матеріалъ, цвѣтъ печати и шнуровъ къ ней, величина и форма кустодіи на печати) —находилась въ соотвѣтствіи съ большею или меньшею важностью самой грамоты,([90]).

Въ силу важнаго значенія государственныхъ печатей, всякаго рода подлогъ въ нихъ обсуживался наравнѣ съ преступленіями противъ Величества. Уложеніе грозитъ смертною казнью какъ за поддѣлку государственной печати, такъ и за злоумышленное отнятіе е’я отъ государевыхъ, грамотъ для приложенія къ какимъ либо подложнымъ актамъ (*).