Процессуальные правовые отношения и их особенности

В общей теории права практически нет работ, в которых бы предпринимались попытки на общетеоре­тическом уровне исследовать специфику процессуаль­ных правоотношений. Такая попытка была предпри­нята лишь в диссертационной работе А.

В отраслевых процессуальных науках процессу­альные правовые отношения привлекли более при­стальное внимание. Им посвящены монографии В. Н. Щеглова, В. Д. Сорокина, В. П. Божьева, Б. Д. Дрейшева, П. Ф. Елисейкина и др.^[355]

К исследованию процессуальных правовых отно­шений наряду с другими проблемами юридического процесса обращались Ю. М. Козлов, М. С. Шакарян, Л. С. Явич, Л. В. Коваль, В. А. Лория, А.. А. Мель­ников и др.^[356]

В указанных работах предпочтение отдается осо­бенностям отраслевых процессуальных правоотно­шений, без какой-либо попытки общетеоретического обобщения. Однако немаловажное значение имеет и проблема фундаментального исследования модели процессуального правоотношения как специфичес­кой категории в системе категорий общей теории права^[357].

Прежде чем обратиться к исследованию процессу­ального правоотношения, принципиально важно оп­ределиться с общим понятием правоотношения. Ведь от точки зрения по данному вопросу автора, занима­ющегося проблемой процессуально-правовых отно­шений, зависит решение частных вопросов как тео­рии процессуальных правоотношений (например, вопроса о содержании, объекте процессуального пра­воотношения), так и механизма процессуального ре­гулирования (его структуры). И здесь важно не допу­стить логического противоречия, когда, например, решение отдельных вопросов процессуального право­отношения противоречит общей позиции автора по вопросу о понятии правового отношения^[358].

Вопрос о понятии правоотношения (как и многие другие вопросы теории правоотношения) является в теории права дискуссионным.

Ряд авторов рассматривают правоотношение как особую идеологическую связь, существующую наря­ду с фактическими общественными отношениями. С этой позиции правоотношение есть не что иное, как отношение, специально создаваемое нормами права в целях урегулирования существующих обще­ственных отношений^[359].

В этом смысле оно представляет собой чистую связь субъективного права и юридической обязанно­сти, взятую в отрыве от фактического общественно­го отношения, представляя собой не результат, а средство правового регулирования.

Данные подходы к определению правоотношения сформировались в рамках нормативистского понима­ния права, доминировавшего в советской правовой науке. Пользуясь широким подходом к пониманию права, Ю. В. Гревцов определяет правоотношение как специфическую форму социального взаимодей­ствия субъектов права с целью реализации интересов и достижения результата, предусмотренного законом или не противоречащего закону, а также иным ис­точникам права^[360].

Учитывая сказанное, попытаемся определиться с понятием процессуального правоотношения, исполь­

зуя которое в дальнейшем, построим его интеграль­ную модель. За основу понятия процесуального пра- вотношения следует взять общее понятие правоотно­шения как урегулированного правом общественного отношения, представляющего собой единство юри­дической формы и фактического содержания. Две же другие, ранее приведенные позиции, на наш взгляд, принципиально неприменимы для построе­ния теории процессуального правоотношения в силу специфических . особенностей последнего.

Итак, процессуальное правовое отношение — это возникающая на основе норм. процессуального права правовая связь субъектов процессуального права (связь субъективного права и юридической обязанности), взятая в единстве с их фактичес­ким поведением.

Признаки процессуальных отношений.

1. Функционалъноь назначение процессуальнын правоотношений.

Выяснение функционального назначения процес­суальных. правоотношений имеет немаловажное зна­чение для выяснения их специфических признаков.

В литературе отмечается, что процессуальное правоотношение представляет собой явление вторич­ное по сравнению с материальным правоотношени­ем^[361], производно от последнего, имеет по отношению к нему подчиненный, служебный характер^[362], ибо на­значение процессуальных правоотношений состоит в обеспечении реализации материальных правоотно­шений.

Несмотря на то что в работе уже было высказано мнение о характере взаимосвязи . между материаль­ным и процессуальным правом и обоснована относи­

тельная самостоятельность последнего, считаем не­обходимым дополнительно к сказанному отметить следующее. Неправомерно сужать функции процес­суальных правоотношений лишь обслуживанием по­требностей реализации норм материального права. Как правильно указывает Р. Е. Гукасян, истоки по­добного подхода лежат в смешении таких правовых категорий, как правоприменительная деятельность и применение нормы материального права^[363].

Правоприменительная деятельность (в части юрисдикционной правоприменительной деятельнос­ти — совокупность процессуальных правоотноше­ний) включает несколько стадий: установление фак­тических обстоятельств дела, выбор и анализ нормы права, принятие решения по делу, выраженное в акте применения нормы права.

Правоприменительная деятельность может завер­шиться тем, что не будет установлен фактический состав, который необходим для применения нормы материального права. Тогда конечным будет акт, подтверждающий отсутствие условий для примене­ния материального права. Таким образом, примене­ние нормы материального права не произошло, но правоприменительная деятельность тем не менее имела место. Поэтому процессуальную деятельность (процессуальные отношения) нельзя рассматривать исключительно в качестве формы реализации норм материального права.

Вместе с тем процессуальное правоотношение — это необходимое средство применения охранитель­ных материальных правовых норм^[366].

Более того, процессуальное правоотношение яв­ляется необходимым средством обеспечения соблю­дения норм права, так как сама возможность его возникновения играет важную роль в деле обеспече­ния соблюдения тех норм, гипотезы которых пред­полагают неправомерное поведение^[367].

2. В пр опессуальнойлй тераерат широко роспаос- транено мнение о том, что процессуальные правовые отношения могут возникать и существовать не ина­че как в форме правовых^{[368] [369].}

Впервые такую точку зрения обосновала Р. Ф. Кал- лиоаоатсва4

Тезис о том, что процессуальные правоотношения в действительности могут существовать только лишь как правовые отношения, означает, что вне правовой формы, в виде лишь фактических отношений они су­ществовать не могут. Это обстоятельство даже послу­жило основанием к утверждению, что «процессуаль­ные отношения не облекают в свою форму фактичес­кие отношения»^[370].

Такое утверждение нужно уточнить, поскольку оно может навести на мысль, будто процессуальные отношения представляют собой только юридическую форму, которая никогда не сливается с фактически­ми отношениями в качестве своего содержания^[371].

Укажем, что данный подход является неприемле­мым, во-первых, потому, что не согласуется с об­щим понятием правоотношения, указанным выше. Справедливо в связи с этим также отмечалось, что если следовать этому определению, то окажется, что процессуальное право регулирует не фактические общественные отношения, а правоотношения, т. е. результат своего же воздействия^[372].

Однако дело обстоит иначе.

Полагаем, подобная аргументация никак не разъясняет положения. Здесь автор категорически

не допускает существования процессуальных отно­шений, не урегулированных правом. Однако даже в этой работе П. Ф. Елисейкин смягчает свою пози­цию и пишет, что процессуальные отношения, как правило, «создаются» законодателем, в современ­ных условиях подавляющая часть процессуальных отношений возникает на основе лишь норм процес­суального права и в том виде, в каком это предус­матривается нормами права; что процессуальные от­ношения обычно возникают лишь как правовые от­ношения в том смысле, что их фактическое содержание без нормы права существовать не мо­жет, что оно (фактическое содержание) создается нормами права, вызывается к жизни именно ими^[374].

Делая логическое умозаключение из сказанного, можно констатировать, что автор уже допускает су­ществование процессуальных отношений, не урегу­лированных правом.

В отдельные исторические периоды и на отдель­ных территориях суд и судоустройство не были под­чинены писаному праву. Лишь на определенном уровне развития общества возникает потребность в правосудии как особой разновидности государствен­ной деятельности, осознаваемой законодателем и ре­гулируемой им с большей или меньшей степенью де­тализации. Законодатель не стремится упорядочи­вать все без исключения отношения, возникающие в суде, поскольку это просто-напросто неосуществимо, да и нет какой бы то ни было надобности в таком «за­организованном» процессе. Здесь действует универ­сальное правило, в соответствии с которым чрезмер­ная регламентация нежелательна.

вом порядке те или иные аномальные проявления соответствующего материального правоотношения. И в эту систему те или иные процессуальные право­отношения входят на правах подсистемы. Эта систе­ма, по мнению А. В. Погодина, наряду с подсисте­мой процессуально-правовых отношений включает подсистему материальных правоотношений (охрани­тельных) и подсистему процессуальных отношений, не урегулированных правом^[375].

Действительно, в любом конкретном процессе имеет место группа процедурных отношений, не урегулированных процессуальным правом. Но воз­никает вопрос: правомерно ли определять эти отно­шения процессуальными? Процессуальные отноше­ния детерминируются, как неоднократно указыва­лось, потребностями законного и гарантированного разрешения правовой аномалии. Подобную гаранти­рованность может обеспечить лишь государство по­средством правового регулирования. Процессуаль­ные отношения — это процедурные отношения, на­правленные на разрешение правовой аномалии и всегда урегулированные процессуальным правом. Не­обходимость гарантировать социальный резуль­тат обусловливает урегулированность процессу­альных отношений процессуальным правом.

Существование процессуальных правоотношений лишь в качестве правовых, на наш взгляд, является важнейшим сущностным признаком процессуаль­ных правоотношений. И это отнюдь не означает, что они лишены своего фактического содержания. Про­цессуальное правоотношение становится реальным, фактом в той мере, в какой оно проявляется во­вне — в поведении, состоящем из действий субъек­тов процесса, и находит свое отражение в процессу­

альном документе, если этот документ обязателен для фиксации отношения. Как пишет Л. С. Явич, в процессуальных правоотношениях форма сливается с фактическим содержанием правоотношения^[376].

3. Следующей особенностью процессуальных пра­воотношений является их властный характер. Про­цессуальные правоотношения построены на началах субординации, по «вертикали», имеют иной состав участников, нежели состав участников материаль­ных правоотношений. Одной из сторон в них всегда выступает орган власти — суд или иной компетент­ный орган, наделенный властными полномочиями по отношению к другой стороне. Процессуальным правоотношениям свойственен также публичный ха­рактер, они порождаются деятельностью субъектов, осуществляемой в государственных или обществен­ных интересах и обеспечиваемой соответствующей охраной государства^[377].

4. В литературе также указывается, что процес­суальные правоотношения складываются ради «чу­жого» интереса, заложенного в материальном право­отношении^[378]. Для субъекта, наделенного властными полномочиями в процессуальном правоотношении, применение нормы материального права не влечет никаких последствий, вытекающих непосредственно из данной нормы.

5. Отличительной чертой процессуальных право­отношений также является то, что они имеют как бы «двойную» юридическую природу. Они, если так можно выразиться, дважды юридические^[379], так как опосредуют процесс реализации норм материального

права и являются результатом реализации норм процессуального права.

6. Процессуальные правоотношения в отличие от материально-правовых возникают преимущественно на основе юридических фактов-действий. Решаю­щее значение для возникновения и развития процес­суальных правоотношений — возбуждения дела по конкретной материально-правовой ситуации, рас­смотрения его и т. д. — имеют процессуальные акты уполномоченных на то органов и должност­ных лиц, а также других лиц, реализующих свои субъективные «правопритязательные» правомочия, обеспеченные государственной защитой (обращение гражданина с исковым заявлением и т. д.).

7. В отличие от материальных норм процессуаль­ные нормы регулируют отношения «динамические», для которых действия их субъектов имеют особое значение^[380]. Всю динамику и в конечном счете инди­видуализирующие свойства процессуальных право­отношений можно проследить благодаря именно процессуальным действиям их субъектов^[381].

На непрерывность движения как специфическую черту процессуальных правоотношений обращал вни­мание С. С. Алексеев^[382]. При рассмотрении и решении гражданских дел, расследовании, рассмотрении и ре­шении уголовных дел образуется непрерывная цепь взаимозависимых процессуальных правоотношений. «Гражданские процессуальные правоотношения, — пишет Н. А. Чечина, — находятся в постоянном дви­жении, так как возможность возникновения каждо­

го правоотношения обусловлена возникновением, существованием или прекращением другого, пред­шествующего ему во времени отношения, и само это отношение в свою очередь предопределяет возмож­ность возникновения, развития или прекращения иных самостоятельных процессуальных правоотно­шений»^[383]. Такая же особенность свойственна и уго­ловно-процессуальным правоотношениям^[384].

Из сказанного следует, что процессуальные пра­воотношения динамичнее материальных правоотно­шений, отличающихся большей степенью стабиль­ности.

8. И. И. Погребнойвыделдет еще однуосоосн- ность процессуальных правоотношений: они «коро­че» материальных во времени (материальные ■ отно­шения возникают раньше и завершаются позже). На протяжении всего производства по конкретному делу единое материальное правовое отношение будет присутствовать в качестве составного компонента в процессуальном фактическом составе наряду с про­цессуальным правоотношением или процессуальным документом, предваряющим возникновение нового процессуального отношения^[385]. Поэтому для процессу­альных правоотношений в большей степени харак­терны системность, одномоментность и в связи с этим множественность субъектов.

Процессуальные правоотношения — это решаю­щий элемент механизма правового регулирования, важнейшее средство реализации не только процессу­альных, но и материально-правовых норм.

Итак, мы рассмотрели характерные признаки процессуальных отношений, однако их специфика

указанными чертами не исчерпывается. Рассмотрим теперь особенности структуры процессуального пра­воотношения.

Субъекты процессуального правоотношения. Ис­следование вопроса о субъектах процессуального правоотношения логичнее начать с исследования их состава. Для процессуального правоотношения ха­рактерно многообразие и множественность состава субъектов. В юридической литературе предприняты заслуживающие внимания попытки классификации субъектов процессуальных правоотношений.

В зависимости от того, в рамках каких базовых отношений они определяются, обладателем какого правового статуса становятся, различают обязатель­ные и факультативные субъекты^[386].

Процессуальные действия факультативных субъек­тов должны служить лишь средством доказывания (свидетель, эксперт и др.). К факультативным субъек­там относят и лиц, имеющих юридический интерес в деле (представители обвинения и защиты) и призван­ных действовать с целью выполнения государствен­ных и общественных задач, которые возложены на них законом^[387].

Интересной представляется классификация И. М. По­гребного. Субъекты процессуальных правоотноше­ний подразделяются на группу непосредственно за­интересованных в результатах юридического про­цесса лиц, т. е. тех, защите чьих интересов, реализации субъективных прав и юридических пол­номочий, осуществлению юридических обязаннос­тей или претерпеванию юридической ответственнос­ти которых способствует весь арсенал процессуаль­ных способов, средств и приемов, и на группу «лидирующих» субъектов (в литературе предложе­ны иные термины, например «субъекты — органи­

заторы процесса»^[388]), выполняющих свои функции в «чужом» интересе, в целях оптимального решения разбираемого юридического дела^[389].

Ранее подчеркивалось, что процессуальные пра­воотношения строятся на началах субординации (по вертикали), где хотя бы один из субъектов наделен властными полномочиями. Таким образом, властное начало в процессуальном правоотношении необходи­мо предполагает наличие обязательного, специаль­ного, решающего (лидирующего) субъекта. Таким обязательным решающим субъектом, например в гражданском процессе, является суд. В процессуаль­ных правоотношениях одни и те же субъекты, реа­лизующие властные полномочия, на различных эта­пах и во взаимоотношениях с разными субъектами могут ' выступать в различном качестве (например, в уголовном судебном процессе прокурор подчинен суду, так как суд единственный носитель властного начала в процессуальном правоотношении, а на предварительном следствии прокурор независим).

Итак, особенностью субъектного состава процес­суального правоотношения является обязательное наличие властного субъекта, действующего от име­ни государства.

Всех субъектов процессуального правоотношения можно разделить на две группы:

• лица, имеющие юридический интерес в реше­нии дела;

• лица, не имеющие интереса в разрешении дела.

Первая группа, в свою очередь, подразделяется на:

а) лиц, имеющих личный (субъективный) интерес, как материально-правовой, так и процессуальный;

б) ■ лиц, имеющих общественный, государствен­ный интерес, т. е. чисто процессуальный.

Все лица, имеющие юридический интерес в раз­решении дела, относятся к группе основных субъек­тов процессуального отношения. Лица, содействую­щие разрешению юридического дела (представите­ли, свидетели, эксперты), являются неосновными субъектами процессуального правоотношения.

В юридической литературе называют также обя­зательных субъектов процессуального правоотноше­ния (их участие в процессуальном правоотношении императивно закреплено в законе) и необязатель­ных 1

Состав субъектов процессуального правоотноше­ния не является неизмененным и постоянным. Он зависит от стадии процесса и характера совершае­мых действий в ходе развития и движения процес­са, оснований привлечения (вступления) в процесс тех или иных участников, обстоятельств дела, пред­мета судебной защиты, в частности от характера спорного материального правоотношения и состава его субъектов^{[390] [391].}

От характеристики состава субъектов процессу­ального правоотношения перейдем к исследованию их особенностей.

Для юридического процесса характерно, что от­дельные его участники, становясь субъектами про­цессуального правоотношения, не перестают одно­временно быть и участниками материальных право­отношений.

Все субъекты процессуальных правоотношений связаны между собой коррелятивными связями, на­пример субъективное процессуальное право — про­цессуальная обязанность или юридическая ответ­ственность и т. д., но чтобы специфическая соци­альная связь такого типа не оказалась только возможностью, предусмотренной нормами процессу­

ального права, субъекты процессуального правоот­ношения должны обладать процессуальной право­субъектностью^[392]. Правосубъектность есть общая предпосылка участия граждан, организаций в пра­воотношении^[393] . Процессуальная правосубъектность как установленная законом возможность быть субъектом процессуальных правоотношений охваты­вает понятие процессуальной правоспособности и процессуальной дееспособности. Процессуальная правоспособность — это установленная законом воз­можность иметь процессуальные права и обязанности. Особенность процессуальной правоспособности состоит в том, что она возникает одновременно с правоспособ­ностью в материальном праве^[394], реализация норм кото­рого осуществляется в юридическом процессе. В этом проявляется связь материального и процессуального права.

Однако по содержанию правоспособность в мате­риальном праве не тождественна процессуальной правоспособности. Если правоспособность в матери­альном праве — это возможность иметь соответству­ющие материальные права и обязанности (гражданс­кие, административные, трудовые, семейные), то процессуальная правоспособность — это возмож­ность иметь процессуальные права и обязанности, например быть стороной, заявителем, третьим ли­цом.

Процессуальная дееспособность есть способность лично осуществлять свои процессуальные права, ис­полнять процессуальные обязанности и поручать ве­дение дела представителю. Процессуальное право не

предусматривает каких-либо ограничений процессу­альной дееспособности^[395].

В процессуальной литературе имеются высказы­вания о том, что процессуальные правоспособность и дееспособность зависят от материальной право-дее­способности и полностью ею определяются^[396]. На наш взгляд, существование тесных связей между процес­суальной и материальной право-дееспособностью не дает оснований для их отождествления. Процессу­альная право-дееспособность имеет свое собственное содержание, отличное от содержания материальной право-дееспособности. Кроме того, следует также от­метить, что процессуальная правосубъектность участников процесса, обладающих различными про­цессуальными правами и обязанностями, таких как суд, прокурор, органы государственного управления в гражданском процессе, эксперты, свидетели, не связана с материальной правосубъектностью^[397].

Необходимо обратить внимание еще на одно су­щественное обстоятельство, оттеняющее специфику процессуальных правоотношений по субъектному признаку. Как известно, в любом процессуальном правоотношении одной из сторон всегда выступает государственный или уполномоченный государством орган с властными полномочиями. Последние, как правило, находят нормативное закрепление в про­

цессуальных актах или в нормативно-правовых ак­тах наряду с нормами материально-правового харак­тера.

Государственно-властные процессуальные полно­мочия выполняют функцию конкретизирующих компонентов общей компетенции уполномоченных органов или ее определенной части, одновременно выступая в качестве элемента содержания конкрет­ного процессуального правоотношения. Правосубъ­ектность уполномоченного органа предопределяется компетенцией, а она заключается в определении сферы общественных отношений, в рамках которой действует орган государства, т. е. круга его деятель­ности. Последний, в его юридически значимом отра­жении, в законодательстве называют предметом ве­дения органа государства^[398].

В частности, для судебных органов предмет веде­ния раскрывается через категорию «подведомствен­ность», определяемую в качестве полномочий судеб­ных органов в отношении разрешения конкретных юридических дел. Роль основного критерия при оп­ределении подведомственности дел суду закон отво­дит характеру возникших материальных правоотно­шений.

Таким образом, в первом приближении, опреде­ление стороны с властными процессуальными пол­номочиями в процессуальном правоотношении дол­жно начинаться с выяснения, входят ли процессу­альные правоотношения в сферу деятельности данного субъекта. А в целом содержание конкретно­го процессуального отношения невозможно опреде­лить без выяснения объема процессуальной регла­ментации, объективируемой в его процессуально­властных полномочиях^[399].

Содержание процессуального правоотношения. При рассмотрении признаков процессуального право­отношения отмечалось, что процессуально-правовое отношение — это всегда правовое отношение, не су­ществующее вне правовой формы. Однако процессу­альные правоотношения, как и иные правоотноше­ния, не существуют только в виде правовой связи, их содержанием также является фактическое обще­ственное отношение. Особенностью процессуального правоотношения является то, что его правовое содер­жание неразрывно связано с фактическим содержани­ем,. Вопрос о содержании правоотношения в общей тео­рии права принадлежит к числу дискуссионных. Одни авторы под содержанием правоотношения понимают фактическое поведение его субъектов, реальное взаи­модействие в правовой сфере (Л. С. Явич), другие счи­тают таковым субъективные права и юридические обязанности (Ю. К. Толстой). Ю. В. Гревцов под со­держанием правоотношения предлагает понимать взаимодействие субъектов правового отношения, но не всякое, а лишь протекающее в определенной, предписанной нормой объективного права форме в качестве юридически предусмотренной и значимой деятельности^[400]. Данный подход представляется наи­более приемлемым, учитывающим специфику про­цессуального правоотношения. И поэтому под содер­жанием процессуального правоотношения будем по­нимать связь субъектов процессуального правоотно­шения, воплощающуюся в субъективных правах и юридических обязанностях, юридических полномочи­ях, юридической ответственности и соответствую­щем им фактическом поведении.

По мнению А. В. Погодина, связь между субъек­тами процессуального правоотношения может быть в виде: а) связи, если налицо обоюдная заинтересо­ванность в законном и справедливом воплощении

материально-правового установления в регулируе­мое общественное отношение; б) односторонней за­висимости, если управляющий субъект, например судья, употребляет властные полномочия, побуждая ДРУ^ГУ^Ю сторону принять посильное участие в уста­новлении истины по делу; в) взаимного отчуждения, если содержание отношения сводится к формально­му соблюдению процессуально-правовых требований по принципу «что ни делай — все предрешено»; г) бблее с ложной комбинации или перманентной смены указанных вариантов взаимодействия^[401].

Как указывалось, процессуальное правоотноше­ние — это процедурное отношение, урегулированное процессуальным правом.

Поэтому другая специфическая особенность содер­жания процессуального правоотношения заключает­ся в том, что в нем отчетливо проявляется процедур­ный характер взаимодействия субъектов. Границы возможного поведения субъекта процессуального пра­воотношения очерчены не только предметом возмож­ного поведения, т. е. тем, что дозволенно делать, но и тем, как, каким образом, в какой последовательно­сти, в какое время возможно собственное активное поведение. Аналогичными дополнительными компо­нентами наделена и юридическая процессуальная обязанность как необходимая мера должного поведе­ния субъектов процессуального правоотношения.

Процедурный характер процессуального правоот­ношения обусловливает его динамичность. Более того, содержание процессуально-правового отноше­ния, главным образом, характеризуется своей дина­мичностью и поступательным развитием, ибо сам процесс разрешения любого юридического дела все­гда начинается из каких-то первичных фактических данных й обстоятельств и связан с их поступатель­ным накоплением, а в конечном счете преследует

цель добыть как можно более полные и достоверные сведения о рассматриваемом деле. Это в свою оче­редь определяет то, что объем прав, обязанностей, полномочий и ответственности участников процессу­ально-правовых отношений, как правило, не бывает стабильным и в определенной мере изменчив на всем протяжении процессуального производства^[402].

Коррелятом субъективного права в правоотноше­нии является юридическая обязанность. Юридичес­кая обязанность корреспондирует субъективному праву, однако это имеет место только на таком уров­не, когда складываются связи и взаимодействия между равноправными участниками правового отно­шения. Для процессуального правоотношения, как указывалось, характерно обязательное участие влас­тного (управляющего, лидирующего) субъекта. В со­держании процессуального правоотношения, следо­вательно, заключен несколько иной характер связи. В данном аспекте целесообразно, с одной стороны, выделять полномочие соответствующего лидирующе­го субъекта процесса (субъекта с государственно-вла­стными полномочиями)^[403], а с другой — корреспонди­рующие им процессуальные права и юридические обязанности ординарных участников процесса.

Процессуальные полномочия нельзя в «чистом» виде отнести ни к процессуальным правам, ни к процессуальным обязанностям. По своему назначе­нию это в некотором роде продукт синтеза тех и дру­гих^[404]. В первую очередь процессуальные полномочия

следует рассматривать как компонент компетенции соответствующего органа. Одновременно наличие процессуальных полномочий может служить су­щественным признаком юридической компетенции уполномоченного органа в конкретных правоотно­шениях. Большинство авторов понятием государ­ственно-властных полномочий охватывали и права, и обязанности государственных органов^[405]. Вместе с тем, как указывал С. С. Алексеев, правомочия и обязанности государственного органа, сочетаясь в рамках его компетенции, сохраняют относительно самостоятельный характер.

Однако здесь следует согласиться с И. М. Погреб­ным, что в отношении государственных органов было бы правильно говорить не о характере прав и обязан­ностей, а о структуре их полномочий применительно к конкретным сферам процессуальных отношений^[406]. Так, интересную схему предлагает Л. Б. Алексеева, которая разграничивает два аспекта в правообязыва­ющем характере полномочий должностного лица:

а) принципиальная схема регулирования поведе­ния должностного лица;

б) порядок этой схемы в конкретных процессу­альных ситуациях^[407].

Общая принципиальная схема предполагает, прежде всего, определение для любого государствен­ного органа, должностного лица сферы приложения его властных полномочий^[408]. Думается, что здесь речь идет об определении круга вопросов, которые при­зван решать данный орган, т. е. об определении предмета его деятельности.

Присоединяясь в целом к мысли, что правообязы­вающий характер полномочий выражается в том, что для должностных лиц определяются пределы их прав относительно других лиц и органов и одновременно возлагается обязанность использовать предоставлен­ные права для достижения установленных целей^[409], следует учитывать сочетание процессуальных прав и обязанностей в рамках процессуальных полномочий, их различные композиции в конкретных процессу­альных правоотношениях, принимая во внимание динамичность и многосубъектность последних.

Среди процессуально-правовых отношений выде­ляют регулятивные и охранительные. Охранитель­ные процессуальные правоотношения возникают в результате нарушения процессуальной обязанности. В литературе имеется точка зрения, согласно которой структура содержания процессуального охранитель­ного правоотношения наряду с указанным элементом включает процессуальную юридическую ответствен­ность^[410], под которой понимается элементарное ухуд­шение процессуального положения субъекта процес­суальных отношений вследствие применения к нему мер пресечения более репрессивного характера.

Одними из первых в процессуальной литературе достаточно обоснованные доводы в пользу существо­вания процессуальной ответственности выдвинули П. С. Элькинд и Н. А. Чечина^[411].

Эта концепция получила широкую поддержку в юридической науке и продолжает плодотворно раз-

виваться! Так, П. С. Элькинд подчеркивает, что, несмотря на взаимосвязь и взаимопроникновение уголовно-правовых и уголовно-процессуальных от­ношений, отождествление уголовной и уголовно­процессуальной ответственности недопустимо, как недопустимо смешение и отождествление уголовных и уголовно-процессуальных отношений^{[412] [413].}

Основанием применения принудительных мер процессуальной ответственности является виновное неисполнение участником процесса обязанностей, возложенных на него процессуальным законом. Причем в литературе подчеркивается то обстоятель­ство, что только нормы процессуального права могут выступать, юридическим основанием применения мер процессуальной ответственности^[414]. Однако име­ются и другие мнения по этому вопросу, и многими авторами отрицается перспективность самой идеи процессуальной ответственности^[415].

Так, авторы монографии «Процессуальные нормы и отношения в советском праве» пишут, что «чисто «процессуальной» ответственности быть не может, а существует обычная материально-правовая ответ­ственность за нарушение процессуальных законов, аналогичная тому, как существует уголовная ответ­

ственность, например, за преступления против- пра­восудия, которые связаны с грубейшим отступлени­ем от процессуального закона»^[416].

Думается, что проблема процессуальной ответ­ственности нуждается в серьезнейшем осмыслении и может быть решена лишь в комплексе с другими проблемами.

Фактическое содержание процессуального право­отношения составляет деятельность уполномочен­ных органов и должностных лиц по изучению обсто­ятельств дела, юридической его квалификации и вынесению акта применения права, а также дей­ствия заинтересованных в деле лиц в связи с его рассмотрением и принятием решения.

Объект процессуального правоотношения. Цель­ное представление о составе процессуального право­отношения невозможно без рассмотрения объекта этого отношения. Объект правоотношения есть то, по поводу чего складывается, возникает отношение, на что направлены действия его участников. Трак­товка объектов процессуального правоотношения су­щественно разнится с тем пониманием объекта пра­вовых связей, которое принято в юриспруденции. Ни предметы внешнего мира, ни материальные и духовные блага и ценности не могут быть объектами этих отношений^[417].

Проблема объекта процессуального правоотноше­ния является сложной и запутанной. В общей тео­рии права под объектом процессуального правоотно­шения понимается поведение, действия субъектов процесса. В процессуальных отраслях права, по мне­нию С. С. Алексеева, результаты деятельности обя­занного лица, т. е. то, на что направлены действия участников правоотношения, неотделимы от самой деятельности, поэтому здесь и нет специальной про­блемы объекта правоотношения^[418].

Характеристика материального содержания про­цессуального правоотношения почти полностью ис­черпывает и проблему его объекта^[419].

Распространение подобного подхода в науке побу­дило некоторых ученых-процессуалистов занять ни­гилистическую позицию по рассматриваемому вопро­су. Так, отрицательно относился к самой постановке вопроса об объекте гражданского процессуального правоотношения М. А. Гурвич^[420].

В учебной литературе по гражданскому процессу также ничего не говорится об объекте гражданского процессуального правоотношения^[421].

Иная ситуация сложилась в уголовно-процессуаль­ном праве, где наряду со специальным объектом про­цессуального правоотношения, под которым понима­ют либо результаты поведения участников процесса^[422] (П. С. Элькинд, М. С. Строгович, Л. Д. Кокорев), либо материально-правовое отношение^[423] (В. П. Божь- ев), выделяют общий объект процессуального право­отношения. Так, по мнению П. С. Элькинд, общим объектом уголовно-процессуального отношения явля­ются задачи уголовного процесса^[424]. Тенденция поис­ков общего и специального объектов процессуального правоотношения проявилась и в специальной литера­туре по гражданскому процессу^[425].

В работах процессуалистов распространено мне­ние, согласно которому объектом процессуального правоотношения признается поведение субъектов процесса, при этом подчеркивается практическая значимость выделения этого элемента в структуре процессуального правоотношения^[426].

Выделение объекта процессуального отношения в качестве его элемента и его определение имеет не только теоретическое, но и практическое значение. С. С. Алексеев считает, что характер объекта суще­ственно влияет на субъективные права и обязаннос­ти субъектов правоотношения^[427], а также помогает раскрыть фактическую сторону правоотношения^[428].

Полагаем, объект процессуального правоотноше­ния показывает специфику данной разновидности правоотношений, их властную природу, роль и мес­то в МПР. В соответствии с этим под объектом про­цессуального правоотношения будем понимать ре­зультаты действий участников процесса, удовлет­воряющие процессуальный интерес лиц, заинтересо­ванных в рассмотрении дела (лиц, имеющих материальный и процессуальный интерес в деле). Назовем его условно юридическое благо.

Итак, процессуальное правоотношение — это важнейшее звено в механизме процессуально-право­вого регулирования, его «рабочая», «движущая» часть. Процессуальное правоотношение представля­ет собой нерасторжимое единство юридической фор­мы и фактического содержания и обладает рядом су­щественных особенностей, предопределяющих спе­цифику процессуального права.

Подводя итоги изложенному, можно констатиро­вать, что процессуально-правовой механизм — это элемент общего механизма правового регулирова­ния; он представляет собой динамическую систему правовых средств, при помощи которой упорядочи­вается охранительная деятельность государственных и иных специально уполномоченных органов в обла­сти юрисдикционного правоприменения. Он приво­дится в действие на некоторых этапах общего право­вого регулирования, а именно в случае возникнове­ния препятствий нормальной реализации правовых норм, и имеет охранительную направленность.

В структуре механизма процессуального регули­рования выделяются процессуально-правовые нормы, юридические факты, опосредующие процессуальные правоотношения (процессуальная фактическая сис­тема), процессуальные правоотношения. Элементы процессуально-правового механизма взаимосвязаны между собой и характеризуются специфическими признаками.

Одной из новейших категорий в системе катего­рий теории процесуального права является понятие процессуальной фактической системы, которая оп­ределяется как комплекс процессуальных юриди­ческих фактов и процессуальных фактических со­ставов, рассматриваемый в масштабе системы про­цессуального права или ее компонентов.

Процессуальное право как блок правовой мате­рии стало появляться лишь на поздних этапах раз­вития общества и приобрело самостоятельный, отно­сительно независимый от материального права ха­рактер в XIX в. В юридической науке это правовое явление стало осмысливаться незамедлительно, про­явившись в разнообразных концепциях его понима­ния и сущности. В настоящее время ученые ведут очень тонкие исследования процессуального право­вого блока как на общетеоретическом, так и на от­раслевом уровнях и, давая свои рекомендации зако­нодателю, оказывают ему тем самым неоценимую помощь.

Несмотря на то что ученые не пришли к едино­душному мнению относительно понятия процессу­ального права и его системы, все они согласны с • тем, что охрана общественных отношений, защита прав, свобод и законных интересов, а также разре­шение споров между субъектами — одна из основ­ных задач государства, которую оно 'выполняет, осу­ществляя юрисдикционную и иную охранительную деятельность, с помощью норм процессуального пра­ва. Именно нормы процессуального права позволяют обеспечить нормальное развитие общественных от­ношений, а когда это по каким-либо причинам не удается, они способствуют вытеснению негативных социальных связей.

Нормы процессуального права объединены общи­ми системообразующими признаками и занимают в структуре права особое место — место правового

блока. Правовой блок — это вторичное комплексное образование в структуре права; он представляет со­бой совокупность правовых норм, имеющих предме­том регулирования комплекс общественных отноше­ний, объединяемых близостью своих объективных свойств и отличающихся особенностями методов правового регулирования, единством целей, задач и функций в структуре права. Кроме процессуального права в структуре права выделяется другое крупное структурное подразделение — материальное право. Процессуальное и материальное право — одновре­менно самостоятельные и тесно связанные друг с другом правовые блоки.

Нормы процессуального права тесно связаны в структуре права не только с нормами материального права, но и нормами, опосредующими правовую процедуру, так как юридический процесс является особой разновидностью правовой процедуры. Одним из признаков, отличающих нормы процессуального права от других процедурных норм, является их на­правленность на реализацию особых материальных охранительных правоотношений, функциональное назначение которых определяется их защитными свойствами по отношению к системе общественных отношений. Охранительные правоотношения есть особый компонент в механизме правового регулиро­вания, вызываемый к жизни так называемыми пра­вовыми аномалиями. Правовая аномалия — это обусловленное различными факторами объективного и субъективного порядка отклонение от общей зако­номерности, от нормального течения и развития об­щественных отношений. Правовая аномалия — одна из принципиальных целевых характеристик процес­суального права.

Процессуальное правовое регулирование носит властный, публично-правовой характер и осуществ­ляется специально уполномоченными органами. Вполне понятно, что их деятельность должна быть

упорядочена и урегулирована так, чтобы исключить со стороны юрисдикционных органов малейшие зло­употребления. Вот почему в законодательном поряд­ке регулируется их компетенция, юрисдикционно­процедурные средства, способы и формы осуществ­ления процессуальной деятельности и ведения процесса. Таким образом, важной особенностью ре­гулятивного воздействия процессуального права яв­ляется установление четкого порядка, условий, пос­ледовательности совершаемых субъектами процессу­ального права действий, сроков их совершения, порядка издания и реализации предусмотренных процессуальных актов, т. е. правил процедуры. Эти правила процедуры (их специфика) охватываются понятием «процессуальная форма», которая являет­ся одним из основных признаков процесса (процес­суального права). Один из существенных признаков процессуальной формы составляют принципы про­цессуального права, или основные правовые идеи, нормы общего руководящего характера, которые в свою очередь предполагают наличие системы гаран­тий прав лиц, участвующих в деле, и выполнения задач процессуального права.

Помимо охранительной и регулятивной функций, процессуальное право несет на себе и другую соци­альную нагрузку, выполняя такие, пусть и дополни­тельные, функции, как культурно-историческую, идеологическую и социального контроля. Перед про­цессуальным правом стоят самостоятельные цели и задачи, которые, так же как и его функции, явля­ются системообразующими признаками этого право­вого блока.

В развитии процессуального права просматрива­ется следующая важная закономерность: чем более развито общество, тем детальнее в законодательстве прорисовывается деятельность, связанная с охраной социального порядка, прав, свобод и законных инте­ресов граждан и организаций. Можно предполо­

жить, что по мере развития российского права блок процессуального права будет расширяться и совер­шенствоваться, и в структуре права его объем будет куда более значительным. Так, в частности, вполне вероятно, что те группы процессуальных правовых норм, которые сейчас занимают места подотраслей, будут преобразованы в самостоятельные отрасли (на­пример, административно-процессуальное, консти­туционно-процессуальное право), а те, что сегодня выступают в качестве процессуальных институтов в составе своих «материнских» отраслей, оформятся в подотрасли (например, трудовой дисциплинарный процесс, налогово-процессуальное право).

Поскольку процессуальное право в структуре права выполняет столь серьезную нагрузку, то и его механизм отличается крайней сложностью. Меха­низм процессуального регулирования — одна из но­вейших категорий в правовой науке, нуждающаяся в отдельном, глубоком теоретическом исследовании. Процессуально-правовой механизм — это элемент об­щего механизма правового регулирования, относи­тельно самостоятельная подсистема правовых средств, при помощи которой упорядочивается охра­нительная деятельность уполномоченных органов в области юрисдикционного правоприменения. Он вступает в действие на некоторых этапах общего пра­вового регулирования в случаях возникновения пре­пятствий нормальной реализации правовых норм и имеет охранительную направленность. Сложностью отличаются и элементы, составляющие механизм процессуального регулирования: 1) нормы процессу­ального права; 2) юридические факты, опосредующие процессуальные правоотношения (процессуальная фактическая система); 3) процессуальные правоот­ношения. Совершенствование основных элементов механизма процессуального регулирования для уче­ных — задача номер один. Особой проработки ■ заслу­живает фактическая система механизма процессу­

ального регулирования. И не случайно. Этому эле­менту процессуально-правового механизма уделя­лось в теории явно недостаточно внимания.

Все это определяет задачи и цели исследования теоретических проблем процессуального права как одного из крупных правовых массивов в системе российского права. Познание сущности, механизма, закономерностей и тенденций развития процессу­ального права создает необходимую научную базу для его целенаправленного совершенствования.

И если законодатель будет внимательно ' прислу­шиваться к ученым, искренне озабоченным даль­нейшим развитием процессуального права, гражда­не и организации при обращении в юрисдикцион­ные и иные правоохранительные органы будут получать надлежащую правовую защиту.