1. ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ ТОЖДЕСТВА ОБЪЕКТОВ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ

Анализ признаков объектов гражданских прав, взятых в их системе, привел, среди прочего, к выводу о том, что главнейший признак объектов — их дискретность — проявляется, прежде всего, в собственном качестве каждого объекта, а также (для вещей) — в определенности их пространственных границ.

Приведенные выше соображения являются необходимой общей предпосылкой для вхождения в проблему тождества объектов гражданских прав. В коїщентрированном выражении сущность заявленной проблемы заключается в установлении в целях правоприменения и правотворчества тождественности либо нетождественности фактических и/или правовых характеристик объектов гражданских прав в случае неясности или неоднозначности таковых. Множество проблем, связанных с правовым регулированием объектов гражданских прав и их оборотом, имеют в своей основе нерешенный вопрос о тождестве или различии тех или иных качеств объектов и, следовательно, о тождестве или различии самих объектов. Можно сказать, что в настоящее время мы находимся еще на дальних подступах отнюдь не к решению, а еще только к осознанию всей значимости данной проблемы. В предшествующей главе мы регулярно «натал- кивались» на эту проблему, однако до настоящего момента не фор- мулировали ее в общем виде. Действительно, именно проблема тождества была положена в основание анаїиза многих ранее рассмотренных нами вопросов: «парадокса корабля Тезея»; соотношений земли, почвенного слоя и недр; недвижимости и имущественных комплексов предприятий; денег наличных и безналичных — между собой и с вещами: имущественных прав и ценных бумаг; работ и услуг.

В данной части работы мы ни в коей мере не ставим перед собой задачи дать сколько-нибудь полное, развернутое и систематическое решение означенной проблемы. Будем считать, что сейчас мы предпринимаем лишь самую предварительную попытку не разрешить. а показать проблему тождества на ряде конкретных ситуаций. Решение же проблемы потребует, видимо, много времени и соединенных усилий коллег. ,

2. К ВОПРОСУ О ТОЖДЕСТВЕ ОБЪЕКТОВ НЕДВИЖИМОСТИ: ВОЗМОЖНА ЛИ СПЕЦИФИКАЦИЯ НЕДВИЖИМОСТИ?

Казалось бы, на вынесенный в подзаголовок вопрос ответ уже готов, причем до такой степени определенный, что и сам вопрос является бессмысленным. В Гражданском кодексе РФ в главе 14, определяющей основания приобретения права собственности, рядом расположены две статьи: одна из них (ст. 219) указывает на то, что право собственности на здания, сооружения и другое вновь создаваемое недвижимое имущество, подлежащее государственной регистрации, возникает с момента такой регистрации; ст. 220, в свою очередь, определяет, что, если иное не предусмотрено договором, право собственности на новую движимую (выделено мною. — Авт.\ вещь, изготовленную лицом путем переработки не принадлежащих ему материалов, приобретается собственником материалов. Однако если стоимость переработки существенно превышает стой- мость материалов, право собственности на новую вещь приобретает лицо, которое, действуя добросовестно, осуществило переработку для себя. Следует обратить внимание на то, что смысл спецификации в том и состоит, что качество и тождество исходного материала заменяются в результате переработки другим качеством и тождеством новой вещи, которая, по определению законодателя, должна быть движимой.

Арбитражный суд г. Санкт-Петербурга рассмотрел дело по иску АО «Гипростекло» к Межкомбанку об истребовании имущества (здания по ул. Полтавская, д. 6) из чужого незаконного владения. В 1992 г. истец в ходе приватизации был преобразован в АООТ с включением в его уставный капитал указанного здания. В 1993 г.

ряд компаний, объединенных в холдинг «Империя», выкупили у трудового коллектива около 65% акций и включили своих представителей в состав Совета директоров.

Несложно заметить, насколько разнородны аргументы суда апелляционной инстанции: начав с исследования вопроса о добросовестности и возмездности приобретения здания ответчиком (что имеет значение для виндикации), суд исподволь перешел к самому объекту и установил, что от прежнего здания остались лишь наружные стены, внутри же проведена полная перепланировка, вследствие чего создан «совершенно новый объект нежилого фонда». История эта очень напоминает уже известный нам «парадокс корабля Тезея», с той лишь разницей, что в корабле меняли внешнюю обшивку, а здесь перепланировали внутренние помещения. Корабль после «обновления» остался сам собой, т. е. остался тождественным сам себе, здание же собственное тождество утратило, стало другим и приобрело новое тождество. Объясняется это достаточно просто. Обновленный корабль сохранил свои мореходные качества и потому остался кораблем. Здание же оказалось переоборудованным для нужд банка и впредь в старом качестве использовано быть не может. Поэтому следует поддержать вывод суда в том смысле, что предмета для виндикации более не существует. Но все же логику судебного решения понять до конца трудно. Например, как изменилось бы оно, если предположить, что здание не реконструировалось? Или, напротив, здание реконструировалось, но оказалось бы, что приобретатель оказался недобросовестным? Ведь если суд установил, что ответчик является добросовестным возмездным приобретателем и здание выбыло из владения истца по его воле, то виндикация исключается (п. 1 ст. 302 ГК). Зачем же суду потребовалось исследовать также и вопрос о сохранности в прежнем качестве спорного здания, если его все равно невозможно истребовать? Наиболее вероятная причина здесь одна: это стремление суда создать для своего решения некий «запас прочности» на тот случай, если вдруг окажется, что здание выбыло от истца помимо его воли (фабула дела позволяет, во всяком случае, ставить вопрос таким образом). Представим себе, что в дальнейшей судьбе дела этот порок воли истца получит свое подтверждение. Что тогда? Тогда придется решать вопрос о виндикации в условиях, когда виндицировать, собственно, нечего. Старого объекта нет, новый — истцу не нужен, так как по своим качествам может быть использован только ответчиком. Можно, правда, попытаться применить положения части третьей ст. 303 ГК РФ и предложить ответчику как добросовестному владельцу потребовать возмещения затрат на неотделимые улучшения (перепланировку) здания. Но бессмысленность такого варианта очевидна: то, что является улучшением с точки зрения ответчика, для истца есть однозначное ухудшение имущества.

В такой ситуации целесообразно вернуться к положениям о спецификации (переработке), но с несколько иных позиций. Коль скоро ответчик не мог использовать здание по назначению в прежнем его качестве (проектного института) и основательно реконструировал (переработал) его, нет ли здесь аналогии со ст. 220 ГК РФ о переработке материала. Ведь спорное здание оставалось зданием только для истца, для ответчика это всего лишь материал для реконструкции. Тогда на основании п. 2 ст. 220 ГК РФ можно было бы решить проблему и таким образом: реконструированное здание остается за ответчиком, а истцу возмещается стоимость материала (стоимость здания до реконструкции). Конечно, предлагаемый вариант внешне выглядит как юридический релятивизм, коль скоро вопрос о тождестве объекта решается исходя из субъективных оценок сторон. Но нужно принять во внимание, что реальное качество объекта на момент спора объективно отвечало требованиям, которые предъявляются помещениям для банков. Это новое качество и новое тождество, несовместимые с прежним, исходным состоянием объекта.

? : -і V-, ..T'V

16 Зак 3457

Это явление по аналогии с одним из оснований приобретения права собственности можно было бы назвать «спецификацией недвижимости». На наш взгляд, аналогия права в подобных случаях вполне допустима, если объект недвижимости в результате реконструкции изменил свое назначение (качество) и оказался нетождествен исходному объекту.