<<
>>

§ 2. Виды гражданских правоотношений и метод гражданско-правового регулирования

1. Если метод гражданско-правового регулирования н а х о д и т с в о е в ы р а ж е н и е не только в общем юридическом положении участников имущественных отношений, но и в юридических фактах, в способах формирования содержания прав и обязанностей сторон и мерах правового обеспечения прав и обязанностей, то, казалось бы, к а ж д о е гражданское правоотношение должно соответствовать упомянутым признакам метода.

Однако такой вывод был бы справедлив, если бы та или иная отрасль права представляла собой сочетание п о л н о с т ь ю о д н о р о д н ы х норм и институтов. Между тем правовые институты, составляющие в своей совокупности определенную отрасль права, отличаются друг от друга не только фактическим содержанием, но и рядом юридических черт, свидетельствующих о разли-

1 См.: Агарков М.М. Предмет и система советского гражданского права // Советское государство и право. 1940. № 8–9. С. 62; Шаргородский М.Д., Иоффе О.С. О системе советского права // Советское государство и право. 1957. № 6. С. 106.

267

Предмет советского социалистического гражданского права

чиях степени выражения в них специфического для данной отрасли метода регулирования.

Это обусловлено прежде всего тем, что институты данной отрасли неодинаково связаны с факторами, определяющими своеобразные черты соответствующей группы общественных отношений: те институты, связь которых с указанными факторами носит более отдаленный, косвенный характер, не имеют столь ярко выраженных черт своеобразия, которыми отличаются правовые институты, составляющие основное содержание рассматриваемой отрасли.

Вместе с тем необходимо учитывать единство, взаимообусловленность, существующую между отраслями советского права. Отсюда – не только наличие «смешанных институтов», сочетающих в единстве признаки различных методов правового регулирования, но и п р о н и к н о в е н и е некоторых черт, свойственных данному методу правового регулирования, в сферу действия других отраслей советского права.

Изложенные соображения обосновывают вывод о том, что анализ признаков метода гражданско-правового регулирования требует д и ф ф е р е н ц и р о в а н н о г о п о д х о д а: выделения «основного ядра» институтов советского гражданского права с последующим исследованием причин, предопределяющих своеобразие всех иных правовых институтов.

2. Изучение видов гражданских правоотношений показывает, что специфические черты метода гражданско-правового регулирования концентрируются в области о б я з а т е л ь с т в е н н ы х и н с т и т у т о в. Именно здесь ярко и выпукло дает о себе знать своеобразие общего правового положения участников имущественных отношений. Именно здесь с особой силой проявляются особенности гражданских правоотношений, в том числе по линии юридических фактов, содержания прав и обязанностей сторон, мер их правового обеспечения.

Такое положение обязательственно-правовых институтов в системе гражданского права вполне з а к о н о м е р н о. В предшествующем изложении было уже подчеркнуто, что характерные черты товарного производства, именно как производства т о в а р н о г о, сосредоточиваются в сфере о б р а щ е н и я товаров, эквивалентного о б м е н а.

Как раз из этой сферы берут свое начало те процессы, которые приводят к формированию своеобразных имущественных отношений, требующих специфической формы правового регулирования – регу-

268

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

лирования гражданско-правового типа. Не случайно поэтому многие авторы, как мы видели, связывают само существование гражданского права с отношениями эквивалентного обмена, экономического оборота, товарного обращения. Специфические черты гражданско-правового регулирования, отмечает С.И. Аскназий, в особенности относятся «к обязательственному праву – этой необходимой юридической форме развитого товарного оборота»1.

Этим же обстоятельством объясняется широкое применение в литературе, в практике хозяйственных и юрисдикционных органов категории «г р а ж д а н с к и й о б о р о т».

При характеристике гражданской правосубъектности, правового режима вещей и др. указанная категория используется в сущности для обозначения сферы действия гражданского права. Назвать данное лицо «участником гражданского оборота», значит признать его субъектом гражданского права. Точно так же «вещи, не изъятые из гражданского оборота», – это вещи, которые могут быть объектами гражданских правоотношений. Правда, те имущественные отношения, которые могут быть охарактеризованы как отношения «оборота», регулируются обязательственно-правовыми институтами. Но именно поэтому использование термина

«гражданский оборот» для обозначения сфер действия гражданского права может служить веским доказательством того, что институты обязательственного права составляют основное содержание рассматриваемой отрасли.

Что такое «гражданский оборот»? В той мере, в какой категория «гражданский оборот» употребляется в литературе для обозначения сферы действия гражданского права, попытка выявить особое, самостоятельное содержание указанной категории едва ли оправданна. С этой точки зрения наиболее удачным, как нам кажется, является определение «гражданского оборота как совокупности имущественных отношений, регулируемых советским гражданским правом»2. Однако в той мере, в какой категория «гражданский оборот» имеет известное материальное содержание, она может получить самостоятельную характеристику. С этих позиций заслуживают внимания предложенные в литературе определения

«гражданского оборота», одно из которых сводит эту категорию к юридическим фактам – сделкам, индивидуальным актам органов государственных управлений, определяющим д в и ж е н и е имущественных цен-

1 Аскназий С.И, Мартынов Б.С. Гражданское право и регулируемое хозяйство. Изд-во Научного общества марксизма, 1927. С. 19.

2 Дозорцев А.В. Объекты права государственной социалистической собственности

и их классификации // Советское государство и право. 1949. № 1. С. 56–57.

269

Предмет советского социалистического гражданского права

ностей (С.Н.

Братусь)1, а другое – к совокупности гражданско-правовых институтов, регулирующих имущественные отношения по п е р е д а ч е в е щ е й, п р о и з в о д с т в у р а б о т и о к а з а н и ю у с л у г (О.А. Красавчиков)2. Эти определения указывают на признаки, характеризующие гражданско-правовое регулирование той массы имущественных отношений, которая выражает положительные хозяйственные процессы и которая, следовательно, предопределяет главное содержание изучаемой отрасли права. Оба эти определения с разных сторон – одно со стороны юридических фактов, а другое – со стороны норм гражданского права – указывают на то главное, что характеризует материальное содержание «гражданского оборота», – на имущественные отношения, выражающие д и н а м и к у собственности, положительные хозяйственные процессы, основанные на товарном обороте. Следует, однако, отметить, что распространение термина «гражданский оборот» на сферу норм объективного права нельзя все же признать бесспорным: О.А. Красавчиков не учитывает того, что в науке права указанный термин применяется лишь для обозначения социальных явлений, имеющих по главным своим чертам м а т е р и а л ь н ы й характер.

3. Если обязательственное право составляет основное содержание советского гражданского права, то каково же место в системе этой отрасли институтов п р а в а с о б с т в е н н о с т и?

Ссылка на регулирование со стороны советского гражданского права имущественных отношений собственности нередко приводится авторами, стремящимися доказать, что сфера действия гражданского права не ограничена отношениями «оборота». Сама по себе такого рода аргументация возражений не вызывает. Однако можно ли исходя из этого утверждать, что гражданское право регулирует имущественные отношения собственности н е з а в и с и м о от отношений, складывающихся на основе товарного обращения?

Вот что по рассматриваемому вопросу сказано в редакционной статье журнала «Советское государство и право»: «Имущественные отношения – это те производственные отношения, которые выражают распределение средств производства, распоряжение ими и связанный с этим процесс распределения результатов труда и распоряжения ими в данном обществе.

П о э т о м у было бы неправильным сводить гражданско-правовые отношения только к экономическому оборо-

1 Советское государство и право. 1949. № 11. С. 71.

2 Красавчиков О.А. Советский гражданский оборот (понятие и основные звенья) // Вопросы гражданского, трудового права и гражданского процесса / Ученые записки СЮИ. Т. V. Госюриздат, 1957. С. 17–20.

270

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

ту...»1 Последняя мысль цитируемой выдержки вполне справедлива. Но почему «поэтому», почему из определения имущественных отношений сделан категорический вывод о том, что гражданское право регулирует не только отношения экономического оборота? Быть может, потому, что гражданское право регулирует в с е имущественные отношения? Или, быть может, потому, что отношения оборота не могут опосредствоваться правом обособленно, изолированно?

Однако первое предположение оказывается неверным, так как авторы редакционной статьи тут же заявляют, что имущественные отношения регулируются и другими отраслями2. Неверным оказывается и второе предположение, так как в противном случае вообще было бы невозможным раздельное существование институтов права собственности и институтов обязательственного права.

В чем же дело? Суть проблемы состоит в том, что, по мнению авторов редакционной статьи, гражданское право регулирует имущественные отношения собственности «вообще». Оспаривая взгляд Д.М. Генкина, полагающего, что гражданское право опосредствует имущественные отношения собственности только в качестве предпосылки и результата товарно-денежного обращения, авторы пишут, что, во-первых, лица прежде всего пользуются и владеют имуществом и редко прибегают к актам распоряжения и, во-вторых, право собственности закрепляет прежде всего формы собственности как основу производственных отношений3. И заключительный вывод: «Гражданское право является формой закрепления и выражения н е т о л ь к о отношений экономического оборота, н о п р е ж д е в с е г о и отношений собственности»4.

К мысли, что имущественные отношения собственности «сами по себе» являются предметом гражданско-правового регулирования, склоняется и В. Кнапп. Он выделяет имущественные отношения, «в которых обе стороны признают себя собственниками (управляющими), т.е. отношения обмена, регулируемые обязательственным правом»5. Указанные отношения являются «отношениями реализации меновой стоимости, которые осуществляются в сфере действия зако-

1 О предмете советского гражданского права (К итогам дискуссии) // Советское государство и право. 1955. № 5. С. 53. (Разрядка наша. – С.А.)

2 Там же. С. 54 и след.

3 Там же. С. 53.

4 Там же. (Разрядка наша. – С.А.)

5 Кнапп В. По поводу дискуссии в системе права // Советское государство и право. 1957. № 5. С. 119.

271

Предмет советского социалистического гражданского права

на стоимости»1. Н а р я д у с э т и м В. Кнапп обособляет «экономические отношения присвоения, регулируемые правом собственности»2, – отношения, которые являются «отношениями по реализации потребительной стоимости»3.

Можно ли согласиться с тем, что советское гражданское право регулирует отношения собственности «вообще», независимо от товарного производства?

На наш взгляд, с этим согласиться нельзя. В социалистическом обществе имущественные отношения собственности регулируются рядом отраслей советского права. Гражданское право регулирует лишь о п р е д е л е н н ы й у ч а с т о к этих отношений.

Интересно, что и авторы цитированной выше редакционной статьи указывают на то, что «институт права собственности не может быть, конечно, ограничен только рамками гражданского права – отношения собственности регулируются также нормами других отраслей права, в частности, государственного права...»4. Но они указывают на это мимоходом, после того, как уверенно и категорически провели мысль о регулировании советским гражданским правом имущественных отношений собственности «вообще». Между тем приведенное положение должно быть взято в качестве отправного, исходного: задача состоит как раз в том, чтобы обособить из всей массы имущественных отношений собственности ту их группу, которая опосредствуется в гражданско-правовом порядке.

Изложенный в предшествующих разделах работы материал по вопросу предмета гражданского права дает, как нам представляется, возможность решить указанную задачу с достаточно устойчивых теоретических позиций. Заметим сначала, что сама по себе «реализация потребительной стоимости» (потребление) не требует конкретизированного правового регулирования. Здесь достаточно з а к р е п л е н и я определенных юридических возможностей, что специфично для регулирования, осуществляемого государственным и административным правом. Равным образом нельзя признать существенным для решения вопроса о гражданско-правовом регулировании соображение о том, что лица прежде всего пользуются и владеют имуществом и ред-

1 Кнапп В. По поводу дискуссии в системе права // Советское государство и право. 1957. № 5. С. 119.

2 Там же.

3 Там же.

4 О предмете советского гражданского права (К итогам дискуссии) // Советское государство и право. 1955. № 5. С. 53.

272

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

ко прибегают к актам распоряжения: сами по себе отношения пользования и владения могут либо вообще не регулироваться правом, либо опосредствоваться нормами государственного и административного права. Гражданское право регулирует отношения по пользованию и владению не «вообще», а лишь в случаях, когда владение и пользование получают с п е ц и ф и ч е с к о е в ы р а ж е н и е.

Какие же имущественные отношения собственности регулируются советским гражданским правом? Правильное в основном решение этого вопроса предложено Д.М. Генкиным. «Определяя предмет советского гражданского права областью товарно-денежного обращения, – пишет автор, – мы имеем в виду не только правовое оформление динамики обращения... но и статику – обладание товарами»1.

Это положение Д.М. Генкин поясняет на примере государственной собственности: государственная собственность «регулируется различными отраслями социалистического права; предметом гражданскоправового регулирования она является в том случае, когда выступает как стоимость в основанных на юридическом равенстве отношениях субъектов правоотношения»2. И конечный вывод: «...предметом советского гражданского права являются имущественные отношения в сфере товарно-денежного обращения... и отношения собственности в и х с в я з и с т о в а р н о д е н е ж н ы м о б р а щ е н и е м к а к п р е д п о с ы л к и и р е з у л ь т а т п о с л е д н е г о»3.

Связь с товарным производством как решающее основание гражданско-правовой квалификации имущественных отношений собственности не следует понимать упрощенно. Товарное производство, как мы видели, возникает тогда, когда уже имеются определенные отношения собственности. Следовательно, отношения собственности, выступающие т о л ь к о в качестве предпосылки товарно-денежных отношений, не входят в сферу гражданско-правового регулирования. Эти отношения объективно требуют регулирования со стороны институтов советского гражданского права лишь постольку, поскольку они о д н о в р е м е н н о являются и предпосылкой, и результатом товарного производства.

Иными словами – имущественные отношения собственности регулируются гражданским правом лишь в той мере, в какой они сложи-

1 Генкин Д.М. Предмет советского гражданского права // Советское государство и право. 1955. № 1. С. 106.

2 Там же.

3 Там же. (Разрядка наша. – С.А.)

273

Предмет советского социалистического гражданского права

лись под воздействием товарного производства и в то же время предопределяют его дальнейшее функционирование. Выражением этого является характер р а с п о р я ж е н и я лицом вещественным составом собственности – ю р и д и ч е с к а я в л а с т ь лица в отношении вещей (средств производства и предметов потребления), при осуществлении которой возможен п е р е х о д «власти» от одного лица к другому.

Специфическое выражение получают здесь и отношения владения, а также отношения пользования: они в условиях товарного производства в определенной степени отражают особенности имущественных отношений собственности в целом.

Таким образом, связь имущественных отношений собственности, регулируемых гражданским правом, с товарным производством не означает того, что в каждом отдельном случае должны быть найдены нити, соединяющие данное гражданское отношение с конкретным товарно-денежным отношением.

Речь идет о х а р а к т е р е имущественных отношений собственности, о том, что товарное производство придает указанным отношениям с п е ц и ф и ч е с к и е ч е р т ы, которые обусловливают применение к ним гражданско-правовой формы регулирования.

Однако мы сослались на связь рассматриваемой группы имущественных отношений с товарным производством не для того, чтобы принизить роль институтов права собственности в системе гражданского права. Институты права собственности как гражданско-правовые институты закрепляют важнейшие ф о р м ы и м у щ е с т в е н н о р а с п о р я д и т е л ь н о й с а м о с т о я т е л ь н о с т и участников отношений, складывающихся на основе товарного производства. С этой точки зрения гражданско-правовые институты собственности по сравнению с институтами обязательственного права могут быть охарактеризованы в качестве п е р в и ч н ы х, о с н о в о п о л а г а ю щ и х.

Поскольку отношения собственности, являющиеся предпосылкой товарно-денежных отношений, сами в свою очередь сформировались под воздействием товарного производства, они регулируются гражданским правом, причем это регулирование имеет по отношению к регулированию отношений товарного обращения первичное значение. С другой стороны, имущественные отношения, опосредствуемые институтами обязательственного права, в конечном счете также являются отношениями собственности – отношениями собственности, находящимися в состоянии д и н а м и к и (о б о р о т а).

274

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

Не лишне будет еще раз отметить, что все имущественные отношения так или иначе выражают собственность (как сторону производственных отношений). Используемому в предшествующем изложении термину «имущественные отношения собственности» придано условное значение: этот термин обозначает имущественные отношения, выражающие определенное с о с т о я н и е собственности, ее с т а т и к у, когда эти отношения регулируются институтами п р а в а с о б с т в е н н о с т и.

Вывод, согласно которому право собственности выражает статику имущественных отношений, – вывод, поддержанный рядом советских ученых1, встретил возражения со стороны О.С. Иоффе. Какими же аргументами оперирует автор? Он пишет: «...право собственности выражает не только статику, но и динамику общественного производства, что особенно наглядно проявляется в таких правомочиях, как пользование, которое осуществляется в самом процессе производства, и распоряжение, которое осуществляется и в производстве (фактическое распоряжение), и в обращении (юридическое распоряжение)»2. Едва ли эти аргументы могут подтвердить тезис, отстаиваемый автором. Осуществление правомочий пользования в сфере производства (поскольку пользование вообще нуждается в правовом опосредствовании) происходит на основе норм административного и трудового права. Что же касается правомочий распоряжения, то «юридическое распоряжение всегда осуществляется не в форме правоотношений собственности, а в форме обязательственных (договорных) правоотношений...»3. И наконец, самое главное – «статику» применительно к праву собственности следует понимать не в смысле «процесса производства», который, конечно, невозможен без права собственности, а в смысле с о с т о я н и я с о б с т в е н н о с т и к а к с т о р о н ы п р о и з в о д с т в е н н ы х о т н о ш е н и й.

Если попытаться сопоставить имущественные отношения в состоянии «статики» и имущественные отношения в состоянии «динамики», то первые из названных отношений должны быть изображены в качестве «б а з о в ы х» – отношений, являющихся «п е р в ы м с л о е м» в предмете гражданско-правового регулирования. Таково же соотношение и институтов права собственности, с одной стороны, а с другой – институтов обязательственного права.

Правоотношения собственности являются необходимым звеном в системе правовых связей, посредством которых осуществляет-

1 См., например: Советское гражданское право: Учебник для юрид. школ / Под ред. С.Н. Братуся. Госюриздат, 1950. С. 169 и др.

2 Иоффе О.С. Об основных вопросах советского гражданского права // Ученые за-

писки ЛГУ. Сер. юрид. наук. Вып. 4. 1953. С. 49.

3 Иоффе О.С. Советское гражданское право: Курс лекций. Общая часть. Изд-во ЛГУ, 1958. С. 276.

275

Предмет советского социалистического гражданского права

ся гражданско-правовое регулирование, причем они составляют начальное звено этой системы – ту конкретную правовую базу, на основе которой складываются все иные гражданские правоотношения. Но именно потому, что правоотношения собственности – это н а ч а л ь н о е звено в системе гражданско-правовых связей, они не могут быть охарактеризованы как о с н о в н о й слой, составляющий его г л а в н о е с о д е р ж а н и е, непосредственно выражающий специфические функции гражданско-правового регулирования. Следовательно, ведущее з н а ч е н и е институтов права собственности в системе советского гражданского права отнюдь не препятствует квалификации институтов обязательственного права как институтов, характеризующих о с н о в н о е с о д е р ж а н и е рассматриваемой отрасли.

Но если это верно, то, следовательно, анализ правоотношений собственности под углом зрения особенностей метода гражданскоправового регулирования требует особого подхода. Здесь специфические черты метода выражены с л а б е е, чем в институтах, образующих

«рабочую часть» гражданско-правового регулирования, – институтах обязательственного права. Поэтому в правоотношениях собственности не так отчетливо и ярко дает о себе знать юридическое равенство сторон. Значительное число юридических фактов в этой области относится к односторонним актам, в том числе к индивидуальным актам органов советского государственного управления.

Содержание правоотношений собственности определяется исключительно в нормативном порядке. «... Договор купли-продажи, – справедливо пишет Д.М. Генкин, – является при передаче права собственности только юридическим фактом, обосновывающим возникновение субъективного права собственности у данного лица, но не определяющим его содержание»1.

Значительный удельный вес при охране права собственности имеют уголовно-правовой и административно-правовой способы защиты субъективных прав2 и т.д.

Характеризуя особенности выражения в правоотношениях собственности специфических черт метода гражданско-правового регулирования, необходимо иметь в виду еще одно чрезвычайно важное обстоятельство. Если в гражданско-правовом порядке регулируют-

1 Генкин Д.М. Право собственности как абсолютное субъективное право // Советское государство и право. 1958. № 6. С. 101.

2 См.: Венедиктов А.В. Гражданско-правовая охрана социалистической собствен-

ности в СССР. Изд-во АН СССР, 1954. С. 40 и след.

276

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

ся имущественные отношения собственности в их непосредственной связи с товарно-денежными отношениями, то это не значит, что гражданско-правовое регулирование отношений собственности может быть изолировано от правового регулирования этих отношений в целом. В целом же имущественные отношения собственности регулируются – закрепляются путем предоставления лицам определенных правомочий – нормами г о с у д а р с т в е н н о г о п р а в а. Поэтому в сферу действия гражданского права в определенной степени п р о н и к а ю т принципы регулирования государственно-правового типа.

В этом отношении значительный научный интерес представляет характеристика субъективного права собственности, предложенная Д.М. Генкиным. Правда, по мнению Д.М. Генкина, право собственности как абсолютное право существует в н е правоотношения1. Однако автор под правоотношениями понимает т о л ь к о правовые связи, конкретизированные по субъектам, явно склоняясь к модели обязательственного отношения. Между тем сам же Д.М. Генкин пишет, что «субъективное право – это обеспеченная законом возможность определенного поведения, которому к о р р е с п о н д и р у е т о б я з а н н о с т ь д р у г и х л и ц и возможность при нарушении субъективного права обратиться к принудительной силе государственных органов»2.

Таким образом, в конечном счете автор лишь показывает, что возможно существование таких субъективных прав, которым не корреспондирует обязанность конкретных лиц по совершению (или воздержанию от совершения) о п р е д е л е н н ы х действий. Но именно этот вывод и является ценным. Предоставление лицам объективным правопорядком субъективных прав всеобщего (абсолютного) характера либо предоставление лицам конкретных субъективных прав с возложением на всех третьих лиц обязанности всеобщего характера – это и есть то специфическое, что характерно для метода государственно-правового регулирования. Те особенности, которые в отношении права собственности отмечаются цивилистической наукой, в значительной мере являются особенностями не гражданского, а государственного права.

Следует иметь в виду, что проникновение в область гражданского права некоторых начал, свойственных государственно-правовой фор-

1 Генкин Д.М. Указ. соч. С. 93–95.

2 Там же. С. 94. (Разрядка наша. – С.А.)

277

Предмет советского социалистического гражданского права

ме регулирования, не ограничивается институтами права собственности. Основные условия правообладания, содержание правосубъектности, порядок применения соответствующих источников права и др. – все это, включаясь в сферу той или иной отрасли права, в то же время составляет область действия государственно-правовой формы регулирования. Как справедливо подмечено Г.С. Гурвичем, государственно-правовые отношения «примешиваются» в определенной степени ко всем другим отраслям1. Поэтому в тех правовых связях, которые затрагивают, например, правоспособность и дееспособность, также в определенной мере выражаются характерные черты государственно-правовой формы регулирования общественных отношений. Это, в частности, относится к характеру юридических фактов, с которыми нормы права связывают возникновение, изменение и прекращение гражданской правосубъектности граждан и социалистических организаций, способам формирования содержания соответствующих правоотношений и др.

Итак, своеобразие правоотношений собственности (а также некоторых иных правовых связей) ни в коей мере не колеблет вывода о специфических чертах метода гражданско-правового регулирования. Мы можем сказать даже больше. То, что в области правоотношений собственности, а также некоторых иных правоотношений столь существенна роль односторонних актов, императивного способа формирования содержания правоотношений и др., лишь подтверждает мысль о решающем значении специфических черт метода гражданско-правового регулирования н е п о с р е д с т в е н н о в п р е д е л а х о т н о ш е н и й г р а ж д а н с к о г о о б о р о т а. Было бы, напротив, странно и непонятно, если бы специфические черты гражданско-правовой формы регулирования, его особые функции, связанные с динамикой отношений собственности, были бы в равной степени характерны и для первого, начального слоя гражданских правоотношений, где имеет место п е р е х о д от государственно-правовой формы регулирования к материальному праву – к гражданско-правовой форме регулирования.

4. Специфические черты метода гражданско-правового регулирования неодинаково проявляются и в пределах институтов обязательственного права.

Наиболее ярко черты метода гражданско-правового регулирования выражены в обязательственных институтах, регулирующих отноше-

1 Гурвич Г.С. Некоторые вопросы советского государственного права // Советское государство и право. 1957. № 12. С. 110.

278

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

ния по передаче вещей, производству работ, оказанию услуг. В связи с этим следует заметить, что спорность вывода О.А. Красавчикова, когда он обозначает указанные институты через термин «гражданский оборот»1, не умаляет плодотворности идеи о необходимости каким-то образом выделить институты обязательственного права, опосредствующие «нормальные» (положительные) имущественные отношения в области динамики собственности. Именно здесь находится тот центр гражданско-правового регулирования, где с особой силой дает о себе знать своеобразие советского гражданского права как особой отрасли социалистического права. Вот почему, в частности, обязательственные отношения рассматриваемого вида зачастую именуются «договорами»: договорные соглашения являются здесь не только типическим правообразующим юридическим фактом, но и по большей части необходимым способом формирования содержания прав и обязанностей сторон.

Однако и среди институтов, регулирующих отношения по передаче вещей, производству работ, оказанию услуг, имеются комплексы правовых норм, в которых характерные черты метода гражданскоправового регулирования находят лишь косвенное выражение. Такой характер свойствен институтам, опосредствующим отношения по о с у щ е с т в л е н и ю субъективных прав по гражданским обязательствам (в частности, институтам по расчетам между социалистическими хозяйственными организациями, где юридические факты, способы формирования содержания правоотношений и другие имеют весьма существенные особенности). Не случайно именно при осуществлении субъективных гражданских прав в качестве юридических фактов гражданского права нередко выступают п р о ц е с с у а л ь н ы е а к т ы.

До тех пор пока те или иные формы принудительного осуществления субъективных прав не выделились в особую область правового нормирования, акты, являющиеся основаниями движения правоотношений по принудительному осуществлению субъективных прав, относятся к актам материального права. В пределах же процессуальной отрасли аналогичные акты изменяют свою природу, приобретая характер процессуальных (в том числе судебных) актов. Но их роль п о о т н о ш е н и ю к с у б ъ е к т и в н ы м п р а в а м, предоставленным лицам в п о р я д к е м а т е р и а л ь н о п р а в о в о г о н о р м и р о в а н и я, от этого не изме-

1 Красавчиков О.А. Советский гражданский оборот (понятие и основные звенья) // Вопросы гражданского, трудового права и гражданского процесса / Ученые записки СЮИ. Т. V. Госюриздат, 1957. С. 17, 20.

279

Предмет советского социалистического гражданского права

няется. Как в том, так и в другом случае они являются фактами, обусловливающими принудительное осуществление субъективных прав. С этой стороны такие узловые акты гражданско-процессуального права, как иск, судебное (арбитражное) решение и прочие, имеют о п р е д е л е н н о е м а т е р и а л ь н о п р а в о в о е з н а ч е н и е. Они включаются в качестве элементов фактического состава, необходимого для движения материального правоотношения на известной стадии его развития –

на стадии осуществления.

Именно так подходит к интересующему нас вопросу О.А. Красавчиков, который вполне основательно указывает на то, что «судебное решение, отражая особую ступень в развитии субъективного гражданского права, сообщает последнему на основе норм права и юридических фактов допроцессуального (досудебного) развития правоотношения силу принудительного осуществления»1. Аналогичную характеристику автор дает судебному иску2. Правда, на наш взгляд, О.А. Красавчиков подобной трактовкой судебного решения не дал ответа на вопрос о видах исков – вопрос, который требует решения с позиций характеристики судебного решения как способа конкретизации содержания гражданского правоотношения3. Однако, если не требовать от этой концепции большего, чем она может дать, то выводы, сделанные О.А. Красавчиковым, представляются нам правильными. Необходимо лишь, несколько изменив постановку вопроса, говорить не о судебном решении, а о процессуальных актах, понимая под последними не только акты юрисдикционных органов (включая органы арбитража и нотариата), но и определенные акты, исходящие от сторон спорного правоотношения (иск, признание

иска, мировая сделка).

Рассматриваемая концепция материально-правового значения процессуальных актов в полной мере соответствует выдвинутым выше положениям, согласно которым для советского гражданского права характерны специфические виды юридических фактов, отражающих материальную природу и структурные черты этой формы правового регулирования. Ученые, отрицающие за судебным решением значение юридического факта гражданского права, исходят из упрощенного, схематического представления о юридических фактах. Они берут лишь узловые моменты в движении правоотношения (возникновение, изменение, прекращение), а так как судебное решение (процессуальный акт) действительно не может породить вновь, изменить по содержанию или субъектам либо прекратить гражданские правоотношения, отсюда делается вывод, что решение не имеет функции юридического

1 Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. Госюриздат, 1958. С. 143.

2 Там же. С. 142.

3 См.: Зейдер Н.Б. Судебное решение и спорное право // Правоведение. 1958. № 2. С. 79 и след.

280

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

факта материального права1. С наибольшей четкостью эту мысль, как нам кажется, выразила Н.А. Чечина, когда, указав, что из решения вытекают определенные обязанности, она тут же отметила: «...не решение является первопричиной этих обязанностей, обязанности вытекают из существования или несуществования правоотношений, а решение определяет порядок и сроки их выполнения на основе действующего законодательства»2. Но разве из того, что судебное решение не является первопричиной известных обязанностей, следует, что оно вообще не может быть юридическим фактом? Конечно, нет, ибо движение гражданского правоотношения не может быть сведено к трем главным этапам его развития3. Однако суждения противников разделяемой нами трактовки материально-правового действия процессуальных актов все же представляют определенную теоретическую ценность – ценность в том отношении, что они с достаточной убедительностью подтверждают мысль о б о г р а н и ч е н н о й р о л и процессуальных актов в движении гражданских правоотношений. Процессуальные акты – это в т о р и ч н ы е юридические факты советского гражданского права: их материально-правовое действие базируется на с у щ е с т в у ю щ и х гражданских правоотношениях. Следовательно, анализ юридических фактов советского гражданского права, проводимый под углом зрения его специфических черт как особой формы правового регулирования, не может быть ограничен здесь простой ссылкой на материально-правовое действие процессуальных актов: характер этого действия таков, что он обязывает исследователя идти дальше и, обращаясь непосредственно к материальному правоотношению, искать «п е р в о п р и ч и н у» его возникновения и существования – «первопричину», которая характеризуется через юридические факты, являющиеся основаниями движения первоотношений по передаче вещей, производству работ, оказанию услуг.

Весьма своеобразное положение в системе гражданского права занимают обязательственно-правовые институты, регулирующие отношения по возмещению лицу внедоговорного имущественного вреда. В гражданско-правовом законодательстве правоотношения, связан-

1 См. подробнее: Зейдер Н.Б. Спорный вопрос гражданского процесса (к допустимости преобразовательных исков в советском праве) // Советское государство и право. 1947. № 4. С. 36 и след.; Его же. Судебное решение в советском гражданском процессе: Автореф. дис. … 1955. С. 19 и след.; Клеинман А.Ф. Советский гражданский процесс: Учебник для юрид. вузов. 1954. С. 148 и след.; Юдельсон К.С. Советский гражданский процесс: Учебник для юрид. вузов. Госюриздат, 1956. С. 210 и след.

2 Чечина Н.А. Судебное решение как акт государственной власти // Ученые записки ЛГУ. Сер. юрид. наук. Вып. 5. 1954. С. 151.

3 См.: Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. Госюриздат, 1958. С. 136.

281

Предмет советского социалистического гражданского права

ные с внедоговорными деликтами, получили нормативную регламентацию н а р я д у с регламентацией договорных обязательственных отношений. А так как последние квалифицируются как обязательства, то и деликтные правоотношения получили регламентацию под рубрикой «обязательства» (хотя законодатель непосредственно в тексте нормативных постановлений избегает употребления этого термина). По этой же линии пошла и научная мысль: в литературе стало уже традицией рассматривать правоотношения, возникающие из внедоговорного деликта, в качестве с а м о с т о я т е л ь н о г о обязательства, которое характеризуется как о д н о п о р я д к о в о е с договорными обязательствами.

Однако попытаемся проверить, насколько допустимо такое классификационное приравнивание договорных и внедоговорных относительных правоотношений? Отправным для решения этого вопроса должно быть признано социальное значение тех и других отношений. Достаточно подойти к рассматриваемой проблеме с таких позиций, как сразу же обнаруживается, что их характеристика в плоскости «обязательств вообще» требует известных уточнений.

Посредством обязательств, основанием возникновения которых являются правомерные действия – акты (договоры, односторонние сделки, индивидуальные акты органов советского государственного управления), советское гражданское право осуществляет р а з н о с т о р о н н е е воздействие на общественные отношения социалистического общества. Эти обязательственные отношения являются проводниками всех функций права – и функции регулятивно-динамической (возложение на лиц обязанностей активного содержания), и функции регулятивно-статической (возложение на лиц пассивных обязанностей); наконец, в силу этих же договорных отношений осуществляется и правоохранительная функция (ликвидация последствий правонарушений). Присоединяясь по этому вопросу к мнению Е.А. Флейшиц, согласно которому обязательства из договоров, односторонних сделок и актов планирования «служат правовой формой нормальных хозяйственных связей между участниками советского гражданского оборота»1, следует лишь заметить, что быть правовой формой нормальных хозяйственных связей – значит не только закреплять и содействовать развитию этих связей, но и охранять их.

1 Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. Госюриздат, 1951. С. 11.

282

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

Какие же функции правового регулирования осуществляют относительные правоотношения, возникающие из внедоговорных правонарушений? Очевидно, т о л ь к о правоохранительные функции, так как указанные отношения возникают из н е п р а в о м е р н ы х действий – действий, н а р у ш а ю щ и х нормальные хозяйственные отношения.

«Непосредственной целью обязательств из причинения вреда является устранение последствий такого нарушения, восстановление нормального правового и хозяйственного положения»1. Конечно, указанные правоотношения играют известную роль также и в проведении других («положительных») функций объективного права, но только лишь «имеют значение»: прямо и непосредственно правовых функций по регулированию «нормальных» хозяйственных связей они не воплощают.

Таким образом, выходит, что договорные и внедоговорные обязательства не могут рассматриваться как правоотношения, находящиеся на о д н о й плоскости. Внедоговорные обязательства являются средством проведения лишь одной из тех многих функций, на осуществление которых направлены обязательственные отношения, возникающие из правомерных действий. Поэтому в общем плане они несопоставимы. Сопоставимыми являются лишь внедоговорные обязательства в целом и ч а с т ь договорных обязательственных отношений – та часть, которая состоит из правоотношений, порожденных договорным п р а в о н а р у ш е н и е м – неисполнением лицом возложенной на него обязанности.

Каково же место рассматриваемых отношений в системе гражданско-правовых обязательств? Отвечая на этот вопрос, необходимо учитывать, что при всяком внедоговорном причинении вреда имеет место нарушение о п р е д е л е н н о г о с у б ъ е к т и в н о г о п р а в а2 . Объектами правонарушения являются не только нормы объективного права, но защищаемое правом общественное отношение и сообразно с этим то или иное право в субъективном смысле.

Отсюда неизбежен вывод – обязательства из противоправных действий являются в т о р ы м с л о е м правовых отношений, они не могут рассматриваться как абсолютно самостоятельные обязательства – самостоятельные в т о м ж е с а м о м с м ы с л е, что и договорные обязательственные отношения, опосредствующие

1 Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 12.

2 См. там же. С. 38–40.

283

Предмет советского социалистического гражданского права

нормальные хозяйственные связи социалистического гражданского оборота. И советская юридическая наука давно уже встала на путь именно такой трактовки «обязательств по возмещению внедоговорного вреда»: большинство советских авторов рассматривают их как одну из правовых форм охраны права общественной социалистической собственности и права личной собственности граждан. Первый же слой правовых связей, на базе которых возникают обязательства из причинения внедоговорного вреда, составляют гражданские правоотношения, закрепляющие «вещное» (абсолютное) субъективное право, и прежде всего с у б ъ е к т и в н о е п р а в о с о б с т в е н н о с т и.

Почему мы говорим «вещные» субъективные права, а не ограничиваемся только ссылкой на право собственности? Мы рассматриваем как крайние те точки зрения, одна из которых считает универсальной защиту всех субъективных прав «договорных» обязательств посредством правоотношений, возникающих из причинения вреда1, а другая начисто отрицает такую возможность2. По нашему мнению, более правильный взгляд по рассматриваемому вопросу защищает Е.А. Флейшиц, которая полагает, что «внедоговорной защите» подлежат лишь о т д е л ь н ы е субъективные права, складывающиеся в рамках договорных обязательств. Но что это за субъективные права? Е.А. Флейшиц не дает им, к сожалению, точной юридической квалификации. Она говорит лишь, что такого рода защита имеет место в тех случаях, когда «кредитор не только вооружен притязанием в случаях неисполнения должником своей обязанности, но и уполномочен на совершение разнообразных положительных действий»3. Однако субъективные права, дающие управомоченному возможность активного поведения, – это, на наш взгляд, именно «вещные» (в условном смысле) правомочия в сфере обязательственных отношений.

Необходимо подчеркнуть, что правоотношения, складывающиеся при внедоговорном причинении вреда, в о б щ е м являются самостоятельными. Они возникают постольку, поскольку имело место умаление или полное уничтожение вещного субстрата права собственности (в противном случае возникает лишь индивидуализированное правоотношение, обосновывающее возможность вин-

1 Райхер В.К. Абсолютные и относительные права // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. Вып. I (XXV). С. 300.

2 Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. Юриздат, 1940.

С. 26–27.

3 Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и неосновательного обогащения. Госюриздат, 1951. С. 36.

284

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

дикационной или негаторной исковой защиты). Субъекты обязательств по возмещению вреда до противоправного действия между собой не связаны каким-либо индивидуализированным правоотношением, предопределяющим их взаимную ответственность. Но указанные правоотношения самостоятельны не «вполне», не абсолютно; их самостоятельность имеет о т н о с и т е л ь н ы й характер, так как его стороны еще до факта деликта были связаны абсолютными правоотношениями по линии права собственности и других субъективных вещных прав. Здесь, так же как и при договорном деликте, происходит определенное преобразование правовых отношений. Оно, несомненно, глубже и своеобразней, чем при договорных правонарушениях, глубже и своеобразней потому, что всеобщая связь лиц, специфичная для вещных субъективных прав, в результате внедоговорного деликта преобразуется для данных субъектов в индивидуализированную. Рожденная на базе вещных правоотношений эта юридическая связь конкретных лиц приобретает свои относительно самостоятельные формы существования, в силу чего последующий (после правонарушения) факт перехода права собственности в порядке единичного правопреемства не может повлечь за собой изменений в субъектном составе индивидуализированного правоотношения1. В качестве индивидуализированного правоотношения оно существует впервые и в этом смысле должно быть квалифицировано как самостоятельное. Но все это не может поколебать нашего главного вывода – правоотношения по возмещению вреда н е я в л я ю т с я в п о л н е с а м о с т о я т е л ь н ы м и с т о ч к и з р е н и я ф у н к ц и й п р а в о в о г о р е г у л и р о в а н и я. В отличие от договорных обязательств, проводящих все функции правового регулирования, они воплощают лишь о д н у из таких функций – функцию правоохранительную, что требует при анализе форм выражения в них специфических черт метода гражданско-правового регулирования иметь в виду в с ю совокупность гражданско-правовых отношений.

Следовательно, мы пошли бы по ложному пути, если при характеристике специфических черт метода гражданско-правового регулирования взяли бы правоотношения по возмещению внедоговорного вреда изолированно, как таковые, вне связи с другими гражданскими правоотношениями. Специфика их роли в системе правового регули-

1 См.: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. Юриздат, 1940. С. 25–26; Генкин Д.М. Право собственности как абсолютное субъективное право // Советское государство и право. 1958. № 6. С. 100.

285

Предмет советского социалистического гражданского права

рования определяет необходимость более широкого подхода, при котором отчетливо дают о себе знать характерные черты метода гражданско-правового регулирования.

С аналогичной позиции, как мы полагаем, необходимо подойти к исследованию так называемых обязательств из неосновательного обогащения (приобретения или сбережения имущества за счет другого лица). Правда, основания возникновения такого рода обязательств не получили до сих пор в литературе достаточно полной и точной квалификации. Был высказан взгляд, что обязательства по возврату неосновательно приобретенного или сбереженного имущества могут возникнуть как из событий, так и из действий, включая действия правомерные и неправомерные1. Приводились доводы и в пользу того, что для этих обязательств специфичен «вполне правомерный характер сделанного приобретения или сбережения»2. Однако, как нам представляется, из поля зрения авторов, исследовавших правоотношения указанного вида, ускользало то немаловажное обстоятельство, что во всех случаях н е о с н о в а т е л ь н о г о получения или сбережения имущества одним лицом з а с ч е т д р у г о г о у этого лица определенное субъективное право оказывается н а р у ш е н н ы м. Внимание исследователей обычно концентрируется на «неосновательности» приобретения или сбережения имущества. Но если дело было лишь в «неосновательности» обогащения, то оставалось бы совершенно неясным, почему только в случае, предусмотренном ст. 402 ГК, неосновательное обогащение обращается в доход государства, а, как общее правило, к обогатившемуся имеет право требования определенный субъект. Нам могут сказать – это имеет место потому, что имущество приобретено или сбережено з а с ч е т д р у г о г о лица, приобретение или сбережение имущества в з а и м о о б у с л о в л е н о с п о т е р е й имущества указанным лицом. Но если не придерживаться взгляда о возможности ущемления интереса без нарушения субъективного права, то нельзя не признать, что такая «потеря имущества» с правовой стороны сопряже-

на с н а р у ш е н и е м субъективного права.

Другой вопрос, что действия обогатившегося не всегда могут быть охарактеризованы как противоправные (например, в случае, когда противоправный характер имеют действия третьего лица или в случае имущественных представлений со стороны самого «потерпевшего»). Следует также учитывать, что сфера правоотношений по возвращению недолжно полу-

1 См.: Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. Госюриздат, 1951. С. 213–215; ср. также: Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. Юриздат, 1940. С. 158.

2 Рясенцев В.И. Обязательства из так называемого неосновательного обогащения в гражданском праве // Ученые записки МГУ. 1949. С. 89.

286

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

ченного или сбереженного изъята из действия такого общего основания освобождения от ответственности, как невиновность. Но разве все это дает основание полагать, что здесь отсутствует о б ъ е к т и в н ы й ф а к т нарушения субъективного права лица?

Но если правоотношения из неосновательного получения или сбережения имущества в качестве общего основания своего возникновения имеют о б ъ е к т и в н ы й ф а к т н а р у ш е н и я с у б ъ е к т и в н о г о п р а в а, то, следовательно, и здесь исследование специфических черт метода гражданско-правового регулирования не может останавливаться только на данных правоотношениях, а должно идти дальше – в глубь правовых связей, являющихся основой, базой изучаемых обязательств, которые, так же как и обязательства из причинения вреда, оцениваются в литературе как средства защиты социалистической собственности и личной собственности граждан. Впрочем, если даже отклонить трактовку рассматриваемых обязательственных отношений как отношений, возникающих из специфического случая правонарушения (понимаемого в объективном смысле), то их квалификация в качестве правоотношений вторичного характера вряд ли может встретить сомнения. «Вторичность» отношений выражена здесь даже более отчетливо, чем в обязательствах из причинения внедоговорного вреда, ибо правоотношения, регулируемые ст. 399–402 ГК, складываются по большей части на базе не вещных, а обязательственных правовых связей, причем той их части, которая относится к осуществлению субъективных прав, возникающих из договоров, односторонних сделок, плановых актов. А так как отношения по осуществлению субъективных прав (например, по денежным расчетам) сами имеют вторичный характер, то производность наслаивающихся над ними обязательств из неосновательного обогащения становится еще более очевидной.

5. Специфические черты метода гражданско-правового регулирования находят неодинаковое выражение не только в пределах двух главных подразделений советского гражданского права – права собственности и обязательственного права. Можно показать также, что весьма существенные особенности имеются в степени и формах выражения признаков метода в других разделах советского гражданского права. Сошлемся в порядке иллюстрации этого тезиса на своеобразие институтов советского н а с л е д с т в е н н о г о п р а в а.

Нетрудно заметить, что наследственные отношения, рассматриваемые под углом зрения признаков метода гражданско-правового регулирования, отличаются от обязательственных правоотношений, в том числе правоотношений, направленных на передачу вещей, производство работ, оказание услуг. Здесь еще больший

287

Предмет советского социалистического гражданского права

удельный вес имеет нормативное урегулирование содержания прав и обязанностей сторон. Возникновение правоотношений по наследованию в значительной мере обусловлено фактами, не имеющими правозначного волевого содержания – юридическими событиями. Говоря об одной из групп наследственных правоотношений – правоотношений в связи с открытием наследства, – Б.С. Антимонов и К.А. Граве пишут, что указанные правоотношения «возникают независимо от воли наследников, для них открытие наследства – не действие, а событие»1. Ссылку на то, что при наследовании отсутствует воздействие лиц на правоотношение и его содержание, мы найдем и у других авторов2.

Чем все это можно объяснить?

Дело в том, что наследственные правоотношения в системе гражданско-правового регулирования представляют собой особую группу правовых связей. Наследственные правоотношения опосредствуют не какие-либо особые материальные процессы; они не предоставляют носителю субъективного права юридические возможности в отношении каких-то новых материальных благ или благ, подчиненных иному режиму правоотношений, а касаются лишь с м е н ы с у б ъ е к т о в в с у щ е с т в у ю щ и х, р е а л ь н о ф у н к ц и о н и р у ю щ и х п р а в о о т н о ш е н и я х. По своим основным очертаниям система «материальных» гражданских правоотношений здесь не претерпевает каких-либо изменений (кроме прекращения отдельных обязательственных правоотношений, тесно связанных с личностью наследодателя, и «дробления» правоотношений при наличии нескольких наследников): режим действующих правоотношений в основном сохраняется, изменяется лишь одно – на место выбывшего субъекта (в результате его смерти или признания в установленном порядке умершим) заступает новое лицо (или лица). Наследственные правоотношения, следовательно, затрагивают лишь процесс смены субъектов – участников других «материальных» правоотношений, сообразно с чем они никакого положительного движения в самом гражданском обороте не выражают. На эту черту наследственных правоотношений необходимо обратить особое внимание. Она отражает то главное в наследовании, что характеризует его экономическую и социальную природу. Только таким образом оказывается возможным связать правовую харак-

1 Антимонов Б.С., Граве К.А. Советское наследственное право. Госюриздат, 1955. С. 55.

2 См., например: Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Изд-во ЛГУ, 1949. С. 65.

288

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

теристику наследования с его экономической, социальной сущностью. «Наследование, – подчеркивал К. Маркс, – не создает... возможности перекладывать плоды труда одного человека в карман другого – оно касается л и ш ь с м е н ы лиц, обладающих этой возможностью»1.

Отмеченные выше особенности наследственных правоотношений способствуют уяснению некоторых трудных вопросов, в том числе вопросов, относящихся к основаниям их движения.

Если даже безоговорочно согласиться с тем, что существование наследственных правоотношений не вызвано волей их участников, то это ни в коей мере не может поколебать значения сделанных выше выводов о специфических чертах метода гражданско-правового регулирования. Будучи правообразующими для наследственных правоотношений, юридические события в совокупности с другими обстоятельствами играют для «материальных» отношений т о л ь к о п р а в о и з м е н я ю щ у ю роль. Между тем характеристика юридических фактов под углом зрения особенностей метода правового регулирования должна быть сосредоточена именно вокруг правоотношений, образующих его главное содержание, – правоотношений, непосредственно связанных с материальными процессами советского гражданского оборота.

Однако так ли свободны сами наследственные правоотношения от определяющего воздействия индивидуальной воли лиц, как это кажется при внешнем их анализе? Нам представляется, что роль юридических событий как правообразующих фактов для наследственных правоотношений несколько преувеличена. И здесь довольно выпукло проявляются специфические черты гражданско-правовой формы регулирования.

В подтверждение того, что специфические черты метода гражданскоправового регулирования выражаются в наследственных правоотношениях и что роль юридических событий как правообразующих оснований этих юридических отношений нередко преувеличивается, можно привести соображения двоякого характера.

В о п е р в ы х, наследственные правоотношения могут быть обусловлены индивидуальной волей наследодателя посредством односторонней сделки – завещания. Но даже в случаях, когда завещания нет, неверно было бы полностью исключать воздействие волевого момента на возникновение наследственных правоотношений. Поскольку речь идет о дееспо-

1 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. XIII. Ч. 1. С. 336. (Разрядка наша. – С.А.)

289

Предмет советского социалистического гражданского права

собном наследодателе, отсутствие завещания – это тоже факт, имеющий юридическое значение. В большинстве случаев к тому же здесь можно констатировать наличие воли на то, чтобы призвание к наследству было осуществлено в порядке, предусмотренном законом. Конечно, было бы рискованно придавать этой презумпции воли наследодателя значение юридического предположения. Но разве не должно быть признано весьма красноречивым само содержание постановлений закона? Ведь очевидно, что в силу закона имущество наследодателя переходит «к лицам, которым, по разумному предположению закона, он сам должен был бы его предназначить...»1. Именно поэтому, как нам кажется, в жизни наследование по

завещанию – сравнительно редкое явление.

В о в т о р ы х, юридические события в динамике наследственных правоотношений являются лишь элементами сложного фактического состава; в конечном счете и здесь решающее значение имеют волевые акты участников правоотношений. В какой-то мере такой характер юридических событий в области наследственных правоотношений подметил Н.Г. Александров, когда, указав на то, что гражданин «становится по закону наследником имущества... независимо от своего сознания и воли», он тут же подчеркнул: «…но это отношение допускает нормативное регулирование, поскольку принятие наследства или отказ от него уже зависит от воли наследника...»2. Однако можно ли рассматривать волевое участие наследников в правоотношениях только в плане осуществления субъективного права? По-видимому, нет, ибо в тот момент, когда наследник принимает наследство, эти правоотношения еще не развились; само право на принятие наследства является лишь результатом незавершенного фактического состава. Поэтому осуществление последнего влечет за собой не прекращение наследственных правоотношений, а, напротив, достижение ими той степени зрелости, когда они дают активной стороне не право на

п р и н я т и е наследства, а право на само н а с л е д с т в о.

Если сбросить со счета некоторую неточность формулировок, то вывод, сделанный О.С. Иоффе, – вывод, согласно которому «реальное значение наследственного права состоит не в том, что его носитель вообще имеет данное право, а в том, что последнее является юридическим основанием для возникновения нового права, – права собственности»3, представляется в основном убедительным. Повторяем, с точки зрения точности формулировок позиция автора нуждается в некоторых коррективах: во-первых, через наследственные правоотношения лицо приобретает не только право собственности, но также обязательственные и некоторые личные неимущественные права, а, во-вторых, между правом на при-

1 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Изд-во ЛГУ, 1949. С. 136.

2 Александров Н.Г. Сущность права. Госюриздат, 1950. С. 35.

3 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Изд-во ЛГУ, 1949. С. 138.

290

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

нятие наследства и «материальными» правами нет прямой связи: между ними расположено право на наследство. Однако в целом О.С. Иоффе, по нашему мнению, прав. Критические замечания, сделанные в его адрес рядом авторов1, не находят себе опоры в специфике наследственных правоотношений. В отличие от обязательственных правоотношений, также опосредствующих переход права собственности между лицами, при наследовании правовым связям не соответствуют какие-либо материальные процессы гражданского оборота. Да и правоотношения здесь складываются не между теми лицами, одно из которых теряет, а другое приобретает право собственности. Правоотношения здесь играют узкоспециальную роль: обеспечить своевременное, беспрепятственное заступление нового лица на место лица умершего – процесс, необходимый по той причине, что со смертью человека сохраняет свое существо-

вание субъективное право.

По указанным основаниям мы не видим причин для того, чтобы приравнивать право на принятие наследства к другим («материальным») субъективным гражданским правам. Наследование этого права еще ни о чем не говорит: оно значит не более чем наследование возможности сдачи в аренду наследуемого дома: и в том, и в другом случае перед нами – конкретная юридическая возможность, которую еще нужно осуществить, различен лишь порядок их осуществления. Причем отказ от наследства – это не равноценная альтернатива его принятию, как полагают Б.С. Антимонов и К.А. Граве2. Отказ от наследства представляет собой лишь отсутствие осуществления права на принятие наследства – факт, который прекращает данную ветвь наследственных правоотношений и имеет правообразующее значение для наследственных правоотно-

шений другой ветви.

Итак, в области наследования мы действительно встречаемся с двумя рядами правоотношений – правоотношений, возникающих в связи с о т к р ы т и е м наследства, и правоотношений, возникающих в связи с его п р и н я т и е м3 . Но они не могут быть охарактеризованы как полностью самостоятельные правовые связи: они являются лишь д в у м я п о с л е д о в а т е л ь н ы м и с т а д и я м и развивающихся наследственных правоотношений. С этой точки зрения право на принятие наследства должно быть охарактеризовано как ю р и д и ч е с к а я в о з м о ж н о с т ь, порожденная незавершенным фактическим составом. Завершение фактического состава (путем реализации указанной возможности) влечет за собой возникновение права на наследство, которое

1 См.: Серебровский В.И. Очерки советского наследственного права. Изд-во АН СССР, 1953. С. 49–51; Антимонов Б.С., Граве К.А. Советское наследственное право. Госюриздат, 1955. С. 61–62.

2 Антимонов Б.С., Граве К.А. Указ. соч. С. 62.

3 См.: Серебровский В.И. Очерки советского наследственного права. Изд-во АН СССР, 1953. С. 49–51; Антимонов Б.С., Граве К.А. Указ. соч. С. 55 и след.

291

Предмет советского социалистического гражданского права

в свою очередь является правовой ступенькой к преобразованию права собственности и других «материальных» прав умершего лица.

Но если верно, что право на принятие наследства – это только юриди-

ческая возможность, вытекающая из незавершенного фактического состава, то, следовательно, сама постановка вопроса о значении юридических событий в сфере правообразующих фактов наследственных правоотношений в корне меняется. Получается, что юридические события (смерть наследодателя) представляют собой только один из элементов фактического состава наследственных правоотношений, взятых в целом. Независимыми от воли наследников являются лишь правоотношения в их незавершенном («незрелом») виде. Когда же мы берем наследственные правоотношения в их законченном, «зрелом», состоянии, то становится очевидно, что в качестве решающего правообразующего факта этих правоотношений должен быть назван односторонний волевой акт наследников.

Приведенные соображения, конечно, не меняют того обстоятельства, что в области наследования имеются существенные особенности в формах и степени выражения признаков метода гражданскоправового регулирования. Для этого есть свои причины, о которых мы частично говорили (специфика наследственных правоотношений). К этим причинам могут быть присовокуплены и некоторые другие. В частности, наследственное право неразрывно связано с правом собственности; отсюда – известное проникновение в область наследования начал, свойственных государственно-правовой форме регулирования общественных отношений. Наследственное право играет немаловажную роль как средство, содействующее материальному обеспечению членов советской семьи; именно поэтому возникновение наследственного права на первых этапах развития советского общества не было непосредственно обусловлено состоянием развития товарно-денежных отношений. Наконец, по указанной причине в область наследственных отношений проникают начала регулирования, свойственные семейному праву (не случайно некоторые авторы включают наследственное право в состав права семейного1). Все это, разумеется, сказывается на формах и степени выражения в наследственных правоотношениях признаков метода гражданско-правового регулирования.

1 См.: Свердлов Г.М. О предмете и системе социалистического семейного права // Советское государство и право. 1941. № 1. С. 67; Миколенко Я. Учебно-методическое пособие по курсу «Советское гражданское право». М., 1955. С. 14; Красавчиков О.А. Вопросы системы особенной части ГК РСФСР // Вопросы кодификации советского законодательства: Сборник статей. Свердловск, 1957. С. 124.

292

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

6. При характеристике форм и степени выражения признаков метода гражданско-правового регулирования в тех или иных правоотношениях необходимо принимать во внимание не только то, к какой разновидности принадлежат данные правоотношения, но и и х с о с т о я н и е, с т а д и и и х р а з в и т и я. Важно, в частности, иметь в виду, что по линии юридических фактов специфические черты метода гражданско-правового регулирования концентрируются в фактах, имеющих п р а в о о б р а з у ю щ у ю функцию.

И это вполне закономерно. Значение специфических для гражданского права юридических фактов (договорных соглашений, односторонних сделок) не сводится только к роли посредствующего звена между нормой права и правоотношением: они выступают также в качестве одной из форм, через которую осуществляется регламентация содержания гражданских правоотношений. А такое значение прежде всего могут (и должны) иметь факты, с наступлением которых правовые связи между сторонами лишь складываются, – правообразующие факты. Правообразующие юридические факты – это факты, с которых в сфере конкретных правовых связей между данными лицами «все начинается»: возникает правоотношение, лица подчиняются определенному порядку, регламентирующему их взаимное поведение. Что же касается правопрекращающих фактов, то следует иметь в виду, что правоотношения, характеризующие основное содержание данной формы правового регулирования, для того и возникают, чтобы прекратиться. Эти правоотношения «как в силу своей внутренней природы, так и в силу своего общественного назначения не могут находиться в состоянии покоя, но уже в момент своего возникновения предназначаются для последующего осуществления и прекращения»1. Характер типических фактов, способных прекратить правоотношения, предопределен, следовательно, их существом. Это – и с п о л н е н и е пассивной стороной правоотношения своих обязанностей. В указанном отношении правопогашающие факты всех «материальных» отраслей совпадают, не отражая отраслевой специфики той или иной совокупности норм. Если к тому же учесть, что изменение правоотношения представляет собой «промежуточную»2 и во-

1 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Изд-во ЛГУ, 1949. С. 115.

2 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Изд-во ЛГУ,

1949. С. 115; Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. Госюриздат, 1958. С. 76.

293

Предмет советского социалистического гражданского права

все не обязательную фазу его существования, то вывод о решающем значении правообразующих юридических фактов приобретает еще бoльшую весомость.

По приведенным соображениям среди юридических фактов каждой отрасли должны быть выделены: во-первых, ф а к т ы п е р в и ч н о п р а в о о б р а з у ю щ и е; это факты, которые, отражая специфические черты данной отрасли права, имеют первичное значение в возникновении правоотношений, и, во-вторых, факты «вторичные», т.е. факты, относящиеся главным образом к сфере изменения и прекращения правовых связей между данными лицами.

В специальном рассмотрении нуждаются факты, с которыми связано в н у т р е н н е е р а з в и т и е гражданских правоотношений.

В литературе движение гражданских правоотношений рассматривает-

ся в большинстве случаев лишь с точки зрения их внешних метаморфоз – возникновения, изменения и прекращения субъективных прав и корреспондирующих им обязанностей между данными субъектами. Однако гражданскому правоотношению присуще и в н у т р е н н е е р а з в и т и е, которое не сопровождается видимыми, внешне зримыми поворотами в существовании правового отношения, а затрагивает лишь его с о с т о я н и е, его юридические свойства.

На необходимость рассматривать гражданские правоотношения в состоянии их внутреннего развития (от субъективного права в «ненапряженном» состоянии, от правомочия – к притязанию) в литературе внимание было обращено М.А. Гурвичем и С.Н. Братусем1. Аналогичные суждения были высказаны и О.А. Красавчиковым2. Присоединяясь к этим взглядам, мы не можем согласиться с теми авторами, которые, признавая, что субъективное право до нарушения и после него не остается неизменным, считают, однако, одиозным применение здесь термина «развитие» на том основании, что это может наводить на мысль о закономерном характере такого рода превращений3. Авторы такого рода доводов не учитывают существования с п е ц и ф и ч е с к и х п р а в о в ы х закономерностей, которые не могут быть поставлены на одну плоскость с экономическими и социальными, определяющими развитие советского общества. Одной из таких специфических закономерностей и является, на наш взгляд, внутренняя динамика гражданских правоотношений. Следовательно, если имел место факт нарушения субъективного права, переход его в со-

1 См.: Гурвич М.А. Право на иск. Изд-во АН СССР, 1949. С. 142–151; Братусь С.Н.

Субъекты гражданского права. Госюриздат, 1950. С. 9.

2 Красавчиков О.А. Юридические факты в советском гражданском праве. Госюриздат, 1958. С. 77–79.

3 См.: Ринг М.Н. Исковая давность и ее значение в укреплении хозяйственного расчета // Вопросы советского гражданского права. 1955. С. 72–73.

294

Глава шестая. Предмет советского гражданского права

стояние правопритязания вполне закономерен, хотя сам факт правонарушения с точки зрения объективных законов советского строя не является закономерным.

Переход от правомочия к правопритязанию не характеризует еще полно-

стью весь процесс внутреннего развития правоотношений. Вне связи с указанными выше авторами О.С. Иоффе показал, что еще до того, как субъективное право приобретает характер правомочия и, следовательно, откроет для его носителя возможность требовать известного поведения от обязанного лица, в ряде случаев у лиц могут возникнуть определенные «конкретные возможности» («прообраз права»)1. Правда, О.С. Иоффе не видит, к сожалению, существенных различий между теми конкретными юридическими возможностями, которые являются «прообразом права», и теми, которые относятся к категории «секундарные правомочия». Но сама постановка вопроса о том, что до того момента, как правоотношение может быть признано сложившимся, нередко возникают его начальные, недоразвившиеся формы, которые со стороны управомоченного могут быть обозначены через термин

«прообраз права», представляется нам вполне плодотворной.

Обстоятельства, вызывающие в силу норм объективного права внутреннее развитие гражданских правоотношений, составляют особую группу «вторичных» юридических фактов. Существование этих фактов необходимо принимать во внимание при характеристике признаков метода гражданско-правового регулирования. Так, например, типическим юридическим фактом, переводящим субъективное право из стадии «начальной юридической возможности» в стадию правомочия, является истечение времени (срока). С другой стороны, этот факт мы не встречаем в числе первичных правообразующих оснований в области возникновения правоотношений. Для перехода обязательственного правоотношения в состояние притязания необходим особый вид правонарушения – неисполнение обязанности. Таким путем удается установить, что правонарушения в данной сфере отношений играют специфическую роль и что, следовательно, проблема квалификации противоправных действий в целом требует особого подхода. В конечном счете важно из числа многих фактов, из которых складывается правообразующий фактический состав, выделить обстоятельства первичного значения. Обособление же внутри правообразующего состава фактов, функции которых ограничены лишь областью внутреннего развития субъективных прав, позволяет нам с требуемой точностью выполнить эту задачу, очертив круг первичных правообразующих фактов путем отсева фактов вторичного значения.

7. Предложенную выше характеристику своеобразия признаков метода гражданско-правового регулирования в отдельных видах правоот-

1 Иоффе О.С. Правоотношение по советскому гражданскому праву. Изд-во ЛГУ, 1949. С. 123–125, 135–137.

295

Предмет советского социалистического гражданского права

ношений можно было бы дополнить анализом институтов авторского и изобретательского права, указанием на характерные черты структурно сложных обстоятельств и др. Но уже сказанного достаточно, чтобы сделать вывод о том, что описанные в начале главы признаки метода правового регулирования не должны рассматриваться в качестве безусловно обязательной схемы, которой должно подчиняться к а ж д о е конкретное правоотношение.

С другой стороны, было бы неверно за многообразием гражданских правоотношений, богатством особенностей, которыми характеризуется каждое из них, не видеть общих типических черт, в совокупности образующих метод гражданско-правового регулирования. В одних правоотношениях эти черты проявляются отчетливо и ярко, в других дают о себе знать как главная тенденция правового регулирования, но коль скоро данные правоотношения складываются на основе существующего при социализме товарного производства, единство правоотношений по главным чертам метода может быть охарактеризовано как внутренне присущая им объективная закономерность.

<< | >>
Источник: Алексеев С.С.. Собрание сочинений. В 10 т. [+ Справоч. том]. Том 1: Гражданское право: Сочинения 1958–1970 годов. – М.,2010. – 495 с.. 2010

Еще по теме § 2. Виды гражданских правоотношений и метод гражданско-правового регулирования:

  1. § 2. История становления предпринимательского права. Концепции регулирования предпринимательских отношений
  2. 13.1. Понятие «гражданское право»: предмет, методы и задачи
  3. Тема 1. Предмет и система гражданского процессуального права
  4. 1.5. Гражданское право как наука и учебная дисциплина
  5. § 1. Место корпоративных отношений в предмете гражданско-правового регулирования
  6. § 2. Общие особенности гражданско-правового регулирования корпоративных отношений
  7. § 1. Эволюция представлений о предмете гражданско-правового регулирования и гражданском правоотношении
  8. 3. К ПОНЯТИЮ ОБЪЕКТОВ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ ь
  9. §2. Предпринимательское право как учебная дисциплина о гражданско-правовом регулировании предпринимательской деятельности
  10. § 3. Метод гражданско-правового регулирования общественных отношений. Функции и принципы гражданского нрава
- Авторское право - Аграрное право - Адвокатура - Административное право - Административный процесс - Арбитражный процесс - Банковское право - Вещное право - Государство и право - Гражданский процесс - Гражданское право - Дипломатическое право - Договорное право - Жилищное право - Зарубежное право - Земельное право - Избирательное право - Инвестиционное право - Информационное право - Исполнительное производство - История - Конкурсное право - Конституционное право - Корпоративное право - Криминалистика - Криминология - Медицинское право - Международное право. Европейское право - Морское право - Муниципальное право - Налоговое право - Наследственное право - Нотариат - Обязательственное право - Оперативно-розыскная деятельность - Политология - Права человека - Право зарубежных стран - Право собственности - Право социального обеспечения - Правоведение - Правоохранительная деятельность - Предотвращение COVID-19 - Семейное право - Судебная психиатрия - Судопроизводство - Таможенное право - Теория и история права и государства - Трудовое право - Уголовно-исполнительное право - Уголовное право - Уголовный процесс - Философия - Финансовое право - Хозяйственное право - Хозяйственный процесс - Экологическое право - Ювенальное право - Юридическая техника - Юридические лица -