1.2. Место судебной практики е системе источников европейского права: проблемы теории и практики.
Безусловно, существуют вопросы, которые могут привести к конфликту юрисдикции двух судебных инстанций, но этот вопрос будет рассмотрен в главе третьей настоящей работы.
Как уже было отмечено в предыдущем параграфе, в правовой доктрине отсутствует единое представление о системе источников европейского права, тем более не решен вопрос о том, в какой мере допустимо говорить о судебной практике как об источнике новых норм права, а не о результате исключительно правоприменительной деятельности.
Если обратиться к некоторым работам (в основном) итальянских и немецких юристов, то можно увидеть, что представителям именно этих школ права свойственно рассматривать деятельность Суда ЕС как в значительной степени правоприменительного органа. Такого мнения придерживаются, например, итальянские авторы некоторых трудов по европейскому праву. Они, в частности, указывают, что Суд Европейских Сообществ только интерпретирует нормы Учредительных Договоров, и именно поэтому они не включают судебные решения в список источников европейского права34. Основа данной концепции заключается в том, что «при толковании норм Учредительных Договоров .... Суд ЕС толкует положения права ЕС с учетом контекста и всей совокупности права ЕС, целейУчредительных Договоров »35. Более того, они указывают на то, что Суд ЕС при
интерпретации актов Сообщества «зачастую приносит букву закона в жертву потребности зафиксировать основные цели нормативного акта»36, т.е. толкует норму права телеологически, с точки зрения цели и формы данного нормативного акта, использованной процедуры и полномочий ЕС в данной сфере регулирования, что само по себе недопустимо,. поскольку меняет смысл первоначального текста, а следовательно эквивалентно внесению изменений в норму права. И особенно это было бы недопустимо в отношении Учредительных Актов37. Также и ряд немецких авторов считает, что Суд ЕС нельзя рассматривать как нормотворческий институт в европейском праве38.
В Германии доктрина оказалась под влиянием Конституционного Суда ФРГ, который в ряде дел отказывался признать верховенство Европейского права по отношению к внутреннему праву Германии. Позже в одном из дел конституционный Суд ФРГ признал верховенство европейского права над внутренним правом, однако с оговоркой, что подобное верховенство существует лишь при применении («Anvvendungsvorrang») права, в то время как европейское право не будет обладать верховенством в случае его несоответствия внутреннему праву («Geltungsvorrang»)39. В известном деле Solange 1 Конституционный Суд ФРГ установил, что в случае конфликта между европейским и национальным правом он будет устанавливать пределы применения принципа верховенства европейского права над внутренним40.
Аргументом в данном деле выступало предположение, что Конституционный Суд гарантирует права частных лиц гораздо в более широком понимании нежели это предусмотрено положениями Учредительных договоров, а следовательно Конституционный Суд также должен иметь право контролировать действительность актов Сообществ, а значит и решать вопросы верховенства. В последующем решении Solange 2 Конституционный Суд с учетом развития судебной практики Суда ЕС в области защиты основных прав человека, признал, что Суд ЕС является «законным судебным органом» в трактовке статьи 101 Конституции Германии41. Ключевым, тем не менее, для понимания немецкой доктрины в отношении роли и места Суда ЕС является дело Maastricht42. Поскольку Суд ЕС эффективно, по мнению Конституционного Суда ФРГ, защищал основные права и свободы, дело Maastricht касалось иного вопроса - актов ultra vires, принимаемых Сообществами и Судом ЕС в частности. В решении по делу Maastricht Конституционный суд ФРГ разбирал жалобу на нарушение права на свободные, прямые, всеобщие, равноправные выборы (статья 38 Конституции). Дело в том, что, согласно положениям немецкой Конституции (статья 38), источником суверенитета (власти) является народ Германии, который делегирует ее (власть) посредством прямых всеобщих выборов. В ходе рассуждения конституционные судьи пришли к выводу, что передача полномочий Бундестага институтам ЕС снижает легитимность проводимых выборов и осуществления полученной таким образом власти, а следовательно нарушает принцип демократии, провозглашенный в статьях 79 и 38 Конституции ФРГ. Поэтому для Конституционного Суда было необходимо установить, что Бундестаг имеет возможность оказывать влияние на будущее развитие Европейского Союза. Конституционный Суд, признал, что ФРГ передала ЕС лишь ограниченную часть своих полномочий, и поэтому Конституционный Суд сделал вывод, что парламентский контроль за решениями Европейского Союза сохраняется. За собой Конституционный Суд закрепил право осуществлять контроль за развитием права Сообществ, тем более за решениями Суда ЕС, которые могут нарушать положенияУчредительных договоров, а также Kompetenz-Kompetenz, т.е.
право определять, когда норма права Сообщества выходит за рамки делегированных Германией полномочий согласно договору о ЕС. Поэтому вплоть до принятия решения по делу Internationale Gcsellschaft, в котором Суд ЕС признал принцип защиты прав человека в европейском праве и которое оказало существенное влияние на правовую доктрину в ФРГ, немецкая доктрина «традиционалистов»43 придерживалась мнения о том, что Суд ЕС, толкуя и применяя нормы права ЕС, не имеет полномочий санкционировать нормы права, которые непосредственно не предусмотрены в Учредительных договорах44.Такой же позиции придерживался Конституционный Суд в Италии и правовая доктрина в этой стране. После того, как Суд ЕС принял решение по известному делу COSTA v. ENEL45*, в котором была разработана теория верховенства Европейского права, Конституционный Суд Италии отказался принять подобный подход. Лишь в семидесятые годы Конституционный Суд Италии в одном из решений46 постановил, что европейское право обладает верховенством по отношению к национальному праву, причем Конституционный Суд отмечал, что Суд ЕС не имел права создавать новый принцип (верховенства). В то же время Конституционный Суд отметил, что принцип верховенства европейского права будет соблюдаться им при осуществлении конституционного контроля над соответствием норм Сообщества и национального законодательства Учредительным договорам47.
Конституционные судьи Италии руководствовались, также как и их немецкие коллеги, доктринальным представлением о том, что государства-члены имеют право осуществлять контроль за разграничением полномочий между ЕС и национальными юрисдикциями. В рамках этой доктрины нормотворческая деятельность Суда ЕС воспринималась как нарушение не только норм Учредительных договоров, но и Конституции Италии. Только в 1984 году в решении по известному делу Granital48Конституционный Суд Италии пересмотрел свои прежние решения относительно принципа верховенства и прямого действия права Сообществ, признав нормотворческую деятельность Суда ЕС как источник европейского права.
Итальянская доктрина, тем не менее, сохранила за Конституционным Судом право (в исключительных случаях неспособности или нежелания Суда ЕС принять меры против нарушения основных прав и свобод человека) отменить соответствующее положение права Сообществ. Эта доктринальная конструкция получила название «sous reserve». Несмотря на решение Конституционного Суда по делу Granital, итальянская правовая доктрина рассматривает решения Суда ЕС не как самостоятельный источник права, а как результат толкования и применения положений Учредительных договоров. Отсюда многие авторы до сих пор не включают в классификацию источников европейского права судебные решения49. Как в Германии, так и в Италии доктринальной основой для непринятия судебной практики в качестве источника права служила теория Kompetenz-Kompetenz, т.е. компетенции государств-членов контролировать границы юрисдикции Сообществ. В итальянской юриспруденции данная теория получила свое распространение после дела Frontini50, которое с точки зрения фактов и выводов, сделанных Конституционным Судом Италии, практически аналогично делу Maastricht в Конституционном Суде ФРГ. В рамках этой теории деятельность Суда ЕС, который, как известно, часто выходил за рамки тех полномочий, в ясно выраженной форме зафиксированные в Учредительных актах, и принимал решения, которые содержали абсолютно новые нормы права, рассматривалась как толкование и интерпретация положений Учредительных актов.Вполне возможно, что позиция национальных судебных инстанций и, что главное, доктрины могла быть иной, если бы, как не парадоксально, решения Суда ЕС, гарантировавшего, как уже упоминалось выше, основные права и свободы человека в объеме Римской Конвенции 1950 года. Это решение Суда ЕС, которое санкционировало норму, расходящуюся даже с целями создания Сообществ, а потому которое следует рассматривать как яркий пример нормотворческих полномочий Суда
ЕС, послужило поводом к примирению между Конституционными Судами Италии и Германии. Сейчас Конституционные Суды этих двух стран, столько времени протестовавшие против нормотворчества Суда ЕС, разработали доктрину «сотрудничества» и «спящих полномочий», согласно которой они сохраняют за собой право контроля за законностью норм Сообществ в особых обстоятельствах.
Анализ доктрины Германии и Италии в отношении нормотворчества Суда ЕС и судебной практики как источника права ставит непростую проблему соотношения теории и практики в Европейском праве. Как в таком случае рассматривать решения Суда ЕС, особенно такие известные и революционные, как по делам Van Gend en Loos или Costa v. ENEL51, которые нельзя назвать лишь результатом толкования положений Учредительных договоров, если национальные судебные инстанции игнорируют решения Суда ЕС как самостоятельный corpus legi, как нормативное выражение права, т.е. как источник европейского права.Как представляется, в данном случае указанная проблема теории и практики демонстрирует несоответствие некоторых направлений доктрины и фактической ситуации, причиной которого можно назвать, прежде всего, особый характер европейской правовой системы, который трудно описать только с помощью понятий науки конституционного права. Кроме того, в данном случае доктрина, разработанная высшими судебными инстанциями Италии и Германии, была использована для политического давления на Суд ЕС. Представляется очевидным, что конституционно- правовой подход в указанной доктрине несостоятелен, поскольку, как указывает известный голландский ученый Бруно Де Витте52, национальные конституционные судебные инстанции не могут осуществлять надзор за конституонностью отдельных актов или норм права, принимаемых в ЕС, так как государства-члены, ратифицировав Учредительные договоры, признали не только конституционность самих договоров, но и всех актов и норм права, которые представляют собой часть Учредительных договоров, тем более что контроль за соответствием норм Сообществ учредительным актам, согласно самим же Договорам (т.е. фактически согласно национальному праву государств-членов), находится в ведении институтов Сообщества53, а не конституционных судебных инстанций государств-членов.
Некоторые ученые (как, например, Хартли, автор «Основ права ЕС»54, оказавших значительное влияние на формирование доктрины европейского права) считают, что в значительной степени доктрина и подход национальных судебных инстанций по отношению к нормотворчеству Суда ЕС и соотношению Европейского и национального права зависит от того, какая - монистическая или дуалистическая - теория доминирует в конкретном государстве-члене55. Однако, это не совсем так. В качестве примера можно привести Францию, статья 55 Конституции которой предусматривает, что международные договоры имеют преимуществешгую силу перед национальным законодательством. Однако это не мешало Государственному Совету, высшему административному суду во Франции, принимать решения, в которых решения Суда ЕС признавались «необязательными» для французского правосудия56. Решающая роль в этом вопросе принадлежит, как свидетельствует председатель Суда ЕС Жиль Карлос Родригез Иглесиас, политическим взглядам судей в Конституционных Судах, которые в прошлом сильно повлияли на формирование соответствующей доктрины, а также вопросу о защите основных прав и свобод в праве ЕС, который был разрешен сначала в решениях Суда ЕС (рассмотренные выше решения Stauder и Internationale Gesellschaft), а затем и в Договоре о Европейском союзе57.
Существует иное направление в доктрине, которое позволяет говорить о нормотворческих полномочиях Суда ЕС и даже о прецедентном праве ЕС, в основу которой положена теория «делегирования полномочий»58 ЕС. Данное направление в теории конституционного и европейского права стало превалировать с восьмидесятых годов под влиянием «рецепции»59 доктрины Суда ЕС в государствах- членах. Наиболее активной эта «рецепция» проявила себя в праве Бельгии, Великобритании и Нидерландов. Правовая доктрина в Нидерландах восприняла и концепцию верховенства Европейского права и прямого действия права ЕС сразу после того, как появились соответствующие решения Суда ЕС. Также были восприняты и решения Суда ЕС как источники права Сообществ. Так например в Великобритании, придерживающейся дуалистической концепции, все вопросы, связанные с действием права ЕС и членством Великобритании в ЕС перечислены в Акте о Европейских Сообществах от 1972 года60. В статье 3 этого Акта Парламента Великобритании впервые решения Суда ЕС были признаны источником права: «действие Договоров или правовых норм Сообщества должно определяться в соответствии с принципами, содержащимся в соответствующем решении Суда ЕС». В Нидерландах правовую концепцию в отношении действия права ЕС и источниках права ЕС можно назвать еще более передовой. В Нидерландах после подписания Договора о ЕС в доктрине была разработана теория, согласно которой положения конституции страны о влиянии международных договоров на внутренний правопорядок не должны применяться к Договору о создании ЕС. Суть теории в том, что вопрос о верховенстве норм права Сообщества над национальным правом (включая конституцию), действительности актов Сообщества и судебной практике как источнике права должен быть решен Судом ЕС, а также что судебные инстанции Нидерландов обязаны следовать доктрине Суда ЕС, поскольку это является частью обязательств страны согласно статье 5 Договора о ЕС61. Положение этой статьи стали ключевыми для использования нидерландскими судебными инстанциями судебных решений Суда ЕС как источника внутреннего права62.
Таким образом, из анализа всего вышесказанного можно сделать важный вывод о том, что, несмотря на решения Суда ЕС о верховенстве и особой природе права ЕС, на практике вопрос о примате права ЕС и особом характере переданных ЕС суверенных полномочий государств-членов зависел от консенсуса судебных инстанций государств-членов, доктринальных традиций, которые часто противопоставлялись существующей в ЕС практике. В результате существующего консенсуса появилась новая теория «судебно-правового сотрудничества» судебных инстанций государств-членов и Суда ЕС, позволившая теперь говорить о судебной практике как источнике европейского права. Прямым результатом принятия данной концепции стали положения Амстердамского Договора, в которых идет речь и имеются многочисленные отсылки к «прецедентному праву» Суда ЕС63. Другой, не менее важный вывод из приведенного материала, заключается в том, что некоторые ученые (как, например, рассмотренные выше итальянские ученые), вопреки приведенным аргументам и сложившейся практике Суда ЕС и отношениям между Судом ЕС и национальными судебными инстанциями, считают, что нормотворчество Суда ЕС ограничивается общими принципами права, в то время как остальные решения Суда ЕС основаны на толковании положений Учредительных Договоров и актов вторичного права ЕС. Рассмотрению именно этих вопросов, связанных с характером правовых норм, санкционируемых решениями Суда ЕС, а также с их действием как источников права, и будет посвящена вторая глава.
Далее, как представляется, стоит обратиться к не менее сложному вопросу о правовой доктрине и существующей практике в отношении судебного решения Европейского Суда по правам человека, действующего согласно Римской конвенции 1950 года. Как уже отмечалось выше, положения Римской конвенции о защите основных прав и свобод выступает одной из важнейших составных частей европейского права. Нормы Конвенции инкорпорированы в право Сообществ благодаря решениям Суда ЕС, а также положениям Амстердамского Договора, которые зафиксировали существующую практику Суда ЕС.
В данном случае возникает принципиальный для разрешения данной проблемы вопрос: какова роль судебной практики Европейского Суда по правам человека в системе норм Римской Конвенции? Если обратиться к доктрине, то мы увидим, что вопрос о «правотворческой роли Европейского Суда решается однозначно позитивно»64. Более того, мы увидим, что именно Европейский Суд детализировал многие понятия, расширил перечень прав, подлежащих защите, и даже формулировал
/Л
нормы, не зафиксированные в тексте Конвенции . Таким образом, можно прийти к важному выводу о том, что нормы права, санкционируемые Европейским Судом по правам человека, автоматически оказываются имплементированы в национальное право каждого государства-члена, а значит, пользуясь формулировкой Амстердамского договора (ст. F), можно заключить, что прецедентное право Европейского Суда по правам человека составляет также часть общих принципов права Сообществ.
В качестве дополнительного аргумента в пользу этой точки зрения можно привести положения Хартии Европейского Союза об основных правах. Так Преамбула специально оговаривает, что Европейский Союз берет на себя ответственность по защите основных прав том виде, в каком они зафиксированы, в том числе, в «Конвенции Совета Европы о защите прав и основных свобод 1950 г., .... а также из судебной практики ... Европейского Суда по правам человека»65 (курсив мой - Д.Т.).
Безусловно, в данном вопросе отсутствует самый главный элемент - судебная практика Суда ЕС, в которой нашли бы подтверждение вышеуказанные положения доктрины. Как представляется, данная точка зрения в целом вполне оправданна, хотя и не однозначна66: отдельные аспекты данной проблемы будут рассмотрены в главе третьей.
Подводя итоги данной главы, можно сделать основной вывод о том, что в системе источников Европейского права доктрина находит место для судебной практики Суда ЕС и Европейского Суда по правам человека. Несмотря на отдельные разногласия в доктрине относительно классификации источников права и проблемы нормотворческой деятельности Суда ЕС, практика служит свидетельством тому, что судебное решение является одним из полноценных источников Европейского права. Таким образом, основной вывод данной главы заключается в том, что судебные решения, в силу, прежде всего, стожившейся практики, что нашло свое подтверждение и в европейской правовой доктрине и в самих судебных решениях, являются одним из источников европейского права, можно также предположить, что судебная практика в системе европейского права имеет право на существование как отдельный, самостоятельный источник права. Основанием для этого может служить механизм формирования правовых норм в судебных решениях. При этом нормы, формируемые судебными инстанциями могут быть классифицированы по юридической силе как относящиеся к общим принципам европейского права, т.е. первичному праву (судебные решения Европейского Суда по правам человека, решения Суда ЕС по таким делам как Internationale Gesellschaft, CILFIT, ERTA, и т.д.), так и ко вторичному праву, поскольку существует ряд решений изменяющий или толкующий нормы права, закрепленные в правовых актах вторичного права. В то же время данные выводы ставят другой вопрос: о роли судебного решения Суда ЕС, а именно, каков механизм применения норм права, санкционируемых Судом ЕС, в европейском праве, а также какова система прецедентного права Суда ЕС. Этот вопрос будет рассмотрен во второй главе.
Еще по теме 1.2. Место судебной практики е системе источников европейского права: проблемы теории и практики.:
- § 2. Система источников трудового права
- 3. Источники налогового права. Система источников налогового права
- ГЛАВА I. Система источников европейского права
- Тихоновецкий Д. С.. Судебная практика в системе источников Европейского права / Диссертация / Москва, 2004
- Глава 1 Система источников Европейского права: концептуальные основы и практика,
- 1.1. Современная доктрина о соотношении источников европейского права.
- 1.2. Место судебной практики е системе источников европейского права: проблемы теории и практики.
- 2.1. Полномочия Суда ЕС и место его решений в системе источников европейского права.
- 3.1. Полномочия Европейского Суда по правам человека и роль судебных решений Европейского Суда по правам человека как источник европейского права.
- § 1.4. Кодексы корпоративного управления в системе источников гражданского права 3)
- Система источников земельного права