§ 1.3. Субъекты и объекты корпоративных правоотношений

Приступая к анализу субъектного состава корпоративных правоотношений следует указать, что в науке нет споров по поводу признания статуса субъекта

этих правоотношений за самой корпоративной организацией97, т.к. она облада-

f

ет всеми, без исключения, признаками юридического лица, а также ранее отмеченными, только ей присущими, свойствами. В числе признаков юридического лица в целях настоящего параграфа особо следует выделить организационное единство, которое состоит из трех элементов: 1) наличие системы социальных взаимосвязей, благодаря которым различные лица объединяются в единое целое; 2) наличие определенной цели образования и функционирования; 3) нали- 1 ^R

чие внутренней структурной и функциональной дифференциации . Именно этот признак играет решающую роль в определении организационно-правовой формы юридического лица, от которой, как известно, зависит правовое положение, порядок деятельности, а также внутреннее устройство любой организации.

В результате анализа положений нормативных актов, определяющих правовое положение хозобществ, усматривается, что они обладают особым внутренним устройством со своей характерной для них корпоративной системой органов. Эта система предполагает наличие как минимум высшего органа управления, которым является ОС и единоличного исполнительного органа - генерального директора, директора и т.д. В АО обязательным также является создание ревизионной комиссии или назначение ревизора (п. 1 ст. 85 Закона об АО). В эту систему органов могут также включаться совет директоров и коллегиальный исполнительный орган (правление, дирекция и т.д.), а в структуру органов ООО и ОДО - также ревизионная комиссия (ревизор)98. В связи с тем, что ОС состоит из лиц, являющихся самостоятельными субъектами права, возникают сомнения в самостоятельности воли и интереса общества по отношению к воли и интересу его участников. Для устранения этих сомнений требуется провести анализ процесса формирования воли и интереса хозобщества.

При решении поставленной задачи следует исходить из того, что обозначенные понятия являются взаимосвязанными, т.к. «интерес является целепола- гающим фактором волевого поведения субъекта, осуществляемого для дости- жения определенных целей»99. Необходимо также учитывать особенности во- леобразующих процессов внутри общества. Применительно к физическим лицам правопорядок, прежде всего, интересует процедура выражения воли (волеизъявление), т.к. трудно, а иногда даже невозможно, установить процесс внутреннего формирования воли этого лица, а тем более провести его правовое регламентирование.

Поскольку участниками хозобществ являются лица, обладающие самостоятельной волей и собственным интересом, законодатель в интересах всех участников детально регламентирует механизм формирования воли и интереса общества. Данный механизм направлен на согласование интересов и воль всех участников и имеет конечной целью выработку интереса и воли общества, которые не будут сводиться к интересу и воле конкретного участника. Такой подход объясняется тем, что любая корпоративная организация создается для достижения определенных (главным образом предпринимательских) целей, причем цель ее создания — это продукт согласования целей всех лиц ее создающих. Невозможно в принципе создать юридическое лицо, если цели участников этого процесса расходятся. Именно поэтому единственным возможным способом, позволяющим сохранить корпоративное образование и направить его деятельность на достижение заявленных при создании целей, является выработка участниками единого интереса и единой воли. Единая общая цель сплачивает всех участников общества, формирует его интерес и направляет волю. «Единство цели создает единство воли»100. Как правильно подметил B.C. Кононов «в этом случае право не осуществляет функцию сплочения, а лишь использует эту закономерность и нормы права не должны приводить к «разрушению» регули-

1 fi? руемых отношений» . Исходя из этого следует признать, что интересом и волей хозобщества будет признаваться единый интерес и единая воля его участников. Единая воля участников в цивилистике иногда именуется «корпоратив- ной волей» , что представляется оправданным. В отношении единого интереса участников по аналогии можно употреблять термин «корпоративный интерес».

Как уже раньше отмечалось, процедура формирования воли хозобщества устанавливается законом. Вместе с этим законодатель предусмотрел возможность конкретизации и детализации указанной процедуры в учредительных документах общества.

Воля и интерес общества может, как совпадать, так и не совпадать с волей и интересом конкретного его участника. В подтверждение выдвинутой позиции необходимо указать на то, что, установив единую цель общества, утвердив его учредительные документы, образовав органы и представив документы для его регистрации, участники должны осознавать, что результатом их действий будет являться государственная регистрация корпоративного юридического лица и признание за ним статуса субъекта права. В силу этого, они соглашаются с принципом формирования воли и интереса общества, со способами волеизъявления, с полномочиями его органов, а также порядком принятия ими решений.

Подводя итоги вышесказанного, следует отметить, что хозяйственное общество является одним из субъектов корпоративных правоотношений, а также подчеркнуть самостоятельность его воли и интереса, в т.ч. и по отношению к воле и интересу его отдельных участников.

В связи с тем, что корпоративные правоотношения возникают по поводу участия лиц в корпоративных организациях, статус их субъектов целесообразно признать и за участниками хозобществ (корпоративных организаций).

Нормативное закрепление общего дозволительного положения о том, что участниками хозобществ могут быть физические и юридические лица, вовсе не означает, что все лица, признанные субъектами гражданского права, могут участвовать в корпоративных организациях.

Кроме этого, возможность создания хозобществ с участием в них публично-

правовых образований предусматривается таюке иными актами гражданского 166

законодательства . Сказанное позволяет констатировать ограниченную (только в случаях предусмотренных законом) возможность на прямое участие публично-правовых образований в корпоративных правоотношениях. Это ограничение не распространяется на случаи опосредованного участия этих образований в корпоративных организациях через принадлежащие им унитарные предприятия и учреждения. Однако законодательство содержит определенные запреты и ограничения в отношении и таких случаев. В этом плане примечательным является положение п. 1 Распоряжения Правительства РФ от 17.06.2005 г. № 817-р запрещающее федеральным государственным унитарным предприятиям, федеральным казенным предприятиям и федеральным государственным учреждениям участвовать в уставных капиталах организаций, осуществляющих деятельность на рынке финансовых услуг, за исключением кредйтных организаций. Уже имеющиеся у них доли участия в уставных капиталах таких организаций согласно п. 2 этого распоряжения должны быть переданы в казну РФ.

Во-вторых, в соответствии с абз. 5 п. 4 ст. 66 ГК РФ законом может быть запрещено или ограничено участие отдельных категорий граждан в хозобщест- вах, за исключением ОАО. Данное ограничение установлено, к примеру, в отношении гражданских служащих. Так, п. 4 ч. 1 ст. 17 Федерального закона «О государственной гражданской службе РФ»103 указывает, что в связи с прохождением гражданской службы гражданскому служащему запрещается приобретать в случаях, установленных федеральным законом, ценные бумаги, по которым может быть получен доход. Хотя по акциям может быть получен доход в виде дивидендов, это вовсе не означает невозможность приобретения граждан- ским служащим акций всех АО, поскольку п. 4 ст. 66 ГК не допускает установления каких-либо ограничений на участие отдельных категорий граждан в ОАО. С учетом этого следует заключить о существовании нормативного запрета на приобретение гражданскими служащими акций ЗАО и о нераспространении такого запрета на случаи приобретения ими акций ОАО. Наряду с этим ч. 2 ст. 17 ФЗ «О государственной гражданской службе РФ» обязывает гражданского служащего передать принадлежащие ему и приносящие доход ценные бумаги, в т.ч. акции, доли участия в уставных капиталах организаций (включая ООО и ОДО) в доверительное управление в соответствии с гражданским законодательством в случае, если владение ими может привести к конфликту интересов. В силу предписания ч. 2 ст. 71 этого закона приведенная норма вступит в силу лишь после определения организации, уполномоченной на осуществление доверительного управления принадлежащими гражданским служащим и приносящими доход ценными бумагами, в т.ч. акциями, долями участия в уставных капиталах организаций. Из анализа ч. 2 ст. 17 ФЗ «О государственной гражданской службе РФ» усматривается, что установленное в ней ограничение связано не с приобретением статуса субъекта корпоративных правоотношений, а с самостоятельной его реализацией. Следует также отметить наличие аналогичного ограничения и в отношении муниципальных служащих, т.к. п. 3 ст. 11 Федерального закона «Об основах муниципальной службы в РФ»104 обязывает муниципального служащего передавать в доверительное управление под гарантию муниципального образования на время прохождения муниципальной службы находящиеся в его собственности доли (пакеты акций) в уставном капитале коммерческих организаций в порядке, установленном уставом муниципального образования в соответствии с федеральными законами и законами субъекта РФ.

В-третьих, согласно п. 2 ст. 88, п. 6 ст. 98 ГК РФ, а также абз. 2 п. 2 ст. 10 Закона об АО и абз. 3 п. 2 ст. 7 Закона об ООО хозобщество не может иметь в

I

качестве единственного участника другое общество, состоящее из одного лица.

В-четвертых, учреждения могут быть участниками хозобществ лишь с разрешения собственника, если иное не установлено законом (абз. 4 п. 4 ст. 66 ГК РФ). Из данного правила делается ряд исключений. Так. в соответствии с п. 2 ст. 298 ГК РФ если учредительными документами учреждению предоставлено право осуществлять приносящую доходы деятельность, то доходы, полученные от такой деятельности, поступают в самостоятельное распоряжение учреждения и могут использоваться им по собственному разумению, в т.ч. и в целях приобретения долей участия в уставных капиталах хозобществ. Аналогичное правило в отношении» образовательных учреждений закреплено также в п. 7 ст. 39 и п.п.1, 2 ст. 47 Закона РФ «Об образовании»105.

В-пятых, на основании п. 2 ст. 4 Федерального закона «Об иностранных инвестициях в РФ» федеральными законами могут устанавливаться изъятия ограничительного характера для иностранных инвесторов, но только в той,мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и интересов других лиц, обеспечения обороны и безопасности государства.

Кроме этого, определенные ограничения на участие в корпоративных организациях могут содержаться в антимонопольном законодательстве, а также некоторых иных актах гражданского законодательства РФ.

Сказанное свидетельствует о том, что признание за лицом статуса субъекта права вовсе не означает, что оно может участвовать в корпоративных правоотношениях, поскольку самого факта признания за ним свойств субъекта права не достаточно для характеристики его в качестве субъекта определенных правоотношений. Применительно к некоторым категориям субъектов действуют легальные запреты и ограничения на участие в корпоративных правоотношениях. Одни из них направлены на запрет/ограничение приобретения статуса участника хозобществ, другие — на самостоятельную его реализацию. Субъекты гражданского права, в отношении которых не установлены запреты/ограничения на участие в хозобществах, могут приобретать статус субъектов корпоративных правоотношений и самостоятельно его реализовывать.

В последнее время на страницах юридической литературы довольно широкое распространение получило мнение о том, что к числу субъектов корпоративных правоотношений необходимо относить также органы корпоративного юридического лица106. Такая позиция обосновывается в частности тем, что органы общества участвуют в формировании и выражении его воли и интереса, а также обладают деликтоспособностью. С учетом этого представляется необходимым установить правовою природу органов корпоративной организации.

Вопрос о природе органов юридического лица в отечественном законодательстве и юридической науке решался не всегда одинаково. Гражданское законодательство имперского периода закрепляло представление об органах как представителях юридического лица107. Такой же подход унаследовал и ГК РСФСР 1922 года108. Аналогичное представление об органах юридических лиц занимало господствующее значение и в правовой литературе109. Некоторые положения ныне действующего законодательства также создают почву для по-

11(\

добной трактовки природы органов юридических лиц . В силу этого некоторые современные цивилисты высказывают мнения о том, что единоличный ис-

177

полнительный орган является представителем юридического лица .

Представляется, что идея представительства юридического лица его органами была воспринята благодаря тому, что в результате действий лиц, входящих в состав органов юридического лица, устанавливались, изменялись и прекращались права и обязанности непосредственно для самого юридического лица, т.е. использовалась общая формула представительства. Но для признания органа представителем юридического лица в настоящее время нет никаких оснований. Одним из признаков представительства является выражение представителем своей воли110. Выражая свою волю представитель при этом действует в интересах представляемого, что не исключает наличие у него собственного интереса. Действия представителя устанавливают, изменяют и прекращают гражданские права и обязанности непосредственно для представляемого, в силу чего он должен обладать гражданской дееспособностью. Но, как правильно отмечал Н.С. Суворов, «если допустить, что органы юридического лица имеют собственный интерес и действуют как самостоятельные носители воли, то их необходимо признать субъектами права»111. Именно поэтому вопрос о признании.за органом юридического лица статуса юридической личности считался В.А. Ря- сенцевым «центральным в проблеме представительства юридического лица»112.

Необходимость наличия у представителя статуса субъекта права явствует и из положений действующего законодательства, поскольку п. 1 ст. 182 ГК РФ указывает, что в качестве представителя может выступать «лицо». Для установления значения термина «лицо» необходимо обратиться к Подразделу 2 Раздела 1 ГК РФ, в соответствии с которым к числу «лиц» относятся граждане (физические лица), юридические лица, а также публично-правовые образования, т.е. все субъекты гражданского права. Как видим, указание на органы юридического лица как самостоятельных лиц - субъектов гражданского права в ГК РФ отсутствует. Вместе с этим, ГК РФ к субъектам гражданского права относит юридические лица, а не их органы. Сказанное подтверждается также положением абз. 2 п. 1 ст. 2 ГК РФ, указывающим, что участниками регулируемых гражданским законодательством отношений являются граждане и юридические лица. В регулируемых гражданским законодательством отношениях могут участвовать также РФ, субъекты РФ и муниципальные образования. Дан- ный факт устраняет возможность признания за органами юридического лица статуса представителей в юридическом значении этого термина.

Учитывая все отмеченные выше сложности с применением «представительской теории» органов юридического лица в середине XX века советская правовая доктрина, а вслед за ней и современная юридическая наука, восприняли концепцию органа, как части юридического лица. Такое понимание органов юридического лица впервые было представлено в немецкой юриспруденции в рамках органической теории юридического лица. Согласно указанной концепции за органом юридического лица не признается статус юридической личности, поскольку ею обладает само юридическое лицо. Именно оно принимает участие в гражданском обороте, действуя при этом через свои органы, как часть целого. Действия органов (части целого) в пределах предоставленных им полномочий считаются действиями самого юридического лица (целого). Эта, теория устраняет слабые стороны теории представительства. Положения ныне действующего гражданского законодательства свидетельствует о признании

1 о 1

теории «органа как части юридического лица» на законодательном уровне .

Непризнание за органами юридического лица статуса субъектов гражданских правоотношений позволяет автору не согласиться с мнением исследователей, указывающих на существование между ОС и исполнительными органами хозобщества правоотношений, которые обладают корпоративной природой113. По этим же причинам нельзя согласиться и с учеными, относящими к числу особых субъектов корпоративных правоотношений органы корпоративной организации «как волеформирующие и/или волеобразующие подразделения юридического лица исключительно или в качестве обязанной стороны»114. Вместе с этим представляется неоспоримой возможность существования правоотношений между хозобществом и лицами, входящими в состав его органов. Эти правоотношения по своей природе могут быть как трудовыми (напри- мер, отношения'между обществом и лицом, осуществляющим'функции единоличного исполнительного органа, возникающие из трудового договора), так и гражданскими (например, отношения по установлению и выплате отступного^ случае-досрочного прекращения- полномочий единоличного исполнительного органа, отношения между обществом и членами его совета*директоров*и реви-

1 ос » •

зионной комиссии , отношения по возмещению убытков, причиненных обществу виновными действиями членов его органов управления^ и* т.д.), Гражданские правоотношения! между обществом и лицами, занимающими должности в его органах, носят обязательственный; а не корпоративный характер. В связи с этим они не входят в предмет настоящего исследования.

Будучи самостоятельными субъектами гражданского права, участники хозобществ могут вступать в гражданские правоотношения между собой, но эти правоотношения по своей правовой природе не будут корпоративными. Чаще всего они облекаются в форму обязательственных правоотношений или право-

1 Rfi

отношений, элементом которых являются преимущественные права .

Подводя итоги следует заключить, что субъектами корпоративных правоотношений являются хозобщества с одной стороны и его участник(и) с другой. Общество выступает в корпоративных правоотношениях как единый» субъект, но все его функции реализуются через' его органы. Не обладая свойствами субъектов гражданского права, органы общества, как корпоративной организации, не могут быть признаны участниками корпоративных правоотношений.

Характеристика корпоративных правоотношений будет не полной без( анализа их объекта. Этот анализ разумно осуществлять посредством исследования более общей правовой категории такой как «объект гражданских правоотноше- ний», поскольку корпоративные правоотношения, будучи одним из видов гра

жданских правоотношений, должны обладать признаками и свойствами последних. На основе полученных в результате такого исследования выводов соотнесенных с особенностями самих корпоративных правоотношений и должна строиться система взглядов на их объект.

В цивилистической науке, равно как и в теории права категории «объект

1 я7

правоотношения» посвящено большое количество работ . При этом* в юридической литературе усматриваются как монистический (М.М* Агарков, Н.Д.

15252

Егоров, О.С. Иоффе , Я.М. Магазинер и др.), так и плюралистический (С.В. Артеменков, Д.М. Генкин, В.П. Мозолин, И.Б. Новицкий, М. Строгович, Е.А. Суханов и др.) подход при определении круга объектов правоотношений. Авторы, исповедующие монистический подход в процессе решения вопроса об объекте гражданского правоотношения, определяют его через какое-либо одно явление внешнего мира (действие или вещь), в то время как сторонники плюралистического подхода указывают, что в качестве объектов гражданского правоотношения будут выступать несколько явлений объективной действительности (действия, вещи, иные материальные и нематериальные блага). По данному вопросу известны также различные комплексные вариации, во многом нивелирующие указанные подходы за счет своей многоступенчатости.

Невзирая на то, что сторонники монистических взглядов на проблему объекта гражданского правоотношения сходятся в определении данной категории через одно явление, они концептуально расходятся в представлениях об этом явлении. Определяя объект гражданского правоотношения как то, на что направлена деятельность его участников115, М.М. Агарков отмечал, что объектом как вещных, так и обязательственных прав является вещь или «прежде всего вещь»116. По его мнению «поведение обязанного лица не может быть объектом прав, поскольку нельзя считать лицо объектом чужого права»117. Учитывая это М.М. Агарков приходит к выводу, что объектами гражданских правоотношений являются вещи или «прежде всего вещи».

Такие взгляды на объект гражданских правоотношений вызывают определенные опасения, т.к. порождают существование безобъектных гражданских правоотношений, поскольку некоторые из них никоим образом не направлены на вещь. Высказываясь по этому поводу М.М. Агарков отмечал, что «нередко

то, на что направлено действие, составляющее содержание обязанности долж-

10

ника, не имеет общего значения в области гражданского права» . Опираясь на данную мысль, он приходит к заключению о том, что объект гражданского правоотношения является внешним условием существования, а не необходимым элементом гражданского правоотношения.

Система взглядов М.М. Агаркова на объект гражданского правоотношения не получила широкого распространения в науке, но стала известной благодаря ее справедливой критике со стороны научного юридического сообщества, виднейшим представителем которого стал О.С. Иоффе. Он указывал, что отрицание за объектом значения элемента гражданского правоотношения приводит к выводу о возможности существования безобъектных правомочий и обязанностей субъектов этих правоотношений. Но «права, не имеющие своего объекта права, которые ни на что не направлены, лишены всякого смысла для их носителей и не являются поэтому правами в действительном значении этого слова»118. Кроме этого, О.С. Иоффе справедливо отмечал, что нельзя не признавать действия (поведение) обязанного лица объектами гражданских правоотношений на том основании, что лицо не может быть объектом чужого права, поскольку человеческое поведение не тождественно человеческой личности, поэтому признание действий (поведения) конкретного лица объектом правоотношения не влечет за собой превращения самого лица в объект права119. Более того, в этом случае объектом правоотношений является не поведение лица в целом, а лишь его отдельные конкретные действия. Еще Гегелем была выдвинута позиция о «возможности отчуждения отдельных продуктов человеческого особенного, физического и духовного умения, а также возможной деятельности и ограниченного во времени потребления другому без ущерба для самой личности, т.к. они вследствие этого ограничения получают внешнее отношение к тотальности и всеобщности отчуждателя. Этого нельзя сказать об отчуждении посредством работы всего конкретного времени и тотальности продукции, поскольку в этом случае собственностью другого становится всеобщая деятельность и действительность, а, следовательно, человеческая личность»120. Аналогичная по существу точка зрения отстаивалась и большинством дореволюционных российских цивилистов121.

На основе критики позиции М.М. Агаркова получила широкое распространение еще одна монистическая концепция объекта, зародившаяся еще в се- 1 QJ

редине XIX века в Германии и отрицающая за вещами свойства объекта гражданского правоотношения. Эта концепция была поддержана учеными, как во Франции122, так и в дореволюционной России123, а также некоторыми советскими правоведами периода НЭПа124. Последователем «антивещной» концепции объекта был и О.С. Иоффе. В своих исследованиях он отталкивался от тезиса о

том, что объектом гражданского правоотношения является то, на что это пра-

101

воотношение оказывает или может оказать воздействие . В обоснование такой точки зрения он указывал на аналогичное понимание объекта в философии, а- объект, безусловно, является также и философской категорией. В результате этого, О.С. Иоффе приходит к выводу, что в качестве единого и единственного объекта гражданского правоотношения (как отношения между субъектами, а не отношения между субъектом и объектом) следует рассматривать поведение людей, выраженное в действиях или в воздержании от действий125.

Сказанное выше свидетельствует о наличии в рамках монистического подхода двух кардинально противоположных концепций объекта гражданского правоотношения. Каждая из них стремится исключить противоположную ей теорию. Однако ни одна из этих концепций не соответствует в полном объеме действительному положению дел, поскольку абсолютизация вещи с неизбежностью приведет к одновременному сочетанию в ней объектов многих правоотношений - вещных и обязательственных, в то время как значительную часть обязательств вовсе сделает безобъектными. Напротив, абсолютизация действий, хотя и исключает существования безобъектных правоотношений, но приводит к уравниванию носителей любых прав, обуславливая выводы об обладании различными собственниками одним и тем же объектом права собственности . В связи с этим заслуживает внимания плюралистический подход к определению круга объектов гражданских правоотношений. Плюралистические теории исходят из необходимости дифференцированного подхода к решению проблемы объекта в зависимости от вида гражданских правоотношений.

Как уже отмечалось, носитель права в вещных правоотношениях может осуществлять это право, а, следовательно, и удовлетворять свой интерес за счет полезных свойств вещи без содействия обязанных лиц путем непосредственного воздействия на принадлежащую ему вещь. Из данного положения усматривается наличие тесной связи между носителем вещного права и вещью, которая выражается в принадлежности этой вещи управомоченному. Причем обязанность всех третьих лиц не препятствовать собственнику в осуществлении его прав через непосредственное воздействие на принадлежащую ему вещь носит пассивный характер. В связи с этим возникает следующая дилемма: чему отдать предпочтение при решении вопроса об объекте вещных правоотношений, пассивной обязанности третьих лиц или самой вещи, принадлежащей управомоченному лицу, за счет полезных свойств которой удовлетворяется его интерес и путем воздействия на которую осуществляются вещные права их носителем? В процессе решения данной дилеммы следует согласиться с В.В. Ровным, который полагает, что предпочтение должно отдаваться в соответствии с режимом конкретной отрасли права. Так, если в уголовном праве объект правоотношения собственности целесообразней определять через необходимость соблюдения установленных данной отраслью запретов, а значит - через пассивное поведение всех несобственников, то в цивилистике, где запреты и предписания имеют существенно меньшую значимость в сравнении с дозволениями, напротив, выбор должен быть сделан в пользу вещи204. К тому же, как правильно отмечает А.К. Юрченко, абсолютизация действий в качестве объектов правоотношений с неизбежностью подводит к предположению, что правоотношение может быть нарушено только лишь посягательством на поведение субъекта, в то время как посягательство на вещь в лучшем случае следует считать фактом, с которым связывается возникновение нового правоотношения, но ни-

204 Ровный В.П. Проблемы единства российского частного права: Дисс. ... докт. юрид. наук.-Томск, 2000. СЛ36.

как не последствия нарушенного126. Сказанное указывает на необходимость признания вещей объектами гражданских правоотношений. Учитывая то, что

правомочия носителя вещного права связаны с обладанием вещью, а также с

1

возможностью воздействия на нее для удовлетворения интереса управомочен- ного за- счет полезных свойств вещи, именно она и будет выступать в качестве объекта права. Это означает, что объект правоотношения и объект права в вещном правоотношении совпадают.

В обязательственном же правоотношении интерес управомоченного лица может быть удовлетворен только при условии, что ему будет оказано содействие со стороны обязанного лица/лиц путем совершения им/ими определенных действий в его пользу. Во главу угла здесь ставятся действия обязанной стороны, которые она должна совершить в связи с наличием права у его носителя. Следовательно, именно эти действия будут выступать в роли объекта права в обязательственном правоотношении. Но так как поведение обязанной стороны обеспечивается не только при помощи субъективных прав, предоставленных управомоченному, но и посредством возложенных на нее юридических обязанностей, то объектом прав и объектом обязанностей в обязательственном правоотношении, а, следовательно, и объектом самого правоотношения будут выступать одни и те же действия — действия обязанной стороны127.

Проведенный анализ позволяет утверждать, что объектами гражданских

207

правоотношений в равной степени являются как вещи, так и действия . Такое понимание объекта позволяет не рушить существующие правовые конструкции128, а также представляется более практичным и объективным, т.к. в большей мере отображает истинный характер регулируемых гражданским правом общественных отношений, что позволяет минимизировать влияние правовых конструкций на саму их сущность.

Думается, что выводы, полученные в результате проведенного выше исследования, должны быть учтены при установлении объекта корпоративных правоотношений. Осуществляя анализ корпоративных правоотношений не трудно заметить, что в рамках этих правоотношений в абсолютном большинстве случаев интерес управомоченного лица может быть удовлетворен только при условии, что ему будет оказано содействие со стороны обязанного лица путем совершения им определенных действий в его пользу. Так, интерес участника в получении информации о деятельности хозобщества удовлетворяется путем предоставления ему соответствующей информации обществом; дивидендный интерес участника удовлетворяется путем выплаты обществом объявленного размера дивиденда; интерес общества в получении вкладов удовлетворяется путем внесения участниками этих вкладов и т.д. В такой ситуации основное значение приобретают действия обязанной стороны, которые она должна совершить в связи с наличием корпоративного права у его обладателя. Следовательно, именно действия обязанной стороны в абсолютном большинстве случаев будут являться объектом права в корпоративном правоотношении. В связи с тем, что эти же действия будут являться и объектом корпоративных обязанностей в абсолютном большинстве случаев их (действия обязанной стороны) и следует считать объектами корпоративных правоотношений. Однако в некоторых случаях интерес участника может быть удовлетворен при отсутствии содействия со стороны корпоративной организации, т.е. без совершения последней определенных действий в пользу участника. Такая ситуация возможна в случае противоправного отказа хозобщества от созыва внеочередного ОС по требованию его участника(ов), обладающего(их) не менее 10% от общего количества голосов, принадлежащих всем участникам общества, или не совершение обществом действий по созыву такого ОС в установленный законом срок после соответствующего обращения участника(ов). В этом случае интерес участника(ов) может быть удовлетворен его(их) собственными дейст- виями путем самостоятельного созыва внеочередного ОС. Закон предоставляет участнику(ам) все необходимые для созыва и проведения такого ОС полномочия. На общество в данном случае возлагается пассивная обязанность не препятствовать участнику в реализации его права, а, следовательно, и в удовлетворении его интереса. Сказанное порождает вполне закономерный вопрос: можно ли включать собственные активные действия носителя корпоративного права, с помощью которых осуществляется самостоятельное удовлетворение управомо-

ченным его корпоративных интересов в объект корпоративных правоотноше-

>

ний или все же предпочтение следует отдать пассивной обязанности лица, которое должно воздерживаться от действий, препятствующих управомоченному в осуществлении им этих действий? По мнению автора настоящего исследования, этот вопрос должен решаться так же, как и вопрос об объекте вещных правоотношений, т.е. в пользу собственных положительных действий управомоченного лица, поскольку в цивилистике запреты имеют существенно меньшую значимость по сравнению с дозволениями. При этом следует подчеркнуть, что возможность признания собственных действий управомоченного объектами некоторых гражданских правоотношений уже отмечалась отечественными цивилистами129. Проведенный анализ дает основания говорить о том, что в исключительных случаях собственные положительные действия управомоченного лица могут включаться в объект корпоративных правоотношений.

В юридической литературе существует мнение, что «объектами корпоративных отношений выступают не только действия, но и вещи — имущество, вносимое в качестве вклада в уставный капитал организации, денежные средства, получаемые в качестве доли прибыли, подлежащей распределению среди участников, иные имущественные выгоды, предоставляемые участникам корпоративной организации, а также ликвидационная квота»130. Не обращая внимание на смешение в приведенной цитате таких понятий как «вещи» и «имущество» следует отметить, что в действительности все перечисленные материаль- ные блага являются не объектами корпоративных правоотношений, а объектами действий субъектов этих правоотношений, которые в свою очередь являются объектами корпоративных правоотношений. Другими словами, они выступают в роли объекта объектов корпоративных правоотношений.

Учитывая вышеизложенное, а также отмеченные ранее сущностные характеристики корпоративных правоотношений к их объектам следует относить: действия, связанные с организацией и обеспечением процесса управления хо- зобществом и закрепленным за ним имуществом; действия, связанные с предоставлением информации о деятельности общества, а также с нераспространением его конфиденциальной информации; основанные на участии действия, связанные с получением участниками имущества общества; действия, связанные с внесением вкладов в уставный капитал и имущество хозобщества.

Анализ объекта корпоративных правоотношений позволяет заключить, что он обладает определенной спецификой, которая не присуща объекту других относительных гражданских правоотношений (обязательств). Помимо отмеченных выше его особенностей следует подчеркнуть, что он не обладает свойством определенности, т.е. действия, входящие в объект корпоративных правоотношений, не конкретизированы. Так, никоим образом не определены (и в принципе не могут быть определены) конкретные действия участника по управлению корпоративной организацией. Законодатель в частности предоставляет участникам возможность принимать участие в управлении делами организации посредством участия с правом голоса в работе ОС, предъявления требования о созыве внеочередного ОС, самостоятельного созыва такого ОС, внесения предложений в повестку дня ОС. Но, ни нормы права, ни положения уставов хозобществ, не устанавливают, каким образом участник может или должен голосовать по тому или иному вопросу, вынесенному на рассмотрение ОС, равно как и не содержат конкретного перечня иных его действий по реализации своего права на участие в управлении делами общества. Не конкретизированы также действия по выплате участникам дивидендов, равно как и сроки, а также периодичность их совершения, поскольку: во-первых, заранее нельзя определить конкретный размер дивидендов, которые будут выплачены участникам за весь период существования корпоративных правоотношений; во-вторых, неизвестен конкретный состав имущества, которым будут выплачены дивиденды; в- третьих, законодатель устанавливает лишь периоды, по результатам которых общество может объявлять о выплате дивидендов, но никак не периодичность их выплаты; в-четвертых, не установлены конкретные сроки выплаты объявленных дивидендов, а предусмотрен лишь максимально возможный срок их выплаты и т.д. Более того, дивиденды участникам могут вовсе не выплачиваться по тем или иным причинам, напр. ввиду негативных финансовых показателей деятельности общества, в силу отсутствия решения ОС о выплате дивидендов, в случае реинвестирования прибыли в развитие общества. Не отличаются конкретизацией и действия по выплате участникам ликвидационной квоты, поскольку нельзя определить точный размер ликвидационной квоты, неизвестно имущество, ее составляющее, не поддаются даже приблизительному определению сроки ее выплаты и т.д. Не исключена ситуация, когда участники вовсе не получат часть имущества общества или его стоимость при ликвидации общества ввиду его отсутствия после расчетов с кредиторами. Конкретно не определены и действия по предоставлению участнику информации об обществе, т.к. нельзя заранее предусмотреть какая информация и в каком объеме может понадобиться участнику, вследствие чего будет запрошена им у общества или будет предоставлена участнику в силу указания императивных норм права. Аналогичный вывод можно сделать и в отношении действий по внесению вкладов в уставный капитал и имущество общества. Так, с момента проведения учредительного собрания можно точно установить какое имущество, в каком составе и в каком объеме вносится участниками в уставный капитал общества. Однако нельзя даже приблизительно предположить размер и состав вкладов участников в уставный капитал общества при его дальнейшем увеличении и т.д.

Отмеченное выше позволяет говорить о том, что объектом корпоративных правоотношений будет выступать не отдельное определенное действие или определенная совокупность действий, а множество заранее неустановленных (в смысле невозможности их конкретизации) действий обязанных, а в исключительных случаях также управомоченных лиц, связанных с реализацией корпоративных прав субъектами корпоративных правоотношений.

Проанализировав сферу существования, юридическую природу и отдельные элементы структуры корпоративных правоотношений можно дать следующие определение данному виду гражданских правоотношений. Корпоративные правоотношения - это основанные на участии в корпоративных организациях (АО, ООО и ОДО) относительные гражданские правоотношения имущественного характера, которые возникают между корпоративной организацией и ее участниками и связанны с реализацией и защитой субъектами этих правоотношений, принадлежащих им корпоративных прав и исполнением возложенных на них корпоративных обязанностей.