Квалификация преступлений, совершенных в соучастии

При уголовно-правовой оценке преступлений, совершаемых несколькими субъектами, в первую очередь нужно ИСХОДИТЬ ИЗ общего понятия соучастия. Положения ст. 32 УК РФ позволяют выделить следующие признаки такового: 1) участие в преступлении двух илц более лиц, 2) совместное участие, 3) умышленное участие и 4) совершение умышленного преступления.

Участие в преступлении двух или более лиц — количественны^ признак соучастия. Он прежде всего означает, что в преступление должно участвовать более одного человека.

По поводу участия в преступлении конкретных лиц Пленум Верховного Суда РФ в п. 9 постановления от 14 февраля 2000 г. № | указал, что «совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (статья 20 УК РФ) или невменяемости (статья 21 УК РФ), не создает соучастия»228. Это полностью соответствует предписаниям ст. 19 УК РФ QI том, что «уголовной ответственности подлежит только вменяемо^ физическое лицо, достигшее возраста, установленного настоящим Кодексом». Не случайно последняя статья имеет наименован^ «Общие условия уголовной ответственности», т. е. распространяете! на любое лицо — как индивидуально совершающее преступлений так и соучастника.

К сожалению, однако, несколько туманными в отмеченном плане оказались отдельные решения Верховного Суда РФ по конкретг ным делам. Так, в Обзоре его судебной практики за 4 квартал 2000 г. сказано со ссылкой на постановления по делу Тимиркаева и др.»! также Степанова, что «преступление признается совершенным Щ предварительному сговору группой лиц, если в нем участвовали лица, заранее договорившиеся о совместном его совершении, незавй? симо от того, что некоторые из участвовавших не были привлечен# к уголовной ответственности в силу недостижения возраста уголо*ї

Л н0и ответственности или ввиду невменяемости»257.

Туман представляется развеянным в результате принятия Пленумом Верховного Суда РФ постановления от 27 декабря 2002 г. j^o 29. В его п. 12 разъяснено, что «в случае совершения кражи несколькими лицами без предварительного сговора их действия следует квалифицировать по п. “а” части второй статьи 158 УК РФ по признаку “группа лиц”, если в совершении этого преступления совместно участвовало два или более исполнителя, которые в силу ст. 19 УК РФ подлежат уголовной ответственности за содеянное»258.

В результате нельзя согласиться с мнением, что «поскольку при определении соучастия в ст. 32 УК не указаны такие признаки соучастников, как вменяемость и достижение возраста, с которого наступает уголовная ответственность, текст закона, строго говоря, допускает возможность под упомянутыми лицами понимать, в частности, и фактических участников, неспособных нести уголовную ответственность»259. Последний подход к соучастию в преступлении еще во время действия УК РСФСР 1960 г. получил справедливую критику из-за несоответствия существовавшему в тот период уголовному законодательству и прежде всего его Общей части260. Вместе с тем тогда данный подход можно было объяснить тем, что соучастие в преступлении, которое регулировалось в Общей час- ТИ, ЭТО ОДНО, а совершение преступления группой ЛИЦ, группой

лиц по предварительному сговору и организованной группой, ответственность за что была установлена в Особенной части, — это дру. гое, не всегда соучастие261. Сейчас же ситуация иная. Совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой регламентируется в главе 7, которая называется «Соучастие в преступлении» (ст. 35 УК РФ). Тем самым решение об участниках при любом соучастии в преступлении должно быть единообразным262.

Итак, для квалификации соучастия в преступлении подлежит непременному установлению наличие более одного участника содеянного, каждый из которых отвечает общим признакам субъекта

235 гл ^

преступления .

Слово «совместный» в русском языке означает осуществляемый вместе, сообща263. Отсюда при соучастии в преступлении должна иметься взаимосвязь соучастников. Последняя бывает двоякой:

а) взаимосвязь между поведением соучастников (во всех преступлениях) и б) взаимосвязь между их поведением и наступившими об? щественно опасными последствиями (в преступлениях, предполагающих таковые). Внешними проявлениями взаимосвязи бывает, наличие согласованности поведения соучастников и причинной связи между их поведением и наступившими последствиями. Не случайно на практике признавалось, что не может быть соисполнитель- ства в убийстве при отсутствии предварительной договоренности на это264 как одной из разновидностей согласованности поведения соучастников, а для соучастия необходимо установить причинную

связь между действием лица и вредными последствиями совершен-

238

його исполнителем преступления

Значит, квалификация соучастия в преступлении предполагает помимо ранее отмеченного предварительное выяснение в рамках признака совместности участия наличия согласованности поведения соучастников и причинной связи между их поведением и наступившими общественно опасными последствиями. Однако объективными признаками уголовно-правовая оценка соучастия в преступлении не заканчивается.

Умышленное участие в преступлении — субъективный признак соучастия, предполагающий психическое отношение к содеянному, отраженное в ст. 25 УК РФ. Вместе с тем в практике не встречается обоснование соучастия через обязательность умысла на само участие в совершении преступлении. И это вполне закономерно.

Уже отмечалось, что умысел в силу положений ст. 25 УК РФ характеризуют психическое отношение лица только к общественной опасности своих действий (бездействия) и общественно опасным последствиям. Причем и к тому, и к другому одновременно.

Приведенные соображения свидетельствуют о том, что указание на умышленность участия из ст. 32 УК РФ желательно исключить. В то же время это не самоцель. Такое исключение позволяет снять Длительно идущий в теории спор о характере субъективной связи

соучастников: односторонняя, двусторонняя или та и другая241. Использование в определении понятия соучастия в преступлении признака умышленного участия дает возможность найти аргументы любых позиций. Предложенное же решение содержит основание лишь для одного вывода: при соучастии в преступлении субъективная связь должна быть исключительно двусторонней. В самом деле, если одно лицо сознает, что оно только участвует в преступлении, а не совершает его самостоятельно, значит, одновременно оно сознает и то, что совместно с ним в преступлении участвует еще хотя бы одно другое лицо.

Получается, что признак умышленного участия в преступлении никак не способствует уголовно-правовой оценке соучастия. Что действительно играет роль в его субъективной стороне, так это признак совершения умышленного преступления.

Правда, положения предшествовавшего уголовного законодательства, не указывающего в ст. 17 УК РСФСР на умысел в отношении совершаемого преступления, давали некоторые основания считать возможным соучастие в неосторожных преступлениях. Однако вышестоящие суды оправданно и после-? довательно признавали незаконным осуждение за соучастие в та-

242

ких преступлениях

В рамках современного уголовного законодательства допустимо ставить вопрос лишь о видах умысла в преступлении, совершенном в соучастии.

Подробности см., напр.: Козлов А. П. Соучастие... С. 69-74; Безуглов В. В. Являет* ся ли двусторонняя субъективная связь обязательным признаком соучастия // Юр# дические зап. Ярославок, гос. ун-та им. П. Г. Демидова. Ярославль, 1998. Вып. 2, С. 261-265. Возможно, вывод о достаточности односторонней субъективной связи лр*' соучастии в преступлении является лишь реакцией на общественно опасное, но не предусмотренное уголовным законом поведение лица, фактически содействовавшей* совершению преступления другим. Однако тогда лучшим выходом из положения бьг\ ло бы установление в Особенной части Уголовного кодекса ответственности **• умышленное предоставление орудий или средств для совершения преступления* другому лицу либо иное ему содействие при отсутствии соучастия в преступлении. $ 2 См.: Судебная практика... С. 125-127 (дело Комаева), 130-132 (дело Караулові ^ Ширшова).

241

дОМ267. Практика и ранее шла по этому пути. Так, по делу Игнатова Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР указала, что виновный в подстрекательстве желает или сознательно допускает наступление соответствующих последствий268.

Стало быть, помимо объективных признаков при квалификации соучастия в преступлении с субъективной стороны достаточно установить, что соучастники совершили именно умышленное преступление. Выявления каких-либо дополнительных к отмеченным признаков в соответствии с законом не требуется. Вместе с тем при этом принимается решение лишь о том, что имеет место соучастие в преступлении. Нужно же еще оценить, каково оно.

После принятия решения о наличии соучастия в преступлении дальнейшее уточнение квалификации должно осуществляться на базе выявления вида (формы) соучастия. Законодательным критерием может быть лишь характер совместности участия в преступлении.

Очевидно, что характер совместности участия в преступлении определяется выполняемыми соучастниками функциями.

При соучастии с распределением ролей характер совместности участия в преступлении выражается в выполнении соучастниками различных функций. Следовательно, под таким соучастием следует понимать совместное участие в совершении умышленного преступления двух или более лиц, выполняющих различные функции. Конечно, вовсе не обязательно, чтобы в каждом случае такого соучастия присутствовали соучастники всех видов, т. е. исполнители, организаторы, подстрекатели и пособники. Для него достаточно наличия исполнителя и хотя бы еще одного из иных соучастников.

Квалификация соучастия с распределением ролей определяется особенностями выполняемой лицом функции и по современному уголовному законодательству зависит от того, об исполнителе или ином соучастнике идет речь. Как известно, непосредственно в статьях Особенной части уголовного законодательства предусмотрены деяния только исполнителя270. Не случайно в ч. 2 ст. 34 УК РФ сказано, что соисполнители отвечают по статье Особенной части Уголовного кодекса. Ничего не меняется, даже если в последней указано на поведение, формально соответствующее функции иного соучастника (например, в ст. 209 и 210 УК РФ внешне речь идет, в частности, об организаторе), — это всего лишь прием законодательной техники при установлении ответственности за определенное преступление. Отсюда по закону квалификация пове-f дения исполнителя преступления должна включать ссылку только на необходимые пункт, часть и статью Особенной части Уголовного, кодекса.

Однако изложенная уголовно-правовая оценка действий исполнителя наглядно не отражает наличие соучастия в преступлении в отличие от преступления, совершаемого единолично. Поэтому еле-; дует согласиться с предложением о более точной квалификации со\

3

?

ответствующих преступлений, дополнительно включающей ссылку на Ч.2ст. 33 УК РФ247.

На основании ч. 3 ст. 34 УК РФ при уголовно-правовой оценке поведения иных соучастников достаточно, помимо указания на соответствующие пункт, часть и статью Особенной части, сделать ссылку на ст. 33 Кодекса, если только лицо не является одновременно соисполнителем преступления. В то же время при такой квалификации не ясно, о поведении кого из соучастников преступления идет речь в данном случае и как отразить особенность деяния лица, выполнившего функции нескольких соучастников. Ведь в ч. 2 данной статьи законодатель признает, кого следует считать исполнителем, а в ч. 3, 4 и 5 делает то же самое в отношении организатора, подстрекателя и пособника.

Практика обоснованно дает более полную, чем вытекает из закона, уголовно-правовую оценку поведения иных соучастников, за что уже давно ратовала теория248. Деяние организатора квалифицируется со ссылкой на ч. 3 ст. 33, подстрекателя — на ч. 4, а пособника — на ч. 5 ст. 33 УК РФ249. Естественно, если одно лицо выполняет функции двух или более иных соучастников, его деяние должно оцениваться по нескольким частям ст. 33 УК РФ. Например, с указанием ч. 4 и 5 данной статьи подлежит квалификации поведение лица, склонившего другого человека к совершению преступления и содействовавшего ему путем предоставления информации. Неплохо было бы закрепить все это в самом Уголовном кодексе.

Таким образом, заметна разница в квалификации при выполнении лицом, с одной стороны, функции и исполнителя, и одновременно иного соучастника преступления, когда вообще не требуется ссылка на ст. 33 УК РФ, а с другой — не менее двух функций иных соучастников, когда указание названной статьи обязательно. Видимо, законодатель исходил из того, что исполнительская деятель-

См.: Кладков А. Квалификация преступлений, совершенных в соучастии // Закон- ЙУ?ь.1998.№8. С. 26.

л»^м-: Тельное П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. С. 117.

Рф ^ * напр.: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда го г ®'Д99-57 Ч Судебная практика... С. 158; Постановление Президиума Московско- Сул°аРрДСК0Г0 °Уда от 14 сентября 2000 г. по делу Полшкова // Бюллетень Верховного 4 Российской Федерации. 2001. № 5. С. 23-24; Постановление Президиума Мос- тень 9Г0 городского суда от 13 апреля 2000 г. по делу Догмарова и Ефанова // Бюлле- еРховного Суда Российской Федерации. 2001. № 6. С. 16.

ность «поглощает всякую иную>г50 или что функции иных соучастников могут перерастать в исполнительскую, но не друг в друга. {

Правда, поведение подстрекателя или пособника объективно способно стать и организаторским, скажем, когда лицо после склонения другого человека к совершению преступления или после предоставления ему информации начинает руководить действиями исполнителя. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в определении по делу Гатиной указывает, что организаторская роль осужденной заключалась в подыскании исполнителя убийства, склонении его к совершению преступления, разработке плана убийства двух лиц, сокрытии трупов, следов преступления и ведении переговоров относительно платы за совершенное преступление. В результате делается вывод, что ее действия следует квалифицировать по ч. 3 ст. 33, п. «а» ч. 2 ст. 105 УК РФ и дополнительной квалификации по ч. 4 и 5 ст. 33 не требуется271.

Однако нормативная идея, заложенная в ч. 3 ст. 34 УК РФ, представляется порочной не только из-за отмеченного. Она — след-* ствие принятия за данность квалификации поведения исполнителя преступления без ссылки на ст. 33 УК РФ, не позволяющей показать в ней выполнение названным соучастником еще и другой функции. I

Иной же подход позволит уже в юридической оценке содеянного I

отразить не только характер, но и степень фактического участия соучастника в преступлении (ч. 1 ст. 34 УК РФ).

Конкретная квалификация поведения каждого из участников соучастия с распределением ролей зависит от их законодательных xa- I рактеристик. При этом необходимо выявить именно те признаки, которые отражены в ч. 2-5 ст. 33 УК РФ.

Уголовно-правовая оценка содеянного со ссылкой на ч. 2 ст. 33 УК РФ должна быть следствием установления, что лицо либо непосредственно совершило преступление, либо непосредственно участвовало в совершении преступления совместно с другими лицами» либо совершило преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности. Если приведенного в законе поведения не выявлено, соответствующее ЛИЦО не ДОЛЖНО

признаваться исполнителем. Оно может быть лишь организатором, подстрекателем или пособником.

Вместе с тем законодатель ничего не сказал по поводу квалификации поведения лица, совершившего преступление совместно с другими лицами, не подлежащими уголовной ответственности, которые не могут быть исполнителями. Рассмотрение такого поведения «с позиций покушения (приготовления) на преступление, со-

252 ГЧ *

вершаемое в соучастии» , половинчато. Оно приемлемо, если только соответствующее лицо не сознавало, что участвует в преступлении совместно с лицами, не подлежащими уголовной ответственности.

В случае совершения преступления совместно с лицами, не подлежащими уголовной ответственности, как правильно отмечается в теории, нет и предусмотренного уголовным законом «посредственного причинения, когда само посягательство выполняется только чужими руками»272. Получается, что при изложенных условиях отсутствует как исполнитель, так и посредственный учинитель, а значит, и юридическая оценка по ч. 2 ст. 33 УК РФ исключена. Может быть, именно поэтому в преступные группы и пытаются включить малолетних, невменяемых и подобных лиц.

В то же время в литературе имеется предложение признавать исполнителем преступления «лицо, которое полностью или частично совершает деяние, предусмотренное уголовным законом, посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности...»273. Поскольку' для непосредственного исполнителя преступления законодатель признал допустимым как полное, так и частичное совершение преступления, никаких причин не поступить точно так же в отношении посредственного учините ля нет. Таким образом, вряд ли правильно недоработки уголовного законодательства в одной части покрывать неадекватным его толкованием и применением в другой.

Однако при квалификации соответствующих преступлений пРедставляется необходимым ограничительное толкование посред-

ственного исполнителя. Дело в том, что не любое лицо, соверши шее преступление посредством использования других лиц, не пс^. лежащих уголовной ответственности, на самом деле можно считать соучастником. Таковым оно мыслимо лишь при участии в преступлении с другим действительным соучастником255, что во избежание дальнейших недоразумений желательно отразить в законе.

Не случайно Пленум Верховного Суда РФ в цитированном п. 9 постановления от 14 февраля 2000 г. № 7 указал, что «совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (статья 20 УК РФ) или невменяемости (статья 21 УК РФ), не создает соучастия». В то же время далее, противореча приведенному разъяснению, высший судебный орган добавляет, что «при совершении преступления несовершеннолетним, не подлежащим уголовной ответственности по указанным выше основаниям, лицо, вовлекшее несовершеннолетнего в совершение этого преступления, в силу части 2 статьи 33 УК РФ несет* ответственность как исполнитель путем посредственного причинения»256. Получается, что соучастие отсутствует, а исполнитель имеется, хотя последний в соответствии с ч. 1 ст. 33 УК РФ — именно

257

соучастник преступления .

255 Представляется узким подход, связывающий посредственное учинение с совершением преступления «в соучастии с организатором, подстрекателем или пособником» (Артюнов А. Проблемы ответственности соучастников преступления // Угонов-' ное право. 2001. № 3. С. 4). Сюда не вписывается, скажем, совершение преступления тремя лицами, одно из которых склоняет малолетнего к оказанию помощи другому- лицу в изнасиловании женщины путем применения к ней насилия, что малолетний и делает, а «другое» лицо осуществляет половое сношение с потерпевшей.

Судебная практика... С. 356. — В п. 12 постановления от 27 декабря 2002 г. № 20 сказано даже, что такое поведение лица следует квалифицировать как действия «непосредственного исполнителя преступления (часть вторая статьи 33 УК РФ)» (см*; Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 2. С. 3).

257 Имеется предложение сформулировать общее понятие исполнителя для соуч# стия в преступлении и единоличного совершения преступления (см.: Козлов А. Соучастие... С. 106). Однако наглядность квалификации при соучастии в преступлении лучше бы отразило размежевание понятий исполнителя несоучастника и испоЯ* нителя соучастника в рамках различных институтов уголовного права (см.: Российское уголовное право: В 2 т. М., 2002. Т. 1. С. 267). Снять проблему предлагается и другим образом: рассматривать соучастие как участие в совершении не ПР601^. нии, а «деяния, предусмотренного статьями Особенной части УК » (Гонтарь И. П средственное исполнение: теория и проблемы судебной практики // Уголовное nPa®J, 2004. № 2. С. 20). Однако тогда это будет уже другой институт уголовного права свойственными именно ему чертами.

Уголовно-правовая оценка содеянного со ссылкой на ч. 3 ст. 33 уК РФ должна быть следствием установления, что лицо либо организовало совершение преступления, либо руководило его исполнением, либо создало организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию), либо руководило ими. В противном случае никто не может признаваться организатором преступления.

В связи с тавтологичностью закона некоторую сложность вызывает оценка поведения лица как организатора преступления по признаку организации совершения преступления. Поскольку руководство исполнением преступления в ч. 3 ст. 33 УК РФ называется особо, ясно, что организация совершения преступления должна осуществляться ранее. До исполнения преступления допустимо только подготавливать его совершение и сокрытие. Причем последнее способно проявляться как в собственных действиях, так и в руководстве другими лицами. Отсюда организация совершения преступления, скорее всего, означает подготовку или сокрытие преступления либо руководство ими. Это доступнее для понимания и потому целесообразно для включения в закон.

Уголовно-правовая оценка содеянного со ссылкой на ч. 4 ст. 33 УК РФ должна быть следствием установления, что данное лицо склонило другое лицо к совершению преступления. Поскольку перечень способов склонения к преступлению законодатель оставил открытым («путем уговора, подкупа, угрозы или другим способом»), они для квалификации поведения подстрекателя роли не играют, и потому смысл включения их в закон в значительной мере утрачивается"58. Для юридической оценки важно только, чтобы соответствующее склонение действительно происходило, ибо в противном случае лицо не может быть признано подстрекателем.

В связи с отмеченным практика не до конца точно исходит из того, что «подстрекателем может быть признан лишь тот, кто своим Действием стремится возбудить у другого лица намерение или укрепить в нем решимость совершить не какое-либо вообще противоправное деяние, а конкретное преступление, охватываемое умыслом

25а

Ситуация изменится, если в закон ввести не сами способы склонения, а их обоб- ?оэл Ые ХаРактеРистики — убеждение и принуждение. Указывать и то и другое (см.: v °® А П. Соучастие... С. 138) вряд ли необходимо. Это ведет к загромождению л°вного закона.

подстрекателя»259. Укрепление решимости совершить преступление может быть обращено только «к лицу, намеревавшемуся совершать общественно опасное деяние»260. Склонение к совершению преступления уже склонившегося к этому выглядит очевидной нелепостью.

Уголовно-правовая оценка содеянного со ссылкой на ч. 5 ст. 33 УК РФ должна быть следствием установления, что лицо либо содей- ствовало совершению преступления советами, указаниями, предоставлением информации, средств или орудий совершения преступления и устранением препятствий, либо заранее дало обещание скрыть преступника, средства или орудия совершения преступления, предметы, добытые преступным путем, и приобрести или сбыть такие предметы. Получается, что пособником может признаваться лишь, тот, кто содействовал совершению преступления отраженными в, законе способами или заранее давал предусмотренные в законе обещания. л

Отмеченное означает, что перечень способов пособничества в отличие от подстрекательства является закрытым. Отсюда квалифи?3 кацию пособничества в иных случаях необходимо однозначно pac*j ценивать с позиции принципа законности (ст. 3 УК РФ) как недопустимые. Скажем, не отражены в ч. 5 ст. 33 УК РФ такие действия^ признаваемые на практике пособничеством, как содействие совер-j шению преступления подбором соучастников и наблюдением за ок*.]

ружающей обстановкой261, а также заранее обещанное недонесение]

262

о преступлении . $

Следует отметить, что иногда для придания не предусмотрен** ным ч. 5 ст. 33 УК РФ способам содействия совершению преступлен ния якобы законного статуса их пытаются включить в содержаний действительно законных способов. Так, оказание помощи в подбор®* соучастников считается разновидностью устранения препятствий,*!

ц

259

Судебная практика... С. 135 (дело Бяшимова). ? 260

Тельное П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. С. 102. 7^ 261

См.: Сборник постановлений Президиума и определений Судебной коллегии уголовным делам Верховного Суда РСФСР. 1964-1972 гг. М., 1974. С. 66-67 Добрынина); Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2002. № 10. С. * •• (дело Поротикова и др.).

См., напр.: Уголовное право России: Общая часть / Под ред. Ф. Р. Сундурова. зань, 2003. С. 299. Иное мнением см.: Курс уголовного права: В 5 т. Т. 1. С. 415.

заранее обещанное недоносительство — разновидностью укрывательства преступлений274. Вряд ли это правильно.

Устранить препятствие означает убрать в сторону (удалить, УНИЧТОЖИТЬ, изжить, уволить, отстранить) помеху, задерживающую какие-нибудь действия (развитие чего-нибудь) или стоящую на пути осуществления чего-нибудь (преграду на пути, задерживающую передвижение)275. Однако, какое бы количество соучастников не было подобрано для другого лица, помеха (преграда) совершению преступления, если она имеется, так и останется незыблемой.

Заранее же обещанное недоносительство ничего не укрывает и не может укрыть. Оно означает лишь обязательство не сообщать о совершенном преступлении, в котором столько надежд на собственно сокрытие преступника, средств или орудий совершения преступления, следов преступления либо предметов, добытых преступным путем, сколько снега на пляже летом.

Практика признает пособничеством не только обещанные до или во время совершения преступления укрывательство преступления и приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, но и те, которые «по другим причинам (например, в силу систематического их совершения) давали основание исполнителю преступления рассчитывать на подобное содействие»276. В то же Время, когда соответствующие действия осуществляются ПОСДе совершения преступления, они никак не могут считаться содейстф*. ем его совершению независимо от того, рассчитывал на них исполнитель или нет. Содействие — это деятельное участие в чьих- нибудь делах с целью облегчить, помочь, поддержка в какой-нибудь деятельности266. Получается, что если укрывательство преступлений, и приобретение или сбыт имущества, заведомо добытого преступным путем, заранее не обещались, они не должны квалифицировать* ся в качестве пособничества ни при каких условиях.

В п. 8 постановления от 10 февраля 2000 г. № 6 Пленум Верховного Суда РФ разъяснил, что «уголовная ответственность посредника во взяточничестве в зависимости от конкретных обстоятельств по делу и его роли в даче или получении взятки наступает лишь в случаях, предусмотренных статьей 33 УК РФ»267. Чаще всего такие дей-% ствия в литературе рассматриваются как пособнические268, но име* ется и взгляд, что «они по своей правовой природе не соответствуют понятию пособничества, закрепленному в ч. 5 ст. 33 УК РФ, они гснч раздо ближе к соисполнительству: виновный получает все или часть вознаграждения и передает его должностному лицу или лицу, выполняющему управленческие функции»269. Первое, видимо, верно, а последнее весьма сомнительно. С одной стороны, содействие совершению преступления путем передачи вознаграждения от одного лица другому в ч. 5 ст. 33 УК РФ, действительно, отсутствует. С другой стороны, вознаграждение посредником получается не для, себя и не за действия (бездействие) в пользу его или представляем мых им лиц, о чем идет речь в ст. 204 и 290 УК РФ, а значит, не^ непосредственного участия в совершении преступления (ч. 2 ст. 33);л В литературе обращено внимание на то, что содействие совер% шению преступления может осуществляться еще в такой форме, каЙ! сокрытие будущего преступника, а также средств или орудий буДУ% щего преступления270. Нечто похожее имелось еще в ст. 13 Уложе^

*§г

I 266

См.: Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. С. 768. 267

Судебная практика... С. 1009. д 268

См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Отв. Р**' А. И. Рарог. М., 2004. С. 516. 269

Феоктистов М. В. Ответственность за соучастие в преступлении: некоторые ПР** блемы теории и практики // Уголовное право: Стратегия развития в XXI веке. М..

С. 175. 270

См.: Козлов А. П. Соучастие... С. 149-150,151-152.

нИя о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., где пособниками считались и те, которые «заведомо, перед совершением преступления, давали у себя убежище умыслившим оное». В законодательстве XX в. об этом твердо забыли, сейчас же есть смысл провести реанимационные мероприятия, ибо отмеченное содействие совершению преступления не менее опасно, чем прямо отраженное в ч. 5 ст. 33 УК РФ.

Выполнение приведенных и тому подобных действий будет считаться соучастием в преступлении, только если законодатель введет дополнительные способы пособничества в ч. 5 ст. 33 УК РФ. Для этого имеются достаточные основания.

В то же время возникает вопрос о форме закрепления в законе способов пособничества. Ответ на него актуален, ибо уже сейчас ч. 5 ст. 33 УК РФ ими перенасыщена, а потому введение в нее указания на дополнительные способы нецелесообразно, ибо приведет к затруднениям в их понимании. Поскольку каузальное изложение уже исчерпало себя, есть смысл задуматься о более общей формуле пособничества. Например, представляется допустимой такая редакция ч. 5 ст. 33 УК РФ:

«5. Пособником признается лицо, оказавшее содействие другому лицу при подготовке или совершении им преступления, либо заранее обещавшее другому лицу содействие в укрывательстве его или преступления, а также в приобретении или сбыте добытого совершением преступления». Преимуществом предложенного решения является охват как известных современной практике способов, так и возможных к появлению в будущем.

Помимо расширения перечня способов пособничества, в последнее время появилась тенденция к ограничению содержания некоторых из них. Так, в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2002 г. № 29 оговорено, что «действия лица, Непосредственно не участвовавшего в хищении чужого имущест- Ва> но содействовавшего совершению этого преступления совета- Ми> Указаниями либо заранее обещавшего скрыть следы преступ- Ления, устранить препятствия, не связанные с оказанием помощи непосредственным исполнителям преступления, сбыть похищение и т. п., надлежит квалифицировать как соучастие в содеянном в Рме пособничества со ссылкой на часть пятую статьи 33 УК

РФ»277. Вместе с тем ч. 5 ст. 33 УК РФ предусматривает любое содействие совершению преступления путем устранения препятствий и не дает никаких оснований к ограничительному толкованию закона.

Как видно, законодательство довольно четко разграничивает функции соучастников преступления. Однако на практике при квалификации поведения соучастников подчас наблюдается путаница. Чаще всего она приводит к тому, что действия организатора278, под. стрекателя279 или пособника280 оцениваются в качестве исполнения преступления, а иногда действия подстрекателя — как организаторские281. Все это представляется следствием невнимательного отно- щения к закону и неоправданного желания подвергнуть конкретного человека более строгому наказанию.

Понятно, что в отличие от соучастия с распределением ролей при соучастии в преступной группе характер совместности участия в преступлении должен быть иным. Поскольку тем самым ис- кЛючено выполнение соучастниками различных ролей, они могут осуществлять лишь одинаковые функции. Из всех их только функция исполнителя является постоянной для соучастия.

Получается, что при соучастии в преступной группе характер совместности участия в преступлении проявляется в выполнении всеми соучастниками функции исполнителя (в соисполнительстве). Отсюда под таким соучастием нужно понимать совместное участие в совершении умышленного преступления нескольких исполнителей.

В соответствии с законом разновидностями соучастия в преступной группе следует считать излагаемые в ст. 35 УК РФ в порядке повышения опасности группу лиц, группу лиц по предварительному сговору, организованную группу и преступное сообщество (преступную организацию). В то же время изложенный подход к пониманию соучастия в преступной группе впрямую согласно сложившейся практике и теоретических воззрений применим в отношении не всех названных групп.

Группа лиц имеет место, как предусмотрено в ч. 1 ст. 35 УК РФ, если в совершении преступления «совместно участвовали два или более исполнителя без предварительного сговора». Вроде бы все ясно. Вместе с тем к данной группе до завершения преступления может присоединиться пособник, например, пообещав скрыть, прибрести или сбыть соответствующие предметы. Согласно закону, в группе лиц он преступления не совершает. Значит, его поведение Сдедует рассматривать в рамках соучастия с распределением ролей.

В ч. 2 ст. 35 УК РФ по поводу группы лиц по предварительному СговоРУ говорится, что она в наличии, если в деянии «участвовали ЛиДа, заранее договорившиеся о совместном совершении преступления». При действии УК РСФСР 1960 г., имевшем аналогичную Рмулировку, практика квалификации содеянного по признаку со-

стйа u склонения к совершению преступлению путем подкупа, т. е. подстрекатель- ч'Не выходит.

вершения преступления указанной группой единообразием не отдц. чалась.

Так, Пленум Верховного Суда РСФСР в п. 16 постановления от 22 октября 1969 г. № 50 «О судебной практике по делам о престул- лениях, связанных с нарушением правил безопасности движения и эксплуатации транспортных средств, а также с их неправомерным завладением без цели хищения (ст. 211, 211-2, 148-1 УК РСФСР)» разъяснил, что «при неправомерном завладении транспортным средством без цели хищения несколькими лицами по предварительному сговору действия каждого из них в зависимости от содеянного должны рассматриваться как соучастие в совершенном преступлен нии или соисполнительство»282. Иную позицию заняла Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ и в определении от 14 января 1993 г. по конкретному делу о хищении пришла к выводу, что «для ответственности за преступление, совершенное группой лиц по предварительному сговору, не требуется, чтобы каждый участник принимал непосредственное участие в данном преступлен нии»27'. Последнее логично вытекало из общего подхода, согласие которому хищение рассматривалось совершенным по предварительному сговору, если в нем принимали участие двое или более лиц;

278

заранее договорившихся о совместном его совершении .

Приведенное понимание группы лиц по предварительному сгон вору позволило практике считать, что «действия виновного, который не проникал в жилище, но согласно договоренности о распре*' делении ролей... выполнял в процессе совершения кражи.:? действия, связанные с проникновением другого лица в жилище либо изъятием имущества оттуда, являются соисполнительством...», * иное содействие преступлению «надлежит квалифицировать как с# участие в такой краже в форме пособничества...»283 Однако исполнителем кражи в соответствии с буквой и предшествовавшего, * ныне действующего уголовного закона должно считаться толыЮ

1Ицо, непосредственно совершившее хищение чужого имущества.

осуществляется на основании примечания к ст. 158 УК РФ лишь изъятие и (или) обращение чужого имущества в свою или других лий пользу. Все, что делается за отмеченными рамками, без всяких исключений является содействием совершению преступления И может квалифицироваться только в качестве иного соучастия.

Одно время был повод думать, что позиция практики в отношении группы лиц по предварительному сговору начала оправданно пересматриваться. Так, Президиум Липецкого областного суда в постановлении от 15 июня 2001 г. посчитал, что действия лица, непосредственно не совершавшего преступление, необоснованно квалифицированы по признаку совершения преступления группой лиц. Президиум Верховного Суда РФ в постановлении от 14 апреля 1999 г. признал, что пособник необоснованно признан исполнителем при разбойном нападении, совершенном по предварительному сговору группой лиц. Тот же Президиум в постановлении от 18 июля 2001 г. указал, что действия лица не образуют квалифицирующий признак убийства (совершение по предварительному сговору группой лиц), если виновное лицо не было соисполнителем убийства, а являлось пособником284. Более того, Пленум данного Суда в абз. 3 п. 10 постановления от 27 января 1999 г. № 1 разъяснил, что в группе лиц по предварительному сговору, «наряду с исполнителями преступления, другие участники преступной группы могут выступать в роли организаторов, подстрекателей или пособников убийства, и их действия надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 и п. “ж” ч. 2 ст. 105 УК РФ»285.

Постановлением от 27 декабря 2002 г. № 29 Пленум Верховного Суда РФ все практически повернул вспять. С одной стороны, в его п 8 заложена верная мысль, что, «если организатор, подстрекатель или пособник непосредственно не участвовал в совершении хищения чужого имущества, содеянное исполнителем не может квалифицироваться как совершенное группой лиц по предварительному сго- в°Ру». С другой стороны, в п. 10 разъяснено, что «исходя из смысла Части второй статьи 35 УК РФ уголовная ответственность за кражу, грабеж или разбой, совершенные группой лиц по предварительному сговору, наступает и в тех случаях, когда согласно предварительной договоренности между соучастниками непосредственное изъятие имущества осуществляет один из них. Если другие участники в соответствии с распределением ролей совершили согласованные действия, направленные на оказание непосредственно содействия исполнителю в совершении преступления (например, ЛИЦО не проникало в жилище, но участвовало во взломе дверей, запоров решеток, по заранее состоявшейся договоренности вывозило похищенное, подстраховывало других соучастников от возможного обнаружения совершаемого преступления), содеянное ИМИ является соисполнительством и в силу части второй статьи 34 УК РФ не требует дополнительной квалификации по статье 33 УК РФ»282.

Казалось бы, все верно, ибо применительно к группе лиц по предварительному сговору речь идет об одних исполнителях. В то же время это все от лукавого. Во-первых, бросается в глаза исполв- зованное словосочетание «исходя из смысла части второй статьи 35 УК РФ», которое могло бы соответствовать и тексту закона, еслві бы, во-вторых, не была произведена подмена понятия «непосредственное совершение преступления» (ч. 2 ст. 33 УК РФ) на «непосредственное содействие исполнителю в совершении преступления». В результате такой невинной операции лицо, содействовавшее совершению преступления — пособник (ч. 5 ст. 33 УК РФ), — ловко превращается в исполнителя. /ч

Организованная группа на основании ч. 3 ст. 35 УК РФ признй- ется «устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для сове# шения одного или нескольких преступлений». При этом практик! уже давно исходит из того, что «действия лиц, совершивших вымогательство в составе организованной группы, независимо от pOJ® каждого участника группы должны рассматриваться как соиспоЯ- нительство...»283. В абз. 4 п. 10 постановления Пленума Верхе# ного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 разъяснено, что «при пр*^

знании убийства совершенным организованной группой действ#

#

I

282

Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2003. № 2. С. 3. ц| 283

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 1986 г. № Сборник действующих постановлений... С. 273 (п. 13-1).

рсех участников независимо от роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ»286.

Однако в соответствии с ч. 3 ст. 34 УК РФ поведение организатора, подстрекателя или пособника квалифицируется без ссылки на сТ. 33 УК РФ только, «когда они одновременно являлись соисполнителями преступлений», т. е. как раз с учетом роли лица в преступлении. Получается, что поведение иных соучастников организованной группы все-таки должно получать юридическую оценку с отражением необходимой части ст. 33 УК. Скажем, Пленумом Верховного Суда РФ в п. 13 постановления от 10 февраля 2000 г. № 6 определено, что «в организованную группу могут входить лица, не являющиеся должностными или не выполняющие управленческие функции в коммерческой или иной организации... При наличии к тому оснований они несут ответственность согласно части четвертой статьи 34 УК РФ как организаторы, подстрекатели либо пособники преступлений, предусмотренных статьями 204, 290 и 291 УК РФ»287. Иное и правильное решение. Жаль только, что оно дается при толковании статьи, предусматривающей поведение исключительно специального субъекта преступления. Остается напомнить, что иного и быть не должно, так как непреложным является факт установления в Особенной части уголовного законодательства ответственности именно и исключительно исполнителей преступления.

Преступное сообщество (преступная организация) на основании ч. 4 ст. 35 УК РФ является «сплоченной организованной группой (организацией), созданной для совершения тяжких и особо тяжких преступлений, либо объединением организованных групп, созданным в тех же целях». Поскольку ядром данной разновидности соучастия в преступной группе законодатель называет организованную группу, все, что касается последней в плане состава участников, в полном объеме применимо и к преступному сообществу (преступной организации).

В целом же проблемы состава участников соучастия в преступных группах представляются более надуманными, чем вытекающи- Ми из закона. Из содержания ч. 1 и 2-4 ст. 35 УК РФ вовсе не следу- ет, что только простая группа лиц связана исключительно с соис, полнительством, тогда как, начиная с группы лиц по предварительному сговору, достаточно совместного участия двух или более лиц & преступлении288. Если законодатель в ч. 1 ст. 35 УК РФ определил, что группу лиц образуют лишь исполнители преступления, а в ч. 2 и 3 данной статьи иные разновидности такого соучастия раскрывает с упоминанием термина «группа лиц», в плане состава их участников вывод должен быть очевидным.

Нередко к соучастию в преступной группе в конкретном преступлении примыкает соучастие с распределением ролей. В таких случаях деяния иных соучастников, естественно, должны получать дополнительную уголовно-правовую оценку путем ссылки на соответствующую часть ст. 33 УК РФ.

Разница в квалификации обусловлена тем, что в уголовном праве речь идет о соучастии только как участии в совершении преступления (ст. 32 УК РФ). Вне рамок последнего соучастия нет. Поэтому, следует различать состав определенной преступной группы и состав лиц, поведение которых может оцениваться по признаку соверше* ния преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору и организованной группой. 1

В состав любой преступной группы могут входить как будущий исполнители, так и иные соучастники преступления. В то же врем* квалификация поведения любого соучастника всегда определяете* не членством в преступной группе, как порой считается , а выпода няемой лицом при совершении преступления функцией. Отсюда eqft ли лицо само или посредством использования других лиц, не ПОД* лежащих уголовной ответственности, полностью или частично Hfr совершает преступления, предусмотренного Особенной частью уголовного законодательства, его поведение не должно получать yrQfs ловно-правовую оценку непосредственно по признаку совершений преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговор v или организованной группой.

Изложенный подход в литературе критикуется с тех позиций, чТо «ведет к смешению при квалификации различных по своей сущности действий — действий участника группы, непосредственно не заполняющего объективной стороны посягательства, с действиями 0ца, не входящего в группу, но ей способствующего»289. Однако противоположный подход ведет к смешению при уголовноправовой оценке еще более различных по своей юридической сущности действий участников группы, непосредственно совершающих

* * 289

преступление, и иных соучастников , которые разграничены в отличие от названных выше в самом законе (ст. 33 УК РФ).

Квалификация преступлений, совершенных при соучастии в преступных группах, зависит от законодательного определения каждой из них. В соответствии с ч. 1 и 2 ст. 35 УК РФ группа лиц отличается от группы лиц по предварительному сговору тем, что в первой участвуют лица без предварительного сговора на совершение преступления, а во второй — заранее договорившиеся о совместном совершении преступления. Не случайно Президиум Московского городского суда отразил в постановлении от 30 августа 2001 г. следующее: «Поскольку... в приговоре не приведено доказательств, что Попов и Степушин заранее договорились о совершении грабежа, квалификацию действий осужденных по п. “а” ч. 2 ст. 161 УК РФ следует признать ошибочной, содеянное ими надлежит квалифицировать по ч. 1 ст. 161 УК РФ»290. Отсюда ясно, что группа лиц складывается во время совершения преступления, тогда как группа лиц по предварительному сговору — до начала его совершения.

В результате уголовно-правовая оценка содеянного как совершенного группой лиц предполагает установление того, что после начала совершения преступления одним лицом к нему присоединяется другое. Квалификация же содеянного как совершенного группой лиц по предварительному сговору невозможна без выявления того, что несколько лиц вместе начали совершение преступления.

Сп, - прав га2авль, 1981, С

Тимченко А. Н. К вопросу о понятии группы лиц в советском уголовном праве // г4антии пРав личности в социалистическом уголовном праве и процессе. Яро-

jsqOm.: Малыхин В. И. Квалификация преступлений... С. 65.

130. В связи с отмеченным неточно выглядит толкование соучастц| в преступной группе, содержащиеся в постановлении Пленума вер* ховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1. В п. 10 данного разъя# нения указано, что «убийство признается совершенным группой лиц, когда два или более лица, действуя совместно с умыслом, правленным на совершение убийства, непосредственно участвовал^ в процессе лишения жизни потерпевшего...» В то же время здео^ именно группы лиц еще не видно. Далее уточняется, что «убийству следует признавать совершенным группой лиц и в том случае, когдц в процессе совершения одним лицом действий, направленных щ умышленное причинение смерти, к нему с той же целью присоедцц нилось другое лицо (другие лица)». Только так и может появитщ группа лиц в уголовном праве. В противном случае ее не отграни? чить от группы лиц по предварительному сговору, которая «предп# латает выраженную в любой форме договоренность двух или бол®| лиц, состоявшуюся до начала совершения действий, непосредствен но направленных на лишение жизни потерпевшего». Окончательна же все запутывает утверждение, что «организованная группа —- 31$ группа двух или более лиц, объединенных умыслом на совершении одного или нескольких убийств»291. Объединенность умыслом Щ совершение хотя бы одного преступления имеется при любой разног видности соучастия в преступной группе.

Конечно, участники организованной группы, как и группы лиц по предварительному сговору, начинают совершение преступлен»! вместе. Вместе с тем первая наделяется законом специфическим)! признаками, которыми в соответствии с ч. 3 ст. 35 УК РФ являютб§ устойчивость и объединение заранее для совершения одного ил$ нескольких преступлений. Правда, признак устойчивости, как бы 0# ни определялся на практике292 или в теории293, сам по себе не мож$$

-ш

—._ 1 291

Судебная практика... С. 393. * 292

См., напр.: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 5 сентября 198®

№ 11 // Сборник действующих постановлений... С. 273 (п. 13-1); Постановление fWfjt нума Верховного Суда РФ от 17 января 1997 г. № 1 И Судебная практика... С. 8W (п. 4); Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ*. 28 марта 2001 г. по делу Агапова и др. // Бюллетень Верховного Суда PoccM^g| Федерации. 2002. № 6. С. 11; Постановление Пленума Верховного Суда РФ т; 27 декабря 2002 г. № 29II Там же. 2003. № 2. С. 4 (п. 15). 293

См.: Быков В. Совершение преступления группой лиц по предварительному

ру // Законность. 1999. № 3. С. 8; Галиакбаров Р. Квалификация преступлений по Nr

способствовать правильной юридической оценке преступления, совершенного организованной группой. Он является количественным показателем соучастия по принципу «больше — меньше», не дающим строгих критериев различения объектов, и потому излишен в уголовно-правовом регулировании соучастия в преступной группе.

Во главу угла, следовательно, необходимо брать признак объединения290 заранее для совершения одного или нескольких преступ- дений. Видимо, законодатель не случайно в ч. 3 ст. 35 УК РФ говорит о лицах не договорившихся, а объединившихся для совершения преступления. Договориться в русском языке означает прийти к соглашению, в плане ч. 2 ст. 35 УК РФ — о совершении преступления (и только). Слово же «объединиться» толкуется совсем по-другому: соединиться, собрав единую организацию, единое целое291, в плане ч. 3 ст. 35 УК РФ — для совершения преступления. Выходит, совершение преступления группой лиц по предварительному сговору не предполагает предварительного создания какой-то соединяющей соучастников структуры, и все действия соучастников направлены лишь на само совершение преступления. При регламентации совер- ; шения преступления организованной группой акцент сделан, наобо- ? рот, на создание соединяющей соучастников структуры, целью ко- i торой является совершение преступления.

Таким образом, особенностью квалификации преступления, совершенного организованной группой, должно быть установление наличия объединяющей соучастников структуры, созданной для совершения преступления. Только при таком решении можно четко отграничить данную разновидность соучастия в преступной группе от группы лиц по предварительному сговору.

Уголовно-правовая оценка преступления, совершенного преступным сообществом (преступной организацией), никакой сложности не вызывает, если идет речь об объединении организованных групп, созданных в целях совершения тяжких и особо тяжких преступлений. В этом случае достаточно установить, что несколько организованных групп соединились вместе для совершения соответствующих преступлений.

Однако никак особо не выделить для квалификации преступное сообщество (преступную организацию) как сплоченную организованную группу (организацию), созданную для совершения тяжких и особо тяжких преступлений. Дело в том, что любая организованная группа по определению — группа сплоченная. Ведь организованный — суть объединенный в организацию, сплоченный, а сплоченный — дружный, единодушный, организованный292.

В целом нельзя не обратить внимания на вторичный характер преступного сообщества (преступной организации), отграниченного от организованной группы лишь количественными показателями. Не зря в теории уже отмечено то, что преступное сообщество (преступная организация) — «это особый вид организованной группы —

797

сложная организованная группа»" . Вместе с тем точно в таком же соотношении с последней находятся незаконное вооруженное формирование, банда и экстремистское сообщество, отраженные соответственно в ст. 208, 209 и 282-1 УК РФ. Для них обоснованно не выделено особой разновидности соучастия в преступной группе. Стало быть, исключение из ст. 35 УК РФ ч. 4298 с внесением корреспондирующих дополнений в ст. 210 ничего в уголовно-правовом регулировании соучастия в преступной группе не изменит.

Кроме отмеченного, квалификация соучастия в преступной группе зависит от характера его регламентации в Особенной части уголовного законодательства. В обобщенном виде это сводится к соблюдению следующих выработанных теорией и практикой правил: 1.

Если в статье Особенной части уголовного законодательства имеется указание на соответствующую разновидность соучастия в преступной группе, то деяние квалифицируется при прочих необходимых условиях по тому ее пункту и части, где это отражено. Например, убийство, совершенное группой лиц, получает уголовноправовую оценку по п. «ж» ч. 2 ст. 105 УК РФ, кража, совершенная по предварительному сговору группой лиц, — по п. «а» ч. 2 ст. 158, а незаконное предпринимательство, совершенное организованной группой, — по п. «а» ч. 2 ст. 171, предусматривающим данные квалифицирующие признаки. 2.

Если в статье Особенной части уголовного законодательства вообще не имеется указания на соучастие в преступной группе, то деяние квалифицируется при прочих необходимых условиях по признакам основного состава преступления, обычно изложенным в ее первой части. Скажем, умышленное уничтожение чужого имущества, совершенное группой лиц по предварительному сговору, получает уголовно-правовую оценку по ч. 1 ст. 167 УК РФ, а злоупотребление полномочиями такой группой — по ч. 1 ст. 201, ибо в названных статьях нет данного квалифицирующего признака. 3.

Если в статье Особенной части уголовного законодательства не имеется указания на определенную разновидность соучастия в преступной группе, но предусмотрена менее опасная разновидность, То деяние квалифицируется при прочих необходимых условиях по т°му пункту и той части, где отражена последняя. Так, уклонение от Оплаты таможенных платежей, взимаемых с организации или физи-

»ГГГ' ?

Uiec Случайно в некоторых проектах уголовного законодательства преступное сооб- ныйт*° (преступная организация) в Общей части не описывалось (см.: Новый Уголов- Чии тДекс (Проект) // Закон. Спец. вып. С. 2; Уголовный кодекс Российской Федера- (проект) // Юридический вестник. 1992. № 20: Спец. вып. С. 2).

8 V 374:> ческого лица, совершенное организованной группой, получает уголовно-правовую оценку по п. «а» ч. 2 ст. 194 УК РФ, а такое же уклонение от уплаты налогов и (или) сборов с организации — ц0 п. «а» ч. 2 ст. 199, хотя в них указано на группу лиц по предварительному сговору.

4. Если в статье Особенной части уголовного законодательства не имеется указания на определенную разновидность соучастия в преступной группе, но предусмотрена более опасная разновидность, то деяние квалифицируется при прочих необходимых условиях ПО ее первой части. Отсюда изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг, совершенное группой лиц по предварительному сговору, получает уголовно-правовую оценку по ч. 1 ст. 186 УК Рф5 а такое же изготовление или сбыт поддельных кредитных либо расчетных карт и иных платежных документов — по ч. 1 ст. 187, так как в них квалифицирующим признаком является лишь совершение преступления организованной группой.

Правда, во втором и четвертом вариантах уголовно-правовой оценки соучастия в преступной группе само совместное участие в преступлении отражения не получает. Поэтому заслуживает поддержки пожелание квалифицировать подобные случаи с дополни-

_ — - 299

тельной ссылкой на соответствующую часть ст. 35 УК РФ

Особняком обстоит дело с юридической оценкой содеянного при наличии преступного сообщества (преступной организации). Поскольку законодатель выделил в ст. 210 УК РФ для него особый состав преступления, поведение участников такой разновидности соучастия в преступной группе всегда предполагает ссылку на названную статью.

Поведение соучастников преступлений должно, как правило, получать уголовно-правовую оценку по одним и тем же пунктам, частям или статьям Уголовного кодекса. В то же время при эксцессе исполнителя и наличии на стороне одного из соучастников личностных признаков состава преступления этого не будет.

В соответствии со ст. 36 УК РФ эксцессом исполнителя признается совершение им преступления, не охватываемого умыслом ДрУ' гих соучастников. Последние за эксцесс исполнителя ответственности не несут. Поэтому практикой уже давно признано, что «если группа лиц по предварительному сговору имела намерение совершить кражу или грабеж, а один из участников применил или угрожал применить насилие, опасное для жизни и здоровья потерпевшего, то его действия следует квалифицировать как разбой, а действия других лиц — соответственно как кражу или грабеж при условии, что они непосредственно не способствовали применению насилия либо не воспользовались им для завладения имуществом потер-

300

певшего» .

Однако при эксцессе исполнителя возникает вопрос о квалификации его действий по признаку совершения преступления по предварительному сговору группой лиц. На практике принимаются разные решения. В одних случаях для лица, допустившего эксцесс, этот признак при уголовно-правовой оценке содеянного, хотя и по разным статьям Особенной части уголовного законодательства, но сохраняется’01, в других же — исключается293. В литературе последнее связывается с «ошибочным пониманием того, что при эксцессе исполнителя в обязательном порядке следует исключать квалифицирующий признак “по предварительному сговору группой лиц”». В результате считается, что «смыслу закона и принципу справедливости наказания в данном случае будет более соответствовать квалификация действий обоих соучастников именно “по предварительному сговору группой лиц”»294. Вряд ли с таким суждением следует соглашаться.

Во-первых, текст закона прямо требует, с одной стороны, для юридической оценки совершения преступления группой лиц по предварительному сговору наличие заранее состоявшейся договоренности между соучастниками (ч. 2 ст. 35 УК РФ), а с другой для эксцесса совершение преступления, не охватываемого умыслом иных соучастников (ст. 36). Получается, что при эксцессе исполнитель совершает преступление даже без участия других лиц. Во- вторых, принципу справедливости именно наказания будет более соответствовать учет общественной опасности как самого преступления, совершенного при эксцессе, так и того, что эксцесс вырос из иного преступления, которое совершалось вместе с хотя бы еще одним соучастником, т. е. опасности содеянного в целом (ст. 60 УК РФ).

О квалификации преступлений при наличии на стороне одного из соучастников личностных признаков состава преступления уголовный закон прямо не упоминает. Вместе с тем в ч. 2 ст. 67 УК Рф сказано, что смягчающие и отягчающие обстоятельства, относящиеся к личности одного из соучастников, учитываются при назначении наказания только этому соучастнику. Если же личностные обстоятельства принимаются во внимание при назначении наказания лишь соучастнику, ими обладающему, то и при уголовно-правовой их оценке иного быть не должно. Не случайно в теории высказано соображение, что в законе «правильнее было бы сказать не только о смягчающих и отягчающих обстоятельствах, учитываемых при назначении наказания, но и о квалифицирующих и привилегирующих обстоятельствах, относящихся к личности одного из соучастников, учитываемых при квалификации преступления»295.

Отсюда практика обоснованно идет по пути учета личностных признаков лишь при юридической оценке поведения того соучастника, на стороне которого они имеются. Данную позицию занял, в частности, Пленум Верховного Суда РФ, разъяснив в п. 18 постановления от 10 февраля 2000 г. № 6, что «при квалификации действий соучастников преступления не должны приниматься во внимание такие обстоятельства, которые характеризуют личность других

305

участников деяния...»

В то же время в уголовном законодательстве имеется положение, по существу решающее один из вопросов уголовно-правовой оценки преступлений при наличии на стороне одного из соучастников личностных признаков. Дело в том, что в ч. 4 ст. 34 УК РФ установлено, что лицо, не являвшееся субъектом преступления, специально указанным в соответствующей статье Уголовного кодекса, но участвовавшее в совершении такого преступления, несет уголовную ответственность в качестве организатора, подстрекателя или пособника. Следовательно, квалифицировать поведение указанного лица следует со ссылкой на необходимую часть ст. 33 УК РФ.

Нельзя не видеть, что в ч. 4 ст. 34 УК РФ идет речь о соучастии в преступлении со специальным субъектом общего, а признаки специального субъекта (должностное лицо, военнослужащий и проч.) — именно личностные. Последние, естественно, не должны приниматься во внимание при юридической оценке поведения того соучастника, который ими не характеризуется.

В рамках действующего Уголовного кодекса положения ч. 4 ст. 34 УК РФ считаются универсальными296 и любое отступление от них — нарушение закона. Исходя из последнего, должно быть признано недействующим в силу противоречия закону давнее разъяснение о том, что «лица, не являющиеся должностными, а также лица, которым имущество не было вверено или передано в ведение, непосредственно участвовавшие» в присвоении или растрате, несут ответственность за хищение группой лиц по предварительному сговору Лишь «в остальных случаях ответственность этих лиц должна наступать» в качестве организаторов, подстрекателей или пособни- к°в . С учетом предписаний ч. 4 ст. 34 УК РФ действия указанных лиц не только «в остальных случаях», но всегда следует квалифицировать со ссылкой на соответствующую часть ст. 33. Не случайно в

п. 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февра^ 2000 г. № 6 указано, что «в случае получения взятки лицом, занимающим государственную должность Российской Федерации ила государственную должность субъекта Российской Федерации, а равно главой органа местного самоуправления, организатор, подстрекатель и пособник как соучастники этого преступления несут ответственность по статье 33 УК РФ и части третьей статьи 290 УК РФ»297.

Законодательная идея вполне понятна. Если статья Особенной части Уголовного кодекса рассчитана исключительно на специального субъекта, поведение других лиц не допустимо считать непосредственным совершением описанного в ней преступления. Поэтому они не могут быть исполнителями и даже соисполнителями298.

Однако не все так просто. Во-первых, общий субъект может совместно со специальным непосредственно совершать преступление, например вместе с матерью закопать в землю новорожденного ребенка (ст. 106 УК РФ). Вряд ли такое поведение следует квалифицировать в соответствии со ст. 33 УК РФ как организаторство, подстрекательство или пособничество.

Во-вторых, известно, что специальный субъект появляется в уголовном законодательстве лишь тогда, когда именно на его поведение рассчитано установление, усиление или снижение уголовной ответственности. Вряд ли такого всегда заслуживает и общий субъект.

Проблемы снимутся, если при совершении преступления совместно со специальным субъектом общего к квалификации содеянного последним более точно подходить с учетом влияния на нее личностных признаков состава преступления. Все должно зависеть от наличия или отсутствия в Уголовном кодексе статьи (или ее части), предусматривающей ответственность за преступление, аналогичное установленному для специального субъекта. При наличии упомяну* той статьи (или части статьи) поведению общего субъекта, непосредственно совершившего соответствующее деяние совместно со специальным, целесообразно давать юридическую оценку именно по этой статье (или части статьи). Отсюда действия общего субъекта при совершении совместно со специальным присвоения или растраты подлежат квалификации по ст. 158 УК РФ299, а убийства новоро- ясденного — по ст. 105300. При отсутствии же указанной статьи (или части статьи) общего субъекта следует признавать лишь пособником специального. Характер и степень фактического участия в преступлении такого соучастника могут быть адекватно учтены при назначении наказания на основании ст. 67 УК РФ.

Получается, что законодательное предписание об ответственности при соучастии в преступлении со специальным субъектом общего должно распространяться лишь на действительно иных соучастников. В отношении же остальных лиц в ст. 34 УК РФ целесообразно сформулировать особое правило. 7.