Развитие правового статуса свободных сельских обывателей в законопроекте 27 октября 1861 г. «Об устройстве крестьян государевых, дворцовых и удельных имений применительно к началам положения 19 февраля 1861 г.»

Как было показано в предыдущей главе, министерство императорского двора и министерство госимуществ вырабатывали собственную стратегию модернизации земельных отношений в России и уже с конца 1850-х гг.

тех, которые близки к Престолу и готовы к самоотвержениям, но первое мнение очевидно для всех без изъятия. Каким же образом можно было ожидать, чтобы 115-000 помещиков, из коих половина (около 55 ООО) владеют самым ничтожным состоянием (от 1 до 21 души), а потому не могли получить высокого образования, сроднились с мыслью о государственном праве или, лучше сказать, о государственной необходимости (raison d'Etat)! Они видели в предположенных мерах одно только посягательство на их собственность, сопряженное с разорением». — Россия под надзором: Отчеты III отделения 1827-1869 ... С. 497.

помещичьей деревни, основой для подготовки аналогичных реформ во всей России. Несмотря на принципиальные разногласия с великим князем и большинством членов Главного комитета, министры двора и госимуществ были обязаны исполнить волю императора.

Источниками проектирования законов о применении к удельным, дворцовым и государевым крестьянам Положений 19 февраля 1861 г. стали указы от 5 марта 1861 г., положение Главного комитета обустройстве сельского состояния от 30 июля 1861 г., действующие нормативно-правовые акты, в частности, положение от 12 мая 1860 г. о выкупе удельными и государственными крестьянами надельных земель. Следует подчеркнуть, что сопротивление министра двора и председателя департамента уделов ошибочной, по их мнению, концепции унификации юридического положения российского крестьянства было продиктовано не отрицанием необходимости «улучшения быта крестьян», а стремлением провести модернизацию аграрных отношений оптимальными темпами с учетом зарубежной практики подобных реформ и преемственности отечественных юридических традиций.

Законопроектные работы и опытная предварительная апробация отдельных институтов, как было показано в предыдущей главе, начались задолго до 19 февраля 1861 г., но после 5 марта 1861 г. им был задан новый вектор. К лету 1861 г. были готовы предварительные проекты о применении Положений 19 февраля 1861 г. к указанным группам крестьян. Лейтмотивом их содержания стали постепенность преобразований, отказ от радикальной ломки сложившихся отношений, превращение коронной администрации в аппарат управления коронным имуществом, создание массового слоя индивидуальных собственников на землях российской короны. Аналогичные подходы были намечены и при проектировании реформы в государственной деревне.

Работа над проектами для удельной, дворцовой и государственной деревни была закончена одновременно. Два пакета законопроектов были представлены императору в октябре 1861 г.: 17 октября - проект «О применении Положения 19 февраля 1861 г. о вышедших из крепостной зависимости крестьянах к государственным крестьянам» и 27 октября — проект «Об устройстве крестьян государевых, дворцовых и удельных имений

применительно к началам Положения 19 февраля 1861 г.»369. Эти документы объединялись одной концепцией, основы которой были разработаны под руководством М. Н. Муравьева в 1858— 1860 гг. В настоящей работе мы рассмотрим подробнее содержание только второго «пакета» законодательных предложений министерства императорского двора о реформировании правового статуса «крестьян государевых, дворцовых и удельных имений применительно к началам Положения 19 февраля 1861 г.».

Законопроект от 27 октября 1861 г. состоял из трех частей: «Положения о сельском устройстве и вообще управлении крестьянами, водворенными на землях государевых, дворцовых и удельных имений»; «Положения о поземельном устройстве крестьян, водворенных на землях имений государевых, дворцовых и удельных»; «Положения о приобретении в собственность крестьянами, водворенными на землях государевых, дворцовых и удельных имений, земель, предоставленных в их пользование».

В сопроводительной записке при представлении этих материалов императору министр В. Ф. Адлерберг и председатель департамента уделов М. Н. Муравьев, в первую очередь, подчеркнули свое отношение к статусу удельной собственности: «Удельные имения, отделенные из общей массы государственных владений в особое управление, получили характер ; они суть государственные в порядке своего управления и помещичьи в поземельном и хозяйственном отношениях»370. Модернизация отношений крестьян, населяющих эти земли, и управляюще- » го коронного органа в составе министерства двора, по замыслу авторов проектов, должна была затронуть оба аспекта указанного двойственного статуса — как административный, так и поземельный. Поскольку удельные крестьяне по закону к осени 1861 г. ух<е обладали мерой юридической свободы, максимально допустимой сословным правом, следующий шаг в реформировании их правосубъектности был связан с выходом за рамки традиционных «обязанных» отношений феодального типа, расширением возможностей экономически активных крестьян перейти из состояния условных обязанных землепользователей в состояние индивидуальных частных земельных собственников. Министры понимали, что далеко не все крестьянство сможет и захочет совершить этот переход, и были уверены в том, что регулирование землепользования в сохранившихся общинах будет по-прежнему актуально для государства, но примет новые, бо- . лее современные формы, благодаря кадастровым, межевым, оценочным процедурам, совершенствованию налогообложения, развитию договорной практики и т. д.

В связи с этим департаментом уделов были спроектированы такие изменения в сельском устройстве и управлении удельными крестьянами, которые до объединения всех групп крестьянства под общим управлением обеспечивали сохранение существующего административного порядка и уровня жизни крестьян. В сопроводительной записке к проектам подчеркивалось, что действующая модель сельского и коронного управления государевыми, дворцовыми и удельными крестьянами в главных чертах близка системе, утвержденной для бывших помещичьих крестьян Положениями 19 февраля (разделение на сельские общества и волости, т.

В силу унификации управления всеми коронными крестьянами, начавшейся в 1857 г., министры Адлерберг и Муравьев предлагали до подготовки условий для слияния крестьянского сословия «в одно управление» на период «выравнивания» правового положения многочисленных юридических групп крестьянства «подчинить» коронных крестьян «тому же

устройству и управлению», которое проектировалось для государственных so'n

крестьян

В отличие от оппонентов, Муравьев не спешил «выводить» органы коронного управления из полуфеодальной российской деревни, в то же время максимально расширяя юрисдикцию сельского «мира» над крестьянином, быдучи уверен в необходимости шире использовать возможности государства для поддержки новых отношений и институтов в традиционном аграрном обществе. Он по-прежнему считал, что административная и юридическая стороны «быта» коронных крестьян могут только тогда подвергнуться унификации с положением бывших крепостных, когда для этого будут созданы основы, «на коих должно совершиться слитие всего свободного сельского населения, - (выделено нами — . .), —

когда, наконец, с этой целью будут учреждены уездные административно- хозяйственные Управления сельским сословием

(выделено нами — . .)» .

В этих словах Муравьева слышится напоминание о его проекте перехода к «всесословной волости» с единым «поземельным округом», который он вместе с Адлербергом и Долгоруковым отстаивал в Главном комитете по крестьянскому делу и в Государственном совете при обсуждении проектов Положения о крестьянах, выходящих из крепостной зависимости.

Муравьев считал, что особенности применения Положений лфев- раля в части организации сельского управления к коронным крестьянам крайне незначительны, поскольку эти нормы в основном заимствованы из действовавшего Устава о благоустройстве в казенных селениях и правил 1858 г.

Муравьев не разделял стремления императора и его брата провести общую реформу управления крестьянами невиданно быстрыми темпами. В своих воспоминаниях, составленных перед кончиной в 1866 г., он писал, что «сразу после издания Манифеста 19 февраля 1861 г. о прекращении крепостного права, Государь настаивал, чтобы немедленно было передано в общее, неустроенное еще положение помещичьих крестьян, все управление государственными крестьянами, не взирая на то, что не было еще никакого управления помещичьими крестьянами и неизвестно было, чем окончится эта реформа. Я старался уговаривать Государя, чтобы выждать, по крайней мере, год, пока увидят последствия прекращения крепостного права и устройство управления мировых учреждений; но Государя старались увлечь к исполнению идей уничтожения всякого порядка управления с введением демократических начал... (и ему) ...угодно было,

1861 . (выделено нами— . .). К тому времени проект Положения был составлен, но я еще раз упрашивал Государя не увеличивать неустройства

»^РНБ. Главный Комитет ... Конволют ... Т. 14. А1. 8. С. 30-31.

“Там же. С. 33.

3 74 внутреннего управления прибавлением еще 9 млн государственных крестьян и выждать некоторое время, пока вполне будут видимы последствия реформы. Хотя Государь на это не согласился, но, по-видимому, обстоятельства заставили его воздержаться исполнением своего предположения, и дело не получило дальнейшего направления»371. Все, о чем писал бывший министр госимуществ применительно к законопроекту от 17 октября 1861г., можно отнести и к рассматриваемому «пакету» от 27 октября 1861 г.

Министерство двора и департамент уделов, в первую очередь, предлагали отменить некоторые изжившие себя функции удельной чиновной администрации в отношении подведомственных крестьян: сохраняв

шиеся и после 20 июня 1858 г.

воз

циеи по делам с участием удельных и дворцовых крестьян , определять в административном порядке исправительные наказания и удалять крестьян с места жительства8"0. Таким образом, предлагавшиеся основные изменения в правовом статусе удельных и дворцовых крестьян были связаны с их новой подсудностью крестьянскому волостному суду и упразднением прежней административной правосубъектности (подведомственности) коронных крестьян.

Проект Положения о сельском устройстве и вообще управлении крестьянами, водворенными на землях имений государевых, дворцовых и удельных, состоял из 4 разделов, 14 глав, 208 статей и был подписан В. Ф. Адлербергом и М. Н. Муравьевым373. Общее содержание проекта отражало процесс, противоположный обособлению коронного ведомства в системе органов центрального и губернского управления, который происходил в первой четверти XIX в. после принятия Положения департамента уделов в 1808 г. Первый раздел посвящался сословным и имущественным правам крестьян. Статья 1 провозглашала, что в связи с подготовкой «крестьян государевых, дворцовых и удельных имений к слиянию в одно общее с прочим сельским населением ведомство, упраздняется существующее ныне в удельных конторах сосредоточение административного и судебнополицейского управления означенными крестьянами, и за тем удельные конторы преобразуются в хозяйственные учреждения»808. Что касается личных, имущественных и сословно-корпоративных прав крестьян, проект воспроизводил уже действующие нормы ранее принятых законов, которыми крестьяне были уравнены в правовом статусе «свободных сельских обывателей».

Второй раздел проекта был посвящен организации сельских обществ и волостей. Статья 20 предусматривала сохранение существующих сельских обществ и преобразование приказов и их отделений в волости. В целом и в этой части проекта коронным крестьянам предоставлялись те же права, которыми они уже пользовались. Новеллы этого раздела проекта были направлены на придание большей самостоятельности «общественному управлению», действовавшему у удельных крестьян, как того требовали Положения 19 февраля, и отстранением удельных чиновников от руководства сельским самоуправлением. Так, согласно ст. 53—59, волостному голове, лишенному руководства со стороны коронного ведомства, поручалось напрямую взаимодействовать с органами уездной земской полиции, уездным казначейством, удельным начальством (по земельным вопросам), судебным следователем. Мировой посредник выступал для него высшей инстанцией, но не являлся непосредственным руководителем. Такой порядок «подведомственности» (точнее, его отсутствие) был закреплен Положениями 19 февраля 1861 г.

Третий раздел предусматривал изменение порядка уплаты крестьянами казенных, земских и мирских повинностей. Если раньше казенные и частично земские повинности выплачивались в казну удельными конторами путем перечисления определенных сумм из внесенного крестьянами поземельного сбора, то теперь, в связи с упразднением самого сбора, проект предполагал возложить уплату государственной подушной подати (95 коп. с ревизской души) и земских сборов лично на крестьян. Ранее департамент выплачивал из поземельного сбора часть земских повинностей по 14 копеек с ревизской души, не взимая их с крестьян непосредственно, а переводя в казначейство из совокупных удельных доходов. Подобная «забота» о крестьянах компенсировалась закреплением за ними ряда обязанностей по содержанию «общественных запашек», охране удельной собственности. Удельному ведомству было проще регулярно перечислять в казначейство общие суммы, чем собирать их с крестьян по отдельности, и при разграничении имущественных и административных прав коронно-

S09

го ведомства и крестьян предлагалось сохранить эту практику

В четвертом разделе проекта подробно регламентировалась организация управления коронными крестьянами на уездном и губернском уровнях. На основании Положений 19 февраля и в связи с преобразованием удельных контор «в хозяйственные учреждения ближайшее заведование крестьянами в пределах распорядительной, судебно-полицейской и исполнительной власти» в уезде передавалось «мировым посредникам, мировым съездам и земской полиции» (ст. 173). Особое внимание было уделено правам и обязанностям мировых посредников на удельных, дворцовых и государевых землях (ст. 174). В этой части проект существенно отклонялся от Положений 19 февраля. Удельное ведомство всегда отличалось тщательным подбором кадров удельных чиновников, и до передачи удельных, дворцовых и государевых крестьян в общее губернское управление выбор губернаторами кандидатур мировых посредников также предлагалось согласовывать с начальниками удельных контор и утверждать решением министра императорского двора810.

Основной функцией мировых посредников объявлялся «разбор поземельных споров и жалоб, возникающих между крестьянами и вообще разрешение всяких исков гражданских в тех случаях, когда обе спорящие стороны обратятся к посреднику с просьбой о решении их дела по совести», т. е. проект допускал действия мировых посредников только как третейских судей и только в отношениях между крестьянами. Если стороной в споре выступало удельное ведомство, то, по убеждению разработчиков проекта, дело считалось подсудным не мировому посреднику, а общим (коронным) судам империи. Более того, проект не позволял мировому посреднику вмешиваться в споры о собственности на землю, находившуюся в постоянном пользовании крестьян (такие дела вплоть до выкупа угодий были отнесены к юрисдикции общих судов); рассматривать дела о наделении крестьянских обществ землями удельного и дворцового ведомств («в случае могущих возникнуть при этом недоразумений, споров или жалоб крестьяне заявляют свои претензии в порядке постепенности в подлежащих инстанциях удельного управления», т. е. действуют в административном порядке). Мировых посредников как дворянских сословных представителей коронное ведомство не желало допускать к регулированию земельных отношений удела и крестьян, оставляя им функции контроля действий должностных лиц крестьянского самоуправления, соблюдения крестьянами финансовой дисциплины, правил хранения и расходования мирских фондов, хлебных запасов, ведения счетов, финансовой отчетности и т. д.

К компетенции мировых посредников относилось рассмотрение жалоб «на крестьянские общества и общественное управление», поданных «посторонними лицами»; рассмотрение жалоб крестьян на действия сельских должностных лиц; подтверждение выдачи «доверенности сельских обществ и крестьян на ходатайство по их делам»; рассмотрение дел «по избранию должностных лиц сельского и волостного управлений», применения наказаний к ним по жалобам крестьян и за нарушения ими служебных обязанностей. Проект определял меры наказания, которые мировые посредники могли в таких случаях применять единолично к выборным должностным лицам сельского управления: за маловажные должностные проступки — замечание, выговор, денежный штраф до 5 рублей, арест до 7 дней; за более серьезные должностные правонарушения сельских старост и помощников волостных голов временно отстранять от исполнения обязанностей или окончательно отрешать от должности (после утверждения решения губернатором); за накопление сельским обществом долгов по поземельному оброку и повинностям отстранять от исполнения обязанностей выборных должностных лиц и назначать новых по своему усмотрению (п. 6 ст. 174)sl1.

В административно-полицейскую юрисдикцию мировых посредников проект включал рассмотрение споров о найме землевладельцами крестьян на работы, о причинении имущественного ущерба уделу и крестьянам (потравах полей, лугов и иных угодий, незаконных порубках в лесах удельного и дворцового ведомств) и определял меры наказания, которые мировой посредник имел право при этом применить лично в административном порядке. Общим правилом являлось окончательное разрешение им тех дел, цена иска по которым не превышала 30 рублей (цена иска устанавливалась по заявлению истца). В соответствии с характером дела и причиненным ущербом в отношении «лиц всех сословий» мировой посредник мог требовать возмещения причиненного ущерба, штрафа в размере до 5 рублей, а за лесные порубки применять санкции, определенные Лесным Уставом.

В отношении лиц податного состояния он мог назначить общественные работы до 6 дней, арест до семи дней или наказание розгами до 20 ударов (ст. 175, 176). Ст. 177 запрещала мировым посредникам рассматривать дела,

относящиеся к компетенции «общественных крестьянских властей» (органов самоуправления), а ст. 178 — дела, в которых имеют место его личные интересы или интересы его родственников по прямой нисходящей и восходящей линиям, а так же его супруги, родных братьев и сестер, всех лиц, состоящих с ним в свойстве до второй степени, усыновленных им «приемышей», лиц, находящихся под его опекой или попечительством, — но только если одной из сторон будет заявлен отвод мировому по вышеперечисленным основаниям. В этих случаях дело должен рассматривать кандидат в мировые посредники или посредник соседнего участка в порядке, определенном Положениями 19 февраля.

Второй инстанцией новой системы управления являлись мировые съезды (съезды мировых посредников), порядок работы которых определялся Положениями 19 февраля. Проект ограничивал компетенцию съездов рассмотрением жалоб крестьян на волостные сходы и волостных должностных лиц, представлений мировых посредников по жалобам крестьян на незаконное ограничение прав крестьян при их выходе из сельских обществ и жалобам крестьянских обществ на неправильную выдачу увольнительных свидетельств (ст. 180, 181). В части полномочий земской полиции проект отсылал к общим нормам второго тома Свода законов (ст. 2538—2798).

В итоге по сравнению с прежним объемом полномочий удельного ведомства в отношении крестьян, установленным Сводами законов и удельных постановлений ранее, административная власть над крестьянами была существенно сокращена, ее объем, в основном, соответствовал статусу мировых посредников, установленному Положениями 19 февраля 1861 г. (за исключением сферы поземельных отношений, регулирование которых оставалось за департаментом уделов). Авторы проекта, оставили посредникам только функцию контроля крестьянского самоуправления, но не наделили их реальными рычагами воздействия на крестьян в податной сфере. Согласно ст. 153—160 проекта, эта функция переходила губернскому правлению, но пункт третий статьи 190 устанавливал, что если указанных мер будет недостаточно, то сама удельная контора должна направить в губернское правление предложения о способах для разрешения проблемы недоимок. Пункт 3 ст. 190 Проекта также обязывал удельных чиновников во время разъездов «по имениям» выяснять, насколько полно поступает поземельный оброк. Очевидно, что такие нормы могли быть продиктованы только большими сомнениями руководителей коронных органов в возможности сохранения при новой административной системе общей управляемости коронной деревней и сложившегося порядка бездоимочного сбора налогов с бывших коронных крестьян. Мировые .2. С. 11-12.

посредники не могли заменить собой административные институты коронного управления в удельной деревне, а объем и характер их власти — сравниться с прежними полномочиями этих органов. Если в помещичьей деревне этот институт, в первую очередь, должен был действовать в сфере поземельных отношений, то руководители государственных органов управления (министерств), в отличие от «костантиновцев», не могли согласиться с ролью частных лиц (помещиков).

Многочисленные обязанности, которые ранее выполняли удельные конторы, в ходе планируемой административной реформы должны были перейти на губернский уровень управления крестьянами. Министерство двора и департамент уделов оставляли органам удельного управления в губерниях только функции, связанные с ежегодным расчетом удельного оброка за предоставленные в постоянное пользование крестьянам земли и поступлением выкупных платежей. По ежегодным «окладным расписаниям» конторы должны были составлять окладные листы по каждому сельскому обществу, включающие их задолженность перед удельным ведомством, и через губернские правления направлять их на места (ст. 190, п. 1, 2). Кроме того, ст. 199 проекта устанавливала необходимость участия удельных контор в рассмотрении любых вопросов, связанных с удельными земельными налогами и повинностями в строительной и дорожной комиссиях, комитете о земских повинностях и др. В ст. 183 перечислялись органы губернского управления, которым передавались полномочия контор после их преобразования в органы исключительно хозяйственного управления удельным имуществом: губернское по крестьянским делам присутствие, губернское правление, казенная палата, губернская строительная и дорожная комиссия, особое присутствие о земских повинностях, комиссия народного продовольствия, врачебная комиссия812.

Положение 19 февраля 1861 г. о губернских и уездных по крестьянским делам учреждениях отнесло к компетенции губернских присутствий рассмотрение жалоб на действия мировых посредников и уездных мировых съездов, рассмотрение и утверждение добровольных соглашений между помещиками и крестьянами, утверждение в некоторых случаях уставных грамот, распорядительные действия по введению новых Положений (разделение помещичьих селений на волости, составление урочного положения для сельских работ, разграничение местностей и т. п.). Проект министерства двора в целом повторял этот перечень, уточняя, что губернское присутствие должно также обеспечивать реализацию земельной реформы на коронных землях по согласованию с удельными конторами и утверждать представленные мировыми посредниками мирские приговоры об удалении крестьян из обществ и предоставлению их в распоряжение правительства (ст. 185). Закон не устанавливал возможности обжалования решений губернских присутствий374.

Проект министерства двора определял функции, которые ведомство передавало соответствующим губернским органам управления. На их сводный перечень составители законопроекта отвели заключительные 24 статьи Положения (ст. 184-208). Приведем только некоторые функции, которые удельное ведомство предполагало передать в губернскую администрацию. Так, губернским правлениям на территории удельных, дворцовых и государевых земель передавались: статистический учет населения; рассылка в селения окладных листов по земским повинностям; распоряжения о подготовке и рассылке податных тетрадей и бланков платежных книжек; общий контроль исполнения податных обязанностей по казенным и земским сборам; заведывание вспомогательным капиталом отставных нижних чинов, страховыми платежами и другими сборами, капиталами сельских и ссудных торгово-промышленных банков на правах удельных контор; обеспечение интересов крестьян при составлении дорожных участков и приписке к ним селений; управление дорожной повинностью коронных крестьян (с заменой ее натуральной формы денежной); управление «врачебным благоустройством»; вопросы переселения крестьян (по аналогии с государственными крестьянами), организации новых ярмарок, базаров, пристаней, дела об изменении статуса поселений (из селений в посады и города); дела в административно-полицейской сфере, сфере надзора за содержанием заключенных (губернским прокурорам, губернским и уездным стряпчим); дела по сохранению в селах «благоустройства и благочиния», общественного порядка, соблюдению

паспортного режима, развитию учебного дела. Статья 208 устанавливала обязанность министерства двора передать в распоряжение МВД определенную часть общественных фондов (капиталов), сформированных для финансирования мероприятий социально-культурного характера.

В губернские казенные палаты передавались дела по статистическому учету населения, составлению росписи окладов по земским повинностям, общим, рекрутским и дополнительным сборам; включение и выведение крестьян из оклада; наблюдение за своевременным внесением казенных податей и земских повинностей, применение надлежащих мер наказания к должникам, исполнение Устава о податях; организационно-финансовое сопровождение рекрутских наборов (по аналогии с государственными крестьянами). Губернская строительная и дорожная комиссии принимали управление всей строительной частью в коронном секторе; комиссия народного продовольствия — исполнение правил, принятых в министерстве государственных имуществ по обеспечению продовольствием; установление размеров сборов, составление продовольственного капитала, постройка магазинов, управление продовольственной частью. Проект устанавливал передачу в распоряжение МВД части «хлебного капитала» и фондов на постройку «хлебных магазинов» (резервных складов); врачебная комиссия — управление всей медицинской частью в коронном секторе (многочисленными ветеринарами, фельдшерами, оспопрививателями, акушерками, аптеками, лечебницами и другими заведениями). Можно с уверенностью сказать, что удельные капиталы, школы, больницы, фельдшерские пункты, хлебные склады и другие объекты и средства (а, позднее, и аналогичные средства и учреждения государственных крестьян) стали важной частью той базы, на которой развивалось земское хозяйство.

Объем и разнообразие функций, исполняемых удельным ведомством в губерниях, которые оно когда-то отвоевало у губернских органов, а затем развило и расширило, должны были окончательно убедить «либеральных бюрократов» в некорректности отождествления статуса удельного ведомства с помещиком. На локальной территории в отношении отдельной части сельского населения России удельное ведомство являлось частью государственного механизма самодержавной монархии и выполняло государственные функции в условиях действовавшей в то время системы социального управления. Это ведомство не только разработало эффективную систему управления значительной частью земельного имущества и крестьян, но и подготовило переход к новым формам социальных и хозяйственных отношений. Основной идеей административно-территориальной ре-Л формы, которую М. Н. Муравьев в конце I860 - начале 1861 гг. развивал

в проекте о «волостном попечителе», являлась идея создания в процессе крестьянской земельной реформы бессословной организации местного самоуправления на территории единых «поземельных округов», внутри которых соседствовали бы различные землевладельцы — и бывшие помещики, и крестьяне-домохозяева, ставшие частными собственниками индивидуальных участков, и сельские общества любых разрядов крестьян (бывших казенных, удельных, помещичьих ит. д.), и горожане, владевшие землей в границах данного округа (всесословной волости)375. Следовательно, частная собственность на землю и бессословный принцип местного самоуправления должны были стать базовыми условиями дальнейшего развития прав и свобод не только российского крестьянства, но и всего населения империи.

Однако движение в этом направлении было прервано утверждением приоритета иной модели реформирования деревни, основанной на идее сословного «общественного управления» крестьянами, которая не могла воспринять весь объем функций государственного управления, расширявшийся и изменявшийся в период модернизации. Новая модель «общественного управления», вопреки здравому смыслу укрепленная в коронной деревне за счет резкого сокращения присутствия государства в управлении социальными отношениями в переходный период, не могла не повлиять на состояние агарной экономики империи. Полагаем, что кризисные явления в сельском хозяйстве, не раз отмечавшиеся государственными комиссиями в конце XIX — начале XX в., были связаны в значительной степени с потерей административных рычагов и механизмов эффективного управления коронным сектором экономики под влиянием насильственно внедренной общинно-государственной модели социального управления.

Второй проект из разработанного министерством двора и департаментом уделов «пакета» — «Положение о поземельном устройстве крестьян, водворенных на землях имений государевых, дворцовых и удельных» — вносил ряд важных изменений в существующее поземельное устройство коронных крестьян376. Авторы проекта подчеркивали, что «в имениях удельного управления существуют ... постоянные наделы землею и соответствующие им умеренные оброки по системе поземельного сбора, неизменяемые от одной ревизии до другой, и при том вообще ниже нормальных оброков, определенных Положениями 19 февраля»810.

Проект включал 2 раздела (о наделе и о повинностях за пользование наделом), 10 глав и 159 статей, приложения (таблицы размеров наделов по губерниям; образец уставной грамоты), был подписан министром двора В. Ф. Адлербергом и председателем департамента уделов М. Н. Муравьевым. Структурно проект соответствовал местным положениям (кроме разделов об издельной повинности, которой у коронных крестьян не было). Статьи проекта содержали ссылки на нормы Положений 19 февраля и существующую практику.

Авторы проекта были вынуждены следовать нормам указа от 5 марта 1861 г. и высочайше утвержденного 30 июля 1861 г. журнала Главного комитета, отклонившим, как было указано выше, предложение министерства двора и департамента уделов о сохранении удельным и дворцовым крестьянам площади их постоянного надела. Примечательно, что

авторы проекта не употребляли словосочетание «отрезка земли», но соотнесли понятие «тягловый надел» удельных крестьян с высшим и указным наделами бывших помещичьих крестьян, установленными Положениями 19 февраля. Согласно статьям 3 и 4 проекта «тягловый надел» определялся как надел, размер которого был ранее зафиксирован в табелях поземельного сбора; если он оказывался в данной местности больше размеров высшего и указного (для степной полосы) наделов, он сохранялся неизменным; если меньшим — дополнялся из запасных или «излишних» земель там, где их было возможно выявить в процессе инструментальной съемки „ (межевания). В тех селениях, где тягловые наделы не были ранее установлены (примерно треть селений, не переведенных на поземельный сбор), определение наделов проводилось на основе Положений 19 февраля (в расчет принимались только высшие размеры наделов по полосам). Ст. 8 проекта исключала любую прирезку крестьянам земли за счет удельной собственности в тех случаях, если в удельных или дворцовых селениях не удастся довести размер наделало высшего по Положению 19 февраля, как это предусматривалось в ст. 3 и 4, т. е. за счет использования всей мирской земли, включая и тягловую, и запасную, и излишнюю. Проект содержал перечень категорий земель, не подлежавших разделу между крестьянами: земли бывшей «общественной запашки», «удельные оброчные статьи», участки, предоставленные лесным сторожам за службу (ст. 12). Ст. 9 сохраняла в пользовании крестьян при их желании «мирские» земли, остававшиеся после выделения наделов, не только на пять лет за прежние повинности, но и на более длительные сроки, однако согласно решению Главного комитета от 24 июля 1861 г., уже на условиях, определяемых новыми договорами с удельным или дворцовым ведомствами.

Департамент уделов, предлагая ранее оставить в пользовании удельных крестьян все существующие у них земли на 20 лет за неизменные повинности, исходил из того, что в помещичьих имениях надел крестьян был всегда меньше наделов удельных крестьян, и «подгонка» наделов в удельных селениях под нормы, установленные местными положениями 19 февраля для бывших крепостных крестьян, могла бы существенно ухудшить их обеспечение землей. Кроме того, для департамента уделов к 1861 г. большую актуальность приобрела задача развития среди удельных крестьян новых форм частного землевладения, и сохранение в полном объеме крестьянского землепользования за прежние относительно невысокие повинности представлялось наилучшим способом сохранить социальную стабильность в переходный период. Но не выполнить решение Главного комитета, утвержденное императором, было невозможно, потому при соотнесении размеров наделов удельных и дворцовых крестьян с высшими размерами наделов согласно Положениям 19 февраля в текст проекта министерства двора были внесены нормы, допускавшие отрезки земли в крайних случаях.

Департамент уделов постарался минимизировать возможность отрезки. Если по высочайше утвержденному 30 июля 1861 г. журналу «тягловый надел» был механически соотнесен с высшим наделом по Положению 19 февраля, то в своем проекте Муравьев предпочел основываться на документально зафиксированном наделе в размере, предусмотренном табелями поземельного сбора, т. е. реальной земельной площади, за которую крестьянин платил поземельный оброк. При этом на практике не являлось существенным, какие земли — тягловые или запасные были внесены в табели, главное — они все состояли в пользовании крестьян, а отрезке подлежала только та часть земли, которая не была зафиксирована в табелях поземельного сбора и поэтому не являлась базой для налогообложения. Логика, которую не могли не понять и крестьяне, заключалась в том, что от надела отрезалась та земля, за которую крестьянин платил не поземельный сбор, а арендную плату.

Как уже отмечалось, департамент уделов постарался сохранить свою руководящую роль в регулировании поземельных отношений коронных крестьян в переходный период. Составление уставных грамот поручалось удельным чиновникам, а не мировым посредником, который допускался только к ее «поверке» (ст. 35, 43 и др.). Вопрос о «призвании» удельных крестьян к составлению уставной грамоты также был отнесен к компетенции департамента уделов, «но если удельное начальство составит уставную грамоту от себя и крестьян как добровольную сделку, то должно предварительно сообщить ее крестьянам на сходе. Притом, если крестьяне изъявят свое согласие на все статьи уставной грамоты, то она подписывается грамотными крестьянами за себя и за их односельцев, а за неимением между ними грамотных посторонними лицами, уполномоченными на то мирским приговором» (ст. 39).

Содержание уставной грамоты и добровольность ее принятия крестьянами свидетельствовали «посторонние свидетели из крестьян соседних селений в числе от 3 до 6 человек» и мировой посредник. В этом случае крестьяне не могли отказаться от обязательств по уставной грамоте. Мировой посредник имел право вносить в уставную грамоту изменения «в видах достижения добровольного соглашения с крестьянами», но он обязан был их согласовать с управляющим удельной конторой; если управляющий не принимал изменений, спорный вопрос разрешался в губернском присутствии, а при несогласии с решением последнего министр двора мог вносить спорный вопрос в Главный комитет (ст. 50, 60). Окончательно утвержденными проект считал «все уставные грамоты, составленные по добровольному соглашению с крестьянами, как местным удельным начальством, так и при содействии мирового посредника» (ст. 55). Обжалование крестьянами уставных грамот предполагалось производить не у мировых посредников, мировых съездов или губернских присутствий по крестьянским делам, а у губернаторов. До передачи удельных крестьян под управление общих губернских органов предлагалось ввести институт специальных мировых посредников, избираемых на общих основаниях губернатором и утверждаемых министром императорского двора817. Таким образом, и второй проект существенно ограничивал влияние мировых учреждений на проведение реформы на удельных, дворцовых и государевых землях.

Устанавливалось общее правило, что размеры удельных оброков и крестьянских наделов не должны были превышать установленных Положениями 19 февраля 1861 г. норм оброков (от 8 до 12 рублей) и высшие размеры наделов в соответствующих местностях, но в перечень обязательных мирских повинностей удельных крестьян была включена охрана удельных лесов (ст. 139, 140).

Проект содержал 7 статей, регулировавших юридическую ответственность крестьян по уплате налогов и повинностей в пользу удельного и дворцового ведомств. Эти нормы давно вошли в практику коронного управления, и в них не содержалось каких-либо новелл. При общинном пользовании землей основным средством обеспечения податных обязательств оставалась круговая порука, а при наследственном (участковом) - ответственность владельца участка выражалась в имущественных наказаниях, различных штрафах и пени (1 копейка на 1 рубль недоимки за каждый месяц). На мировых посредников проектом возлагалась обязанность разъяснять крестьянам их права и обязанности при переходе к участковому землевладению (ст. 159)sls.

В третий законопроект («Положение о приобретении в собственность крестьянами, водворенными на землях государевых, дворцовых и удельных имений, земель, предоставленных в их пользование»), в значительной степени сохранивший нормативно-правовое содержание Положения о выкупе от 19 февраля 1861 г., департамент уделов внес ряд новелл, открывавших возможность реализации в удельной деревне принципиально иной модели крестьянской приватизации земли. Разработанная для помещичьих крестьян (но, как стало очевидным уже к концу 1861 г., и для всего российского крестьянства) уникальная финансовая схема «выкупа» крестьянами повинностей в размерах, назначенных из столицы, за наделы, нормы которых также были рассчитаны в центре, а не на местах, противоречила принципам, на которых были основаны выкупные процедуры, применявшиеся департаментом уделов и министерством госимуществ с 1859 г. (кадастр, оценка, индивидуальный землеотвод, ипотека, регистрация права частной собственности индивидуального владельца и т. п.). К 1858 г. в удельных селениях было зарегистрировано только 17148 ревизских душ крестьян- собственников или 2% от всех удельных, дворцовых и государевых377, что в целом соответствовало доле крестьян-собственников, подведомственных МГИ. Как уже отмечалось, благодаря новому направлению приватизации коронной земли, эти ведомства рассчитывали на значительный рост численности крестьян-собственников земельных участков.

Данный проект Муравьева практически не известен исследователям, чуть ли не единственное упоминание о нем мы находим в Истории уделов378. Проект содержал 3 раздела, 11 глав, 98 статей и приложение, был подписан, как два предыдущих проекта, В. Ф. Адлербергом и М. Н. Муравьевым379. Статьи проекта содержали ссылки на Положение о выкупе, Местное положение для губерний Великороссийских, Новороссийских и Белорусских от 19 февраля 1861 г., указ от 5 марта 1861 г., высочайше утвержденные положения Главного комитета об устройстве сельского состояния, а также в трех случаях — на «соблюдающийся порядок». Там, где статьями проекта вносились изменения в уже действующие нормы Положений 19 февраля, ссылка на источник нормы содержала слова «применительно к ст. ...» или «применительно к Положению] о выкуп, ст. ...» (шесть статей). В целом 74 статьи проекта содержали прямые указания на соответствующие статьи Положения о выкупе 19 февраля 1861 г., восемь статей не содержали ссылок на источник. Это свидетельствует о том, что авторы проекта стремились как можно ближе соотнести нормы законодательства для помещичьих крестьян с особенностями правового положения удельных и дворцовых крестьян, но отказывались буквально следовать этим законам и искали компромиссные решения. Министр двора и председатель департамента уделов особо обращали внимание императора на то, что в представленном ими проекте «выкуп полевых угодий подчиняется меньшим ограничениям против Положений 19 февраля 1861 г.». В соответствии с принятыми в удельных имениях правилами проектом допускался «выкуп отдельными домохозяевами следующей им части земли из общинного владения, когда общество еще не выкупило мирской земли», и распоряжение крестьян купленными землями (в отличие от бывших помещичьих крестьян, которым в течение 9 лет запрещались продажа и иные способы распоряжения мирскими землями)822. Проект существенно расширял правовые возможности выбора этим сословием того или иного режима пользования и владения землей. При желании крестьяне отдельными домохозяйствами, в составе общины или ее части, индивидуально или составляя товарищества, могли заключать договоры о приобретении в собственность земли, которой они постоянно пользовались (ст. 5).

Предполагалось разрешить коронным крестьянам выкуп усадьбы как вместе с постоянным наделом (или его частью), так и отдельно (ст. 1, 2, 4 и др.), а также по собственному желанию и договору с удельным (дворцовым) ведомствами предназначенный для выкупа надел

(ст. 7). Свобода выбора, обеспечивалась индивидуальным порядком проведения кадастровых работ, расчета стоимости конкретного земельного участка, а главное, крестьян к заключению выкупных сделок . Проектом уделялось особое внимание про

фессиональному проведению таких важных технических процедур, как межевание, оценка, съемка на план, регистрация прав собственности на землю.

Нормированию выкупаемых участков проект уделял особое внимание. В статье 8 развивалось одно из положений более ранних проектов

М. Н. Муравьева 1858—1860 гг. об установлении не максимальных (как в проектах Редакционных комиссий), а минимальных норм душевых земельных участков (паев). Муравьев всегда подчеркивал, что для коронных крестьян, которым гарантировано сохранение их землепользования в полном объеме, важнее установить минимальные нормы для выкупа с целью не допустить последующего излишнего дробления участков. Потому проект не допускал разделение приобретаемых в собственность подворных или семейных участков ниже площади, эквивалентной двум высшим (в степной полосе — указным) наделам на ревизскую душу, установленных местными Положениями. Такая же минимальная норма устанавливалась и для приобретателей участков в селениях с общинным землевладением. В обоих случаях рекомендовалось приобретать на домохозяйство (семью) полные неразделенные участки, а не доли в разных полях. В местах с общинным землевладением при приобретении в собственность земли целым обществом допускался выкуп такого количества земли, которого было бы достаточно для обеспечения на каждую ревизскую душу не менее трети от нормы высшего (в степной полосе — указного) надела, установленного местным Положением для данной территории. Однако в исключительных случаях по индивидуальным договорам допускалось приобретение земельной площади менее минимального душевого размера. Ряд положений проекта блокировал скупку мирской земли наиболее зажиточными крестьянами при общинном землевладении. Так, площадь приобретаемой одним домохозяином земли ограничивалась нормой, полагавшейся на всех членов его семьи в совокупности (из расчета по ревизским душам). При расчете выкупаемых площадей из общинного владения разрешалось учитывать только членов семьи домохозяина, а остальных родственников, записанных вместе с ними в ревизию, но ведущих самостоятельное хозяйство, включать в расчет только по договору с ними (ст. 9, 11). Статья 10 охраняла права сирот и иных социально незащищенных членов общины, запрещая включать их «пустовые» участки в расчет при выкупе отдельными членами сельского общества части общинных земель. Этими положениями формировались основы рационального крестьянского землевладения, опираясь на которые предполагалось, не разрушая принудительно общинного землевладения, обеспечить его естественную эволюцию в новые, более современные формы, и развивать в дальнейшем цивилизованный регулируемый земельный рынок и мелкое крестьянское хозяйство фермерского типа.

Особое внимание в проекте уделялось финансовой стороне выкупных сделок. Выше уже отмечалось критическое отношение Муравьева

к механизму выкупной операции, разработанному Редакционными комиссиями. Наиболее убедительно его позиция как противника применения этого механизма в коронном секторе экономики прозвучала при представлении императору 17 октября 1861 г. пакета законопроектов, разработанных для реформирования отношений в государственной деревне82'. Муравьев доказывал, что порядок приобретения крестьянами земли в частную собственность, разработанный МГИ и действующий в Прибалтике, выгоднее для них, чем правила, утвержденные Положениями 19 февраля 1861 г., согласно которым крестьяне должны выплачивать 49 лет по 6% с выкупной ссуды, в то время как по банковским правилам долг из 6% покрывается за 37 лет, то есть общая переплата крестьян в целом составит не менее 72%. Кроме того, отмечал Муравьев, размеры оброков, рассчитанные по нормам, установленным Положениями 19 февраля, в значительной части местностей довольно велики и выведены искусственно, что на практике может приводить к возложению на крестьян неоправданно высоких выкупных платежей, не соответствующих доходности их земли (что полностью подтвердилось впоследствии для многих регионов). Муравьев исходил из того, что крестьянам, которые твердо решили выкупить участок, т. е. наиболее самостоятельным в хозяйственном отношении, выгоднее быстрее рассчитаться по долгам, чем растягивать их выплату на полвека.

По правилам, принятым МГИ, оброк полностью капитализировался путем умножения 5% на 20, но размеры оброков исчислялись по доходности конкретного участка земли, а потому были реальны и, как правило, существенно ниже оброков, установленных по Положениям 19 февраля для всех полос и местностей. Рассрочка платежа допускалась не более чем на 20 лет, но с первым обязательным взносом не менее 20% выкупной суммы. В Прибалтийских губерниях, где стоимость земли поднялась очень высоко, условия выкупа были иными: капитализация регуляционного оброка из 4%, ежегодные выплаты с рассрочкой от 15 до 28 лет, с обязательным первым взносом 15—20% выкупной суммы824. Главное, что эти правила не устанавливали для крестьян механизма обязательного выкупа и открывали им реальную возможность развития индивидуальной предпринимательской деятельности на земле.

Поскольку обязательный выкуп земли крестьянами не закладывался в содержание проекта (в отличие от Положения 19 февраля, 'которое фактически вынуждало как помещиков, так и крестьян приступать

к выкупу)825, предполагалось, что крестьяне, пожелавшие воспользоваться предоставленным им правом, подадут заявление в местную удельную контору (непосредственно или через волостное правление), которая должна будет провести на месте оценку земель на основании правил, уже действующих в удельном ведомстве, определить на этом основании стоимость земли и заключить с крестьянами договор купли-продажи, существенные условия которого устанавливались проектом (ст. 15—18). Денежная сумма за земельный участок могла вноситься покупателем как единовременно, так и с рассрочкой платежа на 10, 15 или 20 лет. Но при этом первый взнос в размере 20% от рассчитанной стоимости участка покупатель должен был уплатить при заключении сделки (ст. 13, 14). После этого договор направлялся на проверку и утверждение в департамент уделов, который представлял о нем министру двора и разрешал совершить сделку. Удельная контора уведомляла гражданскую палату или уездный суд о сделке, крестьянам-покупателям оформлялись и выдавались —документы,

подтверждающие переход к ним права собственности на приобретенные земли (ст. 27—29). После получения крестьянами удельная контора

по просьбе крестьян проводила на местности межевание (отвод земельного участка в натуре), включала участок в план генерального или специального межевания, составляла геодезическое описание участка (ст. 30—33). Заключительную процедуру — «ввод во владение» — проводил орган земской полиции в присутствии уполномоченного удельной конторой чиновника (ст. 35). Крестьянам разрешалось делать досрочные взносы в размере не менее годового оклада с обращением этих сумм на уплату капитального долга; при погашении крестьянами не менее 20% первоначальной долговой суммы, им уменьшались срочные платежи. Меньшие суммы зачислялись в будущие платежи (ст. 38).

При выкупе усадьбы без полевого надела действовал принцип «капитализации оброка», т. е. предварительные оценочные работы не требовались. Доля оброка, падающая на усадьбу, выделялась из общей суммы оброка, назначенного крестьянам за весь отведенный им надел, и рассчитывалась

821 «Положение о выкупе крестьянами, вышедшими из крепостной зависимости, их усадебной оседлости, и о содействии Правительства к приобретению сими крестьянами в собственность полевых угодий» от 19 февраля 1861 г. предусматривало обязательный для крестьян переход на выкуп, если помещик предложит одновременный выкуп усадьбы и надела на условиях, определенных Положениями. При этом крестьяне были не вправе ограничиваться выкупом надела и должны были выкупать и усадьбу. Помещик же также вынуждался предлагать крестьянам одновременный выкуп усадьбы и надела, поскольку только в этом случае правительство гарантировало ему компенсацию долга крестьян в размере 80% стоимости при выкупе полного надела и 75% — при выкупе уменьшенного надела. - ПСЗ 2. Т. 36. Отд. 1. № 36659. Ст. 2, 3, 5, 10, 54-73, 113-114.

по нормам, установленным проектом. По аналогии с законами 19 февраля вводилась градация селений по качеству усадеб. К первому разряду были отнесены обьгчныс усадьбы в земледельческих селениях, не представлявшие особенных выгод. Ко второму — усадьбы в селениях, где доходы крестьян складывались не только от земледелия, но и от торговли, отходных заработков, частных промыслов. К третьему — усадьбы, представлявшие ценность своим расположением не далее 25 верст от столиц. К четвертому — расположенные не далее 25 верст от столиц в селениях, известных своей торговлей, фабричной промышленностью, богатыми оброчными статьями. Размер душевой нормы оброка за выкуп этих усадеб устанавливался соответственно в 1,5; 2,3; 3,3 и 4,3 рублей серебром на каждую ревизскую душу, получившую в данном сельском обществе поземельный надел. По правилу «капитализации» соответствующая норма умножалась на число душ, получивших надел, и на коэффициент 16%, так выводилась цена всех усадеб в селении. Внутренняя разверстка полученной суммы между отдельными дворами производилась самими обществами и закреплялась мирскими приговорами (ст. 60—63). Допускался и индивидуальный выкуп усадьбы домохозяином при общинном землевладении, но в этом случае размер выкупной суммы, рассчитанной по «капитализации» и внутренней раскладке, повышалась на 20% (ст. 65). Крестьяне, выкупившие усадьбу, могли в течение 20 лет пользоваться полевыми угодьями за оброк, размер которого понижался за счет исключения из него стоимости усадьбы (ст. 71, примеч.).

По аналогии с Положением о выкупе 19 февраля предполагалось ограничить право собственности крестьян на выкупаемые земли до окончания выплаты их стоимости. В случае приобретения земли целым сельским обществом запрещалось ее отчуждение в течение трех лет с момента издания Положения о выкупе, по истечении этого срока продажа разрешалась, но только при согласии департамента уделов на сделку и при условии внесения вырученных от продажи денег в счет долга по купчей. Купленные земли сельское общество могло разделить на подворные участки по мирскому приговору, принятому двумя третями голосов на сходе, но до окончания выплат сельским обществом рассроченных платежей оно могло произвести такой раздел, а также распределение долговых долей между домохозяевами только с согласия удельной конторы и при сохранении круговой поруки в своевременной уплате долга. Уступка отдельным крестьянином своих прав на участие в общинном владении третьим лицам была возможна только при согласии «мира».

Проект департамента уделов воспроизводил ст. 165 Положения о выкупе 19 февраля, обязывая сельское общество выделить своему члену,

сделавшему единовременный взнос в удельную контору всей причитавшейся ему выкупной суммы, земельный участок по возможности в одном месте (ст. 82). Удельное ведомство планировало также предоставить крестьянам («пая

ми») даже в том случае, если все сельское общество останется на оброчном пользовании землей, и только один крестьянин-домохозяин пожелает стать индивидуальным частным собственником своей усадьбы и надела. Для этого ему требовалось заключить с удельным ведомством договор и внести установленный первый взнос за землю. Проект министерства двора предусматривал и возможность для крестьянина приобрести право собственности на купленную землю даже в случае отказа общества выделить на основании ст. 82 проекта земельный участок отдельному домохозяину, но более сложным порядком. Такой домохозяин, получивший на основании ст. 29 проекта из уездного суда или гражданской палаты (свидетельство о праве собственности) на приобретенную землю, становился собственником земли, находящейся в чересполосном владении с общиной. Это лицо приобретало новый правовой статус — крестьянина, водворенного на собственной земле, а потому (на основании указа от 5 марта 1861 г.) освобождалось от оброчных платежей и круговой поруки. Однако до очередного передела земли в селении крестьянин-собственник вводился во владение только своей усадьбой, а другими приобретенными угодьями продолжал пользоваться в составе общинного надела, выплачивая при этом вместо оброка рассроченные выкупные платежи (одновременно с сельского общества слагалась доля крестьянина-собственника в общей раскладке оброчной подати за последний год). При проведении первого передела земли в селении, общество было обязано выделить крестьянину- собственнику угодья «в одном месте» или, если это было невозможно, заключить договор с ним об общем пользовании невыделенным земельным участком. Возникшие при этом споры предполагалось разрешать третейским судом (ст. 83). Проект вслед за ст. 166 Положения о выкупе определял имущественный статус земельных участков, приобретенных отдельными домохозяевами, как и (ст. 84).

Согласно ст. 85, 87 и 88 проекта распоряжение крестьянином-собствен- ником приобретенным земельным участком до выплаты его полной стоимости было ограничено, как и при покупке земли всем обществом. В течение трех лет со дня утверждения Положения крестьянин мог продать данный участок только члену того же сельского общества с обременением по выплате оставшейся долговой суммы; по истечении трех лет участок мог быть продан и другим лицам с условием полного расчета по долгу перед

удельным ведомством. До окончательного расчета по ипотеке подворные участки запрещалось делить, передавать по наследству и отчуждать иными способами (исключения из этого правила могла сделать только удельная контора, изучив обстоятельства дела на месте), представлять в качестве залога по обязательствам (кредитным договорам, договорам подряда, поставки и т. п.).

Предложенный департаментом уделов механизм выкупа крестьянами земли был довольно гибким, а его формальная сложность обусловливалась стремлением учесть требования цивилизованного земельного рынка, подлинные хозяйственные интересы и финансовые возможности крестьян, их право выбрать объект выкупа или вообще отказаться от него. Новые отношения, возникавшие при этом между крестьянами и коронными ведомствами, требовали от последних соответствующего кадрового, технического, организационного обеспечения, высокого профессионализма, системности и четкости в работе. Потому авторы рассмотренных законопроектов считали необходимым сохранить систему органов управления удельными имуществами, изменив направление их деятельности.

27 октября 1861 г. законопроект «Правила об устройстве крестьян государевых. дворцовых и удельных имений применительно к началам положения 19 февраля 1861 г.», состоявший из трех рассмотренных выше частей, был представлен императору, который передал его на рассмотрение в Главный Комитет. Журналы (протоколы) заседаний комитета за 1861 г. * не сохранили каких бы то ни было следов обсуждения проекта. Однако по другим источникам известно, что как данный проект, так и представленный десятью днями ранее и концептуально схожий с ним более объемный «пакет» законопроектов для реформирования положения государственных крестьян «применительно к началам положения 19 февраля 1861 г.» вызвал серьезное сопротивление со стороны великого князя Константина Николаевича и его сторонников, которые не могли принять немногочисленных, но принципиальных отклонений от законодательства 19 февраля 1861 г.

Идею о несовместимости принципов и методов реформирования коронного и помещичьего секторов российской аграрной экономики М. Н. Муравьев последовательно отстаивал в Главном комитете по крестьянскому делу, в Государственном совете и перед императором. Теперь его проекты предполагали сохранение в видоизмененном состоянии системы коронного управления, постепенное развитие рядом с сельской общиной частного крестьянского землевладения, но не содержали и намека на принуждение крестьян к выкупу земли. Обязательный выкуп крестьянами их

усадеб и наделов — основное правовое средство будущей «реформы быта» в коронной деревне — войдет в крестьянское законодательство позднее.

Дискуссия по представленным проектам проходила в Императорском Русском Географическом обществе (ИРГО), председателем которого являлся великий князь Константин Николаевич. ИРГО с середины 1850-х гг. играло важную роль в формировании команды будущих реформаторов. М. И. Муравьев в течение семи лет являлся вице-председателем общества, в котором еще до начала разработки проектов крестьянских законов «ми- лютинская» партия пользовалась особым авторитетом.

После принятия законов 19 февраля 1861 г. «константиновцы» намеревались повторить организационный механизм разработки законопроектов для коронной половины российского крестьянства в особом порядке, т. е. вне установленного законотворческого процесса. В апреле 1861г. великий князь настоятельно предлагал использовать Политико-экономический комитет ИРГО для обсуждения экономических и правовых проблем дальнейшего развития крестьянской реформы820, а затем придавать неофициальным выводам, полученным в ходе дискуссий, юридическую форму в Главном комитете об устройстве сельского состояния380. С учетом явного доминирования сторонников Константина Николаевича и в ИРГО, и в Главном комитете не трудно было предвидеть результат рассмотрения подготовленных чиновниками МГИ и департамента удела проектов о применении Положений 19 февраля к коронным крестьянам. Об обстановке, в которой началось обсуждение этих документов, свидетельствовали сами участники событий.

В дневнике великого князя 14 декабря 1861 г. отмечено, что в Совете министров в этот день слушался «отчет Муравьева об имуществах, который весьма пышно написан, но я убежден, что все это пуф и ложь. Я потребовал, чтобы дела о военных поселениях были тоже обращены к нам в Комитет»381. О том же заседании вспоминал министр внутренних дел П. А. Валуев: «Читал обзор действий министерства государственных имуществ;

(курсив наш - . .), а Бутков не без свойственного

ему нахальства тотчас заявил желание завладеть бумагой, явно обнаруживая намерение впоследствии проверить ее содержание»"4. Спустя неделю, 21 декабря 1861 г. великий князь отметил, что в этот день на заседании Совета министров в присутствии императора произошли «нападения на Политико-экономический комитет Географического общества, который на днях собирался для обсуждения вопроса о государственных имуще- ствах. Муравьев, Панин и Чевкин ужасно нападали и требовали закрытия. Слабые голоса в пользу и в защиту: Блудов, Корф, Княжевич и несколько лучше Валуев. Главную работу пришлось выдерживать мне. Решили не закрывать, а регламентировать программу и круг действий Комитета»382.

П. А. Валуев также оставил запись о том, что поводом к обсуждению этом заседании Совета министров поставленного Александром II вопроса о Политико-экономическом комитете «был доклад Муравьева дня три тому назад о приглашении в Комитет директоров его Министерства для участия в суждениях о государственных имуществах (речь шла о поземельном устройстве государственных крестьян). Муравьев имел в виду преимущественно сделать неприятность великому князю Константину Николаевичу как президенту и покровителю Географического общества... Я счел обязанным заявить, что принадлежал к числу учредителей Комитета, и объяснить постепенное расширение круга его занятий. Государь ограничился весьма кратко постановлением правила, что во всех вообще обществах учреждение подобных комитетов должно быть допускаемо не иначе, как сообразно с Уставом Общества, по предварительном обсуждении дела в Совете и по представлении на правительственное утверждение программы его занятий»383. В конце 1861 г. М. Н. Муравьев подал в отставку с поста министра государственных имуществ, сохранив до конца ноября 1862 г. пост председателя департамента уделов и директора межевого корпуса.

Законопроект от 27 октября 1861 г. содержал немалую часть норм Положений 19 февраля, сохранявших значение общины в административно- хозяйственных отношениях в коронной деревне, дополняя и уточняя их рядом рациональных новелл, позволявших постепенно преодолевать сословную замкнутость этого института. Главным отличием механизма выкупа, разработанного М. Н. Муравьевым при адаптации Положения 19 февраля 1861 г. кудельной практике, являлось сочетание сложившегося гарантированного землепользования крестьян и размеров их повинностей с более широкими возможностями выбора ими индивидуальных форм хозяйствования. Проект позволял начать на коронных землях регулируемый государством процесс неизбежной трансформации сельской поземельной общины в местное территориальное сообщество индивидуальных или коллективных собственников земли, причем, выбор крестьянами «траектории» своей хозяйственной деятельности — индивидуальной, в составе общины, кооператива, товарищества и других — не навязывался сверху, а становился новым субъективным правом сельских жителей. Приобретение крестьянами земли в собственность по проекту Муравьева не разрушало территориальную основу сельского сообщества, которое вместе с иными обладателями различных поземельных прав должно было войти в новую административно-территориальную единицу — бессословный «поземельный» округ (всесословную волость). Как в Положениях 19 февраля 1861 г. сословная организация крестьян была неразрывно связана с механизмом формирования общественной собственности на землю, так в законопроекте Муравьева его «выкупной план» был органично связан с новой административной моделью отношений в коронной деревне. Но если законы 1861 г. закрепляли сословную изоляцию крестьян, проекты Муравьева открывали им, как и всему российскому обществу, более ясный путь к гражданскому бессословному равенству, соответствующий общеевропейской традиции.

Модель реформирования положения помещичьих крестьян, заложенная в законодательство 19 февраля 1861 г., не являлась безальтернативной для России, что подтверждается рассмотренным проектом от 27 октября 1861 г. Концепция применения Положений 19 февраля к крестьянам, не являвшимся крепостными, позволяла преодолеть наиболее одиозные идейные и экономические ошибки, содержавшиеся в «крестьянских» законах 1861 г., и начать развивать в России действительно либеральные институты — частную собственность крестьян на землю и бессословное местное самоуправление, расширявшие возможности межсословной интеграции и обеспечивавшие постепенное движение общества к юридическому гражданскому равенству выходцев из «высших» и «низших» сословий. 5.3.