§ 2.1. Понятие представительства

Процессуальные действия играют в процессе двоякую роль. Во-первых, они являются процессуальными юридическими фактами, с которыми гражданское процессуальное право связывает возможность возникновения, изменения и пре­кращения гражданских процессуальных прав и обязанностей. Н.А. Чечина утвер­ждает, что только процессуальные действия или бездействия выполняют в граж­данском судопроизводстве роль юридических фактов^[67]. Однако большинство авто­ров считает, что процессуальными юридическими фактами являются и события^[68]. Во-вторых, процессуальные действия являются формой реализации всеми субъек­тами гражданских процессуальных правоотношений предоставленных им прав и обязанностей^[69].

С этой точки зрения определение судебного представительства как процес­суальной деятельности, системы процессуальных действий, ведения дела отражает динамику процесса и имеет большое значение для практической деятельности представителя, позволяет сосредоточиться на конкретной работе по реализации его полномочий в суде. Определение представительства как процессуальных дей­ствий акцентирует внимание исследователя на том, что процессуальный предста­

витель является активным участником процесса, деятельность которого направле­на на получение определенного правового результата для представляемого, а бли­жайшим результатом деятельности представителя является возникновение, изме­нение и прекращение гражданских процессуальных прав и обязанностей пред­ставляемого и реализация этих прав и обязанностей.

Вместе с тем, такое определение имеет и множество недостатков. Во- первых, оно механистично, то есть лишь описывает внешние явления, происходя­щие в рамках представительства, не показывая сущность представительства, его место в системе права. Во-вторых, оно оставляет совершенно без внимания нали­чие и содержание правоотношений, складывающихся между представителем и представляемым, представителем и судом.

2.1.2. Представительство - процессуальное отношение

Определение процессуального представительства как процессуального пра­воотношения берет свое начало в предложенной в XIX веке Бюлловым концепции права как системы правоотношений. Эта концепция в короткий срок завоевала множество сторонников, в числе которых были известные русские цивилисты и процессуалисты, такие как Гольмстен, Васьковский, Шершеневич¹.

Г.Ф. Шершеневич предложил следующее определение представительства в гражданском праве: «Представительство - есть отношение, в силу которого по­следствия сделок, совершенным одним лицом от имени другого, непосредственно переносятся на последнего».^{[70] [71] Применительно к гражданскому процессуальному}

представительству А.Х. Гольмстен давал следующее определение: «В граждан­ском процессе представитель есть лицо, осуществляющее процессуальные права другого от имени того, кому права эти принадлежат, и исполняющее процессуаль­ные обязанности от имени того, на ком они лежат, и при том с тем, чтобы послед­ствия его действий были отнесены на счет представляемого»¹.

М.С. Шакарян определила судебное представительство как правоотноше­ние, в силу которого одно лицо (судебный представитель) совершает процессу­альные действия в пределах предоставленных ему полномочий от имени и в ин­тересах представляемого (стороны или третьего лица), вследствие чего непосред­ственно у последнего возникают права и обязанности^{[72] [73].}

Определение представительства как правового отношения позволяет сосре­доточить внимание на правах и обязанностях, возникающих в рамках отношений процессуального представительства.

Логичнее было бы разделить возникающие правоотношения на три вида: отношения между представителем и представляемым, в силу реализации которого представитель наделяется полномочием; правоотношение между представителем и судом в процессе совершения им процессуальных действий; правоотношение

между представляемым и судом, являющееся результатом реализации внутренне­го и внешнего правоотношения¹.

Следует заметить, что этими тремя видами отношений не исчерпывается содержание процессуального представительства. Представитель как лицо, осуще­ствляющее публично-правовые функции по оказанию правовой помощи должен нести соответствующие публично-правовые обязанности. Государство должно получить право устанавливать определенные требования к процессуальному пред­ставителю и его отношениям с представляемым. Применительно к договорному представительству эти отношения не могут и не должны строится только на осно­вании договора между представителем и представляемым. Государство не может оставаться безучастным к тому, кто и насколько качественно оказывает юридиче­скую помощь при представительстве в судах.

Таким образом, рассмотрение процессуального представительства как пра­воотношения позволяет глубже изучить отдельные стороны судебного представи­тельства, исследовать права и обязанности сторон этого правоотношения, помога­ет установить действительное положение представителя в процессе как субъекта одновременно публично-правовых и частно-правовых отношений.

2.1.3.

Современная теория права определяет правовой институт как обособлен­ную группу юридических норм, регулирующих общественные отношения кон­кретного вида^{[74] [75] или как законодательно обособленный комплекс юридических норм, обеспечивающий цельное регулирование данной разновидности отношений или её стороны[76]. При этом институтом гражданского процессуального права явля-}

ется обособленные группы норм последнего, регулирующие процессуальные от­ношения отдельных стадий гражданского процесса (специальные институты), ли­бо некоторые общие стороны, присущие системе процессуальных отношений как целому по каждому подведомственному суду гражданскому делу (общие институ­ты)¹. Этому определению отвечает и группа правовых норм, регулирующих про­цессуальное представительство. Таким образом, нормы о гражданском процессу­альном представительстве относятся к общим институтам гражданского процессу­ального права.

Отнесение норм о гражданском процессуальном представительстве к такой структурной общности права как институт является очевидным и общепризнан­ным. Нормы о гражданском процессуальном представительстве представляют со­бой не простую совокупность, а неразрывное единство, правовую целостность, а потому могут проявлять свои регулятивные свойства в полной мере лишь в един­стве^{[77] [78]. В.М. Шерстюк верно отметил, что нормы о судебном представительстве сконцентрированы в Г11К РСФСР в одной главе и не случайно в последующих главах и разделах мы почти не встречаем правовых норм о судебном представи­тельстве[79]. Это позволяет утверждать, что глава V ГК РСФСР достаточно полно регулирует все основные вопросы, относящиеся к деятельности представителя в гражданском процессе. Нормы о судебном представительстве образуют такую общность, которая обеспечивает практически полное регулирование этого элемен­та процесса, что позволяет утверждать, что нормы о гражданском процессуальном представительстве образуют институт гражданского процессуального права.}

С точки зрения юридической техники выделение норм о гражданском про­цессуальном представительстве в отдельную главу, расположенную в общей части ГПК, представляется очень удачным. Все нормы о представительстве, имеющие общий характер «выносятся за скобки» и распространяются на все стадии процес­са и виды судопроизводства. В этой точки зрения разделение главы IV «Дица, участвующие в деле» и главы V «Представительство в суде» предстает перед нами не как разделение лиц, участвующих в деле, и представителей, а как прием юри­дической техники, основанный на системе гражданского процессуального права. Такой прием не может подтверждать вывод о том, что представитель не является лицом участвующим в деле, а лишь подчеркивает особый статус представителя, как части системы публично-правовой защиты прав, а также то, что действие норм о представительстве распространяется на всех лиц, участвующих в деле.

Нельзя не признать, что опыт Устава гражданского судопроизводства в этой части может быть весьма показателен. Так, нормы о поверенных содержались в Общих положениях Устава, распространявших свое действие на все стадии и виды производства в судах.

Прекращению всяческих дискуссий относительно статуса представителя и возможности совершения им действий, возможность совершения которых связана в Особенной части ГНК с наделением статусом лица, участвующего в деле, может быть дополнение действующего ГПК нормой, аналог которой имелся в Уставе гражданского судопроизводства:

«Все процессуальные действия, которые могут быть совершены лицами, участвующими в деле, могут совершаться также и их представителями, за исклю­чением случаев, когда закон запрещает представителю совершение каких-либо процессуальных действий. Запрет представителю совершать какие-либо процессу­альные действия может быть установлен и представляемым».

Связь между юридическими категориями процессуальных действий, про­цессуальных правоотношений и института процессуального права применительно к гражданскому процессуальному представительству можно выразить следующим образом: «Процессуальные действия, совершаемые представителем, являются юридическими фактами, которые влекут возникновение, изменение или прекра­

щение процессуальных правоотношений, в том числе и правоотношений между представителем и представляемым, которые, в свою очередь, являются объектом регулирования норм, составляющих институт гражданского процессуального представительства».

Я.А. Розенберг и В.М. Шерстюк считают, что судебное представительство является институтом лишь гражданского процессуального права^[80]. Соглашаясь с тем, что гражданское процессуальное представительство является институтом гражданского процессуального права, следует заметить, что оно является не ис­ключительно институтом этой отрасли права, о чем подробно будет указано в гла­ве Ш.

ШК РСФСР не содержит определения гражданского процессуального представительства. Более того, из содержания главы V ГПК совершенно не ясно, что же имеет в виду законодатель, когда говорит о представителях, не определено ни его место в процессе, ни отношения с представляемым и судом, ни значение его действий для представляемого и суда. Единственной нормой, косвенным обра­зом указывающей на правовое значение действий представителя, является норма статьи 46 ГПК РСФСР, которая указывает, что «полномочие на ведение дела в су­де дает представителю право на совершение от имени представляемого всех про­цессуальных действий...» Уяснить правовое значение этой нормы и процессуаль­ного представительства в целом возможно только путем аналогии с гражданским представительством. Так, Гражданский кодекс РФ в статье 182 устанавливает, что сделка, совершенная одним лицом (представителем) от имени другого лица (пред­ставляемого) в силу полномочия, основанного на доверенности, указании закона либо акте уполномоченного на то государственного органа или органа местного самоуправления, непосредственно создает, изменяет или прекращает гражданские права и обязанности представляемого. Поскольку стороны в гражданском процес­се не совершают сделок в том смысле, в котором сделка является понятием граж-

далекого права, и поскольку процессуальные действия сторон не влекут за собой по общему правилу возникновения, изменения или прекращения гражданских прав и обязанностей, то безоговорочное применение этого определения в граж­данском процессуальном праве этой дефиниции невозможно. Кроме того, процес­суальные действия представителя не непосредственно создают права и обязанно­сти для представляемого, а только после принятия их судом. Отсутствие же какого бы то ни было указания на правовое значение процессуальных действий предста­вителя представляется неправильным, поскольку является пробелом в праве, ко­торый провоцирует применение норм гражданского права к отношениям в граж­данском процессе.

Устав гражданского судопроизводства содержал норму, аналог которой в современном ГНК позволил бы избежать необходимости применения норм граж­данского права для уяснения содержания гражданского процессуального предста­вительства. Статья 249 Устава гласила, что поверенный представляет лицо тяжу­щегося на суде, и все действия его, совершенные в пределах данной ему доверен­ности, почитаются обязательными для доверителя. В связи с указанным статью 46 Г11К РСФСР следовало бы дополнить предложением следующего содержания: «Процессуальные действия представителя, совершенные в пределах его полномо­чий, являются обязательными для представляемого».

Таким образом, определение процессуального представительства через ин­ститут позволяет определить место процессуального представителя с гражданском процессе, а также место норм о процессуальном представителе в системе права, а также более эффективно совершенствовать этот институт.

Таким образом, понятие процессуального представительства должно быть определено как единство трех его составляющих: действий, правоотношений и норм, объединенных в институт.

Гражданское процессуальное представительство является формой оказания правовой помощи одного лица (представителя) другому лицу (представляемому) в форме совершения процессуальных действий представителем от имени и в инте­ресах представляемого в рамках предоставленных полномочий в связи с рассмот­

рением и разрешением судом гражданского дела, урегулированных совокупно­стью норм, составляющих институт.