§ 1. Паспортно-регистрационные отношения дискриминационно­охранительного характера

Одновременно в рассматриваемый период продолжается реформирование паспортной системы учета населения, введенной еще во времена правления Петра I[489]. К правовым основаниям ее функционирования следует отнести как действующие, так и вновь изданные нормативно-правовые акты.

Исследуемые нами контрольно-регистрационные правоотношения транс­формируются вследствие изменения законодательства о паспортном режиме. Соответствующие правовые нормы подверглись коррекции с целью усиления государственного контроля над российскими и иностранными подданными и гражданами.

Профессор А.Д. Градовский отмечал, что «.передвижение народонаселе­ния представляет известные стороны, в силу которых законодательство каждой страны не остается к нему равнодушным и подчиняет его известным условиям, характер которых весьма различен в разных государствах.»[494]. В числе таких условий он выделяет следующие последствия перемены места жительства лица: 1) прекращение всех местных отношений, связанных с этим лицом (семейных, кредитных, хозяйственных и т.д.); 2) возникновение сомнений в тождестве лица, вопросов в установлении его личности по новому месту жительства; 3) известность места пребывания лица в основном является первым условием воз­можности осуществления разнообразных прав, обеспечения законных интере­сов. У государства по отношению к подданному, временно выезжающему в дру­гое государство, возникает обязанность по защите его прав на чужой террито­рии. При въезде же иностранного гражданина или подданного для временного пребывания у государства также возникает целый ряд отношений, связанных с необходимостью защиты интересов страны против чуждого элемента[495].

Как указывалось в периодической литературе[496], в конце 50-х годов XIX в. при подготовительной работе, предшествовавшей реформам императора Алек­сандра II, был поставлен вопрос о пересмотре паспортной системы в соответ­ствии с потребностями народа. С того времени в течение тридцати пяти лет было выработано несколько проектов паспортной реформы, причем поли­цейские чины, как сведущие в данном вопросе лица, принимали в данной рабо­те самое деятельное участие. Значение паспорта представлялось в трех аспек­тах: 1) как гарантия уплаты сборов податными сословиями; 2) как повод для особого паспортного сбора; 3) как удостоверение личности посредством про­писки в городских полицейских местах[497]. Л. Штейн выделял понятие «паспорт­ный строй» — совокупность общественно-юридических определений, предме­том которых являются отношения, возникавшие вследствие перемены места пребывания как для целого, так и для отдельных лиц[498]. Таким образом, паспорт­ный строй возникал при путешествии из одной области государства в другую, из одной общины в другую, и соответственно возникала необходимость вну­треннего и внешнего права иностранцев.

Казалось бы, усиление паспортного контроля должно отвечать интересам полиции в осуществлении поставленных перед ними задач обеспечения обще­ственной безопасности. Однако в трудах комиссий, занимавшихся этой проблемой, встречались указания со стороны чиновников полиции на то, что паспорта не только не облегчают полицейского надзора, но наоборот, даже за­трудняют деятельность полиции. Многолетний опыт показывал, что люди, скрывающиеся от наблюдения, старались обзавестись паспортами, внешне удовлетворявшими требованиям закона. Такие паспорта, составленные на чу­жое или даже вымышленное имя, часто не давали повода сомневаться в их подлинности и в итоге абсолютно замаскировывали разыскиваемую личность от внимания полиции.

Известно было, что в каждом крупном городе существовали притоны, за­нимавшиеся изготовлением поддельных паспортов. Открытие всех этих зло­употреблений, как правило, происходило только тогда, когда виновный совер­шал какие-либо подозрительные действия относительно его личности, поэтому укрывавшийся мог беспрепятственно принимать меры к новым преступлениям.

Полицейским учреждениям предписывалось обращать особое внимание на те из предъявляемых на жительство документов, которые окажутся выданными из поименованных в списке учреждений или в них прописанными. Если доку­менты, по тщательной их проверке, окажутся подложными, то предъявителей их следовало задерживать и незамедлительно доносить об этом губернатору. Другой не менее яркой иллюстрацией массовых фактов подделок документов и свободного перемещения по стране преступных элементов является секретный циркуляр нижегородского губернатора, адресованный нижегородскому полиц­мейстеру и уездным исправникам Нижегородской губернии от 28 декабря

1884 г. № 787 на основании отношения Департамента полиции МВД от 30 ноя­бря 1884 г. № 2922. В этом документе указывалось о проводимом в Херсонском губернском жандармском управлении дознании, в ходе которого было обнару­жено, что некоторыми из обвиняемых в течение 1883-1884 гг. было изготовлено значительное количество печатей правительственных и общественных учрежде­ний с целью снабжать ими для изготовления паспортов лиц, укрывавшихся от преследования правительства. Из числа подобных печатей обращали на себя внимание следующие: 1) печать Елизаветградского городского полицейского управления; 2) Тепловского, Пирятинского уездов (волостных правлений); 3) Семенастовского Елизаветградского уезда (волостных правлений); 4) Елизавет- градской классической прогимназии; 5) Сумского уездного по воинским делам присутствия; 6) уездных полицейских управлений: Елизаветградского, Выте- горского, Кирсановского, Драгобушского, Новоузенского[500].

В другом циркуляре нижегородского губернатора, датированном февралем

1885 г. № 44, указывалось, что в мае 1885 г. в г. Ярославле по подложному сви­детельству Полтавского городского полицейского управления от 14 декабря 1882 г. за № 13761 на имя дворянина Семена Андреева Ващенко, проживала неизвестная личность, подлежащая привлечению к дознанию по обвинению в государственном преступлении и ныне скрывшаяся[501].

Один из высших полицейских чиновников петербургской сыскной поли­ции граф Путилин заявлял, что «паспорт нередко стесняет действия полиции, или скрывая преступника под ложным именем, или же побуждая предприни­мать напрасные поиски за лицом невинным, но навлекающим на себя подозре­ние по неимению законного вида»[502]. Аналогичное мнение приводилось в журна­ле «Русская мысль»: «что касается паспортов, как средства для более легкого розыска преступников, то в основании этого мнения остается явный предрас­судок, идущий только на пользу торговцам фальшивыми и крадеными паспорта­ми. Нигде в странах, отменивших паспорты, уголовная статистика не представ­ляет такого отношения числа найденных мертвых тел к числу обнаруженных убийц, как именно в России, где продолжают существовать все строгости пас­портной формалистики»[503].

В предписании Нижегородского губернского правления от 31 октября 1881 г. № 2207 упоминалось отношение Департамента Государственной поли­ции от 9 октября 1881 г. № 6467, где описывалась ситуация, когда одним из гу­бернских присутственных мест было принято на службу по вольному найму лицо, представившее в удостоверение своей личности плакатный паспорт, кото­рый впоследствии, когда это лицо скрылось ввиду совершенного им преступ­ления, по произведенному дознанию оказался подложным. Вследствие этого министр внутренних дел в целях пресечения в будущем подобных ситуаций признал необходимым, чтобы определение лиц на службу по вольному найму в губернские и уездные учреждения МВД впредь было производимо не иначе, как по предварительному удостоверению подлинности предоставленных ими доку- ментов[504].

Как отмечал известный исследователь в области полицейского права Е.И. Андреевский, в то время в Европе с улучшением средств сообщения, уве­личивалось передвижение людей и стеснение от паспортов стало ощущаться сильнее, «европейская цивилизация улучшилась и можно теперь обходиться без паспортов. Паспорты заменены факультативными Legitimatienskarten, доказыва­ющими самоличность путешествующего»[505]. В Англии системы паспортов не было, подданные враждебного государства допускались по особому документу с королевской печатью. В Австрии паспорта были отменены в 1857 г. для ав­стрийских подданных и в 1865 г. — для иностранцев. В Пруссии паспорта были отменены в 1868 г. для прусских подданных[506]. Таким образом, европейские госу­дарства к 80-м гг. XIX в. практически полностью перешли на систему т.н. «ле­гитимации» (удостоверения), которая заключалась в следующих аспектах: 1) право перемены места жительства не связано какими-либо административными запретами, разрешениями или дозволениями. Т.е. никто не обязан спрашивать разрешения на отлучку; 2) полицейский надзор за путешествующими исчерпы­вается правом властного органа или должностного лица потребовать объясне­ния о звании или занятиях лица. Личность может быть установлена не только

4

паспортом, но и свидетельскими показаниями, письмами и т.д.

Сравнивая российскую и европейскую паспортные системы, А.Д. Гра­довский приходит к выводу, что Россия осталась на «степени развития поли­цейского государства»[507], для которой характерна целая система мер контроля передвижения народонаселения в целях обеспечения финансовых (учет подат­ного населения) и полицейских целей (предупреждение и пресечение пре- ступлений). Среди этих основных средств можно отметить, во-первых, админи­стративный порядок разрешения на отлучку с места постоянного жительства, и, во-вторых, введение единой формы документа, являвшегося единственным до­казательством установления личности подданного.

В начале 1886 г. при Министерстве финансов была создана «паспортная подготовительная комиссия», работа которой вскоре была передана на рассмот­рение более обширной комиссии, материалы которой должны были уже перейти в Государственный Совет.

В частности, такой существенный позитивный момент паспортной систе­мы, как облегчение розыска преступников, был налицо в полицейской практике. Нижегородский губернатор циркулярно доводил распоряжения о розыске лиц, проживавших по определенным документам до подведомственных чинов поли­ции. Например: «Прошу гг. Начальников полиций сделать распоряжение о ро­зыске лиц, могущих проживать по: 1) плакетному паспорту, выданному из По­гост Заречного общества 25 октября 1889 г. За № 333/81 сроком на 1 год, на имя жителя Германия Доброславина, еврея, Хаима Гермова Дрейзина 2) письменно­му виду, выданному из Духовнического Уездного Полицейского Управления Смоленской губернии 1 августа 1889 г. За № 29 сроком по 1 января сего года на имя дворянина Павла Глебова Ивановского; 3) паспорту, выданному Седлецким губернатором 12 сентября 1889 г. За № 2527 на отлучку в Тобольскую губернию сроком на 1 год, на имя крестьянина Луковского уезда Теодора Сильвестрова Пинского; 4) копии с свидетельства по принадлежности потомственного почет­ного гражданина Ивана Иванова Крылова означенному званию, выданной ему 10 декабря 1887 г. с надписью на оной за № 6854; 5) паспорту, выданному Гжат­ским мещанским старостою 14 июня 1889 г. за № 385, сроком на 1 год мещани­ну Онисифору Яковлеву Алейникову. И следующим документам дворянина Александра Стулова: 6) метрическому свидетельству о рождении, выданному Тульскою Духовной Консисториею 14 марта 1873 г. За № 2178; 7) копии с фор- муляного списка о службе отца, выданного Каширскою дворянскою опекою 8 января 1887 г. за № 9; 8) аттестату об окончании курса, выданному Ярославскою военною прогимназиею за № 1328 и 9) по удостоверению об отбытии воинской повинности, выданному Каширским уездным воинским начальником 13 дека­бря 1889 г. за № 2843»[510].

Результатом 35-летней работы комиссий по разработке проекта реформы паспортной системы явился проект закона, внесенный в Государственный совет в 1888 г.[511] Положение «О видах на жительство» было высочайше утверждено только 3 июня 1894 г.[512] Законом вносились значительные изменения в Устав «О паспортах и беглых»[513], действовавший с 1833 г. Положение вводилось в действие с 1 января 1895 г. на все местности империи, за исключением Царства Польско­го. Статья 1 данного закона гласила: «Вид на жительство служит удостоверени­ем личности, а равно права на отлучку из места постоянного жительства в тех случаях, когда это право должно быть удостоверено». Тем самым, как писал из­вестный исследователь в области полицейского права Н.Н. Белявский, «обяза­тельность взятия вида на жительства» была обусловлена оставлением места по­стоянного жительства, «термина, введеннаго Екатериною II»[514]. В качестве места постоянного жительства закон, как и ранее, понимал: 1) для дворян, чиновни­ков, купцов, почетных граждан и разночинцев — места, где человек имеет оседлость либо домашнее обзаведение по службе, занятиям, промыслам или не­движимому имуществу; 2) для мещан и ремесленников — город, посад или ме­стечко, где они приписаны к мещанскому или ремесленному обществу; 3) для сельских обывателей — сельское общество или волость, к которым они припи­саны. Не обязывая никого иметь вид на жительство в месте постоянного жи­тельства, закон делал исключения для местностей, находящихся в состоянии усиленной охраны[515], а также для рабочих фабрик, заводов и мануфактур, на ко­торых распространялось действие правил о надзоре за заведениями фабрично-

3

заводской промышленности .

Отлучаясь с места постоянного жительства, лицо не обязано было иметь вид, если отлучка продолжается не долее 6 месяцев. Для всех остальных отлу­чек были необходимы виды на жительство, которые сводились к следующим разрядам: 1) бессрочные паспортные книжки для неслужащих дворян, лиц, уво­ленных с государственной службы, офицерских чинов запаса, почетных гра­ждан, купцов и разночинцев. Чиновники, состоящие на гражданской службе, гражданские чиновники военного и морского ведомства, а равно духовенство всех исповеданий получают для удостоверения личности бессрочные паспорт­ные книжки; 2) виды на жительство для мещан, ремесленников и сельских обывателей, разделяющиеся на три категории: а) паспортные книжки; б) пас­порта; в) бесплатные билеты на отлучку. При выдаче вида на жительство уста­навливалась личность получателя, в случае представления им каких-либо до-

4

кументов, на них делалась отметка о времени выдачи вида на жительство .

Срок выдачи видов на жительства регламентировался дифференцированно: паспортные книжки выдавались членам названных сословий на 5 лет, с ограни­чениями для лиц, на которых числились недоимки — такие лица могли полу­чить книжки только с согласия обществ; паспорта выдавались на 1 год, 6 меся­цев или 3 месяца; бесплатные билеты на срок до 1 года выдавались лицам, не достигшим 18 лет, а также иным категориям лиц ввиду их бедственного поло­жения (все виды на жительство облагались сбором в пользу казны).

При этом новый закон в некотором отношении улучшал существовавший порядок в части отношения к беспаспортным. Если раньше беглыми считались все те, кто отлучился с постоянного места жительства без узаконенного вида, включая оставшихся в отлучке долее срока, на который был выдан паспорт или ушедших за пределы местности, обозначенной в виде на отлучку. Такие люди подлежали задержанию полицией, причем законодательство устанавливало осо­бое вознаграждение от казны за каждого пойманного. Положение «О видах на жительство» упорядочило названные ситуации. Устанавливалось, что если бу­дет обнаружено лицо, не имеющее надлежащего вида или имеющее просрочен­ный вид, то при условии, если лицо докажет свою самоличность, полиция выда­ет ему свидетельство на срок до 8 месяцев. В случае, если по истечении срока данного свидетельства лицо не получит вида на жительство, полиция выдавала ему особое удостоверение, чтобы гражданин отбыл в течение 7 дней в место своего постоянного жительства. При неисполнении требования полиции лицо подлежало принудительной высылке мерами полиции.

Проверка видов на жительство лиц, прибывающих на временное житель­ство в столицы, признавалась Департаментом полиции одной из наиболее дей­ственных розыскных мер для предупреждения государственных преступлений. В частности, нижегородский губернатор сообщал подведомственным чиновни­кам о циркуляре Департамента МВД от 19 марта 1883 г. за № 528[516], в котором указывалось, что подобная проверка производилась путем взаимодействия меж­ду отделениями по охранению порядка при Управлениях Санкт-Петербургского и Московского обер-полицмейстеров с полицейскими управлениями тех местностей, из района которых лицо выбыло в столицу. Констатировалось, что мера эта могла привести к благоприятным результатам лишь при условии своевременного доставления полицейскими властями столичным охранным отделениям необходимых справок.

Между тем, из производящейся в Департаменте полиции переписки усматривалось, что некоторые полицейские учреждения несвоевременно до­ставляли ответы на такие запросы охранных отделений, вследствие чего были случаи, что лица, проживавшие в столицах по фальшивым или фиктивным до­кументам, до разъяснения подлинности таковых, успевали скрываться. Для устранения подобных недостатков на будущее время, товарищ министра вну­тренних дел, заведовавший полицией, распорядился, чтобы полицейские учре­ждения исполняли подобные требования охранных отделений не позже 7­дневного срока со дня получения запроса, помещая в противном случае в ответ­ных сообщениях подробное изложение причин, вызвавших замедление.

На недостатки в деятельности полицейских чиновников по скрупулезному контролю над документами вновь прибывающих на территорию, им под­контрольную, часто указывало МВД и привлекало жестким мерам дисципли­нарной ответственности за халатное отношение к своим обязанностям. Так, в архивных документах полицейского ведомства представлена следующая ситу­ация: в конце декабря 1883 г. в Петербурге появилась личность, представившая для прописки бессрочное свидетельство пристава 3 стана Звенигородского уез­да от 18 августа 1882 г. за № 4414 на имя дворянина Звенигородского уезда Ки­евской губернии Луки Лысенко. Выехав 30 декабря из Петербурга, та же лич­ность прожила с тем же свидетельством по 6 января 1884 г. в Москве и затем выбыла неизвестно куда. По проверке свидетельства на имя Лысенко оказалось, что оно действительно в августе 1882 г. было выдано приставом 3 стана Звени­городского уезда местному землевладельцу Лысенко, для поездки в Киев, отку­да он вскоре вернулся и с того времени постоянно живет в своем имении и в Пе­тербург и в Москву не выезжал. Документ за № 4414 потерян им при возвраще­нии из Киева на железной дороге. Таким образом, выяснилось, что личность, проживавшая в Москве по паспорту Лысенко, проживала под подложным именем, причем имелись основания полагать, что под этим именем скрывался один из важных деятелей тайного преступного сообщества. Впоследствии это­го, от Департамента полиции 16 февраля 1884 г. последовало циркулярное рас­поряжение местным властям о розыске лица, проживающего по означенному свидетельству и безусловном его обыске и аресте (от меня дан циркуляр г. На­чальникам полиций 14 марта 1884 г. за № 165). При аресте в начале октября 1884 г. в Петербурге у одного видного революционного деятеля были изъяты разные шифрованные заметки, из которых следовало, что именующий себя Лу­кой Лысенко проживал в Ростове-на-Дону. По произведенному расследованию действительно выяснилось, что с июля месяца 1884 г. в Ростов-на-Дону прибы­ла какая-то личность, предъявившая свидетельство упоминаемого пристава за № 4414 на имя Луки Лысенко. Означенная личность внезапно скрылась 24 авгу­ста того же года, оставив на квартире все свои вещи.

По предъявлении фотографической карточки одного из скрывшихся от пре­следования видных деятелей революционного сообщества, хозяин этой кварти­ры признал в нем человека, проживавшего под именем Лысенко. Между тем циркуляр Департамента полиции о розыске и аресте Лысенко был получен Ро­стовским Полицейским Управлением 26 марта 1884 г. и 29 того же месяца сооб­щен приставам городских частей. Паспорт же на имя Лысенко был предъявлен для прописки во 2 полицейской части Ростова 1 июля 1884 г. О проживании Лы­сенко в Ростове и внезапном его бегстве 24 августа 1884 г. в Департамент Поли­ции никаких донесений не поступало. Принимая во внимание, что, таким об­разом, пристав 2 части г. Ростова-на-Дону допустил чрезвычайную небрежность при исполнении служебных обязанностей, а исправлявший должность Полиц­мейстера пристав 1 части, не проверял действий подчиненных ему полицейских чинов. Полицмейстер не принял мер к установлению должного порядка в про­писке паспортов. По возвращении 20 августа из отпуска он никому не донес о бегстве при столь странных обстоятельствах именовавшего себя Лысенко. Ми­нистр внутренних дел приказал уволить пристава Орлова, приставу 1 части — объявить строгий выговор. Полицмейстер Нордберг был смещен на низшую должность[517].

Таким образом, можно сделать вывод о том, что действовавшие и принятые нормативно-правовые акты в период правления Александра III, регламентирую­щие изменения паспортного режима, порождают новый вид административно­охранительных отношений — контрольно-регистрационные. Это общественные отношения, возникающие в сфере установления правовых запретов примени­тельно к определенным категориям лиц в зависимости от таких критериев, как, политическая благонадежность, социальная и национальная принадлежность. Они характеризуются: 1) юридическим установлением личности каждого субъ­екта; 2) определением принадлежности к тому или иному государству (институт гражданства или подданства); 3) контролем со стороны государства за передви­жением подданных внутри страны и за ее пределами.

Состав контрольно-регистрационных отношений можно определить следу­ющим образом. Обязывающими субъектами выступали: 1) государство, его по­лицейские и административные органы в лице уездных полицейских управле­ний и соответственно чиновников МВД и губернаторов, а также 2) органы местного самоуправления в лице мещанских старост и волостных старшин были уполномочены выдавать паспорта. Обязанными субъектами контрольно­регистрационных отношений являлись все жители Российской империи — под­данные его императорского величества.

Объектом рассматриваемых правоотношений выступают административно­охранительные отношения, возникающие в сфере юридического установления личности каждого субъекта, определения принадлежности к тому или иному государству, контролю со стороны государства за передвижением подданных внутри страны и за ее пределами.

Содержанием изучаемых правоотношений служит совокупность субъек­тивных прав и юридических обязанностей субъектов — участников данного вида правоотношений. Особенностью правового статуса обязывающих субъек­тов было совмещение субъективных прав и юридических обязанностей в вы­полнении одних и тех же полномочий.

Так, субъективные права как должностные лица они могли реализовать только используя свои полномочия и выполняя, соответственно, юридические обязанности. В этой связи обязывающие субъекты имели право и были обязаны:

1) обеспечить выдачу паспорта всем жителям Российской империи, достигшим определенного возраста (18 лет), уплатившим государственную пошлину, уста­новив при этом личность получателя; 2) контролировать передвижение поддан­ных внутри страны, их выезд за рубеж и въезд в империю; 3) установить юри­дический факт въезда в империю иностранных подданных или граждан, пребы­вания в России и выезда из страны; 4) повсеместно и систематически проверять документы, удостоверяющие: а) факт правомерного пребывания лица в данной местности, б) подлинность документа, удостоверяющего личность, с целью своевременного выявления правонарушителей общественного и правопорядка (в том числе подлога, подделки документов). К таковым относились: паспорт­ная книжка, паспорт; 5) требовать предъявления вида на жительство как в фор­ме паспорта, так и — паспортной книжки; 6) полицейские чиновники — осуще­ствлять непосредственно, а губернатор, волостные старшины и мещанские ста­росты — через суд, привлекать нарушителей паспортного режима к юридиче­ской ответственности; 7) контролировать своевременные поступления налогов, недоимок, прочих обязательных платежей в казну путем дифференцированного подхода к выдаче документов, удостоверяющих личность (лицам, имеющим долги и недоимки, выдавались паспорта только с согласия обществ, к которым они были приписаны).

Обязанные субъекты имели право, в свою очередь: 1) требовать от предста­вителей общественной и государственной власти выдачи паспортов и других видов на жительство; 2) имея паспорт и при отсутствии каких-либо установлен­ных ограничений со стороны администрации, полиции, а) беспрепятственно перемещаться как в пределах империи, так и за ее границами, б) выбирать ме­сто проживания и жительства, в) вид и род занятий и профессиональной дея­тельности, г) требовать зашиты со стороны администрации, полиции, суда от любых преследований, посягательств каких бы то ни было неблагонадежных лиц, независимо от места своего нахождения (в России или за ее пределами).

К юридическим обязанностям данных субъектов относится неукоснитель­ное соблюдение правил паспортного режима Российской империи, установлен­ных в Положении «О видах на жительство» от 3 июня 1894 г.[518] и Уставе «О пас­портах и беглых» в ред. 1890 г.[519], а именно: 1) предъявлять паспорт или иное удостоверение личности представителям административной или полицейской власти; 2) своевременно продлять действие вида на жительство; 3) проходить регистрационный контроль, прибывая на новое место жительство в течение 6 месяцев и более; 4) незамедлительно сообщать полиции и администрации о пропаже (утере или хищении) вида на жительство; 5) постоянно иметь при себе документ, удостоверяющий личность (паспорт, паспортная книжка и т.д.); 6) лица, достигшие дееспособного возраста (18 лет), были обязаны уплатить го­сударственную пошлину для получения права на выдачу паспорта; 7) своевре­менно платить установленные государством налоги и сборы, погашать долги и недоимки; 8) вести правомерный образ жизни, не давать полиции оснований к подозрению в неблагонадежности; 9) в случае необходимости покинуть место своего проживания и жительства на период, превышающий шесть месяцев, по­лучить вид на жительство. С этой целью необходимо было своевременно обра­титься в соответствующие органы власти и управления (уездные полицейские управления, губернаторы, мещанские старосты и волостные старшины).

Рассматриваемые контрольно-регистрационные правоотношения можно классифицировать как: охранительные (по функциям права), императивные (по методу правового регулирования), публично-правовые (по характеру властного субъекта), относительно-определенные (по степени определенности субъектов), административные, материально-правовые с включением процессуальных эле­ментов в тех случаях, когда органы полиции непосредственно, а администра­ция — через суд уполномачивались применять юридическую ответственность (по отраслям права); простые (по количеству сторон); длящиеся или долговре­менные (по времени действия).

Исходя из анализа определения состава и классификации, можно сделать вывод о том, что контрольно-регистрационные отношения по своим качествен­ным характеристикам действительно принадлежат к административно-охрани­тельным, но в то же время, являются их обособленной составляющей.

Подробное исследование паспортно-регистрационных охранительных от­ношений указывает на следующие тенденции их развития в период с марта 1881 г. по 1894 г. в Российском государстве. Усиление законодательных и организаци­онных мер по упорядочению регистрационного учета подданных империи, по ужесточению института вида на жительство, по усилению контроля за передви­жением лиц в пределах империи и за ее границами. Активизация деятельности полиции в области контроля за соблюдением паспортного режима.