История настой процессуального права

Возникновение науки процессуального права в России. Вопрос о • процессуальном праве ■ в правовой науке проходил различные этапы становления и развития. Первые упоминания о возникновении на­уки процессуального права в России содержатся в дореволюционных исследованиях российских юрис­тов^[29].

Так, профессор В. А. Рязановский отмечает, что начиная с римского права и вплоть до начала XIX . в. процесс — гражданский, уголовный и каноничес­кий— рассматривался как. дополнение к соответ­ствующему материальному праву, как производное последнего^[30]. Римские юристы не знали специальной науки гражданского процесса, пишет профессор А. X. Гольмстен. Слово processus никогда не упот­реблялось римлянами в том значении, которое оно имеет в современном праве. В работах Гая и Юсти­

ниана изложение гражданского права и . судопроиз­водства сливается в одно целое*.

Первые три четверти XIX столетия в науке гос­подствовала так называемая материально-правовая теория права на иск, которая следующим образом определяет взаимодействие между материальным гражданским правом и процессом: иск присущ мате­риальному праву, защите которого служит, он его принадлежность (Пухта, Вехтер, Дернбург); иск есть само материальное право в своем осуществлении (Бекинг, Гарсоне); или материальное право в судеб­ном его осуществлении (Гольмстен); право на иск только особая форма, особое проявление того мате­риального права, которое предполагается нарушен­ным (Малышев)^{[31] [32].}

Уголовный процесс носил еще более зависимый характер, нежели гражданский, рассматриваясь как составная часть уголовного права (Вехтер), причем связь между уголовным правом и процессом предпо­лагалась той же, что существует между материей и формой одного и того же организма. Отсюда уголов­ное право принято было называть материальным, а уголовный процесс формальным уголовным правом^[33].

Научные выводы материально-правовой теории нашли в тот период широкое применение в российс­

кой практике: в курсах , и учебниках уголовный и гражданский процессы излагались вместе с матери­альным правом как его составная часть, законодате­ли не только в XVIII столетии и нередко в • первой половине XIX столетия, но иногда и во второй поло­вине его включали процессуальные нормы в матери­альные • кодексы в виде особых частей или глав. Окончательное же разделение материальных и про­цессуальных законов в России было проведено лишь Судебными уставами 20 ноября 1864 г.

В университетском образовании эти науки также занимали подчиненное положение: гражданский процесс читался цивилистами, а уголовный — кри­миналистами. В науке господствовал взгляд на про­цессы как науки второстепенные, отсюда такая бед­ность русской процессуальной литературы в XIX в.^[34]

Лишь в конце XIX — начале XX в. гражданский и уголовный процессы стали рассматривать как са­мостоятельные от материального права и друг от друга научные дисциплины. Так, по отношению к гражданскому праву и процессу, в частности, указы­валось, что «гражданский процесс есть институт публичного права, а гражданское право есть право частное». Гражданский процесс имеет самостоятель­ный объект и самостоятельные задачи. Гражданское право как наука имеет предметом изучения систему субъективных гражданских прав, т. е. совокупность правил, нормирующих частные интересы, а граж­данский процесс — организацию установления и ох­раны субъективных гражданских прав^[35]. В трудах русских юристов начинает обосновываться также са­мостоятельность уголовного, процесса (Н. Н. Розин, И. В. Михайловский, В.

ницкий). Указывалось, что уголовный процесс, в от­личие от уголовного права, так же как и гражданс­кий, имеет и самостоятельный объект, и самостоя­тельные задачи^[36]. Уголовное право имеет объектом, по выражению И. Я. Фойницкого, личную винов­ность и наказуемость, уголовный процесс — уста­новление права государства на наказание^[37]. Наряду с обоснованием самостоятельности гражданского и уголовного процессов в этот период более или менее ясно очерчивается в юридической науке предмет процессуального права. Так, профессор Н. Н. Розин пишет, что в отличие от науки материального пра­ва, которое, будучи публичным или частным, изу­чает юридические отношения в условиях их нор­мального возникновения, развития и прекращения, предметом науки процессуального права является деятельность государства по разрешению споров о праве, по установлению и охране действительного права^[38]. Роль органа, призванного исключительно для разрешения споров о праве, установления и ох­раны права, играет суд. Он является единственным органом, на который государство обычно возлагает названную задачу, независимо от того, о каком пра­ве идет спор. Отклонения от этого права, считает профессор Н. Н. Розин, вызываются исключительно внешними, историко-культурными условиями и не колеблют указанного общего начала^[39].

Возникновение . концепции судебного права. Итак, в конце XIX — начале XX в. в правовой на­уке начинает складываться новая отрасль знания, имеющая предметом изучения процессуальное пра­

во. Понимание процессуального права в этот пери­од связывается с правоохранительной (включая правоустановительную) деятельностью судебных органов. В начале это были разработки, касающиеся отдельных отраслей процессуального права. Позже в научной мысли наметилось течение, рассматриваю­щее процесс как единую научную дисциплину, пост­роенную на единых общих началах, а отдельные процессы — гражданский, уголовный, администра­тивный — как ветви этой единой науки, как второ­степенные разновидности одного основного вида.

«Задача суда во всех трех процессах, — пишет профессор В. А. Рязановский, — установить право, в случае надобности охранить его и осуществить. Право, которое должен установить суд, может быть различно: субъективное гражданское право, субъек­тивное публичное право, право государства на нака­зание. Вследствие этого, в зависимости от содержа­ния и свойства материальных прав, должны быть проведены и известные различия в организации про­цесса, но задача суда во всех указанных случаях должна быть одной и той же. Если суд должен уста­новить право, если установление права и охрана его в борьбе с неправдой и составляет задачу правосудия, в соответствии с этой задачей, целью (постулатом) процесса, всякого процесса, является достижение ма­териальной истины, т. е. соответствия решения нор­ме права (правомерность) и действительным обстоя­тельствам дела (материальная правда в узком смыс­ле).

Исследовав основные элементы процесса, профес­сор В. А. Рязановский пришел к выводу, что совпа­дают не только задачи и цели процессуальной дея­тельности, но и юридическая природа (конструкция) процесса, основные принципы судоустройства и су­допроизводства^[43] .

Концепция судебного права в советской юриди­ческой науке. Концепция судебного права нашла'' свое продолжение в • трудах советских ученых, хотя и разрабатывалась она в несколько ином аспекте. Идея судебного права, по мнению ее сторонников,

выражает не только ■ научную концепцию, но и ре­ально существующее явление правовой науки, само действующее право^[44].

Сторонники концепции судебного права стремят­ся обосновать существование вторичной комплекс­ной отрасли права, объединяющей судоустройство, уголовное и гражданское судопроизводства,. являю­щиеся отдельными отраслями права, причем все они, сохраняя свою самостоятельность и специфи­ческие черты и свойства отдельных отраслей пра­ва, связываются непосредственным отношением каждой из них к единой отрасли государственной деятельности — правосудию.

В этом суть концепции судебного права, объеди­няющего те отрасли действующего права, которые определяют и регулируют организацию правосудия и его осуществление по отдельным категориям под­ведомственных суду дел^[45].

Дискуссия о судебном праве широко разверну­лась в советской юридической литературе. Впервые судебное право было упомянуто в 1927 г. в учебном пособии для вузов «Основы советского права», под­готовленном Институтом советского права. В том же году вышла в свет книга Н. Н. Полянского «Очерки общей теории уголовного процесса», в которой ' кон­цепция судебного права получила весьма глубокую для того времени теоретическую разработку.

Вопрос о судебном праве как предмет научной дискуссии привлекал к себе внимание ученых и в пос­ледующие годы. Были опубликованы многочисленные работы, посвященные судебному праву, проведены те­оретические конференции по этой проблеме^[46].

60-е гг. XX в. отмечены кодификацией уголовно­процессуального и гражданского процессуального

права. Прежде резко отличавшиеся друг от друга не только в деталях, но и общих принципиальных по­ложениях две эти отрасли законодательства после кодификации значительно сблизились. И как след­ствие этого факта в науке активизировались комп­лексные исследования проблем • социалистического правосудия, одним из результатов которых явилась монография «Демократические основы советского социалистического правосудия» (1965 г.).

В 1974 г. сектор уголовного процесса Института государства и права АН СССР преобразуется в сек­тор теоретических проблем правосудия. Сотрудники сектора вплотную приступили к разработке проблем судебного права. Результатом проведенных глубо­ких исследований явилась коллективная моногра­фия «Проблемы судебного права» (1983 г.), в кото­рой авторы поставили задачу обосновать существо­вание этой комплексной отрасли права, показать ее теоретическую и практическую значимость, наме­тить возможные пути совершенствования законода­тельства о судоустройстве и судопроизводстве^[47].

Уголовный и гражданский процессы имеют много общего, и комплексное изучение их общей юриди­ческой природы, общих принципов, целей, свойств, истоки которых лежат не только в процессуальном праве, но и в природе суда как органа государства, призванного исключительно для , разрешения споров о праве, в законах познания, лежащих в основе до­казательственного права, во взаимоотношениях го­сударства и личности, определяющих положение личности в судопроизводстве, несомненно, имеет большое положительное значение.

Тем не .менее концепция судебного права была подвергнута острой критике. Отличительной чертой этой критики, наряду с ее остротой, явилось непри­ятие концепции как со стороны теоретиков права, так и процессуалистов в целом.

Как было отмечено, авторы данной концепции на­стаивают на существовании самостоятельной отрасли судебного’ права, выявляют факторы, объединяющие исследуемые отрасли права, цементирующие их. Одна­ко юридическая конструкция, предложенная ее автора­ми, не соответствует сложившемуся в науке определе­нию отрасли права. Так, по мнению Р. Е. Гукасяна и П. Ф. Пашкевича, у судебного права отсутствует как единый предмет правового регулирования, так и ме­тод^[48]. Указывается также, что создание комплексной правовой отрасли судебного права ведет к игнориро­ванию существенных различий между уголовным и гражданским процессами — уголовный и гражданс­кий процессы- различны по предмету, по задачам и процессуальным формам^[49].

Здесь следует согласиться с мнением В. Н. Прота­сова, что причиной обрушившейся, на теорию судеб­ного права острой критики явилось то обстоятель­ство, что ее авторы настаивают на существовании в системе права соответствующей сложной, комплекс­ной отрасли и именно к этому сводят проблему, счи­тают этот момент стержнем теории. А ведь для обо­снования этой теории вовсе нет необходимости нали­чия отрасли судебного права. Для теории судебного права достаточно иметь свой предмет исследования^[50].

Основу же этого предмета составляет то общее, что внесено в содержание процессуальных отраслей природой ’ и структурной организацией такого важ­ного органа государства, как суд. Необходимость выполнения функций правосудия применительно к различным отраслям права приводит к определенному

универсализму в деятельности суда. В итоге, по сло­вам В. Н. Протасова, происходит обратное влияние структуры на функцию. И теория судебного права призвана исследовать природу суда, оптимальные ва­рианты организации его структуры, влияние после­дней на процесс и содержание процессуального права^[51].

Поэтому в данном аспекте как теоретическая конструкция, изучающая организацию суда и юри­дический процесс й их взаимное влияние, теория су­дебного права . заслуживает поддержки.

«Традиционное» понимание процессуального права. Частью предмета теории судебного права яв­ляется процессуальное право. Процессуальное право, по мнению сторонников указанной концепции, пред­ставляет собой совокупность правовых норм, регу­лирующих общественные отношения, которые воз­никают в процессе осуществления правосудия, в связи с ним или в связи с деятельностью, подготав­ливающей осуществление правосудия^[52].

Такое понимание процесса и, соответственно, процессуального црава как специфической формы судебной деятельности называется традиционным, «узким». Как было уже указано, данной точки зре­ния придерживаются сторонники судебного права (Н. Н. . Полянский, М. С. Строгович). Прочные пози­ции имеет этот подход- к определению процессуаль­ного права у традиционных процессуалистов (однако большинство из них отрицательно относятся к кон­цепции судебного права). Среди теоретиков права ее поддерживали А. М. Васильев, С. С. Алексеев^[53].

Сторонниками «узкого» понимания процессуаль­ного права указывается, что общественные отноше­ния, возникающие в процессе осуществления право­судия, имеют качественные специфические особен­ности, в частности особый субъектный состав и содержание^[54]. Суд как участник процессуальных от­ношений — это особый орган государства. От других правоохранительных органов он отличается своей правовой природой, местом в системе органов госу­дарства и механизме правового регулирования, сто­ящими задачами, принципами, формами и метода­ми деятельности.

Особый предмет процессуального регулирования не может не обусловить качественного своеобразия метода его регулирования. «Именно потому, — пи­шет С. С. Алексеев, — что государственное при­нуждение является особым средством воздействия, касается прав личности, и возникает необходимость особого («процессуального») регулирования деятель­ности юрисдикционных и связанных с ними субъек­тов. Отсюда те, отмеченные в литературе черты про­цессуальной формы, которые наиболее гарантируют установление истины и охрану прав заинтересован­ных лиц, в максимальной степени приспособлены для обеспечения правового принуждения и которые поэтому выражаются в сложной процедуре, деталь­ной и тщательной регламентации совершения юри­дических действий»^[55].

Иными словами, особо сложный и ответственный характер судебной деятельности обусловливает и особый специфический процессуальный метод пра­вового регулирования^[56]. В наиболее концентрирован­

ном виде этот метод выражается в таких процессу­альных принципах, как законность, объективная истина, диспозитивность, состязательность и про­цессуальное равноправие, презумпция невиновнос­ти, непосредственность, устность, гласность и ' др. Затем такой метод выражается в особых категориях процессуальной правоспособности и дееспособности со специфическим, присущим только им содержани­ем и объемом. Значение имеет и выделение такого элемента процессуального метода регулирования, как особая компетенция органов правосудия. Этими же причинами объясняется особая сила юрисдикци­онного акта — его законная сила. А уже на этой ос­нове конструируется целая система субъективных прав и обязанностей заинтересованных лиц и власт­ных полномочий органов правосудия. Все это нахо­дит закрепление в нормах процессуального права^[57].

Итак, как видим, сторонниками «узкого» пони­мания процесса были сделаны весьма обстоятельные попытки обосновать качественные особенности пред­мета и метода правового регулирования процессу­ального права.

60-е гг. XX в. отмечены тенденцией расширения понятия «юридический процесс». В литературе от­мечается существование особой разновидности юри­дического процесса — административного процесса, представляющего собой деятельность государствен­ных органов по рассмотрению споров, возникающих при разрешении индивидуальных административ­ных дел, а также по применению мер администра­тивного принуждения^[58].

Н. Б. Зейдер, В. Н. Щеглов в начале 60-х гг. по­ставили под сомнение прежний взгляд на граж­данский процесс как форму осуществления правосу­дия, полагая, что этим понятием в действительности охватывается также деятельность управленческих органов, арбитража, нотариата, товарищеских и тре­тейских судов, КТС и ФЗМК1

Этот подход к определению юридического процес­са также называется традиционным, так как он отра­жает взгляды представителей традиционных процес­суальных наук (а также теории административного процесса) на свои отраслевые процессы: гражданс­кий, уголовный, административный. Как правило, ученые, работающие в области традиционных про­цессуальных наук, против разработки общетеорети­ческого понятия «юридический процесс». Под про­цессом, согласно данной точке зрения, понимается юридическая деятельность, направленная на разре­шение споров о праве и осуществление правового принуждения.

Например, один из сторонников традиционного «широкого» понимания процессуального права П. Ф. Елисейкин юридический процесс определяет как организационную форму правоприменения юрисдикционными органами санкций охранитель­ных материально-правовых предписаний, взятую в единстве с осуществлением заинтересованными ли­цами своего права обращения за защитой нарушен­ных прав и интересов, законности и правопорядка^{[59] [60].}

Более удачное определение, на наш взгляд, дает Т. Е. Абова, которая под процессом понимает право-

применительную деятельность уполномоченных ор­ганов и лиц, а также связанные с этой деятельнос­тью отношения, основное назначение которых — обеспечение защиты прав и законных интересов^[61] граждан и организаций.

«Широкое» понимание процессуального права. На этом развитие процессуальной науки не остано­вилось. Традиционное понимание процессуального права расширяется выводами о наличии своих про­цессуальных норм в государственном, финансовом; земельном, колхозном, трудовом, пенсионном пра­ве^[62]. Получает распространение так называемый «широкий» подход к определению понятия и границ юридического процесса. Сущность «широкой» кон­цепции юридического процесса заключается в том, что функции процессуального права не ограничива­ются только регламентацией принуждения и разре­шения гражданско-правовых споров, что, помимо уголовного и гражданского процессов, в системе ма­териальных отраслей права имеются многочислен­ные процессуальные нормы и институты, на основе которых осуществляется деятельность по приме­нению материально-правовых норм любых отрас­лей .

Среди ученых, стоявших у истоков этой концеп­ции, следует назвать представителей администра­тивно-правовой и государственно-правовой науки:

С. С. Студеникина, Г. И. Петрова, А. Е. Лунева,

А. И. Кима, В. С. Основвща, И. Н. Пахомова, Ю. М. Коз­лова, В. И. Попову, Д. Н. Бахраха, а также пред­ставителей науки общей теории права. Так, по мне­нию П. Е. Недбайло, «процессуальная форма при­суща любой деятельности по применению правовых норм»^[63]. Сходной позиции придерживается и Л. С. Явич. Он писал, «что процессуальные нормы регулируют также процесс применения гипотез и диспозиций», а не только санкций материальных норм. Этот автор обосновывал наличие в- системе со­ветского права «единой процессуальной отрасли права, призванной разрешать единую задачу регули­рования отношений по применению юридических норм»^[64].

Систематическое обобщение и развитие новое на­правление в понимании назначения процессуальных форм в общетеоретическом плане получило в рабо­тах В. М. Горшенева. Им выдвинута идея о наличии в праве самостоятельной его части — процессуаль­ного права, нормы которого регламентируют все стороны деятельности и отношения не только в юрисдикционной области, но и при рассмотрении и разрешении любыми государственными органами и должностными лицами многообразных индивидуаль­ных дел положительного характера. В. М. Горшенев полагает, что процесс как таковой имеет место всегда, когда осуществляется правоприменительная деятель­ность по реализации материально-правовых предпи­саний любых отраслей права, что с правопримени­тельной деятельностью — ее наличием или отсут­

ствием — необходимо связывать наличие или отсут­ствие процесса^[65].

Развивая эту точку зрения, В. М. Горшенев ут­верждает, что «нормы процессуального права выс­тупают своеобразной надстройкой над нормами материального права и поэтому направлены на ре­гулирование общественных отношений, складыва­ющихся в процессе применения норм материаль­ного права при наличии обстоятельств, требующих этого применения. Они имеют общую цель — спо­собствовать достижению результата, преследуемого нормой материального права». В. М. Горшенев под­черкивает, что «в предмете правового регулирова­ния следует различать два комплекса отношений: «организуемые» и «организационные». Первые со­ставляют предмет регулирования норм материаль­ного права, а вторые — предмет норм процессуаль­ного права»^{[66] [67].}

Усилия сторонников концепции «широкого» пони­мания юридического процесса были объединены в на­писанной под редакцией П. Е. Недбайло и В. М. Гор­шенева коллективной монографии. В • ней со ссыл­кой на ранее цитированную статью П. Е. Недбайло уже утверждается как само собой разумеющееся: «Давно известно, что процессуальная форма прису­ща всякой деятельности по применению правовых норм. Ее значение в области положительной (а не только правоохранительной) деятельности органов государства по применению правовых норм не менее важно, чем в области юрисдикционной деятельности

по применению санкций»³. В- монографии обосновы­вается мысль, что «любая отрасль материального права вызывает к жизни соответствующие процес­суальные нормы». Под процессуальной формой

В. М. Горшенев предлагает понимать «совокупность процедурных требований, предъявляемых к действи­ям участников процесса и направленных на достиже­ние определенного материально-правового результа­та. Другими словами, процессуальная форма пред­ставляет собой особую юридическую конструкцию, воплощающую принципы наиболее целесообразной процедуры, осуществления определенных полномо­чий. Такое определение подходит в одинаковой мере для характеристики процессуальной деятельности всех органов государства, а не только органов право­судия, применительно к которым традиционно ис­пользовалась категория «процессуальная форма». Процессуальная форма деятельности всех органов го­сударства рассчитана на осуществление наиболее де­мократических принципов государственного руко­водства социалистическим обществом»^[68].

Исходя из этого предметом столь необычайно ши­рокого «процессуального права» предлагается считать «организационные отношения», которые складывают­ся в процессе правотворчества и правоприменения^{[69] [70]. Отдельные же ученые вообще считают, что юридичес­кий процесс представляет собой любой порядок реали­зации субъективных прав и обязанностейз.}

Несомненной заслугой авторов и сторонников широкого подхода к процессу является то, что они привлекли внимание к проблеме разработки общете­оретических признаков процессуального права.

Вместе с тем в науке обнаружилась тенденция ре­шительного непризнания широкого подхода к пони­

манию процессуального права. Так, А. М. Васильев полагал, что нет достаточных оснований, чтобы со­гласиться со стремлением любую процедуру приня­тия юридически значимого решения государствен­ными органами, даже если нет ее полной регламен­тации, рассматривать как процессуальную форму^[71].

Возражает против широкого понимания процесса и другой известный теоретик права С. С. Алексеев. Небезынтересна эволюция его взглядов на процессу­альное право. В одной из своих работ назначение процессуальной формы он видит в регламентации принуждения в области правосудия, но лишь в сфе­ре разрешения уголовных и гражданских дел, счи­тая ее совершенно ненужной, в частности, для адми­нистративной деятельности. Он пишет: «Если мы «просто» расширим понятие процессуальной формы и охватим им все виды юридических процедур, это приведет к его обеднению, к выветриванию из него того богатого содержания, которое вложили в рас­сматриваемое понятие законодательство, юридичес­кая практика, правовая традиция»^[72].

С. С. Алексеевечитает, что нарядуд понятием «процессуальная форма», которое нужно сохранить для характеристики процедуры в области правосу­дия, необходимо введение в науку более широкой емкой категории — «юридическая процедура», ко­торая охватывала бы всякую длящуюся юридичес­кую деятельность^[73].

В другой своей работе С. С. Алексеев уже допус­кает в системе права наличие такой интегрирован­ной структуры, как процессуальное право, которое

охватывает процедурно-процессуальные институты, сложившиеся в ряде отраслей материального пра­ва — трудовом, колхозном, земельном и др. Однако назначение этого права он по-прежнему видит в рег­ламентации государственно-принудительной дея­тельности компетентных органов^[74].

Концепция широкого понимания процесса была подвергнута всестороннему теоретическому анализу и со стороны процессуалистов. В результате был выска­зан ряд аргументированных критических замечаний^[75].

Решительно возражал против концепции общего юридического процесса М. С. Строгович, он считал ее искусственной конструкцией. «Ее коренным недостат­ком, — писал он, — является безмерное расширение понятия процессуального права, процессуальной фор­мы, процессуальной деятельности. Если принять ее, то под понятие юридического процесса и процессуаль­ного права подойдут совершенно различные по своему существу явления»^[76]. К числу таких явлений он отно­сил, например, регулирование уличного движения или прием граждан. По его мнению, к процессуально­му праву нельзя относить нормы, касающиеся поряд­ка выборов. Он возражал также против наличия адми­нистративного процесса, как урегулированного правом порядка разрешения отдельных категорий админист­ративных дел самими же административными, испол­нительно-распорядительными органами^[77].

Также Н. А. Чечина считает идею общего юриди­ческого процесса абсолютно бесперспективной, по­скольку ее реализация может послужить не на

пользу и не для укрепления законности, а во вред, так как фактически приведет к растворению процес­суальных норм в правилах процедуры и, соответ­ственно, понизит требования к их содержанию и к их соблюдению, т. е. не будет способствовать укреп­лению законности^[78].

Отрицая саму идею общего юридического процес­са, некоторые авторы признают, что деятельности государственных и общественных организаций свой­ственны «многочисленные и разнообразные про­цедурные правила», но эти правила тем не менее «существенно различаются по своим видам, целям, содержанию и основным принципам; поэтому идея их объединения общими процессуальными понятия­ми и тем более единым процессуальным правом, единым процессуальным законодательством, одной процессуальной наукой теоретически и практически не состоятельна»^[79].

По справедливому замечанию В. Н. Протасова, концепция «широкого» юридического процесса име­ет ряд таких недостатков, которые делают ее тупи­ковой ветвью в развитии общеправовой процессуаль­ной теории, не оставляют перспектив ни в теорети­ческом плане, ни в практическом отношении^[80].

Аргументированная критика концепции широко­го понимания процесса возымела свое действие. В настоящее время в концепции уже не делается ак­цента на правоприменении как основании деления правовых явлений на материальные и процессуаль­ные, а в ряду разновидностей «широкого» юриди­ческого процесса правоприменительной деятельнос-

ти отводится теперь роль обычного участника наря­ду с правотворческой деятельностью и вновь введен­ными контрольной, учредительной и распорядитель­ной^[81].

Некоторые сторонники этого подхода прямо при­знают непригодность правоприменения в качестве критерия отделения процесса от материально-право­вых явлений^[82].

Отсутствие четкого единого критерия разграниче­ния материальных и процессуальных явлений в праве делает концепцию «широкого» понимания юридического процесса весьма уязвимой.

Сторонники «широкого» понимания процессуаль­ного права пытаются отождествить «процесс» с «про­цедурой». Они нацеливают свое внимание на про­цедурные моменты всякой юридической деятельнос­ти. Это, несомненно, имеет положительное значение, так как нельзя отрицать наличие указанного явления в правовой материи (и никто этого не делает). Появ­ляются научные исследования, посвященные право­вой процедуре^[83]. Однако зачем же переносить в дан­ную правовую сферу юридический процесс? Перене­сение термина «процесс», с его традиционно сложившимся содержанием, в область процедурных явлений может привести лишь к его недостаточно глубокому познанию и исследованию и к утрате его

существенных специфических особенностей. Думает­ся, что такой подход не отвечает интересам развития научных знаний. Поэтому необходимо сохранить ис­торически сложившееся понятие процесса, а процесс в «широком» его понимании именовать правовой процедурой, исследование которой является доста­точно перспективной задачей теории права.

Современное развитие науки процессуального права. В настоящее время одним из крупных иссле­дований в области процессуального права на общете­оретическом уровне является работа В. Н. Протасо­ва «Основы общеправовой процессуальной теории». Автор подошел к изучению юридического процесса как к изучению научной теории, причем как метате­ории. Работа В. Н. Протасова — глубокий анализ места юридического процесса как теоретической конструкции среди прочих конструкций, категорий общей теории права, соотношения с ними. Им выяв­лены особенности методологии общеправовой про­цессуальной теории, ее функции, строение и катего­риальный аппарат, произведено соотношение кате­горий охранительного правоотношения, правового механизма, процессуальной формы и юридического процесса.

Юридический процесс определяется автором как разновидность юридической правореализующей про­цедуры, специфика которой определяется ее направ­ленностью на выявление и реализацию особого мате­риального охранительного правоотношения.

Работа В. Н. Протасова представляет собой весомый вклад в разработку теории процессуального права, глу­бокое общетеоретическое исследование проблем юриди­ческого процесса. В работе предпринята попытка обо­снования с использованием новейших достижений тео­рии права и теории правоотношения, в частности, традиционного понимания юридического процесса.

Итак, можно констатировать существование в на­шей науке следующих подходов к определению юридического процесса и процессуального права:

а) юридический процесс — это юрисдикционная и иная охранительная деятельность органов право­судия (деятельность, направленная на разрешение споров о праве и осуществление правового принуж­дения); процессуальное право представляет собой совокупность правовых норм, регулирующих обще­ственные отношения, которые возникают в про­цессе осуществления правосудия, в связи с ним или в связи с деятельностью, подготавливающей осуще­ствление правосудия;

б) юридический процесс — это юрисдикционная и иная охранительная деятельность уполномочен­ных органов государства и других субъектов. Под процессуальным правом понимается совокупность правовых норм, регулирующих деятельность, на­правленную на разрешение споров о праве и осуще­ствление правового принуждения;

в) юридический процесс — это вся правоприме­нительная и правотворческая деятельность компе­тентных органов государства; процессуальное право регулирует общественные отношения («организа­ционные» общественные отношения), складываю­щиеся в процессе правотворчества и процессе при­менения норм материального права;

г) юридический процесс — это процесс реализа­ции материально-правовых норм безотносительно к формам такой реализации. Процессуальное право представляет собой «инструкцию» по реализации права материального. В данном случае достаточно трудно определить предмет процессуального права, провести границу между материальными и процес­суальными явлениями в праве, тем более что на долю материального права остается очень и очень немного. Модификацией данного подхода является так называемая «релятивная» теория П. М. Рабино­вича: материальные и процессуальные нормы и от­ношения не имеют абсолютных признаков, а рас­сматриваются в качестве таковых лишь в определен­ном соотношении, в зависимости от функции,

которую они выполняют применительно к тем или иным нормам и отношениям^[84];

д) юридическийпропесс — это тся юридическая деятельность государственных органов (правотвор­ческая, правоприменительная, учредительная, конт­рольная, распорядительная). Соответственно, под процессуальным правом понимается совокупность правовых норм, регулирующих эту деятельность.

* rk *

Таким образом, в процессе исторического право­вого развития процессуальное право, как совокуп­ность правовых норм, регулирующих юрисдикцион­ную и иную охранительную деятельность государ­ственных и . иных специально уполномоченных органов, приобретает самостоятельное значение лишь на поздних этапах развития общества (этапе развитого права). Процессуальное право есть пока­затель степени цивилизованности общества.

Теоретические разработки (наука) процессуально­го права возникают лишь в XIX в., т. е. гораздо по­зднее самого предмета. В качестве самостоятельной области правового знания наука процессуального права оформляется в начале XX в. в рамках концеп­ции судебного права. В советскир период развития науки происходит постепенное расширение понятия процессуального права (вплоть до отождествления его со всей юридической деятельностью государ­ства). Безмерное расширение понимания процессу­ального права привело к размыванию границ и утра­те его специфики. Возникла необходимость обосно­вания иного понимания процессуального права в рамках общей - теории права.