Юридическая техника, законодательная техника, юридическая технология: соотношение понятий

Исследованию различных аспектов понятия «юридическая технология» посвящены научные труды В.М. Баранова, Н.А. Власенко, В.Н. Карташова, К.Н. Княгинина.

При этом следует отметить, что существующие ныне в теории права определения юридической технологии не являются общепризнанными.

Например, Н.А. Власенко и К.Н. Княгинин раскрывают содержание юридической технологии и ее соотношение с юридической техникой на анализе терминов «техника» - «технология».

Н.А. Власенко дает определение юридической технологии как порядка применения и использования средств юридической техники, выводя эту технику за рамки понятия юридической технологии^[107].

К.Н. Княгинин понимает под юридической технологией совокупность приемов и способов использования средств юридической техники и знаний об этих приемах, и способах (это определение технологии - знания и технологического процесса в самом общем виде)^{[108] [109].}

С.С. Алексеев выделял в юридической технике два элемента - технические средства и технические приемы, определяет юридическую технологию в качестве элемента юридической техники, проводя аналогию с материальной техникой, в которой с одной стороны, выделяются средства техники, а с

- 3

другой - методы, приемы их использования, то есть технология .

В.Н. Карташов выстраивает теорию юридической технологии, основываясь не только на терминологических особенностях понятия «технология». Помимо этого, он привлекает в обоснование своей теории дополнительный инструментарий из курса криминалистики. Основываясь на том, что юридическая тактика и стратегия присущи не только следственной и судебной, но и любой юридической практике, он вводит в научный оборот понятия «юридическая тактика» и «юридическая стратегия» по аналогии с «криминалистической тактикой» и «криминалистической стратегией».

Предложенное В.Н. Карташовым видение предназначения юридической технологии сближает его концепцию юридической технологии с концепцией юридической техники, выдвинутой Д.А. Керимовым, который также включал в состав юридической техники деятельность по кодификации законов, изучению и совершенствованию законодательной практики.

Кроме того, несмотря на первоначально кажущиеся такими явными отличия проведенных выше концепций юридической технологии от ранее рассмотренных концепций юридической техники, в них присутствует одно принципиально объединяющее их свойство.

Практически все авторы, оперирующие понятием «юридическая технология», несмотря на концептуальные различия в их теориях, прежде всего видят предназначение юридической технологии в обслуживании процесса создания итоговых, правовых актов различной юридической силы (преимущественно построенных в форме правовых актов-документов).

Различие между ними заключается только в объеме охвата инструментарием юридической техники сопутствующего этому или следующего за ним процесса.

Например, В.Н. Карташов в качестве средств юридической техники выделяет средства общесоциальные (язык, выражающие его части речи, знаки, языковые единицы, буквы, цифры, понятия, суждения, разнообразные социальные нормы), специально-юридические (юридические понятия и термины, акты и иные правовые предписания и т.п.) и технические (приборы и инструменты: множительная техника, компьютеры, оргтехника и т.п.)^{[111] [112]. Все эти средства объединены общей целью использования - они предназначены для создания и тиражирования текстов правовых актов.}

Выделяемые В.Н. Карташовым средства юридической техники в рамках юридической технологии, позиционируемой им как прогрессивное научно-практическое образование, включающее в себя юридическую тактику и стратегию, совпадают с теми средствами юридической техники, которые указывают, например, А.А.

Такой подход к пониманию сферы обслуживания юридической деятельности инструментарием юридической техники представляется нам не совсем верным, так как при этом не учитываются, например, промежуточные правовые акты, или правовые акты-действия, которые оформляются документально.

Кроме того, это сужает сферу применения инструментария юридической технологии до пределов юридической техники, вырывает из юридической практики как процесса одну лишь ее часть, связанную непосредственно с принятием правовых документов. Юридическая деятельность не сводится только к созданию правовых актов, а помимо этого может осуществляется в форме применения, соблюдения, исполнения и использования права. Необходима определенная упорядоченная система, своеобразный свод правил и принципов создания и выбора оптимальных для конкретной правовой ситуации средств. Причем, эти средства и правила должны быть объединены в рамках одного системного образования, иначе возникает большая вероятность нарушения функционирования системы в целом.

На наш взгляд, термин «юридическая технология» более широкий по объему, чем «юридическая техника», включающий в себя помимо средств и приемов осуществления юридической практики принципы, правила, методы и методики использования этих средств и приемов и совершение действий по осуществлению юридической практики в целом.

С помощью концепции юридической технологии можно свести воедино фрагментарные и разобщенные научно-практические концепции, посвященные отдельным вопросам осуществления юридической деятельности (в т.ч. и концепции юридической техники: законодательной, правоприменительной, техники индивидуальных правовых актов и т.п.).

Технологию нельзя сводить только к практике или науке. По своей сути она представляет собою прикладную науку, имеющую не только практическое, но и познавательное, гносеологическое значение.

В.М. Баранов применительно к объединенным в рамках юридической технологии знаниям отмечает, что их гносеологическая природа «достаточно сложна и подлежит изучению. Видимо, среди прикладных проблем и знаний: юридической техники есть такие, которые ближе стоят к фундаментальным знаниям»^[113].

Таким образом, по своей природе юридическая технология является вспомогательной по отношению к фундаментальной науке права. Она не только служит реализации в действительности абстрактных правил юридической науки, но и может влиять на эти правила, способствовать их изменению после того, как приобретшие определенную критическую массу технологические знания становятся объектом изучения юридической науки.

Как верно отметил И.Л. Брауде, «резкой границы между законодательной техникой и наукой права нет и быть не может. Законодательная техника основана на науке права, и правовая наука входит в законодательную технику неотделимым от нее элементом»^[114].

Эту же формулу можно распространить и на юридическую технологию в целом. Так, с одной стороны, юридическая технология в разработке и применении своих методов и правил должна основываться на общих положениях, разработанных юридической наукой, а с другой стороны, юридическая технология обогащает юридическую науку своими данными для более эффективной помощи юридической практике.

Юридическая технология выполняет в праве творческую роль, имеет свою собственную область творческого приложения знаний используемых ими наук, в т.ч. и применительно к науке права. Так, если наука права дает обобщенные, принципиальные знания о праве (нормах должного и дозволенного поведения, реакции на противоправное поведение), то технология содержит в себе знания о том, каким образом и с помощью каких средств следует осуществлять деятельность по приспособлению сконцентрированного в праве знания к конкретным жизненным обстоятельствам и условиям, каким конкретно образом следует осуществлять деятельность по применению правовых норм на практике, с помощью каких средств, приемов, способов и методов.

Кроме того, в силу своей специфики, юридическая технология является специальной прикладной юридической наукой, которая также приспосабливает для своих целей данные других, «неюридических» наук, в зависимости от поставленной цели.

Однако следует отметить, что применяемые в юридической технологии данные других наук не используются напрямую. Сама применяемая в рамках юридической технологии наука не должна непосредственно указывать как необходимо действовать для получения того или иного необходимого результата, явления (предмета). Теоретические знания фундаментальных наук применяются в юридической технологии лишь после их преобразования в специфическое технологическое знание, на основании которого и можно точно установить, что нужно делать, чтобы добиться определенного эффекта. Совокупность технологических знаний такого рода и основанных на них правил характеризует юридическую технологию как прикладную науку.

В теории права правотворческая и правоприменительная разновидности понятия «юридическая техника» и «юридическая технология» нередко отождествляются с понятиями «правотворчество», «правотворческий процесс», «правотворческая процедура», «технология подготовки проектов правовых актов», «механизм правоприменения», «правоприменительный процесс», «процессуальный режим», «процедура правоприменительной деятельности».

Представляется, что отождествление приведенных выше понятий с юридической технологией вызвано недостаточно корректным использованием родовых и видовых отношений между этими понятиями. Юридическая технология не может отождествляться с юридической деятельностью в целом (как совокупностью организуемых и организационных отношений) или ее разновидностями. В то же время, юридическую технологию было бы неверно и полностью выводить за рамки понятия юридической деятельности.

Юридическая технология относится к организационной стороне юридической деятельности, т.к. является вспомогательной системой с помощью средств, правил, приемов, способов, методов и методик которой обслуживается материальная сторона юридической деятельности.

В юридическом процессе можно выделить две составляющих его части - формирующую и функциональную.

Формирующая часть юридического процесса представляет собой систему способов, правил и методов осуществления организационной деятельности в целях достижения конкретных результатов юридической деятельности, осуществления материальных правоотношений. К этой части можно отнести и средства осуществления вышеуказанной деятельности.

Функциональная часть юридического процесса - это непосредственно организационная деятельность, посредством совершения которой и достигаются цели юридической деятельности.

Таким образом, юридический процесс в смысле порядка осуществления процессуальной деятельности относится к формирующей части юридического процесса, а обозначаемый термином «судопроизводство» в смысле реальной деятельности - к функциональной. Однако этим не ограничивается вся сфера, охватываемая организационной системой юридического процесса.

В частности, помимо понятий «юридический процесс», «правотворческий процесс», «правоприменительный процесс», «гражданский процесс» и подобных понятий в теории права при описании организационной стороны юридической деятельности используются и другие понятия: «юридическая процедура» (и процедуры отдельных видов юридической деятельности), «процессуальное производство», «процессуальный режим», «процессуальные стадии». Эти понятия по-разному соотносятся авторами с самим юридическим процессом в целом в зависимости от чего могут быть отнесены либо к его функциональной, либо к его формирующей частям.

Полагаем, что юридическая технология, которая представляет собой определенный набор приемов, способов, методов, правил и средств осуществления юридической деятельности относится в силу свой специфики к формирующей части юридического процесса. В связи с этим, возникает вопрос о том, какое место в этой части юридического процесса отводится непосредственно юридической технологии, и как она соотносится с другими приведенными выше составляющими юридического процесса.

В теории права соотношение понятий «юридический процесс» и «юридическая процедура» является предметом научных дискуссий. Причем, в авторских концепциях различных ученых присутствуют различные варианты соотношения этих понятий: некоторые авторы определяют их как тождественные^[115], другие отмечают, что понятие «процедура» шире понятия «процесс»^{[116] [117] [118].}

Юридический процесс и юридическая процедура относятся к одной и той же организационной стороне отношений, составляющих юридическую деятельность. Как верно заключают И.М. Зайцев и Н.А. Рассахатская, «юридический процесс может рассматриваться как совокупность последовательно совершаемых действий и постановляемых актов и включает в себя как раз-

-э

личные правовые процедуры, так и судебные процессы (судопроизводства)» .

Процедура, в отличие от судопроизводства, применяется во внесудебных производствах, т.е. заложенные в ней правила обращены в первую очередь к органам и учреждениям представительной и исполнительной власти. При этом юридическая процедура - это составная часть материального права. В отличие от процессов она регламентируется материально-правовыми нормами, содейст-

4

вует реализации материального регулятивного правоотношения .

Такой же деятельный и материально-правовой характер процедуры отмечается и в процедуре правотворческой, которая определяется как «... установленный порядок прохождения проектов законов и других нормативных правовых актов, вплоть до их принятия и вступления в силу»^[119], т.е. нормативно урегулированные действия уполномоченных субъектов по принятию (изданию) правовых актов.

Основываясь на выявленном соотношении юридической процедуры и юридического процесса можно сделать вывод о том, что юридическая процедура представляет собой функциональную часть юридического процесса, в ходе которого осуществляется организационная деятельность.

Относящиеся к этой части юридического процесса «правотворческая процедура», «правоприменительная процедура» не тождественны юридической технологии, которая является формирующей частью юридического процесса.

В юридической литературе принято отдельно выделять понятие «процессуальная форма», под которой понимается закрепленный нормами процессуального права соответствующего вида порядок осуществления процессуальных действий^[120].

Как уже отмечалось, наличие строгой процессуальной формы характерно для правотворческого и правоприменительного видов юридического процесса и не присуще правоосуществительному процессу. Это обусловлено тем, что создание и применение права представляет собой создание и реализацию государственно-властных предписаний, в связи с чем от субъектов этой деятельности требуется исключительная точность в процессе перевода государственной воли в нормативную форму, затем следующим этапом выступает приспособление этих нормативных велений к частной правовой ситуации и создание на этой основе индивидуального правового акта. В противном случае, как следствие возможны искажения и неточности государственной воли в процессе ее нормативного закрепления и властной реализации, что отрицательно сказывается на режиме законности.

Особенно детально эти формы разработаны в рамках правоприменения, в котором выделяются следующие формы правоприменительного процесса:

- процессуальные производства,

- процессуальные режимы,

- процессуальные стадии.

В этих процессуальных формах сосредоточена совокупность необходимых и однородных по содержанию требований, предъявляемых к действиям участников процесса, в целях оптимизации достижения результатов правоприменительной деятельности^[121].

В теории процесса до сих пор не сложилось единого мнения о сущности и содержании перечисленных выше процессуальных форм.

Так, процессуальные стадии определяются и как логически взаимосвязанные и последовательно развивающиеся этапы правоприменительной деятельности^{[122] [123], и как относительно обособленные группы правоприменительных}

действий (операций), выражающие развертывание содержания правоприме- 3

нительной деятельности .

Предлагается разделять эти стадии на функциональные, которые раскрывают процесс функционирования правосознания правоприменителя по решению стоящей перед ним задачи рассмотрения и разрешения юридического дела и на процедурные, которые представляют собой совокупность процессуальных правоотношений, объединенных ближайшей процессуальной целью^[124].

Процессуальный режим и процессуальное производство являются парными категориями, находящимися в единстве и взаимосвязи. Если производство характеризует, в основном, внешнее строение процессуальных отношений, то режим раскрывает внутреннюю систему требований, в соответствии с которыми осуществляется правоприменительная деятельность. В совокупности же данные юридические конструкции обеспечивают основанный на законности и целесообразности единый порядок рассмотрения однородных юридических дел.

Процессуальные формы относятся к формирующей части юридического процесса, поскольку содержат в себе правила развития процессуальной деятельности во времени, совокупность внутренне единых правил, организующих однородные организационные процессуальные действия и обусловливающих своеобразие этой деятельности по рассмотрению и разрешению однородных юридических дел.

Однако формирующая часть юридического процесса слагается не только из этих форм, потому что их применение ограничено, во-первых, рамками правоприменительного процесса, во-вторых, их особенностью жесткой нормативной регламентации процессуальным правом. Кроме того, такая регламентация является непременным условием отнесения того или иного правила к соответствующей процессуальной форме.

Следовательно, эти процессуальные формы не могут отождествляться с юридическим процессом по указанным выше причинам, а также в связи с тем, что они представляют собою лишь инструментарий, набор средств, правил, способов и методов осуществления деятельности. Таким образом, юридическая технология, имеющая саморегулируемый характер и гносеологическую составляющую, как системное образование научно-прикладного характера по своему объему гораздо шире этих форм. Более того, эти процессуальные формы являются составными частями инструментария юридической технологии.

Формирующую часть юридического процесса и ее содержание, помимо процессуальных форм, представляющих собою урегулированные законом средства, способы и правила осуществления организационной деятельности, также составляют средства, способы и правила, не требующие правового регулирования. По нашему мнению, в данный перечень необходимо включить правила, средства и способы, которые нуждаются в правовом регулировании, но в силу различных причин пока еще не урегулированы.

Все эти средства, правила, способы и методы составляют инструментальную часть юридической технологии, которая и охватывает собой все содержание формирующей части юридического процесса.

Такое распространение сферы охвата юридической технологии вполне обоснованно, так как, на наш взгляд, вычленение из общего содержания формирующей части юридического процесса только процессуальных форм, несмотря на их значимость, отрицательным образом сказывается на уровне разработанности других средств и способов осуществления организационной деятельности, не получивших закрепления в процессуальном законодательстве. Все составляющие эту часть юридического процесса средства, способы, правила и т.п. составляют взаимосвязанную систему, находящуюся в единстве и взаимодействии. Выделение части этих средств и правил в процессуальные формы, на наш взгляд, не обусловлено тем, что они каким-то коренным образом отличаются по своей сущности, организации и природе от средств и правил, не нашедших такого закрепления. Такое их выделение обусловлено чисто внешними обстоятельствами, характеризующими юридическую деятельность.

В связи с изложенным эти средства и правила должны быть объединены в качестве единой системы в одном институциональном образовании, которым и является юридическая технология. В свою очередь, юридическая технология обогащает юридический процесс своей гносеологической составляющей.

С включением технологии в содержание юридического процесса, его формирующая часть становится не только набором средств и способов осуществления деятельности, но и саморазвивающейся системой. Данная система включает функцию познания средств и способов осуществления организационной деятельности, также получения на этой основе нового технологического знания и создания на его базе и основе знаний фундаментальных наук новых, более совершенных средств и способов осуществления юридической деятельности.

Таким образом, мы предлагаем интерпретировать понятие «юридическая технология» в широком смысле как проявление тенденции процессуали- зации права, а в узком - как дополняющую содержание юридической техники совокупность не только средств и приемов осуществления юридической практики, но и принципов, правил, методов и методик использования этих средств и приемов.

В рамках юридической технологии осуществляется переработка и приспособление данных различных юридических и неюридических наук под конкретную цель создания или реализации права, а также разработка на этой базе стандартных алгоритмов поведения субъектов юридической деятельности с целью получения ими оптимального желаемого правового результата.

Считаем возможным установить соотношение содержания феномена «юридическая техника» со смежными понятиями «законодательная техника» и «юридическая технология». Так как обосновано, что логический строй указанных понятий отражает рассматриваемое соотношение как особенное, единичное и общее. В деятельностном аспекте законодательная техника адекватна правотворческой деятельности, юридическая техника - нормотворческой, а юридическая технология - универсальной платформой функционирования права.

Подводя итог всему сказанному в первой главе, следует отметить, что право - уникальный феномен цивилизации и в стремлении понять и объяснить его природу возникли целые школы мировой юридической и философской мысли. Как разумный инструмент управления обществом, право во всех своих проявлениях существует в языковой форме. Юридические предписания приобретают качества нормативного правового регулятора лишь после того, как зафиксируются в официальных письменных текстах, издаваемых государственными органами в строго определенном порядке.

По словам И.А. Ильина, право всегда «обращается к сознательным существам; оно формулирует и требует - для того, чтобы люди знали, что утверждено и что отринуто, и сознавали формулируемое требование»^[125].

Соответственно, в таком случае, должны быть найдены оптимальные способы выражения юридических предписания, дозволений и запретов. Юридическая техника влияет не только на форму права, но и на его содержание. Она охватывает, во-первых, технические средства и операции - нормативное построение, юридические конструкции, отраслевую типизацию. Это своего рода типовые схемы, методики перевода воли законодателя в правовые нормы. Во-вторых, средства и операции как нематериальные субстраты, в-третьих, юридическая техника отражает классовую направленность общественного строя, когда юридические приемы придают нормам социально определенный смысл^[126].

Сложная внешняя форма, созданная инструментарием юридической техники, подчиненная строгим правилам конструирования и функционирования, служит своеобразным показателем границ правового пространства и одновременно тем барьером, который препятствует проникновению случайных элементов в сферу разработки, структурирования и применения права.

Анализ мнений ученых свидетельствует о том, что научные взгляды на проблему юридической техники непрерывно эволюционируют. Так, появляются все новые и новые подходы к определению юридической техники, установлению ее статуса в системе юридических наук. Наряду с этим неизбежно возникают однопорядковые, смежные понятия, такие как законодательная техника, юридическая технология, законодательная технология.

Все авторы, оперирующие понятием «юридическая технология», несмотря на принципиальные различия в их подходах, все-таки усматривают предназначение юридической технологии в обслуживании процесса создания итоговых, правовых актов различной юридической силы. Различие между ними заключается только в объеме охвата инструментарием юридической техники сопутствующего этому или следующего за ним процесса.

Сущность юридической технологии состоит в единстве и взаимодействии познавательного, преобразующего и упорядочивающего воздействия субъекта на подлежащие преобразованию общественные отношения, складывающиеся по поводу создания и реализации права. Конструктивные моменты существования права как своеобразного социального феномена определяются проблематикой юридической техники.

Непременное взаимодействие общей формы и противоречивых индивидуальных интересов, искусство создания рациональных юридических конструкций и их умелого приспособления к самым разнообразным ситуациям формирует особый тип профессионального юридического мышления. Знания о юридической технике помогают постичь логику юридического мышления, основательно разобраться в системном построении права и в механизмах его воздействия на сознание и поведение людей, а также довести до совершенства навыки толкования правовых норм и умение оперировать различными юридическими конструкциями и категориями на практике. Все это составляет основу юридического профессионализма и важнейшую часть методологии юриспруденции.