§ 1. Юридическая трактовка категории «обход закона» в праве Российской Федерации

Действия в обход закона представляют собой, с одной стороны, достаточно древний институт гражданского права, который находит отражение еще в римском праве, а с другой стороны, явление, претерпевающее постоянные изменения в ходе развития гражданского права.

Доктринальные споры о месте понятия «обход закона» в системе понятий гражданского права не прекращаются до настоящего времени. Для того, чтобы определиться с местом данного термина в системе понятий гражданского права, необходимо определить, к какому виду можно отнести действия, осуществляемые в обход закона и где содержится запрет на их совершение, должен ли такой запрет найти место непосредственно в законе или же он содержится в самом духе закона, что представляет собой сам факт обхода закона: притворную или мнимую сделку, недобросовестность или злоупотребление правом стороной или сторонами, следует ли закрепить положение относительно данных действий в гражданском законодательстве и т.д. Для получения ответов на указанные вопросы необходимо разобраться с феноменом сделок в обход закона.

Если обратиться к первым упоминаниям о таком явлении, как «обход закона», то прежде всего следует упомянуть древнеримского юриста Ульпиана. Согласно эдикту Феодосия II и Валентиниана III изречения Ульпиана, Павла и ряда других древнеримских юристов приобрели силу закона. Вопрос обхода закона был затронут в «Дигестах», в которые были включены изречения Ульпиана в связи с рассмотрением подмены субъекта

права. Высказывалось положение, согласно которому в случае, если лицу запрещено от своего имени совершать что-либо, такое лицо не должно осуществлять подобные действия через других, подставных лиц. В качестве примера приводился случай с декурионом, осуществлявшим возделывание государственных имений, которые по законам Римской империи данным лицам было запрещено брать в аренду, и у которого данные земли изымались как незаконно используемые.

В изречении 29 Павла также говорится о том, что «поступает против закона тот, кто совершает запрещенное законом; поступает в обход закона тот, кто, сохраняя слова закона, обходит его смысл»^[2].

Оба древнеримских юриста различали такие явления как нарушение закона и имитация соблюдения буквы закона при нарушении духа права, то есть такие случаи, в которых сторона или стороны сделки, заведомо зная о запрете совершать какие-либо действия, используют такие квазиправовые механизмы достижения своих целей, которые имеют легитимную форму, но в действительности квалифицирующиеся как действия, направленные в обход существующего запрета^[3]. Так, Ульпиан помимо казуистичных примеров пытался вывести общее определение действий в обход закона:

«Обход закона присутствует, когда делается то, чего закон не желает, но прямо не запрещает; и как сказанное слово отличается от мысли, так и обход закона отличается от того, что совершено противозаконно» ^[4].

Указанные обстоятельства имели место и в отечественном правовом порядке. Так, ст. 30 ГК РСФСР от 31.10.1922 г. было предусмотрено, что сделка, «совершенная с целью противной закону или в обход закона, а равно сделка, направленная к явному ущербу для государства», является недействительной. Положения данной статьи находились во взаимосвязи с положениями статей 1 и 4 ГК РСФСР 1922 г., в которых основополагающими условиями гражданской правоспособности признавалось «хозяйственное назначение» прав (ст.

Несмотря на включение в статью 30 ГК РСФСР 1922 г. пункта, касающегося случаев обхода закона, на практике данные положения не получили какого-либо воплощения, так как они использовались преимущественно в качестве удобного механизма для осуществления классовой борьбы «против тунеядцев и антиобщественных элементов», не

оказав никакого юридически значимого влияния на проблему обхода закона.

В июне 1964 г. был принят новый ГК РСФСР, не содержавший, в отличие от ГК РСФСР 1922 г., положений относительно классификации противозаконных сделок, среди которых выделялись бы сделки, совершенные в обход закона. Однако с исключением данного положения из закона доктринальные споры в связи с толкованием содержания сделок в обход закона не только не прекратились, но и становились все более активными. Так, О.С. Иоффе указал, что отсутствие классификации противозаконных сделок в законодательстве не означает, что данная классификация должна утратить теоретическое значение, а также одномоментно лишиться какого-либо практического смысла. Напротив, считал он, проводимое различие незаконных сделок в теории позволит на практике помнить о том, что помимо сделок, прямо нарушающих закон, существуют и такие сделки, чья незаконность замаскирована или заключается в очевидном причинении ущерба интересам государства и общества^[6].

В действующем Гражданском кодексе Российской Федерации (ГК РФ) термин «обход закона» изначально не предусматривался, но проблема обхода закона при совершении сделок частично была учтена в статье 170 ГК РФ, посвященной вопросам недействительности мнимых и притворных сделок.

В настоящее время схемы обхода закона получают всё новые вариации, становятся одной из форм злоупотребления правом, приводят к использованию права во вред другим участникам оборота, не подпадая при

этом под действие положений статьи 170 ГК РФ, закрепивших после их вступления в силу 30.12.2012 г. нормы об «обходе закона» в новом российском гражданском законодательстве, выраженные следующим образом: «Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона с противоправной целью, а также иное заведомо недобросовестное осуществление гражданских прав (злоупотребление правом)».^[7]

Подобные действия имеют прямое отношение к практике. К примеру, статьей 93 ГК РФ предусматривается, что участники общества с ограниченной ответственностью не вправе продавать свои доли, не направив предварительно предложения об их приобретении другим участникам общества. Для защиты интересов добросовестного участника общества лицо, отчуждающее долю, предварительно уведомляет иных участников данного общества о желании осуществить ее отчуждение и в случае, если ни один участник общества не примет предложение о приобретении доли, по истечении установленного срока приобретает право продать любому другому лицу свою долю. Однако лицо, заведомо действующее в обход закона, может сделать вывод о том, что если нельзя данную долю продать, не получив предварительный отказ от покупки доли от других участников общества, тогда возможно данную долю подарить лицу, в пользу которого выгодно осуществить данное действие.

Таким образом, под видом дарения доли осуществляется ее отчуждение в обход установленного законом запрета на такое отчуждение. В результате норма гражданского законодательства, направленная изначально на обеспечение защиты интересов участников юридического лица и самого юридического лица в целом, лишается на практике

заложенного в нее смысла из-за возможности обхода установленных положений без их формального нарушения.

Аналогичная ситуация будет иметь место в случае, когда для обхода положений закона, устанавливающих запрет дарения в отношениях между коммерческими организациями (статья 575 ГК РФ) сторонами будет заключен договор ссуды, предусматривающий возможность безвозмездного пользования имуществом в течение длительного срока, что при формальном отсутствии нарушения положений закона представляет обход установленных законодательством ограничений.

Существуют различные подходы к определению правовой сущности сделок, осуществляемых в обход закона. Согласно одной из наиболее распространенных в научной литературе позиций действия в обход закона во всех случаях следует рассматривать как один из видов притворных сделок.

Поддерживавший данный подход Г.Ф. Дормидонтов отмечал, что при совершении сделок в обход закона стороны таких сделок стремятся осуществить их, надеясь достичь последствий, противоречащих закону, желая наступления именно таких последствий^[8]. Вместе с тем Г.Ф. Дормидонтов признавал, что возможны случаи, в которых стороны могли бы достичь своих целей без использования притворных сделок и без нарушения законодательно установленных требований, урегулировав свои отношения таким образом, чтобы совершаемые ими действия могли рассматриваться как правомерное поведение.^[9] В качестве примера им приводится случай, когда определенное действие, запрещенное законом, например, дарение свыше установленной суммы, осуществляется путем совершения нескольких разрешенных действий, например, путем дарения нескольких меньших сумм. Следует отметить, что особый интерес в

позиции Г.Ф. Дормидонтова представляет его вывод о том, что подобная ситуация обусловлена тем, что само законодательство предоставляет возможность достижения запрещенной цели путем совершения действий, не противоречащих закону. Так, в приведенном выше примере сами по себе осуществленные действия не запрещены законом и приводят к разрешенным законодательством последствиям.^[10] Следовательно, в данном случае можно говорить только о недостатках формулировок законодательных положений, позволяющих обходить их без каких-либо существенных затруднений.

К.И. Скловский приравнивает сделки, совершенные в обход закона, к числу притворных сделок.^[11] Так, анализируя вопрос о правомерности сделок, при совершении которых имеет место обход положения законодательства о приватизации, что приводит замене к государственной (муниципальной) собственности на частную, указанный автор отмечает, что при возникновении спора суд, рассматривающий дело, обязан будет проверить, совершена ли конкретная сделка в обход законодательства, причем в случае подтверждения таких предположений данная сделка согласно положениям пункта 2 статьи 170 ГК РФ должна признаваться ничтожной по причине ее притворности.^[12]

Представители другого подхода утверждают, что действия в обход закона следует рассматривать как самостоятельные правонарушения, наиболее распространенной формой выражения которых являются притворные сделки.

К представителям данного подхода можно отнести Ю.С. Гамбарова^[13], который, будучи противником толкования юридических актов исходя только из их буквального значения, утверждал, что при совершении

действий в обход закона «буква закона» не нарушается и при этом выражается подлинная воля сторон. Цель сделок в обход закона, по его мнению, состоит в стремлении достичь того, что запрещено законом. Если нормы закона запрещают совершение какой-либо сделки, то стороны такой сделки должны изначально понимать, что сама по себе форма юридического выражения воли сторон не является самоцелью для участников гражданского правоотношения, причем совершаемые действия и достигаемые результаты также не имеют решающего значения.

Два указанных выше подхода подвергаются критике со стороны ученых, придерживающихся позиции, согласно обход закона представляет собой отличную от других категорию действий, не имеющих связи с притворными сделками. Так, И.Б. Новицкий, на основе анализа статьи 30 ГК РСФСР 1922 г. делал вывод о том, что «наряду со сделками, которые прямо нарушают закон, в ст. 30 ГК указывается на сделки, совершаемые в обход закона».^[14] И.Б. Новицкий признавал, что притворные сделки на первый взгляд во многом напоминают действия в обход закона, но при анализе данных понятий могут быть выявлены значительные различия между ними, поскольку притворная сделка является a priori законной, несмотря на то, что подлинная воля сторон направлена не на ее совершение, а на прикрытие с ее помощью иной сделки. Однако именно в связи с направленностью на прикрытие другой сделки «прикрывающая» сделка может быть признана не имеющей юридической силы. Сделка, которая совершается в обход закона, как правило, по своему содержанию не противоречит законодательству, причем воля обеих сторон направлена именно на совершение такой сделки.

Различие заключается также в том, что не только сделка, совершаемая в обход закона, является законной, но также по замыслу сторон не выходят

за рамки дозволенного законом результаты, достигаемые при совершении такой сделки. Стороны приходят к выводу, что достижение намеченной ими законной цели не может быть достигнуто законными действиями, поэтому они стремятся достичь законных результатов окольными путями^[15].

Вопрос о разделении понятий «притворная сделка» и «сделка в обход закона» детально рассматривается в обзоре, выпущенном Справочно­правовой системой «КонсультантПлюс»,^[16] в котором отмечаются неоднозначные толкования соотношения данных понятий в судебной практике. В обзоре делается вывод о том, что различие между ними следует устанавливать путем выяснения направленности воли сторон, участвующих в соответствующих правоотношениях. Обход закона может иметь место в случае, если воля сторон сделки направлена на достижение именно того правового результата, который наступает в результате совершения такой сделки. Сделка, совершаемая в обход закона, в отличие от притворной сделки, не прикрывается другой сделкой и не прикрывает другую сделку, стороны открыто выражают свои намерения достичь именно того результата, который наступает в результате совершения такой сделки, несмотря на то, что такие результаты нельзя достигнуть законным путем с использованием существующих правовых механизмов, сами по себе такие результаты не являются противозаконными или не соответствующими действительной воле сторон сделки. Обход закона чаще всего может быть обусловлен несовершенством положений гражданского законодательства, позволяющего недобросовестным лицам обойти его требования и добиться получения желаемого результата, проигнорировав законодательно установленный запрет, но не нарушив его непосредственным образом.

В связи с этим в судебной практике и действующем законодательстве (статья 10 ГК РФ) совершение сделок в обход закона рассматривается в качестве правонарушения, если он представляет собой злоупотребление правом с намерением причинить вред публичным интересам.

Из анализа судебной практики следует, что обход закона может составлять не только какое-либо одно действие, например, установление противоречащего закону условия в договоре или предъявление иска для обхода закона, но также совокупность нескольких действий, характеризуемых общей направленностью. В подтверждение можно привести Постановление ФАС Поволжского округа от 10.10.2012 № А65- 13619/2012^[17], в котором обходом закона была признана совокупностью действий, включавшая предъявление одним хозяйствующим субъектом к другому иска о государственной регистрации перехода права собственности на недвижимое имущество, заключение сторонами мирового соглашения для целей его утверждения арбитражным судом, тем самым фактически удовлетворившим исковое требование, поскольку при утверждении такого мирового соглашения ответчик не обладал правом собственности на соответствующий объект.

Анализ судебной практики показывает, что злоупотребление правом путем обхода закона и осуществления гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу не исчерпывает перечень случаев злоупотребления правами или недобросовестного осуществления гражданских прав, гарантированных ст. 10 ГК РФ.

В современном гражданском праве обход закона - понятие, носящее скорее собирательный характер и подразумевающее под собой «обход нормы права», «обход запрета, установленного нормой императивного характера», «обход преимущественного права», «обход установленных

законодательством требований», «обход какой-либо процедуры», «обход положений», «неприменение нормы, подлежащей применению в конкретном случае» ^[18] и т.д.

Особая связь при этом существует между действиями, осуществленными путем злоупотребления правом, и сделками, совершенными в обход закона. При этом изначально во всех сделках презюмируется добросовестность сторон в исполнении условий сделки. Закрепление принципа добросовестности в ст.1 и ст.10 ГК РФ позволяет стороне, исполнившей условия сделки, не доказывать иным участникам гражданско-правового спора добросовестность в ходе судебного разбирательства.

Возвращаясь к вопросу злоупотребления правом и действий в обход закона, необходимо сказать об альтернативных последствиях обоих вышеуказанных действий. Так, в пункте 5 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 6, Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 8 от 01.07.1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»^[19] отмечается, что «При разрешении споров следует иметь в виду, что отказ в защите права со стороны суда допускается лишь в случаях, когда материалы дела свидетельствуют о совершении гражданином или юридическим лицом действий, которые могут быть квалифицированы как злоупотребление правом (статья 10), в частности действий, имеющих своей целью причинить вред другим лицам. В мотивировочной части соответствующего решения

должны быть указаны основания квалификации действий истца как злоупотребление правом». Таким образом, возможность защиты прав стороны в случае, если другой стороной было допущено злоупотребление правом, была предусмотрена судебной практикой намного раньше законодательного закрепления такой возможности.

Пункт 3 ст. 10 ГК РФ предусматривает, что совершение действия в обход закона является одной из форм злоупотребления правом, а следовательно, будет иметь соответствующие последствия. Так, логичным следствием злоупотребления правом, выразившемся в совершении в обход закона действий для достижения противоправной цели, должен являться полный или частичный отказ в защите права, а также принятие иных мер, предусмотренных п. 2 ст. 10 ГК РФ, причем указание на такие меры связано с тем, что далеко не во всех случаях лицо, злоупотребляющее своим правом, защищает свое право в суде. Кроме того, еще одним последствием подобного рода действий является право лица, чьи права были нарушены, требовать возмещения убытков, причиненных этими действиями, на основании положений ст. ст. 15 и 1064 ГК РФ.

В отличие от рассмотренного выше следующий подход рассматривает обход закона как самостоятельное правонарушение, происходящее при помощи как притворных, так и фидуциарных сделок, то есть сделок с подменой субъекта права, отмечавшейся еще в работах Ульпиана, или посредством осуществления мнимых сделок.

В своих работах Н.Г. Вавин дает следующее определение совершаемым в обход закона сделкам: «Сделка считается совершенной в обход закона тогда, когда она имеет своею целью привести обходными способами к противозаконным последствиям»^[20]. В то же время В.А. Рясенцев отмечал, что сделки в обход закона прямо не идут по своему

содержанию в разрез с законом, но также относил их к фиктивным, так как основание сделки хоть и не противоречит законодательству, но лица, ее совершающие, имеют своей прямой целью не исполнение условий мнимой сделки, а желают достичь иного результата, который находится за пределами прямых и законных юридических последствий фиктивно совершаемой сделки. ^[21]

Представители данного подхода полагают, что именно при помощи фидуциарных сделок возникают ситуации, в которых государственные чиновники получают возможность путем покупки имущества на своих родственников или перевода на них средств, незаконно полученных с использованием своего положения, обходить нормы Федерального закона «О противодействии коррупции» № 273-ФЗ от 25.12.2008 г.^[22] ввиду того, что третьи лица не попадают под юрисдикцию данного акта.

Представители следующего подхода признают, что обход закона представляет собой самостоятельное правонарушение в форме противозаконных сделок, причем одним из видов таких сделок являются притворные сделки.

Одним из главных представителей данного подхода можно считать О.С. Иоффе, полагавшего, что совершаемые в обход закона сделки хоть и приобретают внешнюю видимость законных сделок, в действительности таковыми не являются и их содержание представляется незаконным. ^[23] Так, ученый относит данные сделки к категории противозаконных сделок, включая в их число также притворные сделки.

В.В. Витрянский^[24] относил сделки в обход закона к числу противоправных сделок, ссылаясь на положения ст. 168 ГК РФ и

аргументируя свою позицию тем, что подобная сделка, несмотря на формальное соответствие нормам закона, совершается в обход закона, следовательно, противоречит самому назначению права.

Некоторые ученые выделяют сделки в обход закона в качестве самостоятельной категории сделок, не связанных с недействительными сделками. Представители данного подхода разделяют притворные сделки и сделки, совершаемые в обход закона. К примеру, Н.В. Рабинович^[25]указывает на то, что притворные сделки не могут быть направлены в обход закона, а следовательно, имеют разную правовую природу со сделками в обход закона. В случае если притворные сделки прикрывают законную сделку, то никакого нарушения закона нет, если же сделка направлена на сокрытие незаконной сделки, то это будет прямым нарушением закона. Однако указанный автор не выделял сделки в обход закона из общей группы недействительных сделок, так как последствия и тех и других полагал аналогичными. Н.В. Рабинович разделяет объективную природу данной сделки - ее «обходной» характер, с одной стороны, и субъективное волеизъявление сторон на обход закона, с другой стороны, что не меняло, по его мнению, саму природу заключаемой сделки и не отличало ее от иных недействительных сделок.

В доктрине также встречается позиция, сторонники которой рассматривают обход закона как правомерное действие, связанное, в первую очередь, со свободой договора, предусмотренной ст. 421 ГК РФ, согласно которой субъекты гражданского права - граждане и юридические лица свободны в определении условий договора. В связи с тем, что гражданское законодательство предоставляет свободу в заключении договора, должен существовать простор для использования различных подходов для достижения преследуемых сторонами целей. При таких

условиях обход закона не может рассматриваться как нарушение закона, так как он, по мнению сторонников данного подхода, является следствием недоработки законодателя и существующего в законодательстве пробела.^[26]В связи с тем, что нарушенными при обходе закона оказываются только интересы государства, не сумевшего установить необходимым образом детализированное законодательное регулирование, но не интересы каких- либо третьих лиц или сторон договора, по мнению сторонников данного подхода отсутствуют также причины для рассмотрения обхода закона как одного из видов злоупотребления правом. Например, обход закона в ряде случаев совершается при заключении смешанных договоров, не противоречащих требованиям законодательства.

Особый подход характерен для законодательства ряда зарубежных государств. В частности, в законодательстве ФРГ отсутствует запрет на обход закона.^[27] Считается, что установление прямого запрета совершать сделки в обход закона представляло бы собой прямое вмешательство в свободу судебного усмотрения и толкования. Если решение проблем не удается достичь с использованием судебного толкования, то существующий пробел в законе может быть восполнен с помощью аналогии права.

Существует также позиция, согласно которой обход закона представляет собой нарушение принципа добросовестности, то есть проявление одного из видов злоупотребления правом. Так, В.М. Хвостов, рассматривая совершенные в обход закона сделки как особую категорию недобросовестных действий, отмечает, что цель их совершения вступает в противоречие с законом, а стороны таких сделок нарушают закон и получают результат, достижение которого противоречит закону.^[28] По мнению В.М. Хвостова такие сделки должны признаваться ничтожными,

так как правовые нормы следует применять не только в соответствии с их «буквой», но и с учетом их цели.^[29]

Термин «обход закона» в ряде языков, например, во французском, итальянском, испанском и др., связан с таким понятием, как «обман»: “fraude a la loi”, “frode alla legge”, “fraude de la ley”^[30]. Таким образом, уже в используемых формулировках внимание обращается на обманный характер совершаемых в обход закона действий.

В п. 3 ст. 10 ГК РФ использована следующая формулировка: «В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона с противоправной целью, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом». Таким образом, отечественные законодатели, признавая необходимость соблюдения принципа добросовестности, относят такое явление, как обход закона, к категории злоупотребления правом.

А.В. Волков при оценке этимологических основ понятия «обход» приходит к выводу о его двойственности, поскольку, с одной стороны, данное понятие означает «пройти, огибая, минуя кого-нибудь или что- нибудь»^[31], а с другой стороны, оно же означает «обмануть, перехитрить»^[32], причем сделать это преднамеренно. А.В. Волков приходит к выводу о том, что сам по себе обход закона не является нарушением предписаний закона, но вместе с тем представляет собой преодоление неписанного запрета, закрепляемого в ряде случаев в принципах гражданского законодательства.

Признаком злоупотребления правом является его выражение в форме того или иного целенаправленного юридического (формально выраженного) акта. Еще в Российской империи признавалась и воспрещалась шикана -

форма злоупотребления правом, понятие которой было заимствовано из Германского гражданского уложения 1900 г., определяемая как

недопустимое «осуществление права исключительно с целью причинения вреда другому».^[33] Трактовка данного принципа в российском законодательстве приняла форму «принципа чистой шиканы», целью которой являлось причинение вреда другому лицу. Данная форма является первой широко признанной и определяемой непосредственно в законодательстве формой злоупотребления правом. Основным критерием для отличия данного правового явления служит исключительная цель причинения вреда третьим лицам, причем достаточно сложно определить, что при этом является классическим деликтом, а что представляет собой злоупотребление правом в форме шиканы.

Сделки в обход закона легче отличить, поскольку они связаны с формальным правопользованием^[34], посредством которого лицо, злоупотребляющее своим субъективным правом, стремится к осуществлению своих целей, причем к таковым действиям относятся только активные действия, связанные с правопользованием, реализацией права, которые имеют легальную форму выражения, однако по содержанию представляются недобросовестными и незаконными. Запрет на злоупотребление правом осуществляется субъектом права осознанно, с наличием таковой цели и с применением определенных вариантов действий для ее достижения.

При рассматриваемом подходе правовая природа сделок в обход закона носит не просто характер сделок, не соответствующих закону, подобно недействительным сделкам, но представляет собой действия, противные праву. Следовательно, так как злоупотребление правом есть нарушение установленного гражданским законодательством запрета на

осуществление определенных действий, действия, совершаемые в обход закона, также относятся к категории неправомерных действий, целью совершения которых является достижение результата, запрещенного законом, то есть к правонарушениям.

В случае обхода закона такой признак, как противоправность, является определяющим для установления состава поведения, имеющего характер злоупотребления правом. При этом важнейшее значение имеет судебная практика, заложившая в настоящее время основу для формирования правовых подходов к решению вопроса квалификации действий субъектов в качестве осуществляемых в обход закона.^[35]

До внесения в 201 2 году изменений в гражданское законодательство согласно сложившейся судебной практике к действиям, осуществляемым в обход закона, относились, в частности, случаи признания третейским судом права собственности на самовольную постройку в целях последующей государственной регистрации права собственности на основании вынесенного судебного решения, а также требование о признании права собственности на нежилое помещение, в действительности являющееся жилым помещением, в целях обхода процедуры переоформления жилого помещения в нежилое и иные дела подобного рода.

Вследствие того, что особенностью императивных норм является их охранительный характер, если охранительное воздействие норм, запрещающих осуществление обхода закона, не ставится под сомнение, то не может быть однозначного решения вопроса о том, к каким мерам следует отнести институт сделок, совершенных в обход закона, а именно, следует ли рассматривать такие меры как меры ответственности, либо исходить из признания их мерами защиты гражданских прав.

Представляется возможным предложить разделение правовых

последствий действий, связанных с обходом закона, на две группы: во- первых, для совершенных в обход закона действий, представляющих собой злоупотребление правом, и во-вторых, действий, имеющих исключительно признаки совершения в обход закона без наличия признаков злоупотребления правом.

В соответствии с пунктом 4 ст. 10 ГК РФ законодателем предусмотрено, что в случае если злоупотребление правом приводит к нарушению прав другого лица, последнее вправе потребовать возмещения причиненных убытков. Таким образом, в настоящее время законодательство устанавливает ответственность за действия в обход закона в случае, если такие действия представляют собой злоупотребление правом. Следует также учитывать, что существуют примеры обхода закона, представляющие собой злоупотребление правом, но повлекшие причинение ущерба, не поддающегося точному определению, в том числе в связи с проблематичностью доказывания размера причиненных убытков.^[36] Но, тем не менее, возмещение убытков все еще остается одним из видов гражданско-правовой ответственности, следовательно, его упоминание в законодательстве дает основу для его квалификации как действия, не соответствующего нормам закона.

Примером сделок, представляющих собой обход права и подлежащих признанию недействительными, может служить, в частности, пролонгация договора аренды недвижимого имущества, находящегося в федеральной или муниципальной собственности, без соблюдения установленных процедур. Так, пунктом 1 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации от 17.11.2011 № 73 «Об отдельных вопросах практики применения правил Гражданского кодекса Российской Федерации

37 о договоре аренды»^[37] разъяснено, что договор аренды в отношении государственного или муниципального имущества должен заключаться исключительно на основании проведенных торгов, в связи с чем ничтожной сделкой должна признаваться любая пролонгация такого договора на условиях, указанных в ранее заключенном договоре без проведения аукциона или торгов в порядке, установленном законом.

Характерным последствием совершения действий в обход закона является необходимость применения к возникшим отношениям тех норм закона, которые стороны стремились обойти. Примером может служить спор, в котором истец («Первое Долговое Агентство») обратилось в арбитражный суд Пермской области с иском к ответчику (МУП Лысьвенского муниципального района «Гортеплоэнерго») о взыскании задолженности за тепловую энергию, а также о взыскании указанной задолженности в субсидиарном порядке с муниципального образования как собственника имущества.^[38] При рассмотрении дела ответчик заявил о своем банкротстве, впоследствии произошла реорганизация должника в муниципальное учреждение, на которое действие Федерального закона от 26.10.2002 № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» не

распространяется.

Данные обстоятельства послужили причиной нового обращения истца в суд, после которого ответчик был снова реорганизован в муниципальное автономное учреждение «Гортеплоэнерго». Муниципальное образование было признано субсидиарным должником судами всех инстанций, а действия по реорганизации ответчика путем его преобразования в учреждение, а затем по изменению типа учреждения были

квалифицированы в качестве злоупотребление правом в связи с тем, что их очевидной целью являлось уклонение от ответственности по возникшим обязательствам.^[39]

Такое последствие совершения сделок в обход закона, как их признание незаключенными, применяется судами гораздо реже. Примером может служить рассмотренное Арбитражным судом Республики Татарстан дело по иску ООО «Мехтранс» к ООО «Модуль» об осуществлении государственной регистрации перехода права собственности на железнодорожный тупик необщего пользования.

При рассмотрении дела сторонами было заключено мировое соглашение, в связи с чем производство по делу было прекращено. По условиям мирового соглашения истец отказался от всех заявленных требований, а ответчик должен был на основании утвержденного судом мирового соглашения принять меры для осуществления государственной регистрации права собственности, обратившись для этого в суд с заявлением об установлении факта добросовестного, открытого и непрерывного владения и пользования имуществом в течение срока приобретательной давности как своим собственным. После регистрации права собственности ответчик обязался переоформить его на истца.

Суд кассационной инстанции направил дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, так как при заключении мирового соглашения у истца отсутствовало право собственности на объект спора. Сделка была признана совершенной в обход закона, поскольку основания возникновения права собственности должны соответствовать положениям статьи 218 ГК РФ.^[40]

Кроме того, санкция, установленная в ст. 10 ГК РФ (отказ в защите права) может рассматриваться как охранительная гражданско-правовая мера, направленная на защиту добросовестной стороны, поскольку она представляет собой защиту от злоупотреблений, совершаемых с использованием средств, предоставляемых самим гражданским правом. В случае совершения сделок в обход закона могут использоваться также положения пункта 3 ст. 10 ГК РФ, допускающие применение любых иных последствий, установленных Кодексом.

Следует признать, что источниками злоупотребления правами, в том числе совершаемого в форме обхода закона, является прежде всего несовершенство норм гражданского права, юридико-технический формализ при толковании и применении действующих норм гражданского законодательства либо порок самих норм, закрепляемых гражданским законодательством.

Формализм при толковании и применении норм гражданского права предопределяется доминирующей ролью «буквы закона» в сочетании с пренебрежением «духом закона», тем предпочтением, которое отдается форме выражения права иногда в ущерб его содержанию. При всех преимуществах, предоставляемых формализмом современного гражданского законодательства, включая общеобязательный характер законодательных предписаний, логичное изложение правового материала и др., он также создает предпосылки для злоупотребления правом, для использования различного рода формальных юридических схем, связанных с обходом закона.

В частности, в различных случаях обхода закона часто используются ссылки на положения статьи 421 ГК РФ, устанавливающей свободу договора. Причиной данного явления служат не пороки ст. 421 ГК РФ, а пороки воли субъектов гражданских правоотношений, которые используют ее положения для злоупотребления правом. Абстрактность положений

указанной статьи используется недобросовестными субъектами - сторонами сделки для частного толкования положений законодательства с игнорированием требований ст. 422 ГК РФ, согласно которым договор должен соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иными правовыми актами (императивным нормам), действующим в момент его заключения.

Формальность и абстрактность правил поведения - это продиктованные объективной необходимостью характеристики развитой системы гражданского права. Связанная с ними возможность использования отдельных положений законодательства для обхода права, в том числе для обхода устанавливаемых законодательством запретов и ограничений, обусловлена не недостатками правовой системы, а прежде всего злоупотреблениями, допускаемыми недобросовестными субъектами гражданского права.

Разумеется, наряду с естественным формализмом права условия для осуществления действий в обход закона в ряде случаев возникают вследствие разного рода пороков правового регулирования, включая смысловые ошибки, неточности, пробелы, противоречия в законодательстве, создающие предпосылки для неверного толкования правовых норм. Преодоление их последствий могут достигаться путем внесения изменений в законодательство, официальными толкованиями и развитием правоприменительной практики, а также применением положений ст. 10 ГК РФ, позволяющих отказывать в судебной защите в случаях злоупотребления правом.

Вместе с тем следует еще раз отметить, что стороны сделок зачастую осуществляют обход не только неправильно сформулированных норм гражданского законодательства, но и достаточно качественных норм. Правовая изощренность недобросовестных лиц позволяет им разрабатывать отдельные сделки или последовательности сделок с целью обхода

установленных нормами права требований, причем совершаемые сделки могут не нарушать непосредственным образом императивные нормы права, однако их последовательная реализация приводит к обходу законодательно установленных положений.

Наиболее частыми причинами обхода закона, таким образом, является правовая неопределенность, создаваемая отсутствием специальных правовых норм при недостаточной точности или детализированности общих правовых норм, регулирующих соответствующие правовых отношения, что позволяет недобросовестным субъектам создавать видимость правомерности своих действий, в том числе при их направленности на достижение незаконной цели.

К числу форм обхода закона как видимости осуществления правомерных действий относятся, во-первых, все типы обмана, включая притворные и мнимые действия; во-вторых, злоупотребление правом; в- третьих, действия, формально допускаемые, но по своей сущности или планируемым результатам противоречащие основам правопорядка и нравственности^[41] При этом обязательными элементами являются вина субъекта права и неблагоприятные последствия, наступающие в результате осуществляемых им действий. При отсутствии любого из этих элементов невозможно классифицировать соответствующие действия как направленные на обход закона.

На основании обобщения существующих доктринальных подходов и судебной практики предлагается следующее определение понятия «обход закона»: «Обход закона - действия субъектов гражданского права, совершаемые с намерением не выполнять установленные законодательством требования или не применять иные установленные законодательством положения без их непосредственного нарушения».

Предлагаемое определение учитывает обоснованные в работе выводы о том, что обход закона не может во всех случаях рассматриваться в качестве противоправного деяния, так как для признания действий по обходу закона правонарушением требуется установление дополнительных обстоятельств, связанных с намерениями осуществляющих их лиц и последствиями совершения таких действий.

В зависимости от правовых последствий сделок или иных действий, связанных с обходом закона, предлагается разделить их на несколько категорий: во-первых, совершаемые в обход закона действия,

представляющие собой злоупотребление правом, способные причинить вред другим лицам или публичным интересам, во-вторых, действия, совершаемые в обход закона и представляющие собой злоупотребление правом, но не приводящие к причинению вреда другим лицам или публичным интересам, и в-третьих, действия, имеющие исключительно признаки совершения в обход закона при отсутствии злоупотребления правом. Наличие последней категории, как показывается в работе, обусловлено пробелами или противоречиями в законодательстве, а также отсутствием в ряде случаев возможности для субъектов гражданского права удовлетворить свои законные интересы в установленном законодательством порядке.

В качестве примера действий, совершаемых в обход закона, но не приводящих к причинению вреда публичным интересам или третьим лицам, может быть приведена ситуация, в которой единственный наследник или один из наследников с согласия остальных наследников получает денежные средства со счета наследодателя по доверенности, выданной при жизни наследодателя и утратившей силу после его смерти. В указанном случае нарушается формальный порядок получения таких денежных средств, предусматривающий длительный срок принятия наследства (шесть месяцев) и длительный период оформления документов, но при этом наследники

получают доступ к денежным средствам, которые впоследствии должны перейти в их собственность, без причинения вреда каким-либо третьим лицам.

Совершение сделки или иного действия обход закона может признаваться правонарушением только в случае, если соответствующие действия субъектов гражданского права представляют собой злоупотребление правом и приводят или могут привести к причинению вреда публичным интересам либо правам и охраняемым законом интересам третьих лиц.

Критерий противоправности целей при совершении обхода закона, используемый в пункте 1 статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации в качестве условия признания правонарушением действий, осуществляемых в обход закона, должен быть заменен совокупностью критериев злоупотребления правом и посягательства на публичные интересы или права третьих лиц. Доказывается, что использование критерия, связанного с наличием вреда или возможности его причинения публичным интересам либо физическим или юридическим лицам, позволяет закрепить в законодательстве объективное основание для оценки в качестве правонарушения действий субъектов гражданского права, связанных с обходом установленных законодательных требований. В связи с этим предлагается внести изменения в абзац первый пункта 1 и пункт 3 статьи 10 ГК РФ, изложив положения, относящиеся к правонарушению в форме обхода закона, по аналогии с определением ничтожной сделки в пункте 2 статьи 168 ГК РФ, в следующей редакции:

«1. Не допускаются осуществление гражданских прав исключительно с намерением причинить вред другому лицу, действия в обход закона, представляющие собой злоупотребление правом и посягающие на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, а также злоупотребление правом путем иного заведомо

недобросовестного осуществления гражданских прав.»;

«3. В случае, если злоупотребление правом выражается в совершении действий в обход закона, посягающих на публичные интересы либо права и охраняемые законом интересы третьих лиц, последствия, предусмотренные пунктом 2 настоящей статьи, применяются, поскольку иные последствия таких действий не установлены настоящим Кодексом.».

Несмотря на всю проработанность термина «сделки в обход закона» в континентальной правовой семье, следует признать, что наиболее действенные способы, позволяющими преодолевать подобные последствия, имеются в англо-американском праве, хотя и не все из них могут быть успешно имплементированы в законодательства, относящиеся к романо­германской правовой семье.

В частности, в судебном порядке могут быть не признаны требования, если суд основывается на подходах, опирающихся на необходимость применения общих принципов справедливости, выразившихся в специальных правовых концепциях, которые, хотя и имеют различные названия, а также определенные особенности в зависимости от государства, обеспечивают достижение общей для всех цели - лишить в соответствующих случаях кредитора права на получение удовлетворение своего требования по соображениям, основанным на публичной морали и политике^[42]. Таковым является, в частности, принцип estoppel в англо­американском праве.

Важно отметить, что если в континентальной правовой семье большую роль играла рецепция римского права, откуда и был взят институт сделок в обход закона, то в англо-американской системе права прослеживается совершенно иная тенденция, которая повлияла на развитие понятия «обход закона» в англо-саксонских странах.