Влияние признаков объекта и предмета на выделение специальных видов мошенничества

Объект преступления - сложный, и в то же время самый «заштампованный» институт уголовного права. На сегодняшний день не сложилось единого понимания понятия «объект преступления».

¹ Лопашенко Н.А. Законодательная реформа мошенничества: вынужденные вопросы и вынужденные ответы // Всероссийский криминологический журнал. 2015. Т.9. №3. С. 511.

объектом преступления являются социальные блага^[51]. В советский период объект преступления понимался как общественные отношения, охраняемые аппаратом уголовно-правового принуждения^[52]. Современные исследователи в большей мере предпочитают определять объект преступления как общественные отношения^[53], однако сторонники понимания объекта как социального блага также вполне убедительны в своих доводах^[54]. Имеют место определения объекта через определение перечня его элементов. «Объект преступления представляет собой систему, состоящую из следующих элементов: само общественное отношение, охраняемое уголовным законом, предмет преступления, потерпевший от преступления, преступные последствия»^[55]. Принимая за основу разделение объекта на отдельные элементы (исключительно из методологических соображений), в то же время мы не можем согласиться с тем, что преступные последствия являются составной частью объекта преступления. Собственно в рамках данного исследования мы и не ставим задачу детального анализа объекта мошенничества. Рассматривая указанные элементы лишь отчасти, мы попытаемся сконцентрироваться на проблемах, имеющих прикладное значение.

Родовым объектом любого вида мошенничества являются общественные отношения в сфере экономики. На эти отношения посягают все преступления,

ответственность за которые предусмотрена статьями, помещенными в разделе VIII «Преступления в сфере экономики» УК РФ.

Видовой объект мошенничества - общественные отношения собственности, независимо от ее форм^[56]. Однако, отдельные авторы полагают, что определение родового объекта в качестве общественных отношений собственности является узкой трактовкой^[57]. Например, использование чужого имущества, не нарушающего процесс реализации собственником своих правомочий, причиняет имущественный ущерб: происходит износ, следовательно, ухудшаются потребительские свойства, что, в конечном счете,

3 может приводить к невозможности извлечения выгоды из его использования^[58].

Действительно, незаконное использование чужого имущества должно подвергаться уголовному преследованию. На основании п. 1 ст. 209 ГК РФ «собственнику принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом». В гражданско-правовой доктрине владение заключается в юридическом закреплении объекта собственности за конкретным лицом, пользование - есть возможность извлечения пользы (эффекта) из объекта собственности, а право распоряжаться означает возможность совершать любые разрешенные законом действия^[59]. Указанная триада образует право собственности, поэтому и незаконное использование чужого имущества также нарушает право собственности.

Подробный анализ позиций ученых к пониманию объекта уголовно­правовой охраны права собственности представлен в монографии Н.А. Лопашенко «Посягательства на собственность», выделившей несколько групп (подходов). Первый, именованный ей как глобально-экономический, собственность отождествляет с экономическими отношениями по

производству и распределению материальных благ, т.е. родовой объект посягательств на собственность глобализируется, расширяется до уровня экономических отношений^[60]. Вторая позиция (узкоэкономическая), хотя и опирается на экономическое содержание собственности, основывается на нормах гражданского законодательства. В то же время сторонники данной позиции исключают право собственности из понятия родового объекта преступлений против собственности^[61].

Являясь правовой оболочкой отношений собственности, право собственности нарушается при совершении любого преступления против собственности. Причем отдельными видами преступлений данной группы нарушаются либо все правомочия собственности, либо некоторые из них. Например, сложно представить ситуацию, когда в результате кражи, грабежа или разбоя будет нарушена не вся триада (владение, пользование, распоряжение), тогда как в случае с мошенничеством, присвоением или растратой отдельные правомочия собственника могут сохраняться.

Однако право собственности вторично, производно от отношений собственности, которые первичны. Посягательствами на собственность право собственности нарушается как бы «попутно», тогда как, в конечном счете, нарушаются фактические отношения собственности. Поэтому объектом

преступлений против собственности являются фактические отношения собственности, а не право собственности, ибо объектом преступления является то, на что преступление посягает в конечном счете^[63]. Действительно право собственности вообще не может быть нарушено преступлением, т.к. любое преступление посягает на отношения, в данном случае отношения собственности в экономическом смысле. Юридически право собственности не переходит к преступнику. «.Право личной собственности и экономическое содержание собственности не составляют тождества: право собственности есть лишь юридическое выражение производственных отношений по поводу присвоения материальных благ и обладания ими внутри и посредством определенной общественно-экономической формации»^[64].

Непосредственным объектом мошенничества являются также общественные отношения собственности, независимо от ее формы. В соответствии с п. 1 ст. 212 ГК РФ «В Российской Федерации признаются частная, государственная, муниципальная и иные формы собственности», а согласно п. 4 этой статьи «права всех собственников защищаются равным образом». Поэтому искусственным, на наш взгляд, является выделение непосредственного объекта мошенничества исходя из формы собственности^[65]. Г.Н. Борзенков в связи с этим пишет, что непосредственный объект преступления целесообразно выделять лишь тогда, когда это имеет юридическое значение, что в случае с собственностью не допустимо ввиду конституционного положения о равной защите всех форм собственности^[66].

Помимо деления объекта по вертикали в доктрине уголовного права имеет место деление объекта по горизонтали. Выделяют основной, дополнительный и факультативный непосредственный объект^[67]. Как видно, основным непосредственным объектом мошенничества являются общественные отношения собственности. Специальные составы мошенничества можно охарактеризовать как двухобъектные преступления, где имеют место и нематериальные последствия в качестве дополнительного объекта посягательства. Сразу оговоримся, что речь идет не о моральном вреде, недополучении должного^[68], а о вреде, причиненном определенной сфере: страховая сфера, сфера предпринимательской деятельности, сфера кредитования, сфера компьютерной информации, социальная сфера. Не представляется возможным выявить отдельную сферу в ст. 159.3 УК РФ, что ставит под сомнение необходимость существования указанной нормы в качестве самостоятельной^[69]. Выявление данного дополнительного непосредственного объекта влияет на квалификацию, а потому подлежит обязательному выявлению. Обращает на себя внимание то обстоятельство, что, несмотря на кажущуюся простоту понимания указанных сфер, при ближайшем их рассмотрении оказывается, что это далеко не так.

В соответствии с ч.1 ст. 159 УК РФ предметом преступления является имущество и право на имущество. Такая законодательная конкретизация привела к тому, что, по мнению отдельных авторов, мошенничество не является хищением в силу того, что мошеннические действия могут совершаться не только в отношении конкретного имущества, обладающего экономическими и юридическими свойствами, но и в отношении прав на такое имущество^[70]. Отдельные ученые полагают, что ч.1 ст. 159 УК РФ предусматривает два самостоятельных состава преступления, разграничение которых основано на предмете преступления^[71]. Другие хищение имущества и приобретение права на имущество рассматривают как две самостоятельные формы^[72]. Следует отчасти поддержать позицию тех ученых, которые говорят, что: «Мошенничество является формой хищения и обладает всеми признаками хищения, перечисленными в примечании 1 к ст. 158 УК РФ, с той лишь разницей, что предмет посягательства при мошенничестве шире, чем предмет других форм хищения»^[73].

Статья 128 ГК РФ определяя объектами гражданских прав имущество, результаты работ и оказание услуг, интеллектуальную собственность и нематериальные блага, уточняет, что под имуществом понимаются вещи, включая наличные деньги и ценные бумаги, иное имущество, в том числе безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права (выделено авт.). В связи с этим С.В. Розенко, К.А. Мурзина приходят к выводу, что диспозиция ст. 159 УК РФ изложена в

усложненном виде, предусматривая ответственность и за хищение имущества и за приобретение права на чужое имущество^[74]. И коль скоро гражданское законодательство имущественные права включает в понятие имущества, очевидно указание в диспозиции ч.1 ст.

Мы солидарны с теми учеными, которые имущество и право на имущество рассматривают как тождество, а исключение из диспозиции ч.1 ст. 159 УК РФ данного уточнения могло бы завершить давнюю дискуссию о пределах понимания предмета преступления, предусмотренного всеми составами о мошенничестве.

Тем не менее, термин «имущество» является собирательным и разнородным по своему составу. Гражданско-правовая доктрина понимает имущество как вещи материального мира и имущество как право на имущество. Последнее не всегда имеет материальное воплощение, тем не менее в отдельных случаях могущее стать предметом хищения. Например, лицо, намереваясь получить бессрочную аренду на земельный участок по заниженной арендной плате, предоставляет в государственный орган ложную информацию о качестве земель, либо фактических целях ее дальнейшего использования. С точки зрения гражданского права речь идет о праве на имущество (т.е. не вещи), тогда как в доктрине уголовного права общепризнанным является положение о том, что все хищения являются предметными преступлениями, (т.е. предметом хищения является вещь материального мира). Уточнение в диспозиции ст. 159 УК РФ посредством

речевого оборота «приобретение права на чужое имущество» ориентирует правоприменителя на то, что мошеннические действия могут быть совершены не только в отношении вещей, но и в отношении права на имущество. Здесь принципиальное значение имеет то обстоятельство, что в гражданско- правовой доктрине «право на имущество» и «имущественное право» - понятия не равнозначные. Право на имущество определяет полномочия собственника (владельца), тогда как понятие «имущественное право» характерно для вещного права, «.которое может быть реализовано путем непосредственного воздействия на вещь, без нужды в активных действиях другого лица, как это имеет место в обязательственных правоотношениях»^[76].

В этом смысле самым «растиражированным» спором является спор о возможности (или невозможности) хищения недвижимого имущества^[77]. Однако на сегодняшний день можно утверждать, что такая постановка вопроса потеряла свою актуальность, т.к. предметом хищения (особенно мошенничества) являются все объекты гражданских прав, изложенных в ст. 128 ГК РФ, за исключением интеллектуальной собственности и нематериальных благ. Полагаем, рассогласованность понятийного аппарата в доктрине гражданского и уголовного права по данному вопросу должна быть устранена. Предлагаем ст. 158 УК РФ дополнить примечанием 1.1. следующего содержания: «Под предметом хищения в статьях настоящего Кодекса понимаются объекты гражданских прав за исключением интеллектуальной собственности и нематериальных благ». Такой подход, во- первых, позволит завершить давний спор о правовой сущности мошенничества, во-вторых, сведет на «нет» необходимость указания в диспозиции ст. 159 УК РФ текстуально излишнего оборота «приобретение права на чужое имущество», в-третьих, позволит более оперативно

уголовному законодательству «реагировать» на изменения регулятивного законодательства. А самое главное, границы предмета хищения будут существенно расширены, не потеряв при этом четких очертаний^[78].

Данный подход позволит решить ряд сопутствующих, но не менее сложных и важных проблем. Например, криптовалюта, т.е. децентрализованная электронная валюта, стала предметом проекта закона об уголовной ответственности за оборот денежных суррогатов. Министерство финансов РФ предлагало ввести в УК РФ статью 187.1 «Оборот денежных суррогатов» и установить ответственность в виде штрафа до 500 тысяч рублей либо лишения свободы на срок до четырех лет за изготовление, приобретение в целях сбыта, а равно сбыт денежных суррогатов^[79]. Также Минфин РФ предлагал внести изменения в ФЗ «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)», касающиеся запрета операций с денежными суррогатами, в то время как в ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» предполагалось расширить полномочия Банка России, в соответствии с которыми он смог бы принимать решения о признании того или иного денежного суррогата средством платежа. Права Э.Л. Сидоренко задавая вопрос: «Если легитимность того или иного финансового инструмента определяется исключительно федеральным законодательством, то почему на его признание правомерным влияет решение ЦБ РФ, которое оформляется как подзаконный правовой акт?»^[80]. Более того, регулятивное законодательство должно в первую очередь определить вопросы, связанные с легализацией криптовалюты, когда будет доработано законодательство о платежной системе, о лицензировании отдельных видов

деятельности, налоговое и банковское законодательство, определены зоны контроля и т.д.

Поэтому любые формы хищения, предметом которых явилась криптовалюта, не подпадает под уголовно-правовую охрану. Учитывая, какой масштаб сегодня приобрели сделки с криптовалютой^[81], попыткой «урезонить» данный процесс стало указание Федеральной службы по финансовому мониторингу РФ, что использование криптовалют при совершении сделок является основанием для рассмотрения вопроса об отнесении таких сделок (операций) к сделкам (операциям), направленным на легализацию (отмывание) доходов, полученных преступным путем, и финансирование терроризма^[82]. Такой подход напоминает практику работы советских правоохранительных органов, когда мужчины привлекались к уголовной ответственности за мужеложство, а за лесбиянство, за неимением соответствующей нормы, привлекали к ответственности за хулиганство.

Для определения границ действия норм о мошенничестве, необходимо выделить обязательные признаки предмета. Доминирующей точкой зрения является выделение трех признаков: физический, экономический и правовой^[83], где физический признак означает материальность предмета, экономический свидетельствует, что имущество имеет потребительскую значимость, меновую стоимость, и оно должно быть выделено из естественного состояния, т.е. опосредовано через человеческий труд. Юридический признак указывает на наличие законного владельца, следовательно, для виновного оно должно быть чужим.

В то же время отдельные составы преступлений главы 21 свидетельствуют, что далеко не во всех случаях предмет преступления обладает всеми тремя указанными признаками. Например, предметом преступления, предусмотренного ст. 159.3, 159.6 УК РФ являются

безналичные денежные средства, которые физическим признаком не обладают. Но коль уж скоро ст.128 ГК РФ безналичные денежные средства относит к имуществу, очевидно, рассматриваемый признак можно признать неким «архаизмом». Данные три критерия в большей мере характеризуют термин «вещь», которая согласно гражданскому законодательству является имуществом. На необходимость исключения физического признака предмета хищения косвенно указывает Н.А. Лопашенко, анализируя положения ч.3 ст. 158 УК РФ: «Так очень тихо и незаметно в уголовном праве произошла революция в понимании предмета преступлений против собственности (предмета хищений особенно)»^[84]. Позволим некоторое отступление. Н.А. Лопашенко критикует законодателя, предусмотревшего кражу только из газопровода, нефтепродуктопровода и нефтепровода, не распространив на все другие виды энергии. Очевидно законодатель исходил именно из того обстоятельства, что содержимое газопровода, нефтепродуктопровода и нефтепровода вполне осязаемы (газ в газопроводе находится в жидком состоянии), тогда как иные виды энергии не могут быть осязаемы в принципе. В силу этого вопрос о «незаметной и тихой революции» остается под сомнением. Физический признак предмета хищения в данном случае сохранен.

Однако мы солидарны с позицией Н.А. Лопашенко^[85], А.В. Шульги^[86] и 4

других авторов^[87], утверждающих, что давно пора отказаться от «старых»

подходов. В 2013 году в гражданское законодательство были внесены изменения,^[88] согласно которым в качестве объектов гражданских прав были включены безналичные денежные средства и бездокументарные ценные бумаги. На наш взгляд, выделение физического признака предмета хищения будет противоречить регулятивному законодательству. Поэтому предмет мошенничества обладает только двумя признаками - экономическим и юридическим.

Подводя итог сказанному, следует отметить, что непосредственным объектом мошенничества является общественные отношения собственности независимо от ее формы.

Все специальные виды мошенничества являются двухобъектными преступлениями, где дополнительным непосредственным объектом выступает определенная сфера (предпринимательская, кредитная, социальная, страховая сфера, сфера компьютерной информации). Из всех специальных видов мошенничества дополнительный непосредственный объект отсутствует только в ст. 159.3 УК РФ, что ставит под сомнение необходимость существования нормы в качестве самостоятельного состава преступления.

Предмет мошенничества имеет два обязательных признака - экономический и юридический, где экономический свидетельствует, что имущество имеет потребительскую ценность, стоимость и опосредовано через человеческий труд, а юридический признак указывает на наличие законного владельца.

Имущество и право на имущество необходимо рассматривать как тождество, поэтому исключение из диспозиции ч.1 ст. 159 УК РФ данного уточнения могло бы завершить давнюю дискуссию о пределах понимания предмета преступления, предусмотренного всеми составами о

мошенничестве и единообразному пониманию имущества в гражданско- правовой и уголовно-правовой доктрине.

В силу того, что предметом мошенничества могут быть все объекты гражданских прав, изложенных в ст. 128 ГК РФ, кроме интеллектуальной собственности и нематериальных благ, предлагаем ст. 158 УК РФ дополнить примечанием 1.1. следующего содержания: «Под предметом хищения в статьях настоящего Кодекса понимаются объекты гражданских прав за исключением интеллектуальной собственности и нематериальных благ». Такой подход, во-первых, позволит завершить давний спор о правовой сущности мошенничества, во-вторых, сведет на «нет» необходимость указания в диспозиции ст. 159 УК РФ текстуально излишнего оборота «приобретение права на чужое имущество», в-третьих, позволит более оперативно уголовному законодательству «реагировать» на изменения регулятивного законодательства. А самое главное, границы предмета хищения будут существенно расширены, не потеряв при этом четких очертаний, а гражданское и уголовное законодательство станут менее противоречивыми в понимании одних и тех же терминов.

1.3.