§ 1. ПОНЯТИЕ ПРИЗНАКА СОСТАВА

1. То, что мы называем “признаком состава”, есть, точнее гово­ря, признак преступления, включенный в состав, или, по образно­му выражению А. Н. Трайнина, “возведенный в ранг” признака состава преступления.

Словом “признак” обычно обозначают свойство, черту, осо­бенность предмета или явления, по которым можно его узнать, отличить от других¹. Развитие учения о признаках в теории познания, логике, а также в такой специальной дисциплине, как криминалистика, дало возможность выделить ряд категорий при­знаков и особенностей их построения. Различают, например, при­знаки полезные, устойчивые, существенные, достаточные, необ­ходимые, специфические, отличительные, обобщенные, индивиду­альные и еще целый ряд разновидностей². Все эти характе­ристики могут быть приложены и к признакам состава пре­ступления. Как уже говорилось ранее, в составе содержатся такие признаки преступления, которые являются существенны­ми, отличительными, необходимыми и достаточными для ква­лификации преступлений, а потому их уяснение нужно для практической деятельности юриста.

Каждая классификация явлений преследует определенную цель.

Для подробного анализа признаков состава целесообразно выделить те их стороны, которые, с нашей точки зрения, имеют важное значение для правильного понимания и применения уго­ловного закона.

При правильном построении законодательства признаком состава преступления следовало бы считать такое качество (свой­ство, черту, особенность) преступления, которое удовлетворяет следующим требованиям:

¹ См., например: Кондаков Н.И. Логика. М, 1954. С. 473; Курляндский В.И. Вопросы основания уголовной ответственности//Вопросы уголовного права.

С. 40 ⅛ след.

² См.: Эйсман А.А. Заключение эксперта. С. 36 и след.; Белкин Р.С., Вин- берг А.И Криминалистика и доказывание. М., 1969. С. 92 Нслед.

а) вместе с другими признаками определяет общественную опасность, противоправность, виновность и наказуемость деяния;

б) выражает его отличие от других преступлений и правона­рушений; •

в) прямо указано в законе или однозначно вытекает из него при толковании;

г) не является производным от других признаков;

д) присуще всем преступлениям данного вида.

Остановимся вкратце на этих требованиях, многие из кото­рых уже были рассмотрены в предыдущей главе.

А) Все признаки состава в совокупности характеризуют соответствующее деяние как общественно опасное, противо­правное, виновное и наказуемое, причем отсутствие хотя бы одного признака нарушает эту характеристику. Нужно лишь от­метить, что вряд ли есть основания связывать каждый признак одновременно со всеми условиями уголовной ответственности. Например, вменяемость лица как признак состава имеет непо­средственное отношение к вине и наказуемости, но общественная опасность деяния этим признаком вряд ли определяется {так как и невменяемые могут совершать общественно опасные действия). С другой стороны, наступление тяжких последствий влияет на определение степени общественной опасности деяния, но вовсе еще не свидетельствует о виновности лица в отношении послед­ствий (последствия могут быть причинены умышленно, по не­осторожности или без наличия вины). Лишь система признаков состава определяет общественную опасность, виновность и нака­зуемость (уголовную противоправность) деяния в целом.

Многие признаки, для того чтобы войти в состав преступле­ния, должны обладать, так сказать, определенной степенью интен­сивности. Это обстоятельство тесно связано с положением ч. 2 ст, 14 УК, согласно которой малозначительное деяние не являет­ся преступлением. Рассмотрение понятий малозначительности выходит за рамки настоящей работы, однако надо сказать, что деяние может оказаться малозначительным в результате “непол­ноценности” различных признаков (например, невысокая степень тяжести последствий, неполнота возможного предвидения при небрежности, слабая степень легкомыслия при самонадеянности и др.).

малозначительным. Это, например, относится к вменяемости, воз­расту, должностному положению лица и др. Эти признаки изме­няются “скачками”, по принципу: “да” — “нет” (субъект вменя­ем либо невменяем; лицо является должностным или не являет­ся и т. д.).

Б) Признаки состава выражают отличие одного преступле­ния от других преступлений и правонарушений. Нет двух соста­вов, все признаки которых совпадали бы полностью: они разли­чаются между собой хотя бы одним признаком. Кроме того, нет признака, который не отличал бы данный состав от какого-либо из иных составов преступлений или правонарушений.

В) Признаки состава должны быть указаны в законе или однозначно вытекать из него, причем это должно быть ясно при толковании закона. Кроме законодателя, никто не может “добавить” или “исключить” тот или иной признак из состава преступления. Выше уже отмечались те трудности и недостатки, которые проистекают из несоблюдения этого требования.

Г) Признаком состава преступления должно служить такое свойство, которое не является производным от других свойств, не может быть выведено из других признаков состава и потому “подлежит всякий раз установлению в уголовном процессе”¹. Этим достигается “экономность” состава, его лаконичность.

Так, известно, что объект — сложный элемент всякого пре­ступления. Тем не менее далеко не все признаки объектов неко­торых преступлений входят в соответствующие составы. Ряд при­знаков объекта является производным: их нетрудно вывести из имеющихся в составе других признаков объекта или предмета преступления. Например, в составе кражи не содержится указа­ний на то, что это преступление посягает на собственность. Но зато имеется указание на предмет преступления — “имущество”, а в примечании 1 и на вредные последствия — причинение мате­риального ущерба собственнику. С установлением наличия этих двух признаков состава отпадает необходимость в самостоятель­ном.

Пройзводность некоторых признаков преступления (например, объекта) отнюдь не свидетельствует о меньшей степени их важно-

■ I. Andrejew, op. cit., р. 68.

96 _

сти. Нередко именно самые существенные свойства преступления находятся' “в глубине”, а их доказывание производится опосред- ствованно, через другие, более “доступные” свойства и качества, которые закреплены в виде признаков состава преступления.

В суде должно быть доказано наличие только признаков со­става преступления (мы имеем в виду цели квалификации). Про­изводные его свойства не требуют доказывания: они либо не­опровержимо презюмируются законодателем, либо вытекают из признаков состава, устанавливаемых по делу.

Однако следует учитывать, что некоторые признаки состава могут рассматриваться под углом зрения так называемых факти­ческих презумпций*. Например, не требуется доказывать по каждо­му уголовному делу вменяемость субъекта; она презюмируется. Но эта презумпция является опровержимой, и если психические способности обвиняемого вызывают сомнения, они должны быть всесторонне проверены. Свойства преступления, рассматриваемые с использованием фактических презумпций, являются признака­ми состава, потому что они не производны от других признаков, порядок же их установления является специфическим.

Д) Признак присущ всем преступлениям данного вида. Это требование необходимо толковать с учетом высказанных, выше соображений об альтернативных признаках и разновидностях состава. Если рассматривать все содержащиеся в составе альтер­нативы как один Сложный признак, то приведенное выше требо­вание выполняется достаточно точно.

2. Признак характеризует одно из свойств преступления. Но чем характеризуется он сам? Как раскрыть его содержание?

Для ответа на этот вопрос следует обратить внимание на то, что содержащиеся в составе признаки не одинаковы по степе­ни абстракции и многие из них находятся в определенной связи между собой (хотя их нельзя признать зависимыми друг от друга).

’ Подробнее см.: Теория доказательств в советском уголовном процессе. Часть Общая. М., 1966.

Іранг

II ранг

Категория признаков

противоправное

действие

хищение имущества

тайное

III ранг

с незаконным проникновением в жилище

Рис. 3. Ранги признаков объективной стороны состава кражи с применени­ем технических средств

В общей форме следует сказать, что в большинстве случаев признаки состава относятся к различным ступеням абстракции и нередко могут быть представлены в виде иерархической системы — “дерева” признаков, взаимосвязанных между собой и расположен­ных по “рангам” — от высшего к низшему. Так, если в группе при­знаков объективной стороны состава квалифицированной кражи (ч. 2 ст. 158 УК) наиболее высокий ступенью абстракции можно считать понятие “противоправное действие” (категория призна­ков), то далее идут такие признаки: “хищение имущества” (I ранг), “тайное” (II ранг), “с незаконным проникновением в жилище” (III ранг). Это “дерево” изображено на рис. 3.

Из схемы видно, что признак каждого последующего ранга раскрыва­ет, поясняет предыдущий. Боковые стрелки указывают, что могут суще­ствовать и другие признаки нижестоящего ранга. Например, понятие “хи­щение имущества” может быть разложено на разновидности: “тайное” и “открытое” и т. д.

Наивысшая ступень рассматриваемой абстракции есть категория (класс) признаков, определяющая конструкцию состава. Конкретизация этого класса начинается с признаков первого ранга и продолжается до нижних пределов, обусловленных содержанием состава.

При этом возникает вопрос: следует ли считать признаком состава только свойство одного какого-либо ранга или все ранги представляют собой качества, заслуживающие наименования При­знака состава? Ответ на этот вопрос вытекает из сформулирован'

ных выше требований к признаку состава.

В данном случае свойства I, II и III рангов несомненно явля­ются признаками кражи. Убедимся в этом, исходя на приведен­ных критериев:

а) производны ли эти признаки, т. ё. вытекает ли однозначно признак низшего ранга из высшего или наоборот? По-видимому, нет. Хищение имущества (I ранг) не обязательно может быть тай­ным (II ранг), и наоборот, какое-либо тайное действие отнюдь не всегда является хищением имущества. То же и с соотношением признаков II и III рангов. Каждый высший ранг предполагает ряд вариантов низшего;

б) все признаки I, II и III рангов состава квалифицирован­ной кражи необходимы для ее отграничения соответственно от уничтожения имущества; от. грабежа; от кражи без отягчающих обстоятельств. Значит, и второму требованию — отграничению от иных деликтов — они удовлетворяют.

Как уже сказано, самая низкая ступень абстракции призна­ков (на рис. З —III ранг) обычно используется для характерис­тики обстоятельств, разграничивающих разновидности одного со­става. Разумеется, возможны не только три ранга признаков, но и больше, и меньше. Во многих составах мы встречаемся с одним- двумя рангами. Так, в составе убийства бёз отягчающих обстоя­тельств, предусмотренном ч. 1 ст. 105 УК, можно выделить только один ранг (по объективной стороне) — причинение смерти.

3. Что произойдет, если попытаться продолжить кон­кретизацию признака состава? Например, построить продолже­ние схемы, приведенной на рис. 3, разложив признак а'" “с неза­конным проникновением в жилище” на такие разновидности; t>₁ — с применением отмычки; b₂ — с применением лома; b₃ — путем подкода; b₄ — путем обмана (рис. 4).

Очевидно, в принципе такая конкретизация возможна и даже полезна, ибо она помогает раскрыть содержание этого признака. Но надо сразу сказать, что этот IV ранг абстракции (или, скорее, последовательной конкретизации), не образует новых призна­ков состава, потому что перечисленные в его пунктах свойства не отграничивают кражу от других преступлений. Хотя они дают нам дополнительную информацию о данном преступлении, для

Рис. 4. Разновидности средств и способов проникновения в жилище

квалификации такая информация уже не нужна. “Как ни пара­доксально это звучит, — замечает М. М. Бонгард, — но основ­ная задача узнающей системы... вовсе не в сохранении всей ин­формации, а в максимальном сокращении несущественной ин­формации о каждом объекте”¹.

Ненужное для квалификации деление признака на составля­ющие его элементы есть, однако, полезная форма описания его содержания, что необходимо для уяснения требований закона.

Как известно, содержание понятия может быть раскрыто дву­мя способами: путем определения его через ближайшие род И видовое отличие или через перечисление образующих его эле­ментов². Содержание признака состава можно раскрыть обоими способами. Так, мы можем понятие “проникновение в жилище” определить первым путем, сказав, например, что это незаконное проникновение субъекта преступления в место обитания другого человека. С другой стороны, можно дать перечень различных средств и способов проникновения в чужое жилище, хотя он вряд ли будет исчерпывающим. Это ведет к дальнейшей конкретиза­ции соответствующего признака.

Описание (раскрытие) признаков состава нередко дается в самой диспозиции уголовного закона. Так, перечисленные в ст. 262 виды особо охраняемых государством природных территорий (“заповедники, заказники, национальные парки и памятники

' Бонгард М.М. Проблема узнавания. С. 39.

’ Такие элементы, разумеется, тоже Представляют собою логические поизна ки, однако не признаки состава преступления. ^f

природы”) — не являются признаками состава, поскольку по­глощаются более общим определением. Еще более наглядным примером может служить ч. 1 ст. 111, в которой понятие тяжкого вреда здоровью раскрывается посредством, перечисления несколь­ких альтернативных признаков. При этом названные в статье “потеря зрения”, “потеря слуха” и “психическое расстройство” самостоятельными признаками состава данного преступления не являются. Это лишь расшифровка альтернативного признака: “расстройство здоровья, соединенное со значительной стойкой утратой трудоспособности не менее чем на одну треть”. Строго говоря, указание на них излишне, их можно было не перечислять в законе, а оставить в инструкции для определения степени тя­жести телесных повреждений.

Описание содержания признаки надо отличать от альтерна­тивных признаков состава. При этом следует исходить различ­ной логической природы этих явлений. Если признаки низшего ранга полностью исчерпывают все содержание “вышестоящего” признака, то это есть описание (раскрытие) его содержания; если же не исчерпывают — то мы имеем дело с самостоятельными (альтернативными) признаками. Напомним, что альтернативные признаки состава отграничивают данное преступление от дру­гих; раскрытие же содержания понятия к этому не приводит.

В формулах математической логики это различие выглядит следу­ющим образом. Обозначим признак вышестоящего ранга символом d, нижестоящего — а". Тогда описание (раскрытие) признака а' через при­знаки а" полностью укладывается в следующую формулу:

a^, = a"_ea"₂ (13)

При этом a^f_l и й"₂ представляют собой взаимные дополнения^ т. е.

= d^t₂ (14)

_a∙'₂=а", .

Если же признаки нижестоящего ранга являются альтернативными, то они в совокупности не исчерпывают содержание вышестоящего признака:

a^, = a"_l'a"₂'x (15)

* Дополнением к классу N называется класс N, который при сложении с N образует универсальный класс, т. е. всю совокупность рассматриваемых объектов.

“Остаток” .r нс входит в число признаков данного состава и харак­теризует иное преступление, правонарушение или деяние, безразличное для права.

Проиллюстрируем сказанное на двух примерах.

В части 2 ст. 120 УК (“Принуждение к изъятию органов или

тканей человека для трансплантации”) имеется понятие “зависи­мость от виновного”. Оно раскрывается посредством указания на две формы такой зависимости: “материальная” (а") или “иная” (а”) зависимость. Очевидно, эти формы исчерпывают все воз­можные варианты зависимости и не дают никакой дополнитель­ной информации для отграничения данного преступления от дру­гих. В этом случае мы имеем дело не с альтернативными призна­ками, а с раскрытием содержания понятия “зависимость” (а’)>

Иначе обстоит дело с формулировкой в части 1 той же ста­тьи: принуждение к изъятию органов или тканей человека для трансплантации, совершенное “с применением насилия либо с угрозой его применения”. Нетрудно видеть, что эти два выраже­ния не исчерпывают всех способов принуждения (могут быть еще угрозы уничтожением имущества, сообщением компрометирую­щих сведений и т. д.). Следовательно, “насилие” и “угроза его применения” являются альтернативными признаками, которые отграничивают это преступление от действий, не предусмотрен­ных данной статьей.

4. Раскрытие (описание) содержания признака состава боль­шей частью производится не в законе, а в руководящих разъясне­ниях пленумов Верховных судов (СССР и союзных⁴ республик) и судебных решениях.

Например, Уголовный кодекс не раскрывает понятия “близ­кие” лица, хотя часто его употребляет.

Как разъяснил Верховный суд РФ по одному делу, “по смыслу закона круг близких потерпевшему лиц не ограничен перечнем близких родственников... Как видно из материалов дела, Н. и ее дочь К. совместно с потерпевшим Д. проживали с 1989 г., Н. счита­ла и называла его своим мужем, а К. — отцом. Д. и Н. имели общего ребенка"¹. Таким образом, понятие “близкие” лица истолковано как более широкое по сравнению с “близкими родственниками”.

^, См.'. Бюллетень Верховного суда РФ. №11. 1997 С 9

Конкретизация признака, разложение его на составные элемен­ты, необходимые для его описания, теоретически может продол­жаться неограниченно долго¹. Ведь можно подвергнуть подобному анализу каждый из терминов самого описания (например, раскрыть, что означает понятие “транспортное средство” или “судно”). Рас­сматривая этот вопрос И. Андреев пишет: “Мы получаем произ­водные описания все более детальные, причем подробность описа­ния мы можем довести до такой степени, что она будет совпадать с описанием действительного деяния, содержащимся в описательной части наиболее подробно составленного приговора”^{[85] [86].}

Иногда законодатель или орган, толкующий закон при его применении, намеренно “прерывает” возможности для подобно­го анализа, например прямо указывает, кто должен считаться “лицом, достигшим определенного возраста”^[87], исключая различ­ные толкования. Это делается главным образом в тех случаях, когда возможный разнобой в следственной, судебной и проку­рорской практике при разрешении соответствующего вопроса более опасен, чем известный формализм такого законодательно­го решения.

Бывает, что закон не дает окончательного определения того или иного постоянного признака, и в судебных решениях его содержание не прокомментировано. В таком случае практиче­ский работник органов следствия, суда или прокуратуры вынуж­ден истолковывать содержание признака, основываясь на собствен­ном понимании данной нормы. При этом приобретает существен­ное значение правосознание следователя, прокурора, судьи. Одна­ко его роль, как справедливо писал В.И. Шанин, “выражается не в том, что оно исправляет закон своими критериями, лежащими вне действующего права, а в том, что оно помогает преодолеть отрыв в сознании толкователя применяемой нормы от системы данной отрасли права или права в целом, обеспечивает нераз-

рывную связь толкуемого закона с другими нормами и институ. тами права, помогает уяснить его общественно-политическое зна, чение, раскрыть подлинный смысл и конкретное содержание за­кона в применении к конкретному случаю”’.